Текст книги "По ту сторону двуличия (СИ)"

Автор книги: ksana_lindemann

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Последнее слово вырвалось неожиданно, даже сама Грейнджер не знала, почему вдруг вспомнила школу. Хогвартс всегда был для нее чем-то необходимым, незыблемым, местом, где, казалось, всегда ждут и всегда помогут. Строгая, но такая всепонимающая МакГонагалл, добродушный Хагрид, ворчливая, но почти родная миссис Пинс. Будто эти люди могли понять ее лучше, чем Гарри и Джинни.

– Зачем? – Джинни озадаченно нахмурилась. – Гермиона, тебя полчаса назад выписали из…

– Да-да, я в курсе. Но я не собираюсь предаваться работе, правда!

Гермиона уже пожалела, что заговорила о школе, на ходу придумывая, что ответить подруге.

– Я хочу… сказать МакГонагалл, что уволилась из газеты…

– Ты уволилась из газеты?!

– Да, поэтому мне нужно сказать МакГонагалл, что больше мы не сможем заниматься расследованием…

– Мы?! С кем это? – Джинни, совершенно забыв, что куда-то направлялась, остановилась, не обратив внимания, что Гарри ушел далеко вперед, погруженный в свои мысли.

Гермиона прикусила губу. Черт, за все время, проведенное в больнице, она так и не рассказала друзьям о последних событиях в своей жизни. Не то чтобы она собиралась поведать им абсолютно обо всем…

– Мы… с Малфоем, – Грейнджер выдавила из себя его фамилию, отводя глаза, чтобы не видеть, как Джинни удивленно приоткрыла рот и смотрит на нее как на невиданное доселе явление.

– Прости, с кем? И ты молчала?! Он обидел тебя? Из-за него ты уволилась? Съехала с квартиры? Он доставал тебя? Гермиона, ответь!

Вопросы сыпались, словно из дырявого мешка, заставляя проходящих мимо маглов нервно оглядываться на рыжеволосую девушку, столь ожесточенно жестикулирующую и разгоряченную. Даже давно опередивший их Гарри, наконец, услышал восклицания жены и поспешил вернуться обратно к своим спутницам, и теперь Гермиона стояла перед четой Поттеров словно захваченный партизан на допросе.

Джинни грозно выпытывала все подробности, снова становясь похожей на свою маму. Гарри сурово сдвинул брови, как в былые времена, когда не мог решить очередную загадку, связанную с Темным Лордом. Гермиона беззащитно хлопала ресницами, надеясь, что ее наивное выражение лица разжалобит обиженных друзей.

– Давайте я вам все обязательно расскажу позже, – Грейнджер все-таки прервала бесконечный поток вопросов, понимая, что это вряд ли сработает.

– Конечно, расскажешь, но прямо сейчас! – Не унималась Джинни, подталкивая мужа, но он лишь задумчиво посмотрел на подругу.

– Милая, я думаю, Гермиона сама может решать, что говорить и когда. На все есть свои причины, – мягко проговорил Гарри, видя благодарность на лице Грейнджер.

Конечно, он и сам замечал, что с ней что-то не так. Они не так много общались в последнее время, но Гарри все же знал о ней чуточку больше, чем Джинни. Именно в таком состоянии была его всегда собранная подруга, когда во время поиска крестражей их покинул Рон. Рассеянной, грустной, немного раздраженной… С дурацкой тоской в глазах, нисколько не тающей от натянутой улыбки. Сказать по правде, Гарри просто ждал, когда Гермиона проболтается сама… Не думал он только, что причиной ее хандры станет слизеринский ублюдок Драко Малфой.

Гарри сжал и разжал кулаки. Разумеется, он кое-что слышал о школьном враге. Молва приписывала ему таинственные психометрические умения, загадочным ореолом окутывающие его существование, невиданную силу и вообще едва ли не суперспособности. Бред, конечно. Белобрысый хорек вряд ли поумнел со времен Хогвартса, единственная его действительно развитая способность – филигранно обманывать людей, выходить чистеньким из любого дерьма и заставлять людей себя ненавидеть. Это он умеет лучше, чем кто-либо другой, да.

Джинни непонимающе уставилась на супруга.

– Гарри!

