Текст книги "Рысюхин, вы в четырнадцать не шалили? (СИ)"

Автор книги: Котус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

– Извините, а можно без погрузки?

– Простите, в каком смысле?

– В том, что мы лучше своим ходом доедем. В тот раз у меня остались не лучшие воспоминания, а сейчас, боюсь, вся техника в один эшелон не впишется, придётся ехать минимум двумя, и мне уже страшно. Из-под Москвы мы обратно доехали колёсами даже чуть быстрее, чем туда поездом.

– В этот раз несколько дальше ехать придётся. Хотя, если по обычным дорогам, то расстояние получается меньше, чем по железным… Но опоздание недопустимо!

– Я это понимаю. Если сообщите место назначения, составим с моим командиром дружины маршрут и тогда смогу сообщить время в пути.

– Точное место я вам укажу на карте, пришлю на мобилет снимок. Примерно, для расчёта времени – город Касимов, это между Рязанью и Муромом. Но вы же понимаете, движение колонной…

– Прекрасно понимаю. Мы этот момент отрабатывали, немало нервов потратили. На каждый автомобиль будет два сменных шофёра, плюс запасные – у меня большинство дружинников имеют лицензию. Заодно проверим на практике и надёжность всех систем, и мобильность подразделения и всё остальное. В условиях, частично приближённых к боевым, так сказать.

– Смотрите сами. Пока ещё не поздно организовать перевозку по железной дороге…

– Конечно, посмотрим маршрут, подумаем, если поймём, что не тянем – я с вами свяжусь.

– Прибытие гвардейцев для смены ваших дружинников на охране портала было запланировано на двадцать восьмое августа, трое полных суток на передачу дел. Но с учётом новых вводных…

– Пусть приезжают, в любом случае управимся.

– Тогда готовьте к указанной дате жильё для тридцати двух нижних чинов, из которых пятеро унтер-офицеров и двух обер-офицеров.

– Приготовим.

Я не стал говорить, что жильё уже есть и надо только проверить – об этом, собственно, речь и шла. Не о строительстве же новых домов!

Посидели со штабом, покрутили карты, померили. Оказалось, примерно тысяча сто километров. Старокомельский уверил, что при наличии двух шоферов в одном автомобиле при достаточно длинном световом дне можно проводить в дороге до двенадцати часов, плюс два часа на привалы: два по полчаса, «оправиться и закурить», и один часовой на обед. Остаётся час на разбитие лагеря, час на сворачивание и восемь часов на сон.

– Но это если будет с собой достаточное количество ваших «передвижных казарм». Иначе с постановкой и сворачиванием палаток…

– Неужели палатки ставить дольше часа⁈ Мы на сборах десятиместную за пятнадцать минут поднимали…

– На подготовленном месте, заранее привезённую… Одна только выгрузка из кузовов палаток и всего нужного до двадцати минут занять может, потом выяснение, кто что чужое прихватил, потом планировка лагеря и куча других дел. Это не считая того, что колонна не мгновенно соберётся и остановится. Практика показывает, что рота, идущая с гужевым обозом, становится на бивуак минимум часа за два. Утром позавтракать, помыться-побриться, сложить палатки, загрузить имущество, выстроит колонну… Столько же времени, считайте.

– Ладно, комплекты деталей есть, сделаем. Главная проблема в кроватях и шкафчиках.

– Это мы решим! В Червене есть кроватная мастерская, закажем в лучшем виде!

В общем, запланировали шесть спальных фургонов, четыре двухосных и два трёхосных. Все мои офицеры уверяли, что за двенадцать часов в пути при средней скорости двадцать – двадцать пять километров в час дают до трёхсот километров в день. Если заложить на первый день уменьшенный пробег, километров сто пятьдесят – двести, и три полных, то получается четверо суток в пути, плюс сутки про запас… Если выехать первого сентября утром, то четвёртого к вечеру должны прибыть на место. Пятое число остаётся или в запас, доехать остаток пути, или для приведения себя и техники в порядок.

Пока смотрели, считали и думали, Прокречетов прислал снимок карты. Я, в свою очередь, перезвонил ему и сообщил, что готовы выехать первого сентября, по расчётам должны успеть с запасом.

– Что ж, если вы согласны – устроим пробег. Но в таком случае есть условие: если уж мы делаем проверку, то по полной программе: без остановок в городах и гостиницах, равно как и в трактирах. Всё сами, своими силами и своим лагерем. Справитесь?

