Текст книги "Ледяной Улей (СИ)"

Автор книги: Конъюнктурщик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Воин вошел в чистое помещение, пахнущее маслами. На столах на белых покрывалах разложены самые разные мечи. Столы располагались у противоположных стен, над ними также висели клинки, наконечники для стрел и копий, кинжалы… Все блестело, было хорошо заточено. Прямо была дверь. Закрытая. Возле неё стоял человек, одетый в чисто белую тунику и обут в сандалии, был подпоясан черной бечевкой.

Это и был Арнольд. Он был худым, его кости оплетали мышцы как веревки, также их оплетали ветви вен. Он имел скулы, не слишком выраженные, горбатый нос, черные брови, и седеющие черные волосы. Но волевом подбородке была седая щетина. Арнольд приветливо улыбался.

Дела у этой лавки в последние дни идут лучше, чем когда-либо. И хозяин просто рад. Война – это то время, когда он максимально востребован, а значит и приток денег только увеличивается.

– Чего-то желаете? – приветливо спросил Арнольд. Он слегка улыбался.

– Да, мне нужен хороший длинный одноручный меч, лезвие должно быть острым с двух сторон. – говорил Аскольд. Хозяин внимательно с важным видом его слушал.

– Клинок широкий? – поинтересовался Арнольд.

– Нет.

Тогда Арнольд подошел к одному из столов и поднял с него один из блестящих мечей. Затем поднес его к Аскольду, который шагнул на встречу.

– Неплохо… – Аскольд любовался своим отражением в клинке.

* * *

В след за мечом молодой воин прикупил хорошей одежды и только теперь отправился на поиск своих приятелей. Ещё там, у ворот, они договорились, что соберутся вечером, на второй день после возвращения, в таверне: "Снежный барс". Но по дороге к этой таверне он завернул в один из переулков, чтобы срезать дорогу. Он шел по узкому проходу, где может поместится два человека в ряд, и то очень тесно. Под темными зарешеченными окнами варгесцких мощных, молчаливых и статичных домов.

И года он обогнул угол одного из домов, то увидел крупную дорогу, по какой обычно ездили телеги, но сегодня она была пуста, что не удивительно, в связи с опустошением льдов, подвластных Варгесу. По этой дороге обычно проходили телеги, которые везли меха на рынок, на дворцовой площади. но и этот рынок даже в обычное время работал не всегда, а за несколько месяцев до начавшейся войны с варварами и насекомыми, его просто убрали, и запретили устраивать торговлю в этом месте. Дворцовый базар так легко прекратил существование… никто не возмущался и не шел к властителю за ответами.

Со стороны дороги вошел человек, резко прервавший все раздумья и мысли Аскольда. Он был одет как оборванец: штаны рваные в нескольких местах, также потрепанная дубленка, без шапки, в сапогах, подошва которых видела далекие от этого дня времена, и удивительно, что до сих пор не рассталось со своим хозяином. Но только пояс был хорошим, на нем были не самые лучшие ножны… В руках оборванца блестел короткий меч.

Молодой воин вытащил свой новенький, блестящий меч, сделанный мастером Арнольдом. Аскольд глазами оборванца просто, показывая свой кошель на поясе, говорил: "ограбь меня, я такой богатый!" Аскольд стал решительно наступать, но услышал сзади звуки быстрых шагов и, не оборачиваясь, кинулся на врага впереди.

Незнакомец выставил меч впереди, горизонтально, на уровне груди, потом резко поднял выше, когда увидел, что Аскольд замахивается и готовится ударить сверху вниз. И Аскольд ударил, с лязгом расколов меч врага, и блестящий клинок вошел с хрустом в череп оборванца. Кровь брызнула на лицо молодого воина. Тот быстро вытащил меч. Труп упал на каменную плитку переулка с коротким тупым звуком, чуть приглушенным.

Аскольд обернулся, там был такой же грабитель, но он резко остановился и побежал. Воин не стал его преследовать, и тот вскоре исчез среди мрачных закоулков этого тихого квартала.

