Текст книги "Лазейка из Сторибрука (СИ)"

Автор книги: La donna

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

– В таком случае, я вас отпускаю, – сказал Голд ещё более сухо. – Пожалуйста, не заставляйте меня об этом жалеть.

***

– Если ты Питер Пен, то будь добр, докажи. – Хэмиш остановился и требовательно скрестил на груди руки. – Полетай там…

– Сейчас я не могу взлететь, – мальчик зло скривил губы.

– Ах, да, потому что я не верю в тебя.

– Именно, – подтвердил мальчик, – моё сердце умирает из-за таких скептиков, как ты…

– Не такой уж я и скептик, – Хэмиш с тоской посмотрел на парнишку. – Но обманщика отличить могу. Навидался, ты не первый.

– И что это значит? – топнул ногой парень.

– То что я доверяю своей интуиции. Полетай, Питер Пен!

– Мне нужна тень, – зло объяснил малой, хотя тень его вроде была на месте.

Хэмиш вздохнул и не стал вступать по этому поводу в очередную дискуссию. Устал спорить с этим трёхнутым пацаном, устал от его общества и просто… устал. Как никак он получил нехилый удар по голове, а потом ещё несколько раз обошёл остров по периметру, ища хоть какое-то транспортное средство, с помощью которого малец мог их сюда доставить. Не нашлось ничего, впору было поверить, что и впрямь они сюда на облаке перелетели.

– Если я лгу, то что мешает согласиться на мои условия? – продолжал нудеть малец. – В этой сделке ты ничего не потеряешь. Хочешь, я отдам тебе твои детские воспоминания, а ты мне – кинжал твоего отца?

– Не знаю я ни о каком кинжале.

– Знаешь-знаешь. Просто позабыл, – мальчик противно захихикал. – Ничего, скоро вспомнишь. Так по рукам?

– Да на что мне сдались эти воспоминаний, – Хэмиш пожал плечами. – Мне и без них неплохо живётся.

– Зря, – сказал малец. – А если так: ты мне кинжал, а я в очередной раз позволю тебе уйти от меня живым? Как тебе такая сделка?

– Это не сделка, а грубый шантаж. К тому же по воде я ходить не умею, а лодку ты, как видно утопил.

Хэмиш бросил тоскливый взгляд на озерную гладь: «Может быть, можно убраться отсюда вплавь?» – прикинул он и обмер увидев тёмную фигурку, скользящую по поверхности воды. Впрочем, только в первую секунду она показалась человеческой. По мере того, как она приближалась, Хэмиш со всё большей очевидностью понимал, что это была тень. Тень, которую никто не отбрасывал. На небе нельзя было разглядеть ни одного облака схожей формы.

– Ну что, – малец торжествующе ударил себя по ляжкам. – Всё ещё хочешь посмотреть, как я летаю?

========== Чудеса в решете ==========

Макивер составлял список всех, кто должен принять участие в спасательной операции, а Александра делала пометки в блокноте.

– Док обязательно, без Маккре ни тоже не обойтись, Барни, – загибал ТиВи Джон пальцы. – А вот Рори брать?

– И вы всех их собираетесь вводить в курс дела? – переспросил Голд раздражённо. – Если ни для кого в Лохду не станет секретом, что я маг, мне придётся отсюда уехать.

– Почему? – поинтересовалась Алекс машинально.

– О, – Голд махнул рукой, – ты не представляешь себе, как люди жадны до чудес. Ко мне в лавку выстроится очередь из желающих решить свои проблемы волшебным способом. Это же несложно, только рукой махнуть. А потом, – Голд наморщил нос, – магия всё всё равно возьмёт свою плату. С них или с меня. Будет это страшная засуха, или потеря близкого человека, предсказать не могу даже я. Известно одно, если не платить сразу – цена возрастает.

– Ну, можно объяснить, – протянула Алекс.

Голд только головой покачал, мол, проходил он через это.

– Тебе одной, положим, можно. Или скорректировать память, чтобы новое знание не свело тебя с ума. Но всему Лохду…

– Тем не менее, мы должны быть вместе, – возразил Ти Ви Джон. – Это наше главное преимущество. Насчёт колдовства ещё неизвестно кто кого.

Голд пожал плечами, разумное зерно в словах МакИвера присутствовало:

– Хотя бы пёсиков оставим дома.

