Текст книги "Ледяной Улей (СИ)"

Автор книги: Конъюнктурщик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Глава XX Штурм

* * *

Это было одним очень тихим днем. Арне сказал Аскольду, что Ардес беседовал с Маркусом по поводу того не слишком приятного доклада… Арне сказал, что Маркус был доволен тем боем, что Аскольд хорошо себя показал. И что он не позволит Ардесу казнить его. Но от этого молодой сотник не успокоился…

Ардес терял популярность среди фаланги, а он в то время только начал расти, как командир. И Ардесу нужны были заслуги перед Маркусом, чтобы не терять лидерства среди полководцев Варгеса. Но он терял его… А значит он будет биться в агонии, пока не сделает нечто ужасное, или просто не уйдет в запой.

Город дремал, как и Аскольд. Он сутками спал в своем номере, в постоялом дворе Роя. Тихий дом не был продан. Рой остался в городе. Он так и не решился бежать в нужный момент. Теперь было поздно… но. Чтобы ждало его за стенами города? Сейчас все говорят, что кроме Варгеса, насекомые не оставили ничего живого на всем леднике. Они одни в мире. Теперь есть только Варгес. Исполнилась зловеще мечта первых правителей.

Теперь нет ничего… только Варгес, и его величество. Но скоро и он исчезнет.

* * *

Ночь опустила свою тень на город. Темные дома спали. Люди в них не ожидали того, что случится через несколько минут после того, как темные облака открыли взору ледника луну. Прекрасную, особо ярко светящую в эту ночь. Бодрые стражники зорко следили за ледяными просторами.

Они ходили по стенам, мелькая среди каменных зубцов. В это время в башнях спали лучники, окруженные туго набитыми колчанами, не вынимая из рук свои длинные луки… они видел светлые сны, где мир не был таким. Все в там было таким, каким было меньше, чем полгода назад: охотники в пустошах охотились на диких зверей, а богатые варгесцы ходили пу широким улицам прекрасного города, ходили среди рядов прилавков с мехами, пряностями, великолепно украшенными кинжалами, где в мастерских ремесленники создавали свои чудные предметы, горшки, ножи, все столь необходимое людям вне города. Фермерские телеги, забитые овощами и зерном, входили через горные врата, где стражники им приветливо улыбались… и, конечно же, правитель вновь стоял на краю Бастиона, задумчиво вглядываясь в ледяную даль. Все было хорошо. Но на самом деле была ночь, за городом не было живых людей, там бродили толпы тварей, не знающих эмоций и чувств, кроме голода и жажды, которые заставляют их убивать все, не похожее на них.

В домах спящие люди видели такие же сны… все они только засыпая переставали думать о тех мучениях, которые им предстоит вынести. А все было только впереди, вот чтобы ужаснее всего. Кажется, что ожидание голодной смерти, страшнее, чем сама смерть, это дольше, это нагнетает.

В одном из постоялых дворов Аскольд неожиданно проснулся. Им завладело то чувство, которое, когда вывело его на улицу… он ощутил это. Будто кто-то просил его выйти на улицу, и пойти вниз. Это было так знакомо и не мыслимо. Он решил, что лучше подчинится этому зову.

Он сдернул одеяло. встали и начал одеваться…

* * *

В зале собрались все девять. Ровно столько их было. Каждый из них был покрыт суровыми морщинами. Все были в черных мантиях, без украшений. Само это сборище было простым… без лишних украшений, без обрядов, без каких-либо торжественных знаков и таинственных оккультных действий, имеющих скрытый смысл.

Зал был выдолблен в скале. Покрыты кирпичами были стены, серого цвета, бледного, грязного. Факелы цеплялись к стенам и ярко освещали зал. Он был примерно пять шагов высоту, и десяток в диаметре. Один вход, который был длинным коридором, ведущим в темноту.

Одна ступень большая, как скамья, тянущаяся по всему краю зала, отделяла пол от стен. На ней сидели все девять. Среди них был Дорс. Он был весь погрызен, весь покусан, его лицо было покрыто шрамами. Он склонил свою голову к груди и закрыв глаза, сжав губы, думал и размышлял, пока остальные садились, устраивались по удобнее на почтительно расстоянии друг от друга. Все стали негромко переговариваться хриплыми старыми голосами. Это были дряхлые старики, некоторые из которых прожили даже больше, чем сто лет. Их мантии были из шелка, и переливались на факельном свету. Все они были наделены мудростью, которая будто и создала эти морщины…

Послышались шаги, все замолчали. В проходе показался Агил. Дорс поднял голову и посмотрел на него, широко раскрытыми глазами. Его губы затряслись, потом глаза сощурились. Агил приветствовал его уважающим, почтительным взглядом, чуть поклонился и прошел в центр зала. Все тихо стали смотреть на него, оценивающими глазами.

