Текст книги "Ледяной Улей (СИ)"

Автор книги: Конъюнктурщик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

Бармену они не нравились, но посетителей и так не стало. И желанные деньги перестали течь в его карман. Зал был квадратным в основании, под потолком тяжелые деревянные балки на уровне карниза. Ко второму этажу вела лестницу слева от входа. Они вела к двери, за которой были покои хозяина.

За барной стойкой располагались шкафы, полки которых были полны разного цвета бутылок и графинов. В них был самых разный алкоголь. Сам бармен был даже одет в шкуры, в духе пустынь. Он был толстым, натирал какую-то кружку тряпочкой до идеальной чистоты. Он был широк в плечах, крупный. Лицо его было таким же, мощная челюсть, мощные надбровные дуги, нос широкий, глазки мелкие, заплывшие, пышные губы.

Грустно пялившийся в некуда, он сразу заметил приближающегося Кхолина и стал более жизнелюбивым. Он поднял брови, раскрыл глаза и расплылся в улыбке.

– Кхолин! – его бас звучал подавляюще. – Давно не виделись! Как долго ты ко мне не заходил. Расскажи, как твои дела! – при этих словах он уже начал наливать и Кхолину, и себе, и Баору, в три кружки, какой-то ядрено пахнущий темный напиток.

– Да, давно… давно я не был у тебя, Кордас. Ну, что ж, дела идут как видишь полных ходом, если даже нет времени к тебе заскочить! – радостно отвечал Следопыт.

– Кстати… – Баор толкнул его локтем в бок, и Кхол повернулся к охотнику. Тот подозрительно посмотрел на бармена, потом в пустоту. – Зачем мы отправили их во дворец, а сами сидим в баре? – изумился охотник.

– Я устал, Баор. Честно. Агил немного позлится, что я отправил его, а сам пошел отдыхать. Ему нравится, когда я докладываю сам…

– И что же… хорошо ли он тебе платит? – спросил Баор.

– Не видел сам, ты же был у меня дома… – самодовольно припомнил Кхолин.

* * *

Спустя примерно час, проведённый в баре, за разговором с барменом и питьём весьма крепких напитков, пришел Ярон. Он был весьма решительно настроен, судя по его виду. Когда он входил он странно посмотрел на Баора. Естественно, что охотнику это не понравилось.

Кхолин в это время смеялся с очередной шутки, остроумно отпущенной Кордасом. Этот здоровяк умел шутить. И притом очень лихо. Баор мало бывал в обществе, и поэтому был молчалив. Но когда речь зашла об охоте, он влился в беседу и стал чувствовать себя легче. Баор похвастался своими трофеями. Которые до сих пор лежали в его сумке. Он даже показал их. Бармен начал увиливать, говоря, что если бы он так много времени проводил в этом деле, то и сам набрал бы не меньше клыков, и не одно ожерелье…

Ярон сел за столик, где-то в середине зала и глазами подозвал Кхолина.

– Я на минуту, – оправдался Кхол и тут же пошел к молодому следопыту.

– Мне бы тоже в пустошь. – Начал мечтать Кордас. – Я так давно не был на охоте, забыл, что такое, когда снег летит в лицо, не держал много лет в руках копья. Все здесь пропадаю. Брошу я это дело и метнусь в пустыню.

– Но что заставляет некоторых из нас ехать в Варгес, если и Кхол и ты хотят вернутся. – задумался охотник.

– Ты, я вижу, мало времени провел здесь… – заметил Кордас. Ты спал в кровати?

– Да… – довольно вспомнил Баор. Ночь в постели понравилась ему…

– Ты ел здесь мясо? Овощи? Пил здешнее вино?

– Да.

– Ты был в здешних борделях? – ухмыльнулся бармен.

– Ещё нет… но да, блага цивилизации. Мне нравится, но вед все родные мои там…

– Эх, поэтому и хотят возвратится те, кто здесь живут, деревенщина.

Баор дал залп из кружки ядреного снадобья и повернулся в зал. Кхолин сидел за столиком и переговаривался о чем-то с Яроном. Было ощущение, что парень оправдывается перед Кхолом. Потом следопыты опустили голову, и стали грустно пялиться в дерево стола.