– И женщин, – добавил МакИвер.

Тут уже возразила Алекс:

– На этот раз я не останусь в стороне!

– Она права, мистер МакИвер. Если уж говорить о преимуществах любящее сердце самое мощное оружие. Особенно если нам придётся сражаться на его территории… Хотя не хотелось бы туда попадать.

– Обратно можем и не выбраться, – согласился ТиВи Джон.

– Если вы уже посвятили меня в ваши оккультные проблемы, так может быть, разъясните всё толком? – возмутилась Алекс. – Куда туда?! Кто он?!

– Так, не всё сразу… – Нахмурился Голд и продолжил лекторским тоном. – На острове, который вы с моим сыном выбрали для своих утех, есть некая грань…

– Проход в другой мир, – подсказал Макивер.

– Да, – согласился Голд. – В одну из множества вселенных. И мы невольно этот проход открыли… Оттуда могло пробраться нечто или некто…

– И утянуть к себе нашего Хэмиша! – вставил Макивер. – Или кого ещё!

– Понятней не стало, – скрестила руки на груди Алекс. – Почему именно Хэмиша?.. Какой у вас план? Кто этот кто-то? Вы что-то не договариваете, – она бросила на Голда выразительный взгляд.

– Я точно не знаю причин, – ответил Голд не охотно. – Возможно, это способ воздействовать на меня. Сила, которой я обладаю, привлекает не только просителей, но и воров. Однако напрямую подобраться ко мне непросто. Это может быть кто угодно…

– Грёбанный Питер Пен, – раздался с порога голос Хэмиша. Выглядел он неважно. Промокший, в измазанной грязью форменной одежде, с запёкшейся в волосах кровью, но всё же говорил связно и на ногах держался. – Забудьте всё, что видели в мультфильмах…

Голд в два шага подошёл к сыну, осторожно дотронулся до него, точно проверял, не призрак ли стоит перед ними, а потом сжал молодого человека в объятиях:

– Бей, он отпустил тебя? – пробормотал Голд. – Что ему от тебя было надо?

Хэмиш на объятие не ответил, так и стоял, обмякший, глядя перед собой. Взгляд его ещё секунду назад осмысленный странно затуманился и больше ничего не выражал. То ли черепно-мозговая травма, то ли чёртова магия. Алекс уже сделала шаг навстречу, как на губах Хэмиша зазмеилась улыбка, страшная и чужая, а глаза зло блеснули.

– Фу, как грубо… Питер Пен никого не удерживает силой, и скучные взрослые его не интересуют, – проговорил Хэмиш со странно взвинченной интонацией, каких Алекс никогда за ним не замечала. – Питер всего лишь одолжил у своего бывшего мальчишки одну безделицу поиграться… Его сердце… Всё равно он не умеет им пользоваться.

Голд отстранился от Хэмиша и с ужасом вгляделся в его лицо, а потом произошло то, от чего у Алекс пропал дар речи: Голд с хлюпающим звуком погрузил левую руку прямо в грудную клетку сына. Не пролилось ни капли крови, порядком потрёпанный костюм это проникновение тоже не доканало: рука словно проходила сквозь. Спустя несколько секунд Голд вынул руку обратно и с недоумением посмотрел на собственную пустую ладонь.

– Ну что, убедился? – спросил Хэмиш не своим, вызывающим тоном. – Но ты, малыш Румпи, не переживай. Я готов обменять его сердце на твой кинжал. Эта игрушка мне больше пригодится. В довесок я даже верну тебе память. Видишь, какой я щедрый, малыш Румпи?

После этих слов Хэмиш упал на пол участка как подкошенный и глухо закашлялся:

– Что за грёбаный нафиг… – выругался он тихо. – Хреновы чудеса.