* * *

Они встретились в "Снежном Барсе", как и предполагалось, как и планировалось. Все прошло шумно и весело. Они выпили и хорошо поели. Позже они все восемь вспомнили о своих погибших товарищах. И уже потом они разбрелись по домам и гостиницам.

Аскольд вернулся в тот постоялый двор, где его уже ждал Рой, готовый услужить ему. Но воин уже был пьян и сыт, так что он без лишних слов поднялся к себе в комнату и там лег спать. На улице уже было темно. Облака застелили небо, и звезд не было видно… как и луны, на которую Аскольд иногда любил посмотреть перед сном, потому что та манила его.

Он просто рухнул, как мешок мяса, а не тот бесчувственный скелет, одетый в мышцы, который разрезает железом плоть людей на пол боя, в лесу, или в пустоши, не важно – где. Тот труп он оставил там, и даже не стал обращать внимания на кровь, оставшуюся на лезвии. Утром Аскольд вытрет её, затачивать меч пока нет необходимости.

С приходом света наступило то, что называется тяжелой мирной жизнью. Аскольд начал чахнуть. Но он и не ожидал, что такое может быть. Ничего не делая он просто лежал и размышлял на темы, которые обычно не затрагивал и говорил самому себе то, что боялся вспомнить или представить.

Но также быстро, как наступил некий странный застой, он исчез… Аскольд неожиданно наполнился силами. Он встал и решил прогуляться на, не слишком свежем, воздухе Варгеса. Аскольд отдернул одеяло, подскочил и буквально подпрыгнул к комоду. Он уже слышал приглушенный город, который заметно ослабел во время войны. Но на самом деле просто большинство жителей заперлись в домах или сконцентрировались в небольших парках, в верху города, ближе к горным вратам.

Желание выйти из здания все больше нарастало в Аскольде. Он быстро оделся и спустился. Проходя по лестнице, он встретил Роя и сказал ему, что не будет завтракать, но плотно пообедает, и лучше Рой поискал у себя хорошего скотча.

Выходя, Аскольд не видел ничего… Люди вдруг стали несущественны. Воин только все больше наполнялся желанием выйти куда-то за город. Но зачем? Неизвестно. Он шел по плитке, по широкой дороге, кое-где ещё стояли лавки, на половину заполненные, и это притом, что ещё не настал полдень.

Людей было мало. Среди них появилось множество бедных. На углу одного дома сидел попрошайка, один из многих, ведь было их достаточно, по нескольку на квартал, ближе к центру.

– Подай монету, милостивый сударь! – с искусственным отчаянием и жалостью говорил бедняк… весь в рванине, вонючий… поросший бородой. Хотя и сам Аскольд порядком зарос, и уже имел бороду.

– Заткнись, нищеброд! – крикнул на него в ответ Аскольд. Тогда нищий быстро ушел с того места и нырнул в переулок. На его лице был страх. Как будто его поймали за каким-то обманом или воровством.

Кстати, о ворах… Их также в Варгесе стало много. Как и разбойников. Вообще сам город стал на порядок грязнее. Нище бродили иногда даже компаниями по улицам. Иногда даже нападали на лавки. Стражники также разгуливали по городу. Но не на каждой улице. Появился контраст. Яркое различие. Где через один квартала тебя не тронут, а подальше от центра – тебя просто изобьют ради одежды, будь ты хоть чуточку привлекательнее чем обычно. А иногда и просто ради сапог, неважно каких, они нападали на людей.

Каждое утро в городе умирало чуть меньше двух десятков человек. Что было рекордно для Варгеса, где обычно было тихо и спокойно, и не больше пяти людей умирало в день. Позже число мертвецов в переулках, замерзших или сдохших с голоду, стало расти.

Аскольда такие проблемы не касались. он был вооружен, хорошо владел тем, чем был вооружен, был в достатке, по крайней мере на несколько месяцев. Молодой воин был уверен, что скоро его пошлют снова в какую-нибудь мясорубку. Где он будет снова и снова потрошить людей, протыкать их копьями, резать короткими мечами.

