Текст книги "Идеальный (СИ)"
Автор книги: La_List
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)
Глава 27. «Десятая симфония».
К городу они подъезжают затемно. Крис притормаживает на светофоре, оглядывается на сладко спящего Тома и невольно улыбается: музыкант спит, чуть приоткрыв рот, совсем по-детски подложив под щеку ладони. Черные отросшие волосы растрепались, тонкая прядка, упавшая на лицо, чуть подрагивает от дыхания.
– Красивый... – зачем-то шепчет Крис, отворачиваясь, и трогается с места. А потом едва не вскрикивает, вцепляясь побелевшими пальцами в руль: на обочине стоит черный мерседес с затонированными стеклами, а рядом находятся четверо в белых масках и черных балахонах с капюшонами. В призрачном лунном свете это смотрится настолько жутко, что по телу разливается противная ватная слабость. И Криса хватает только на то, чтобы изо всех сил вжать педаль газа в пол.
А в голове только одна мысль: «Они знают. Знают».
Минут через двадцать беспорядочной гонки по городу Хемсворта слегка отпускает. Он останавливается у небольшого двадцатичетырехчасового магазина и, тяжело дыша, откидывается на сидении.
Убедить себя в том, что нужно успокоиться никак не удавалось. Как можно успокоиться, понимая, что все, абсолютно все не имело смысла?!
Хемсворт снова оборачивается назад и с удивление понимает, что Том все еще спит. Насколько же нужно было вымотаться, чтобы не проснуться во время этого истеричного заезда? Правда теперь на лице музыканта нет умиротворенности. Тонкие брови нахмурены, губы поджаты. На переносице привычная складка.
Крис осторожно касается ладонью напряженного плеча Хиддлстона и тихонько трясет:
– Том... – в горле пересохло, и он тяжело сглатывает. – Просыпайся, приехали.
Музыкант вздрагивает, вскидывается, широко распахивая глаза. Вцепляется пальцами в руку Криса у себя на плече.
– Тише, – Хемсворт мягко гладит плечо Тома. – Просыпайся.
– Мы в городе? – хрипло спрашивает Том, выпрямляясь. На щеке красный след.
– Да, – Крис кивает. – Только въехали. Я подумал, нужно зайти в магазин, закупиться.
– Идем, – Хиддлстон кладет пальцы на ручку двери. – Что с тобой?
– Со мной? – нервно спрашивает Крис, бросая взгляд на зеркало заднего вида. Дорога пустая. Как и должно быть утром в маленьком городке.
Том пожимает плечами и выходит из машины. Крис выдергивает ключ и вылезает следом.
Утренняя прохлада заставляет поежиться, Крис машинально запахивает куртку и засовывает руки в карманы. Том внимательно смотрит на него, но не говорит ни слова. Просто поднимается по невысоким ступеням и дергает пластиковую исцарапанную дверь.
Хемсворт нервно оглядывается в последний раз на пустую дорогу, освещенную неярким желтым светом, и тоже заходит внутрь.
– Что произошло?
Вопрос застает Криса врасплох. Он вздрагивает, едва не роняя упаковку плавленого сыра.
– Произошло? – Хемсворту кажется, что пристальный взгляд музыканта прожигает насквозь.
– Брось, Крис, – Том устало проводит рукой по лицу и подцепляет с полки какой-то йогурт. – Если это личное, так и скажи, я не имею обыкновения лезть в душу. Но если это то, что касается нас обоих, то будь добр, поделись.
– Я не... – Хемсворт запинается, – я не знаю. Не уверен теперь в том, что то, что я видел было на самом деле.
– Что ты видел? – в голосе музыканта появляется вкрадчивая мягкость.
– Не знаю, – Крис зло кидает упаковку в тележку. – Машину. Каких-то людей в масках. Я был уверен, что видел. Сначала. Но потом...
– Ясно, – безлично как-то выговаривает Том. – Этого и следовало ожидать. Не стоило и пытаться.
