Текст книги "Рысюхин, вы в четырнадцать не шалили? (СИ)"

Автор книги: Котус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

– Господа, вы знаете, где расположен Внутренний Сракестан? Нет? Это примерно на сотню вёрст ближе, чем ваше следующее место службы, если… – а дальше не услышал, очень уж голос у генерала оказался тихий. Дед веселился:

«А генерал-то – поэт! Как он парой слов заменил описание „В самой жопе мира, прямо посреди дырки в ней, и ещё немного вглубь“, а? Учись, студент!»

«Я уже не студент, я инженер».

«Это если академию твою брать, то да, а если по жизни…»

«Вот интересно было бы поучиться, но не слышно ничего. Может, он ещё и заглушил как-то разговор, артефактом, или напрямую – он, как и я, ранговое кольцо не носит, определить уровень и стихию не получится».

«Да, была бы тут твоя Маша – она бы могла услышать больше».

«Учитывая начало – хорошо, что здесь нет Маши и она не услышит лишнего для неё».

Почти пробило на нервный смех, но «почти» – не считается. С лёгкой завистью посмотрел на дружинников, которые закончили обед и расходились по плану работ. Нам, конечно, оставили в судках, поставленных в тепло, но вот не до того: генерал придёт документы проверять (пусть это и было поводом отослать лишние уши, но для приличия хоть какую-то бумажку он посмотреть должен), а мы тут щи хлебаем, на купленной по дороге в Рославле изнаночной говядине. Если только…

– Эй, кормильцы! На три порции оставленного хватит, если что?

– Даже на четыре, ваша милость!

– Отлично! Предложим генералу присоединиться: вряд ли ему успели что-то приготовить, он за это время разве что от пыли отчистился, – пояснил я Старокомельскому.

– Предложить можно, но станет ли он? Из солдатского котла…

– Скажем, что из офицерского, в чём проблема? Тем более, что голод не тётка, зато отличная приправа.

Генерал, который подошёл минут через десять с небольшим в довольно взвинченном состоянии, но от обеда не отказался, как и от рюмки, которая «под щи почти обязательна». Даже как-то отмяк и успокоился, до предполагаемое максимальное штатное расписание отдельной батареи всё же попросил. Полистал, почитал, и предложил «показать в натуральном виде»:

– Оно так нагляднее, понятнее, да и вам репетиция перед послезавтрашним не помешает.

– Значит, завтра день относительно свободный? Надо будет дружинников в город свозить, в баню, а то и дорога, и парко-хозяйственный день, пропотели, как кони артиллерийские.

– А местная баня, что, совсем не устраивает?

– А здесь есть баня⁈

– Так, понятно, разберёмся.

Прошлись по технике, основная часть, то, что для штата дивизиона предназначено – и сверхштатная, что «хотелось бы», но мы для конспирации обозначили это как «гвардейский штат», и туда как раз и вошли наши спальные модули, а также воздушная разведка. Генерал всё осмотрел, залез внутрь, почти каждого образца, а в конце задумчиво спросил:

– А не многовато всего? Может, сократить что-то можно?

– Я, наоборот, считаю, что добавить нужно.

– Вы серьёзно⁈ Что, например⁈

– Например, грузовиков для перевозки имущества совершенно недостаточно. Мы вместо палаток взяли жилые модули, если без них, то надо вести четырнадцать десятиместных палаток, не считая офицерской. И к ним всё потребное оборудование: настилы, топчаны или парусиновые койки, в холодное время года – печки с дровами. В итоге по количеству автомобилей выгода небольшая, а сложностей намного больше.

– Ну, настилы с кроватями возить – это излишество, как и дрова, это добро и на месте добыть можно.

– В лесистой зоне – да. А в степи? В пустынях и полупустынях? В тундре, в горах? В двух последних местностях ещё отдельное приключение в том, чтобы найти место, куда палатку поставить. Чтоб ровно стояла, в пропасть не свалилась и в болоте не утонула.

– Степи и горы – это да, это актуально… И полупустыни – тоже, м-да.