========== You can die ==========

Мистер МакИвер, или как его тут звали Ти Ви Джон, всё-таки собрал маленькую спасательную экспедицию. Мэра Макклейна было решено о происходящем не информировать: Хэмиш всегда придерживался принципа, что лучше держаться от начальства подальше, Алекс не хотела волновать отца, а ТиВи Джон и Голд не сговариваясь высказались против его участия. Похоже, оба они считали мэра человеком слабым и ненадежным, но вслух об этом говорить не стали. Пока сердце Хэмиша находилось у Пена, тот мог при желании слышать все, что слышал сам Хэмиш. А значит не стоило упоминать ничего лишнего. Кто знает, как Пен распорядится этой информацией…

Времени у них было немного, всего лишь до заката, но, как ни странно, в назначенный час все, кого Джон зачислил в спасательный отряд, собрались перед лавкой. Кто-то, возможно, из любопытства: с развлечениями в Лохду было не очень, а кто-то, возможно, и впрямь поверил, что Хэмишу и его отцу предстоит сражение с выходцем из мира иного, и готов был принять в нем участие. Док скептически улыбался и попыхивал трубкой, но саквояж с медикаментами и походным хирургическим набором на всякий случай держал при себе, Рори надел праздничный килт и прихватил с собой фотоаппарат, Лаки младший в смешной охотничьей шапочке теребил в руках связку трав от сглаза, а Александра вооружилась отцовским ружьём. Против мага такого уровня как Питер Пен бесполезно, а вот сама Алекс могла пригодиться. Если Питер Пен не сдержит слово и раздавит сердце его мальчика… Он сможет хотя бы попытаться – разделить на две половины сердце Алекс и вставить одну из них в грудь сына. Чтобы это сработало, нужно, чтобы их связывала истинная любовь, готовность разделить судьбу на двоих. И хотя сейчас Алекс и Хэмиш стояли, сжав друг друга в объятьях, Голд боялся обмануться.

– Ну что, сынок? Пора.

– Стоило бы надеть на меня наручники, – проговорил Хэмиш подавленно. – Я-я… сам не знаю, что ещё могу выкинуть. Моя воля словно…

– …в чужих руках. Я знаю, – кивнул Голд. – Знаю. Попытайся сопротивляться… тебе всё равно придётся выполнять приказ, но ты можешь выиграть немного времени. Изобель?..

– Да, – откликнулась девушка.

– Ты с нами?

– Ну, да, – проворчала Изобель, – вы не представляете, ребята, на какие жертвы я ради вас иду. Такая сенсация раз в жизни бывает. Это круче Несси! Меня бы с этим сразу на БиБиСи позвали… А я…

– А ты выбрала любовь, – произнёс высокий чужой голос, – как романтично.

На месте, которое только что пустовало, появился тощий и высокий парнишка. В левой руке он сжимал пульсирующее розовым и белым светом магическое сердце…

– Кажется, ты сделал не ту ставку, Румпель, – продолжил Пен. – Лучше было бы взять её сердце. Больше шансов.

– О чём вы… – начала было Изобель, но Голд жестом попросил её замолчать, и она опустила голову.

– Ах, да, – Питер Пен выше поднял зажатое в кулаке сердце, – я забыл, что любовь должна быть взаимной. А как, – он рассмеялся злым мальчишеским смехом, – может любить тот, у кого нет памяти? Тот, кто не помнит, как любили его самого? – Пен оглядел собравшуюся и ропчущую толпу. – Ого, вот это собрание. Что ж, так игра становится ещё интересней. Я не против зрителей!

Голд криво усмехнулся. На то был и расчёт. Конечно, он знал, что ни док с его «трубкой мира» и, как он уверял, «талантом переговорщика», ни Лахи с травами, ни Алекс с ружьём, ни даже Джон со всем своим даром не смогут остановить Пена. Но отвлечь – вполне. Шанса покрасоваться вечный мальчишка не упустит.

– Вы пришли попрощаться с вашим драгоценным констеблем, – продолжал гримасничать Пен. – Или всё-таки отдадите нужную мне вещицу?

– Сначала верни сердце на место, – прорычал Голд. В толпе перешёптывались.

– О, как грубо, – Пен ковырнул носом ботинка землю, как заправский подросток. – Покажи кинжал… – Голд достал из внутреннего кармана пиджака длинный крис, на котором, извиваясь, чернели буквы его настоящего имени. Питер Пен осмотрел оружие. – Настоящий… – констатировал он негромко, но Голд сумел уловить в голосе мальчишки нотки волнения. – Сделка, Румпель?

– Сделка, – выдохнул Голд сквозь зубы. – Ты получишь его, когда вернёшь сердце моему сыну.

Пен улыбнулся:

– Я вовсе не так жесток, как ты хочешь считаешь, Румпель. Я могу сдержать слово… Если захочу.

Голд опустил голову.

Пен слегка поклонился целившийся в него Алекс, подмигнул стоявшему открыв рот Доку и обернулся к Хэмишу.