Ярон встал, постоял немного и пошел к выходу. Вскоре и дверь закрылась за ним, а Кхолин все сидел и тупился в стол. Баору это не понравилось, он почувствовал тревогу. Странные ощущения начали теснить грудь. Это было предчувствие опасности. Кхолин встал и подошел к Баору.

– Ладно. – сказал Кхолин. Его глаза умоляюще посмотрели на Бармена. Тот нахмурился, будто Кхол сказал ему что-то обидное. – Мы пойдем, Кордас. Нам пора. – такое ощущение, что Кхолин был очень сильно отягощен, но пытался играть бодрость и быть веселым.

– Что такое? – спросил охотник.

– Нам пора, пошли, Баор. – в глазах Кхолина было отчаяние. Баору это не понравилось, он посмотрел на охотника как-то сожалеюще.

Они встали, взяли сумки и мечи в ножнах и пошли. Кхолин достал звенящий монетами кошель и небрежно, будто торопился, бросил на стойку.

– Здесь медные. Счастливо Кордас. – кинул Кхолин, прежде чем они быстрыми шагами направились к той же двери, откуда и вышли. Бармен ничего не ответил.

Они прошли по коридору. Теперь уже не слыша запах мяса. Они поели, да и Баору было не до этого, он настолько сильно ощутил страх, что почти-что впал в ступор. Он шел машинально. Не зная, о чем беспокоится, и это ещё больше коробило охотника.

Кхолин открыл дверь. И встал у входа. Баор вышел, закрыл дверь и встал возле него. Кхолин посмотрел очень холодным взглядом на Баора. Глаза охотника округлились. У его друга был настолько холодный взгляд, что ему стало не по себе. В этих глазах, казалось, блестела ненависть.

Кхолин сжал руку в кулак и один раз сильно ударил Баора, прямо в нос. Баор упал в темноту… он провалился, словно его окунула волна… Кхол вырубил его одним сильным ударом. Охотник упал на плитку уже бес сознания. Кровь текла из его носа, глаза закрылись. Рот раскрылся. Сумка валялось теперь рядом.

Кхолин скривил лицо, от отвращения, он сделал громкий хриплый выдох, будто всплакнул. Он повернулся в сторону и плюнул на плитку. "Черт возьми, но почему ты так много видел, и зачем я взял тебя с собой?" – подумал Кхол. Из-за угла вышел Ярон, с большим приготовленным заранее мешком. Он тупо глядел на все это…

Глава V Звон колокола

* * *

Картины пейзажей сменяли друг друга. Ледяные просторы, над ними мчатся и перетекают из одного в другое облака. Солнце невероятно быстро поднимается и проделывает дугу, ему так и не хватает чего-то, чтобы попасть в самый центр небосвода… оно пролетает мимо и стремительно падает. Только у горизонта, последний луч особенно ярко окрашивает белую гладь кровью света. Потом выходит луна, ярко сверкают они над снегами. Никого, ничего. Затем снова день, ночь… они менялись один за другими. Иногда мелькали непонятные, и неведомые до этого момента существа, покрытые мехом, передвигающиеся на четырех конечностях, с вытянутыми мордами, клыками, живыми глазами… Они бродили по пустоши стаями и ели похожих на себя, то больше и менее ловких.

Это продолжалось долго… достаточно, чтобы появились силы. Чтобы были силы для пробуждения. Но разум паука временил, и не хотел поднимать тело раньше времени, которое сам назначил. Приход тьмы сильно изменил его. Главное открытие было осознание самого себя. Паук понял наконец, что существует. Что он жив. Затем пришло осознания того, что он должен найти ответ. Единственно главный вопрос – почему? Паук начал поиски. И для того, чтобы понять, он начал поглощать всю информацию, всю энергию. Одно было ясно, чтобы найти ответ, нужно достичь максимального развития.

Единственно верный путь к достижению вершины развития – это расширение возможностей, сил. А значит усиление его контроля над живыми особями. Их было примерно сотня. И всем нужно было потреблять энергию. Для её поиска он и заснул… его разум блуждал по пустоши. Пока не был найден живой… некто, с кем он решил вступить в контакт. Паук пробудился.