– Я думаю, нужно помочь Гермионе добраться до Хогвартса, – твердо закончил Поттер, беря жену под руку и подставляя Грейнджер локоть, – нет ничего такого, чего она не может рассказать нам, когда будет готова.

Профессор МакГонагалл, несмотря на всю свою строгость и сдержанность, всегда тепло принимала бывших учеников. Особенно тех, с кем воевала бок о бок. Эта мудрая женщина, несмотря на почтенный возраст, удивительно бодрая и энергичная, встречала их с радушием родного дома, готовая выслушать и помочь, если это потребуется.

Поэтому, когда несколько месяцев назад Гермиона Грейнджер, некогда лучшая ученица, вызвалась помочь в почти безнадежном расследовании исчезновения учеников, Минерва МакГонагалл с радостью приняла ее предложение. Конечно, ее немного удивляло, как с такими возможностями, умом, способностями, репутацией, в конце концов, Гермиона стала простой журналисткой в давным-давно пожелтевшем «Пророке». Но вопросов она не задавала, тем более что статьи ее читала с интересом, искренне надеясь, что правды в них больше, чем в опусах Риты Скитер.

А потом появился он. Драко Малфой. Нельзя сказать, чтобы его внезапное посещение стало для Минервы радостным сюрпризом. Скорее, наоборот. Холодный мужчина с расчетливым взглядом больше походил на своего отца, чем на себя в школьные годы. Кутаясь в дорогую дизайнерскую мантию, Драко поведал ей о смерти Люциуса, сумасшествии Нарциссы и своем плане по возвращению былого уважения к своей семье, от которой остались жалкие осколки. Помнится, тогда профессор МакГонагалл скептически посмотрела на самоуверенного слизеринца, так и не вернувшегося учиться на седьмой курс. Ее взгляд машинально упал на его левую руку, предплечье которой уродовала темная татуировка со змеей. Малфой презрительно, но вместе с тем, удрученно, усмехнулся.

– Вы все еще считаете, что это делало меня счастливым? – глухо спросил он, потирая Метку.

Минерва часто заморгала, вздрогнув от его тихого голоса.

– Я даже не хочу знать, какие чувства вы испытывали, получив… это.

– Все, что я прошу, – помочь мне и моей матери снова стать людьми, от которых не отплевывается приличное общество, – глядя серыми, как грозовое небо, глазами прямо в лицо директрисе, – тем более что действительно могу помочь. Не буду лгать, мне не особо интересна судьба учеников, тем более что их скорее всего и в живых-то нет. Они просто мой шанс вернуться к нормальной жизни.

Минерва МакГонагалл тяжело переваривала услышанное. Контраст между Гермионой, искренне и бескорыстно переживающей за пропавших ребят, и Малфоем, столь безразличным к их жизням, заставил ее тело похолодеть до кончиков пальцев.

– Вы сейчас думаете о том, что я законченный ублюдок, а Грейнджер святая, – ухмыльнулся Драко, рассматривая свои длинные ухоженные пальцы, – и это наверняка так и есть. Одно «но» – ваша дражайшая героиня войны не залезет ни в чью голову, не прочтет ничьи мысли, просто потому, что для нее это подло. А для меня нет…

Воспоминания роились в голове директрисы, когда она услышала скрип каменной горгульи – в кабинет кто-то поднимался. И только нескольких посетителей страж соглашался пропустить без предупреждения, переданного с домовиком.

– Мисс Грейнджер? – удивленно пробормотала Минерва, мельком вспомнив поговорку про черта.

Гермиона смущенно топталась на пороге, ничуть не напоминая боевую девчонку, пару месяцев назад ухватившуюся за расследование с горящими глазами. Волосы, собранные в нелепый пушистый пучок. Потрепанная магловская одежда. Поникшие плечи. Пустой, удивительно пустой взгляд. Словно и не ее.

– Что с вами?! – Забыв о боли в ногах, посещавшей ее каждый усталый вечер, МакГонагалл стремительно поднялась из кресла. – Что с тобой, Гермиона?

Гермиона потерянно улыбнулась, словно не совсем понимая, что она вообще здесь делает, но быстро взяла себя в руки.