– Что ж, дорогой мой Бейлфаер, констебль Макбет и как тебя там, теперь, я позволяю тебе подойти поближе. Ну, что же ты, иди. – Хэмиш механически шагнул вперёд. – Это не приказ, – уточнил Питер Пен.

– Иди, – кивнул Голд. Он старался ничем не выдать бушевавшей в нём злости, паники и досады на самого себя. Он должен был догадаться! Ещё тогда, когда увидел на острове свою старую куклу. Пен всегда был опасен и ничего не делал просто так. И Голд должен был сделать что угодно, хоть зелье ложной памяти в пиво Бею подмешать, но увести сына подальше от этого проклятого острова. В мир без магии – не того ли его сын когда-то хотел? Они осели бы где-нибудь в Лондоне, где Алекс могла бы издавать свои книги, или… помимо Лохду в мире много тихих местечек. «Единственное, что я могу выбрать, это щель, куда забиться», – прозвучал в голове голос из прошлого. Его собственный.

Хэмиш подошёл к Пену, и тот с размаху вдавил ему в грудь пульсирующий комок сердца.

Хэмиша согнуло пополам и он, обхватив туловище руками, со всей силы боднул Пена в тощую грудь. Тот пошатнулся, но устоял и со смехом протянул руку Голду.

– А теперь… кинжал. Тёмный не может нарушить сделку… Подождёшь когда магия напомнит тебе об этом или отдашь мне мою плату?

– Ты её получишь, – Голд приставил острие криса к груди Пена. – Сейчас она будет у тебя. Даже в тебе, – прорычал Голд. Нужно было сделать одно движение, вонзить кинжал в грудь этому выродку, в котором, по злой иронии судьбы текла его кровь. Даже если это будет стоить новой разлуки с сыном… Остриё кинжала с легкостью прорезало кожанный жилет, и, Голд почуствовал, как его оттаскивают назад.

– Не стоит он того, – проговорил Док, удерживая Голда за локти.

– Гад сказочный, но всё-таки ребёнок, покачал головой Рори.

– Нечего мараться о мелкого сучёныша, – подтвердил старший Маккре.

– Вы не понимаете, – прошептал Голд. – Я должен завершить сделку.

– И ты её завершишь, – истерично выкрикнул Пен, которого успел скрутить младший МакКре. – Только не так, как тебе хотелось. Отдавай кинжал…

– Я обязательно тебе его отдам, – заверил Голд. – Но мы не оговорили точного времени. Слово «когда» я мог употребить в значении «условия», а не одновременности. То есть – после того. Оно может наступить и через полгода, и через двадцать лет… Ты его обязательно получишь.

– Поверь мне, малыш Румпель, – певуче процедил Пен. – В твоих интересах, чтобы я получил его как можно раньше.

– Что делать с мальчонкой будем? – поинтересовался МакКре у Хэмиша, уже поднявшегося на ноги, но ещё державшегося за грудь, с которой недавно проделывали магические манипуляции.

– Сдадим в психушку и меня с ним заодно, – пробормотал Хэмиш, морщась.

– Главное, увести его подальше от Лохду, – вмешался мистер МакИвер. – Так, чтобы не мог вернуться сюда ближайшие лет двадцать.

– Мистер Голд, больше глупостей делать не будете? – проговорил Док в самое ухо Голда. – Могу я вас отпустить?

– Можете…

Голд вполне мог освободиться и при помощи магии: преимущество дока было скорее в эффекте неожиданности, чем в силе захвата. И в пришедшей невовремя мысли, что совершив ещё одно убийство на глазах у сына, Голд снова оттолкнёт его от себя. И на этот раз, возможно, навсегда. Но почему Пен позволил себя скрутить? Неужели он так ослабел?

Голд спрятал кинжал обратно во внутренний карман и под охранное заклинание, оправил задравшиеся рукова пиджака, взял услужливо протянутую Маккре старшим трость и шагнул к сыну.

– Как ты чувствуешь себя, сынок?

– Нормально, – голос Хэмиша звучал непривычно хрипло, – нормально. – Хэмиш изобразил на лице что-то вроде ободряющей улыбки, и как подкошенный упал на траву в очередной раз схватившись за грудь. Алекс, все это время державшая Питера Пена на мушке, выронила ружьё и кинулась к возлюбленному.

