Текст книги "По ту сторону двуличия (СИ)"

Автор книги: ksana_lindemann

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

– Надо снять его, Грейнджер, и чем быстрее, тем лучше, – коротко пояснил он, но она отвлеклась на пульсирующую боль от ожога. Кольцо раскалилось добела, заставив ее стиснуть зубы от боли. Стараясь не обращать внимания на уже немеющую ладонь, Гермиона быстро натянула футболку и джинсы.

– Что за?!.

– Я обязательно объясню тебе все, но попозже, – Драко отвернулся и, схватив первый попавшийся предмет – дорогое, позолоченное пишущее перо Нарциссы, навел на него волшебную палочку и одними губами прочитал заклинание, которое Гермиона не расслышала. В каждом его движении чувствовалась сосредоточенность и хладнокровная решительность, и Гермиона не стала задавать вопросов, всеми известными ей заклинаниями стараясь заглушить боль, настолько уже невыносимую, что, не боясь обжечь и вторую руку, Гермиона схватилась за кольцо, пытаясь самостоятельно стянуть его. Малфой зло и в то же время беспомощно посмотрел на нее.

– Не трогай! – заорал Драко, пытаясь перехватить ладонь Гермионы, но было поздно.

Со стеллажей с грохотом стали падать книги, осыпаясь разорванными страницами и многовековой пылью. Свет, рассеивающийся из высоко поднятых кованых канделябров, погас, и библиотека погрузилась во тьму. Единственным источником некоего потустороннего излучения оставалось кольцо, синим пламенем вспыхнувшее на пальце Гермионы. Она вскрикнула, с удвоившимся ужасом ответив, что боли от раскаленного металла не чувствует. Драко рывком схватил ее за руку и стремительно завел за спину.

– Стой там и не дергайся! – приказал он, прекрасно зная, что Гермиона не послушается. Но, прикрывая ее собой, Драко лелеял надежду, что хотя бы несколько минут он выиграл.

====== 24 глава ======

– Ну, здравствуй, любимый.

Женский голос, в котором звучали нотки иронии, доносился словно из ниоткуда. Невозможно было определить местонахождение говорящей – темный неприветливый коридор, недра библиотеки или в двух шагах от него и Гермионы. Драко крепко сжал руку растерянной донельзя девушки, прикрывая ее собой от неизвестной опасности.

– Ты действительно думал, что сможешь обвести меня вокруг своего аристократического пальца? – тон перешел в издевательский. – Или решил, что мое кольцо может стать для вас… обручальным?

Говорившая показалась Гермионе смутно знакомой. Где-то она определенно слышала этот глубокий грудной голос с саркастическими нотками. В глубине книгохранилища с грохотом упал стеллаж, поднимая в воздух столб книжной пыли. Грейнджер закашлялась, прикрывая лицо рукой, Малфой же, напротив, даже не вздрогнул, лишь напрасно оглянувшись на источник оглушительного звука.

Она появилась из пустоты прямо перед ними. Высокая, стройная, с ниспадающими на идеально округлые плечи волосами смоляного цвета. Точеная фигура, облаченная в изумрудную атласную мантию, нисколько не скрывающую совершенные изгибы тела. Женщина откинула с лица капюшон, украшенный причудливой вышивкой.

Драко напряженно смотрел на нее, и его настороженность Гермиона чувствовала всем своим существом, но как завороженная уставилась на открывшуюся тошнотворную картину, не в силах даже пошевелиться.

Пронзительно-синие глаза, обрамленные опаленными, будто вывернутыми наизнанку веками без ресниц. Глубокие, сочащиеся сукровицей уродливые ожоги на щеках. Губы, покрытые незаживающей лопающейся кровавой коркой. Некогда изящные ладони, похожие ныне скорее на обожженные куски мяса.

Гермиона вспомнила. Именно это жуткое существо – женщина, девушка? – являлась к ней в кошмарах. Ее голос еще долго отдавался эхом в сознании, несмотря на то, что Грейнджер уже давно очнулась от удушливого ночного ужаса. Но Драко, казалось, не удивился, увидев ее.

