Текст книги "Рысюхин, вы в четырнадцать не шалили? (СИ)"

Автор книги: Котус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Ни породистых поросят, ни ящика мыла, ни пустых конвертов в подарках, к счастью, не было, хоть общая сумма денег едва покрывала расходы на свадьбу. Точнее, покрывала БЫ, если б доставалась тем, кто организовывал праздник, а не уходила по традиции молодожёнам.

На второй день празднования мы не пошли, просто заехали утром в дом к молодым, за четверть часа до их выхода на праздник. Ещё раз поздравили их, в добавок я рассказал об устроенной здесь системе вызова извозчиков по телефону, Ириша знала о ней в целом, но не о деталях. Посмотрели, как устроен котёнок, которого назвали Муркентием, использовав один из не пригодившихся вариантов, что я набрасывал для оказавшейся кошкой Мявекулы. Пообещали организовать ему поставки изнаночной рыбки, которую можно давать сырой, не опасаясь паразитов – они не выживают на Лице мира. И поехали домой, с традиционной остановкой в Березино.

Дома я отправился отсыпаться после дороги, а Маша – давать подробный отчёт Ульяне обо всех обстоятельствах свадьбы. При том, что мы оба связывались с ней по два раза в день и я, например, не представлял, что ещё можно добавить к ранее рассказанному. Но то – я, а то – Маша с Ульяной. Они, такое ощущение, встреченную на дорожке лягушку могут обсуждать часа три.

Теперь больше никаких событий до Ромкиного дня рождения. Во всяком случае – не ожидается и не предполагается. Потом будет рождение Ромкиного братика или сестрички, затем – день рождения тёщи и после этого остаётся только ждать вызов к Государю, точнее – на назначенные им не то учения, не то смотр, не то ещё что-то. Как же хочется, чтобы лето прошло спокойно! Хотя бы одно лето!

Кстати, про лето. Оно уже началось! И даже не вчера. Причём предыдущее прошло как-то настолько незаметно, будто его и не было вовсе! Я попытался вспомнить, когда в последний раз был, например, на рыбалке. Получилось что-то страшное: на каникулах после первого курса! Ах, нет – ещё один раз после этого посидел с удочкой на берегу Умбры, но там всё слишком быстро закончилось. Всё, решено! Пока и это лето не ушло в небытие незамеченным, прямо сейчас, не откладывая, возьму и схожу на рыбалку! В конце концов, я тут главный или так, помощник дворника?

На изнанке рыбачить не хочу – ловля на Умбре, это промысел, а не развлечение. Да, конечно, сейчас там появились профессиональные рыбаки с сетями, которые поставили лов рыбы на промышленные рельсы. Однако они промышляют сильно выше по течению. Пусть я заменил моторы на бывших паромах на более мощные, но и так они предпочитали идти против течения порожняком, поднимаясь к озеру, а потом скатываться вниз, выбирая сеть. Да и маловато моих рыбаков, чтобы хоть сколько-то заметно истощить рыбные запасы такой реки. В любом случае, рыбалка там займёт ненамного больше времени, чем дорога туда и обратно, я же хочу скорее посидеть с удочкой, чем что-то поймать. Поэтому двинусь-ка я на ближайшую речку, на Ушу! На нашем берегу вдоль реки есть просёлок, который идёт на расстоянии от трёхсот до шестисот метров от поймы реки. Отъеду по нему километров на пять ниже Рудни, там присмотрю местечко, пригодное для ловли или хотя бы для спуска к воде и там посижу хотя бы пару часиков. Кстати, если поехать на Умбру с земными червями, то клёв будет и вовсе ошеломительным. Возможно, рыбы сами на берег к банке полезут.

Так и сделал – не про Умбру, про Ушу. Предупредил домашних, достал свои удочки, которые еле нашёл и которые пребывали в прискорбном состоянии и посвятил пару часов приведению их в порядок. Потом поехал к реке, чтобы заранее присмотреть место для рыбалки, где и провёл три с половиной часа вечером. Даже кое-что наловил, на троих едоков на уху бы хватило. Правда, отдал всё пойманное детворе, возвращавшейся с реки: у нас в имении даже Мявекула, избалованная изнаночной рыбой, это есть не станет. Зато удовольствия получил несоизмеримо с уловом.