– Прошу внимание. Благодарю собравшихся, за то… – Агил говорил четко, его слова были наполнены чувством искреннего уважения. Он делал многозначительные паузы и смотрел перед собой. – за то, что они позволили мне, затронуть их внимание и драгоценное время.

– Довольно, Агил. – резко сказал Дорс, он сидел против входа. – Я был на краю, я был мертв. Я прошел такое далекий путь, я столько месяцев лежал в гробнице, где мои раны затягивались. Ты знаешь, откуда меня вытащили жрецы. Без этого наигранного почтения и разных долгих речей. – обвел всех присутствующих взглядом и в пол тона добавил. – Кратко и ясно, мы слушаем…

– И так. Насекомые не подвластны моему контролю. Поэтому нам придется их уничтожить. Фаланга разбила все наши планы в пух и прах. А наших собственных сил недостаточно, чтобы уничтожить Маркуса. Нам придется пустить корни и начать тайную войну против полководцев. – четко выговорил Агил, словно заучивал заранее.

– Это опасно. – выразился низким слабым голосом один из стариков. – В такой схватке у нас есть все шансы проиграть… – он раскрыл глаза и изобразил страх и смятения на своем лице. Девятеро стали переговариваться. Дорс увидел это и встал.

– Прошу тишины, господа. Не стоит так бурно реагировать, – сказал Дорс, и все сразу замолчали.

– Нет… Дорс. – сказал Агил вызывающие. – Стоит. Мы потерли слишком много времени. Я скован… я давно говорил, что следовало бы сделать. Но никто не слушал меня…

– Что ты хочешь сказать? – прошипел Дорс и уставился в упор на Агила, его глаза выражали презрение, с нотками злости.

Все замолчали и уставились на них. Агил напрягся телом.

– Нам следовало бы открыть горные врата и впустить армию табунщиков в город. Нам следовало бы поставить моего человека, во главе армии. Но вы оставили проклятого вождя на его деревянном троне… теперь там нет ничего живого. Но теперь… когда насекомые здесь. Это уже не значительно. Теперь ни что не имеет значения кроме жизни.

– Ты слишком много говоришь, Агил. И я не понимаю… к чему ты клонишь. – настороженно, медленно проговорил Дорс, сверля злобным взглядом Агила. Агил дрожал. Его тело еще больше напряглось, все вновь стали шептаться. Зал наполнился шумом.

– Энрико! – крикнул Агил. Он также жестко глядел на Дорса, тело которого также напряглось. Все вновь замолчали и стали пугливо смотреть.

Резкие, быстрые шаги раздавались в темноте прохода, послышался лязг металла. В зал вбежал Энрико, в легких доспехах, с мечом в руках, в боевой стойке, чуть согнувшись. Весь он был воплощением силы. Резким слишком трезвым взглядом он смотрел на собравшихся, потом уставился на Дорса и глаза его стали холодными.

– Никто не пользуется сломанным клинком… также и от ненужных людей… – верховный жрец сделал многозначительную паузу. – …избавляются… – сказал он, уже намного тише.

Дорс фыркнул, он выставил руки вперед, чуть согнув их в локтях… его пальцы затряслись, они стали издавать странное свечение. Энрико встал перед Агилом и направил меч в сторону Дорса. Послышался треск, нарастающий шум, все встали, округлив глаза, и, объятые страхом, стали завороженно смотреть. Руки Дорса затряслись и из них ударила белая молния, она осветила весь зал, с громким грохотом влилась в меч Энрико и тот отлетел в сторону, сбив с ног Агила.

Дорс повернулся. Позади него стена разрушилась, обвалилась, поднялось облако пыли и грязи, в котором он исчез. Облако осело… там был пещерный проход, который также уходил в непроглядную темноту, слышались только звуки шагов.

Агил быстро встал… он посмотрел назад. У стены, позади него, возле выхода лежал обуглившийся черный труп Энрико. Агила охватил страх и ненависть, он весь дрожал… он потерял контроль над собой. Члены совета стояли, также в ступоре, не понимая, что произошло. Вскоре контроль вернулся. Мысли жреца стали лететь с бешеной скоростью. Он повернулся к проходу и метнулся к нему, подойдя к нему он пригнул голову и залез в непроглядную темноту.