– Что тебе нужно? – не отрывая взгляда от каждого движения незнакомки, хрипло спросил он.

Женщина захохотала знакомым истерическим смехом. Этот леденящий хохот…

– Мне? – скривившись, выплюнула она. – То, что мне принадлежит. Ну и, конечно, оплата за аренду моего артефакта. Между прочим, сильного парного артефакта.

Женщина подняла ладонь, и в пыльном мраке библиотеки мелькнуло кольцо – близнец того, которое еще недавно причиняло Гермионе невыносимую боль.

– Мисс… м-м-м… Грейнджер, не изволите вернуть? – картинно вежливо поинтересовалась женщина, протянув руку Гермионе, но Драко уверенно оттолкнул ее.

– Дана, – предостерегающе прохрипел он, – не вмешивай ее.

Дана с издевкой ухмыльнулась.

– А то что? Расскажешь ей, как все обстоит на самом деле?

– Не твое дело. Забирай кольцо и исчезни.

– Как у тебя все просто, любимый, – последнее слово неприятно резало слух, с каждым звуком все больше распаляя любопытство Гермионы, – а как же рассказать твоей подстилке о наших искренних чувствах? О том, что это за кольцо? Ах да, ты же боишься показаться последним кретином, допустившим самую дурацкую ошибку, на которую только оказался способен.

Дана облокотилась на стол, брезгливо отдернув руки от его поверхности.

– Как не стыдно, Героиня Войны, а спишь с последним ублюдком, который предал ваше грязнокровое отродье, еще когда…

– Заткнись, – заорал Драко, но, несмотря на клокочущую злость, не двинулся с места, только плотнее прижался к ошеломленной Гермионе.

А она стояла молча, не говоря ни слова. Гермиона знала, что не стоит поддаваться на провокации обозленной непредсказуемой женщины, но ничего не могла поделать с любопытством, смешанным с гадливостью и неприязнью.

– Кто ты?

Свой тихий, но настойчивый вопрос Гермиона слышала словно со стороны, так же отстраненно наблюдая, как взмахом руки Дана не позволяет Драко ответить за нее. Легкое движение – и он, словно тряпичная кукла, тяжело оседает на пол, как если бы кто-то точным движением подсек его под колени.

– А я тебе говорила, что эта замечательная вещица защищает от большинства видов магии, надо было себе оставить, – злорадно прошипела Дана, с удовлетворением наблюдая за его беспомощностью. – Бедняжка Драко Малфой, что, воды в рот набрал? Или неважно себя чувствуешь?

Он молчал, обессиленно и недвижимо растянувшись у ног Гермионы. Та склонилась над ним, но поняла, что ничем не поможет – тело его окуталось синеватым свечением, подверженное не знакомой ей магией. Магией, не знакомой Гермионе Грейнджер. Еще один чертов парадокс…

– Малфой! – Гермиона схватила его за руку, но ее остановил истерический крик Даны:

– Лучше не трогай его! Ты думаешь, сможешь помочь? Может быть, сначала хочешь узнать кое-что интересное?

– Ничего я от тебя знать не хочу! – несмотря на требование Даны, Гермиона не выпустила его ладонь.

– А придется… Выбирай: либо он сдохнет у тебя на глазах прямо сейчас, а следом и ты, либо… – Дана задумчиво прикусила распухшую от ожога губу, отчего по уродливому подбородку потекла капля алой, рубиново горящей крови, – либо он сдохнет чуть позже вместе с тобой, но ты успеешь потешить себя надеждой на ваше героическое спасение. Ну же, храбрая Грейнджер, не разочаровывай меня!

Гермиона сдалась, несмотря на свое раздраженное «Да пошла ты!». Ненавидя себя за свою беспомощность, она с ужасом наблюдала, как с лица Малфоя исчезают краски, – кожа становится бледной и безжизненной, глаза стекленеют. Гермиона вцепилась в запястье, с легким успокоением отмечая слабо дергающийся пульс.

– Давай, начинай, рассказывай! – зло выкрикнула она, не отпуская его руки, но Дана, казалось, нарочно издеваясь, принялась медленно прохаживаться перед ними.