– Все будет хорошо, – Хемсворт опускает руку на талию музыканта. – Иди сюда.
И прижимается губами к его напряженной шее, ощущая тонкий, ставший родным запах.
– Не здесь, Крис, – Хиддлстон с явным трудом отстраняется. – Потом.
– Да, – кивок получается слишком нервным. Крис облизывает губы и отворачивается к полкам. И чувствует, как Том коротко касается его ладони холодными, чуть подрагивающими пальцами. И от этого прикосновения становится жарко. Во рту мгновенно пересыхает, а внизу живота разливается болезненное возбуждение.
– Я за хлебом, – в голосе Тома смущение. – Встретимся у кассы.
Крис снова судорожно кивает и так и стоит, не оборачиваясь, пока Том не исчезает за стеллажом.
***
Когда они, погрузив сумки в багажник, садятся в машину, Том достает из внутреннего кармана куртки небольшую белую флэшку и молча втыкает в USB-разъем бортового компьютера. Нажимает кнопку и по салону разливается негромкая флейтовая музыка.
– Бах, симфония номер десять, – после недолгого молчания комментирует музыкант. – Искал жвачку и нашел флешку, представляешь? Я ее полгода не мог найти. Это запись с моего концерта в Праге.
– Красиво, – Крис медленно трогается с места. – Давай не будем задерживаться в городе, а сразу поедем?
Том не отвечает. Просто закрывает глаза, откидываясь на сидении. А потом вдруг накрывает руку Криса своей и тихо просит:
– Пожалуйста, давай уедем обратно? Я не хочу никуда.
Хемсворт стискивает зубы и тормозит у тротуара. Сжимает ледяные пальцы Тома и подносит к губам. Осторожно целует, греет дыханием.
– Крис, прости... – в голосе музыканта пустота. – Правда, прости. Но я... – Том закусывает губу и замолкает.
Крис обнимает его за плечи, тянет к себе и целует. Том податливо принимает поцелуй, обнимает за шею. И Хемсворт вдруг чувствует, как пусто и холодно становится в груди. Ощущение безысходной тоски накрывает с головой. И единственное, чего хочется сейчас Хемсворту, это забиться куда-нибудь в темный угол и накрыться с головой одеялом. Просто закрыть глаза и перестать думать.
А потом дверь мягко открывается, и Хемсворт вздрагивает, ощущая, как к затылку прижимается холодный металл.
– Пожалуйста, сохраняйте спокойствие, – в голосе человека за спиной нет ровным счетом никаких эмоций. – Выйдите из машины.
В ответ Крис еще крепче прижимает к себе судорожно вцепившегося в его куртку Тома. И чувствует, как тот утыкается лицом в его шею.
– Выйдите из машины!
– Надо выйти, – шепчет Хемсворт, целуя губы музыканта. – Все будет хорошо.
Едва Крис выходит, его прижимают к машине, профессионально заламывая руки. Лица окруживших автомобиль людей скрыты под белыми масками. Что, черт возьми, происходит? Слова застревают в горле, потому что из салона выволакивают бесчувственное тело Тома.
Крис отчаянно дергается, пытаясь вырваться. Все тело пронзает боль – естественно, руки заломлены так, что не пошевелиться. И ему остается только смотреть, как Тома укладывают на заднее сидение мерседеса. Потом дверца захлопывается, захват исчезает. Крис резко оборачивается, но замирает, потому что в лицо смотрит дуло пистолета. А держит оружие... капитан Майклсон. Правда сейчас на нем не форма полицейского, а обыкновенный черный костюм, какие носят офисные клерки.
– Спасибо за сотрудничество, мистер Хемсворт, – теперь в голосе Майклсона насмешка. – Больше вас не побеспокоят.
И продолжая удерживать Криса на прицеле, отходит к машине.
– Куда вы его везете?! – Хемсворт дергается в его сторону, но тот угрожающе качает стволом, заставляя Криса снова замереть на месте.
