Текст книги "Идеальный (СИ)"
Автор книги: La_List
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)
Идеальный
https://ficbook.net/readfic/506376
Автор:
La_List (https://ficbook.net/authors/142095)
Беты (редакторы):
Margot (https://ficbook.net/authors/109612), znaika (https://ficbook.net/authors/149523), ID_Anthea (https://ficbook.net/authors/309076)
Фэндом:
Tom Hiddleston, Chris Hemsworth (кроссовер)
Пейринг или персонажи:
Chris Hemsworth/Tom Hiddleston
Рейтинг:
NC-17
Жанры:
Слэш (яой), Ангст, Мистика, Даркфик, Ужасы, Hurt/comfort, AU
Предупреждения:
Насилие, Изнасилование
Размер:
Макси, 135 страниц
Кол-во частей:
32
Статус:
закончен
Описание:
Крис – преуспевающий редактор крупного мужского журнала. Том – известный флейтист, со странными привычками.
Иногда лучше не знать, что скрывается за славой и внешним благополучием...
Публикация на других ресурсах:
Только с разрешения автора
Примечания автора:
Кажется, где-то мне встречался фанфик, где Том вроде бы тоже был в роли музыканта. Спешу заверить, что ни идея, ни сюжет ни в коем случае не украдены и совпадать не будут.
Том:
http://24.media.tumblr.com/6fdacbf1cdd50f473859ebe9b4371395/tumblr_mh5w5rEQT21rjf2k0o1_500.jpg
Крис:
http://25.media.tumblr.com/a9dd25d9f3d456669333cbfa5c25f204/tumblr_mg0uddD0zY1rjf2k0o1_500.jpg
Арт к последней главе: http://cs305110.vk.me/v305110352/664a/V4lcv8n5YAY.jpg
Драббл к главе 23: http://ficbook.net/readfic/1259205
Драббл к главе 14: http://ficbook.net/readfic/1271130
Содержание
Содержание
Глава 1. «Парковка».
Глава 2. «Тьма не тронет тебя».
Глава 3. «Начало».
Глава 4. «Попытка осознания».
Глава 5. «Концерт».
Глава 6. «У этого ангела сожженные крылья».
Глава 7. «Напоминание».
Глава 8. «Память».
Глава 9. «Посетитель».
Глава 10. «Ночь».
Глава 11. «Я обещаю».
Глава 12. «Слишком много слов».
Глава 13. «Инициация».
Глава 14. «Closer to the Edge».
Глава 15. «Я не могу».
Глава 16 «Домой».
Глава 17. «Вопрос веры».
Глава 18. «Пусть он не забудет».
Глава 19. «Конверт».
Глава 20. «Майклсон».
Глава 21. «Фильм».
Глава 22. «Карпаты очень красивы».
Глава 23. «Аэропорт».
Глава 24. «Sir Orhideea».
Глава 25. «Он должен быть в форме».
Глава 26. «Трасса».
Глава 27. «Десятая симфония».
Глава 28. «Ты умрешь на рассвете».
Глава 29. «Рим».
Глава 30. «Отдай мне свою душу».
Глава 31. «Ты спас меня».
Глава 32. «Покажи свою душу».
Глава 1. «Парковка».
Тонкие пальцы, бегающие по клапанам, прикрытые подрагивающими веками глаза... А по виску катится прозрачная капелька пота.
Таким Крис и запомнил мистера Томаса Хиддлстона, известного лондонского флейтиста.
Крис не думал, что он, главный редактор крупного мужского журнала, когда-либо может заинтересоваться классической музыкой, если бы не этот злополучный концерт, билет на который достался ему случайно.
Майк буквально скакал вокруг своего босса, расписывая прекрасную игру англичанина. Упомянул о каких-то международных наградах, мировых турне... Не поленился даже показать распечатку со списком этих самых заслуг.