– Именно так и планировали, Семён Аркадьевич.

Разговор странным образом успокоил. Теперь я знал, что в запасе ещё полтора месяца, успеем не только довести до ума всю технику, но и потренироваться ездить колонной, пусть не всей толпой, а десятком автомобилей, для начала до Пухович и обратно, потом до Викентьевки. Ох, и хлопотный остаток лета предстоит моим дружинникам!

А я займусь пока самоходкой, давно руки чешутся. С собой её брать не буду, даже если всё получится, тут дед прав. За этот год отчитаюсь по придворной части сентябрьским выездом, так что новую технику можно и нужно оставить на следующий год. А то вдруг кто спросит, какими-такими исследованиями я занимался? Маловероятно, конечно, но чего только в мире не случается!

Глава 18

Следующая неделя оказалась посвящена авиации. Во-первых, сделал профилактику дельталёту пожарных. Давно пора: у него налёт уже такой, что рейсовому дирижаблю впору, но аппарат постоянно задействован, два пилота гоняют его и в хвост, и в гриву, хоть ни того, ни другого у мотодельтаплана и нет. Но тут погода вдруг резко испортилась, а прогноз не давал надежды полетать и завтра тоже, так что в приказном порядке загнал аппарат в мастерскую. Обнаружил и усталость металла, и микротрещины, хоть и не так всё страшно, как боялся. Всё выгладил, восстановил, заодно и артефактную часть подправил, а то у мотора и мультипликатора согласование начало расходиться. Пока на малые доли оборота в секунду, и ни на слух, ни по вибрациям ничего не чувствовалось, но зачем же доводить до такого, чтоб аппарат трястись начал? Совсем незачем. Пожарные заодно и пропитку на обшивке крыла обновили, при помощи всё тех же распылителей. Намного быстрее и удобнее, чем кисточками, и равномернее, да и расход вещества несколько меньше.

А стоило распогодится, словно дожидались, срочный вызов в Могилёв. Слетал, помог «дядям», почему бы и нет. На следующий день поступил такой же вызов в Минск. Прорвало их прямо, то за пару недель ни одной заявки, то две подряд. Причём задачи, которые в начале службы, курсе так на втором, могли показаться интересными и даже сложными, сейчас же они уже рутина. Для меня рутина – обычными средствами количественные анализы на органику делать работёнка та ещё. Потому, собственно, и вызывали, тем более, образцы принесли слишком мелкие, чтобы разобрать из на достаточное количество проб.

А на следующей неделе произошёл вообще трагикомический случай. Решил я и своему аппарату профилактику сделать, как пожарным. Так-то я силовой набор каждый раз проверяю, чисто машинально, но – мельком, а вот в мотор вообще с момента сборки не лазил. Закончил работу, ничего такого, кстати, не нашёл, именно что профилактика. Иду от ангаров к дому в рабочем комбинезоне, как раз чтобы переодеться и заняться нескончаемыми бумагами, руки ветошкой обтираю. Не то, чтобы необходимо было, скорее по привычке. Вижу – около крыльца стоит незнакомая пролётка, а возле неё двое, один в мундире, второй в статском. Точнее, идут мимо неё от крыльца мне навстречу, а на крылечке – старший над нашими слугами, да ещё пара гвардейцев невзначай присматривают за чужими на территории, но – с расстояния.

Встретились мы примерно на полпути, пока шли рассмотрел, что старший в мундире Министерства финансов, судя по знакам различия и околышу на фуражке – ротмистр пограничной стражи. Это у них, если не ошибаюсь, штабс-, не то просто капитану соответствует. Второй – по моложе, но ненамного. И вот старший меня спрашивает:

– Господин Рысюхин?

Вот так вот запросто, не то, что без титулования, даже без имени-отчества. Как-то это мне сразу не понравилось, я сразу дружинникам знак условный подал незаметно, мол, дежурную пятёрку сюда.

– Да, это я. Что вам угодно?

– Вам нужно проехать с нами!

– Не угадали. Мне – не нужно.