Хлопает дверца, и автомобиль мягко трогается с места. И Крис безвольно облокачивается о борт фольксвагена и медленно сползает по нему на асфальт.
А в колонках равнодушно играет десятая симфония Баха в исполнении флейты.
__________________________________________________
И.С. Бах – Симфония №10
Глава 28. «Ты умрешь на рассвете».
Крис не помнил, сколько времени просидел вот так на асфальте. Записи на флешке давно закончились, и Хемсворт просто слушал тишину, разбавленную звуками утреннего города: редко проезжающие машины, шорохи шагов нечастых прохожих.
Мыслей не было, только холодная вымораживающая душу пустота. И тупая боль в плече – наверное, руку чересчур сильно заломили, не нужно было ему дергаться.
Глупо...
А потом Хемсворт тяжело поднялся, сел в машину и медленно тронулся с места.
***
Утром в клубах всегда пусто. Но Криса это не волновало. Он сразу же поплелся к бару, заказал себе бутылку виски – естественно, английский бармен знал из рук вон плохо, что невероятно и беспочвенно разозлило Криса, – и отправился на второй этаж, где забился в самый темный и дальний угол, надеясь, что в полупустом зале кафе его одиночество никто не нарушит.
Первый глоток обжигает горло. Но Хемсворт пьет жадно, словно от каждого глотка зависит чья-то жизнь. Доливает еще и снова пьет, правда уже спокойней. Только теперь в глазах становится влажно, Крис хватает ртом воздух, пытаясь подавить истерику. В груди будто прорывает какую-то перегородку, сдерживающую боль.
– Как же так, а? – зачем-то спрашивает Крис у пустоты, словно со стороны слыша свой срывающийся хриплый шепот.
Ответа нет. Естественно. Так что Хемсворту остается только в очередной раз поднести стакан к губам.
Они сделали все, что могли. А ведь Том говорил... Говорил, что бесполезно. И Крис отчетливо слышал в его голосе обреченную уверенность, но не хотел слушать.
Крис болезненно улыбается бутылке и плескает себе очередную порцию темной жидкости.
И что сейчас делать? Заявить в полицию? Что это даст?
Почему он не поехал тогда за машиной?!
– Пьешь? – Крис даже не вздрагивает, когда над ухом раздается хрипловатый знакомый голос, просто делает глоток и преувеличенно осторожно опускает стакан на стол. Потому что его хочется швырнуть в улыбающееся лицо пришедшего.
– А Том где?
Хемсворт криво усмехается и выговаривает:
– Я думал, вы знаете.
– Я думал, и ты знаешь, – мужчина садится напротив.
– У Майклсона, – Крис не видит резона что-то скрывать. Ему просто все равно. – Они забрали его сегодня утром.
– Ты здорово помог ублюдку, – хмыкает собеседник. – Привез Тома сюда, где наш контроль слабеет. Мы не успели среагировать.
– Не думаю, что вы чем-то лучше Майклсона и его... друзей из Ордена, – Крис пожимает плечами.
– У нас хотя бы нет цели убить Тома.
– Что?! – по телу разливается отвратительный холод.
– А ты что думал? – мужчина снисходительно улыбается. – Им нужна его смерть, потому что контролировать его они не могут. Нам же от Томаса нужно совсем другое. Нам нужен его талант. Его сила. То, что ты видел на трассе.
– И зачем мне нужно говорить с вами? – Крис делает глоток, уже не чувствуя вкуса.
– Ты задаешь неправильные вопросы, Крис. И не тем тоном, – в голосе адепта больше нет ни насмешки, ни шутливой интонации. – Я – единственный, кто может тебе помочь. Пока еще есть время.
– Я все равно не понимаю, – Хемсворт откидывается на спинку кресла. – Ваша организация располагает всеми ресурсами, чтобы обойтись без меня.