[1] Призывник, чтобы откосить от армии, решил схитрить с анализом мочи: взял немного мочи отца, сестры, собаки и своей. Все слил и сдал. Через три дня на бланке военкомата пришел ответ: «У вашего отца – простатит, сестра на третьем месяце беременности, у собаки – чумка, а вы будете служить за Полярным кругом».

Глава 16

К моему искреннему удивлению, до самого дня рождения Ромки никаких внешних событий, влияющих на мою жизнь и на жизнь моего семейства не произошло. Даже удивительно! Неужели на самом деле «каникулярное проклятие» исчезло вместе с каникулами⁈ Но это я забегаю вперёд.

В июне нашлось время и на эксперименты. И, нет, начал я не с переделки самоходного миномёта, хотя проектов переделки было штуки три. Собственно, это и было одной из причин, что я отложил их воплощение в металле: сперва нужно было сделать из трёх один. Но главное – это я осознал, вспомнив поездку в Доманово, что у нас в дружине нет такого необходимого для дальних поездок и долгих полевых выездов предмета, как полевая кухня! Да, их уже придумали и даже ввели в войска, поскольку они позволяли заметно увеличить скорость перемещения войск за счёт экономии времени на готовку. И можно бы купить готовую, но дед их все обфыркал, Мявекуле на зависть.

Мою идею воспроизвести с некоторыми изменениями тот кухонный грузовик, что мы делали когда-то для геологов дед тоже отверг, причём аргументированно. Нет, начал с того, что это «жлобство, барство и декаданс на колёсах», но потом пояснил, что оно хорошо для передвижного кафе или если готовить нужно человек на тридцать от силы, а вот чтобы разом накормить сотню здоровых молодых мужчин, не растягивая процесс на несколько смен по полчаса каждая – увы.

В качестве примера, как надо, причём проверенного десятилетиями практики, показал из своей памяти «нормальную», по его мнению, ротную кухню. Даже два варианта – с выдвигающимися вбок на откидную крышку котлами и с котлами, доступными сверху без дополнительных манипуляций. Сто двадцать пятая и сто тридцатая соответственно.

Дед говорит, что некоторые повара не любят сто тридцатую, мол, котлы тяжёлые, их «выдирать» вверх трудно, другое дело – вытащить вбок. Не касаясь вопроса, зачем вообще вытаскивать полный котёл – тот, что вбок вытащили, всё равно ведь нужно будет поднимать для переноски⁈ И вообще, на мой взгляд, это не главное. В сто двадцать пятой получается, для того, чтобы помешать в котле, или пробу снять, или добавить что-то – нужно снимать эту самую кастрюлю с огня. То есть, рецепты типа «варить, постоянно помешивая» – не про эту кухню, совсем. Тут или варить, или помешивать. И ещё момент: эти выдвигаемые кастрюли стоят на плоской железной плите, которая и нагревается. А в сто тридцатой – огонь горит и под котлами, и вокруг них. Получается, площадь нагревания больше, эффективность должна быть выше? Но дед уверяет, что время закипания котла «по паспорту» и там, и там одинаковое, странно.

Ладно, выбор всё равно за мной, поэтому волевым решением моей милости – строить будем кухню на основе сто тридцатой. Там, кстати, ещё и крыша есть, поднимающаяся, что мне очень нравится: эта деталь гарантирует, что мимолётная ворона почти наверняка не сможет добавить в котёл неучтённый ингредиент!