– Вот магия и потребовала оплаты, ведь сделка не завершена, – пропел Питер Пен. – Ну… или дело в том, что яд, которым я отравил его сердце начал действовать. Хочешь потивоядие? Тогда свою вещь я получу прямо сейчас.

– Отпустите его, – сказал Голд, но Лахи-младший всё ещё держал Пена за руки. – Умоляю, не пытайтесь его одолеть, – Голд оглядел всех присутствующих. – Этот яд… У нас нет выхода.

– Не так-то много он и просит, железку, заметил Лахи младший.

– А он этой железкой нас всех не покоцает?

– Зависит от того как вы будете себя вести, – проговорил Пен ломко. – Отпусти же меня, болван!

Лахи разжал руки, отступил на шаг.

– Так-то лучше.

Мальчишка протёр запястье и забрал протянутый ему кинжал.

– Всё без обмана, – заметил он, взвешивая оружие на ладони. – Ты больше не будешь пытаться меня убить, Тёмный, – приказал он и продолжил добробродушно. – Это ни к чему. Я даже выполню свою часть сделки. Хотя… – Пен склонил голову к плечу, – в ней можно было найти лазейки. Но я не стану этого делать и проявлю великодушие… потому что это будет забавно.

Он выкинул вверх правую руку – и откуда-то из-за облаков спустился сгусток тьмы. Тень. Спустившись к Пену, она протянула ему половинку к скорлупы кокоса и маленькую фляжку.

Питер Пен присел на корточки рядом с распростёршимся на траве Хэмишем и Алекс, сидевшей на земле и удерживающей его голову у себя на коленях.

– Открой глаза, – потребовал вечно юный колдун.

Хэмиш пошевелился, его веки Хэмиша дрогнули и он посмотрел на Пена темным, расфокусированным взлядом.

– Ты сам сделал эту чашку, – сообщил Пен. – Я хранил твою память в ней. Не забавно ли, я одновременно даю тебе и противоядие… и яд. – Пен звонко рассмеялся. – Потому что память это несвобода. А любовь – клетка. Ты ещё поймёшь.

Пен перелил содержимое фляги в половинку кокоса и протянул самодельную чашку Алекс.

– Напои его. – Алекс судорожно кивнула. – А ты, Бейлфаер, попрощайся с папочкой. Ваше воссоединение было не долгим. Хотя, – усмехнулся Пен, – когда память к тебе вернётся, ты, возможно, будешь даже благодарен, что я избавил тебя от его общества.

Хэмиш никак не реагировал на слова Пена, только ловил ртом воздух, точно выброшенная на берег рыба. Его губы посинели, почти почернели, а лицо покрыли испарина и смертельная бледность. Алекс аккуратно влила ему в рот противоядие, и с каждой его каплей взгляд Хэмиша приобретал все более осмысленное выражение:

– Хватайте Пена, – выкрикнул Хэмиш хрипло, едва сделал последний глоток. – Отнимите у него кинжал!

– Тёмный, останови этих дуралеев, – произнёс Питер Пен холодно, и Голд, повинуясь приказу владельца кинжала, надоложил на всех присутствующих парализующее заклятье. Теперь, когда он действовал по воле хозяина, творить волшебство стало куда проще. Ещё сегодня утром он пытался применить это заклинание к Александре, и ему удалось лишь приклеить её к полу. Сейчас же чужая воля входила в него вместе с чистой магией, многократно увеличивая силу Тёмного.

– Забавно, – Пен со смешком оглядел замерший спасательный отряд. – Забавно, было бы подержать тебя в подчинении, Румпель. Но слишком хлопотно. Так что, пожалуй, я заберу эту силу себе.

– Ладно, – сглотнул Голд и облизал пересохшие губы. – Вряд ли у меня выйдет тебя отговорить. Но даже у приговоренных к смерти есть право на последнее желание.

– Любопытно, – Пен кивнул, позволяя ему продолжить.

– Я не хочу, чтобы сын видел мою смерть.

Выполнишь, мою просьбу, папа?

Пен рассмеялся:

– Настолько не хочешь, что даже назвал меня отцом? И где же ты предпочтёшь умереть?

– На берегу Средиземного моря, окружённый внуками и правнуками, – проговорил Голд с вызовом. – Но если ты спешишь, – Голд открыл дверь ломбарда, – то хотя бы в моей лавке.