Конечно, Хемсворт прекрасно понимал, что Майку банально жаль денег, потраченных на пропадающий билет, но вечер все равно был пуст и Крис согласился.
И вот теперь, сидя в машине на давно опустевшей парковке перед театром, он тупо смотрел в мутную темноту и пытался привести мысли если не в порядок, то хотя бы в более-менее приемлемую форму.
Тишину разорвал приглушенный шумоизоляцией автомобиля хлопок двери и Крис, инстинктивно обернувшись на звук, удивленно замер: по лестнице, зажав под мышкой букет – спускался не кто иной, как тот самый флейтист из Лондона. Черное пальто, аккуратно зачесанные назад волосы, перекинутый через локоть чехол, видимо, с костюмом. И явно тяжелая сумка в руке.
Флейтист...
Сам не понимая зачем, Хемсворт выскочил из машины и скорым шагом направился к музыканту.
– Мистер Хиддлстон! – Крис окликнул англичанина еще шагов за пять.
Тот вздрогнул и резко обернулся, выронив букет. Он с шуршанием приземлился на асфальт, ровно у ног флейтиста. Но тот даже не попытался поднять цветы. Наоборот, отшатнулся, будто испугавшись...
– Извините, – Крис, опережая музыканта, нагнулся, поднимая цветы.
– Ничего, – голос у флейтиста был тихий, но очень четкий, – я просто не думал, что встречу кого-то.
– Я тоже не думал, что задержусь, – зачем-то признался Хемсворт, протягивая букет.
И добавил вежливо:
– Великолепный концерт. Увидел, что вы идете, вот и захотел поблагодарить.
Когда англичанин протянул руку, забирая цветы, Крис заметил, что пальцы у него заметно подрагивают. Даже не подрагивают, а дрожат.
– Спасибо, – благодарность прозвучала совсем без выражения. Вымучено.
– Могу помочь донести до машины, – Крис кивнул на пакет. И смущенно осекся. Едва знакомый человек, а он уже лезет со своей помощью...
– Я пешком, – прозрачные глаза устало скользнули по лицу, – но спасибо.
– Если хотите, я могу подвезти, – удивляясь своей наглости, предложил Крис.
И к его удивлению, музыкант кивнул. Не ломаясь, не рассыпаясь в благодарностях... просто качнул головой и поднял вопросительный взгляд, будто спрашивая, можно ли уже идти.
И только теперь Крис понял, насколько англичанин измотан.
Неужели игра на флейте отнимает столько сил?
– Идемте, – Хемсворт приглашающе махнул рукой, и первым шагнул в сторону машины.
Том как-то неуклюже забрался на сидение, осторожно пристраивая на коленях чехол с костюмом и пакет. А вот цветы музыканту уложить не получалось никак. Простенький букет из трех роз все время соскальзывал куда-то вбок, норовя провалиться в проем между сидениями.
– Хотите, я положу его назад? – предложил Хемсворт до этого напряженно наблюдавший за попытками флейтиста устроиться.
– Если можно. – Хиддлстон осторожно передал розы Крису, – спасибо.
Он скомкано кивнул в ответ на благодарность и почти выдернул букет из рук Тома. Хиддлстон явственно вздрогнул, но не сказал ничего. Хотя мог бы.
Крис резко повернул ключ в зажигании и сорвался с места.
Что с ним происходит?!
Не выспался? Давно музыки классической не слышал?
Хемсворт на секунду зажмурился, пытаясь выгнать из груди странное холодное ощущение неудобства.
Чертовщина...
В салоне было тихо. Как-то... чересчур тихо. Крис не слышал даже дыхания сидевшего рядом Тома. Будто бы соседнее сидение было пустым. Но смутный неподвижный силуэт, фиксируемый боковым зрением говорил об обратном. И все равно...
– Куда вас отвезти? – Крис был несказанно рад, что не спросил об этом на улице и теперь мог хоть чем-то нарушить тишину.