– Далее, по ремонту. Мы ехали с ПАРМом, рассчитанным на дивизион, и на дальнем перегоне мастера совсем не бездельничали. Штат, предусмотренный для батареи, справлялся бы хуже, и могла понадобиться остановка на сутки-двое по буквально говоря техническим причинам. И ещё: количество миномётов надо доводить до восьми.

– Это ещё зачем⁈

– Тактическая гибкость, ну, и увеличение ударной мощи. Шесть штук можно разделить или на две полубатареи, или на три огневых взвода, при этом уже возникает вопрос командования. Причём полубатарею уже не поделишь никак. А восемь миномётов делятся на две полубатареи или четыре взвода легко и непринуждённо в любой комбинации. И командиры орудий и взводов постоянно в своей должности, ничего не нужно перетасовывать.

– Это увеличит, разумеется, и потребности в грузовиках на треть?

– Меньше, процентов на двадцать – за счёт того, что тылы не меняются.

– Техники и так много, а будет ещё больше. Слишком много.

– Да, и это приводит к выводу, что создание отдельных батарей, вне штата батальонов или полков – не оправдано. Отдельными должны быть как минимум миномётные дивизионы, или даже полки, а батареи – только как подразделения стрелковых либо пехотных частей. Жаль, но исходя из соотношения стоимости и эффективности, отдельные батареи если и возможны, то только в исключительных и особо обоснованных случаях. Зря я с их штатом возился…

– Не зря, в любом случае. Во-первых, ваши выкладки идею отдельных батарей в массовом порядке хоронят аргументированно. Во-вторых, они полезны для определения штата дивизиона. Ну, и в-третьих, я уже знаю минимум три места, где могла бы очень сильно пригодится именно отдельная батарея, особенно восьмиорудийная: дивизион там будет избыточен, а штатных огневых средств полкам не хватает.

– Сейчас не хватает. А если ввести батарею минимального штата в каждый батальон?

– Большую часть времени две трети миномётов будут не у дел.

Поговорив ещё минут пятнадцать о сравнительных достоинствах и недостатках батарей из шести и восьми орудий, разошлись. Мы с командиром дружины писать отчёты, готовить планы на следующие три дня и готовиться к бане. А генерал – не знаю, наверное, тоже отчёты писать и готовиться к выступлению.

Глава 25

Утром, после исполнения всех ритуалов и завтрака, отправились с Вишенковым и парой толковых унтеров искать баню. Всей толпой не попёрлись, мало ли, там очередь, чтобы не маячить целым табором. Но и вдвоём не пошли, чтобы кто-то ещё знал дорогу, и, опять же – вдруг та очередь? Не офицеру же в ней сидеть, правильно? А двое, чтобы пока один держит место – второй сбегал в расположение за первой партией на помывку. То, что мыться придётся в два круга – это, надеюсь, очевидно: расположение без присмотра бросать не стоит.

Колонну нахрапистого майора, а у него оказалась тоже отдельная миномётная батарея, но минимального штата, а я бы даже сказал, что урезанная гораздо ниже уровня здравого смысла, разместили на плацу.

Вообще, надо, наверное, кратко описать лагерь. От шлагбаума на въезде накатанный просёлок, именуемый Центральным проездом, шёл, если верить компасу и карте, почти точно на восток, чуть к северу метров на триста с небольшим. По обе стороны от неё я и выставил свою технику, слева – штатную для батареи, слева – то, что в штат не вошло, включая дельталёт и свой фургон – а что такого, куда мне его девать прикажете? Через триста метров проезд поворачивал под прямым углом направо. В прежнем направлении шёл короткий проезд, метров тридцать, и там располагался плац, дальше за ним, чуть в отдалении, построили каретные сараи, навесы для немногочисленного автотранспорта, конюшни и всё такое прочее, включая походную кузню и пародию на механические мастерские. Почему пародию? Так моя передвижная мастерская даже в комплектации по штату батареи им как минимум не уступала, дивизионная – превосходила. К югу от плаца разместили палаточный лагерь, так сказать, постоянного состава обитателей лагеря, к нему шли три дорожки: со стороны плаца, от южной ветки Центрального проезда и от штаба, который построили сильно южнее палаток, причём это было почти капитальное здание, пусть и каркасное[1], точнее, несколько таких, но с претензией на долговечность.