Комментарий к You can die

Название части отсылка к знаменитой песни из диснеевского мультфильма о Питере Пене “You can fly”

========== Родственные чувства ==========

Голд боялся, что из-за своей любви к игре на публику, Пен откажется заходить в Лавку. Но тот согласился… Не из милосердия, конечно. Скорее всего, вечному мальчику противно было признавать в Голде сына. Или причина крылась в том, что Питер Пен жаждал внушать восхищение, а не ужас, а в том, чтобы банально заколоть стоявшего перед ним мужчину не было ничего эффектного?.. Судя по доходившим слухам, Пен редко убивал врагов лично, предпочитая действовать руками своих «потерянных мальчиков». Довольно лицемерно, если подумать…

Как только дверь захлопнулась, и двое магов остались наедине, Голд почувствовал себя свободнее, насколько это вообще было возможно сейчас, когда его свобода находилась в чужих руках.

– Так что же тебе нужно, папа, – произнёс Голд как можно небрежнее, с хозяйским видом зашёл за прилавок и развалился на приставленном к нему стуле. – Ты же так хотел от меня избавится. А тут я вдруг понадобился. Да ещё так сильно, что ты решился на эту сомнительную многоходовочку.

Голд посмотрел на Питера Пена снизу вверх, как когда-то смотрел на отца. Ведь осталось в нём хоть что-то от того человека, который в «хорошие дни» рассказывал ему сказки и подарил на память соломенную куколку? Он искал и не находил сходства. Ничего, что напомнило бы о детстве. Голду не хотелось играть на родственных чувствах… Но, возможно, это просто было его единственным шансом.

Пен скривил по-детски пухлые губы.

– Не надейся, милый. Мне нужен не ты, а тот… Кого здесь нет. Тот, кто поверил бы в меня. Я искал его долго, но безуспешно. Но знаешь, чему меня научила долгая жизнь на острове? Ничем принебрегать нельзя. Этот кинжал… мне пригодится.

– Твоя магия больше не работает? Даже волшебная пыльца не помогает взлететь, а чтобы удерживать Бейлфаера обездвиженным, тебе пришлось его связать, – Голд усмехнулся. – Без тени ты больше ничего не можешь, вот поэто…

– Замолчи, – топнул Питер Пен ногой, и Голд умолк, не договорил, сила кинжала связала его.

«Замолчи», – сколько раз он слышал это короткое словечко от отца (да, наверное, он и впрямь говорил невпопад и слишком много), но тогда оно звучало совсем иначе. Питер Пен нисколько не похож на Малькольма и это… немного облегчало Голду задачу.

– Ты воображаешь, что проницателен, – почти прошипел подросток. – Дурак, ты сам отдал свою жизнь в мои руки. И за кого – за сына, который даже тебя не помнил. А если бы помнил, не стал бы за тебя бороться. Я-то вижу, что ты всё ещё тот же бесполезный слизняк, каким был в детстве… – выплюнул Пен презрительно. – И твоя глупая привязанность к этому мальчишке, Бейлфаеру… Ну-у-у, – протянул Питер Пен, раскачиваясь с пятки на носок, – ты, наверное, рассчитывал, что уж он-то будет тебя любить? Только зря. И, – Пен сделал эффектную паузу, – почему ты думаешь, что Бейлфаер простит тебя? Ты-то меня не простил, мой старый бесполезный сын.

У Голда дёрнулся уголок рта, но он по-прежнему не смог произнести ни звука. Впрочем, не важно, им не о чем разговаривать, и ничего из того, что мог сказать Пен, он не хотел слышать. Но он всё говорил, и говорил. Что-то о сердце истинно верующего, которое так и не попало в его руки. Что-то о смерти, которая уже близко. Сейчас, когда кинжал был за поясом у его на века помолодевшего отца, про смерть было и актуально и для Голда. Она всегда не вовремя, есть у неё такое свойство. Голд сжал кулаки и плотно сжал губы, мысленно моля: «пожалуйста, ещё не сейчас!» – и вопрошая: «почему так долго?» – но Питер Пен растолковал эти телодвижения как-то иначе и, кажется, остался доволен.

