Текст книги "О воинстве немертвых (СИ)"

Автор книги: Конъюнктурщик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

После. Книга II: О воинстве немертвых

Глава I. Память оскорбленных

Глава I

Память оскорбленных

_____

Ярость.

Лучшее, что есть в человеке, это ярость.

И если эпоха размыла это величайшее свойство человека, то герои будут призваны сломать эту эпоху, чтобы прагматики отстроили новую. Ибо истинному герою никто не сможет сказать: "Такова эпоха". Герой сам определяет какой эпохе быть, а какой нет.

Белые рыцари, служившие магам, строителям нового мира, не признали всеобщей смерти. Они попрали гибель вселенной, мозолистыми, обагренными кровью, руками они оберегали дух нарождающейся жизни.

Но черные рыцари, силы которых хранились в умерших телах, признавали эпоху. Они отвернулись от света и смирились с тенью, опустившейся на Единый континент.

Любой рыцарь любит и ценит жизнь. Но что это за жизнь?

_____

Мертвый мир пробуждался.

Солнце тускло светило, но это было иное солнце. И небо было иным.

Под металлическим небосводом по узкой тропе вдоль склона невысокой горы, покрытой серыми остатками иссохшего леса, шли воины в черных латах, покрытых редкими и лаконичными узорами позолоты.

Тела и лица, сокрытые черной сталью, не были вынуждены терпеть холод поздней осени, потому как уже жизнь в них была условной. Утонченные магические усилия удерживали души внутри этой засохшей плоти вместе с соками тел. Ещё перетекала внутри них кровь, и бились сердца, но это не было нормальной жизнью.

Эти существа все ещё считали себя людьми, хоть и понимали, что природа их изменилась, что они уже давно являли собой проявления тёмной стороны жизни. Они ощущали себя иначе, чем в далеком прошлом, казавшимся легким, светлым сном. Гротескное спокойствие оберегало их от ужаса, что могла бы внушить хотя бы мысль о подобном существовании.

– Тише… – произнес первый в цепочке.

Всего их были одиннадцать, один и ещё десять.

И вышли они на небольшую опушку на уступе. Отсюда открывался вид на горные гряды, окружавшие их с обоих сторон, и на соседнюю гору, что им предстояло покорить.

Полторы мили в высоту. Не очень много. В латах и не спеша, это полдня пути. Словно большой просторный холм, открытые заливные пространства с зеленоватым отливом. А на самом верху город, но его не было видно из-за плохой погоды, он был окутан облаком.

Один предвкушал зрелище, достойное пройденного пути, и ещё десять лишь следовали за ним.

Вдали белели заснеженные вершины.

Мутное небо становилось темнее. Скоро пойдет дождь, но трава не вырастет после живительной влаги, здесь больше ничего не растёт.

Они спускались ещё некоторое время в небольшой изгиб местности, заполненный высокими соснами, лишенными всякой хвои.

Черные ветки на сером фоне. Черные рыцари часто смотрят на небо, ведь на земле для них мало что осталось, среди грязи слишком мало радости для мертвых тел.

– Стоять, – приказал первый.

Десять повиновались мгновенно, застыли их шаги.

Сапоги первого ступили на плоский камень. Здесь была вымощена тропа когда-то, но её не завершили. Природа и не пыталась взять своё, ни единой травинки среди гладкого булыжника.

"Тропа жертв. Остались какие-то тысячи шагов, и задача выполнена, но я чувствую… что это?" – тревожно думал первый.

Два красных огонька.

Чьи-то глаза мелькнули среди блёклой коры стволов.

Первый сжал рукоять и начал вытаскивать меч, но затем с грустью выдохнул и вернул клинок в ножны.

"Нет… мы не тронем друг друга," – сказал он сам себе.

– Дальше.

И десять двинулись дальше.

Тропа причудливо петляла, огибая овраги и крутые откосы, покрытые крупными камнями.

Шли они долго.

Наклон склона стал щадящим. И тогда тропа вновь распалась, и под ногами была уже свежая трава. Здесь был сочный мягкий дёрн, среди которого распустились белые цветы.