– Знаете отель у шоссе? – музыкант чуть повернул голову, скользя по лицу своим странным полупрозрачным взглядом, – вот там...
– И вы собирались идти пешком? – удивленно переспросил Хемсворт, прикидывая в голове длину пути.
– Иногда полезно пройтись, – Том чуть улыбнулся, пожав плечами.
И от этой улыбки у Криса внутри что-то екнуло. Болезненно, почти... горько.
Этот флейтист, определенно, навевал какую-то депрессию.
– А не боитесь, что я маньяк и, предположим, только что вас похитил? – как-то совсем уж глупо пошутил Крис, – все же предложение подвезти на пустынной парковке... – он неопределенно пошевелил пальцами, будто предлагая флейтисту додумать продолжение этой недошутки самому.
Боже, как же жалко все это выглядит!
Но говорить было будто бы жизненно необходимо. Тишина рядом с этим человеком давила.
– Каждый из нас может попасть в подобную ситуацию в любой момент, – все так же бледно улыбнулся Хиддлстон, – почему этого не может случиться и со мной?
– У вас философское отношение к жизни, мистер Хиддлстон, – нервно хмыкнул Крис, – все музыканты такие?
– Не знаю... – как-то растерянно ответил Том, – вы думаете?
Хемсворт замялся, не зная, что ответить.
Обычно проблем в общении у него не возникало, но сейчас...
И снова повисла напряженная тишина, нарушаемая только звуком дождя, бьющего в лобовое стекло.
– Не заметил, когда он начался, – нервно выдохнул Крис, – вроде не обещали...
– Не обещали, – подтвердил флейтист, пусто глядя будто сквозь Криса.
И снова тишина.
Холодная, наполненная неловкостью.
Тишина.
И хочется разбить ее хоть чем-нибудь. Хотя бы... музыкой?
Ну, конечно, можно ведь включить радио! И сделать вид, что увлечен болтовней ди-джея или очередной музыкальной композицией.
– Вы не будете против, если я включу радио? – Крис бросил исполненный надежды взгляд на приемник.
– Нет, – бесцветно, тихо... Равнодушно.
Музыка наполнила салон резко. Каким-то рваным нервозным ритмом. Натянуто-веселым... И Хемсворт заметил боковым зрением, как тонкие пальцы Тома буквально вжались в висок. Будто прострелила боль, до тех пор просто монотонно ноющая где-то в глубине, охватывающая обручем... Крис будто почувствовал это. Будто...
– Я выключу, – слишком поспешно.
И в ответ ничего.
Только дыхание. Тяжелое, хрипловатое.
Шуршат шины по асфальту, мимо проносятся какие-то огни. Фары встречных машин бьют в глаза.
Хорошо, что шоссе пустое.
Он сейчас высадит этого странного пассажира и забудет о прозрачных глазах навсегда. О тонких пальцах и пустом взгляде.
Просто ляжет спать. А завтра пойдет на работу.
Все как обычно.
– Вот здесь остановите, – тихий глуховатый голос вырывал из мутного омута мыслей.
И Крис резко вдавил педаль тормоза. Так, что не пристегнутый Том подался вперед, и неминуемо влетел бы головой в лобовое стекло, если бы Хемсворт не перехватил его, удерживая, вдавливая в сидение.
Холодные пальцы, вцепившиеся в предплечье. И напряженные мышцы груди.
– Извините, – Крис буквально отдернул руку, – это вышло случайно.
– Бывает, – и снова эта бледная улыбка. – Сколько я должен вам?
– Считайте это благодарностью за концерт, – выдавил из себя Хемсворт.
– Я не спросил, как вас зовут, – на лице музыканта проскользнуло виноватое выражение, впрочем, сразу же обратно сменившееся равнодушно-пустой маской.
– Крис, – протянутая ладонь и слабое рукопожатие.
– Спасибо, Крис, что подвезли.