Время шло… настал обед. Аскольд зашел в неизвестный район города, где никогда не был. И, увидев банду нищих, у некоторых из них были ножи, вышел из этого места и пошел назад. Он подумал, что надо бы вернутся в постоялый двор, и залечь в своей комнате. Но воздух ему казался чище обычного, а солнце теплее. Небо в этот день было необычайно мягким и приятным для взора.

И тогда… по дороге назад, когда Аскольд проходил по узкому переулку, под темными крышами высоких кирпичных домов, он услышал звон колокола. Он ещё не знал: в честь чего, но уже догадывался, что случилось нечто.

* * *

Все люди шли в одном направлении. И Аскольд пошел за ними. Он шел быстро, ускоряя шаг. Глухой, короткий звук его шагов терялся в десятках, а потом и сотнях шагов. Людей становилось больше с каждым кварталом. Шум толпы все быстрее нарастал…

Позже среди людей стало тесно, и тогда Аскольд приблизился к горным вратам. он протиснулся в первые ряды, с большой силой, наступил кому-то на ноги, кого-то пихнул. Ему зверски хотелось увидеть… И вот когда он попал в первые ряды он стал завороженно смотреть.

Улица шла прямо, спускаясь ниже, огибая сады, на краю которых располагался Бастион, в десятках кварталов ниже, но все равно он был выше врат, которые вели к дороге. Сама дорога огибала вершину, плавно входя, как бы, с боку, в место, откуда можно было уже спустится, крутой суженной дорогой к низинам. Та дорого петляла по склону.

Горные врата были двумя башнями, между которыми была арочная перемычка, арка служила вратами. Башни были толщиной в небольшой дом, высокие. Несколько окон-бойниц по кругу было в них. На их вершинах были округленные помещения, под крышей, конусообразной, приземистой. Внизу башню поддерживали мощные сваи. В два ряда дома шли по обе стороны улицы, не слишком богатые, но не портящие этот момент.

Несколько сотен солдат, порядочно измученных в тяжелой войне, шли счастливые. У кого-то не было ноги, руки, глаза, или кисти, кто-то хромал… кого-то несли на щите. Кто-то шел целый… таких было меньше. В основном было много раненых, калек… Но не так много осталось лежать в лесу… в траве, глазея в стволы деревьев стеклянными глазами, мертвыми. Их уже должно быть ели падальщики, или кто-то другой. Может изголодавшийся одинокий волк вдруг решил отведать мертвечины.

Те люди, заколотые, или раздробленные булавами, или же порубленные топорами, все в сквозных дырах от копий… лежали в лесу и не видели этого знаменательного, торжественного момента. Никто их даже не оплакивал в тот день. О них вспомнят позже.

Сотни избитых шли, а перед всей толпой. Один харизматичный, рослый командир, сотник, как понял Аскольд, вел за собой, на цепи, избитого, всего в крови, одетого в рванье, местами виднелась голая кожа, заросшего масляными жирными волосами, грязного варвара. Дикарь еле волочился. Его колени подкашивались, он шел лениво. Бессилие выражалось в нем, просто воплощалось своим ужасом. Он как живая боль и страдание. Лицо его говорило о желании умереть, в любой момент он мог бы просто упасть. Но его не будут бить до смерти. Он нужен живой. Иначе его бы не тащили так помпезно.

Даже не каждый горожанин догадывался кто он такой… и Аскольду было не слишком любопытно, кто этот лидер варваров. Варгес ведет тяжелую войну… и теперь главный враг великого города. Аскольд не чувствовал облегчения. Так как он не мог отделаться от мысли, что война в такую минуту может быть окончена…

* * *

Вечернее солнце бледно-красными лучами пыталось осветить город, многие дома из темных кирпичей. Варгес ликовал… многие жители собрались, в окружении величественных дворцов, перед бастионом. Из дверей которого вышел сам Маркус. Дворцы, казалось, также присутствовали на этом собрании… молчаливо наблюдая.