Вообще складывалось такое ощущение, что лагерь то собирались сделать постоянным и начинали соответствующие работы, то это отменялось, капитальные строения на скорую руку доводились до состояния, похожего на годное или столь же спешно консервировались.

Южный Центральный проезд проходил мимо штаба и шёл куда-то дальше, а по обе стороны от него размещалось всё остальное, что не перечислил. Например, прямо напротив штаба, через дорогу, стояла палатка, озаглавленная не более и не менее, как «Гарнизонная лавка». Где-то там должна была быть и баня, а также, судя по запаху, пекарня. Вот, тоже, надо наведаться, а то у нас в полевой кухне хлеб печь не получалось, нужно походную хлебопечку проектировать, благо, я с факультатива в академии знал и помнил, как должна быть устроена и стационарная, и переносная. Пока что обходимся сухарями или, если удаётся, хлебом, купленным по дороге. Но такое, если честно, удалось провернуть ровно один раз, в Рославле, пока говядину закупали.

И вот, по пути, в промежутке между плацом, палатками и проездом, я увидел такое, что просто впал в ступор! Бойцы «гарнизона» накануне скосили траву, что по осени оказалось той ещё задачей, теперь же одни сгребали скошенное и уносили на носилках куда-то в сторону конюшен, а другие… Они на самом деле красили траву!!! В смысле – оставшуюся стерню! Фельдфебель разводил в ведре воды обычную аптечную «зелёнку», и солдаты специальной кисточкой… Нет, конечно, дед периодически употреблял выражение «траву красить» в приложении к армейским будням, но я относил его к числу аллегорий и иносказаний, не более того, и вот, вдруг! Невольно в голову полезли мысли, что прочие странные выражения, вроде как «ломом плац подметать» или «с берёзы листья околачивать» тоже могут иметь практическую подоплёку⁈ Да ну нафиг! И дед только ржёт внутри головы, надо мной и над моей реакцией, аж ухохатывается, только смех кажется каким-то горьковатым. Наконец, пришёл в себя достаточно, чтобы обратиться к командовавшему этим безобразием офицеру.

– Господин поручик!

– Случаю, ваше высокоблагородие!

– Без чинов. – И увидев смятение в глазах собеседника, уточнил: – Я в запасе, потому можно «господин барон» или «ваша милость», как вам удобнее. По поводу проводимых работ, могу я предложить вам воспользоваться нашим аэрографом?

– Простите, чем⁈

– Пневматический распылитель для краски. Своего рода, воздушная кисть. Брали на случай необходимости подновить окраску на кузовах. Помогает нанести более ровный слой, и при этом неплохо сэкономить краску.

– Никогда о таком не слышал.

– Мы сравнительно недавно патент получили, но пока продали только десяток штук и две лицензии на производство, обе в пределах Великого княжества., так что не удивительно. Там есть тонкости в конструкции, но в обращении он прост, как мычание. И время ваше сбережёт – эту поляну можно выкрасить от силы часа за два.

– За два часа?

– Это с расходом времени на учёбу, так можно и быстрее, если сильного ветра не будет.

– В таком случае вынужден отказаться. У меня на эту команду наряд выписан на весь день, так что никакую другую работу им просто так не поручишь, а если освободятся быстро, чем их занять? Так что, спасибо, господин барон, но мы лучше по старинке. Но ваш прибор, если позволите, буду иметь в виду.

Логика в сказанном вроде как была, но какая-то странная. Дед, проржавшись, иначе не скажу, решил прояснить ситуацию:

«Я же тебе рассказывал притчу, как некий солдат пришёл к стар… кхм… к фельдфебелю с идеей, мол, знает, как сделать порученную работу быстрее и легче, на что получил ответ: „Мне не надо, чтоб ты сделал, мне надо, чтоб ты задолбался“. Вот и здесь та же история, и в прочих задачах, наподобие подметания плаца заведомо непригодным инвентарём».

