Текст книги "You are not alone, brother. Part II (СИ)"
Автор книги: La_List
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)
Глава 32. «Вспомни для меня...».
Темно. Тихо. Холодно. Холод жжет, пронизывает насквозь... И Тору почему-то кажется, что он сам прижимает его к себе. Что-то ледяное, хрупкое... И отпускать не хочется, хотя естественным был бы отталкивающий жест. Вместо этого Бог Грома только ближе притягивает к себе этот холод. Сжимает в кольце рук...
Почему так темно? Разве такая тьма возможна? Чтобы ни проблеска...
А может...
Громовержец вдруг вспоминает, что у него должны быть глаза. И если их открыть...
Свет врывается в разум сумасшедшей вспышкой. Серый, неяркий свет. Но Тору кажется, что он взглянул на солнце.
И черные волосы, щекочущие лицо.
Бог Грома нежно запускает пальцы в эти растрепанные пряди, поглаживает затылок, поражаясь холоду, исходящему от лежащего рядом существа. Существа, которое он... любит?
Имя, вспыхивающее в сознание. Будто выжженное в памяти.
Локи.
Младший брат.
Тор приподнимается на локте и поворачивает трикстера на спину.
Синяя, испещренная узорами кожа. Черные тонкие губы чуть приоткрыты...
– Локи... – насколько же странно выговаривать слова... Тору кажется, что он не говорил целую вечность.
– Брат, мы... вернулись. Очнись!
Маг почти судорожно дергается, обхватывает себя руками за плечи, закусывает губу... И синяя окраска сходит. Исчезают и узоры, и полосы... И лед уступает привычному холоду тела младшего.
– Открой глаза, – умоляюще просит Тор. В сознании навязчиво мелькают пустые глазницы, из которых по щекам лениво текут крупные капли крови, смешанной с гноем.
Веки трикстера чуть вздрагивают и приподнимаются. И Тор тонет в изумрудном взгляде. Так, по крайней мере, ему кажется...
– Я должен... – маг силится подняться, – должен выйти. Мне нужно на улицу!
– Я отнесу тебя, – Бог Грома поднимается и осторожно подхватывает младшего на руки, – ты просто слишком долго был без движения. Пара часов – и ты восстановишься. Ведь твоя магия теперь с тобой. Я же прав? – с надеждой спрашивает Тор, заглядывая в зеленые глаза.
– Со мной пока все будет нормально. Пока Оно не вырвется.
– Оно не вырвется, – Бог Грома распахивает дверь, – я позаботился об этом.
– Ничто не вечно, – жмурится от света маг, обнимая брата за шею, – когда-нибудь оно выскользнет.
Тор наклоняется и целует младшего в губы. Осторожно проникает внутрь, гладит языком... И Локи отвечает. Жадно впивается в губы громовержца, почти больно... Тонкие пальцы вцепляются в волосы, стягивают пряди. А трикстер тихо постанывает, закрыв глаза, полностью отдавшись поцелую. А потом резко отстраняется и, изворачиваясь, выскальзывает из рук брата, становясь на землю.
И Тор едва успевает подхватить его под локоть.
– Тебе было очень больно? – вдруг спрашивает маг, – я ведь вцепился в твое сердце...
– Я уже не помню, – осторожно отвечает Тор, пытаясь говорить естественно, чувствуя, как проходит дрожь в груди от воспоминания боли пронзившей все существо, – наверное, нет.
– Не лги мне! – Бог Безумия вырывает руку и отступает на шаг, едва не падая, – я всегда знаю, когда ты лжешь!
– Я... – громовержец сглатывает и мягко касается пальцев младшего, – просто не хотел...
– О, да! Не хотел волновать свихнувшегося брата. Конечно. Я понимаю.
И вдруг буквально впивается в нижнюю губу, отчего по подбородку ползут капельки крови...
– О, Боги... – шепчет маг, – прости... Я сожалею!
И оседает на землю, к ногам Бога Грома. Сжимается в комок, обхватывая себя за плечи.
– Все по кругу... – голос совсем слабый, болезненный, – я не думал, что снова буду терять контроль до такой степени... Я так не хочу!