– И тут до меня дошло. что мне вовсе не обязательно держаться за Неверлэнд. А проклятие Тёмного, – продолжал Пен, рисуясь, – вовсе не проклятие, а благословение… Срока годности оно не имеет и даёт очень много возможностей, для свободы, веселья… Но ты их не использовал, глупый-глупый Румпель, ты потратил столько магии всего лишь для того, чтобы найти сына, которому ты даже не нужен, заперся в скучной лавке среди скучных вещей, носишь скучные костюмы и даже от своей докучной хромоты не избавился, – Питер Пен рассмеялся. – А всё потому что ты трус, Румпель. Боишься платы, которую магия возьмёт с тебя. Боишься поставить ещё одну пятнышко на свою и без того чёрную совесть… – Питер Пен причмокнул губами. – Можешь быть спокоен, Румпель. Я гораздо лучше распоряжусь этой силой. Скучно не будет.

Голд нахмурился и шумно перевёл дыхание.

– Ты что-то хочешь сказать, Румпель? – поинтересовался Питер Пен. – Ну, ладно, разрешаю, говори. А вот попытки сбежать или вырвать у меня из рук эту милую вещицу тебе не разрешены, – острие кинжала коснулась горла Голда, скользнуло сверху вниз, легко разрезало узел галстука. – Так что ты хотел сказать?

– Прости меня, папа, – пробормотал Румпель, глядя не в лицо Пену, а к нему за спину. – Прости…

Пен не успел обернуться, рассыпался красным дымом, и кинжал прошёл сквозь ставшие бестелесными руки и с печальным звоном упал на пол.

– Я уже думал, ты не придёшь, – сказал Голд глухо.

Изобель пожала плечами:

– Ты плохо обо мне думал. А где все остальные?

– Снаружи. Мне пришлось заколдовать их, – он пожал плечами, – я не мог ослушаться, понимаешь.

Голд подхватил трость, вернул кинжал в карман пиджака и тяжело поднялся.

– Питер Пен теперь в этой маленькой коробочке? – спросила Изобель непривычно бесцветным тоном.

– В шкатулке Пандоры, – ответил Голд. – Лучше её не открывать. И вообще… Спрятать там, где…

– Где что?

– Где её никто не найдёт и где совсем нет магии.

– А все… – Изобель запнулась, слова о волшебстве точно не хотели сходить с её языка, – так и останутся… там.

– А… Сейчас я всё исправлю.

Голд не стал выходить из лавки, только сделал неприметный жест рукой, снимая наложенные чары, и секунду спустя дверь ломбарда распахнулась, а помещение наполнилось людьми и звуками.

========== Безумное чаепитие ==========

Дверь лавки распахнулась, и её заполнили жители Лохду. Защита ещё работала, так что Голд мог быть относительно спокоен: дурных намерений у посетителей не было, зато вопросов хоть отбавляй… Если бы ещё были силы и желание на них отвечать… Но так вот отправить восвояси людей, которые собрались здесь, чтобы защитить его сына и его самого, Голд не мог. И чисто технически тоже. Обратившись к магии, Румпельштильцхен понял, что теперь, когда к нему не поступает прямых приказов от владельца кинжала, собирать её вновь приходится по крохам.

– Что произошло?

– На хрен, ущипните меня кто-нибудь!.. Ай! Не так же!

– А где сопляк?

– Мистер Голд, вы с ним справились?

– Не я, а мисс Сазерлэнд, – констатировал Голд, радуясь, что прилавок несколько затрудняет доступ к его телу. Он как мог быстро подошёл к Изобель, взял из её рук «ящик пандоры» и торопливо упрятал её в сейф за картиной. Пусть теперь его местонахождение больше не было ни для кого загадкой, но лучше так, чем кто-то ненароком откроет ящик. – Я всего лишь потянул время…

– Папа… – за общим гвалтом это короткое слово прозвучало тихо, но Голд его услышал и, обернувшись, встретился глазами с Бейлфаером… или Хэмишем. Это имя подходило ему даже больше, чем то, что дала ему Мила. – Я думал, в этом мире магии не будет…

– Магии? – Голд вздохнул: не стоит верить всему, что говорят феи. – Я тоже так думал, но пока искал путь к тебе убедился: миров без магии не существует. Её может быть мало или она может странно работать…

– Я всё-таки думаю, что дело тут в массовом гипнозе, – вставил Док Браун.