– Думаешь, я бы стал разговаривать с тобой без острой на то нужды? – собеседник брезгливо отодвигает от себя смятую салфетку. – Туда, где сейчас находится Том, нам путь закрыт. Но вот ты... Твоя связь с Томасом глубже, чем можно было представить. Он влюбился в тебя. Его душа настроена на твою. Это облегчает задачу.
– Вы несете чушь, – нервно усмехается Хемсворт. – Душа? Настроена? Вы себя-то слышите?
– Ты зря не веришь мне, – и Крису чудится в темных, почти черных глазах адепта ярко-красный отблеск. – Ты чувствуешь эмоции Тома настолько тонко, что тебе передается даже его возбуждение. К тому же неужели ты сам не замечал внезапные, непонятно откуда пришедшие эмоции?
– Я в любом случае не стану вам помогать, – зло сообщает Крис.
– Тогда Том умрет завтра на рассвете, – адепт улыбается и встает.
– Что мне нужно сделать? – хмуро спрашивает Хемсворт.
– Как ты быстро меняешь мнение, Крисси, – смеется собеседник. – Вставай, поехали. У нас много дел.
– Я не могу вести машину. Тем более ее нужно сдать в прокат, – Хемсворт залпом допивает остатки виски из стакана.
– Тебе не нужна машина, – адепт протягивает руку. – Дай ключи, ее отгонят в Бухарест. А нас ждет самолет. До Рима два часа.
– Вы припарковали свой самолет прямо здесь? – пьяно смеется Крис.
– За городом у нас есть владения. В них входит частная взлетная полоса. Ты узнал все, что хотел?
Хемсворт не отвечает. Он просто подхватывает со стола бутылку и идет к лестнице.
***
Том приходит в себя в абсолютной непроницаемой тьме. Где-то капает вода, во влажном спертом воздухе витает запах гнили. Ужасно холодно, Том почти не чувствует своего тела. Только глухую боль в связанных за спиной руках.
Во рту сухо. Хиддлстон тяжело сглатывает и дергается, пытаясь сменить положение. Тело едва слушается, но ему все же удается перекатиться на бок и сесть, упершись спиной о стену, так удачно оказавшуюся рядом.
– Здесь есть кто-нибудь? – Том говорит это просто для того, чтобы услышать свой голос. Наивная попытка почувствовать себя материальным объектом.
Зажигалка в кармане!
Хиддлстон поводит плечами и обреченно зажмуривается, хотя делать это в темноте бессмысленно. На нем только тонкая футболка.
А потом вдруг раздается лязг, и Том снова зажмуривается, спасая глаза от бьющего из коридора света.
– Томас, вы очнулись? – голос у пришедшего равнодушный, не несущей в себе никакой эмоциональной окраски.
– Кто вы? – Хиддлстон всматривается в темный силуэт в дверном проеме. – Что вам нужно от меня?
Хотя вопрос поистине глупый. Естественно, он знает. И кто это, и что нужно...
– Брат Максимилиан ждет вас.
И Том болезненно стонет, не сдержавшись, когда его резко вздергивают на ноги. По телу разливается боль.
– Это побочный эффект, – так же спокойно объясняет мужчина, пока Тома волокут по едва освещенному коридору двое здоровых тюремщиков. – Чуть позже появится тошнота и головная боль.
– Вы накачали меня чем-то? – перед глазами все расплывается.
– Мы пришли.
И его вталкивают в ярко освященный кабинет с металлическим стулом посредине. Толкают на сидение, отточенным движением пристегивают запястья к подлокотникам, снабженным специальными фиксаторами.
Конвоиры и их главный останавливаются по бокам. И Том закусывает губу, прекрасно понимая зачем.
– Томас Уильям Хиддлстон?
Том с трудом поднимает голову и, по-дурацки щурясь, пытается разглядеть людей сидящих на возвышении напротив. Лиц не видно, они скрыты масками. Какие-то балахоны...
Удар по лицу резкий, болезненный, заставляющий подавиться дыханием. По подбородку течет кровь.
– Отвечай, когда тебя спрашивают!