– Так не будет, брат, – Тор присаживается рядом и кладет руку на плечо младшего, – хочешь, мы сейчас пойдем гулять?
Локи как-то робко поднимает глаза и, наклоняя голову набок, неуверенно спрашивает:
– Ты... не обиделся?
Горло пережимает спазмом, и Бог Грома только сильней притягивает трикстера к себе.
– За что бы я на тебя обиделся, брат? Это ты должен... Я ведь так долго не видел тебя... Отталкивал, боясь общественного мнения... – Тор сглатывает, – если бы я раньше... Раньше сказал тебе, что чувствую...
Локи с грустной улыбкой качает головой и накрывает ладонь Бога Грома своей. Как тогда, в камере сознания. Накатывает ощущение дежавю.
– Ты бы не сказал, Тор, – маг сжимает пальцы старшего, – ты думал тогда, что я всегда буду рядом, и ты еще успеешь. А потом, после Йотунхейма и Бюлейста...
– Не надо, – перебивает трикстера Тор, – ты не должен думать о нем. И вообще... обо всем этом.
– Если бы я мог, – болезненно кривит губы Локи, – это постоянно перед глазами... Я думал, когда Оно уйдет – мне будет легче, что если не напоминать, все забудется. Но... эти образы, их не прогнать. Ты же видел мое сознание...
– Еще не так много времени прошло, – Бог Грома поднимается и помогает встать младшему, – мы забудем вместе. Я обещаю. Тебе станет легче. Со временем...
Трикстер одергивает рубашку и почти с отвращением рассматривает исхудавшее предплечье. И вдруг удивленно выдыхает:
– Взгляни, Тор! Их нет! Они исчезли!
Бог Грома перехватывает изрезанное шрамами запястье мага, прижимается губами к предплечью, целует эту гладкую чистую кожу... И шепчет:
– Видишь? Все будет хорошо... Боли больше не будет. Я буду с тобой.
А Локи поднимает лицо брата от своей руки и нерешительно тянется к губам старшего. Будто не зная, может ли начать поцелуй первым?
– Я могу?.. – все же спрашивает он, останавливаясь буквально в сантиметре.
В ответ Тор просто кладет ладонь на затылок мага и притягивает младшего к себе. Зачем слова, если можно сказать прикосновением?
***
Жарко горит камин, за окном уже совсем темно... Воет ветер, ударяет в стекло...
Бог Грома сидит у огня, бездумно поглаживая исполосованную шрамами спину Лофта, полулежащего рядом. Тут же стоит бутылка виски, которую Локи нашел на книжном шкафу, когда разбирал книги. И теперь, когда половины бутылки нет, а по телу разливается умиротворяющее тепло, хочется просто вот так вот сидеть на полу и ни о чем не думать...
– Я бы хотел вернуться на то озеро, – вдруг задумчиво говорит трикстер, водя кончиками пальцев по браслету, – ты так... ярко о нем вспоминал. Обо мне... Я был другим раньше. Да?
– Ты... – Тор замолкает, не зная, что сказать, – я никогда не думал об этом в таком ключе, – наконец, находится он, – я люблю тебя любого.
– Я всегда поражался этому... – Локи садится, скрещивает ноги и, откидываясь на руки, запрокидывает голову, – после всего, что со мной сделали... Ты, кажется, только больше любишь меня. Не замечаешь моей нечистоты. А ты ведь видел, как они меня... И когда Фандрал...
– Для меня ты чист, брат... – Тор подхватывает бутылку и делает глоток, – ты же знаешь. Никто не сможет испачкать душу, пока ты сам этого не захочешь.
Трикстер косится на виски в руках брата и, помедлив, тоже прикладывается к горлышку.
– В этом и проблема... – голос мага звучит чуть хрипловато, – я чувствую себя грязным. Когда я... Все это – оно перед глазами. Я будто со стороны вижу себя.
Бог Грома мучительно прикрывает глаза. Слушать брата почти физически больно.