Никто не ответил на его зов, а значит эта жизнь подлежит уничтожению и преобразованию в энергию, так необходимую его подконтрольным, его улью. В ходе размышлений о том, каковы будут дальнейшие действия по добыче энергии, паук почувствовал нечто необъяснимое, что скорее, пока что, он чувствует физически больше…

Это были слабые проблески чувств, эмоций. Он немного смутился, когда думал, что его подконтрольным нужна энергия. Кажется, это было нечто, отдалённо напоминавшее ласку или заботу. Пауку захотелось ощутить удовольствие других существ, связанных с его разумом.

Первое, что он сделал, после пробуждения, послал всех своих особей в пустоши. Они неминуемо начали сталкиваться с другими животными, обитателями льдов.

В новых обликах муравьи имели четыре конечности и одну мощную сверху. Эти преобразования, как и появление хитинового панциря сильно увеличили их боевые качества и способность передвигаться. Возросшая выносливость сделала их жизнь несравненно легче.

Первые столкновения с другими формами жизни дали ощутить силу и мощь муравьев. Они убивали любых живых существ на своем пути, и тут же съедали хи. Паук же продолжал блуждать и поедать изредка приносимую ими пищу.

Теперь его муравьи могли прокормить себя за счет охоты. Нужно было позаботиться о ночлеге, о логове. Им нужен был муравейник. И тут они проявили себя. Муравьи орудовали когтями, они били лед и по кусочкам выносили из вскоре образовавшихся шахт. Спустя примерно несколько десятков световых циклов они создали готовую систему шахт… где они хранили убитую дичь и пережидали ночь. Шахты начали быстро расширятся.

Жизнь кипела. Муравьи начали откладывать яйца. За исключением разума муравьи были полностью самостоятельными, что было хорошо. Паук пользовался ими как хотел. Сам паук также внешне изменился, он стал гораздо больше, теперь он весь был в тельце, от которого вперед вокруг рта расходились мощные щупальца. Передвигался он также с помощью них, сзади также были отростки, которые были снабжены сильными мышцами, которые толкали тушу паука. В пещерах паук чувствовал себя великолепно, но, когда он вылезал на равнину, он становился легкой добычей. Ведь двигался он там неуклюже, медленно.

Любой хищник или враг мог его обойти с любой стороны. Поэтому он стал реже показываться свету, и вскоре вновь привык к тьме. Но иногда эмоции и неопределённые желания толкали его к тому, чтобы поддаться и выйти. Но паук имел абсолютную власть над самим собой. Он полностью мог изгнать любую эмоцию или непонятную муть из своего разума, чтобы оставить его чистым. Чистота нужна была для больше концентрации. Паук хотел максимально использовать свои силы для достижения силы и уровня развития.

Для яиц, которые начали откладывать муравьи, вырыли ещё одну большую камеру, поближе для той, что была сделана специально для паука. Так решил сам паук, потому, что его помещение находилось дальше лабиринта, где обитали муравьи. У него было спокойнее. И потому яйца здесь были менее подвергнуты опасности.

Когда вылупилось первое поколение численность улья увеличилась в шесть раз. Паук ощущал волны радости и тепла, которые расходились по нему, при каждом новом рождении. Когда муравьев становилось больше он ощущал прирост силы и власти. Контроль немного сильнее напрягал его мозг. Но он выдерживал. Это заняло примерно пять световых циклов. На восьмой наконец вылупились особые яйца. Они были отложены муравьями, бывшими при прошлой королеве, контролёрами. Муравьи, вышедшие оттуда мгновенно облегчили ношу Паука. Теперь он был не единственным, кто мог думать. Контролеры представляли собой ещё одну ступень. теперь улей стал пирамидой. В вершине её находился паук, ниже контролеры.

С приходом свежих муравьев началась колонизация. Подчинённые тут же начинали рыть рыть лед под снежными просторами, натыкаться на каменные скопления у поверхности ледника и создавать отдельные системы под ними. Для того, что на поверхности было легче ориентироваться пауку. Его разум покрывал ещё большую территорию. Паук даже показалось, что он чувствует все, абсолютно. Он ощутил на мгновенье всю жизнь, и это поразило его.

Но также быстро это ушло. Паук не придавал таким вещам значения. когда он пробудился муравьям пришлось рыть одну большую спираль, по которой он мог бы вылезти наружу. Как только он вылез свет ослепил его и начал жутко раздражать глаза.