"Прекрасная жизнь здесь…" – подумал первый, но не улыбнулся.

Не за тем он пришел. Теперь для него это было подобно роскошным коврам, украшающим стены дворца. А десять всё угрюмо шли за ним, не видя перед собой ничего.

Туман застилал пространство, вскоре их вереница шла внутри облака. Словно вода стояла в воздухе, из белёсых клубов выплывали камни. Сперва небольшие, среди которых ещё росли белые горные цветы, но затем все крупнее. И вот они шагали по булыжникам, словно сложенным в давно расколотые ступени гигантской лестницы, взбираясь на валуны, а мелкие камни скатывались из-под их кованных подошв.

– Стоять… – рассеяно скомандовал первый.

Две красных полосы.

Скользили чьи-то глаза меж камней.

– Ваша светлость… – произнес один из рыцарей, демонстративно сжав рукоять меча.

– Ещё нет, – ответил первый, рассеянным взглядом ощупывая склон.

И нашлись два алых огонька, в которых сквозила жадность. Среди мха и камня становились все более ясными черные фигуры, отдаленно напоминающие человеческое подобие. Длинные руки, выгнутые назад ноги, широкая грудь. Они медленно выбирались и уже открыто перебирались с камня на камень.

– Обнажить мечи.

С торжественным лязгом сверкнула сталь.

– Ваша светлость могут спокойно проследовать в город, наш отряд позаботиться об опасности.

– Нет. Я подожду, – в голосе из-под шлема была толика заботы.

Черные монстры цепью двигались, мельком переглядываясь между собой, но более смотрели на первого, словно взаимно зачаровывая взглядом. И первый пытался разглядеть нечто в этих красных огоньках.

Хлынули черные конечности сплошной волной. Монстры ринулись в атаку.

Рыцари кивнули друг другу и лишь встали покрепче. Десять вцепились в склон, один наблюдал…

Монстры приближались, скотские ноги быстро перебирали гладкую поверхность валунов, черные руки загребали воздух. И вскоре они уже тянулись к рыцарям, хватали их за латы, соскальзывали по металлу. А рыцари лишь только опускали сталь, отчищая мир от этой уродливой плоти.

Завязалась рубка.

И когда почти все монстры были перебиты, последние стали в спешке отступать, сутулясь и жадно оборачиваясь. Красные огоньки горели неизменно, но прятались, и лишь один из монстров, с отрубленной левой рукой, стоял в полный рост, глядя первому прямо в глаза.

Казалось, один миг очи монстра вспыхнули и потухли разочарованием.

И монстры скрылись среди камней.

"Как мило, он тоже имел амбиции. Неужели они атакуют из интереса, а не только из-за голода?" – размышлял первый, когда его мысль прервал злобный возглас рыцаря.

– Грязь на наших прекрасных латах и то лучше крови этих тошнотных тварей!

– Не брезгуй ими, – сказал первый, – они ещё удивят тебя.

Одиннадцать вновь двинулись вверх по склону.

_____

Город. Прекрасный город.

"Увидим ли мы его уже сегодня?" – думал первый, стоя пред узкими ступенями, вырезанными в отвесной скальной стене.

Белый город, первый и самый крупный оплот пробуждающейся цивилизации людей. Первому было интересно увидеть его своими собственными глазами, и теперь они пробирались лишь в пригород.

Но в этом облаке не было видно ничего.

Ночь уже спустилась. Ни луны, ни звезд.

У самого края уступа их встретили внешние стражи, воины, охраняющие кварталы подле пирамид. Это были обычные люди в неполных доспехах и с мечами у пояса, но возглавлял их маг, строгая белая одежда которого давала понять о принадлежности его к Совету, высшему законодательному органу Белого города.

– Приветствую тебя, префект Альтиген, – сказал маг, из прорезей в шлеме на него посмотрели живые глаза, тогда маг скользнул взглядом по остальным, то увидел лишь мутные расплывшиеся серые зрачки.