Ну, как «аналог»? Форсунки для жидкого топлива, как и бак для него, я делать точно не буду, и смысла нет, и не знаю вообще – как это. Лучше поставлю аварийную системы нагрева за счёт магии. В общем, получится скорее что-то по мотивам и похожее внешне. Но даже имея общее представление о внешнем виде и устройстве просто взять и сделать оказалось невозможно. И прочностные расчёты, чтоб котлы не колыхались, чтоб каркас не гнулся и прочее. А уж с топкой возились – ничуть не меньше, чем с затвором для «Кроны», а, пожалуй, и больше. И равномерный обогрев для всех котлов обеспечить, и чтоб на ходу горело, и чтоб тяга была не слишком большая и не слишком маленькая… Четыре раза конструкцию колосников меняли! Причём идею всё же купить армейскую и посмотреть, как там, дед воспринял в штыки:

«У вас тупиковый и бредовый вариант, почти полный аналог немецкого убожества времён войны, разве что без глицеринового извращения. Но конструкция топок та же самая! То есть – ублюдочная, с неустранимым дефектом компоновки, из-за которого её приходится возить на здоровенных колёсах. Благо, что у вас здесь, не то за счёт магов металла, не то просто голову включили, но смогли их сделать похожими на мотоциклетные, на стальных спицах! У немцев колёса были деревянные, максимальная скорость буксировки пятнашка, и то – в теории, при никакущей проходимости».

Кухня получилась красивой. И это не только моё субъективное мнение, жёнам, дружинникам и соседям она тоже понравилась. От прототипа из иного мира отличалась чуть меньшими размерами котлов: два по семьдесят и два по шестьдесят литров, зато кипятильник для воды на сорок. Ещё не стал делать духовой шкаф – на понял, как его воткнуть, чтобы и размер был приемлемый, и доступ удобный, и работе топки чтобы не мешал. Зато поставил контур нагрева от макров, с ним вода закипала не за час двадцать – полтора, а за сорок минут. Правда, энергию ела кухня в таком режиме, просто «ой», благо, что для меня она бесплатная. И продуктовый ящик сделал больше, чем в оригинале, причём половину оборудовал как холодильный шкаф. Да, дорого-богато, так это же для моей гвардии, как-никак!

Полномасштабное испытание кухни провели в Ромкин день рождения. Кухню поставили в центре Рысюхино и готовили угощение для всех желающих. Ничего особо вычурного, но борщ на мясе, кашу рисовую с мясом и кореньями, названную дедом «пародия на плов», ещё одну кашу – картофельную с горохом, тоже на мясе и сладкий кисель для детворы, который охотно брали и люди постарше – сварили. И всё одновременно! А ещё и кипяток для чая. Нет, всё же замечательная кухня получилась! Хоть и возился с нею кучу времени. Нет, честное слово, этот проект потребовал ничуть не меньше времени и усилий, чем та же «Крона»!

Если не считать приглашёнными жителей села, которых кормили в честь праздника из полевой кухни, то гостей в этот день мы не звали, сидели своей семьёй, плюс няня помогала с виновником торжества – Ромкой. Два года уже парню! Вовсю лопочет, причём уже вполне осмысленно, бегает по дому наперегонки с Мявекулой. Та, кажется, признала сына младшим братом и не только позволяет себя тискать, порой довольно болезненно, но и пытается учить моего наследника всяким полезным, с её точки зрения, вещам. Например, копать в цветочных горшках или точить когти об дверной косяк. К счастью, не все кошачьи урок ему нравятся, а вот спать на ковре, свернувшись в клубок – пытается, хотя предпочитает делать это в обнимку с хвостатой «учительницей».

Роману Юрьевичу к празднику приготовили суфле из белой форели, очень нежное и вкусное. Ромке тоже понравилось, и он тут же поделился с Мявекулой – хорошо хоть, не из одной миски, они и так тоже пытались недавно. К ужасу Маши, которая тогда как раз отпустила няньку, чтобы покормить сына самой, и «буквально на пол минутки отвернулась». А повернувшись обратно увидела, как сынишка протягивает хвостатой подруге свою тарелку, а та тщательно её вылизывает. Оставалось только гадать, как часто они проделывали такой фокус и принимать меры, чтоб не пускать кошку в комнату во время кормления ребёнка. Ага, и терпеть её истошные вопли под дверью, поддерживаемые Ромкой. В общем, терпения хватило на три дня такой изоляции, потом просто следили, чтобы каждый ел своё.

