Текст книги "Идеальный (СИ)"

Автор книги: La_List

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Как здесь понять, когда член вылизывают наглым горячим языком?

Время сливается, сминается в нечто неосознаваемое... Первозданный хаос. Наверное, он был именно таким.

– Трахни меня! Крис! – Том судорожно выгибается, выкрикивая свою просьбу. Сейчас он готов умолять.

...ты будешь стонать и умолять... Ты будешь кричать мое имя, сжимая в себе мои пальцы...

– Что? – Хемсворт поднимает голову. Он улыбается.

Улыбается.

– Возьми... – сознание словно пульсирует. – Крис, я... пожалуйста!

– Сам, – хрипло выговаривает Хемсворт, откидываясь вдруг на спину. – Если тебе нужно, ты и разбирайся.

И откровенно ведет ладонью по прижатому к животу члену.

И Том, едва не плача от стыда и распирающего возбуждения, обхватывает его ладонью, проводит пару раз, распределяя смазку, и хрипло выдыхая, опускается вниз, сразу принимая в себя полностью.

Мало... Мало!

Двигаться, заполнять до отказа эту пустоту внутри... Боже!

Эта боль... Уже нет. Не боль. Что-то извращенное. Хочется все больше.

Том упирается ладонями в тяжело вздымающуюся грудь Криса и приподнимается, запрокидывая голову.

Из груди рвется стон. А бедра обхватывают теплые шершавые ладони.

Крис... Притягивает к себе, укладывает на грудь, заставляя уткнуться в плечо. И толчок. Еще один...

Хиддлстон уже не знает, смеется он или плачет.

Мгновение – и сильное тело придавливает к кровати. Крис вдавливает в матрас, перекатившись.

Нужно шире развести ноги, дать двигаться. Чтобы глубже, чтобы сильнее...

– Тише, хороший... – в голосе Хемсворта нет больше того безумия. Только нежность.

– Я... Крис, я... Я люблю... – Том силится выдохнуть слова в коротких паузах между ритмичными толчками, – тебя, Крис...

– Я... Крис, я... Я люблю... тебя, Крис... – сорванный голос проникает в каждую клетку организма. Словно яд.

– Знаю, – Хемсворт утыкается куда-то в плечо музыканта, увеличивая амплитуду толчков. – Знаю, Том.

И Хиддлстон отчаянно стонет, подаваясь вперед.

– Сильней! Не надо... не жалей! Мне нужно... Нужно, чтобы внутри...

В глазах уже давно темно.

Развести худые бедра еще шире, еще раскрыть... Сильнее. Вбиваться в жаркую тесноту. Чтобы стоны музыкой лились в уши.

Боль. Ведь может быть боль!

Что если Том только для него...

Крис замирает, сжимая плечи музыканта. Вглядывается в мокрое от испарины и слез лицо. Слезы?

– Том... ты же... – Хемсворт не знает, что сказать. Поэтому просто закусывает губу, замолкая.

– Нет... – Том словно отчаянно подается вперед. – Зачем ты остановился?! Боже, что же ты... Крис, мне надо!

– Тебе больно?

– Да, боже! Мне... Крис! – музыкант отчаянно всхлипывает, сжимаясь, – пожалуйста!

И Хемсворт слушается. Потому что сам не может больше... Потому что слишком тесно. Потому что внизу живота словно разливается жидкий огонь.

И Крис хрипло стонет, толкаясь в последний раз. И обхватывает член Тома поверх его руки.

Хиддлстон кончает молча. Просто закрывает глаза, откидываясь на подушку.

Крис дергается было податься назад, выскальзывая. Но музыкант обхватывает его за талию, сжимает бедрами и шепчет:

– Останься... во мне. Немного... Я хочу чувствовать.

И Хемсворт расслабляется. Целует Тома в лоб и шепчет на ухо:

– Тогда у меня дома... Ты знаешь, что это был твой первый раз?