– Здравствуйте! Профессор… простите, директор, я хотела узнать, как Эверли и Джеффри… ну…

– Для начала скажи мне, что с твоим лицом? Что с тобой? – требовательно спросила МакГонагалл, усаживая Гермиону напротив себя.

– Со мной уже все в порядке, меня сбила машина, – отмахнулась Грейнджер, надеясь, что директриса не станет допытываться. Словно попадания под машину были для нее обычным делом.

– Машина?

– Ну, такой транспорт, вроде «Фордика» мистера Уизли, на котором… – принялась объяснять Гермиона, активно размахивая руками, словно обрисовывая «Фордик» мистера Уизли».

– Я знаю, что такое машина, мисс Грейнджер, – раздраженно бросила МакГонагалл, взмахом волшебной палочки призывая к себе поднос, на котором стояли кофейник и чашки, – мне больше интересно, как все произошло.

– Ну… я задумалась, когда переходила дорогу, и вот, – Гермиона развела руками, – Гарри и Джинни помогли мне оказаться в Мунго, и теперь все хорошо.

– Ну, конечно, – взгляд директора потеплел, – куда же без Поттера!

Гермиона порадовалась, что появилась возможность оттянуть момент признания в том, что на самом деле она просто уволилась из газеты, идти особо некуда и… а что и, девушка не знала. МакГонагалл не могла решить все ее проблемы по щелчку пальцев, более того, одну из этих проблем она сама ей и навязала. В памяти всплыл тихий хриплый голос, шепчущий ее имя, и запах горячей мыльной пены, окутавшей ее и его тела. Теплые сильные руки, безжизненная Метка, серые, пронизывающие насквозь, раздевающие догола глаза…

– Мисс Грейнджер, – Минерва сухо прокашлялась, – вы не выходили на связь больше двух недель. Вы отправили письмо в редакцию, что увольняетесь, и все документы по делу Беннет и Диксона приняла Джуди Пикс. Она уже приходила, на редкость бестолковая девица.

Гермиона понимающе хмыкнула. Глупо, слишком глупо было думать, что Минерва МакГонагалл ничего не знала.

– Я не спрашиваю, что произошло, Гермиона, – продолжила директриса, вертя в руках фарфоровую кофейную чашечку, – я не спрашиваю, куда вы пропали, почему уволились и почему пришли ко мне сейчас. Потому что вы не одна возвращаетесь в этот кабинет, когда это необходимо.

Минерва достала из ящика конверт и положила его перед Гермионой. Она хотела было взять его, когда услышала за спиной писклявый голос домовика:

– К вам посетитель, директор МакГонагалл.

Женщина кивнула, улыбнувшись уголками губ, и задумчиво посмотрела на Гермиону..

– Мне уже кажется, что ничего не случайно, мисс Грейнджер.

Гермиона обернулась, столкнувшись с насмешливым взглядом серых глаз.

Сердце пропустило удар, глухо ухнув в пустоту, как на американских горках. Гермиона некстати вспомнила аттракционы в Диснейленде, на которые ее водили родители в детстве. Сейчас она была готова вспоминать все, что угодно, лишь бы не тонуть в этом штормовом омуте, не цепляться взглядом за тонкую паутинку ранних морщинок, не думать о том, чтобы закричать и никогда не видеть его. Как Гермиона и хотела. Потому что когда он появляется в ее жизни, происходит непередаваемая…

– Здравствуйте, директор. Привет, Грейнджер. Давно не виделись.

И, не спрашивая разрешения, Драко Малфой совершенно не аристократично плюхнулся в кресло рядом с Гермионой, с наигранной заинтересованностью глядя на директрису МакГонагалл.

– Грейнджер, и долго ты собираешься от меня бегать?

Как Гермиона ни пыталась выскользнуть из кабинета директрисы первой и раствориться в толпе студентов, следом за ней сразу же вышел и Малфой. Нагнав, он схватил ее за руку, заставляя замедлить шаг.

– Я от тебя не бегаю! Больно надо! – возмутилась Гермиона, даже не пытаясь вырвать свое запястье из его пальцев – знала, что бесполезно.

– Да что ты говоришь, – иронично протянул Малфой, оглядывая ее с ног до головы, – и, кстати, выглядишь хреново, что с тобой? С лицом что?