Вообще отпраздновали тихо, скромно, но с чувством. Конечно, со временем день рождения наследника рода станет событием, на которое просто необходимо будет приглашать гостей и устраивать приёмы, как и на мой день рождения тоже, но это будет потом.

На годовщину свадьбы, кстати, приёмы не устраиваются, и вообще этот день редко празднуется. Считается памятной датой, порой в этот день супруги обмениваются небольшими символическими подарками, и всё на этом. Исключение – круглые, юбилейные даты.

Вообще июнь получился замечательным! Мы даже пару раз всем семейством побывали на пляже в Смолевичах. Причём не на прежнем диком, нет! Я и до того не думал, что самый умный в районе, тем более, что многие идеи шли от деда, а тут в этом убедился. Мысль обустроить берег озера для отдыха пришла в голову кому-то ещё, и этот кто-то взялся ей реализовывать. И городские власти поступили по уму: вместо того, чтобы отдать в аренду имеющийся городской пляж, предложили взять в работу смежный участок «дикого» берега, хотя и кусочек имевшегося места отдыха прихватили. Пляж сразу получил несколько неофициальных прозвищ, из которых выжило только одно – барский. Потому что, мол, только баре будут платить деньги за вход на берег, если рядом есть не хуже и бесплатно.

Насчёт «не хуже» – вопрос спорный. В платной части были кабинки для переодевания, общественная уборная, причём не загаженная, за этим явно следили, купальни для особо старомодных и стеснительных, зонтики от солнца и лежаки. Я, если честно, предпочёл бы на песке, на покрывале: это попросту мягче, чем на рейках шезлонга. С другой стороны, песок при неосторожном движении никуда не набивается и меньше живности по тебе ползает. Ну, и Ульяне в её положении сидеть на земле крайне неудобно. Ещё из удобств на платном пляже была бочка с квасом, ларёк с водами и несколько столиков со стоячими местами вокруг них. Идея продавать пиво умерла, не родившись: утверждённым в городской управе «уставом пляжа» запрещалось распитие на нём любых спиртных напитков, включая пиво, как было сказано: «для обеспечения благопристойности и предотвращения утоплений». И рядом бочку ставить бесполезно: стоит выйти за ограду, как войти обратно уже не получится, не оплатив входной сбор заново. Ну, а продавать закуски без запивки… Ну его: крылышек и так не хватает, нет у нас таких фабрик по производству курятины, как в мире деда, где их валом, приходится закупать чуть ли не в трёх десятках мест, да и всё остальное не даст той прибыли, чтобы возиться с сохранностью продуктов на лотках в жару. В принципе, наш магазинчик не так далеко, все желающие адрес знают, могут по дороге зайти и закупить всё, что нравится.

А в целом – неплохо сделано. Не хватает разве что всё-таки какой-нибудь кафешки или закусочной. Ещё бы музыку не слишком громкую, ненавязчивую, что-нибудь инструментальное. И выгородить «лягушатник» для детишек. Ну, ничего, это первый сезон, ошибки неизбежны, глядишь, в следующем году что-то поменяется. Или нет – дед подбросил мысль, как обычно неприятно правдоподобную, что, возможно, неспроста так сделано: столики есть, а еды нет. Чтобы отдыхающие компании посылали ходоков за продуктами, а те платили за вход снова каждый раз, как принесут заказ. Надо подсказать соседским пацанам способ заработка: приносить отдыхающим заказы за денежку малую и передавать через ворота, не заходя внутрь. Или не надо, сами додумаются, мысль-то очевидная.

Хорошо отдохнули, три раза ездили, пока Ульяна не сказала, что у неё на солнце пятна по коже идут. Даже жаль, что на Изнанке такое не построишь, слишком рискованно. Кто знает, что там в воде водится, и главное даже не крупные хищники, а всякая мелкая пакость. Паразиты, конечно, при выходе на лицо мира должны вскоре сдохнуть, но, вспоминая зелёных дождевых червей и рассказ сотрудника бобруйского зверинца – не факт. Да если и сдохнет какая тварь у тебя внутри, кто сказал, что она тут же наружу вывалится, а не начнёт там гнить прямо в теле⁈ Бррр, короче. Не бывать на Верхнем озере пляжной зоне, если не «никогда», то очень долго, а жалко, место там просто шикарное.