Солнце уже долго не садилось и люди начали переговариваться по этому поводу… казалось сам Архис остановил светило, чтобы дать людям насладится этим моментом. Толпа была самой разношерстной. Здесь были бедняки, нищеброды, богатые горожане, убийцы, воры, купцы, ремесленники, выжившие охотники, лесорубы, выжившие фермеры и скотоводы, которые бежали в город, услышав о насекомых… воины и офицеры также были здесь.

И сейчас было не важно, кто они, сколько их. Глаза просто пожирали Маркуса, который вошел на большую деревянную плаху, специально построенную, заранее, теперь уже известно, что для вражеского лидера. Все громко переговаривались до этого… но, когда он вышел. Наступила настолько внезапная и жуткая тишина. Никто не смел её нарушить.

Ближе даже было слышно, как стучат его сапоги. Маркус был красив и силен, харизматичен и умен. Его любили солдаты, горожане, фермеры. Он никого не давал в обиду… такого лидера ещё долго не будет среди людей. А пока он жив, и к тому же ещё молод… Люди буду счастливы жить под его началом, под его главой.

Он самодовольно обвел толпу взглядом. Тысячи глаз… все с надеждой. Властитель Варгеса поднял высоко подбородок и начал говорить:

"Война была для нас тяжелым испытанием. Мои верные люди, поданные, мои воины, я обращаюсь к вам, чтобы сказать. Что наконец-то – тяжелая война окончилась нашей победой. Мои храбрые солдаты ворвались ночью в лагерь врага. Они узнали, где он находится и ударили в его сердце. Лидер Северо-восточного табуна, чье имя – Ярлогар, был взят. Никто не ожидал нашего стремительного удара. Фаланга сомкнула ряды и колонной прошлась к лидерскому шатру, где он развлекался… Этот дикарь даже не верил в то, что такое возможно. Но теперь, для него будет уготовлена самая жуткая казнь, какую можно вообразить… никто в свете, что падает на ледник, не умирал настолько мучительной смертью.

Сейчас войска варваров разрозненны, и отступают на север… они вернутся в свои родные края, и продолжат существовать в своей дикости. Они ещё долго не станут ходить в наши земли.

Насекомые также ушли из наших земель… эта темная угроза, страшная, более не нависает над головами благородных варгесцких горожан. Солдаты фаланги уже патрулируют территории наших охотников. И дичь возвращается в наши края. Стада диких оленей уже пасутся сотнями и тысячами в пустоши.

Ледяные деревни вновь усеют собой огромный ледник… Война окончена, как и все бедствия!"

Толпа ликовала! Люди выкрикивали имя правителя, и разные возгласы радости, вроде "Ура!" или "Слава Архису, нашему богу, спасителю!", "Слава и хвала воинам фаланги!". Странно, что никто не кричал "ура" ремесленникам, или кузнецам, которые выковали мечи, или крестьянам, которые сделали хлеб для воинов, и продолжали делать его, пока варвары резали их соседей.

Война окончилась…

Глава XIII Змеиная тропа

* * *

Кхолин сидел в своем доме и рассматривал недавно купленную картину, у одного очень опытного уважаемого мастера. На ней человек, в рванье, борющийся с барсом, где-то в лесной чаще… Человек был повален и одной рукой огородился. Барс вцепился в эту руку, и его зубы впивались в мягкую теплую плоть человека. Другая рука выжившего сжимала кинжал, готовясь вонзить стальное лезвие в тело барса, которое пульсировало жаждой крови. Но глаза человека пылали огнем, яростью, которая не уступала животным глазам белого мускулистого кота.

И человеку, который не слишком часто ввязывался в такие жестокие драки, было интересно наблюдать противоборство природы, инстинкта и воли человека, самой беспощадной силы в мире. Ведь обычно Кхолин дрался не долго, и все его драки происходили в несколько секунд. А ещё чаще, он не дрался, а просто делал одно движении кинжалом, в нужное место. Реже он даже не применял кинжал, а пользовался ядом.