– Приветствую, маг, – ответил первый, и с явной улыбкой в голосе мягко продолжил, – тебя смущают мои соратники? Они мертвы, можешь не смотреть на них, они не согреются от твоих взглядов.

Его манера говорить необычайно сочетала в себе мягкость голоса и жесткость тона, незамысловатая, но четкая речь его куталась в простоту, под которой была солидность.

– В моем взоре магии нет, я же не бог, – ворчливо ответил маг, подняв капюшон и показав обычное непримечательно лицо старика.

Тогда и Альтиген снял шлем.

Внешность его была блеклой, не мужественной: длинный нос, тонкие губы, невыраженный подбородок. Но когда-то давно он мог показаться красивым благодаря своей открытой, хоть и жиденькой, жизнерадостности. Теперь же это был дракон. Старый рыцарь и мстительный хозяин, но внешне лицо его ещё было искусной маской доброй воли и благородного устремления.

– Мы увидим город? – спросил Альтиген после недолгого молчания.

– Вопрос в том, увидит ли город нас, – задумчиво отвечал маг, – пройдемте.

Они двинулись все вместе вдоль края уступа, переходящего в рукотворную террасу с каменными зубцами по краями, словно на крепостной стене. Далее из тумана выплывало небольшое пшеничное поле, идя вдоль которого, добрались до сада, огражденного высоким каменным забором, поросшим плющом.

Внутри росли высокие кусты, ровно остриженные и создающие незамысловатый лабиринт, преодолев несколько поворотов, они наконец зашли в просторную беседку, что была просто клеткой из деревянных брусков, по которым обильно вились виноградные лозы.

Рыцари остались в лабиринте, а стражи встали у входа в беседку.

Маг и Альтиген присели на деревянные скамьи.

– Что ж…

– Проблемы с тем, как нас воспринимает Совет, все ещё не улажены? – прервал старика Альтиген, он говорил теперь более холодно и прямо.

– Видите ли, – старик же отвечал все также спокойно, – Нужно некоторое время, чтобы подготовить Совет к принятию того или иного решения.

– Мы выделили необходимые средства, – начал Альтиген, его глаза, чуть опустившись, временами беспокойно бегали, но потом строго стреляли в собеседника, – После всех тех отравленных волшебством драгоценностей, что мы ввезли в город для, так скажем, наших уважаемых союзников, ваш Совет, должен ну просто уже светиться от магического излучения.

– Да, – вздохнув и закинув ногу на ногу, маг отвечал, – Но мало просто ввезти драгоценности. Вы избрали путь полной пропитки, а это занимает время. Это не тот случай, когда вы просто даете нужную сумму одному ключевому человеку, чтобы заключить сделку. Как я понял, вы хотите построить длительные и крепкие отношения с городом?

– Естественно, я даже проделал весь этот путь, чтобы лично присутствовать здесь в интересах моей конгрегации. Но наши уважаемые союзники, по-видимому, не воспринимают потуги, так скажем, наладить отношения, всерьёз. В чем дело? – он чуть подался вперёд и начал расставлять короткие паузы.

– Надо сказать, что… – маг заговорил тише, настороженнее, – далеко не весь Совет заинтересован в том, чтобы отдать в пользу Черного ордена охрану караванов, особенно тех, что снаряжаются в самом городе. Белые рыцари активно развивают свой орден, их организация на подъеме, они получают все больше заказов, и они не намеренны сейчас делиться прибылью.

– Нет, ну это не серьёзно, – на миг Альтиген вспылил, но быстро взял себя в руки, а затем добавил больше ноток надменности, в коей сквозила обида, в свою речь, – ежели наши, так скажем, уважаемые союзники, декларируют возрождение мира и порядка на всём континенте, если они сами декларируют разумный подход к хозяйству, то к чему это все? Наши услуги дешевле. Вы честно столкнитесь с нами, – его тон вновь обрел деловой оттенок, – Черные рыцари знают пустошь, как самих себя, они надежнее и берут меньшую плату, кроме того, всегда имеют доступ к самым лучшим доспехам и мечам, их надежность оправдана множеством успешных торговых операций. Плодотворные отношения, скажем, между Приютом и Новым храмом, это заслуга черных рыцарей, потому что без них нормальное сообщение было бы невозможно. И недавний случай произошедший на… На пути между Золотым троном и Белым городом, когда чудовища уничтожили целый караван, это как раз то, чем обернулась попытка торговцев защититься своими силами.