Хиддлстон проглатывает кровь и выдавливает из себя:
– Зачем спрашивать, если вы и так знаете мое имя?
И сгибается от очередного удара. На это раз в солнечное сплетение.
– Ты не с того начал, Томас, – вкрадчивый голос звучит угрожающе. – А мы ведь только попросили тебя представиться.
Том не отвечает. Он занят тем, что ощупывает языком разбитую губу.
– Пойдем дальше. – Голос не меняется, из чего Хиддлстон понимает, что говорит один и тот же человек. – Ты знаешь, где ты?
– Полагаю... – голос хрипит, и Том снова тяжело сглатывает. – Полагаю это вы... послали письмо?
– Догадливая тварь, – в голосе насмешка. – Но, как ты понимаешь, раз ты не принял предложение, а пытался сбежать от нас, безопасность твоему любовнику никто не гарантирует. Его мы тоже убьем. Но позже. Хочу, чтобы он взглянул на твой труп.
– Ублюдок! – в глазах темнеет, и Том судорожно дергается, пытаясь вырваться.
– Смотри-ка, и коготочки прорезались, – смеется человек в маске.
И Хиддлстон понимает, что скребет ручки кресла острыми черными когтями. На металле остаются борозды.
А потом все тело пронзает боль. Его бьют долго, со знанием дела. Преимущественно по лицу и в грудь.
Достается и пальцам. Кажется, несколько из них теперь сломаны. Хотя Том не уверен. Он просто зовет одними губами Криса, за что их разбивают так, что Том перестает вообще ощущать что-либо кроме боли в нижней части лица.
– Достаточно.
Все вмиг прекращается. Хиддлстон осторожно проводит языком по зубам, ощупывая. Как ни странно все они целы. Даже выступающие острые клыки. Том здорово царапает об них язык.
– Твои друзья из секты несколько раз возили тебя в свою резиденцию, Томас, – в ушах звенит, Хиддлстон едва слышит обращенные к нему слова. – Где она находится? Не та, о которой сказано в их регистрационных документах, а настоящая. Скажешь – и тебя не станут больше бить.
– Думаете, я знаю? – Том хрипло смеется. – Я всего лишь играю на флейте.
– Ты ведь лжешь, Томас, – издевательски грустно делится брат Максимилиан. – А бог не любит лжецов. Отец лжи – дьявол, которому ты служишь.
Том даже не успевает открыть рот. Удары сыпятся со всех сторон. Кажется, он даже теряет сознание. Правда на голову тут же выливают ведро холодной воды. Кажется, соленой. Потому что все ссадины обжигает такой болью, что Том орет, выгибаясь.
– Куда они возили тебя?
В ответ Хиддлстон только качает головой. Говорить что-то бессмысленно. Тем более это больно. А бить будут в любом случае, ведь он не знает ответа на вопрос.
В конце концов его отстегивают от стула и куда-то волокут. А в спину несется:
– Ты умрешь на рассвете.
А в камере, где его оставили, добавив пару ударов по ребрам, Тома начинает тошнить. Его бесконтрольно выворачивает на каменный пол. И в промежутках между приступами ему кажется, что еще один раз – и он просто выблюет все внутренности.
Он не помнит, сколько это продолжается. Наверное, долго. Потому что под конец он только слабо вздрагивает от очередного спазма.
А потом приходит холодное болезненное оцепенение. И последнее, о чем он вспоминает, – теплые губы Криса, накрывающие его собственные.
И Том улыбается.
Глава 29. «Рим».
В самолете Крис неожиданно для себя засыпает. Он буквально чувствует, как наваливается тяжелая дрема, обволакивая все тело вязким оцепенением. И противиться нет сил. Хемсворт откидывается на спинку кресла и закрывает глаза.
– Крис?
Хемсворт вздрагивает, оборачивается на звук. И замирает: перед ним Том. Том, сидящий на черном плоском камне, совсем по-детски обхватив колени.
– Это сон, – неуверенно выдавливает из себя Хемсворт.