Тихий хлопок двери и пустота.
Хемсворт еще несколько минут стоит у обочины, наблюдая сначала, как Том поднимается по лестнице, оглядывается зачем-то назад, быстро скользя взглядом по пустынной улице, задерживается на машине Криса... И вздрагивает, явственно чувствуя на себе пустой взгляд прозрачных глаз... А потом Хиддлстон неожиданно резко дергает дверь и его силуэт, темным пятном мелькнув на фоне зеркальных панелей фойе, исчезает в глубине здания.
Крис трясет головой, наивно полагая вытрясти пустоту, будто впитавшуюся в кожу вместе с легким горьковатым запахом, оставшимся в салоне... И нервно усмехаясь своим странным мыслям, давит на газ, чересчур резко выворачивая руль.
И только подъезжая к дому, Хемсворт вспоминает о букете на заднем сидении.
Розы сиротливо валяются в углу, чуть шурша оберткой. Или это только кажется?
Крис прикусывает губу и лишь слегка притормаживая, разворачивает машину.
Почему-то навязчиво мерещатся прозрачные серо-зеленые глаза.
***
Холл отеля встречает пустотой и ярким белым светом люминесцентных ламп. Тишина и чистота. В глубине, у стены с логотипом – ресепшн. Миловидная блондинка что-то пишет в журнале...
– Добрый вечер. – Хемсворт зачем-то понижает голос, будто боясь разбить тишину.
– Здравствуйте! – стандартная белозубая улыбка и готовность в глазах, – мы рады приветствовать вас в нашем отеле! Желаете снять номер?
– Нет, спасибо, – Крис почему-то смущается, – я здесь по делу. Мне нужен... Томас Хиддлстон. Он снимает здесь номер.
– Мы не имеем права распространять информацию о наших клиентах, – заученно выговаривает девушка, с профессионально-виноватым видом.
– Мне не нужна информация, – свет, отражающийся в десятках зеркал, начинает раздражать, – вы можете просто позвонить ему и сказать, что...
И Крис прикусывает, язык, понимая, насколько глупо все это выглядит.
– Звонок возможен, – вдруг улыбается блондинка, – что мне сказать мистеру Хиддлстону?
– Попросите его спуститься.
Девушка кивает и поднимает трубку, одновременно набирая несколько цифр.
– Мистер Хиддлстон? Вас беспокоят с ресепшна. К вам посетитель. Просит спуститься. Пять минут? Да, конечно передадим. Спасибо.
И обращаясь к Крису:
– Подождите пять минут. Мистер Хиддлстон сейчас спустится.
Хемсворт кивает и приваливается спиной к стене, прикрывая глаза. Почему-то хочется просто уйти отсюда. Оставить эти несчастные цветы на ресепшне и выскочить за дверь...
– Крис?
Удивленный голос вырывает из мутного болота мыслей.
Хиддлстон выглядит еще более усталым. Помятая белая рубашка, полурасстегнутая на груди, волосы растрепаны, на ногах резиновые шлепанцы...
– Томас, вы забыли... – Крис заминается и неловко протягивает цветы.
– Спасибо, – музыкант, чуть помедлив, забирает букет, – извините, что так вышло. Сожалею, что вам пришлось тратить свое время.
– Да, ничего, все нормально, – Хемсворт отлепляется от стены и дергает вверх молнию куртки, – я не успел далеко отъехать.
– Может... – Том как-то сосредоточенно поджимает губы, – зайдете? Я могу заказать кофе...
И Крис поспешно кивает, будто только и ждал этого странного приглашения.
Нелепый день, странный вечер...
Так почему бы не выпить кофе в десять часов вечера с едва знакомым британским флейтистом?
– И зовите меня Том, – Хиддлстон вдавливает кнопку вызова лифта, – это привычней.
Крис снова кивает, чувствуя себя китайским болванчиком. И ежится, от вновь накатившего ощущения пустоты и неловкости.