И иду дальше. Точнее – пытаюсь, поскольку младший шагнул вбок и вроде как перекрыл дорогу. Наивный такой… Причём судя по отсутствию перстней оба не дворяне и, скорее всего, не одарённые. Откуда же в них столько апломба, хотелось бы мне знать? И, самое главное, как они меня увозить собирались? Зачем и куда вообще не интересно, всё равно не собирался и не собираюсь с ними, но – как? Пролётка – двухместная, их двое. Я должен был рядом бежать? Или на козлы к кучеру? А, может, рассчитывали, что я кого-то из них на ручки возьму⁈ Очень, очень забавные зверьки.

– Но вы должны!..

– Кому и что я должен – я сам знаю. А чего не знаю, то до меня доведёт мой непосредственный руководитель или его доверенные лица, мне знакомые. Вы в их число не входите.

– Не хотите, значит, по–хорошему? Тогда – вы арестованы!

– Надо же, как интересно! И документы соответствующие у вас имеются?

– Разумеется! – Старший кивнул младшему и тот протянул мне бумажку. Одну, что характерно, которую я тут же из его рук выхватил: скорость реакции у одарённого намного выше, чем у «нулёвки».

– Какая забавная, я бы даже сказал – восхитительная гадость! Покажу коллегам, это станет гвоздём сезона и явно пойдёт в музей Корпуса!

А протянули мне повестку вызова свидетеля, вручную (!) переименованную в «повестку об арестовании нарушителя». Ага, вот так вот запросто, не подозреваемого, и даже не обвиняемого. Неразборчивая подпись внизу и смазанная, точнее – слегка расплывшаяся печать, но, вроде бы гербовая. Сложил бумажку пополам и спрятал в карман.

– Да вы вообще понимаете, что творите, с кем разговариваете⁈

– Ни малейшего понятия. Вы как-то не удосужились представиться.

– Я…

– Не интересует, вот вообще. – Я перебил предполагаемого ротмистра. – Вы вторглись на родовые земли, более того – в границы имения, не имея на это ни приглашения, ни разрешения, ни ордера. Нарушив границы владений вы сходу принялись хамить их хозяину, то есть – мне. Сыплете невнятными претензиями и вручаете какую-то макулатуру. Мне вообще не интересно, кто вы и что вы, этим займутся компетентные лица из Отдельного Корпуса, или, возможно, СИБ. Взять их!

Последнее было адресовано моим дружинникам, которые незаметно подошли со спины к визитёрам и тут же оных упаковали. Те пытались что-то кричать, но звук им быстро выключили.

– Вам же сказано – следователю будете рассказывать!

Я решил лично доставить их в Минск, предварительно созвонившись с Подпёском, как наиболее знакомым офицером Корпуса в городе, пока Маша с горничными готовят мой повседневный мундир, решил ехать в нём, для ясности.

– Евгений Миронович? Доброго дня. Тут у меня два забавных персонажа для вас. Приехали меня арестовывать с какой-то смешной бумажкой. Я вам её покажу – это просто анекдот.

– Они там ничего не успели наворотить? И вы их ен сильно помяли при задержании?

– Нет, никто не пострадал, даже эти двое. Аккуратно упаковали. Да, ни санкции от Дворянского собрания, ни из Корпуса, ни от командования гвардии, ни, тем более, от Его Величества, что совершенно очевидно, у них с собой не было. Про разрешение на проникновение в родовое имение и речи не идёт, разумеется.

– Кто они такие, как представились, чего хотели? Вы уже опросили предварительно?

– Нет, я не спрашивал, ни кто они, ни что им на самом деле надо, оставил это вам или вашим коллегам. Сейчас погрузим и повезу к вам.

– Подождите, дайте сообразить, куда их, к кому и как направить. Вы когда у нас будете?

– Когда? Ну, в Смолевичах будем где-то через час, с учётом сборов…

– Так, подождите. Я пришлю в Смолевичи поездом офицера Корпуса с конвоем, ему и передадите.

– Хорошо, встречу вашего человека на вокзале и передам задержанных.

Закончив разговор, я отпустил испуганного извозчика обратно в Смолевичи, рассчитавшись с ним за поездку, ведь он-то ни в чём не виноват, а обижаться будет и на меня тоже.

Для перевозки этих двоих взяли броневик, усадили их на средние сиденья боевого модуля, спиной друг к другу, справа и слева от каждого – по дружиннику, на ноги и руки надели наручники, ими же пристегнули к каркасу кресла.