– Не твое дело!

– И все же?

– Порезалась, – хмуро буркнула Гермиона, отводя глаза. Она чувствовала себя до одури неуютно и глупо, даже не пытаясь унять бешено колотящееся сердце. – Машина сбила.

«Дура!»

– Похоже, как если бы ты под Хогвартс-экспресс попала, – продолжал ерничать Малфой, постепенно перебираясь пальцами с запястья к ладони, – так торопилась унести свое бренное тельце подальше из моей уютной теплой постельки?

– Ты что-то путаешь, Малфой, постель-то была моя. Ты ее нагло оккупировал!

– Не заметил, чтобы ты была против! – флегматично протянул Драко, подходя все ближе. Гермиона старалась не дышать глубоко, чтобы не вдохнуть случайно его запах, становящийся уже почти… родным?!

– Как будто ты спрашивал! – Она отступила на шаг.

– А зачем было спрашивать, если ты вполне однозначно позволила мне…

– Заткнись!

– Позволила мне отыметь тебя прямо в твоей гребаной ванне, после чего…

– Заткнись, заткнись, заткнись!!! – Гермиона уже орала, не думая о том, что на них смотрит добрая половина людного коридора.

– То есть про то, как ты извивалась на мне, напоминать не надо?

Этот голос, осипший, знакомый, шепчущий горячим дыханием прямо ей в ухо, пробирал до костей. Гермиона, понимая, что ярость уже стучит в висках крохотными молоточками, сжала кулаки, чувствуя, как в них оказались его пальцы, холодные и сухие. Злость переполняла ее, липким кипятком грозясь выплеснуться наружу, и она бессильно сжала их, словно надеясь сломать. Не помогло, в сотый раз не помогло.

Куда бы она ни бежала, где бы ни пряталась, он почему-то оказывался рядом с ней. Говорил отвратительные вещи, выводил из себя, заставлял ненавидеть его. Хотеть. Хотеть прямо как сейчас, потому что только с ним, черт возьми, под ним, она могла чувствовать себя в безопасности, несмотря на все то невероятное дерьмо, в которое они вляпывались из-за него. В безопасности, от которой она отвыкла, которая стала каким-то идиотским наркотиком, эфемерным, невозможным. Шестым чувством Гермиона ощущала, что Малфой, призрачный и нестабильный гарант спокойствия, виноват во всем, начиная от ее бессонницы и заканчивая попаданием под машину.

– Не надо мне ни о чем напоминать, – прошипела Гермиона, даже не пытаясь убрать его руку со своей талии. Холодные пальцы, забравшись под ее рубашку, пробирались все выше, прижимали ее хрупкое тело к его крепкой груди все крепче. – Как только ты появляешься на горизонте, моя жизнь превращается в одну огромную непролазную задницу, Малфой!

– Вряд ли поэтому. Хотя ты права, напоминать не надо, – поморщился Малфой, – потому что ты и так все хорошо помнишь, Грейнджер?

Его лицо было совсем близко. Стальные глаза смотрели насмешливо, даже без доли привычной надменности и самодовольства. Просто взгляд мужчины, который искренне хочет раздеть женщину прямо здесь и сейчас. Терпкий запах парфюма, кофе и сигарет. Сигарет?.. С каких пор?...

Додумать Гермиона не успела. Толкнув дверь ближайшего кабинета, к счастью пустого, Малфой запер его заклинанием и, не давая опомниться, вцепился жарким, грубым поцелуем ей в губы. Его руки привычно, резко расстегивали пуговицы на ее рубашке, в то время как сама Гермиона, отбросив мысли, стягивала с него футболку, не прерывая объятий ни на секунду. Словно боясь выпустить его лицо из своих ладоней, боясь потерять его распухшие от поцелуев губы.

На полу оказалась вся их одежда, став своеобразным покрывалом для разгоряченных, не сопротивляющихся своим запретным желаниям любовников. Позже Гермиона и сама бы не ответила, что заставило ее, принципиальную, гордую, умную, в конце концов, девушку, вновь оказаться под этим беспринципным, наглым, самовлюбленным… нужным, необходимым, практически, блять, родным засранцем…

– Дра… Драко! – вскрикнула Гермиона, чувствуя, что он двигается в ней все резче, все сильней, заставляя ее изгибаться, царапаться, прижиматься к нему все яростней, словно в надежде никогда не отпускать.