Вообще-то Кхолин был скорее добытчиком информации, а не убийцей. И он охотно поменялся бы судьбой с каким-нибудь доблестным воином. Поменялся бы судьбой… но не домом и всем, нажитым нечестным темным делом, добром: серебро, золото… разное убранство, резная мебель, наряды, книги, оружие, эфесы которого отделаны Арнольдом – особенно большая ценность и богатство. Арнольд делает лучшие мечи, топоры и молоты, лучшие наконечники для стрел…

Также здесь были панцири, в особом кладовом помещении, внизу, куда вел узкий коридор. каменные ступеньки спускались к такой же заурядной, но таинственной дверце, еле достигающей человеческого роста. Кхолину приходилось наклонять голову. Потолок там также был низким. Но там уже можно было встать свободно.

И ящики, столы, где валялись мечи, наконечники для копий, молоты, топоры. Все хорошего качества, искусно сделанное, ажурно украшенное, со вкусом. Множество боевых трофеев. Кхолин иногда брал оружие, у тех богатый людей, которых убивал. А иногда и просто покупал. Но самые дорогие он, конечно, повесил на стенах, как украшение. Над камином, в своей комнате… На эфесах нередко встречались разные имена.

Картина противостояния барса и человека называлась: "Жизнь, вопреки смерти." Автором был Ерузе. Да, его живопись ценилась в высших кругах. Его кистью восхищались, и восхищаются сегодня. И буду восхищаться потомки. В Стальграде нет таких искусных мастеров, такого тонкого дела.

И висела эта картина в комнате Кхолина. Он и не заметил шагов Агила сзади. Жрец подошел так тихо. Но Кхолин скорее не услышал в последний момент, а почувствовал это. Он резко достал кинжал с пояса и обернулся, встав в расслабленной позе, направив кинжал на "врага". Агила изумился, но потом скорчил гримасу. Он нахмурился.

– Ты плохо реагируешь. Ты не услышал, как открылась дверь? – язвил жрец.

– Я… жрец, у меня нет оправдания. – Рассеяно ответил Кхолин. Он стал весел, сразу как отвел внимание от картины.

– Ты ужасен и противен. Проклятый варвар. – Агил говорил совершенно спокойно, и казалось даже слегка женственно. Агил мог позволить себе, или же просто думал так, легкую истерику.

– Что ты от меня хочешь, Агил. – спросил Кхол, и сделал усталый взгляд.

– Мне нужно, – с этими слова Агил поднял лениво руку и стал рассматривать свою кисть, еще более женственно, – чтобы ты узнал кое-что для меня. В городе вновь ходят слухи…

– Какие слухи? – искренне удивился Кхолин.

– Слухи о крупных существах, человекоподобных, со змеиной кожей… некие люди-змеи. Солдаты распространяют эти слухи. Но над этим я сам поработаю. А вот ты… – Агил поднял глаза и уставился прямо на Кхолина, отчего тот немного помялся и сжал губы, поднял одну бровь, изо всех сил пытался не выглядеть глупо, но лицо его дрожало.

– Я все узнаю. А возьму одного своего помощника. Все будет сделано жрец.

* * *

Горы были суровым местом. Дорога петляла из стороны в сторону. Кое-где можно было шагнуть в сторону и оказаться в долгом полете вниз… убийственное место. Но каждый день, сюда вновь, хоть и не с такой силой, теперь – одинокие, прибывали повозки с зерном, мехом, пушниной, мясом. Путь через горные врата вновь был открыт.

Странники, барды вновь стали открыто ходить по земле… как они делали это раньше… странствующие торговцы, которые продают разный мусор, также вышли из Варгеса и пошли по миру. Как и разбойники. Теперь их боялись больше, чем табунщиков. Грабители заполнили леса и это было страшно.

Воры озверели на столько, что теперь не заходят бесшумно, чтобы утащить золото, а вламываются, и теперь они не лучше грабителей. Нет больше того порядка. Его придется строить заново. И головная боль захлестывает Маркуса, уже какую неделю.

Но этим мыслям не должно быть места в голове Следопыта, разведчика Кхолина. Он медленно и сторожено, вместе со своим напарником и помощником Яроном, который был молчалив в подобного рода занятиях. Ярон и без того вечно был угрюмым, в последнее время. Он стал закрытым, замкнутым. Безвылазно сидел у себя дома. Кхолин не звал его, и не давал никаких поручений.