– Я... не думал об этом, – музыкант сосредоточено хмурится. – Но... да. Получается первый. А ты оттрахал меня... на диване. Даже штаны с меня, как следует, не снял, – укоризненно замечает он. Но прозрачные глаза смеются.

– Это и мой первый раз был, – Крис делано обижается. – Я же с мужчинами никогда. Ты меня совратил.

– Интересно, как? – Том поджимает губы. – Ты, между прочим, первый ко мне полез.

– Уел, – вынужденно соглашается Хемсворт, – первым полез я. Но ты не очень-то и сопротивлялся. Значит, оба виноваты.

– Я пить хочу, – Том улыбается, – а в графине воды нет. Надо на кухню идти.

– Я схожу, – Хемсворт осторожно выскальзывает, придерживая пальцами. – Лежи пока.

– Спасибо, – музыкант подцепляет сбившееся на край покрывало и тянет на себя

– Меня что ли стесняешься? – уже с порога интересуется Крис.

– Холодно, – сонно объясняет Хиддлстон. – Ноги замерзли.

– Ладно, принимается. Не засни тут пока. А то кому я воду понесу?

– Ладно, – Том согласно кивает, – постараюсь.

***

На кухне царит полумрак. Жалюзи опущены, на улице пасмурный вечер. Но свет включать не хочется.

Крис достает стаканы, наливает воду. А потом вдруг думает, что хорошо бы чего-нибудь еще и перекусить.

Открывает холодильник, шарит взглядом по полупустым полкам. Зелень, овощи... Салат что ли сделать? И яичницу пожарить.

Когда нехитрый перекус готов, Хемсворт сгребает в большую миску мусор со стола и открывает дверцу, намереваясь вбросить его в ведро. И естественно, оно полное.

– Дерьмо, – беззлобно комментирует Хемсворт и достает из ведра мешок. Мусор нужно выбросить.

Выходит в прихожую, достает из ящика шлепанцы, поворачивает дверной замок, открывает створку... И едва не вскрикивает: лицо трупа изуродовано, но Крис все равно узнает мужчину из лимузина перед больницей. Тот самый, который называл себя последним из Старейшин.

А на груди – испачканный кровью конверт.

Хемсворт пятится, захлопывает дверь, оборачивается и вздрагивает, встречая внимательный взгляд Тома.

______________________________________________________________

Mozart L'Opera Rock (Florent Mothe) – L'assasymphonie

Глава 20. «Майклсон».

– Открой дверь, Крис, – голос у Тома спокойный, невыразительный, словно англичанин увидел не изуродованный труп, а заурядный мешок с мусором, который Крис так и держит в руках.

Хемсворт мотает головой, отступая от двери. В голове крутится, что Тому нельзя этого видеть. Не после всего, что с ним произошло.

– Тебе не нужно на это смотреть, – выговаривает он, опуская ладонь на голое плечо музыканта. – Иди в комнату, а я вызову полицию.

– У него конверт, – игнорируя слова Криса, так же спокойно говорит Том. – Это мне.

– С чего ты взял? – удивленно спрашивает Хемсворт. – Там нет адресата.

– Пусти, – англичанин мягко отстраняет Криса от себя и открывает дверь.

Присаживается рядом с телом на корточки, осторожно вынимает из окровавленных пальцев конверт и оборачивается:

– Можешь вызывать полицию.

И только теперь Крис понимает, что светлые волосы музыканта вновь стали черными.

***

Полицейские приезжают быстро. За это время Крис едва успевает одеться и проследить за тем, чтобы Том тоже привел себя в порядок.

Прочтя письмо, Том сразу разорвал его, и Хемсворт заметил, как дрожали тонкие пальцы музыканта.

О содержании послания Хиддлстон рассказывать отказался. Только сказал, что это касается лично его и никого больше. А Крис не стал настаивать на подробностях, справедливо рассудив, что расспрашивать Тома о чем-либо, когда он в таком состоянии абсолютно неразумно.