После Ромкиного дня рождения стало очевидно, что Ульяне ходить осталось недели две от силы. К ней опять вернулись страхи и переживания, которые мучили после Машиных родов. Пришлось утешать и успокаивать, даже тёща приехала побыть рядом с дочкой – та, которая Неясытева, разумеется. В промежутках между приступами паники у дочки, да и чтобы отвлечь ту от мыслей, обошла с Ульяной весь дом и подворье, надолго задержавшись в «музейной» части дома. Кажется, она хочет сделать у себя что-то такое же, но пока не знает, где разместить и чем заполнить. Бедный тесть…

Я же, чтобы не мозолить глаза лишний раз своим жене и тёще, занялся подготовкой к родам с другой стороны. У докторов больницы в Смолевичах уже спрашивали, какие есть пожелания по изменению или дополнению интерьера и оборудования фургона «Скорой помощи» (брошенное мимоходом название прижилось) и в прошлом году при плановом техническом обслуживании часть из них внесли. Так что повторные расспросы о том же подозрений не вызвали, как и то, что автомобиль изъяли на сутки. На самом деле за это время ещё и проверили, что подверглось наибольшему износу, усилили эти детали и – внесли те же правки во второй экземпляр. Да, буду дарить после Ульяниных родов, но из соображений традиций, пусть и попахивающих самым диким суеверием, до поры про этот подарок ни врачам, ни жене не говорю. Конечно, второй ребёнок – это не первенец и не наследник рода, можно было обойтись гонораром попроще, но я уже говорил, что не хочу, чтобы Ульяна чувствовала себя «вторым сортом». Ну, и предыдущий подарок Государя: право на второй, подчинённый, титул. Уже решил, что отдам его детям второй жены, так что родится снова наследник или наследница.

Переделок, кстати, оказалось не слишком много, самое сложное – поменяли конструкцию у складных ножек каталки, которая должна была въезжая в фургон становиться полкой. Причём дважды меняли, в итоге получилось вроде бы неплохо. А так – мелочи для меня, но важно для удобства медиков: где-то дверцы шкафчика на другую сторону перевесить, где-то полку добавить, где-то – убрать и тому подобное. Даже немного разочарован остался: слишком быстро закончил работу. Время осталось, так что затеял изготовить пару аппаратов к грядущей поездке, которые в штат ни дружины, ни отдельной батареи, ни даже дивизиона не входили. Но вот что-то навеяло воспоминаниями о геологах, когда полевую кухню проектировал, и решил сделать жилой модуль, скорее даже – спальный, ничего лишнего. В кузов двухосного грузовика встали поперёк, головой к левой стенке, четыре двухъярусных койки, каждая длиной два метра и шириной восемьдесят сантиметров. Сбоку от коек – полуметровой ширины шкафчики для одежды. Напротив входа два шкафчика рядом, образуя более широкий проход. Вдоль правого борта – ещё две кровати, справа и слева от двери. Шкафчики для них между кроватями у переднего и у заднего борта. Всего двенадцать спальных мест. В трёхосном грузовике поперечных коек встало всего пять, зато боковая дверь в полтора раза шире, и добавилась задняя – между койками, поскольку шкафчик перекочевал к продольной стенке. Четырнадцать спальных мест, и пятнадцатое – в кабине, которую поставили более длинную, с койкой.