«Но зачем⁈»

«Не занятый боец – потенциальный преступник с оружием. Если у него есть излишек свободного времени и силы…»

«Это я помню, про больную фантазию, нацеленную на поиск еды и приключений без оглядки на Административное и Уголовное Уложения. Но ведь можно же чем-то полезным занять!»

«Занять полезным – можно, хоть бы той же учёбой, но сложнее. И перечень осмысленных работ он просто по определению конечен, в отличие от списка работ дурацких. В итоге и наблюдаем то бдительное слежение, чтобы на дорожках в буквальном смысле ни одного листочка не было, то ещё что-то трудоёмкое и бессмысленное. Например, один взвод поливает плац водой, чтоб пыль не летела, второй вениками разгоняет лужи, потому что непорядок, а третий – посыпает всё сухим песком, 'чтобы грязь не разводить».

«А четвёртый назавтра сгребаем всё это лопатами и вениками, вынося за забор, потому что плац должен быть чистым?»

«Примерно так».

«Но у нас в дружине такого нет! Или я просто не знаю⁈»

«У тебя дружинникам боевой учёбы по освоению твоих новинок намного хватает. А помимо этого… Ты в прошлый раз на изнанке на оборудование полигона внимание обратил?»

«Неплохо отстроились, а что?»

«Я про мишенное поле».

«Там, вроде, макеты каких-то домиков были…»

«Вот мы одними глазами смотрим, одними ушами слушаем, а видим и слышим разное. Похоже, его „совершенствование“ стало любимым развлечением твоих офицеров. Там нормальный такой фрагмент деревни выстроен, хоть жильцов заселяй!»

«Ну, та отстраивать мишени – на самом деле, на первый взгляд, дурацкая идея, но на второй – уже интересная».

«А перед деревней – укрепрайон, рассчитанный чуть ли не на батальон со средствами усиления – ну, точнее, сколько там поместится, в имеющейся полосе. И я не удивлюсь, если окажется, что от форта к месту работ бойцы с инструментами на плечах пешком бегают».

Вскоре нашли и баню. Она тоже сочетала в себе черты кочевой и оседлой жизни, являя некий переходный этап: котельная сложена из саманного кирпича, парная – или то, что таковой казалось – обложена срубом из брёвнышек, больше похожих на жерди, внутри них вроде бы брезентовая палатка, помывочная и раздевалка, она же предбанник – просто палатки, безо всякой облицовки. Правда, меня смутило полное отсутствие признаков жизни вокруг: двери закрыты, дымок над трубой не курится, только часовой под грибком мается. Зачем он здесь – вообще непонятно. Но эта загадка разрешилась очень быстро: стоило мне подойти ко входу в раздевалку и попытаться заглянуть внутрь, раздвинув шнуровку на двери, как от поста донёсся громкий окрик.

– Стой! Три шага назад от палатки! – И лязг затвора в довершение.

Я обернулся, чтоб убедиться, что являюсь адресатом окрика, и тут же сделал требуемое, не уточняя – стоять мне или отходить. Ежу понятно, что первое слово означает лишь приказ прекратить начатое действие, и выполнению второго приказа таким образом ничуть не мешает. Не став больше ничего спрашивать, часовой всё равно не имеет права мне отвечать, а тем более спорить, поскольку уложить меня и сопровождающих мордой в песок он как раз таки право имеет, даже обязан, попросил:

– Вызови разводящего.

После этого, не прекращая демонстрировать дружелюбие и послушание, дождался вызванного свистком фельдфебеля. Тот и пояснил, что баня есть, но не работает: по приказу господина полковника она, после наведения внутри образцового порядка, заперта, чтоб этот самый порядок никто не рушил. То-то я смотрю, что даже дрова в поленнице по цвету подобраны, от самых тёмных внизу, до самых светлых вверху.