– Жалкая картина, – жеманно протянула она, – доблестная подруга великого Поттера и ее сердечный самодовольный дружок Малфой! Кому скажи, не поверят.

Гермиона лихорадочно соображала, что можно сделать, но так как физически ощущала исходящую от сумасшедшей изувеченной женщины первобытную магию – сильную, необузданную, неизведанную, – ответа на свои размышления найти не могла. Но действительно лелеяла надежду спастись.

– Наш с тобой друг наделал много ошибок, – наконец, напыщенно произнесла Дана, не забывая наблюдать за реакцией Гермионы, – но именно благодаря мне он стал тем, кто он есть.

Когда не стало Люциуса, Драко долго таскался по Великобритании – и магической его части, и магловской, – взращивая в себе желание стать чем-то большим, чем просто сын Пожирателя смерти. Дешевые мотели и вульгарного вида девицы сменялись шикарными ресторанами и изысканно наряженными дамами, но итог дня оставался один – вечерами наследник аристократического рода напивался до полубессознательного состояния, каждому встречному рассказывая о великой миссии возрождения былой славы этого самого аристократического рода. Чаще всего его слова принимали за пьяный бред, но так было ровно до того момента, пока он не встретил ее. Дану.

– Ты, наверное, знаешь, что значит влюбиться как кошка? – доверительным тоном вопрошала женщина, не обращая внимания на отвращение на лице Гермионы. – Знаешь, конечно.

Он забрел к ней случайно, избитый, весь в синяках и крови. Увидев Малфоя впервые, Дана приняла его за такого же, как она сама, – искалеченного, отверженного, измученного. Но за те несколько дней, когда она залечивала его сломанные ребра и вывихнутую челюсть, он стал для нее всем. Потому что не пугался ее обезображенного лица, не морщился при виде изувеченных рук и принимал такой, какая она есть. А была она не просто волшебницей – ученица свихнувшегося колдуна, его преданная последовательница, перенявшая совершенные умения своего учителя – безупречную легилименцию, сверхтонкую интуицию, идеальное владение невербальной магией и потрясающие познания в области зельеварения. Отшельник, живущий на окраине магического Лондона, где любой запрещенный товар можно купить за бесценок или просто украсть, наложив на торговца непростительное, нашел Дану совсем девчонкой. Что было до него – она не помнила. Знала только, что всем обязана ему…

Когда женщина говорила о своем учителе, в тоне вместо привычной иронии чувствовалось благоговение. И эти изменения пугали больше, чем если бы она кричала или хохотала как умалишенная. Это лучше, чем тихий шелест, напоминающий шипение Волан-де-Морта.

Но за свою щедрость учитель запросил слишком высокую цену. Идеально красивая девушка превратилась в обезображенную уродину, обгоревший кусок мяса. Правда, за это она получила еще одну особенность и необычный подарок – древний парный артефакт, аналога которому нет нигде в мире. Подобной античной магией не владел, наверное, сам Дамблдор! Дана умела управлять огнем. Могла сжигать людей изнутри или вызывать стихийный огонь в том месте, в котором пожелает. Могла превратить любого в жалкое подобие себя – кроме того, кто будет носить второе кольцо. При одном условии – второй владелец должен всей душой любить истинную владелицу артефакта.

Однако ее уродство не было окончательным – хитрый колдун устроил все так, что только искренне и взаимно полюбив, Дана сможет стать прежней. Звучит как сюжет тривиальной и скучной сказки, но у искусного волшебника, видимо, было плохо с фантазией.

– Так я и ждала своего прекрасного, черт возьми, принца, – Дана становилась все эмоциональнее, все яростней, – даже когда учителя не стало, я ждала его. И дождалась.

Драко Малфой стал для нее тем самым «принцем». Два года она обучала его всему, что знала сама, не требуя ничего взамен. Два года она верила в его чистую, но невысказанную любовь, каждое утро с надеждой глядя в зеркало. Но видела только свое уродливо раскроенное лицо.

– Он носил меня на руках, – грустно, с каждой секундой меняя настроение своего истерического повествования, поведала Дана, – я была для него всем. Я! Он угадывал мои мысли, и для этого ему не нужно было лезть мне в голову. Он любил меня.