– Понимаете, – старик все также терпеливо разъяснял все препоны, встающие на пути к желаемому результату, поменяв местами ноги и поправив капюшон, – когда речь идет о влиянии Белого города, совет готов принести выгоду в жертву укреплению непосредственно влияния города, и многие члены совета согласны с императором…

– А что скажет префект? – торопливо спросил Альтиген.

– Префект, напротив, расположен к сотрудничеству. Он весьма оценил качество ввезённых подарков, особенно по душе ему пришлись образцы магической руды, сталь он оценил менее высоко, но руда его весьма заинтересовала.

Пасмурные облака развеялись, показалась луна, её свет серебряным ручьем пролился в беседку.

Ночь отчищалась, становилась легче.

– Наша руда сегодня самая дешёвая на всем континенте, и не уступает качеством ни одному оплоту. Наши уважаемые союзники это прекрасно знают.

– Префект заинтересован в ней, – подхватил маг, – это может стать хорошей почвой для сотрудничества, кроме ваших союзников, которые возят товар в Приют, Префект также имеет множество хороших друзей в Совете, они могли бы пополнить нашу фракцию.

– Ладно, – после недолгой паузы, – когда мы встречаемся с представителями города?

– Послезавтра днем. Завтра все лидеры заняты. Мы встретимся также в роскошных садах. А пока что, у вас есть время для знакомства с самим городом, это не менее важно.

– Согласен, – и Альтиген вновь улыбкой смыл мрачность со своего лица.

Черные рыцари и стражи разошлись. Маг повел одиннадцать путников вглубь причудливого лабиринта, пока они не наткнулись на просторный дом с внутренним двором и бассейном.

Побелённые стены и красные колонны, мягкие ковры на полу, статуэтки ныне непочитаемых богов в нишах, малая дань древней красоте.

Десять расположились в пустых комнатах, в самой большой из которых уединился сам Альтиген. Ещё долго горели свечи в покоях префекта конгрегации, он мучительно размышлял над случившимся разговором, и ещё мучительнее думал о предстоящем.

_____

Белый город.

Город всех живых.

Возрождение человечества должно начаться отсюда, так считают основатели.

Солнце медленно поднималось, отодвигая ночь всеобъемлющей волной света. Лучи ударили в камень, вырвав из предутренней блёклой тьмы величественную архитектуру под тёмным синим небом.

Предстоял величественный день.

Магия сохраняла тепло в этом городе, и дни здесь всегда были более яркими.

Новый город.

Ещё никто не строил так. Ещё никто не дерзал возводить столь стремительных сооружений.

Это были колоссальные зиккураты, уходящие ввысь, опоясанные массивными колоннадами на верхних этажах, среди квадратных столбов процветали сады, которые можно было бы счесть дикими джунглями, стояли в ряд фруктовые деревья, пестрели в изобилии цветы. Архитекторы мечтали раскинуть свежие рощи в своих дворцах, и вот, они сделали это, и было ощущение, будто к этим садам с любовью прикоснулся чей-то могущественный разум, но не чья-то рука.

Скошенные стены покрыты были рядами ровных углублений, испещренных длинными узкими окнами. Бежевые, с охристым отливом, кирпичи были сложены усилиями многих тысяч, двигавшихся в едином магическом русле. Без магии подобные сооружения возвести было бы невозможно.

Когда-то градостроители жили в далёком Золотом троне на юге, в Океанических вратах на востоке, в граде Стремительном на западе и в волшебной Башне на севере. И встретившись здесь, их умы слились в экстазе, рожденном идеей о главном городе, о верховном граде, повелевающем всеми прочими; они подняли из глубин своих душ эту идею, осветили её своими пылающими сердцами, белые маги дали им свободу и цель.