____________________________________________________________________
Первая глава.
Фэндом и пейринг для меня новые, поэтому прошу отнестись с пониманием.
Каждое высказанное мнение для меня очень важно.
Заранее спасибо.
Глава 2. «Тьма не тронет тебя».
Крис заходит в лифт первым, и поэтому теперь видит только худую спину музыканта. Рубашка ему явно велика, что только подчеркивает нездоровую худобу. Черные завитки волос, прикрывающие шею...
И едва заметный тонкий шрам, змейкой ползущий по коже.
Прижавшись к зеркалу на задней стенке кабины, Хемсворт благодарит всех богов, что оно здесь только одно и Том не может сейчас видеть его удушливо покрасневших щек.
Душно...
И каждая секунда, кажется, отнимает последние капли самообладания.
Крис уже почти не понимает, что происходит. Мозг будто опустили в расплавленное железо и мягко помешивают, гоняя от стенки к стенке...
Дрожащие пальцы дергают молнию на куртке, визжащий звук вспарывает напряженную тишину. И Крис буквально чувствует, как сквозь позвоночник Хиддлстона словно пропускают электрический разряд. Его спина становится неестественно ровной, будто... неживой. И на голову будто выливают ведро ледяной воды. Жара исчезает так внезапно, что Хемсворт тяжело выдыхает, сжимая кулаки.
Что это, черт возьми, было?!
– Простите?.. – в голосе Тома... паника?
Хемсворт закусывает губу и медленно выдыхает через нос.
Он что, сказал это вслух?
Похоже, да...
– У меня закружилась голова, – хрипло врет он, – давно не ездил в скоростных лифтах.
– Я дам вам таблетку, – флейтист чуть поворачивает голову, и Крис снова чувствует уже привычную пустоту.
Она, кажется, сопровождает этого англичанина повсюду.
По коридору до номера они идут молча. Плотный ковер скрадывает звуки шагов, давая ощущение какой-то космической тишины... В приглушенном свете черные волосы Тома кажутся рыжеватыми.
– Пришли, – Хиддлстон проводит карточкой по магнитному замку у типовой двери с номером 1213 и оборачивается.
Нет, волосы у него не рыжие. Черные, как и должны быть. Но глаза...
Глаза у Тома зеленые. Яркие, внимательные.
И Крис чувствует, как ухает куда-то вниз сердце, а по спине ползут крупные капли холодного пота.
А потом Том быстро смаргивает и, скользнув по лицу Хемсворта прозрачным равнодушным взглядом, толкает дверь.
Номер у флейтиста шикарный, но абсолютно безликий. Выполненный в серо-черных тонах, он будто... та самая мутная темнота за окном. Призрачный. Ненастоящий.
Откуда возникла такая ассоциация Хемсворт объяснить не может, но ощущение настолько яркое и четкое, что хочется потрогать стену, чтобы убедиться в ее материальности.
– Присаживайтесь, – музыкант осторожно кладет карточку на полку у входа и кивает Крису на диван перед журнальным столиком, – я сейчас закажу кофе. И что-нибудь к нему.
Диван мягкий, приятный на ощупь. Крис вытягивает ноги и откидывается на спинку. На стене матово поблескивает огромный плазменный экран, подмигивает синим огоньком. И Хемсворт запоздало понимает, что в помещении темно. Мрак разгоняет только холодная голубоватая подсветка, пущенная по плинтусам у потолка и пола.
– Сейчас принесут кофе, – голос музыканта звучит откуда-то сбоку, – ничего, что без света? Я устаю от него...
– Без проблем, – Хемсворт кивает, – я, честно говоря, тоже.
Разговор снова неудобно прерывается, но, к счастью, тишину разбивает негромкий стук.
– Кофе, – Том чуть улыбается и идет к двери.
Официантка расставляет на столике чашки и прочие приборы и, поблагодарив за чаевые, деликатно протянутые Томом, удаляется.