– Ты просто поверил в то, что на тебе грязь, решил, что раз они... – громовержец запинается, пытаясь проконтролировать свой голос, – раз они так говорили тебе, то это правда. Но ты должен поверить мне.
– Как могло получиться, что мы вместе? – почти шепчет Локи, явно переводя тему, – это же почти... нереально. Когда я понял, что влюбился в собственного брата, я едва не сошел с ума. Я понимал, что ты никогда... Отношения между мужчинами ведь неправильны. Тем более между братьями. И я пытался вытравить это чувство. Ненавидел себя... А заодно и всех вокруг. Ненавидел твоих друзей, за то, что ты проводил больше времени с ними, а не со мной... Хотя это и было закономерно. К чему тебе было проводить время с книжным червем, а вдобавок ко всему и магом? Теперь я это понимаю, а тогда... Ты не представляешь, как я ревновал. То, что я помню... Все пропитано этой ненавистью и безумным чувством к тебе. И, знаешь, я хотел, чтобы ты понял, но вместе с тем боялся, что сломаю тебе жизнь. И так оно и получилось... – трикстер истерично и тихо смеется, – ты потерял трон из-за меня. Я разрушил все, едва ты прикоснулся ко мне, тогда, в Йотунхейме...
– Ты отдал мне себя и свою любовь, – тихо говорит Тор, пораженный неожиданным откровением младшего, – ты ведь...
– Откуда я знаю, как выглядит любовь? – дергает уголком рта маг, перебивая брата, – я ведь кроме тебя... Мне не с чем сравнивать. Откуда я могу знать, правильно ли я тебя люблю?
– Будь уверен, – выговаривает Тор, осторожно кладя ладонь на колено младшего, – мы ведь говорили об этом раньше. Тогда я сказал тебе, чтобы ты выбросил из головы эти глупые мысли. То же – говорю и сейчас. Ты лишь мучаешь себя сомнениями, брат.
– Хотел бы я быть другим... Таким, как ты, – в голосе трикстера слишком уж явственно проявляется боль. – Чтобы не сомневаться. Знать, как действительно правильно нужно поступить...
– Нашел с кем себя сравнивать, – невесело говорит Тор, вспоминая все свои метания между друзьями и братом.
Хотя, казалось бы – чего ему, наследнику престола, было бояться?
– Для тебя важно было сохранить лицо, – видимо слыша мысли, отвечает Локи, снова прикладываясь к бутылке, – связь со мной только испортила бы тебе жизнь и отняла уважение. Ты делал все правильно.
И слова брата, словно ножом режут по сердцу. То, что Локи всерьез так низко себя ставит...
– Я был трусом, – резко говорит Бог Грома, буквально вцепляясь в бутылку, и делает несколько больших глотков, – я лицемерил, а лицемером называли тебя. Ты выигрывал битву, а почести воздавали мне. Без тебя – я ничто, Локи. Лишь один из многих воинов.
– У нас получается разговор в стиле этой мидгардской басни, которую я прочел тебе сегодня утром. «Кукушка хвалит петуха, за то, что хвалит он кукушку», – едко цитирует маг, выдергивая из рук старшего бутылку, – не нужно утешать меня, Тор. Я прекрасно знаю всю ситуацию...
– Ты ее придумал, Локи, – громовержец ведет рукой по напряженным мышцам младшего, гладит, пытаясь успокоить, – ты должен понять одно: я люблю тебя. И я буду говорить это тебе столько раз, сколько понадобится для того, чтобы ты поверил. Я заставлю тебя забыть все те кошмары, которые ты пережил из-за моей трусости. И все будет хорошо, – в который раз повторяет Тор, целуя плотно сжатые губы трикстера.
Локи морщится, дергаясь и шипит:
– Очередное слезно-сопливое признание! Я прекрасно знаю, что ты любишь меня и я тоже... – злоба из голоса вдруг исчезает, а маг опускает голову, – прости, Тор, но я... просто боюсь, что едва я поверю в твои слова – все полетит в пропасть. Едва со мной случается что-то хорошее, будто кто-то возмещает это светлое таким потоком грязи, что я... Я боюсь просто не выплыть из этого смрадного моря. Мне хватило мерзости, поверь.