Через несколько часов напряженной прогулки, они доберутся до низин, и там будет широкая дорога, с разветвлениями…

* * *

Лесная чаща казалось расцвела… с окончанием войны. Все здесь стало цветущим. Запахи казались сильнее. Все было более свежим. Корни деревьев, словно пульсировали, высасывая желанную жизнь из почвы, где тысячами лет, десятками тысяч лет, разлагались живые существа, теперь их кровь, плоть… все это стало черной смесью, плодородной. Великие, могучие деревья выросли здесь из миллионов трупов живых организмов. Жизнь кончатся смертью, а смерть порождает жизнь.

Кхолин заметил, что лес определенно стал другим…

Они шли пешим по дороге… потому, что миссия их была мирной. Разбойников они вряд ли встретят близко к городу. Второй хребет и Третий находятся южнее и восточнее, чем город. А грабители и последние очаги варварских лагерей обосновались именно там.

Да, дикари по-прежнему сопротивлялись. Фаланга давала им арьергардные бои. Тысячники Маркуса не хотели тратить много воинов, они изматывали врага. Эта техника работала, она была недавно разработана Ардесом. Он самолично вел своих воинов к последнему рубежу войны. Ходили слухи, что грабители также начали сколачиваться в крупные банды, чтобы давать отпор армии Варгеса…

* * *

Двое подъезжали к ферме Вилмара. Он вернулся на свою ферму около недели назад и теперь уже преступил к сбору урожая, часть которого была растоптана дикими зверями и воинами, во время боев за ферму. И Вилмар надеялся, что вскоре к нему снова пришлют сотню для защиты.

Фермер был прав. Сейчас, чтобы удержать порядок, Маркусу нужно было незамедлительно возобновить поставки зерна и мяса в Варгес, причем с прежней силой… И потому – каждая ферма была важна для города. Полководцы фаланги теперь сильно беспокоились за земледельцев.

Кхолин подошел показался на середине дороги, Вилмар вместе с семьей косил пшено. Он выпрямился вдалеке и стал всматриваться в двоицу, не вызывающую доверия… Двое рослых мужчин, одетых в кольчугу, в плащах и с длинными одноручными мечами, с походными сумками, в хороших сапогах и штанах, с великолепными ремнями и искусно сделанными ножнами. Слишком богатые для странников и хорошо вооружены для торговцев.

Вилмару не нравилось их появление. Он взял крепко косу, что-то крикнул своим домашним, и те побежали в дом. Затем он откинул косу и подошел к дому, что-то подобрал там, потом быстро и решительно, почти воинственно, пошел прямо на разведчиков. Фермеру не нравились эти двое, и почему он не мог прогнать их со своей земли?! Он, все-таки, делает то, из-за чего живет Варгес… иначе люди бы там не жили… Не было бы больше того баланса лесов и пустоши… мясо и хлеб не встречались бы на улицах, где живут купцы и ремесленники.

Ярон схватился за рукоять меча, но Кхолин сделал знак рукой, и тот расслабился, или сделал вид. Сам же разведчик распростер руки и улыбнулся, немного изумив Вилмара, который уже был в пятидесяти шагах от них. Кхолин резко пошел на встречу, Ярон остался позади и стал оглядываться, стараясь не нервничать.

Следопыт улыбнулся и начал диалог:

– Не надо так! – Вилмар остановился и опустил крепко сжатый в руке топор, стал подозрительно разглядывать незнакомца. – Зачем ты к нам с топором. Я горожанин. Я пришел от Варгесцев. И мне нужно кое-что узнать…

– Что ты хочешь знать? – Вилмар казалось поверил ему, нагнулся, отряхнул штанину, а затем лениво выпрямился, и принялся исследовать Ярона своим обычным, таинственным хитрым взглядом, морщинки возле глаз его украшали и придавали хитрости и ума в лице.