И вот теперь, наблюдая, как толстый полицейский с сонным масляным взглядом равнодушно снимал показания у безвольно облокотившегося о стену белого как бумага Тома, Крис действительно жалел, что не остановил Хиддлстона, когда тот согласился ответить на вопросы полицейских.

Сам Крис от своего полицейского уже отделался. Сказывалась долгая практика работы журналистом.

– Вы были вдвоем в доме?

Крис вздрагивает и встречается глазами с холодным колючим взглядом высокого подтянутого полицейского.

– Представляться в полиции не учат? – зло интересуется Хемсворт, порядком уставший от фарса устроенного вокруг, и бросает взгляд на что-то тихо говорящего Тома. Около него стоят уже двое стражей порядка.

Сколько можно мучить человека?!

– Капитан Майклсон. Следователь, – холодно улыбается полицейский. – Я должен задать вам несколько вопросов.

– Я уже говорил с полицейским, он все записал, – Хемсворт раздраженно поджимает губы и достает сигареты. Курить хочется неимоверно.

– Я не отниму много времени, – все так же спокойно говорит Майклсон. – Так вы с мистером Хиддлстоном были вдвоем в доме?

– Были, – Крис прикуривает и, наконец, затягивается.

– Кто обнаружил тело?

– Я, – Хемсворт стряхивает пепел, мстительно наблюдая, как его частички оседают на ботинках офицера.

– При каких обстоятельствах? – тут же следует новый вопрос.

– Я выносил мусор, – Крис делает очередную затяжку, прикрывая глаза. – Открыл дверь, увидел труп. Все.

– Вы состоите с мистером Хиддлстоном в настолько близких отношениях, что выносите мусор с его кухни?

Ублюдок.

– Мы друзья, – Хемсворт растягивает губы в улыбке.

– Я бы не сказал, что мистер Хиддлстон общительный человек. Как вы познакомились?

– Это имеет какое-то отношение к делу? – Крис чувствует, как в груди начинает шевелиться мерзкое чувство страха.

Что если это полицейский как-то связан с... ними? И теперь просто издевается, перед тем, чтобы...

– Если я спрашиваю, значит, имеет, – улыбается Майклсон. – Так как?

– Мы не в комнате для допросов, офицер, – Крис возвращает улыбку.

– А вы хотите говорить в ней? – с той же резиновой улыбкой интересуется полицейский.

– Для этого вам потребуется предъявить мне обвинения, которых у вас нет и быть не может. Если у вас кончились вопросы по делу, могу я идти?

– Еще один, – следователь холодно смотрит на Криса. – На трупе было что-то... подозрительное?

– Труп у двери сам по себе подозрителен. Я не разглядывал его, – резко говорит Хемсворт. – У вас все? Я могу идти?

– Да, конечно, мистер Хемсворт, – в голосе Майклсона насмешка. – До встречи.

– Очень любезно с вашей стороны, – кивает Крис и отходит к Тому, тихо сидящему на скамейке около обувного шкафа.

На лице музыканта нет ровным счетом никаких эмоций. Только на лбу скопились капельки испарины.

– Все в порядке? – Хемсворт садится рядом, автоматически стряхивая пепел с тлеющей сигареты.

– Дай затянуться, – Том забирает ее у него из пальцев и подносит к губам. И Хемсворт тяжело сглатывает, следя за движением.

В паху становится жарко и тесно.

Это финиш.

– Ты разве куришь? – голос хрипит.

– Курил. Давно, – отзывается музыкант, возвращая сигарету.

– Почему бросил? – Крис вздрагивает, жмурится, пытаясь выгнать неуместное возбуждение. То, как двигаются сухие губы музыканта...

– Я же флейтист, – Том измученно улыбается. – Мне надо беречь легкие.

– О чем тебя так долго спрашивали? – Крис бросает быстрый взгляд на суетящихся у выхода полицейских.

– О разном, – Хиддлстон пожимает плечами. – О врагах, о том, когда сюда переехал, как с тобой познакомился... С этим вопросом я их послал.