* * *

Аскольд, вооруженный мечом, бежал к главным вратам. Голова стражника вверху меж двух зубцов появилась, но уже не смогла увидеть бегущего сотника. Молодой командир открыл дверь, которая был в пяти шагах от главных ворот, толстых из дерева, оббитых железными пластинами с шипами. Он открыл дверь. Вбежал внутрь. Здесь была лестница.

Деревянные ступени вели вверх, где был люк на крышу, они поворачивали несколько раз, прежде чем достигнуть вертикальных дверей в потолке. Аскольд начал быстро взбираться. Его терзали страшные мысли. Паника охватило его. Кровь била в висках, все вокруг казалось нереальным, в таком состоянии. Голову сдавливало, он не чувствовал себя и забыл про все, что существует. Он просто не мог мыслить.

Аскольд добрался дол люка, он открыл его, тот был не заперт и увидел стражника, сурового копейщика, который недоумевающе глядел на него. Молодой сотник, тяжело и часто дыша уставился в ответ.

– Какие-то проблемы? – произнес мягких низким голосом стражник.

Аскольд ещё больше расширил, и без того круглые, глаза, наполненные безумием. Он бросился к зубцам, и посмотрел в ледяную пустошь. Стражник подошел к нему, и хотел положить ему руку на плечо. Но Аскольд резко повернулся. Он посмотрел на стражника и сказал:

– Они здесь!

– Кто они? Насекомые? – недоумевал солдат.

– Да. Посмотри… – сказал Аскольд, почти задыхаясь. Он сглотнул, он дрожал, трясся, не чувствовал ничего и не осознавал.

Стражник подошел и стал вглядываться в темную ледяную пустыню. Затем стал нарастать шум, он видел… он видел…

– Тревога! – завопил стражник, – Тревога!

* * *

Штурм начался. Звон колокола наполнил город. Жители запирались в своих домах, баррикадирую двери. Воины стекались к вратам. Лучники бегали по стенам, обстреливая насекомых.

Спустя десяток минут. Ардес на коне прискакал к барбакану. Он слез с коня, и вскоре уже поднялся на крышу, где стражники, стоящие среди лучников, бросали увесистые камни вниз, там слышался хруст и писк, визги гибнущих ужасных созданий.

Врата города трещали от натиска. Муравьи били их своими клыками и щепки от ударов летели, слышался хруст и треск дерева. Вскоре они прорвутся это был только вопрос времени, и тогда все полетит под откос. Вдруг один из лучников вскрикнул и упал, весь дрожа, он бился в судорогах. Несколько воинов бросились к нему и оттащили его. Меж ребер торчал огромный шип. Лучник кричал от боли и ворочался. Солдаты держали его… но тот бился. Один из них выдернул шип, но лучнику не стало лучше. Кровь фонтаном брызнула у него изо рта, кровь потекла из раны и из глаз, а ещё через несколько минут он умер.

Все это происходило под шум кричащих людей… под звуки битвы. Ворота все еще держались. За ними стояли тысячи копейщиков, построившихся в ряды. Они ждали, когда дерево не выдержит и ужасные твари прорвутся в город. Ардес подбежал к краю крыши барбакана. Он поднялся меж зубцов, расталкивая воинов и стал вглядываться вниз: среди обычных муравьев бегали более мелкие, без клыков, из спины были покрыты иглами, они становились и иглы вылетали с бешеной скоростью из их спин, попадая в стену, ломаясь об кирпичи, или же попадая в лучников.

Эта перестрелка была немыслима. Ардеса охватила паника, но он этого не показывал, чтобы сохранить бодрость воинов. За стена Варгеса насекомых было так много, что их толпы простирались почти до горизонта… настолько их было много. И они не перестанут наступать. Каждый солдат думал об этом, и задачей Ардеса было убедить их в боратном, внушить им веру в победу.

Он метнулся к другому краю плоской дощатой крыши. Лучник продолжали перестрелку, но теперь не так интенсивно, скрываясь за зубцами, камни летели вниз, насекомые выбрасывали своих собратьев с края дороги, чтобы те не мешали им долбить врата города. Ардес встал на один из зубцов.