Так, наверно, и должно было быть. Потому что даже когда для них обоих все закончилось, заставив тела одновременно содрогнуться, хрипло дыша, Гермиона не хотела разъединять рук, чтобы не упустить кроткого, едва ощутимого чувства счастья.

– Надеюсь, на этот раз ты не убежишь от меня, Грейнджер? – шутливо грозно спрашивал Малфой, путаясь в штанинах джинсов и смешно покачиваясь на одной ноге. Гермиона смотрела на него, изо всех сил стараясь не засмеяться, понимая, что и сама выглядит не менее комично, в третий раз неправильно застегивая пуговицы на рубашке.

– Да от тебя вообще сложно скрыться, знаешь ли, – Гермиона, наконец, справилась с пуговицами, придирчиво глядя на свое отражение в зеркальной дверце шкафа, в котором наверняка хранились какие-нибудь волшебные приборы. Или что-то вроде того.

– Кстати, ты ведь так и не сказал МакГонагалл, зачем приехал в Хогвартс, – продолжила она, удовлетворившись своим внешним видом. – И, раз уж так совпало, что я тоже здесь, то мне интересно услышать твою очередную восхитительную историю.

Драко, уже одетый, немного помятый, но все равно удивительно свежий и бодрый, нахмурился, мигом теряя блеск в глазах и былую живость.

– Черт, Грейнджер, вот умеешь ты настроение испортить! – с досадой проворчал он, надеясь увильнуть от ответа, чем еще больше распалил ее любопытство.

– И все же я слушаю, – в аудитории, залитой глубоко вечерним красным солнцем, ее глаза, теплые, темные, затягивающие, походили на два уголька, дотлевающих в полумраке. От этих глаз не хотелось отрываться, только смотреть в них, тонуть, раз за разом раз прокручивая в голове ее севший голос, нашептывающий его имя.

– Малфой?

Драко вздрогнул. В тысячный, наверное, раз.

– Назови меня по имени, Грейнджер, – тихо попросил он, оказываясь совсем рядом, нежно запуская пальцы в ее волосы, заставляя встать на цыпочки, приподняться к нему, совсем близко, всматриваться в его лицо.

– Зачем?

– Просто назови, пожалуйста.

«Пожалуйста». Первый раз за херову тучу лет, черт побери. И первый раз для нее.

– Драко, – послушно произнесла Гермиона, завороженная теплом его ладоней, его глухим хриплым голосом.

– Спасибо, – Малфой опустил голову, прижав Гермиону к себе. Трогательно и… искренне?

– Спасибо, – повторил он и продолжил: – потому что так я понимаю, что ты говоришь именно со мной.

– В смысле? – Гермиона нахмурилась.

– Мне не хватало этого в Мэноре.

– Ты все-таки там был? – обрадованно воскликнула Грейнджер, робко опуская руки ему на плечи. – Как Нарцисса?

– Уже лучше, – бесцветно отозвался Малфой, шумно дыша, словно надеялся вдохнуть ее запах до самой последней капли, – но все еще рисует… нас.

– Нас?

– Отца. Меня. Моего потерянного брата. Нас, – отвратительно горько, непривычно для самого себя и для Грейнджер пояснил он, целуя ее, словно стараясь отвлечься, забыть то, что только что облек в слова.

Гермиона замерла, чувствуя, как странное, холодное ощущение пробирается под одежду вместе с прикосновениями Малфоя, сопутствуя его требовательным умелым губам, рукам.

В голове будто что-то щелкнуло, расставляя сумбурные мысли по полочкам. Пробуждая в душе щемящие чувства жалости, болезненной нежности, боязни, запоздалого сочувствия, чего-то еще, непонятного, почти осязаемого.

Стало страшно. Иллюзорное чувство безопасности рассеялось.

Кажется, ей, к сожалению, было что сказать.

====== 16 глава ======

– Когда ты собиралась мне об этом рассказать? – запыхавшись от быстрой ходьбы, прошипел Малфой. Одной рукой он расталкивал густой поток встречных прохожих, а другой крепко вцепился в пальцы Гермионы. Она ощущала себя собачкой на поводке, которую недовольный хозяин тащит за собой на прогулке.