– Я тоже, – Крис облокачивается спиной о стену и снова глубоко затягивается. – А ты ведь так и не попил.

– Что? – Том недоуменно поднимает глаза.

– Ты пить хотел, помнишь?

– А, да... – музыкант неуверенно кивает головой. – Ты ведь за водой пошел.

И вздрагивает от грохота, донесшегося с порога.

– Они скоро уйдут, – Хемсворт сжимает ладонь в кулак, удерживая себя от того, чтобы не накрыть ею подрагивающие пальцы Тома. – Наверное, еще минут десять и все.

– Да, – тот кивает. – Потуши сигарету, сейчас обожжешься.

– Пойду, выкину ее, – Крис встает. – Заодно узнаю точно, как долго еще все это будет продолжаться.

***

Полицейские уехали только к пяти утра.

В воцарившейся тишине, наполненной чужими запахами, слышно, как моросит за окном начавшийся недавно дождь.

Том все так же сидит на оббитой черной кожей скамейке и... теперь играет в игру на телефоне.

Заглядывая ему через плечо, Крис удивленно наблюдает на экране серую гоночную машину, несущуюся по трассе.

Хиддлстон закусывает губу, увлеченно наклоняет телефон то вправо, то влево, ловко маневрируя на крутых поворотах.

– Том...

– Я уже до двадцатого уровня дошел, – гордо улыбается музыкант. – Новую машину разблокировал.

И Крис закусывает губу, слыша в его веселом голосе отчаяние. Желание уйти от проблем путем глупой детской игры. Хотя... чем не выход?

– Ставь на паузу, пойдем поедим, – предлагает он. – Хочешь?

– Идем, – согласно кивает Том. – Сейчас, трассу пройду.

На кухне полутемно. И Крис понимает, что уже привык к этому полумраку, царящему в доме музыканта. Более того, проникся этой атмосферой. Разве что напрягает гнетущий серый цвет. Но это... уже не так важно.

Гудит микроволновка, разогревая их ранний завтрак. Тихий сигнал, щелчок – и Том достает тарелку с яичницей. Молча выставляет на стол, разрезает напополам и протягивает Крису вилку.

– Том, то письмо... – начинает Хемсворт, заглядывая музыканту в глаза, – о чем оно? Это ведь важно.

– Давай утром об этом поговорим? – в голосе Тома усталая просьба. – Я сейчас... Я не хочу говорить об этом.

В ответ Крис целует его. Так, как хотел сделать это всю ночь.

Мягко касается тонких сухих губ, проводит языком, раздвигая их. Том приоткрывает рот, отвечая на поцелуй. А его рука вдруг оказывается на бедре Хемсворта. Тонкие пальцы гладят внутреннюю сторону, ласкают. И Хемсворт глухо стонет, чувствуя, как тяжелое мутное возбуждение снова накрывает с головой.

– Я хочу... – хрипло шепчет он в губы музыканта. – Хочу...

Сформулировать мысль почему-то невероятно сложно. Все словно плавает в мутном сладковатом тумане.

– Я знаю, – шепчет в ответ Том. И целует снова. Медленно, сладко...

Крис тянет его на себя, заставляя подняться на ноги, утыкается в плоский теплый живот, целует гладкую кожу, скользит языком у самого пояса джинсов. А потом расстегивает пуговицу, дергает язычок молнии, приспускает их вниз, вместе с бельем, и под глухой тихий стон Тома обнимает губами головку. Облизывает, собирая выступившую влагу, заглатывает глубже, придерживая пальцами. Одновременно расстегивает свои брюки и обхватывает ладонью свой член. Проходится по всей длине, двигает рукой в такт движению губ на члене музыканта... А тот только хрипло надорвано дышит, ласково перебирая пальцами волосы Хемсворта.

Жарко, сладко... Все будто нереальное.

Том вдруг сладко стонет, чуть прогибаясь в спине, шепчет почти умоляюще:

– Я скоро... Крис, если хочешь...