– А она ничего, да? – прежде чем подумать, ляпает Крис, когда дверь за девушкой мягко закрывается.
– Тут стандарт, как и во всех отелях, – Хиддлстон, наконец, присаживается рядом с Крисом и берет свою чашку, – негласный, конечно, но некрасивую девушку не возьмут.
И Хемсворт рад деликатности англичанина.
– Я, кажется, обещал вам таблетку от головной боли? – Том вопросительно смотрит на Криса, – она все еще нужна?
– Нет, спасибо.
Только не тишина.
– Я хотел спросить, – наверное, слишком поспешно говорит Крис, – в самом конце на концерте, вы играли что-то не обозначенное в программке. Я бы хотел узнать название...
И Том вдруг улыбается. Светлой, какой-то детской, чуть смущенной улыбкой, от которой в груди теплеет. От уголков глаз разбегаются тонкие едва заметные морщинки...
– Это я сам написал, – тихо говорит он и быстро смотрит на Хемсворта, будто считывая реакцию, – я не думал, что буду играть ее, но... – он чуть морщит лоб, подбирая слова, – знаете, так иногда бывает. Я просто понимаю, что должен сыграть.
И снова вопрос во взгляде. Будто бы музыкант не уверен, должен ли вообще говорить.
– Вы сыграли не зря, – Крис почти судорожно делает большой глоток, – а запись этого произведения можно где-нибудь найти?
– Запись? – удивленно переспрашивает Том, – нет... Я не записываю то, что сочинил сам. Но, если хотите... – он чуть медлит, и Хемсворт вздрагивает от странного чувства волнения, пришедшего словно ниоткуда, – я мог бы сыграть для вас.
От этого предложения Крис зависает на несколько секунд, не зная, что сказать, а потом хрипловато выговаривает:
– Хочу.
Музыкант дергает уголком рта, обозначая улыбку, и встает.
И спустя несколько минут, Хемсворт заворожено наблюдает за тонкими пальцами, почти осторожно касающимися клапанов.
Том будто гладит инструмент, прося петь.
Прозрачные глаза закрыты, на бледном лице синий холодный отсвет.
И возвращается то самое ощущение, что не отпускало так долго. То, от чего выходя из зала, Крис не совсем понимал, где находится. Все тело будто пронзают тонкие иголки, задевающие каждое нервное окончание... И остается только сосредоточенное лицо Тома, словно выхваченное из тьмы бледным пятном света.
Музыка заливается в сознание чем-то волнующим, холодным... И Крису кажется, что она везде. В воздухе, в теле, под кожей... Она оплетает тонкой электрической сетью, проникающей все глубже.
Больно.
Безысходность, падение, оставленность... Мрак, однажды проникший в душу, больше не отпустит. Не уйдет. Выпьет по капле, забрав все светлое.
И оболочка, что осталась – грязная, отвратительная, испятнанная грехом – больше никогда не очистится. Потому что грязь несовместима со светом.
На лице Тома словно проступают черные линии. Тонкие, ломаные... Оплетают закрытые глаза, рвут тонкую кожу...
Холод охватывает все существо. Музыка словно превращается в жидкий азот. И Крис уже уверен, что еще несколько нот и сердце замерзнет.
Нет... не мышца, перегоняющая кровь, а сердце. То, что чувствует.
И вдруг все обрывается.
Резко, словно вилку выдернули из розетки.
Хемсворт в оцепенении смотрит на музыканта, не в силах шевельнуться. Заглядывает в его потемневшие мутные глаза. И вдруг...
По впалым щекам Тома, оставляя влажные дорожки, катятся блестящие в темноте слезы.
Крис, не совсем отдавая себе отчет в том, что делает, встает, медленно подходит к флейтисту и касается большими пальцами его лица, стирая влагу.
И шепчет:
– Этого нет, Том. Ты слышишь? Это только иллюзия. Тьма не тронет тебя.
