Текст книги "О воинстве немертвых (СИ)"

Автор книги: Конъюнктурщик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Уже лишь три десятка темных латника стояло на склоне среди тел павших воинов в доспехах обоих цветов. Мутные глаза их видели, как идет на них новая сотня врагов.

Бежать ли… но бежать не могли те рыцари. Поле боя их дом, где они родились из трупов воинов, павших за древность, а бежать из собственного дома от врага было позором. И встали рыцари Черного ордена насмерть.

Сомкнулись ряды. И вновь сошлись, и стали бить друг друга топорами, колоть мечами, дробить щиты ударами чудовищной силы, затем хватали, валили наземь и закалывали стилетами.

Черные маги же отбивались с клинками в руках до конца, не оставляя своих воинов. Всех троих быстро зарезали, а затем и разрубили на многие куски с нечеловеческими жестокостью и азартом.

Так окончилась первая осада града Вольного.

_____

– Это все имеет мало значения…

– Имеет.

Альтиор и Стратоник шли по внутренним коридорам центрального зиккурата после заседания совета.

– Да это мелкое убежище всего лишь одно из многих. Мы должны идти дальше и разбить их в бою!

– Нет. Этого нельзя допустить. Я не поддержу твое решение, Альтиор.

– Послушай, Стратоник…

– Это решено.

– Ты не можешь просто взять и решить.

Они дошли до лестницы и спустились на другой уровень. Далее пошли по большому длинному коридору, делящему этаж пополам. Стены здесь были выкрашены в бордовый, через равные промежутки на них висели белоснежные ткани. Мимо в спешке прошли две смуглые служанки с юга, Альтиор повернул голову им вслед.

– Мы должны это обсудить к следующему заседанию, Стратоник.

– Альтиор… – начал префект, и тогда они замедлили ход, – ты видел, что творится в совете.

Дойдя до перекрестка, они свернули направо, где второй коридор пересекал этаж. Подойдя к большим дверям, Стратоник постучал, открылся засов, увидев его, слуги тут же раскрыли дверь и оба прошли. Теперь они оказались в роскошных покоях.

Альтиор часто теперь бывал на квартире у Стратоника. Они оба любили ходить по городу, при этом без охраны, и в гости к Стратонику Альтиор ходил без сопровождающих его слуг или рыцарей.

Взаимное доверие крепчало, однако никто из них не тешил себя иллюзиями или слишком большой теплотой.

– Есть у тебя вино?

– Конечно. Вина в мои покои.

Они раздвинули висящие ткани и очутились в просторном зале, где сквозь плотный ряд узкий окон проходил свет. В мраморных клумбах росли высокие растения с большими широкими листьями, комната утопала в них, словно сад.

– Так любишь ты зелень?

– Да. Как и все белые маги. Мы очень любим зелень, любим юг, тепло. Утонченные люди любят мягкость.

– Мягкость… – Альтиор пренебрежительно усмехнулся.

Они уселись в удобные кресла.

Внесли вино и разлили по серебряным кубкам.

Стратоник смотрел на Альтиора и думал. Он по-прежнему думал, что знал этого человека, хотя и предупреждал себя, что нельзя наверняка никого знать в этом городе. Слишком велик был этот город, чтобы им правили простые и понятные люди, быть может, они и сами себя не понимали, иначе отчего они создали город именно таким… Но главным сейчас был Альтиор.

Именно фигура императора виделась Стратонику тем тараном, который он не смог подчинить, а значит должен навести на цель. Но цели нет. И, похоже, что война шла на спад. Черное рыцарство отошло от града Вольного. И Альтиор это знал, и счел за слабость. Хотя Стратоник по опыту знал, что уходящая армия вовсе не обязательно слаба. Маневр первое дело, сражение уже второе.

– Слушай, Альтиор, мы с тобой слышали сводки. Ты сам произносил перед советом речь о положении дел в граде Вольном. Ты сам знаешь, что там происходит. Мы теряем слишком много людей в этой бойне. Совет просто не разрешит тебе ввести в действие целую тысячу.