– Я слышал, что ужасное, темное здесь творится. – Кхолин был с Вилмаром чем-то схож, и казалось он будто играл роль в дешевом театре.

– Здесь уже три месяца творятся необъяснимые вещи, что именно тебя интересует. – Вилмара утомился и хотел побыстрее прогнать их со своей земли, чтобы спокойно заняться своим делом.

– Я слышал, об существах, которые стали бродить в лесной чаще, среди деревьев, по заброшенным тропам лесников и фермеров, они даже напали на несколько деревень. Я слышал, что перемещаются с чудовищной скоростью, что они способны летать, в своих каменных шарах. – Кхолин повернулся к Ярону, который стал улыбаться. – Я сейчас не похож на придурка? – спросил Кхол, и парень заржал, самым добрым смехом. Вилмар расплылся в улыбке, как будто смотрел на идиота или циркача.

– Да. Как бы это глупо не звучало. Я также слышал об этом. Проверь соседнюю ферму… там есть тропа. – Вилмар указал на одно место, среди кустов, где они странно выглядели…

* * *

Ярон остался в той ферме, Вилмар расположил его у себя дома. Земледельцы могли располагать завидным гостеприимством, но лишь тогда, когда знали, кого пускают под свой кров, к своему огню… Сам Кхолин же уже спокойно исследовал тропу, начало которой было спрятано за кустами, специально посаженными в том месте.

Лес сразу же перестал быть тем цветущим нечто, каким был при выходе с горной тропы, где она становилась широкой дорогой в лес. Полтора дня ходьбы резко изменили те образы в голове следопыта, которые там были до этого. Раньше он всегда представлял себе лес таинственным местом, в синих тонах… для солнечного света в этих образах и мыслях не было места.

Можно сказать, что Кхол представлял лес неким чудом. Столько жизни, сильной, буйной, в одном месте. Одно огромное зеленое пятно на леднике… на все большом леднике.

Тропа кончилась. Он видел опустевшее, истоптанное поле, в противоположном крае верхушки деревьев были поломаны, на разной высоте, а у подножья гигантских древ лежала мертвая ель, половина хвои с которой уже опала… Кое-где лежали трупы людей. Их клевали немногочисленные стервятники, обгладывая последнее гнилое мясо… уже не один раз дикие звери полакомились мертвечиной. Дома вдалеке также были разрушены, до основания… везде валялся мусор и обломки. Словно дом вынесло одним мощным ударом изнутри.

Страх мощно нахлынул на Кхолина. Но он быстро подавил его в себе и стал огибать поле, чтобы приблизится к развалинам. Ничего не было слышно… Только сейчас он заметил, что птицы перестали петь… ветер стих, верхушки деревьев не качались. Словно время здесь остановилось.

Ничего не было видно… Кхол шел сквозь кусты, цепляясь одеждой за ветки, но стараясь не шуметь, и не показываться на глаза. Все стало каким-то призрачным и неестественным. Кхолин уже добрался до развалин, когда увидел, как рядом с ним, прошли несколько крупных человекоподобных фигур. Они быстрым, уверенным шагом прошмыгнули среди стволом гигантских елей, и скрылись среди пышных зарослей колючих кустов.

Кхолин разглядел только, что они были в полтора раза выше человека, сзади у них были хвосты, которые виляли из сторону в сторону. Хвосты были покрыты чередой мелких тонких, плоских отростков, размером с рукоять меча, и были они приблизительно треугольной формы.

Похоже это и были ящеры. Они были метр в плечах, с блестящими серебристыми наплечниками, на спине крестом располагались лямки, благодаря которым держались эти наплечники. Лямки были из черного, переливающегося на свету материала, отдалено напоминающего лед, только гораздо более эластичного. на них были набедренные повязки, из такого же материала. На них были нашиты пластины, из той же материи, что и доспехи на плечах… также у них были нарукавники и наколенники.

Головы их были плоские, длинномордые. Скорее у них были морды, чем лица… у этих тварей. Кхолин не мог воспринимать их как гуманоидов, просто твари, невиданные монстры.