За время сборов и погрузки парочка залётных как-то потухла и притихла, но оно и к лучшему, если не будут дёргаться и им, и нам лучше. Особенно их проняло, когда увидели меня в мундире. Они что, вообще не знали, куда и к кому едут⁈

Сам поехал на «Жабыче», проконтролировать и перевозку, и передачу.

И уже на следующий день к вечеру Евгений Миронович позвонил мне, чтобы успокоить и рассказать о произошедшем.

Оказалось, эти двое на самом деле служили в пограничном отряде в Закарпатье. И тамошние контрабандисты умудрились по чертежам из журнала построить мотодельтаплан! Скорее, конечно, не они, а их европейские партнёры, но не суть. И стали совершенно нагло возить туда-сюда всё, что могли запихнуть в гондолу. Ну, не совсем чтобы нагло – не среди бела дня, а по ночам, соблюдая традиции скрытности. В отдалении от границы набирали высоту метров шестьсот-семьсот, вблизи от «ленточки» выключали и без того негромкий электромотор и беззвучно скользили к посадочной площадке, тоже километрах в двадцати пяти в глубине уже нашей территории. Ну, и обратно также. При этом даже если их аппарат замечали на фоне звёзд или Луны – штуцеры пограничников на такой высоте достать не могли. Это не говоря уж о навыке стрельбы по цели, движущейся со скоростью до ста километров в час, который солдатам как-то не прививали.

Я не выдержал, спросил:

– Это интересно, но я здесь при чём? Или они решили меня обвинить в соучастии⁈

– Почти…

– Это вообще идиотизм! Всё равно, что за поножовщину в кабаке в прошлом месяце привлечь даже не приказчика скобяной лавки, продавшего нож, а фабриканта, который его изготовил!

– Они хотели припугнуть, как считали, молодого провинциала, угрозой ареста и заставить или передать им летательный аппарат, или вовсе отправиться с ними для перехвата нарушителей.

– Я даже не знаю, как реагировать. Такое сочетание глупости и наглости, что просто слов нет. Не то, что приличных – вообще никаких!

– И я в том же состоянии. Кстати, их командир отряда уже связался, извинялся за инициативных идиотов, доставшихся в подчинённые, и даже выразил готовность приехать, извиниться лично.

– И зачем он мне? Передайте при случае, что мне хватит извинений, полученных через вас. Главное, чтобы повторений не было.

– Клянётся, что не допустит. Но спрашивает – как достать злыдней?

– Здравствуйте. Пусть с армейцами свяжется, у них должны быть средства для борьбы с вражескими аэропланами и дирижаблями.

– У них с армейцами отношения не лучшие…

– А я здесь при чём⁈ И у меня, извините, не имперский арсенал, чтобы всё было. Не думал никогда ни о чём подобном.

А вот попрощавшись – задумался. Пожалуй, стоит попробовать сделать из осколочной гранаты для «Кроны» шрапнель с регулируемой дистанцией подрыва.

«И дальномер, чтобы определять эту самую дальность. И научиться быстро брать поправки, исходя из курса и скорости цели, которые тоже надо уметь определять».

«В общем – не в этом году».

«Точно не в этом. А может быть, что и не в следующем».

«Тем более, что я вообще не представляю, как эта трубка устроена».

«Я тоже, но у тебя теперь в рамках твоих флигель-адъютантских обязанностей есть полный доступ к любым материалам, в том числе – к чертежам этих самых трубок, а также к натурным образцам. Причём и отечественным, и импортным».

Ещё подумал, что это сейчас для меня визит «сладкой парочки» с юго-запада Империи стоил потерянного вечера и толики раздражения, Юру-первокурсника они бы могли на самом деле напугать до полной потери здравого смысла. И неприятностей доставить – то же, хотя бы за счёт ущерба репутации.

Больше никаких особых событий в ближайший месяц не происходило, не считать же за таковое день рождения тёщи? Тем более, что поздравлять мы не поехали, ограничившись поздравительным письмом и контрольным звонком по мобилету. Зато смог уделить больше времени семье и хозяйству. Кто не имеет своего дома, вряд ли может себе представить, сколько работы в саду, например, даже в таком небольшом, как у меня и даже при наличии прислуги, а также занимающихся садом женщин!