– Думайте, как вам будет угодно, – согласился Голд, раздражённый тем, что его прервали. – Нам с Хэмишем предстоит длинный разговор. Но прежде, наверное, стоит объяснить происходящее всем присутствующим. – «И как бы мне не хотелось прогнать вас всех прочь, этого точно не стоит делать, пока по Лохду летает чёрная тень Неверлэнда в поисках нового хозяина», – продолжил Голд мысленно, улыбнулся одной из своих «машинальных» улыбок, которыми он привык встречать покупателей и заёмщиков, за двадцать восемь лет проклятой жизни в Сторибруке. – Наверное, это лучше сделать за чашкой чая.

– Или чего-нибудь покрепче, – внезапно предложил МакИвер.

Голд усмехнулся: его запасы дорого алкоголя остались в Сторибруке и сейчас уже, наверное, находились в руках мародёров. В Лавке же он не держал ничего такого, кроме разве что початой бутылки бренди.

– Лучше чай, – сохраним трезвые головы в безумной ситуации.

Честная компания переместилась в подсобку и в маленьком помещении закипела бурная деятельность. Верстак переставили к стене, комплект венских стульев, сгрудившийся в углу, освободили от клеёнки и пыли, Алекс по-хозяйски раздавала чашки прямо с витрины, Изобель, поджав под себя ноги, уселась на кушетку, а Бейлфайр-Хэмиш с момента возвращения памяти места себе не находил, то вставал, то садился, без всякой цели открывал и закрывал шкафы… Не хватало Джока и Даза, но пёсики томились запертые в полицейском участке, окутанном многочисленными охранными чарами. Если бы Пен знал, насколько Хэмиш привязан к малышу Джоку, ему бы не пришлось вырывать констеблю сердце и придумывать сомнительную многоходовку с обменом: ради своего пса Хэмиш был готов пойти почти на всё. Голд щедро сыпанул в заварник чая, добавил горсть шиповника, чтобы придать напитку приятную кислинку, листьев мяты – всем надо успокоиться, поставил кипятиться воду и задумался: не добавить ли в эту смесь ещё и зелья забвения? Впрочем, у Голда было припасено только две порции, и предугадать, как подействует на присутствующих столь малая доза, было сложно. Придаст произошедшему дымку сна или наркотического флёра? Уж лучше навести порядок в ингридиентах и попробовать приготовить ещё… Позже.

Когда чай был разлит по чашкам (себе Голд всё-таки плеснул немного бренди, чтобы взбодриться), гостеприимный хозяин встал поближе к ТиВи-Джону, опершись поясницей на верстак.

– У всех вас много вопросов, и я надеюсь, что смогу прояснить ситуацию. В общем… Существует теория о множественности миров, и этому есть даже какие-то научные обоснования. Но я не буду рассказывать вам об этом, потому что и сам не разбираюсь в теории. Но узнал из практики: есть много миров, и все они в большей или меньшей степени волшебные. Кроме того, в котором мы с вами сейчас находимся. Здесь волшебства почти нет… но суть в слове почти. Есть некие места силы, где магия присутствует. Египетские пирамиды… Стоунхендж… И Лохду. В этих местах границы между мирами истончаются,.и существа не принадлежащие этой вселенной могут проникать сюда. Питер Пен – не отсюда. Его мир – Неверлэнд – погибает и он хотел спасти, ну, хотя бы себя.

– А вы тож из другого мира, мистер Голд? – подал голос Лахи-младший.

Голд улыбнулся:

– В какой-то степени. Но я успел обжиться в этом задолго до своего появления в Лохду.

– А почему Лохду особенное место? – продолжил свои расспросы Лахи.

– Действительно, интересно было бы послушать, – согласился Бейлфаер-Хэмиш. Теперь, когда его руки были заняты чашкой с горячим чаем, он перестал расхаживать туда-сюда и пристроился на стояашем между стелажей деревянном ящике.

– Мне тоже. К сожалению, я пока не знаю ответа, – пожал плечами Голд. – Наверное, стоит спросить твоего отца или мистера МакИвера. Почему-то мне кажется, что они в курсе.

Лахи-старший насупился, шумно отхлебнул из своей чашки и неловко заметил:

– Ничего я об этом… сказать не могу. Почему я-то сразу… Может быть, я слово… – Маккре недовольно крякнул.– Лучше пусть мистер Голд, расскажет, чего это Питеру Пену понадобился кинжал понадобился… Или что это было тогда, я и пальчиком шевельнуть не мог…