Слова приходят ниоткуда. Хемсворт просто говорит то, что рождается в голове. Не анализируя, не думая о значении. Он просто знает, что Тому нужно сейчас именно это.
Хиддлстон опускает руки с флейтой и, хватая ртом воздух, пытается отвернуться. Но Крис не дает ему этого сделать. Хватает за хрупкие плечи и дергает на себя.
И вот тут его словно прошибает молния.
Хрупкое тело, холодные глаза... и приоткрытые, влажные от слез тонкие губы.
Хемсворт медленно наклоняется к этим губам и мягко прикасается, пробуя на вкус. Том дергается, в попытке отстраниться, но Крис только притягивает его ближе, усиливает напор. И чувствует вдруг, как губы музыканта раскрываются, как он едва заметно подается вперед...
Осознание обжигает.
Он, Крис Хемсворт, уволивший фотографа только по подозрению в гомосексуальной связи, целует мужчину. Да, не просто целует... А осторожно прижимает к себе, скользя ладонями по худой спине.
Это ведь... мерзко!
И Крис с силой отталкивает флейтиста от себя. Так резко, что тот впечатывается лопатками в стену.
– Я не... гей! – Хемсворт почти выкрикивает это.
Так, будто это Том набросился на него с поцелуем.
И запоздало понимая, что виноват-то как раз он сам, Крис отступает на шаг, пугаясь происходящего.
Хиддлстон сейчас легко может вызвать полицию. То, как Крис толкнул его наверняка записали камеры.
Но музыкант только молча смотрит немигающим прозрачным взглядом, будто пытаясь понять, что произошло.
– Мне лучше уйти, – Хемсворт делает еще шаг назад, – извините.
– Ничего... – голос у Тома совсем пустой, – вы не виноваты.
– До свидания, – Крис скомкано кивает и почти бежит к выходу.
Просто уйти и забыть. И отвратительный инцидент, и пустой взгляд Тома, и губы... Холодные, влажные от слез...
Черт!
Крис выскакивает в коридор и со всей силы захлопывает за собой дверь.
***
Едва дверь захлопывается, Том прижимает ладони к пылающему лицу, пытаясь успокоиться.
Что ему сейчас поможет так это виски из минибара. Плевать, что завтра встреча с продюсером. Ее можно перенести и на вечер.
Хиддлстон давит на кнопку и выдергивает из шкафчика бутылку. Прислоняет холодное стекло ко лбу и выдыхает сквозь зубы.
Сколько раз зарекался не заводить знакомств, любое из которых, при его... проблеме, всегда заканчивалось плачевно. И вот... в очередной раз на те же грабли. Типичный случай.
Ведь он знал... Знал, что все вот так вот и кончится.
Давно пора понять, что надеяться на изменения глупо.
Том тяжело опускается прямо на пол и делает большой глоток темной жидкости. Отвратительный вкус заставляет поморщиться – Хиддлстон никогда не любил крепкий алкоголь. Но после всего...
Думал, если давно ни с кем не общался, то сейчас сможешь?
И Том глухо смеется своим мыслям.
Идиот... Пригласить на кофе в десять вечера – верх глупости. И куда... в номер отеля, мать его!
О чем он только думал?
Думал... Как раз думал. О своем одиночестве. О музыке, которую так хотелось показать кому-то, кто увидит в ней больше, чем ноты...
И как голодная дворовая собака бросился к первому, кто обратил внимание.
Одиночество при всеобщем признании. Смешно...
То, чего он достоин?
Но за что?
Виски проходится по пищеводу обжигающей волной. И вкус уже не чувствуется. Только жар. Как тот, когда сильные руки сжали плечи, а настойчивые губы заставили забыть о том, что...
Не гей?
Хиддлстон нервно усмехается, вспоминая выражение отвращения в голубых глазах Криса. Как, кстати, его фамилия? Неважно...