Делал и думал – не дурью ли страдаю? На дружину таких вот казарм на колёсах нужно штук пять-шесть, даже с учётом того, что кого-то придётся в караул ставить, а кто-то, как та же Оксана, смогут переночевать в своём заведовании. Настругаю сейчас передвижных ночлежек, которые на звание «дом на колёсах» никак не тянут, и что потом с ними делать? С другой стороны, платформы – универсальные, всё равно собирался осенью грузовой парк расширять, так вот и оно: жилые кузова снимем, другие поставим. И эти не пропадут, строителям моста через Умбру точно пригодятся, только чуток переделать, чтоб внутри освободилось место хоть для стола и пары лавок возле него, и шкафов добавить. Да и в дружине пара штук в исходном виде не повредит, мало ли, куда нужно будет выехать с ночёвкой? В общем – не пропадёт работа зря, но это уже потом, и, скорее всего – без меня. Потому что мне сейчас нужно в Смолевичи ехать, за докторами для Ульяны, у которой «началось». Они там должны уже в готовности быть, Маша по мобилету им позвонила раньше, чем мне. Пока добегу до дома, пока руки вымою, переоденусь и доеду – они уже готовы должны быть. Главное, чтобы руки на руле не дрожали…

Глава 17

Подъехав к больнице я с некоторым удивлением увидел всю бригаду Сверчаковского, которая вместе с целительницей грузились в «Скорую помощь». Не понял, их что, куда-то ещё срочно вызвали⁈

– Аркадий Игоревич! Если не секрет – куда вы⁈

– Так ведь к вам, Юрий Викентьевич. Точнее, к супруге вашей.

– И зачем вам «Скорая» в таком случае? Я же просил передать, что за вами заедут – вот, я и заехал. Давайте лучше ко мне в фургон: и доедем быстрее, и автомобиль оставим на случай чего.

– А если потребуется перевозить пациентку?

– Аркадий Игоревич…

– Ах, да, что это я… Уж где-где, а у вас точно найдётся на чём перевезти пару тройку пациенток.

«Ага, даже пару-тройку десятков. Может, и не с максимальным комфортом, но с достаточным».

«Это, дед, разве что, если автобус использовать».

«О! Ещё и автобус!»

Пока я разговаривал с одним собеседником вслух, со вторым – мысленно, Серафима Игнатьевна, целительница наша, уже устроилась со всем удобством в салоне у меня за спиной. И сиделку, ту же самую, с собой позвала.

Через сорок минут мы уже въезжали в полуподвал моего особняка, а ещё через пять минут узнали, что тревога была ложной. Ну, или учебной, если угодно. Правда, доктор заявил:

– Я, если позволите, лучше здесь переночую. Ждать уже не долго, а срываться и ехать среди ночи – увольте. Тем более, если так гнать, да ещё в темноте.

Ну, я не так уж и гнал, средняя скорость тридцать семь километров в час примерно выходит…

– Разумеется, оставайтесь! Вам всем приготовлены те же самые комнаты, горничные вас проводят. Под палату тоже оборудована та же спальня. Кухне дано указание круглосуточно держать запас кипятка – и для медицинских целей, и для чая-кофе. Холодные закуски также – в любое время года, горячие – с учётом времени на разогрев, то есть, их нужно минут за пятнадцать заказывать.

– На таких условиях я бы тут насовсем поселилась. Особенно, если ещё и посуду мыть не надо! – Не то пошутила, не то призналась в своей слабости Укропникова.

– Нет уж, Серафима Игнатьевна! Если насовсем, то условия будут другие!

– Я так и знала!

– Во-первых, придётся делать перепланировку, чтоб у вас была не одна спальня, а как минимум ещё гостиная и кабинет, плюс все удобства. Во-вторых, в обычные дни на кухню в неурочное время, боюсь, придётся ходить самостоятельно. Ну, и придётся научиться водить автомобиль, чтоб к другим пациентам ездить.

– Юрий Викентьевич, вы что творите⁈ – Едва ли не на показ громко и грозно возмутился наш лучший гинеколог. – Прекращайте немедленно так цинично сманивать у нас единственного в районе целителя!

Все вежливо по улыбались, и разошлись: врачи – мыть руки и осматривать Ульяну, я – в мастерскую, страдать, в том числе и всякой ерундой.

Родила моя вторая жена в половину четвёртого ночи на субботу, пятнадцатого июля – через двенадцать дней после дня рождения Романа. Крепенькую здоровую дочку, которую она хотела назвать Эльвирой, а тёща – Устинья. Услышав такие варианты я, перенервничав за половину ночи и утро, ляпнул вслух:

– За что вы её так⁈ – После чего полчаса выслушивал о себе много нового, правда – в рамках приличий. В основном.