Но всякой сказке, даже самой обычной и банальной, приходит конец. Драко уже умел все – и, может быть, в чем-то больше или чуть меньше, чем сама Дана, – но этого ему стало недостаточно. Он ощутил в себе силу, способную помочь его изувеченной семье. Но сама Дана так и не вернула своей былой красоты.

– Я думала, любовь побеждает все, так ведь? Ничего подобного. В его случае любовью оказалось просто иметь меня так, как ему вздумается, во всех смыслах… И обещать вернуться тогда, когда даже не собирался этого делать.

Но Дана оказалась чуть умнее, чем предполагал наивный Драко Малфой. Она отдала ему кольцо – не для того, чтобы уберечь от самой себя.

Обратная сторона магии – тот, кто носит это кольцо, не взрастив в себе любви к ней, всегда будет в поле зрения Даны. В преисподней или эдеме – но она найдет его. Убить не сможет, но свести с ума, заставить поверить в проклятие, лишить сна и покоя– запросто.

И Драко об этом догадывался. Но думал, что действие распространяется только на тех, кто связан с ней, с Даной, для остальных являясь просто щитом от ментальной магии.

Наивный дурак.

– Играть с вами было даже интересно. Я не собиралась отдавать его тебе – пусть бы тешился, пока мне это не надоест. В конце концов, мужчинам нужно иногда… отвлечься. Но вернуться он должен был ко мне.

Гермиона не понимала и половины из ее рассказа. Это было слишком дико, чтобы оказаться правдой, в которую можно поверить.

За последнее время она встретила слишком много женщин, ослепленных своей идеей, утонувших в своей любви, совершенно сумасшедших.

Нарцисса, слепо верившая, что только вернув сыну магию, она вновь обретет его. Дана, зациклившаяся на своем «спасителе» и выбравшая на его роль Малфоя.

Сама Гермиона, настолько привязавшаяся к нему же, привыкшая, влюбленная, черт возьми, в эти серые потухшие глаза.

С каждым словом Даны жизнь по капле покидала бледное обескровленное лицо, заставляя Гермиону судорожно сжимать холодную ладонь в своих пальцах.

– Когда я поняла, что он слишком увлекся, то натравила на тебя того пьяницу в баре. О, под Империусом его ухаживания были очень убедительны! Как будто без непростительного можно тобой увлечься.

Шутка показалась женщине удачной, заставив ее хищно и самодовольно осклабиться.

– Так это ты убила его?! – Гермиона зло посмотрела на эту полоумную, сожалея, что пока не может запустить в нее заклинанием.

– Конечно, – она расслабленно кивнула, – а когда наш общий друг искал своего братца, моя помощница должна была привести его ко мне. Жаль, он был сильно озабочен поисками, а она слишком тупа, чтобы предпринять более решительные действия! Но не волнуйся, я придумала ей достойное наказание!

– Да мне вообще ее судьба не особо интересна! – огрызнулась Гермиона, замечая, что Дана слишком увлеклась своей властью над ситуацией и сейчас ее речь больше походила на бред запойного пьяницы. Слишком уж лихорадочно блестели ее глаза, а обугленные руки нервно теребили край мантии.

В этом был свой плюс. Гермиона поняла это, когда Драко слегка, едва заметно сжал ее пальцы в своей ладони. Он постепенно приходил в себя, пока, увлеченная своим рассказом, сумасшедшая не замечала, как ослабло действие ее заклятия.

«Потянуть время, только бы потянуть!» – мысль гвоздем засела в голове, не позволяя думать ни о чем другом. Только сейчас Гермиона заметила, что для правильного действия магии Дане необходим зрительный контакт с Малфоем. Стоило ей только прервать его, как к Драко возвращались силы, медленно, но уверенно.

Прервать действие магии можно было только одним способом.

– Как ты смогла пробраться сюда? Поместье ненаносимо, без приглашения не попадешь, – Гермиона задала первый пришедший на ум вопрос.

– Кольцо, – Дана миролюбиво кивнула, словно в разговоре со старой подругой,– наблюдать за вами было увлекательно, а все благодаря ему. Но снять его так просто нельзя, отзывается его пара. Зато благодаря ему не страшны никакие пространственные и ограничительные чары.