Северные зиккураты завершались храмами, строгими прямоугольными сооружениями, обнесёнными рядами укрепляющих ровных выступов, лишённые окон, прямоугольные мощные крыши их нависали гигантскими плитами.

Девять пирамид стояли в своем величественном единстве, окруженные кварталами уютных городских вилл с роскошными башнями и уютными внутренними дворами; далее простерлись широкие террасы, возведённые поверх склонов горы, и на них люди устроили поля, там зрели хлеба целый год, а фруктовые рощи плодоносили.

Магия порождала здесь жизнь, магия висела здесь в воздухе, пропитывая его ласковым теплом. И она исходила от магистрали.

Не принадлежавшее людям строение, природу которого никто из живущих ещё не смог познать до конца.

Внизу, среди зиккуратов высились широкие виадуки, по коим прогуливались жители. Идя вдоль зубчатой ограды, Альтиген минул одну из пирамид и открыл себе вид на магистраль.

Это была светящаяся, идеально ровна река, висевшая прямо в воздухе. Казалось, кристаллы и горный хрусталь летели здесь дождевой струей, среди воздушных потоков. Магистраль пролегала сквозь срезанную крышу опоры, то была огромная круглая скала, пульсирующая ломанным рисунком белых, светящихся линий, стекающих из потока.

Спустя некоторые мгновения созерцания магистрали, мнимые ангелы стали вливать в разум Альтигена свои песнопения.

Но он отвернулся, опасный магический мираж пагубно влиял на сознание.

Мало кто до последней войны с чудовищами, похоронившей прежний мир, знал Альтигена, а потому тот мог спокойно гулять по городу, одевшись в простую шерстяную тогу, тем более что в отличии от своих десяти воинов, он выглядел как человек.

"Почти также ярко, как до войны…" – подумал Альтиген, услаждая взгляд насыщенным небосводом, часть которого была отчищена от туч мощнейшей магией.

Виадуки шли меж домов, словно вторые улицы, также петляли, и также вели к дверям, большим деревянным вратам, парадных входам, внизу же, в их тени, были двери и небольшие дверцы для прислуги и простых рабочих, что жили внизу, в тени величественных пирамид. Там, внизу, торговались, трудились, создавали в мастерских товары на продажу. Где-то во глубине зиккуратов ковались мечи и доспехи из магического железа, создавались изделия, инструменты, где-то там выковывалась мощь и сила Белого города. Не престарелые маги в своих трясущихся от энергии руках хранили силу города, но сила эта текла расплавленной в формы для литья.

И Альтиген хотел увидеть это, хотел ощутить чужой жар, увидеть чужую работу, посмотреть, как бьётся сердце города.

Но сейчас его ждала свежесть окраинных садов.

_____

…где-то на окраинах, в саду за высокой каменной оградой, поглощённой буйной растительностью, в тенях высоких стройных кипарисов и среди кустов роз.

Здесь ненавязчиво пели птицы, разгоняя едва уловимый дух поздней осени.

В городе были действительно величественные сады. Но встретиться решили здесь, в этом уютном уголке, скрытом колоннадой крон от взора высоких зиккуратов.

На каменных скамейках сидели трое. Стратоник, Протелеон в белых мантиях, и Альтиор в белой льняной тоге с золотым узором по краю. В этом зелёном уголке они ждали молча, каждый думая о своём.

Шум листвы сопроводил появление Альтиора в черной тоге и мага, также в белой мантии.

– Приветствую тебя, Исеп, – сказал Стратоник, обращаясь к магу.

– Приветствую тебя, префект Стратоник, – ответил маг, и представил рыцаря, – Представляю тебе Альтигена, префекта конгрегации по делам рыцарства в Черном ордене. А это, – и маг простер руку к остальным вставшим, – Протелеон, верховный маг Белого города, и Альтиор, император Белого города и начальник всех белых рыцарей.

– Приветствую вас, Альтиген, рад видеть в нашем городе, – сказал Стратоник, слегка поклонившись.

– Приветствую, – сказал Протелеон, слегка сощурив глаза.