– Это мы ещё посмотрим, – нервно заговорил Альтиор, злобно ухмыляясь при этом, – когда черные знамёна покажутся здесь, у подножия холма, как заговорят эти старые мужеложцы… бойня… Бойня! Война есть бойня!

– Альтиор… – попытался прервать его Стратоник.

– Больше скажу тебе, война есть насилие, а сдерживаться в насилии это…

– Император! – зычно воскликнул Стратоник.

– Слушаю, префект, – Альтиор слегка остыл.

– Проявляй больше уважения к властям нашего города. Ты меч на службе у него. Помни об этом.

– Да, префект, – тон его стал серьёзным.

За время общения с главой белого рыцарства, Стратоник привык к его характеру и открыл для себя, что Альтиор в действительности, хоть и вспыльчив, хоть и злораден, но все же относится к тому редкому типу людей, каковые преображаются, ощутив дух субординации. Но пользовался этим Стратоник крайне аккуратно, желая не потерять уважение и привязанность самого Альтиора.

Стратоник принялся за вино и осушил кубок одним залпом.

Альтиор же лишь отпил немного и поставил свой кубок на столик вблизи, а после встал и зашагал с угрожающей походкой из стороны в сторону, в глазах его заиграл смутный огонек изощренной ненависти.

– Не думай о том, чтобы своевольничать, Альтиор. Помни, мы на службе города.

– Мы и есть этот город.

– Да, Альтиор. Но не мы одни.

– Кто же ещё? Эти… ох, прости.

И он замолчал, вновь задумавшись о чем-то.

Тяжесть паузы лишь начала нарастать, когда Стратоник продолжил:

– Совет, ты знаешь, все упирается в совет. Будь у нас больше воли, я вскочил бы в седло и сам поскакал бы на бой, ты знаешь… я делаю все это потому, что должен, – Альтиор кинул неясный взгляд на Стратоника, – да, это тяжело, управлять этим городом. Но мы обязаны, мы его граждане.

– Граждане… граждане… сколько слов о гражданстве, и как мало действий, – говорил Альтиор, но чувств в его словах становилось все меньше.

– Фракция бывших союзников ордена крепчает. Южане присоединились к ним. Теперь совет не воинственен.

– Неужели мы не можем поговорить с верховным магом?

– Он не всесилен.

– Его уважение запредельно в этом городе!

– Но не власть. Близко, но не одно и то же.

– В конце концов, я император… – мрачно произнес Альтиор и как-то задумался.

– Даже не думай, тебя просто снимут с этого поста.

– В законах нигде не указанно, что я не могу направить тысячное воинство на север.

– Слово совета, вот закон! – громко сказал Стратоник.

– Хорошо. Но ведь мы должны предпринять все, чтобы эта война не закончилась этим бессмысленным миром. Это будет лишь перерыв перед новой войной.

– Мы ещё не ведем с ними войны.

– Как не назови это… – речь Альтиора стала более деловитой, – уже война. Тысячное войско идет вдоль альвийских лесов, огибая нашу область с востока.

– Тысяча? – изумился Стратоник.

– Да, ещё тысяча. Наши силы сконцентрированы возле города. Ещё четыре тысячи. Где-то поблизости должны быть их остальные войска, но мы все ещё не знаем где. Теперь вести разведку не в горах или городах очень сложно, ты знаешь.

– Да… новая магия спутала карты многих.

– Впрочем, как видишь, угроза нарастает. Мы должны серьёзно к этому отнестись. Мы не можем отдавать важные крепости.

– Наша фракция все ещё мала. Но хорошо, на следующем заседании я сделаю все возможное, чтобы мы не отступили от града Вольного.

Значит, эта война не закончится так быстро. Не будет стояния двух воинств друг против друга. Будет сражение, будет битва. Стратоник продолжал все это время надеяться на то, что это случится не так скоро, что этот старый лис, Альтиген, будет играться чужими руками в крепостях и убежищах, быть может, он нападет ещё на одно союзное убежище или продолжит увеличивать свое влияние в Новом Храме, но он решил пойти в лобовую. Такое передвижение войск не может быть расценено иначе, как намерение атаковать область Белого города.