Тьма дала пауку и всем его подконтрольным способность мутировать в лучшую сторону с бешеной скоростью и легкостью. Но как только он пробудился мутации прекратились. Почему? Неизвестно…

Когда спираль была готова, паук немедля поднялся по ней и вдохнул воздух ледника. Яркое солнце, снежный ветер… все это по началу мучило его тело. Но не столько боль, сколько раздражение и неприязнь. Но и к этому он привык с такой же легкостью, как и к темноте муравейника. Стражники окружали его со всех сторон.

Снег летел как легкая буря, под ногами муравьев и не поднимался выше. Свет заливал все своим абсолютным светом. Отражаясь от снега, лучи били в глазки паука, располагавшиеся у рта. Он открыл рот, в котором жаждали крови тысячи клыков, расположенных кольцами, и любое животное, прежде чем попасть внутрь, измельчалось и сортировалось тремя языками, как хлысты, бродившими по глотке паука. Теперь это был, мягко говоря, не паук…

Внутри он это не воспринимал, и понимал себя как слабого жителя недр льда…

Видимо ему нужно было столкнутся с кем-либо, чтобы ощутить свою силу и возможности своего тела. И был шанс. Быстро определив место, где он, послав импульс, услышал молчание, паук пополз туда. Но вперед послал муравьев.

* * *

Ночью паук проснулся с ужасным воплем, раздавшимся на мили вокруг, но никто этого так и не услышит. Всех животных в округе его подопечные съели… Но вот в муравейнике начался переполох.

Паук услышал импульсы многих тысяч разумов… но прежде он почувствовал тончайше утрату. Контролер передавал сигнал. трое муравьев не отзывались с той области, где ему не ответили в первый раз. Но теперь он забыл это и отодвинул на другой план. Он ощутил разумы тысяч других существ, которые внимали его импульсам, хоть в них и оставалось. это продолжалось совсем недолго. Но это дало пауку большое удовольствие.

Паук заставил притащить остывающих муравьев, что сделать не удалось. Контролер не обнаружил трупы. Но паук нашел в свое разуме остатки тех тревожных сигналов от, уже, мертвых.

Удалось запечатлеть образ того существа, убившего муравьев. Это был странный, везде кроме головы, покрытый мехом зверь, с некий вещью в руке, и ещё что-то было у него за спиной. Его морда была плоской, клыков не было, как копыт или когтей. Паук недоумевал, как это слабое существо могло выживать, да ещё и убить его подконтрольных. Так устроен был разум мыслящего, что он больше чувствовал интерес, чем горе, от этого убийства.

Вскоре после выхода, через два световых цикла, обнаружен был другой. Похожий на этого. Но крупнее, сильнее и отвечающий на сигналы. Паук залез в его разум и увидел его. Он быстро отыскал его среди просторов льда и увидел…

Новый имел шерсть на морде, в отличии от предыдущего, более черную и густую. Был более слабым в плане разума… его импульсы были лучше слышны, он легче поддавался вскрытию и даже контролю. Паук начал связывать его и свой разум, но это быстро прекратилось, паук ощутил боль… вскоре она прошла, и он продолжил руководить колонизацией.

* * *

Энрико чувствовал усталость… боль разливалась по всему телу. Он не помнил и не знал. Почувствовав, что он сидит на стуле он тут же начал думать, что тот давит на него снизу, а воздух сверху. Энрико был в поту. Здесь было жарковато.

Он, конечно, хотел открыть глаза, но было больно. Глаза горели… в горле была жуткая сухость и першение. Слюна загустела. Во всем теле раздавались волнами гадкие ощущения. И голову словно сдавливало.

Он слышал треск огня. Должно быть, печь. Потому, что позже он услышал звук кочерги, которой перемешивали подгорелые деревяшки… Воздух также был теплым, было душно. Энрико подумал, что он в аду, потому что сейчас должен прийти кто-то, и, явно, начать его пытать, ведь его взяли живым не просто чтобы подержать в каком-то поганом подвале…

Так и произошло. Он услышал скрип деревянной двери и звуки шарканья по каменному полу. Затем скрип ржавого ведра и… Энрико окатили водой.

"Какое облегчение!" – подумал он. Но тут же услышал голос, едва знакомый, но не разобрал. Его ещё раз окатили водой. Энрико через силу открыл глаза, они болели. Тогда лидер закрыл один глаз. Стало намного легче. Он разглядел перед собой Агила. Его седые волосы порадовали Энрико.