А Хемсворт просто крепче прихватывает его за бедро и ускоряет движения.

Сегодня только для Тома.

Они кончают почти одновременно.

Крис проглатывает, обнимает Тома за бедра, не давая отстраниться, вылизывает все до конца, чувствуя, как утыкается в его макушку музыкант.

– Спасибо... – сбивчиво шепчет он.

– Люблю тебя, – улыбается Крис. Застегивает джинсы музыканта и целует его в живот.

А что он мог еще сделать?

– Она опять остыла, – вдруг смеется Хиддлстон.

– Значит судьба такая, съесть ее холодную, – Крис ловит его за руку, заставляет наклониться и целует в губы.

***

Том ложится сразу. А Крис еще долго сидит рядом, бессмысленно глядя в одну точку. Почему-то вспоминаются холодные глаза Майклсона и его слова о скорой встрече.

«На трупе... было что-то подозрительное?».

Он знал.

Мысль обжигает.

Тот конверт. Он знал о конверте.

А потом тонкие пальцы перехватывают запястье и Том сонно просит:

– Ложись.

Хемсворт кивает и залезает под гостеприимно отогнутое одеяло, забывая, что должен спать в другой комнате.

________________________________________________________

Приношу извинения за такую большую задержку.

И. Брамс – Фантазии op. 116 – №2 Intermezzo. Andante.

Глава 21. «Фильм».

Крис просыпается от ощущения пустоты. Не открывая глаз, шарит рукой по стороне Тома, но ладонь натыкается только на холодную пустоту.

Хемсворт садится на край кровати, ожесточенно трет ладонями лицо, пытаясь проснуться. За окном уже серое утро. По ощущениям часов восемь. Наверное.

Спускаясь по лестнице, Крис чувствует себя лунатиком. Причем лунатиком не вполне владеющим своим телом. Последние ступеньки – и Хемсворт плетется на кухню. Останавливается в дверях, натыкаясь взглядом на узкую спину Тома, одетого в затрапезную майку, выцветшую настолько, что зеленый цвет едва угадывается.

– Ты чего? – голос хрипит и Крис откашливается, пытаясь заставить связки смыкаться хоть немного лучше.

Хиддлстон вздрагивает, резко оборачивается, смотрит покрасневшими глазами, с залегшими под ними буквально черными синяками.

– Ты спал вообще? – Крис проходит в кухню и почти падает на стул.

– Кофе будешь? – вместо ответа Том демонстрирует чашку. – Я могу и тебе заварить. У меня хороший, колумбийский.

Крис отчаянно зевает и кивает. Кофе сейчас самое оно.

– Я подумал, тебе надо сходить куда-нибудь, – Том щелкает кнопкой на чайнике и оборачивается к Хемсворту. – У меня послезавтра вечером небольшой концерт. Правда, я еще не договаривался ни с кем, это все ориентировочно. Ты мог бы прийти, если захочешь.

– Будешь то новое играть? – Крис встает и подходит к Тому, намереваясь помочь с кофе. И с удивлением смотрит, как музыкант мучается, пытаясь зачерпнуть ложкой нужное количество кофейного порошка из пакета. Руки у Тома трясутся так, что Хемсворту становится не по себе.

В голову начинают закрадываться нехорошие подозрения.

– Так ты спал? – вкрадчиво интересуется Крис, перехватывая Хиддлстона за запястье.

– Я буду, – Том слишком поспешно опускает глаза. – Помнишь, я тебе играл? Вот это в программу записано. И еще пара. Кое-что Моцарта из Реквиема. А потом...

– Том, – Хемсворт прерывает музыканта. – Ты не ответил.

– Дотошный ты наш, – Хиддлстон зло вырывает руку и отходит на шаг. – Нет, не спал. Доволен?

– Нет, не доволен, – Крис качает головой. – Так нельзя, ты же знаешь. Ты должен высыпаться.