– Добро пожаловать, – слегка улыбнулся Альтиор.

– Приветствую всех, – произнес Альтиген, величаво подняв руку с открытой ладонью.

И все уселись на скамейки, расположенные по краю каменной площадки, где уже пробивался меж плит мелкий кустарник. Услаждала взор свежесть листвы, веяло умиротворением.

Собравшиеся внимательно стали вглядываться друг в друга.

Засуетились слуги, внесли небольшой столик, поставили блюда с фруктами и сыром, кубки, налили вина, а позже Исеп хлопнул в ладоши, и все исчезли.

Теперь Альтиген видел своих оппонентов.

Префект города сидел ровно и своими почти синими глазами смотрел прямо. Его рубленные топором черты зрелого лица выражали спокойную честность и порядочность, густая борода украшала их. Черные брови вырывались из этой седеющей светлой головы, даже магия не могла остановить время, и под здоровьем сохранившейся молодости пробивались медленно черты старения.

Правее сидел более расслабленно молодой Альтиор, улыбаясь своими искрящимися карими глазами. Коротко остриженные каштановые волосы, выбритое лицо. Ровные черты воина, волевой подбородок, прямоугольная челюсть, на щеках только прорезаются вертикальные морщины. Сколько скрывалось силы за этой простотой, Альтиген желал узнать, раскусить…

А дальше, у края площадки сидел, глядя в никуда, Протелеон. С его властного точенного лика старца ниспадала белоснежная борода, нос был орлиный, из глаз лился тающий холод, покрасневшие, они больше не испускали ледяного взора. Но Альтиген не знал, был ли Протелеон так стар внутри, как снаружи. Магия очень глубоко меняет жизнь.

– Черная тога для траура? – нагло спросил Альтиор.

– Жизнь черного рыцаря и есть траур, – ответил, грустно ухмыльнувшись, Альтиген.

– Скажите, а вы мертвый или живой? – снова сострил Альтиор.

– Мертвый, мертвый, голубчик, не беспокойтесь, – неестественно мягко ответил Альтиген, но ухмылка его поблёкла.

– Альтиор, – строго произнес Протелеон.

Тогда Альтиор выпрямился и накинул более серьёзное выражение лица, ему происходящее не было в радость и потому он пытался развлечься, как мог. Настолько сильно он не уважал черного рыцаря.

– Надо думать, – деловито начал Альтиген, чуть подавшись вперед и сцепив пальцы, – мы собрались здесь, не как представители двух городов, но как серьёзные самодостаточные люди. Я полагаю, у каждого из нас тут есть свои интересы, без относительно того, какие действительно могущественные силы мы представляем. Так что, я надеюсь, что вижу здесь своих будущих союзников.

Недолгое молчание.

Альтиген смотрит на Альтиора, взгляд которого становится жестким.

– Мои интересы от интересов города не отделимы, – ровно и четко отчеканил император.

– Твои интересы за пределами города, – Стратоник твердо посмотрел на Альтиора.

– Я… – медленно и осторожно, начал отвечать рыцарь, – уважаю ваше стремление отстаивать ваш город. Но, надо понимать, что… и вы как граждане составляете этот самый город. Ваш интерес, это и есть интерес города. Понимаете меня?

– Нет, – ответил Альтиор, не выражая взглядом и капли непонимания.

– Хороший город это тот, в котором горожане друзья, – упомянул Стратоник, – я понимаю, о чем вы говорите.

– Да, – Альтиген благодарно посмотрел на Стратоника, – и я хочу сказать, город процветает тогда, когда процветают его горожане.

– Что же вы понимаете под процветанием? – спросил Протелеон, в его хриплом голосе ощущалась надвигающая дряхлость.

Немного сменив позу, расправив плечи и глубоко вдохнув, Альтиген улыбнулся.

– Разумеется, каждый сам понимает для себя процветание, – рыцарь глянул в сторону, слегка вскинув брови, – но все мы, если не лукавить, хотим обладать тем, до чего можно дотронуться, что очевидно для всех людей… Для людей нашего уровня это уже не золото, этим очевидным для нас является, конечно, магия и всё, что хранит её.