Дана определенно расслабилась. Она уверенно чувствовала себя хозяйкой положения, удобно устроившись уже на мягком диванчике. Настолько удобно, что перестала контролировать состояние Малфоя – его ледяные доселе руки медленно теплели, крепко сжимая ладонь Гермионы.

– Надеюсь, ты была довольна увиденным? – Гермиона усмехнулась. – Только вот зачем мне все это знать? Так легко все это рассказываешь.

– Я хочу, чтобы ты знала, какая мразь твой любовничек. Трахался с тобой, несмотря на данное мне обещание. Использовал меня, и тебя он тоже использовал. Как же, великая Грейнджер, победила Сами-Знаете-Кого. Такая добыча. Связь с тобой – это уже пропуск в пуританские маглолюбивые слои волшебного сообщества.

Гермиона почувствовала укол недоверия. Нежелания верить.

Бред сумасшедшей.

– Впрочем, это уже неважно. Вы все равно не выйдете из этой комнаты, – продолжила Дана, задумчиво разглядывая свои руки, – прочувствуешь на себе, каково это – гореть заживо. Твоему дружку понравилось – хоть он и оказался живучим, по сравнению со своей подружкой.

Фраза, брошенная мимолетно, будничным тоном заставила Гермиону вскрикнуть от неожиданности. Кусочки пазла не желали вставать на свои места, хотя казалось, что еще немного – и она сможет понять, чего и, главное, почему хочет эта сумасшедшая, изуродованная заклятием, обозленная женщина.

– Ты подожгла кофейню? Рон… это все ты?!

– О, мне даже не пришлось для этого покидать свое уютное жилище, милая, – отмахнулась Дана, хихикая. – Зато как все совпало? Драко поволновался, даже к Поттеру в гости ходил. Кстати, бедный твой приятель – так нервничал, пока…

Гермиона уже не слушала. Она принимала решение, которое, возможно, будет стоить им жизни.

Или не будет.

В любом случае, взвешивать все за и против просто было некогда. Кольцо снова нагревалось, тянуло – чувствовало парный артефакт на пальце Даны. Малфой, кажется, оставался все так же слаб, бессильно растянувшись у ее ног. Но он все еще крепко сжимал ладонь Гермионы, и требовалось только удачно провернуть ее, чтобы железный ободок соскользнул с ее пальца к нему в руку.

– Ты, кажется, пришла за этим? – звонко крикнула Гермиона, перебивая Дану и делая вид, что широко замахивается. – Лови!

Это был самый глупый трюк, на который она была способна. Но ни магия, ни волшебная палочка не могли быть действенней – Дана окончательно отвлеклась от Малфоя и от своего рассказа, от неожиданности высоко задрав голову, словно надеясь увидеть и поймать высоко подброшенное вверх кольцо. Секундного замешательства Гермионе хватило, чтобы броситься к ней и повалить на пол, в бессильной ярости выкрикнув защитное заклинание:

– Петрификус Тоталус!

Заклятие зацепило Дану на излете, не причинив никакого вреда. Она только отмахнулась от Гермионы, скинув ее с себя.

Гермиона понимала, что это был непродуманный, глупый и нелогичный поступок. Обозлить сумасшедшую – полбеды, теперь нужно…

Додумать Гермиона не успела, так же, как и выкрикнуть новое заклинание. Раздался оглушающий грохот, и стеллажи, с которых ранее осыпались книги, начали падать друг на друга, как домино. Тяжелый канделябр рухнул на пол, разметая вокруг множество хрустальных осколков.

Взмах изувеченной руки – и Дана исчезла, чтобы появиться в другом конце библиотеки. Оттуда был слышен ее дьявольский, полоумный смех.

Зато этого времени хватило Малфою, чтобы окончательно прийти в себя. Гермиона бросилась к нему, понимая, что он уже смог подняться и теперь отчитывает ее, как ребенка, но в столь сильном шуме услышать его было практически невозможно.

Библиотека рушилась на глазах. Безумный хохот, слышимый в разных частях книгохранилища – словно призрак, женщина скользила по комнате, не забывая рушить все на своем пути.