Солдаты, чьи ряды заполнили улицу. Здесь их было две тысячи, остальные стояли в районе бастиона в резерве и ждали приказаний, готовые ринутся в бой, в любой момент. Все две тысячи заполнившие несколько кварталов, смотрели на него. Лучники уже встали на крыши ближайший к вратам домов. Туда же поднимались солдаты, они поднимали туда запасы камней, в переулках строились баррикады, ставились ограждения.

– Солдаты! – крикнул Ардес. Он ещё раз оглядел их, потом кинул взгляд назад, снова уставился на них. – Мы били насекомых в пустоши, мы били их два раза! И мы одолели их. Сейчас они пришли в наш город. Варгес никогда не терпел поражения, и мы… – его прервал крик толпы, гул стал настолько громким, что Ардеса никто не слышал. Прямо из переулка вышел муравей, там поднялся переполох.

Плитка дороги стала подниматься, под ногами послышался гул и шум, потом целый участок дороги рухнул… поднялось облако пыли. Солдаты стали обступать образовавшуюся дыру… пара воинов свалилась туда. Послышались крики, вопли, лязг мечей, а затем какие-то стуки. Их дыры стали подниматься муравьи. Солдаты ощетинились копьями и стали бить их и заталкивать обратно в дыру. Это происходило под вопли разъяренных сотников и крики солдат, впавших в панику от неожиданной атаки.

Потом поднялось ещё большее облако пыли… внутри него что-то стало бурно, жадно шевелится. С шумом и грохотом переваливающихся обломков тяжелой плитки, из дыры, куда падали убитые муравьи и раненные люди, которых те утаскивали, вылезла огромная щупальца. Она была покрыта склизкой кожей, которая блестела и переливалась в лунном свете. На её конце были огромный клык, длинной с копье, и шириной с три или четыре клинка палаша, оно извивалось и тянулось к небу, затем оно замерло. Все солдаты глядели на него.

В это время барбакан начал трястись, лучники и стражники стали переглядываться. Почувствовавший подземные толчки Ардес, повернулся и крикнул:

– Вон со стен! Все прочь отсюда! – после этих слов его лицо скривилось в страхе, который все же проступил, и тогда щупальца дернулась и устремилась к нему. Она ударила его, пробив клыком на сквозь! Тело Ардеса было насажено на огромный коготь – клинок. Из его рта текла кровь… Щупальца вознесла его высоко, а потом опустилась в дыру, из которой вылезла… послышался хруст и жевание… Потом брызг крови и вылетающие потроха из ямы.

Солдаты бежали с барбакана на стены. Барбакан стал ссыпаться и разваливаться на глазах. Муравьи бежали с моста, по другую сторону люди бежали вверх по улице… весь этот ужас сопровождался криками, лязг метала прекратился, как и хруст. Из ямы вышли ещё щупальца… Лучники на домах открыли огонь. Из дыры поднялось шесть ужасных щупалец. Все шесть стали бить по крыше, протыкая лучников и уволакивая их в тьму дыры, где их что-то пожирало. с другой крыши также начали стрелять из луков, бросать камнями и кидать копьями.

С грохотом Барбакан превратился в груду камней, и камни эти летели вниз по склону холма. На образовавшиеся кучи поломанных темных кирпичей стали взбираться муравьи. В это время один из стражников вышел из рядов перепуганных солдат, с мешком жира, он начал лить его вниз, затем, недолив полностью кинул его внутрь. Показался Аскольд. Отступающая толпа воинов остановилась и стала глядеть, как на фоне наступающих по развалинах тварей, злобный озверевший сотник кидает факел внутрь дыры. Поднимается дым, в дыре вспыхивает пламя, щупальца ускользают внутрь.

На весь город раздалось бурление и визг, нечто схожее с ужасными воплями…

– Умри! Ужасная тварь! – кричал Аскольд… его люди вышли из фаланги и стали закидывать камнями дыру, другие кидали увесистые обломки плит внутрь, с метали копья. Ещё десяток вышел и спереди окружил дыру, встав ровно и направив копья на врага.

Толпа воодушевилась таким беспримерным мужеством! Несмотря ни на что, Аскольд командовал солдатами, не слушая приказов, он просто защищал свой город.

– Стоять! Держать строй! Лучники огонь! – кричал он, уже не думая, слушают его или нет, он просто действовал, охваченный злобой и стремлением уничтожить врага.

Лучники на ближайших дома и на краю стен, после которых шли развалины, стали стрелять. Стражники стали хаотично, стихийно выстраиваться в фалангу и направлять копья на врага. Они встали по всей ширине улицы, у переулков, на баррикады, под самыми стена встали лучники и стали с боков обстреливать муравьев. Те все наступали, топча и превращая в месиво своих братьев, или родителей, все они слишком быстро плодоносили и не так скоро умирали.