Стратоник налил себе вина, выпил кубок залпом и посмотрел мельком на Альтиора, все также мерно расхаживающего по комнате, но вот он подошел к столу и сделал глоток, чтобы смочить горло. И кто же из них к кому притягивается… что будет в этих сражениях… не обретет ли Альтиор популярность? Не обретет ли славу? Не задвинет ли их всех? Что-то будет. Стратонику это не нравилось. Император, имеющий признание лучшего войска на континенте, это было бы слишком опасно для города.

_____

Заседание началось через несколько дней.

На нем была почти полная явка, кроме нескольких южан, почти все белые маги.

Ощущения источаемого всеми спокойствия приводило к расслаблению. Легкий свет, легкий воздух, некоторый аромат масел. Шепот, шелест, шарканья, стук сандалий по мраморному полу, царил дух некой коллегиальности и больших городских зданий.

Маги сидели небольшими кучками, как всегда, и обсуждали меж собою предстоящее заседание. Чьи-то интересы, чьи-то судьбы, чьи-то голоса. Редко, когда требовалось продумывание настоящей стратегии, но в эти дни перед городом стояла серьёзная задача, а потом маги в совете вели себя дисциплинированно, действовали едиными фракциями.

Стратоник пришел заранее и сидел на своем кресле, перебирая в пальцах четки из дуба, размышлял о предстоящем. И было так легко. И ему это не нравилось. Чувство было обманчивым. Про себя префект знал, что курс, которого он придерживался, начинает сдавать. Война, теперь они воевали с Альтигеном.

Стратоника раздражало не то, что война в головах магов стремилась смениться вновь благополучным миром, против мира и он был бы не против, а то, что мысли и решения становились неполноценными, половинчатыми.

Либо война, либо мир. Иного не дано.

С другой стороны, белые маги хором могли бы указать ему на текущее положение дел, которое нельзя назвать ни миром, ни войной. На чужой территории, отчасти чужими руками.

Но Стратоник считал, что нужно либо жестоко и до конца воевать, либо прекращать войну, устанавливая строгий мир. Белое рыцарство в лице Альтиора неостановимо стремится уничтожить черное рыцарство, и город в лице Стратоника не смог этого предотвратить.

Наверное, самым главным врагом Стратоника был не Альтиген, а сам Альтиор и совет Белого города, против безумия которых он внутренне сражался.

Больше всего боялся текущего исхода событий Зэорис. Вот он, сидит там, как всегда, близ людей из града Вольного и о чем-то переговаривается с ними. Стратоник не вникал в эту связь, не пытался понять, о чем они общаются и какие у них отношения, но подмечал увиденное для себя. Для чего Зэорису якшаться с гостями из Вольного? Мятежная крепость, видно, знатно одаривает его рудой и магическими предметами, золотом или даже серебром. Это было нехорошо. Стратонику необходимо будет обсудить это с Протелеоном. Совет стал не правящим органом, не священным собранием лучших из магического сословия, но грязным местом, где переплетаются интересы разных убежищ, городов и местных кланов. Это было столь отвратительно…

Но вот зашел Протелеон, за ним Альтиор и помощники верховного мага, которые должны были вести записи заседания.

Все маги притихли и расселись более разряжено.

В тишине отдавались гулом шаги немногих вошедших.

Двое слуг с грохотом закрыли двери зала.

Встав за мраморную трибуну, верховный маг поднял невысоко руку в приветствии.

– Объявляю заседание Совета Белого города открытым.

Умеренное рукоплескание.

В бессильной злобе Альтиор сел в кресло близ трибуны.

– Посмотри на них… – начал он шипеть, пытаясь поделиться своим гневом со Стратоником, но тот держался с гораздо большим самообладанием.

– Не смотри так Альтиор, держи себя достойно.

Альтиор многозначительно посмотрел на Стратоника, но тот лишь спокойно созерцал толпу.

– Первое слово даю императору нашего города и главе белого рыцарства Альтиору, – громко произнес верховный маг, после чего отошел от трибуны.

В освободившуюся пустоту дня ворвался император.