Кстати, насчёт женщин и сада. Они увлеклись подсыпкой под кусты и не только мелких щепок и опилок, как натурального цвета, так и крашеных. Такие комбинации сочиняли! Кстати, чайные розы на клумбе, засыпанной сосновой корой крупного помола выглядят весьма эффектно. Как и ягоды клубники на выбеленных опилках. Плоды при этом ещё и не гниют почти, поскольку не касаются земли, и сорняки не наводят тень. Даже слизняки и прочие плодожорки исчезли – отличную дед подкинул идею, честное слово!

Мульчирование стало модным, более того – как бы не главной модой сезона, и далеко за пределами района. Я с некоторым удивлением узнал, что мою дробилку для древесных отходов тиражировали и изготовили уже полдюжины штук! Да-да, ту самую, которая «зачем вообще нужно портить нормальный хворост, который сжечь можно». Сделали не просто так, а для двух артелей, которые занялись производством этой самой щепы из самого разного сырья и разного размера. Вообще вокруг этого промысла сложился целый свой мирок, со своими ценностями и своей терминологией! Тут тебе и подкисляющая мульча, и нейтральная, и крупная, и мелкая, и ещё куча свойств и характеристик. Ну, и артель в баронстве у Шипуновых, которая занималась окраской щепы. Причём я знаю, точнее – догадываюсь, откуда они брали устойчивые и не токсичные для растений красители разных цветов. Конечно, в состав артели Астра Георгиевна не входила, невместно это, но вот продавать артельщикам алхимию – кто ей запретит? Но всё равно удивительно, как быстро порой совершенно странные вещи завладевают умами окружающих!

И деловая активность моих, с позволения сказать, подданных радовала. Пусть они и были на самом деле подданными Его Величества и мне с их доходов напрямую никакие налоги не шли, плата за проживание на родовых землях была фиксированной, но рост благосостояния жителей баронства повышал их траты, в том числе и в покупке моих товаров. Но и это мелочь, по сравнению с тем, что привлекательность моих владений для новых поселенцев также росла, и с нею – население обеих деревень. Да, Рысюхино уже полноценная деревня, причём не самая мелкая и с развитой, как называет это дед, инфраструктурой. По сельским меркам развитой: тут и корчма, и лавка, и школа, пусть только начальная, и даже – предмет особой гордости – пожарное депо! Не считая всего того, что построено вокруг портала на Изнанку и в моём имении.

На изнанке – начало июня. Нерест рыбы уже давно прошёл икра вся расфасована, что планировалось солить – засолено. До сбора ягод ещё далеко, так что вся активность по сборам дикорастущих ресурсов встала на паузу, не считая охоты на гигантских черепах и возобновившегося, после нереста, промышленного лова рыбы в Умбре. Ах, да! Ещё шла заготовка древесины – того самого умеренно ядовитого кустарника, идейного брата тиса. Деловая часть шла в сушку для будущей переработки в поделки. А вот мелкие ветки, обрезки и кора шли… Правильно – во всю ту же мульчу! Точнее, в особую, на упаковке с которой честно писали, что содержит ядовитый изнаночный компонент. И эта смесь, которая должна была защитить растения от вредителей и грызунов, продавалась намного дороже всех прочих. И вот с неё уже шла доля и в мой карман, поскольку она содержала изнаночный компонент.

Насчёт охоты на «панцирных хватателей». На юге за всю весну нашли всего одного, зато на севере макры добывались регулярно. Правда, аэроплан за ними больше не присылали – видимо, острая нужда миновала, но выкупали всю добычу по оговорённой цене без споров и промедлений. Но здесь наметился «кризис жанра» – охотники почти добрались до опушки леса, при этом между этим самым лесом, точнее – старицей Умбры, и озером болотин, в которых могли бы обитать черепахи, просто не было. Так что для дальнейшего удовлетворения нужд военных моряков придётся искать исходный ареал обитания монстров, откуда они и начали расселяться по равнине между реками. Одна артель пошла на разведку против течения Щучьей, между рекой и лесом. Ну, как «пошла»? Не торопясь исследовали и облавливали все встреченные водоёмы. Вторая поселилась в Самоцветном остроге и обшаривала край заболоченного восточного берега озера. Пока ни те, ни другие ничего обнадёживающего не нашли, что вызывало сдержанные опасения насчёт того, что наша равнина и была единственным местом обитания этих монстров. В таком случае флотским придётся отложить связанные с ними проекты лет на тридцать, пока «молодняк» лет пятнадцати-двадцати подрастёт.