– Ты ко мне сиделкой нанялся?! – яростно шипит Том, отшатываясь от подошедшего было Криса. – Я буду поступать так, как считаю нужным!

– Истерить тоже? – Хемсворт снова подходит ближе, заставляя Тома упереться в раковину. – Или, может, причина не во мне?

– Как будто ты не знаешь! – Том пытается отойти вбок, но Крис вжимает его в край еще сильнее, не давая двинуться. – Что, не помнишь, что случилось сегодня утром? Или... вчера? Я вот о вчера вообще ничего не помню, – в голосе музыканта появляется издевка. – Может, вчера ты меня тоже трахнул? Было или нет?

– Нет, – Хемсворт снова качает головой. – Ты играл мне на флейте. И это было позавчера. Потому что сейчас уже завтра. То есть...

– Я понял. Пусти, – Том дергается, стараясь вывернуться. – Я хочу заварить кофе.

– У меня стоит, – Хемсворт чуть двигает бедрами. – У тебя тоже, кстати.

– Иди в ванную, передерни. Полегчает, – грубо бросает музыкант, отталкивая Криса.

– Не хочу, – тот вжимается еще ближе, кладет ладони на бедра Хиддлстона, чуть поглаживает. И чувствует, как Том вздрагивает и невольно подается вперед. – Мне нужно снять напряжение.

– Знаешь что, Крис? – Том шепчет это в самое ухо, почти нежно. Так, что все внутри Хемсворта сладко переворачивается, и он уже подается ближе, чтобы услышать какую-нибудь соответствующую пошлость. И отшатывается, потому что Хиддлстон резко выговаривает: – Найди себе шлюху.

– Прости, – Крис виновато отходит в сторону, пропуская музыканта. – Я не то имел в виду.

В ответ Том пожимает плечами и плескает в чашку кипяток. Подцепляет ложку, размешивает темную жидкость. Трясущиеся пальцы плохо управляются с прибором, поэтому капли кофе брызгают на стол.

– Я действительно не хотел... – Хемсворт подходит сзади, отбирает у Тома ложку и кладет на стол. – Том, просто скажи мне, что было в письме и все. Что они требуют от тебя?

– Тебя это не касается, – в голосе Хиддлстона появляются неуверенные нотки. – Тебе не стоит ни о чем беспокоиться. И думаю, тебе уже можно уехать, условия сильно изменились. Выйдешь из отпуска... Уверен, в редакции тяжело без тебя. К тому же...

– Что они на этот раз хотят от тебя? – перебивает его Крис. – Что за очередной дьявольский план?

– Не они, – Том тяжело опускается на стул. – Тут другое. И это имеет отношение только ко мне. Тебя оставят в покое, обещаю. Ты и не вспомнишь об этом кошмаре.

Хемсворт сглатывает, поднимается и подходит к Тому. Жестко обхватывает пальцами за подбородок, заставляет поднять голову и целует. Кусает за нижнюю губу так, что Том дергается, а потом зализывает отметку. От губ музыканта пахнет кофе. Крепким, горьковатым... Мелькает мысль, что наверняка Том выпил не одну чашку, сидя здесь в одиночестве.

– О чем ты думал? – шепчет Крис, почти не отстраняясь. – Почему не хочешь, чтобы я помог? Мы же...

– Не надо, – хрипло просит Хиддлстон. – «Мы» – это лишнее теперь. Я бы хотел, поверь. Ты и сам знаешь.

– Ты зря думаешь, что тебе будет легче одному, – Крис никак не может оторвать взгляда от чуть припухших губ музыканта. – Просто скажи мне, что было в письме и мы что-нибудь придумаем.

– Да? – в интонации Тома снова проявляется издевка. – Придумаем? Знаешь, Крис, иди отсюда. Одевайся и уходи. И всем будет хорошо.

– Я не... – начинает было Хемсворт, но Том перебивает его.

– Я как-то непонятно выразился? – в голосе музыканта раздражение. – Не хочу больше видеть тебя. В конце концов – это мой дом, а ты явился без приглашения. Так что я имею полное право.