Схватив Гермиону за руку, Драко уверенно потащил ее куда-то – хотя в такой пыли и шуме сложно было понять, в каком направлении. Она доверяла ему в надежде найти выход, но зря – путь им преградил очередной рухнувший стеллаж.

Разрушенная библиотека озарилась ярким пляшущим светом. Пыль смешалась с едким дымом, удушающим и горьким.

Огонь.

Огонь, намного, казалось, ярче, чем адское пламя, с каждым мгновением пожирал все большее пространство – старинные резные шкафы, бархатные портьеры, разорванные и целые книги, высокий ковер на полу, шелковые обои. Треск пламени, созвучно дикому хохоту, эхом отражающемуся от стен, сводил с ума.

Огонь подбирался ближе, пожирая на своем пути все препятствия и подбираясь все ближе к Драко и Гермионе, растерянных, не смеющих сдвинуться с места. Обжигающие искры уже подбирались к их ногам, опаляли одежду и волосы.

Под жуткий аккомпанемент истерического хохота.

Какофония.

Гибель.

– Грейнджер, держи крепко, я сейчас вернусь, – Гермиона с трудом расслышала Драко, с непониманием глядя на дорогое, но уже столь потрепанное перо Нарциссы Малфой.

– Что это?!

– Держи, – настойчиво повторил он, вкладывая перо в ее руку, – мне нужно найти Дану. Нужно остановить…

– Как ты ее найдешь?!

Драко улыбнулся, словно извиняясь. Мимолетно, торопясь, быстро прижал к себе чуть крепче, чем стоило бы.

– Мы связаны, Грейнджер, – Драко, зажмурившись, как перед прыжком в холодную воду, надел артефактное кольцо на палец. – Я не хочу прощаться.

Поцелуй. Горячий, с привкусом соленых слез, невысказанных слов и той самой пресловутой надежды.

Последний?..

Гермиона видела, как он уходил, но ничего не могла сделать. Это была их война – обманутой женщины и мужчины-лжеца.

Сильнейшей колдуньи и недоучки из Хогвартса.

Сумасшедшей проклятой и никому не нужного.

Кроме нее, Гермионы.

Последнее, что она могла, – броситься за ним, в попытке не позволить идти вглубь полыхающего кошмара. Но ее что-то не пустило – Драко, зная, что она не отпустит его, создал искусный барьер, позволяющий видеть и чувствовать все, что за ним, но не переходить невидимую черту. Для этого Драко пришлось обернуться, и Гермиона увидела его словно в первый раз.

Странное чувство.

Те же светлые растрепанные волосы, льдинки свинцовых глаз, тонкие, упрямо сжатые губы. Но сейчас он смотрел на нее так, как никогда ранее, – непередаваемое тепло, надежда, сожаление, грусть. Боль.

Так смотрят, когда боятся, что этот взгляд последний. Изучая, цепляя самую тонкую черточку родного лица. Гермионе казалось, что весь воздух в легких кончился, и все, что остается, – наброситься на невидимую преграду, увидев, как он, прикрывая лицо рукой, ступил в горящее марево.

Обернулся, что-то крича, но сквозь треск и хохот, столбы пыли и едкого дыма невозможно было услышать или прочитать по губам.

Злые, бессильные слезы. Горячие. Жарче полыхающего огня.

Хохот. Дьявольский, визгливый, переходящий в крик.

Гермиона зажмурилась, когда почувствовала, что ее словно затягивает в шипящий круговорот. Попыталась кричать, понимая, что бесполезно.

Тело сдавило, как если бы его протаскивали через узкую воронку песочных часов.

Противный писк в ушах и звенящая тишина следом.

Спасительная прохлада, будто ее резко выдрали из жерла полыхающего книгохранилища.

Не чувствуя опоры, Гермиона рухнула вниз, больно ударившись коленями. Слезы в изъеденных смрадом глазах застилали глаза, но все, что она теперь чувствовала, – холод. Морозный, уличный, проникающий глубоко под тонкую футболку.