– Магия есть жизнь, – задумчиво произнес Стратоник.

– Да, и мы не должны отказывать себе в том, чтобы жить по-настоящему, – добавил Альтиген, внутренне удивившись такой своей легковесной фразе.

– Так значит, – протяжно спрашивал Протелеон, шевеля длинной бородой, – процветание заключено в накоплении магических носителей?

– Да, пожалуй, что так.

– В чем смысл вам делиться такими богатствами, – снова заговорил Альтиор, – вы же сидите на них. Разве ваши горы не усеяны магией?

– Магия, к сожалению, не единственное, из чего состоит жизнь обычных людей, которых на севере все ещё очень много. Поэтому, мы хотели бы сотрудничать. Мы вам руду, а вы нам золото, – Альтиген ещё не знал, услышали ли они его, но ему нравилась хотя бы его собственная речь, и это уже было хорошо.

– Сэр Альтиген, что вы готовы нам предложить? – спросил Стратоник.

– Назовите цену, по которой вы завозите руду из Золотого трона, и я сделаю дешевле.

Стратоник довольно улыбнулся, Альтиген улыбнулся ему о ответ.

Два хлопка в ладоши. Вошли слуги. Исеп внимательно наблюдал, как разливается вино по кубкам, затем вновь все исчезли.

– Господа, – обратился Исеп ко всем, – выпьем за нашу встречу.

– За встречу, – коротко подтвердил Стратоник.

Все пятеро опустошили кубки, слуги стали разливать вновь.

Стратоник взял с блюда виноградную гроздь и стал медленно уплетать её, Альтиор же ни к чему не притрагивался, а только разглядывал Альтигена.

– Белый город, – заговорил вновь император, – будущая столица мира и не может зависеть от кого-либо.

– Да, – отвечал рыцарь, – Не доверяй никому и научись быть один, древний закон. Но разве может существовать столица мира без самого мира? Ну так не бывает. Столица, это бриллиант на короне. Вы хотите сделать её сильной? Ключ к силе в хороших союзах, поверьте мне. Так называемое отречение от мира не приведет вас к могуществу. Все мы хотим процветания, но мы добьемся этого только если будем, так сказать, сотрудничать.

Продолжая говорить, Альтиген внутренне корил себя за то, что тратит так много слов, он понимал, что с Альтиором не получится договориться.

– Процветание кроется для Белого города не в слепом накоплении магических сил, – продолжал Альтиор, – но в преобразовании человека, в создании с помощью магии нового общества.

С самого начала рыцарь видел, как император пренебрежительно и открыто враждебно смотрит на него. Если люди друг другу не нравятся, они не договорятся, какие аргументы не были бы использованы.

"Нет… я тебе не нравлюсь. Ну это не страшно. Мы ещё поговорим при других обстоятельствах," – думал Альтиген, смотря Альтиору в глаза, и как бы говоря ему это, а тот словно отвечал, что это будут явно не те обстоятельства, о которых тот думает.

Стратоник отпил от кубка и повернулся к Альтиору всем торсом:

– Только, – неспешно начал он, – накопив критическое количество магической энергии, мы сможем перейти на новую ступень нашего строительства, без этого не будет условий для рождения нового народа. Магия нужна для укрепления нашего хозяйства, наши поля дают больше урожая благодаря тому, что мы распределяем энергию, этот новый способ орошения позволит нам обеспечить городу устойчивость и стабильность.

– Я не верю в то, что обогащение изменит людей… – отмахнулся Альтиор.

– Прости, что говорим столь непонятно быть может для вас, сэр Альтиген, вы слышали что-нибудь о философии Белого города?

– Префект Стратоник, – Альтиген выпрямился, он стал говорить мягче, опустив деловитость тона, – я не изучал ваше учение глубоко. Но основные принципы, как я понял, говорят о возможности создания нового человека. Мы, черные рыцари, верим только в нашу честь, которая одна по-настоящему принадлежит нам. Мы смирились с гибелью этого мира. Мы живем на севере и там, знаете, в наших заснеженных горах, мы не видим скорого возрождения.