Том вскидывает глаза и Крис отшатывается. На дне залитых чернотой глаз музыканта словно тлеющие угольки. Это взгляд не человека. Демона. Жестокого, бесчувственного. Понимание приходит из ниоткуда. Крис просто... видит это.
Накатывает холодный ужас.
А Том плавно поднимается на ноги, делает шаг. Останавливается совсем близко. И улыбается своей обычной открытой улыбкой.
В груди екает. Хемсворт вцепляется в худые плечи и дергает на себя, прижимает к себе его холодное тело. Том поднимает истончившуюся ладонь, осторожно проводит пальцами по щеке Криса, ненароком задевая когтями. И отталкивает. Крис успевает поймать его за руку. Сжимает ладонь и выдыхает:
– Что произошло?!
– Тебе незачем лететь в Рим, – голос Тома звучит холодно. – Там больше ничего нет для тебя. И для них.
– Что?.. – горло пережимает спазм. – Том, о чем ты?!
– Глупый доверчивый Крис... – Хиддлстон улыбается, обнажая клыки. И Крис вдруг понимает, что рот музыканта измазан кровью. Да и сам Том... Кровь повсюду! Да они же по колено в ней! А Том, словно не замечая всего этого кошмара, шепчет на ухо: – Ты не найдешь ничего для себя там. Меня больше нет. Для тебя все кончилось.
В груди будто кто-то пробил дыру, из которой вытекает жизнь. Хемсворт молчит, не в силах сформулировать ответ. Просто смотрит в кошмарные глаза, залитые чернотой, пытаясь осмыслить услышанное.
Том тихо смеется, обнимает ладонями его лицо и выдыхает в самые губы:
– Береги свою душу, Крис Хемсворт.
Хемсворт закрывает глаза и подается вперед, слепо и неловко тыкаясь в измазанные чужой кровью губы музыканта. Пьет солоноватый вкус, пьянея от ощущений, разливающихся по всему телу. Почти грубо хватает Тома за черные, чуть завивающиеся на концах волосы, притягивает еще ближе...
...и едва не вскрикивает, потому что чужая рука словно выдергивает из видения.
– Смотри.
И в руки Хемсворту пихают планшет. На экране какая-то новостная сводка. Крис едва фокусируется на тексте:
...страшной силы взрыв в центре столицы Италии...
... сотни жертв... страшный пожар... сильнейшие разрушения... собор святого Петра разрушен до основания...
– Что это значит? – голос хрипит.
– Это значит, что мы серьезно недооценили Томаса, – голос адепта доносится сквозь вату. – Именно собор святого Петра является резиденцией Ордена. Под зданием, в подвалах, у них оборудованы пыточные, тюрьма и прочие нужные для работы помещения. И, похоже, теперь ничего этого нет.
– Что там произошло?! – мерещатся кошмарные глаза Тома с тлеющими на дне зрачка красными огоньками.
– Догадайся сам, Крисси, – смеется адепт и садится в кресло по другую сторону прохода. – Томас наконец применил свою силу. Но обуздать не смог. Уж и не знаю, что вместо него вышло из собора.
Хемсворт молча выключает планшет и возвращает ему. Больше новости читать не хочется.
– Повесим взрыв на террористов, – лениво говорит адепт, глядя в иллюминатор. – Люди проглотят. На месте уже работает группа. Они подкинут улики, указывающие на то, что было взрывное устройство.
– Где Том? – перебивает его Крис. – Я должен увидеть его.
– Если бы даже мы знали это, Крис, – адепт некрасиво улыбается, – было бы гораздо легче. Мы бы забились в самую темную дыру, как можно дальше от него, и молили бы Хозяина, чтобы он оградил нас.
– Что за чушь?! – Хемсворт истерично смеется.
– Ты видел фото? – адепт вновь включает планшет. – Сотни мертвецов. А ведь еще не начали разгребать завалы. А от членов Ордена, думаю, не осталось даже пепла. Кстати, там и видео загрузили. С комментариями пострадавших.