Откашливаясь и хватая ртом воздух, Гермиона попыталась протереть лицо от липкой гари, чувствуя каждый невольный ожог от искр на коже. Тело болело, болела каждая клеточка уставшего тела, но она была в безопасности.

Потому что невдалеке виднелся уютный, аккуратно увитый плющом домик, на дверях которого висела до блеска отполированная табличка с номером «12».

Площадь Гриммо, 12.

Комментарий к 24 глава Спасибо всем, кто читает, ждёт))

Надеюсь узнать ваши мнения по поводу новой главы, сюжета) тайны раскрыты, но история ещё не окончена))

====== 25 глава ======

Гермиона задумчиво накручивала идеально завитый локон на палец, совершенно не задумываясь, что портит труд одного из самых высокооплачиваемых стилистов. Рассматривая себя в зеркале, она видела холеную, ухоженную до кончиков ногтей женщину, абсолютно довольную своей комфортной жизнью и не тревожащуюся о завтрашнем дне. Спокойную, уверенную в себе, знающую, чего она хочет от жизни и окружающих. Более того, благополучно получающую желаемое.

Самое неприятное, что Грейнджер знала, что это только внешний лощеный облик. Ни дорогие костюмы, ни модные туфли на умопомрачительных шпильках, ни свита парикмахеров не могли дать ей то, в чем она действительно нуждалась. То, о чем она думала, наверное, едва ли не каждую минуту с тех пор, как в слезах колотила в дверь дома Поттеров.

Тогда, два года назад, Джинни смотрела на нее с ужасом и непередаваемой жалостью, смешанными с болью и неподдельной дружеской нежностью. Не боясь разбудить уснувшего Джеймса, она громко хлопотала над подругой, с усилием затягивая ее в теплый дом, суматошно предлагая чай, кофе, коньяк, плед, сухую одежду, домашний бульон Молли, детскую бутылочку (Мерлин его знает зачем) и домашние тапочки.

А Гермиона не слышала ее. Размазывая по лицу копоть, сажу и горячие слезы, она терла свои заледеневшие от моросящего дождя плечи, судорожно втягивала ртом теплый, пахнущий выпечкой и духами Джинни воздух и не знала, что сказать. Страх и безысходность, пережитые несколько минут назад, комом застревали в глотке, не давая отдышаться, не позволяя вымолвить и слова. Гермиона невидяще смотрела на свои руки, крепко сжимающие еще недавно красивое позолоченное перо – портал, наспех созданный Малфоем в момент учуянной им опасности. Он знал, что делал, отправляя ее к Поттерам – знал, что здесь она будет в безопасности. Сам же предпочел остаться наедине с сумасшедшим чудовищем, сжигающим все на своем пути. По сути, он спас ее.

Боль, сжимающая внутренности ледяными пальцами, опускающаяся вниз живота, ненадолго отпустила – и несвязные, лишь постепенно обретающие очертания предложений, фразы вырывались одна за другой. Не позволяя Джинни задавать вопросов, Гермиона рассказала все, начиная со знакомства с Деймоном Донованом и заканчивая своим появлением на пороге дома на площади Гриммо. Все, что она чувствовала, помимо липкого ужаса и чувства потери чего-то неосязаемого, родного, до дрожи необходимого – это руки Джинни, крепко сжимающие ее вздрагивающее от внутренней дрожи тело. Сама же миссис Поттер с недоверием и сочувствием смотрела на Грейнджер, не до конца понимая, стоит ли верить ее невозможным, но столь настоящим, искренним, дающимся с трудом словам.

А потом были газетные статьи, происки вездесущих любопытных журналистов и безуспешные поиски Министерства. Сгоревший дотла Малфой Мэнор, похоронивший в своих стенах молодого хозяина, – лакомый кусок для писак, возглавляемых Ритой Скитер. Сын приближенного к Темному Лорду, бывший Пожиратель, завидный холостяк, недавно лишившийся матери, исчез в испепеляющем все в своих смертельных объятиях пламени. Тело найдено не было, ровно как не было найдено ничего, что могло бы породить столь сильный пожар. Каких только предположений ни строил «Пророк» и остальные газетенки – от финансовых махинаций молодого богача до мести недоброжелателей давно почившего Люциуса. Гермиона читала каждую строчку, посвященную этому шокирующему, загадочному для остальных событию, долго переваривая каждое слово. О ее причастности к этому никто не знал, и, наверное, только это спасало Грейнджер от долгосрочного пребывания в отделении для умалишенных Святого Мунго.