Его тога, в этот раз алая, как всегда, резко выделялась на фоне пастельной дремоты каменных сводов.

– Итак, – он поднял вверх руку, словно настоящий оратор, – я должен, как горожанин и как белый рыцарь, заявить о том, что эта война для нас неизбежна. Я должен сказать, что мы будем сражаться, хотим мы того или нет. Те, кто сегодня скажут, что нам нужен мир, не знают, что происходит в горах, – зал отозвался презрительной тишиной, холод которой исходил от недовольных лиц белых магов, – Да, вы хотите мира, но хочет ли его Черный орден? Хотят ли черные рыцари, которых одно раздражает само наше существование, мира с нами? Я белый рыцарь, и буду сражаться за этот город всегда. Вопрос лишь в том, когда вы призовёте меня для этой защиты. И будет слишком поздно, если черные знамёна будут реять под нашими стенами.

Тишина.

Альтиор сошел с трибуны, прошел прямо к вратам.

Верховный маг встал:

– Зал совета нельзя покинуть, покуда не окончится заседание.

– Я покину! – отозвался Альтиор, все также восклицание его развеялось в злобном безмолвии.

Подойдя к дверям, он достал кинжал и угрожающе глянул на слуг. Они сразу же боязливо кинулись поднимать засов, открыли двери, в которых исчез император, и сразу же закрыли их за ним, также поставив засов.

Как только захлопнули двери, поднялся гам, шум.

Поднялся Гликон, худощавый белый маг, источавший своим видом старость, он указал трясущейся рукой на двери и завопил:

– Кинжал, у этого подлеца был при себе кинжал! Оно ни ставит совет ни во что!

Стратоник прикрыл лицо рукой, стыд захлестывал его, стыд за раздрай, за ненависть, за беспорядок, воцарившийся здесь, в сердце города, мечту о котором он так лелеял в своем сердце.

Поднявшись, он подошел к трибуне.

– Ты дашь мне слово? – обратился он к Протелеону.

– Конечно, – отозвался верховный маг, с печалью смотревший на зал, и воскликнул, – слово префекту города Стратонику.

– Приветствую всех, – белые маги все ещё немного переговаривались, но в большинстве слушали речь, – император впал в гнев, мы все видели это. В граде Вольном наши рыцари с честью защитили интересы Белого города и его области, – Зэорис и гости из Вольного захлопали, зал отозвался тихим рукоплесканием, – печально то, что сегодня мы не в состоянии сплотиться так же, как сплотились при основании этого славного города. Я сам всегда выступал за мир. Как вы знаете, моя цель, как префекта, преумножить богатство и блеск города. А потом я выступал за открытые и плодотворные отношения с орденом. Но эти времена ушли. Наши защитники бьются с орденскими воинами в нескольких днях пути отсюда, и это страшно. Тысячи черных рыцарей идут на юг, они готовятся к наступлению, готовятся напасть на нас. Как сказал сегодня император, это неизбежно.

Пауза.

Но зал лишь молчал.

Поднялся Гликон.

– Прошу слова.

– Слово Гликону, – разрешил верховный маг.

– Спасибо, – Гликон почтительно посмотрел на верховного мага, затем продолжил, озираясь по сторонам, – мы не можем знать, зачем черные рыцари ведут свои войска в те или иные места. В конце концов, Альтиген говорит об взаимодоверии в новую эпоху, а префект Стратоник только что заявил об открытости отношений. Так почему у ордена не может быть интересов в альвийских лесах? Кроме того, нет никаких подтверждений того, что войска действительно там стоят. Верить ли рыцарской разведке, напрямую подчиняющейся императору?

– Вы хотите обвинить императора во лжи!? – гневно воскликнул Стратоник, не ожидавший такого от себя.

Вновь поднялся шум, лишённый всякого одобрения.

Встал Зэорис:

– Поддерживаю префекта. Кому нам верить, как не рыцарям? А хорошо ли мы исполняем свои обязанности, если выбираем таких императоров, которым сами потом не доверяем?

– Избрав императора, – высоко поднял руку Гликон, – мы оказали доверие ему, вручили ему священные обязанности.