Кхолин решил, что проследует за ними, этими монстрами. Они передвигались быстро и тихо. Были покрыты крупными чешуйками, вместо кожи или шерсти… Руки их были толстыми и мускулистыми, как и ноги. Ноги были трехпалыми, и на конце каждого пальца был объемный загнутый вниз коготь. Они оставляли характерные следы там, где попадалась голая земля.

Следовать за ними было тяжело. Но Кхол изо всех сил двигался как можно тише, при нужной скорости. Потом он заметил… или скорее заметил, что до сих пор не заметил. У них не было ушей. Он задался вопросом, как же слышат эти ящеры-люди. Потом он предположил: "они глухие… вот почему они меня до сих пор не заметили…"

Следопыта передернуло. Он мог уже давно стать их жертвой, так быстро и стремительно, что не успел бы узреть это. Его окунули бы в непроглядную тьму вне разума и сознания, или по-другому – вырубили. Ящеры вышли на некую тропу, достаточно широкую для человека. Похоже, что это тропа была проделана специально. Здесь был целый слой сена, утоптанный и помятый. И через каждые десять шагов здесь торчала деревянная толстая палка, на конце которой был шар. Кхолин двигался вдоль этой тропы, теперь уже более открыто, в то время как Ящеры шли прямо по ней, один за другим.

Кхолин приблизился к одному из них, и тогда шар стал издавать странное тепло, и начал гудеть. Это тепло Кхол сразу же ощутил. Как и ящеры. Два монстра резко обернулись и уставились своими узкими черными глазами на следопыта.

Кхол резко кувыркнулся в сторону. Ящеры метнулись за ним.

* * *

Темнота, в ней мучительная боль. Затем что-то ужасно страшное. Кхолин ничего не видел, не слышал и не чувствовал. Даже не мыслил. Его взору, если это можно так назвать, представала кромешная бесконечно черная темнота.

Пустота, страшная, первичная пустота. Это не так страшно, как если бы он оказался в абсолютном свете. Где настолько светло… настолько много света, что не остается места ни для чего другого. Также, как и для человека… И Кхолин представил вдруг огромный свет, который его обтекает, заволакивает. И свет кругом, тогда он начинает давить на Кхола. Это вызвало волну страха, а затем и пробуждение.

Перед Кхолином было то, чего он так не хотел видеть… это был свет. Яркий и ослепительный. Он давил и жарил глаза. от боли они просто пылали. Кхолин вскрикнул Он закрыл глаза, опустив веки, но они светились… Это было невыносимо. Следопыт попытался повернуться голову, но не смог… он был скован, стиснут, какими-то металлическими деталями. Свет резко выключили.

Кхолин снова оказался в полной темноте. Теперь он обратил внимание на свои ощущения, и понял, что скован деталями, вроде оков, но тоньше и легче, в нескольких местах. Он сам лежал на чем-то большом, и кажется таким же твердым, как оковы. Должно быть это стол… наверное для пыток. Ужасные образы стали появляться в голове Кхолина. Он был прикован по рукам и ногам, также его шею огибал такой же полукруг пластинки из того металла.

Затем свет включился вновь… теперь не так ярко. Затем послышались какие-то шаги. Затем короткий лязг меча. Кхолин не мог поворачивать голову, а только пялился на какой-то странный фонарь. Просто подвешенный на цепочке, еле светящийся шар… он источал белый свет, не вредящий для глаз. За ним был деревянный потолок. Кхолин только подумал, что шар подвешен, потому что видел, как он заметно качается.

Послышались звуки падающего грузного тела, наверное, ящера. Потом шаги по скрипучим деревянным ступеням. Потом над Кхолином нависло пылающее страхом лицо Ярона, он стоял в кольчуге, с мечом в руках, прямо над Кхолином и пытался его освободить. Потом ударил по шару вверху мечом, и тот громко лопнул.

– Что ты делаешь, ты нас погубишь! – зашипел Кхолин.

– Некогда объяснять, Кхол, они все глухие. Они поймали тебя. – задыхаясь, просто захлебываясь в отдышке, проговорил Ярон.