Она ждала. Каждый день, каждую минуту ждала, что Малфой вернется. Объявится на пороге, саркастически ухмыляясь по поводу ее осунувшегося внешнего вида, старого свитера и проживания в стенах убогой квартирки, уже некогда служившей ей домом. Гермиона вернулась сюда через пару чересчур длинных недель, наполненных тоской и страхом в доме Поттеров, в надежде, что здесь Драко найдет ее быстрее. В конце концов, журналисты и аврорат разобрал останки Мэнора по кирпичику, но тело найдено не было. Как и ничего, что когда-то наполняло серый неприветливый замок теплом, уютом и личностью его хозяев.

Но ожидание ничего не давало – только сердце пропускало удар, стоило кому-то постучать в дверь. Гермиона не знала, как назвать это тоскливое, щемящее в груди чувство, но очень надеялась, что вскоре оно пройдет. Слишком страшно было осознавать, что больше она не посмотрит в серые, наполненные загадочной смесью самодовольства и удивительной нежности глаза. Не прижмется губами к теплой, гладковыбритой щеке, прокручивая в голове одну только мысль – это невозможно. Ей только снится. Драко Малфой не мог сжимать ее в своих объятиях столь нежно и трепетно, раздевая взглядом, покрывая поцелуями каждый сантиметр ее тела…

Ничего этого больше не будет. А раз так, то лучше убедить себя, что ничего этого и не было.

Дни складывались в недели, месяцы, но ничего не изменилось. Пожар списали на поджог заклинанием Адского пламени неизвестным злоумышленником, Драко признали погибшим, домовиков не нашли. Дело списали в архив, так как ни один магический обряд не смог восстановить истинной картины произошедшего. Видимо, Дана действительно обладала исключительной силой, позволившей ей исчезнуть. Хотя Грейнджер надеялась, что сумасшедшая женщина осталась в том же огне. Вместе с Малфоем, как она того и хотела…

Но сегодня не время думать об этом, тревожа старые раны, нервно сжимая пышный подол шикарного белоснежного платья. Сегодня она станет женой одного из самых завидных женихов магловского Лондона.

Глупо звучит, но так оно и было – не желая терзать себя воспоминаниями, Гермиона хотела попробовать «начать жизнь заново», для разнообразия получив образование в мире простецов, выбрав для себя юриспруденцию. В университете она встретила Роберта Гилгана, блестящего адвоката и владельца крупнейшей юридической корпорации, посетившего учебное заведение с курсом лекций. Несмотря на значительную разницу в возрасте, с ним было легко – настолько, что уже через год девушка согласилась стать женой искренне любящего ее, но в то же время совершенно чужого ей человека. Со стороны казалось, что она безмерно счастлива, – но только Джинни, и, возможно, Гарри, знали, как тяжело далось Гермионе это решение. Но их осторожные вопросы разбились об одну только жестокую и окончательную для самой Грейнджер фразу.

– Его не вернешь, – она никогда не называла имени Драко, зная, что ни друг, ни его супруга до сих пор не приняли всей правды, – и я даже не могу сказать, что было между нами. Жизнь не закончилась, а Роберт любит меня и принимает мое право быть самостоятельной. Мне вполне этого достаточно. А его не вернешь.

Сказав это, Гермиона надеялась, что и сама в поверила своим словам. В конце концов, она слишком хорошо помнила, как они вместе с Поттером под мантией-невидимкой, несмотря на оцепление Министерства, бродили по затхлым, пропахшим копотью коридорам Мэнора.

Ничего, кроме голых черных стен. История древнейшего рода была сожжена дотла, вместе с портретами, реликвиями, воспоминаниями. Она не успела изучить замок достаточно, но очень хорошо запомнила расположение комнаты Драко – именно туда, крепко держа друга за руку, она направилась в первую очередь.