– Ну что с того, что оказали доверие? – выпалил раздраженно Зэорис, – вы ошиблись. И когда ж мы начнем выбирать правильных людей?

– Держи себя в руках, Зэорис! – крикнул Гликон.

– Тишина! – прогремел верховный маг.

Зал успокоился. Все сели.

Стратоник продолжил:

– Высшая добродетель, это уважение к реальности…

Но префект уже видел, что дело плохо. Заседание не будет плодотворным. Их ждал гнилой мир, который обернется лишь потерей инициативы в грядущем сражении.

_____

– Это невозможно! – орал Зэорис.

Юго-восточный зиккурат.

Не самый высокий этаж.

Просто обставленная квартире без лишней мебели и украшений. Городское убежище Зэориса.

Внутри на простых стульях со скрещенными ножками сидят Протелеон и Исеп. Нет ни вина, ни мёда. Собрались они ненадолго.

– Это только на руку Зеланду, – раздраженно сказал Исеп.

– Идиоты! Вот так у нас в городе делаются дела. Слепые уроды! Это подонки не то, что заседать там, они белыми магами быть не смеют… Им всем, я говорю, им всем воздастся за это! Кретины… должно быть весь континент смотрит за этим и думает о том, насколько глупы белые маги.

– Зэорис… – начал было Протелеон.

– И эти ж скоты потом же будут теми, кто будет в один голос кричать, призывать нас всех сплотиться, защитить город, будут аплодировать императору, который будет расхлебывать их же дерьмо. Ну конечно, им же важнее сохранить то спокойствие и богатство, которыми они все это время наслаждались, бездарности…

– Зэорис, послушай, – мягко произнес Протелеон.

Зэорис повернул голову и в тот же миг стал более смирным, он четко выговорил:

– Прости, Протелеон, я перебил тебя.

– Сядь и расслабься, и ты, Исеп, – с этими словами он достал трубку, на столике близ них догорала лучина, ей он раскурил эту трубку и стал в своде удовольствие делать множество маленьких затяжек, взгляд его стал добрым и туманным, – это заседание сыграет свою роль в предстоящих событиях. Тебе же я хочу сказать, что ты должен помнить свою роль. Для чего существует Серый орден?

– Для изменения власти города, – прямо ответил Зэорис.

– И что же происходит с орденом?

– Он непомерно крепнет под властью Зеланда, – сказал Исеп.

Ещё три, четыре коротких затяжки.

– Да, и это не хорошо. Но это не значит, что вы должны беспокоиться о защите города. Ваше дело состоит в том, чтобы не дать Зеланду захватить город.

– Мы не дадим, – сказал Исеп, ревностно, – город мы ему не отдадим.

_____

Белый город спал спокойно.

Но время продолжало свой невыносимо постоянный ход.

Люди приходили в отчаяние. Жизнь разлагалась, ломались судьбы, гнили души в катакомбах этого каменного колосса. Кому-то не хватало сна и тот падал от истощения, и никто не подбирал его в этих подвалах и не тащил хотя бы до угла, где было его место с немногим разбросанным там сеном, покрытым мешковиной, кому-то не хватало хлеба и он загибался от голода, чьи-то дети гибли от болезней, а кто-то совсем отчаянный пытался сбежать из города своим ходом, и пропадал навсегда, потому что не всех брали в торговые экспедиции, а нанять проводников из числа белых рыцарей было по карману только богатым путешественникам из числа магов. Благо, в городе было тепло, и люди не страдали от холода, как страдали жители Башни в долгие дни осады, об этих ужасах рассказывали друг другу.

Вчера Зеланд посещал эти катакомбы.

Сегодня тоже. И спуститься завтра. Он ничего не делал. Лишь ходил меж колонн, бродил по переходам, заглядывая то в один зал, то в другой, где тьме была испещрена догорающими лучинами.