Закончив ругать меня, они как-то внезапно сошлись на варианте Екатерина, хоть он ни разу не звучал в разговоре, да они и вовсе имена не обсуждали, только меня! Видимо, были обсуждения «за кадром». Имя меня вполне устроило, но, чтобы они из вредности не переделали снова, буркнул только:

– Главное, что не Хавронья какая-нибудь.

Надо сказать, что роды у Ульяны прошли легче, чем у Маши – возможно, сказалось то, что сама она крупнее, или ещё что, даже целительница сказала, что можно было и без неё обойтись в принципе. Тем не менее, весь комплекс воздействий на молодую маму наложили и нянечку оставили.

Врачи, выйдя на крыльцо, удивились было – как и когда за ними успели прислать «Скорую», а, главное, зачем? Серафима Игнатьевна даже немного испугалась, не случилось ли что-то серьёзное, что за ней прислали? Но потом увидели какие-то мелкие отличия и начали догадываться, в чём дело. Ну, тут и я подоспел с дарственной и прочим сопутствующим имуществом. Самим же докторам передал конверты с вложенными чеками на приятную сумму, получить по которым деньги они смогут в банке в Смолевичах. Ну, или зачислят средства на свой счёт.

Я думал отправить с ними в качестве шофёра одного из дружинников, который переночевал бы в моём смолевическом доме, отгулял в воскресенье увольнительную, а в понедельник вернулся с оказией, но всё удалось решить проще. Оказалось, что наш гинеколог сам решил научиться водить автомобиль и преуспел в этом, даже водительскую лицензию получил, не пожалел денег. Катался он, конечно, со скоростью чуть выше велосипедной, но часа за полтора до города доберётся в любом случае.

Ульяна к вечеру уже полностью восстановилась – опытные целители и не на такое способны – и выглядела полностью довольной. В том числе и тем, что родилась именно дочка.

– Это даже хорошо, что в младшей ветви будущая глава не только младше возрастом, но и девочка. Роме, когда вырастет, будет спокойнее.

– Это зависит от того, какого мужа она себе найдёт. Того ведь придётся принимать в род – отдавать на сторону дочку, титул и земли я точно не собираюсь.

– А это уже наша задача – проследить, чтобы муж был приличным.

– Угу, а потом она внезапно влюбится в кого-то совершенно незнакомого, и все наши старания…

– Да ладно вам, до этого ещё минимум лет пятнадцать – до того, как влюбляться начнёт. Давайте пока отпразднуем! – Голосом разума оказалась на этот раз Маша.

Ну, и отпраздновали, почему бы нет. Только Ульяна тосты поднимала чаем с молоком под сочувственными взглядами Мурки. И я бы посочувствовал, хоть вслух этого не скажу, а то тоже заставят это пить, из солидарности, мол. Знаю, проходили. Не сказать, чтоб совсем уж гадость неимоверная, но надоедает буквально за три дня до дрожи. И как англичане это всю жизнь пьют? Может, от того и гадят всем вокруг, что настроение пожизненно испорченное, а отказаться от традиции не смеют? Это, конечно, шутка, но…

А вот что не шутка, так это бесконечные, как выяснилось, споры о том, как назвать дочку. Казалось бы, решили – Катя будет. А вот нет! В тот же день она побывала Лизой, потом имя было отвергнуто по фантастически странному, чтобы не сказать хуже, соображению – «чтоб подлизой не выросла». За последующие два дня побывала Фросей, Аполлинарией, Забавой (но недолго) и даже с какого-то перепугу Илоной, а кроме того – боги знают, кем ещё, до меня не все варианты доходили. И генератором каждого нового круга споров была тёща. Я понял три вещи: во-первых, Ульянина мама несколько загостилась, задача «успокаивать дочку перед родами» стала совершенно не актуальной; во-вторых, это всё не прекратится, пока я не разгоню дискуссионный клуб и не оформлю документы на дочку. И третье, самое главное: какое счастье, что эти самые документы без меня выправить невозможно! Иначе, не исключаю, что она уже была бы записана какой-нибудь Прозерпиной.