– Больше не будет грязи, брат, – Тор скользит губами по хрупкой шее, выпирающим ключицам... – никогда, слышишь? Я больше не оставлю тебя, обещаю.
Локи не отвечает. Он просто кладет голову на колени старшего и закрывает глаза. И просит вдруг:
– Вспомни для меня что-нибудь... о нас с тобой. Что-то хорошее. От чего ты улыбаешься.
Бог Грома берет руку мага в свою и прикрывает глаза. Пусть, хотя бы воспоминания дадут младшему тот свет, которого он так отчаянно жаждет...
_______________________________________________________________________
Писала я опять под Rammstein – Amour. Почему-то ассоциируется она у меня с происходящим и все тут.
И хотела бы задать вопрос: как вы относитесь ко флэшбэкам с воспоминаниями? Я не перебарщиваю? У меня просто готово воспоминание, которое Локи попросил у Тора, но... Если не сложно, поделитесь мнением. Я прекрасно понимаю, что сюда приходят почитать, а не отвечать на вопросы автора, но мне это действительно важно.
Глава 33. «Beautiful Lie».
«До боли...
Прошу вас, оставьте меня в покое.
Я хочу помнить только хорошее.
И даже если всё было плохо,
Я хочу придумать себе новое прошлое» (с).
Странные переливающиеся тени гуляют по едва освещенной факелом стене. Коридоры опустели, и в замке царит ночное безмолвие.
Но Тору отчего-то не спится. Что-то гложет... Будто скребется в сознании.
Бог Грома поднимается с кровати, накидывает рубаху и выходит из покоев.
Шаги отдаются гулким эхом, отскакивают от стен. И громовержец машинально старается ступать тише, чтобы громкий звук не разбивал эту напряженную тишину.
Бесцельная прогулка по охваченному сном зданию. Тор не знает, куда идет. Но ноги будто сами несут его в дальнее полутемное крыло, отведенное под библиотеку. Чуть скрипит узкая дверь, и Бог Грома оказывается в сыроватом холодном коридоре, ведущем в книгохранилище.
Эта атмосфера всегда немного пугала громовержца. Навевала странные мысли и воспоминания, почему-то всегда связанные с младшим.
Еще несколько шагов – и Тор в читальном зале. Огромное круглое помещение с узкими зарешеченными окнами, покрытые пылью стеллажи... В Асгарде всегда относились к книгам без уважения.
Бог Грома качает головой и, так и не найдя достойного объяснения своему появлению здесь, зачем-то толкает узкую дверь, ведущую в одно из хранилищ. И замирает, боясь шевельнуться, прервав ненароком действие, разворачивающееся перед глазами:
Локи сидит на холодном мраморном полу, поджав под себя босые ноги, а в его ладонях... распускается изумрудный цветок, мягко светящийся каким-то нездешним, чистым светом.
Тонкие губы проговаривают очередное заклинание – и сначала размытые контуры магического цветка обретают плотность. Разливается прозрачное сияние... А трикстер вдруг разводит ладони, оставляя цветок висеть в воздухе, щелкает пальцами, тихо и отрывисто проговаривая незнакомые слова. И комнату заливает какой-то потусторонний свет, а в воздухе повисают десятки этих нежных, полупрозрачных цветов...
Бог Безумия медленно поднимается на ноги и осторожно прикасается к тонким лепесткам. Ласкает кончиками пальцев... На бледном лице появляется грустная, какая-то добрая улыбка.
И в этот самый момент Тор неловко задевает плечом книжную полку и на пол с грохотом и шелестом летят запыленные фолианты, свитки, стопки каких-то документов...
Трикстер испуганно дергается, хрупкую фигуру окутывает зеленоватое заполошное сияние...
– Стой! – Бог Грома капитулирующе поднимает руки, – это я. Я случайно...
– Бывает... – почему-то совсем не язвительно выговаривает Локи и присаживается на корточки у рассыпанных книг, – ты можешь идти, Тор. Я разберу это. Давно хотел заняться мидгардской историей.