Ужасные монстры стали вклиниваться в ряды, но люди стояли жестко и били их, копьями снизу, кололи их в глаза, кидали камнями. Монстры гибли десятками, строй людей не дрогнул… Муравьи наваливались все больше и больше, они шли с новым рвением, и не уступали людям в целеустремленности. Но их холод и жажда крови только гнали их на смерть. Фаланга стала отступать. Аскольд стоял среди воинов и поддерживал их.

– Стоять до конца! Бей их! Бей! – кричал сотник, но командовал он целым тысячами. Из-за толпа показались шипастые твари, они забрались на горы мертвых муравьев… другие отступили. Покрытые шипами монстры стали дрожать потом они приподнялись на задним лапах и из их спин полетели шипы. Шипы попадали в ноги Людям, в щиты, в голову.

Солдаты кричали от боли и падали мертвые, строй ломался.

– Лучники! – крикнул Аскольд, и среди расстроенных копейщиков стали выбегать лучники и пускать стрелы в шипастых стрелков врага. Те визжали и прятались, разбегались… лучники палили по ним, без передышки. Со стен все продолжали стрелять. Град стрел обрушился на монстров.

– Вперед! – крикнул Аскольд, и махая своим великолепным мечом в руках кинулся в первых рядах. За ним побежали сотни солдат, по всей ширине улицы, и стали также нелепо карабкаться по мертвым муравьям. Они зашли на горы. Лучники снова встали среди копейщиков и стали пускать стрелы, которые уже кончались… когда все снаряды были пущены во врага. Копейщики ринулись на муравьев. Муравьи ужа отступали к дороге. Лучники на стенах стали уходить, за новыми стрелами, которые почему-то перестали доставлять на поле боя…

Насекомые бежали из города. Этот удар был отбит. Люди города ликовали. В то время, как на дворцовой площади вновь разъяренная запуганная толпа ломилась в бастион. Когда глашатаи стали выкрикивать на всех улицах новость о победе, солнце уже озарило первым лучом город, и толпа успокоилась. Насекомые уходили из города, и толпами устремлялись за горизонт.

– Слава Архису! – раздавались крики ликующих горожан.

* * *

Агил бежал по переулку, из одного в другой, в сером утре этого дня, по улицам бегали патрули из десятков солдат, их топот был слышен везде. Дорс оказался в хорошей форме… но Агил чувствовал, что тот испытывает страх, он чувствовал, как тот оставляет следы, что его страх распространился. Агил впитывал это и шел по его следам.

Вскоре он оказался на середине одной из широких дорог, близко ко дворцу. Он услышал грохот, повернулся и увидел, как из угла на летят кирпичи, выбитые неизвестной силой, вырванные из стены. Он отпрыгнул в сторону и обломки стали падать совсем близко от того мечта, где он стоял. Вверху послышалось чье-то пение, а затем злобный смех. Агил посмотрел на крышу дома, напротив него. Там стоял Дорс, в рясе, он держал руки впереди и дергал ими. Затем он замер и дернул ещё раз.

Агил инстинктивно отпрыгнул и вниз полетели еще обломки, с жутким грохотом. Тогда жрец побежал назад и скрылся в переулке. Он поднял к рту руку, сжатую в кулаке, и стал нашептывать что-то над кольцо, с большим синим камнем, переливающимся в свете утреней зари. Он представлял как из всего его тела, прямо в это кольцо перетекала энергия, он внушал это себе так сильно, и с такой активностью, что через полминуты рука с кольцом отяжелела и он почувствовал, как наполняется и пульсирует, бьет ключом та энергия.

Жрец вышел из переулка. Дорс стоял все там же, он махнул на него руками все также, растопырив и скривив пальцы, и из его кистей ударила молния, мимо Агила. Попав в участок дороги, оттуда с грохотом вылетели плитка и подлетела в воздухе, после чего попадала на дорогу. Агил махнул на него руками точно также, и Дорс отлетел назад, также взлетев в воздухе и скрывшись где-то… Он отлетел достаточно далеко, словно силой неведомого удара. Послышался короткий тупой звук. Агил бросился, в противоположный квартал. Переулок завернул, и выйдя из-за угла Агил увидел мертвого Дорса, лежащего на грязной плитке, из его рта текла кровь…

Это значило, что теперь Агил был свободен.