Энрико быстро огляделся. Комната, абсолютно пустая, одно отверстие, в железной пластине, обшивающей кусок стены, оттуда шел жар и в небольших дырках был виден свет огня. ещё дверь из дерева. Агил подошел к ней и захлопнул её, тихо быстро и аккуратно. Потолок был кривой, скальный, поддерживаемый деревянными балками. Стены были обложены кирпичом.

Агил подошел к Энрико и стал смотреть на него грустными глазами, как на собаку, которую нужно было за ненадобностью усыпить.

– Ну что ж? – спросил Энрико. – что будешь со мной делать, жрец? – грубо по-варварски, спросил Энрико, недовольный тем, что привязан к стулу, и глазами намекающий на это.

– Я тебе не прощу таких оплошностей. Как ты, подонок, позволил себе такие ошибки. Никто! Понимаешь?! Никто не должен знать! – Агил шипел как змей. Губы его тряслись, а глаза щурились от злости. Лоб напрягся и покрылся множеством морщин. Глаза выражали недовольство, смешанное с редким видом удовольствия от того, что он орал на Энрико.

Варвар уловил это тончайшие нотки, потому что был очень проницательным.

– Тебе не следовало бы посылать за мной так. Если ты хотел сказать мне, что я кусок дерьма, ты мог бы и сам ко мне прийти. Там целая орда, без меня.

– Не принимай меня за глупого мальчишку, Энрико. Я раздавлю тебя, таких как ты у меня десяток. – раздраженно, теперь уже более искреннее, говорил его светлость.

– Что теперь? Убьешь меня, Агил? – злобно и нагло спросил Энрико, сквозь зубы. Агил дал ему сильную пощечину. У Энрико зазвенело в голове, перед глазами были вспышки света. После нескольких минут он пришел в себя и уставился на верховного жреца.

– Не забывайся, с кем говоришь! – приструнил его Агил.

– Жрец, я больше не могу, развяжи меня.

– Агил достал кинжал из-за пояса, обошел Энрико и разрезал его. Тот рухнул на пол. Почти без сознания.

– Энрико, ты знаешь, что я не убью тебя. Почему? Потому, что ты лучший. Я знаю, что никто кроме тебя не сможет повести это полчище снежных уродцев за собой. Но остерегайся. Не заменимых нет. И если не сейчас, то вскоре… пойми мы сильны как никогда… И никакая потеря не заставит нас остановится.

– Воды… жрец, я тебя ненавижу… воды… – стонал Энрико, скрюченный на полу.

– Эй там! – позвал Агил. Дверь отворилась и вошел здоровяк в наплечниках, нарукавниках, одетый в рубашку и штаны, в сапогах. Он держал левую руку на рукояти меча, что был в ножнах на поясе. – Отнеси этого… – Агил пнул Энрико, который уже вырубился. – в трактир под названием "Барс под соусом". Потом иди в круг, скажи, что Агил приказывает этот трактир "заморозить". Чтобы никто туда не входил, и не выходил. Чтобы привели этого в порядок. И чтобы он ждал меня там же. Если он попытается сбежать, выбить из него все дерьмо! Пока он не начнет плевать кровью…

– Так точно! – бодро отозвался стражник, но лицо его не выразило никаких эмоций. Он прошел в центр комнаты, где лежал Энрико, взвалил его на плечи и поспешно удалился. Агил остался пялится на печь… Он углубился в размышления…

* * *

Агил шел по главному коридору, в самый конец его. Где были закрытые врата. Он шел долго, не спеша. Иногда поглядывал на своды бастиона. Они нравились ему. Изредка он даже мог застрять, глядя на них, любуясь ими, рассматривая каждый элемент и изгиб.

Один шаг сменял другой. Так прошел он весь коридор. В некоторые минуты он даже не думал или наблюдал свои мысли будто со стороны. Он напряг глаза и включился в реальность.

Покинув грезы его светлость увидел перед собой вытянутые ворота, которые в три раза были выше него. Агил толкнул их, он приложил большую силу, чтобы их открыть.

"Где черт возьми прислужники. Почему я должен внутренние врата сам открывать!" – мысленно выругался Агил. Потом он вошел в огромный зал. Задняя сторона которого состояла из колонн. В просветах меж них он видел огромный сад, простирающийся до площадки, которая будет возвышаться над склоном, который уходил в долину, меж горных цепей.