– Я вообще не собиралась ничего тебе об этом рассказывать, – на автомате огрызнулась она, прекрасно понимая, что ее резкий тон ничуть не отпугнет раздраженного Малфоя.

В памяти всплыли события часовой давности.

Едва тусклые тихие слова о его семье растворились в воздухе, Гермиона поежилась как от внезапного морозного ветра. Слишком остро прозвучали они, и слишком для нее значительно. Малфой обнимал ее озябшее от некоего страха тело, а сама Гермиона видела перед глазами два абсолютно одинаковых лица, так не похожих друг на друга.

– Я, наверное, раньше должна была тебе сказать, – она зажмурилась, отстраняясь, – но твой брат живет в мире маглов.

Гермиона привыкла к его эмоциям, они в некотором роде стали ей близки. Более того, она принимала их, принимала самого Малфоя с этими его всплесками раздражения, внезапными приливами непонятной веселости или грусти. Но то, что происходило с ним сейчас… это была даже не ярость или злость, не было даже удивления. Скорее, недоверие и обида. Недоверие и обида маленького ребенка, от которого скрывали нечто очень важное и значительное, то, что он узнал случайно и не от того, кого нужно.

– Ты шутишь, – четко выговорил Драко, больно сжимая ее плечи и даже не замечая этого.

– Нет, – так же тихо ответила Грейнджер, – его зовут Деймон Донован, и он работает официантом в кофейне.

Малфой потряс головой, словно надеясь проснуться. Не помогло. Обида в глазах медленно сменялась гневом. И только сильные пальцы все крепче смыкались, оставляя на нежной коже синяки.

Желая выпутаться из этих неприятных объятий, Гермиона дернулась и, сдерживая непонятно откуда взявшиеся истеричные слезы, сбивчиво заговорила. Обо всем, что знала; с того самого момента, как впервые увидела теплые серые глаза, спрятанные за неаккуратно подстриженной челкой. С того дня, когда она действительно не поверила своим глазам. И заканчивая той минутой, когда она почти сбежала от Гарри и Джинни, попутно убеждая их, что только в Хогвартсе она будет в безопасности.

В безопасности, как же. Хреновая какая-то безопасность.

Она, наверное, не смогла бы точно сказать, как они оказались в магловском Лондоне так быстро. Скорее всего, Драко просто тащил ее за собой как обмякшую плюшевую игрушку.

Голова болела нестерпимо. Лицо словно жгло огнем. И думать она могла сейчас только об этом.

– Это здесь?

Гермиона подняла глаза, неясно видя перед собой двери уютной кофейни. На улице почти стемнело, и теперь ее окна призывно мелькали разноцветными гирляндами. Мелькнула смутная мысль, что скоро Рождество.

– Да.

Они вошли в теплое помещение, напрочь пропитанное ароматами кофе и шоколада. Умопомрачительно пахло свежей выпечкой, но Гермионе казалось, что пряный запах огнем выжигает ее внутренности. Это было похоже на состояние, в котором она оказалась под колесами машины.

Она видела, как Драко о чем-то разговаривает с толстым неповоротливым управляющим. Мэттом, кажется. Малфой говорил тихо, пристально глядя в глаза собеседнику, и тот, словно завороженный, следил за движениями губ Драко.

Гермиона облокотилась на стену, в тщетной попытке унять слишком быстрое сердцебиение. Ей казалось, что она видит образами, расплывчатыми фигурами, которые никак не хотят выстраиваться в четкую картинку.

Снова хотелось спать. До тошноты хотелось. Гермиона моргнула, но плывущее изображение никуда не исчезло.

– Идем, – Малфой смотрел куда-то в сторону, будто разговаривая не с ней, – его здесь нет.

Смысл слов доходил медленно, отдельными звуками пробиваясь как сквозь вату. Каждый шрамик на лице словно прижигали заново. Слишком больно, чтобы терпеть.

Гермиона видела, как изменилось выражение его лица, но сказать ничего не могла. Опять хотелось спрятаться куда-нибудь, но сил не было. И, скорее всего, это хорошо. Как показывал опыт, ее нелепые попытки сбежать не заканчивались ничем хорошим. Она все равно оказывалась рядом с ним.