– Сэр Альтиген, ваш взгляд определён суровыми условиями, с которыми вы столкнулись. Кем вы были до войны с чудовищами?

– Я был простым рыцарем, – скромно ответил Альтиген, но не без толики самодовольства, глаза его улыбались.

– Это мы поняли, – любезно улыбнулся Стратоник.

Короткая пауза.

– Я был воином при Небесной обители, – Альтиген говорил медленно и аккуратно, следя за реакцией слушающих – правитель Стремительного принял моё прошение и определил меня в подчинение к одному из своих сподвижников, я принес ему клятву, а также лично правителю града и его небесному происхождению. В битве за град Стремительный я сражался в левом крыле вместе с остальными уцелевшими защитниками града. Сподвижник правителя, престарелый глава дома, которому я служил, доверил мне вести его людей вместо его старшего сына, погибшего при обороне, во время последнего штурма. Наш отряд быстро смяли, я не успел ничего запомнить о битве. Дальнейшее опускаю.

– Почему же? – спросил Стратоник, поглощенный этой историей, – сэр Альтиген, нам крайне любопытно узнать развитие этой судьбы.

– Последующие события считаются в нашем ордене откровением. Мы не обсуждаем некоторые грани своей природы с посторонними. Прошу прощения, префект.

– Ваша вера интересна, сэр Альтиген.

– Это и не вера в общем, а всего лишь свод правил, которые, собственно, и делают нас рыцарями. Если говорить о взгляде на мир, то мы верим в наших старых богов. Пантеон Черного ордена многообразен.

Птицы все также сладко пели, а солнце встало в зените, становилось всё жарче.

Вкус вина был неестественно сладким и сочным.

"Магия… теперь и в вине магия. Чем же ещё вы меня удивите?" – подумал рыцарь.

Воцарилось короткое молчание. Стратоник не задавал новых вопросов, а задумчиво осушал кубок, Альтиор же смотрел в сторону, Протелеон также молчал, слегка поглаживая бороду. Альтиген устало взглянул на Исепа, такой формат встречи явно не был плодотворным для его предприятия.

Исеп суетливо поднялся.

– Предлагаю сделать перерыв и встретится вечером в этих же садах.

_____

«Да, нельзя засовывать пауков в банку,» – сказал про себя рыцарь.

Ночь.

Во дворе этой скромной пригородной виллы, он сидел на кресле и пил мелкими глотками вино. Ни души рядом не было. Но за высоким забором стояли черные рыцари в своих вороных латах, вряд ли у них была душа в том же смысле, в каком она есть у людей.

Ещё нельзя было сказать что-то о Протелеоне, но Стратоник явно был заинтересован в успешном сотрудничестве.

Очень зря они пересеклись втроем. Подразумевалось, что один из членов триумвирата не может договариваться о чем-то, что влияет на существование города без двух других участников.

Не представлен был лишь суд, но судья не был важным человеком в городе, члены Совета представали арбитрами в действительно важных спорах, тем более что маги были хозяевами города, а потому и могли решать, кто прав, а кто виноват, судьи же занимались по большей части мелкими склокам; а уж конфликты между самими магами мог решать только верховный маг, Протелеон, поэтому настоящую судебную власть в городе представлял он.

Рассудит ли Протелеон Альтиора и Стратоника? Вряд ли. Это конфликт интересов. Альтиген понимал, что Альтиору не нравится, что он захватывает сообщение между Золотым троном и Новым храмом, что черные рыцари заполоняют пустоши, обеспечивая безопасность почти на всем континенте, и что это явно не увязывается с картиной мира, в которой он, император, является представителем главного города на континенте.

Формальный раздел мира неизбежен в глазах Альтигена.

Люди, у которых есть амбиции и хозяйство, должны договариваться. Они не сцепятся за землю, словно дикие звери.

И тогда Альтиген сам усмехнулся своим наивным мыслям.

Прохладный ночной ветерок подул.

В небесах тучи приоткрыли луну, проливая свет на зиккураты, засиявшие в темноте.