– Так, это интересно, конечно, но как мне помыть своих бойцов⁈ Завтра высокая комиссия приезжает, а они у меня кто в машинном масле, а кто и вовсе покрыт многослойными напластованиями.

– Ну, наши, ваше высокоблагородие, обычно в речке моются. Если, значит, по южной дороге проехать, там пост будет, а за ним ещё версты полторы, и речка, с песочным берегом.

Угу, судя по слову «обычно» это далеко не один раз делалось. Точно как в том анекдоте, про баню и лето[2]! Нет уж, своих я в речку не погоню: отмывать технические жидкости в прохладной, мягко говоря, осенней речке, это развлечение весьма сомнительное. Отправлю лучше людей в Касимов, причём с первой партией сам съезжу, на случай каких-нибудь проблем. Например, день не банный, или ещё что. И денег с собой возьму с запасом, чтобы день уж точно банным сделать. Уточнил только – зачем часовой? Оказывается, чтобы нижние чины помывочный инвентарь и мыло не крали. Даже обидно немножко: за вора мочалок меня ещё не принимали.

Пока распорядился готовить три грузовика к перевозке людей. Методика отработана на сборщиках ягод и артельщиках: весь лишний груз, в данном случае – вообще весь, долой, на борта кладутся поперёк кузова лавки, по сути – толстые доски с набитыми снизу ограничителями. Максимально можно разместить шесть досок, на каждую усадить пять человек, если с оружием и вещами. Так сильно набивать не будем, смысла нет, тем более, что есть и места в кабинах, да ещё с собой водовозку возьмём, запасы питьевой воды обновить.

Отправив сопровождающих в лагерь, выбирать и разгружать грузовики, сам направился в штаб, доложить о планируемой отлучке. Да, у меня не было приказа поступить в распоряжение полковника, но это уже требование армейского этикета, если угодно. Правда, не помешало бы ещё и генерал-лейтенанту Хвощову доложиться, как старшему по званию, но где его искать? Не вламываться же в каждый домик, а его явно не в палатку спать отправили, с вопросом «генерала не видали?» или чем подобным! Вот здание штаба определяется легко: по часовому у входа.

Но прежде чем я успел войти туда, услышал из-за спины знакомый голос:

– Юрий Викентьевич, не меня ищете?

– Доброго утра, ваше превосходительство! И вас, и господина полковника.

– Без чинов. И зачем же?

– Доложить о планируемом выезде из лагеря с примерно половиной личного состава на несколько часов для посещения бани в Касимове.

– А местная, гарнизонная, вас чем не устраивает⁈

– Как объект военно-строительного искусства – нареканий не вызывает. Но, как всякий музейный экспонат, не может быть осквернена банальным бытовым применением.

– Ничего не понимаю. Какой музей, вы о чём⁈ Извольте выражаться яснее!

– Как прикажете. Баня местная построена исключительно для отчётности, чтобы не нарушать идеальный порядок в ней – не топится и личный состав в неё не допускается. – И, упреждая следующий вопрос генерала, добавил: – Летом моются в речке, версты полторы к югу отсюда, что планируют делать в холодное время года – не знаю.

Арсений Кондратьевич, судя по виду, разозлился, причём очень уж сильно.

– Тааак!.. Поездку вашу отменяю, незачем в городе суету наводить. Ну, жучьи дети! Ладно бы просто показуху устроили, так они же график помывки предоставили, фальшивый, выходит! А это уже – подлог! И что, интересно, меня они тоже на речку отправить собирались⁈ Господин барон! Возвращайтесь в расположение, я сейчас тут объясню кое-кому, с какого конца морковку есть, потом пришлю вестового, который и позовёт ваших бойцов в баню. Ишь, одичали тут на вольном выпасе!

Дед дополнил картину:

«Если у них график составлен и подписан, то, возможно, и деньги на дрова и прочие расходы тоже списаны и оприходованы. А это уже хищение, пусть и копеечное, в масштабах армии, но если спустить с рук – завтра они начнут форму со склада тырить, а там и знамя части продадут, войдя во вкус. Так что кого-то сейчас будут мехом внутрь выворачивать».