Силуэты все так же плыли перед глазами, но Гермиона видела, как Малфой присел на корточки и внимательно смотрел ей в лицо. Она плохо различала его очертания, но чувствовала, как Драко хмурится и, кажется, что-то спрашивает. Но ей не хватало сил сказать хоть слово.

А Малфой боролся с желанием бросить все, махнуть рукой и немедленно начать поиски потерянного, так и не обретенного брата. Их отделяло несколько шагов, призрачных ступенек, но никто не мог сказать, где Деймон. На работе он не появлялся уже несколько дней, и крайне раздраженный толстяк-управляющий не знал, где искать своего работника.

Парочка простеньких заклинаний античной магии, и противный Мэтт, пережевывая звуки мясистыми жирными губами, как сомнамбула повторял одно только «Не имею понятия». Не врал. Противиться древнему волшебству, которым так удачно владел Малфой-младший, этот отвратительный субъект в засаленной рубашке не смог бы. Все, что Мэтт смог выдать полезного, – адрес Деймона Донована. Драко не слишком хорошо знал магловский Лондон, но даже он имел представление об этом не самом благополучном районе. Да уж, не в самое приятное местечко занесло его братца.

Всегда хладнокровный, продуманный до мозга костей Драко Малфой готов был броситься в омут с головой, выискивая своего двойника хоть в адском пекле, хоть в ледниках Антарктиды. Адреналин подгонял его, заставляя нервно отстукивать ногой и хрустеть пальцами. Драко нащупал в кармане пачку сигарет, которые с некоторых пор стали его постоянными спутницами. Как оказалось, вкус дорогого табака идеально сочетается с крепостью ирландского виски. Драко готов был закурить прямо здесь, в душной кофейне, пропахшей корицей и дешевым шоколадом, когда, наконец, вспомнил про Гермиону.

Она скорчилась у стены, прикрывая голову руками, и немногочисленные посетители косо поглядывали на нее. Со стороны Грейнджер походила на измученную наркоманку, которой явно не хватало очередной дозы. Глаза лихорадочно блестели, на лбу выступили капельки пота, волосы растрепались и больше обычного напоминали воронье гнездо. Малфой ощутил нечто сравнимое с жалостью, дикое для него чувство, до этого практически неизведанное и оттого пугающее до чёртиков. Гермиона выглядела настолько беззащитной, насколько и измученной. И почему-то Драко стало казаться, что виноват в этом он сам.

Малфой опустился к ней и сжал лихорадочно горящие сухие ладони. Гермиона практически не отреагировала, лишь слабо дернувшись в ответ. Наверное, именно в этот момент равнодушный и циничный Драко Малфой понял, что готов понести хоть каплю ответственности за кого-то кроме себя. За эту хрупкую девчонку, съежившуюся на не самом чистом полу. За храбрую гриффиндорку, столь ненавистную ему и все же столь желанную, что хотелось вцепиться в ее бледные губы и не отпускать, пока кровь не выступит. За Гермиону Грейнджер, самую большую занозу в заднице и самую нужную ему сейчас женщину.

Она доверчиво уткнулась носом ему в шею, обвивая ее руками. Влажные волосы, растрепавшиеся из нелепого пучка, коснулись его лица. Странное ощущение, словно так и должно быть.

Щелчок пальцами, чтобы отвлечь маглов от них. На кухне что-то громко взорвалось, жаром открыв хлипкую дверь кухни; посетители, синхронно вскрикнув, кинулись кто к выходу, кто под стол. Идеально, чтобы незаметно исчезнуть.

Ему стало казаться, что трансгрессировать с практически бесчувственной Грейнджер входит в разряд его вредных привычек. Не сказать, что ему это нравилось, но выбирать не приходилось.

Прежде чем его ослепило вспышкой трансгрессии, Малфой заметил ее легкую, почти блаженную улыбку. Выражение лица человека, которому стало легче после сильной боли. Но Драко не успел об этом задуматься, так как картинка изменилась и вместо разрисованных кофейными чашками стен перед ним возникли величественные серые ворота с выкованным на них фамильным гербом.