– Красивые цветы, – зачем-то говорит Бог Грома садясь рядом, – зачем ты их сделал?
И Лофт криво усмехается, поднимая странного виду книгу, обожженную по краям:
– Это мой подарок.
– Кому? – удивленно спрашивает Тор, вертя в пальцах очень ветхий на вид, пожелтевший свиток.
– У меня День Рождения, – дергает плечом трикстер, бережно вынимая свиток из рук старшего, – не трогай это, ему почти три тысячи лет.
Бог Грома безропотно отдает бесполезный, на его взгляд, сверток, и закусывает губу: про День Рождения брата он так и не вспомнил.
– Почему же тогда не подготавливают празднество? – недоумевающе спрашивает он.
– Ты же прекрасно знаешь... – морщится маг, – я не люблю всего этого. Да и... Кто придет, подумай сам? Ты же знаешь, как ко мне относятся. Так что... Если хочешь, присоединяйся ко мне сейчас – это официальное приглашение, – Локи поднимает уголок рта в улыбке. – Обещаю, твои друзья не узнают, что ты был в библиотеке со мной, – добавляет он и с затаенной надеждой смотрит на громовержца. И Тор с неприятным чувством понимает, что именно этого, он и боялся. Что они узнают...
– Мне плевать, что кто-то узнает, – с раздражением на себя проговаривает Бог Грома, – с чего ты вообще взял, что я этого боюсь?
– Я просто сказал, – пожимает плечами Локи, – так останешься? Я мог бы показать тебе... что-нибудь.
И Тору становится неимоверно стыдно. Он вдруг представляет себя на месте младшего. Чтобы вот так сидеть в полутемной библиотеке и спокойно рассуждать о том, что окружающие практически ненавидят его...
– Конечно, – громовержец кладет руку на худое плечо брата. – Я останусь.
– Спасибо, – трикстер проводит рукой над горой книг, возвращая их на полки.
– Я не знал, что ты так умеешь, – удивленно выговаривает Бог Грома, – это тяжело?
– При определенной тренировке – нет, – трикстер ловит проплывающий мимо цветок и начинает расправлять лепестки. И от прикосновений тонких пальцев – они становятся материальными. Несколько секунд – и в руках мага живой, полураспустившийся изумрудный лотос с тремя белыми лепестками в центре...
Тор осторожно забирает у младшего цветок и недоверчиво дотрагивается до бархатистой поверхности. И вздрагивает. Ему почему-то кажется, что на ощупь, кожа младшего почти такая же... Мягкая и гладкая...
– Дай руку, – неожиданно даже для самого себя просит Тор.
– Зачем? – в полумраке плохо видно, но Богу Грома кажется, что на щеках у брата выступил румянец.
– Дай, – громовержец протягивает руку. – Пожалуйста.
И Локи, чуть помедлив, вкладывает свою ладонь в ладонь старшего. Именно вкладывает. Неуверенно, будто боясь, что в любой момент его оттолкнут.
А Бог Грома проводит пальцами по холодному запястью, касается маленького шрама...
– Что ты делаешь? – хрипловато спрашивает Локи, впрочем, не пытаясь отдернуть руку или вообще как-то шевельнуться.
– Мне показалось, – Тор сглатывает, не совсем понимая, зачем все это говорит, – что...
– Не надо, – трикстер сжимает пальцы, – не говори ничего. Испортишь...
И Бог Грома кивает. Любые слова сейчас кажутся лишними. Странная ситуация, странное место... Буквально полчаса назад, он и не подумал бы, что будет держать младшего за руку и сдерживать желание прикоснуться губами к тонкому запястью...
А Локи шепчет вдруг:
– Если бы братьев можно было выбирать, я бы все равно выбрал тебя. Спасибо, Тор...
– Ну, что ты, как маленький, в самом деле... – растерянно выговаривает Бог Грома, обнимая мага за плечи, – я тоже рад, что ты мой брат.
– У меня никогда не было такого Дня Рождения... – в голосе брата какие-то странные нотки. Почти горькие...