В саду были одни ели, громадные, под которыми петляли тропинки, мощённые камнем. Изредка попадались правильно подобранные и гармонично вставленные валуны. Они живописно смотрелись в этом уголке природы. Сад был из искусственного холма, облесённого и укрепленного ровной каменный стеной. Холм был ровным… его делали лучшие строители и архитекторы Варгеса, ещё давно, во времена Халвиса Второго, который был третьим правителем в городе. Тогда бастиона не было.

В те далекие годы город был просто скоплением деревянных хижин… Темные времена. Приходилось обороняться от, ещё тогда враждебных, деревень ледника…

Агил окинул зал довольным взглядом зал. Это было помещение. Такое же огромное, как и первый зал. Но пол был покрыт мрамором. И по краям он был лучше освещён. Н отдельных небольших коврах лежали чаши. Побольше тех, что используют жители пустыни.

У квадратного основания одной из колонн, представлявшего из себя большой каменный куб, покрытый мрамором, стоял тот самый. Маркус, властитель Варгеса. Его величество, монарх. Агил с начала внимательно посмотрел на верховного человека во всем самодержавии.

Маркус был чем-то занят, рассматривал какое-то письмо, написанное на свитке. Чтение поглотило его полностью.

Агил прошел через весь зал. В тишине его шаги раздавались эхом от мраморного пола, от сводов бастиона, он стен, от колонн… Маркус заметил. И вот, его светлость предстал перед монархом. Это был Маркус. Двадцати восьми лет. Высокий, широкий в плечах, сильный. Его лицо было лицом всего Варгеса. Это был развитый лоб, говоривший о разуме, как и глаза, проницательный взгляд. Волевой подбородок, нос без переносицы, с горбинкой. Тонкие губы говорили о сдержанности и некоторой деспотии в характере. не слишком видные скулы. Черные густые волосы, зачесанные назад. Он был хорошо прилизан.

Маркус посмотрел недовольным взглядом на Агила. Тот смиренно поклонился и уважительно посмотрел на Маркуса. Тогда монарх моргнул и едва заметно кивнул. его светлость начал:

– Ваше величество. – Агил сильно принизил себя перед монархом. Он доже иногда опускал голову ниже. Маркус был чуть выше него ростом.

– Что хотел, верховный жрец? – ответил Маркус на обращение. У него был тягучий низкий голос, который приятно разливался в ушах.

– Вы читаете донесение? – спросил почтенно Агил. он даже изменил голос. Маркус чувствовал это и ему это не нравилось.

– Да. Наших разведчиков разбила банда под Нур'Аром. Деревня была пуста, что и привлекло моих людей туда. Всех, кроме одного убили. Но банды той больше нет… – Недовольно говорил властитель.

– Вы собираетесь выпускать фаланги в пустошь? – аккуратно поинтересовался жрец. На что Маркус посмотрел в сад и не глядя ответил…

– Да. Я отпущу в снега восемь тысяч. Я хочу, чтобы эта армия не показывалась в моих землях. – Властно сказал Маркус.

– А кто поведет их? – снова спросил Агил и глазами внимательно он смотрел на лицо Маркуса, которое было суровым в эти минуты.

– Ардес. Он поведет.

– Неудивительно, ваше величество, что вы отдаете ему предпочтение.

– Он мой самый опытный полководец. Я думаю, что такую битву доверить ему было бы правильно. – пояснил монарх, и даже казалось не замечал Агила, когда говорил, будто сам с собою.

– Все правильно, ваше величество… – Агил задержался, прежде чем сказать. Маркус повернулся и подняв одну бровь посмотрел на него с изумлением. Агил замялся, словно забыл, что хотел сказать, но также резко вспомнил. – Но уход фаланг из города вызовет сильное беспокойство. Может мне участить службы? Я мог бы, ваше величество… – Агил знал, что, когда к Маркусу так обращаются ему это, нравится, – выслать из города проповедников, чтобы копейщики чувствовали присутствие Архиса. Чтобы они чувствовали себя защищёнными.

Маркус задумчиво посмотрел в пол, потом снова повернулся к его светлости.