Залы располагались под улицами. Переходов, ведущих в зиккураты не было. Но Зеланд знал, что они есть, он слышал об этом от одного из архитекторов, и он хотел увидеть их лично. Планы нескольких пирамид уже удалось раздобыть, и Зеланд все же нашел проход к одному из них. Теперь он понимал, как будет происходить захват города. Этот трюк пройдет лишь один раз, а потому его следует использовать наилучшим образом. И Зеланд гулял здесь, привыкая к этим местам, осваиваясь в них, проверяя себя на идеальное знание катакомб и тайных дверей.

В его разуме здесь разворачивалось одно из самых масштабных сражений в истории. Битва за столицу мира. Молниеносный захват, удар, тяжесть и точность которого будет восхищать ещё не одно поколение воинов.

Но вскоре он покинул эти катакомбы.

Длинные переходы вели от центральных катакомб к подвалам кварталов в жилых районах города.

А тем временем, в нескольких днях пути на юг, высоко в горах на склонах забытых вершин среди руин храмов неизвестных богов, которых чтили изначальные жители этих земель, среди высохших рощ, зрело воинство, будущая серая гвардия, которой лишь предстояло пройти своё боевое посвящение.

Дни шли в ожидании, мрачность которого сгущалась, словно тучи перед знатной грозой в былые времена.

Вернувшись в небольшой деревянный сруб поближе к снежной вершине, что построили специально для него, Зеланд окинул взглядом своё аскетичное убежище. Гнездо истинного орла среди людей. Кровать, стол, шкаф, забитый до отказа трактатами, свитками и фолиантами; ничего лишнего не было в этом логове главаря новой элиты.

Уставший с пути, он только взглянул на бумаги, что лежали на столе, письма и проекты приказов, и затем лишь упал в постель. Спустя пару часов он очнется и будет бодрым, как обычно, чтобы продолжить работу над новой армией.

Впервые за многие века, их творением станет не войско, но армия… Настоящая армия.

В старинных свитках, вывезенных при ограблении руин Океанических врат ещё в первые годы после войны, хранилась неимоверной глубины военная мысль, которой не суждено было воплотиться в тех условиях. Философы при дворе владыки столицы восточной области создавали изумительные планы и построении того, лишь прообразом чего служили постоянные роты всадников, так называемые легионы. Но это была ещё знатная конница, состоящая из надменных и алчных воинов, у которых был свой порядок и управлять которыми могли лишь самые знатные и уважаемые воители, каковые и возводились ими на трон Океанических врат. Философы востока же мечтали о воцарении порядков, каковые были при народном ополчении; были времена, когда столица востока собирала войско из собственных горожан, они делились на множество отрядов, вооружались скудно, но одинокого и был подчиненных командирам, выбранным из числа самых добродетельных граждан. На какое-то время некоторые из отрядов из этих ополчений остались на службе на постоянной основе, они и были впервые названы легионами, эти отряды правили полем боя и были истинно страшной силой, словно механизм, сокрушающей все на своем пути, и область восточная стала расти. Но прошло время, алчность и бездарность погубили разнежившиеся высшие прослойки восточной столицы, и она погрузилась в пучину гражданской войны, и тогда с далёкого северо-востока пришли варварские племена, воины которых зашли в ослабшую столицу востока и посадили своего вождя на трон; и было так положено начало династии владык с севера, которые и правили городом на момент начала войны с чудищами.

В детстве ещё Зеланд слышал рассказы о могуществе легионов. И теперь был близок к мечте юношества, к созданию настоящих легионов.

Как и все серьёзные люди, Зеланд интересовался происходящим в граде Вольном, и получал донесения серых братьев, собиравших в городе и непосредственно в злополучном убежище сведения, слухи и мнения. И, как и все не лишенные разума люди, Зеланд интересовался технической стороной случившегося.

Смертоносные лучи магической энергии, уничтожающие целые колонны бронированных воинов, молитвенные магические купола, лучевые перестрелки, битвы между получеловеческими воителями, наполненными энергией. Всё это занимало его ум. Как и страшная сила магии.