***

Кафе полупустое. Как и в любое раннее воскресное утро. Несколько посетителей, сонные официанты.

Крис сидит, уткнувшись в свою чашку с почти остывшим кофе, и механически помешивает темную жидкость. В голове пусто. Только лениво перетекает мысль о том, что хорошо бы залезть в интернет и поискать приличный отель.

Глоток холодного кофе Крис делает неожиданно для самого себя. Смотрит удивленно на чашку в руке, пытаясь сообразить, когда же решил поднять ее.

– Крис, – знакомый голос заставляет поднять глаза.

У столика стоит Том. В кожаной куртке поверх той самой старой майки.

– Садись, – Хемсворт кивает на кресло напротив себя.

– Это письмо от третьей стороны, – Хиддлстон начинает сразу, без вступления. – Они что-то вроде охотников за нечистью. За выродками, вроде меня. Они считают, что избавиться от меня будет гораздо легче, чем разбираться с целой сектой. Ведь неизвестно, смогут ли они им полноценно противостоять. А твоего Старейшину убили, чтобы не мешал. Эти чистильщики не любят тех, кто связан со сверхъестественным, но не состоит в их Ордене. И мне сделали предложение, – Том нервно проводит рукой по волосам. – Я могу сам сделать их работу. Избавить мир от опасности. Так они выразились. Сказали, что бог не сочтет это самоубийством, – он нервно усмехается. – Взамен обещали твою безопасность. Вот.

И безвольно откидывается на спинку, прикрывая глаза.

А Крис потрясенно молчит, пытаясь осмыслить сказанное. В голове проносятся вереницы мыслей.

– Извини, что сказал, – Том говорит это, не открывая глаз. – Это отвратительно с моей стороны, знаю. Но я не смогу сделать это сам, наверное... Я даже дорогу на зеленый перешел. Стоял и думал, что шаг – и все кончится. А потом зеленый загорелся.

– Пошли домой, хорошо? Там все и обсудим, – Крис поднимается из-за стола. – В кафе такие вопросы не решают.

И Том согласно кивает, вставая следом.

***

Дома они ничего не обсуждают. Том весь день буквально заливает в себя кофе, сидя на кухне, а Крис банально убирается. Таскается по всему дому с пылесосом, протирает пыль, моет все поверхности, которые для этого пригодны, хотя, в принципе, в доме почти идеальная чистота, не считая разбросанных по всей комнате вещей самого Криса.

Но идей, чем заняться еще, у Хемсворта просто нет, а работа занимает и руки, и голову.

В конце концов, комнаты заканчиваются и Крис, забрав у Тома ключи, идет к машине. Черный ауди смотрит подозрительно. Или кажется?

Мытье машины забирает еще два часа. Хемсворт заканчивает полировкой кузова и влажной уборкой салона.

Когда он возвращается, Том все так же сидит на кухне, сверля пустым взглядом стену. На вопрос о том, будут ли они есть, музыкант только пожимает плечами и советует Крису решать самому.

– Может, посмотрим что-то? – предлагает Крис, беспомощно останавливаясь рядом с Хиддлстоном. – У тебя, я видел, целая коллекция.

– Можешь посмотреть, – тот кивает. – Там все по годам и жанрам разложено. Поймешь.

– Я хотел с тобой, – Крис опускает ладонь на острое плечо Тома. – Пожалуйста. Тем более, я не очень разбираюсь в кино. Думал, что ты сможешь подобрать что-то.

– Пошли, – Хиддлстон вдруг кивает. – Я вспомнил. Хотел посмотреть один фильм. Еще давно. Купил даже, но руки так и не дошли.

Том засыпает на двадцатой минуте просмотра. Тихо дышит, привалившись к плечу Криса. Хемсворт обнимает его, осторожно перетягивает к себе на колени и смотрит в экран до самых титров.

_____________________________________________________________

Mozart – Requem /Lacrimosa dies illa/