– Не надо, – Крис сглатывает. – И что теперь?
– Нам – ничего. – Адепт дергает уголком губы. – Разве что забиться в самый дальний угол Вселенной. А ты найдешь Тома. Есть шанс, что тебя он не тронет.
– Я не совсем... – начинает было Хемсворт, но адепт перебивает:
– Том свихнулся, – жестко выговаривает он. – Даже нет. Не так. Он больше не Том. Это потерявший контроль демон в его теле. Сила, которую он подавлял в себе, просто сломала его, когда высвободилась. Неужели не помнишь изменений в его поведении после инцидента на трассе?
И Крис вспоминает холодный голос, приказывающий вернуться в машину.
А адепт продолжает:
– Мы летим в Хитроу. Ты вернешься в Лондон. Том может появиться там. В своем доме. Судя по свиткам, подобный случай был однажды, девятьсот тридцать лет назад. Того безумца тоже нашли в его доме. И десяток трупов.
– И что с ним произошло? – тихо спрашивает Хемсворт.
– Его уничтожили, – адепт морщится, словно от зубной боли. – Было упомянуто какое-то «слово тьмы», заклинание, как мы поняли. И все. Сейчас ведутся поиски. Но для того, чтобы уничтожить, надо чтобы не он нашел нас, а мы его.
– Я не понимаю, – Крис мотает головой. – Зачем вы хотите его убить?! Это нелогично. Он ведь нужен вам!
– Теперь он опасен для нас, – резко бросает адепт. – Он представляет угрозу организации и установленному порядку. А также населению.
– С каких это пор вы заботитесь о населении? – язвительно интересуется Крис, пытаясь скрыть под иронией страх.
– Население – это ресурс. Его нужно содержать в безопасности и порядке, давая видимость свободы. Пусть играют в войнушки и прочую чушь. А мировая паника нам не нужна, – адепт что-то внимательно разглядывает на экране планшета.
– Том не...
– Станет, Крис, – адепт почти отшвыривает планшет. – Он теперь неуправляем. Абсолютно. И я думаю, что те твари, которых ты видел на шоссе, последуют за ним. Они создания Хаоса, не демоны. Низшие существа. Те, что вырвались из глубин ада. Их называют Предвестниками Смерти.
– Чушь какая, – кривится Хемсворт. – Не кормите меня сказками.
– Ты мало видел, Крис? – вкрадчиво спрашивает адепт. – Еще захотел доказательств?
И Крис молчит, не зная, что ответить. В груди противное ощущение беспомощности вперемешку со страхом.
– Прибудем в Хитроу через час, – адепт встает. – А пока молись, чтобы мы долетели.
***
Самолет садится без происшествий. Крис сухо прощается и плетется к такси. Две сумки оттягивают плечи. Его и Тома.
В машине Хемсворт не выдерживает. Вытаскивает из кармана телефон и заходит в новостной портал.
Там настоящая истерия: опубликовали примерный список жертв и раненых. И на цифры страшно смотреть. Хемсворт и не думал, что количество может быть таким.
Фотографии, которых теперь стало в разы больше, Крис разглядывает с каким-то нездоровым болезненным вниманием. А кадры действительно жуткие. Журналисты, словно воронье, всегда выбирают самые кровавые куски из общей панорамы происшедшего. Крис тоже работал репортером. Недолго, но механизм этот знал. И легче от такого знания не становилось.
Такси плавно останавливается на противоположной от дома стороне улицы. Хемсворт расплачивается кредиткой и неуклюже вылезает. Отчего-то кружится голова.
Переходит дорогу, поднимает глаза и замирает: входная дверь распахнута.
____________________________________________________________________________
Ennio Morricone – Одинокий пастух
http://24.media.tumblr.com/008ed6c24a56584bbd74c6ef5fc5273c/tumblr_msd4wy4hyX1rjf2k0o1_500.jpg – собор св. Петра в Риме.