Я же решил уточнить один момент:

– Если пошлёте кого-то для проверки, пусть учитывает: там часовой стоит, вооружённый, чтоб по дороге на речку нижние чины из бани мыло не брали. Может и пальнуть по простоте душевной.

Придя в расположение, отменил подготовку к поездке, грузовик, в котором сюда приехали палатки, опять загрузили какими-то непонятными свёртками, а остальные просто вернули на место, их ещё не успели начать разгружать. А дальше случилось чудо: уже через два часа первые семьдесят бойцов отправились под командой унтеров в баню, а к обеду чистыми были все, кроме меня и офицеров: нам пришло приглашение попариться вместе с генералом, под вечер, за пару часов до ужина.

Дружинники после бани переоделись из полевой формы в повседневную и, чтобы не пачкаться перед завтрашним смотром, были озадачены учёбой, для чего столовые переоборудовались в учебные классы под открытым небом.

В бане, кроме меня с офицерами и генерала, присутствовала генеральская свита и даже «дикий» майор, но не было местного полковника, да и в целом его подчинённых. Конечно, «в бане генералов нет», но знак неудовольствия считывался влёт даже таким дубовым в интригах человеком, как я. Помимо собственно помывки и выяснения кое-каких подробностей о планах на завтра, узнал и то, почему майор был такой обнаглевший, причём понял, что в иной ситуации ему можно было и посочувствовать.

Он очень, очень долго сидел в капитанах. Даже после того, как вернули звание майора: его должность была прописана как капитанская, и расти оказалось некуда, плюс всё тот же вопрос образования. Он даже перевёлся на «собачью» должность с меньшей оплатой, чтобы попасть на какие-то курсы, которые приравнивались при повышении по штаб-офицера к требуемому специальному обучению, но понял, что должность тоже тупиковая: майором на ней не стать, а подполковничьи вакансии заняты плотно, и с очередью на замещение. К тому же через звание, как правило, не повышают. И вот в последние месяцы ему начало вести: сперва пришли новые штаты, по которым ему, наконец-то, удалось получить вожделенные погоны с двумя просветами, а затем и предложение о новом месте службы.

Да, всего лишь батарея, что можно было бы счесть и умалением, но – отдельная! Это слово особым эхом отдавалось в ушах офицеров, поскольку командовать просто батальоном, например, и отдельным батальоном, это очень, очень разные вещи! А тут ещё и новое вооружение, к которому, по слухам, проявил особый интерес сам Государь Император, то есть – шанс привлечь самое высокое внимание! Ну, а дальше недостаток информации и избыток амбиций. Ему сказали, что помимо его батареи, пока укомплектованной по самой нижней планке, на смотре будет ещё одна, наоборот, в максимальной комплектации. И по результатам смотра штаты будут пересмотрены в сторону выравнивания на уровне разумной достаточности. Вот только не сказали, что вторая батарея не просто из гвардии, а из родовой, то есть – напрочь частная. Ну, а уже он сам додумал, что штаты будут выравнивать прямой передачей «лишнего» имущества между подразделениями. И смотрел на часть моей техники, как уже на почти свою, а тут пришли непонятные люди в непонятной форме, привели с собой придворного (меня, то есть) и обдристали ему всю малину.

Слегка посмеялись с собеседниками над наивностью майора, что в капитанских чинах почти три срока высидел и потерял всякую сдержанность от внезапно открывшихся перспектив, выслушали извинения этого самого майора и отправились к себе, ужинать и готовиться к отбою. Лирика кончилась, завтра должна начаться работа.

[1] Каркасные дома, схожие с современными, в нашем мире стали строить в США в начале 19 века, сперва переселенцы, и дома эти были сборно-разборными, потом и все остальные. Были очень похожи на те, что появились в СССР в 1980-е под названием «финские домики», только из других материалов (пенопласта в качестве утеплителя точно не было).

[2] – У вас баня есть?

– Не, нету, сгорела три года назад.

– И как же вы моетесь?

– Летом – в речке…

– А зимой⁈

– А сколько той зимы…