Важна реакция.
То, как этот светловолосый мужчина отреагировал на музыку. Ведь... реакция определенно была! Ему понравилось?
Том смаргивает и снова прикладывается к бутылке.
Может, Крис почувствовал то же, что и он сам?
Этого нет, Том.
Так он сказал?
Тьма не тронет тебя.
Вот как? Значит... понял?
И Том со стыдом вспоминает свои слезы.
В любом случае, с Крисом он больше не увидится. Какое ему дело до пусть и известного музыканта? Все они... только лицемеры. Он одинок даже тогда, когда на сцене. Тысяча глаз – и ни в одних нет любви или хотя бы понимания. Жадность, восторг, равнодушие, удовольствие... И каждая из этих эмоций направлена на Томаса Уильяма Хиддлстона, знаменитого лондонского музыканта. И ни одна – на Тома.
Да, они интересуются личной жизнью. Жадно ловят любую подробность, любой слух, намек... Но лишь для того, чтобы состряпать очередную статью и посудачить о «звезде».
Пустота...
Вся жизнь пропитана ей.
А еще грязь.
Мрак, который не отпустит. Он пустил корни в самом сердце. Впитался так глубоко, что стал одним целым с душой. Пронзил своими черными жилами...
– Хотел бы я забыть, – тоскливо шепчет Том, пытаясь разглядеть свое отражение в стекле бутылки, – понимаешь? Все...
Ну, да... Конечно. Такого подарка ему не сделают, даже если он продаст свою душу. Хотя кому она нужна... Такая.
Виски вконец потерял и вкус и эффект. Осталось только мерзкое ощущение опьянения и потери координации.
Хиддлстон гладит дрожащими пальцами флейту и, ощущая, как гладкий металл холодит пальцы, понимает, что никого ближе нее у него никогда не было. И, наверное, не будет.
Детство, пропитанное вонью перегара и пьяными криками, юность, запомнившаяся только изощренными издевательствами в школе... И то, что произошло потом... Через все он пронес музыку и флейту. То, что всегда с ним.
Флейте все равно, кто он на самом деле. И каждый день, поднося ее к губам, он уверен, что уж она-то не испытывает неприязни и отвращения. Она говорит с ним. Единственная из всех.
И она никогда не оставит его. Потому что понимает, что нельзя требовать от грязи, чтобы она не была грязью.
Бред...
Докатиться до того, что считать своим другом неодушевленный предмет.
Но с другой стороны... Как ему еще не сойти с ума от одиночества?
Идеальным выходом была бы смерть, но... Том всегда боялся того, что после. Если здесь так страшно, что же там, за чертой?
Плач и скрежет зубовный?
Страшно.
Том растягивает губы в улыбке и буквально заливает в себя алкоголь.
Напиться так, чтобы отрубиться прямо здесь. Чтобы накатило блаженное забытье... Чтобы не мерещились пляшущие тени и монотонный голос, начитывающий на латыни.
А еще губы, заставившие на секунду почувствовать себя живым.
Он ведь... не почувствовал отвращения или ставшего обычным страха. Хотя должен был бы. После всего.
Впервые к нему прикоснулись... вот так. И это было... было...
Том щелкает пальцами, пытаясь поймать ощущение.
Вспышка. Вот, что это было. Так, будто прикоснувшись к его губам, Крис на секунду содрал с его души пленку. С мясом, с приставшей гнилой кожей...
Вскрыл гнойную рану.
Это неправильно. Отвратительно. Грешно, в конце концов...
– Идиот... – нараспев тянет Хиддлстон, раскачивая в бутылке темную жидкость, – глупый, глупый Том...
И смеется, чувствуя, как щиплет в глазах.
________________________________________________________________________
Вот, такая глава получилась.
Не планировала кидать сюда музыку, но... эту главу читать можно только под Wolves In The Throne Room – Woodland Cathedral