Лишь немногие маги до войны с чудищами были способны на подобные чудовищные заклинания. Но теперь массовые истребления целых воинств будут обыденность. Зеланд хотел избежать этого. Для того, чтобы противостоять этому, а также для того, чтобы бороться с рыцарями, Зеланд собрал вокруг себя талантливых командиров прошлого, участвовавших ещё в битве за град Стремительный, и вместе с ними, основываясь на восточных трактатах, придумал новый способ организации для воинства.

Воинство это нареклось ими серой гвардией, ибо задачей её было охранять восстание.

Армия нового типа пока ещё лишь стремилась к численности в тысячу человек; эта тысяча делилась на две полутысячи, а точнее по четыреста восемьдесят человек, они звались знамёнами, полутысячи же делились на четыре отряда по сто двадцать человек, которые звались копьями, каждое копье делилось на четыре отряды по тридцать человек, каждое из которых звалось щитами, а щиты делились на мечи, в каждом из которых было по шестеро серых гвардейцев. Полутысячи действовали порознь, согласно заранее созданным для них планам на несколько дней вперёд, в которых было прописано несколько вариантов развития событий. Каждый серый гвардеец был снабжен большим прямоугольным деревянным щитом, вооружен же был он булавой и двумя дротиками с тяжелым у основания удлиненным гранённым наконечником, а также имел при себе палаш, из доспехов на нем была бригантина и железная шляпа, также железные наручи и поножи. В поле для сражения армия собиралась в копья, по сто двадцать мечей в каждом, копья же строились в шахматном порядке, в борьбе же против магов, копья разбивались на щиты, а щиты на мечи, которые должны будут окружать магов с разных сторон действуя самостоятельно на большом участке; но предполагалось, что в городе им не понадобится столь сложное и громоздкое построение. Во время восстания гвардейцы будут действовать мечами, занимающими важные переходы и выходы в зиккуратах, у каждого из них был небольшой сложный лук, каким пользовались когда-то жители диких степей между руинами Океанических врат и Новым храмом. Во всей гвардии царила строжайшая дисциплина, гвардейцы, ослушавшиеся приказа, карались лишением всей магической силы и магическим пыткам, в которых изощренные в искусстве тонкой магии серые орденские волшебники оттачивали свои умения вызывать у людей самые плохие эмоции, захлестывающее омерзение, глубинный ужас и невыносимый стыд; каждый гвардеец подчинялся командиру своего отряды, этот командир подчинялся вышестоящему командиру; командиры же были облачены в полные латные доспехи и носили серые плащи, отороченные мехом. Такой была серая гвардия.

И ровный строй её грезился Зеланду в его коротком сне, призванном восполнить силы для нового трудового рывка.

Очнувшись же от грёз, Зеланд увидел свет открытой двери, и входящего к нему Азенета, широкое и самодовольное лицо бывшего торговца с запада, улыбалось в благоговеющем приветствии.

– Новая эра! – отчеканил Азенет.

– Новая эра, – с удовольствием, но мягко произнес Зеланд.

Азенет нес в руках карты и, войдя, он тут же разложил их на столе.

– Здравствуй, Зеланд.

– Здравствуй, Азенет.

Поднявшись с постели, Зеланд и потер лицо рукой и подошел к табуретке, на которой стоял ведро с водой, умылся.

– Есть новости из Змеиной норы?

– О, да, разумеется, я как раз с этими новостями!

В последние несколько недель Зеланд был полностью поглощён военным строительством, а потом передал некоторые насущные дела Азенету, который в короткое время стал отвечать за все переговоры с важными внешними, не находящимися внутри ордена, союзниками, и стал по сему ушами и голосом Зеланда в общении со многими серьёзными людьми.

– И что же?

Подойдя к столу, Зеланд ещё раз глазами окинул множество бумаг и свежеприобретённые карты.

– Что говорит хозяин Змеиной норы?

– Говорит, что согласен, – уже более серьёзным тоном сообщал Азенет, – он целиком на нашей стороне. Все жители этого убежища являются приверженцами наших идей. Хозяин крепости радушно примет у себя часть нашего войска и снабдит нас припасами.

– Припасы нам не слишком понадобятся, в зиккурате будет много всего, часть прислуги мы выпустим, избавившись от лишних ртов. Да и город в скором времени станет наш.