Тор заглядывает в лицо младшего и с удивлением отмечает про себя, что впервые так близко к младшему, если не считать тренировок.
Зеленые глубокие глаза вблизи кажутся еще красивей. Слишком широкий зрачок, узорчатая радужка... и тонкий черный ободок.
И Бог Грома с отвращением думает, о том, что всего лишь вчера вечером он снова молча наблюдал, как Фандрал издевался над трикстером. И эти глаза были наполнены таким ядом и злобой, что становилось страшно. А сейчас...
– Ты прости меня... – хрипло выговаривает громовержец, не узнавая своего голоса, – я не знаю, что подарить...
Он говорит это, чтобы сказать хоть что-то. Чтобы не молчать, глядя в глаза брата... Потому что... слишком уж хочется дотронуться до щеки трикстера.
– Это... – Локи быстро облизывает губы, – не важно.
– Странный разговор получается, – нервно выдыхает Тор, резко отстраняясь. Намеренно руша тонкую атмосферу, возникшую между ними. Чтобы прогнать желание прикоснуться к влажным тонким губам младшего... – А мы ведь даже не выпили.
– Наверное... – Локи не двигается. И громовержец со странным чувством замечает, что до сих пор сжимает его руку в своей.
– Это... все странно, – Тор напряженно смотрит на их переплетенные пальцы, – я...
И слова резко заканчиваются, потому что трикстер вдруг тихо спрашивает:
– Ты жалеешь, что остался?
– Локи, почему ты всегда задаешь такие вопросы? – Бог Грома поднимает с пола цветок и зачем-то прикрепляет его к воротнику рубашки мага, – у тебя ведь праздник... Расслабься хотя бы на пять минут.
– Я должен знать, – упрямо поджимает губы трикстер, – ты или не обращаешь на меня внимания, или издеваешься вместе со своими друзьями. А теперь вот так... держишь за руку. Зачем, Тор?
– Ты мой брат, вообще-то, – громовержец хлопает его по плечу, – и у тебя сегодня День Рождения. И я остался, не потому что должен, а потому что хотел, – и зачем-то повторяет:
– Мы ведь братья...
– Да, братья, – Локи неуверенно тянет уголок губы вверх, – и у нас получился хороший праздник.
– Именно! – облегченно выдыхает Бог Грома и улыбается.
– Тебе пора, – бесцветно отзывается трикстер и первым отнимает руку, – буду рад увидеть тебя завтра.
– Спокойной ночи, брат. Не засиживайся, – говорит Тор и запускает пальцы в волосы брата на затылке, чтобы как обычно прижаться лбом ко лбу, но вместо этого прикасается губами, целуя младшего в переносицу.
Локи вздрагивает, широко распахивая глаза, приоткрывает рот, будто желая что-то сказать...
Но Бог Грома резко встает и скомкано кивнув, идет к двери. И слышит вслед тихое, почти на грани слышимости:
– Спасибо...
Несколько минут царит молчание, а потом Тор виновато прикусывая губу, выговаривает:
– Прости... Это, наверное, не самое удачное, что я мог вспомнить, но...
– Ты поцеловал меня тогда... – потрясенно шепчет трикстер, приподнимаясь и заглядывая брату в лицо, – поцеловал, Тор! Это не может быть правдой! Я тоже помню этот момент, но иначе... Ты просто ушел, и...
– Оно заставило тебя забыть, – Бог Грома подтягивает младшего выше и прикасается к тонким губам, – испортило твои воспоминания.
– Да... – счастливо шепчет маг и проваливается в сон, расслабляясь в руках старшего.
Тор запоздало улыбается в ответ и целует брата в переносицу.
И не важно, что он солгал. Главное сейчас – вспыхнувшие счастьем глаза младшего...
___________________________________________________________________________
Наверное, это немного странно, но писала опять под Rammstein – Amour. Просто не могу отделаться от этой песни. Преследует меня везде... Буквально звучит в ушах. И использовала песню 30 Seconds To Mars – A Beautiful Lie
И насчет главы: возможно не оправдала ожиданий, но так уж вышло. Не получается у меня писать много светлого.