Для Гермионы запахи были своеобразным хроноворотом, тем, что возвращало ее в давно прожитые моменты. Она ощущала их до мельчайших ноток, будь то тяжелые землистые запахи теплиц мадам Спраут, пыльные залежи библиотеки или аромат чая с бергамотом, который так любит ее отец. Каждого человека она узнавала по запаху, так же, как и места, где ей случалось бывать. Но сейчас, когда желания открывать глаза не было, она пребывала в некоем дежа вю. Немного пахло сыростью, травами, чистым постельным бельем и виски. Непривычная смесь, но судя по знакомому размеренному дыханию рядом, бояться ей нечего.

Странный приступ истеричного жара отступил, словно его и не было. Тело наполняла легкость, как если бы она проспала не менее десяти часов. Гермиона осторожно протянула руку и, нащупав мягкую ткань малфоевской футболки, уснула.

– Ты притащил меня в Малфой Мэнор?! – Гермиона в ужасе подобралась на кровати, прижимая к себе изумрудно-зеленое шелковое одеяло. Драко непонимающе уставился на нее.

– А что тебя так пугает, Грейнджер? – холодно осведомился он, принимая привычный высокомерный вид. – Смею тебя заверить, здесь никто не собирается издеваться над твоей немощной тушкой.

Гермиона смутилась.

– Дело не в этом, – она потерла шею, где за ухом навсегда остался небольшой шрам от ножа Беллатрисы Лестрейнж, – просто это твой дом, и я не слишком-то комфортно здесь себя чувствую, знаешь ли.

– Расслабься, – устало посоветовал Малфой, с удовольствием потягиваясь на подушке, – можешь считать, что я пригласил тебя в гости, вот и все.

– А Нарцисса? – Гермиона строго посмотрела на него.

– А что Нарцисса? Я уже достаточно взрослый мальчик, чтобы приглашать в дом девочек, – отмахнулся Драко и решительно взял ее за руки, – слушай, Грейнджер. Идти тебе сейчас некуда. Хогвартс не ночлежка для бездомных, а к родителям, я думаю, пойти ты не горишь желанием. Можно, конечно, сбагрить тебя в общежитие Уизли, но я слышал, что твой бывший женишок вернулся к мамочке на каникулы, поэтому это тоже не самый лучший вариант.

– Почему же? – подозрительно сощурилась Гермиона, прикидывая, почему Гарри и Джинни ничего ей не сказали. Собственный ответ на этот вопрос ей не понравился.

– Мне слишком нравится спать с тобой, чтобы так просто отдать тебя в лапы этого рыжего недоразумения.

Гермиона фыркнула. Таких признаний она от Драко Малфоя не ожидала.

– Это все причины?

– Нет, – неожиданно посерьезнел он, – есть еще две. Первое. Твои периодические приступы сумасшествия ненормальны. Не хочу нагнетать, но похоже на проклятие. И я больше чем уверен, что ты захочешь их изучить. Мне самому интересно, поэтому библиотека Малфоев в твоем распоряжении. И второе. Возможно, ты свежим взглядом сможешь параллельно найти что-то о… нем.

На последних словах Драко запнулся. Он и сам не знал, как говорить о Деймоне. Называть его этим именем он не мог. Может быть, это остатки маглоненавистнического воспитания, может, еще что-то. Но так или иначе он терялся, если нужно было произнести имя старшего брата.

Старшего брата. Само осознание факта, что в мире где-то есть еще один Малфой, его копия, заставляло Драко нервно вздрогнуть. Не то чтобы он боялся встретиться с ним. Наоборот, встреча со Стелласом – или Деймоном, как бы его ни звали – была самым его горячим желанием. Когда-то он так же яро хотел иметь настоящих друзей, блестяще играть в квиддич и получить высшемагическое юридическое образование. Ни с одним пунктом не срослось. Поэтому Драко надеялся, что в качестве компенсации знакомство с братом все же состоится.

– Ты всерьез считаешь, что меня прокляли? – скептически поинтересовалась Гермиона, отвлекая его от невеселых мыслей.

– Вполне может быть. Или ты и раньше периодически впадала в истерики, страдала от неожиданных ожогов и жара по всему телу?