Представив себе, что мою дочку всю жизнь будут именовать какой-нибудь Евлампией (спасибо, дед, за идею; спасибо, что не вслух, а то ещё, не приведи боги, понравилось бы), я содрогнулся и наутро отправился в Минск на дельталёте. И вечером вернулся домой, имея при себе новый документ на новую дворянку – Рысюхину Екатерину Юрьевну. И понял, что не даром летал в столицу Великого княжества, когда на пороге был встречен фразой:

– Мы решили назвать её Филоменой, и уже отправили за Сребренниковым, он завтра приезжает!

– Хорошо, что приезжает – у меня есть к нему дело, да и он говорил, что нужно подписать что-то. Но к получению документов на ребёнка он отношения не имеет. И, да, вот документы на дочку из Геральдической палаты Великого княжества.

Бумага, защищённая от разного рода воздействий, была схвачена, изучена, и…

– А почему Катя⁈

– Потому что из всех, предложенных вами вариантов, этот мне понравился больше… Нет, не так. Этот мне понравился.

Ульяна с мамой вроде бы даже обиделись, во всяком случае – весь вечер молчали, надувшись, но я это за «наказание» не счёл. Маша же только буркнула что-то вроде «давно пора было» и дальше вела себя как обычно. Жена и тёща дулись три дня, потом Алевтине Ивановне на подаренный мною мобилет пришёл вызов из Могилёва. О чём шёл разговор я, из-за магии прибора, не слышал, пересказ же в исполнении тёщи был эмоциональный и сумбурный, я понял только, что что-то с Артурчиком случилось, вроде бы даже ногу сломал, что ли. Я, каюсь, не удержался от уточняющего вопроса – кому, но услышала меня к счастью только Маша. Которая выбежала из комнаты, а потом ночью сделала мне выговор:

– Гад ты, Юра! Надо же было такое ляпнуть! Я еле-еле успела выскочить из комнаты, чтобы не ржать при всех и не стать врагом номер один за то, что посмеялась над горем «мальчика»!

– Чёрствая, бездушная кошатина!

– Ничего не чёрствая, очень даже мягкая, вот, сам проверь…

Проверка затянулась, да. А на утро пришлось вставать рано, чтобы отвезти тёщу с чемоданами на вокзал: она решила ехать в Могилёв из Минска утренним поездом Рига – Ростов-на-Дону, которым я лично ни разу не пользовался: и по времени неудобно, приезжает в город к пяти вечера, и билетов на проходящий поезд может не оказаться. Но, как говорится, вольному-воля. Денег на целителя для Артурчика предлагать не стал: и чтобы не оскорбить невзначай, и мало ли – вдруг на самом деле он не себе сломал ногу-то?

Возвращаясь домой, я чувствовал себя немножко гадом. Просто из-за того, что неприлично радоваться чужой беде, а меня вот порадовало, что у тёщи появился повод срочно уехать. Дальше – больше. Поймал себя на мысли, что Артурчику в любом случае лечиться, так мог бы, гад такой, сломать свою ногу дня на два раньше! Ему всё равно, днём раньше или днём позже, а у меня в семье насколько спокойнее бы было.

А уже дома, подойдя к детской услышал, как Уля воркует с малышкой:

– Котька, Котенька, котёнок ты мой маленький… – и понял, что гроза миновала.

Ну и слава Рысюхе!

Двадцатого июля на мой мобилет позвонил секретарь Государя, давно уже знакомый Прокречетов.

– Добрый день, Юрий Викентьевич. Вам сейчас удобно разговаривать? Есть на чём записать пару слов?

– И вам доброго дня, Семён Аркадьевич. Да, на оба вопроса.

– Итак, событие, о котором говорил Государь, начнётся шестого сентября. К сожалению, в осеннем балу, который пройдёт второго, принять участие не получится.

– Может, к сожалению, а может – и наоборот.

– Вам виднее, но я не об этом. Погрузка техники на платформы планируется первого сентября, там же, где и в прошлый раз…