– Я каждый день жду этого дня.

Зеланд бросил на Азенета довольный взгляд.

– Был отправлен гонец с вестью о том, что мы придем в Огненный ветер?

– Гонец уже вернулся оттуда! – с ноткой восторженности доложил Азенет, – хозяева этой крепости готовы нас принять.

– Почему такая восторженная реакция?

– Я с ними знаком, эти бывшие жители западного берега очень странный народ, я торговал с ними до войны, и немного понимаю в их манеры, и тон письма предвещает тёплый прием на мой скромный взгляд.

– Выступаем немедленно, – коротко бросил Зеланд и вышел из дома.

В последующие дни состоялся тур Зеланда по крепостям бывшей юго-западной области. Огненный ветер, Падающие листья, Сапфировый дракон и Черный лис, четыре крупных убежища вмещали в себя жителей этих земель. Кроме этих пёстрых городищ, разместившихся на пологих склонах крупнейших вершин, были также небольшие убежища высоко в горах, куда вели узкие тропы вдоль отвесных каменных стен, и где обитали бывшие воины и разведчики Стремительного, сохранившие верность своему правителю; по слухам, в тринадцатом году по окончанию войны с чудищами эти воины и разведчики присягнули шестилетнему сыну последнего правителя и назначили при нем регентом одного из генералов, принимавших участие в битве у града Стремительного. И Альтиген был знаком с этим генералом и сражался с ним в той битве бок о бок, это Зеланд знал от Зэориса, но не знал доподлинного правда это или всего лишь красивая выдумка самого Альтигена, прошлое которого известно лишь с его слов в некоторых беседах с немногими белыми магами, а по сути, покрыто непроглядным туманом.

Думая об этом, Зеланд немного мрачнел и не разделял хорошего настроя Азенета. В пути он часто мог бросить вдаль взгляд, полный тяжелых мыслей, но его сподвижник привык к этому. Азенет внутренне относился к этому с иронией, в какой-то момент он начал понимаю образ и манеры Зеланда, как лицедейство, и примерно в это же время стал тянуться за ним целенаправленно, потому как понял, что Зеланд был не фанатиком, ослепленным магическим сумасшествием, но расчетливым лидером, с которым можно добиться успеха. Зеланд становился все более важным, но когда они подъезжали к крепости Огненного ветра, то стал весьма спокоен и даже расслаблен.

Пред ними вырисовывались огражденные белыми стенами громадные квадратные замки, множество башен их были с четырехскатными крышами из красной черепицы, углы этих крыш загибались к верху грозными железными когтями. Внутри за стенами стояли немногие деревянные дома с бумажными стенами внутри. Цитадель находилась севернее и соединялась с крепостной стеной виадуком, это была башня с множеством уступов, накрытых красной черепицей. Эти городища сочетали в себе юго-западное преисполнившееся спокойствие и мечтательное стремление к небу.

Хозяева всех четырех городищ приняли их на высоком уровне.

Они въезжали под видом простых купцов, прячась от глаз столичных рыцарей, каковые шныряли здесь стаями и по одиночке, выслеживая врагов Белого города. По приезду же вступали с хозяевами в тайные переговоры, лишенные пышных церемоний, принятых в этих городищах.

Задачей Зеланда было привлечение бывших воинов и магов Стремительного на сторону Серого ордена. Местные хозяева видели в Белом городе опасности, видели, что самопровозглашенная столица уже как будто возвышается над горами, словно спрут, своими щупальцами захватывающий близлежащие земли. Охотно Зеланд прибегал в своей речи к спрутам, кальмарам и осьминогам, ибо эти образы были знакомы хозяевами юго-западных крепостей, были вплетены в их культуру. И хозяева соглашались со многими его доводами, он описывал в своих пышных тирадах ужасы, которыми грозит укрепление власти нынешнего поколения белых магов, рисовал мрак тирании, накрывающий континент. Хозяева же слушали, словно завороженные, медленно подпадая под политическое обаяние орденского главаря. Зеланд обещал независимость и уважение, торговлю и поставки зерна, обещания дали свои плоды.