– Да, хорошо. Распорядись, Агил. хорошая идея. На счет горожан участи службы и… Устрой хождения. А ещё лучше поставь столы в трактирах. Устрой праздник. Скажи, что это "Пир во славу воинов". И ещё неплохо было бы предречь победу моим фалангам. Разрежь пару птиц…

– Как скажите, ваше величество! – повиновался Агил. Маркус самодовольно посмотрел на своды бастиона. – Все будет сделано.

Агил поклонился и пошел обратно к дверям, оставив Маркуса наедине со своими мыслями.

* * *

Спустя полчаса Агил уже был здесь. В этом месте. После Маркуса он сразу же направился в город. Пройдя через главный коридор, он завернул в один из бесконечных проходов, там затерялся в лабиринте подземных сетей, где были созданы просторные богатые кельи для служителей Архиса. Почти весь дворец проводил ночь в подземной системе. Эти не слишком большие уютные помещения служили ночлегом воинам, жрецам, придворным бастиона. Казармы города ещё не наполнились суетой, а праздничные приготовления ещё даже не начались.

Где-то внутри бастиона Ардес только готовился к предстоящему походу… Агила он не слишком волновал, сейчас по крайней мере…

Он прошелся по узким проходам, несколько раз свернул, пока не нашел нужную дверь. Вошел в свою комнату, где был стол, справа от двери, в углу комнаты, шкаф напротив стола, состоящий из полок со старыми книгами, некоторые из которых были прочитаны Агилом неоднократно. На против двери – кровать, справа и слева от неё комоды. Свет коридора очень тускло освещал комнату.

Агил вышел в коридор и взял со стены факел, вошел в комнату и закрыл за собой новую деревянную дверь, хорошей работы. Он подошел к шкафу с внимательнейшим видом окунулся в поиск, который не заставил ждать. Жрец быстро отыскал нужную книгу.

Книга в кожаном переплете, покрытая небольшими драгоценными камнями по углам обложки, и, с другой стороны. В центре была вырезана надпись: "История Фьода. Том второй". Агил подошел с книгой в руках к столу, не выдвигая стул встал у стола, положил книгу и открыл её. Она была тяжелой. Он сдул с первой страницы слой пыли. От древней рукописи повеяло приятным ароматом бумаги… но также повеяло и тревогой. Агил почувствовал некоторое ощущение, волны, исходящие от писания. Кинга словно была жива и имела ауру.

Агил углубился в книгу… Когда мимо прошел стражник, увидев открытую дверь он решил заглянуть. Агил сразу повернулся к нему. Тот виновато поклонился и поспешил удалится. Жрец сопроводил его недовольным взглядом. Его светлость снова повернулся к книге, поставил факел в железное кольцо в стене.

Чтение вновь захватило Агила…

"От трех тысяч и четырех сотен лет с первого прихода. Явился вновь Черный человек. Пришел он от запада, оттуда, где лед заканчивается и заглатывает землю бесконечный океан. И пришел чтобы даровать людям неразумным силу и разум.

Он встретил племена неразумных в снегах, ниже Стальграда, питались они мясом как сейчас и били друг друга. И сказал он им: "Не бейте друг друга, скрепитесь и встаньте воедино. Идет на вас невиданный враг. Придет он со своими воинами, и будет их много. Будут они уродливы, страшны и глухи. Придут они чтобы убить и съесть вашу плоть."

Люди не слушали черного человека. Стал поднимать руки к небу. Вышел тогда Рул, сильный и молодой воин. Обрубил он руки черному человеку и оставил его умирать на снегу. И пошли за ним многие люди. Привел он их к Варгесу. Пришли тогда с северо-востока несметные полчища их. Уродливых пауков. Они ели и убивали все, что попадалось. Ушел тогда Рул под землю, со своими людьми.

Долго сидели они под землей. А когда вышли они то увидели, что никого нет. И стали жить в том месте…"

Агил прервался. "Что за уродство" – подумал жрец… Он положил книгу в шкаф, взял факел и вышел в коридор. После он направился на поверхность к бастиону. Когда он вышел в главный коридор было слышно сильнее. Он побежал к последнему залу, в том конце коридора. Он быстро и тяжело вновь открыл врата. Агил буквально влетел в зал… он увидел колонны.

Маркуса нигде не было… он первым услышал это и уже был где-то на башне или на городской стене. Жрец схватился за голову и сжал в кулаках клочья волос. Он смотрел на сад и ничего не видел… Он слышал звон колоколов. Они били тревогу…

Колокола били тревогу…