Текст книги "Адвокат (СИ)"

Автор книги: Клод и Марго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

– Давай разденемся, – севшим голосом попросил он, – я так не могу.

– Да, конечно, – пробормотал гангстер, сорвав с себя рубашку, не расстегивая. Раздеваясь, он не отрывал от Тейлора глаз, и было понятно, что он думает лишь об одном, как снова оказаться рядом. Освободившись от одежды и прильнув друг к другу, они продолжали исступленно целоваться, Гортхауэр жадно шарил руками по гладкой коже Роджера и негромко стонал. Ударник понимал, что его любовник совсем потерял голову, и ему дико хотелось доставить тому удовольствие. Он оторвался от пылающих губ и пополз ниже, проводя языком по шее и груди Гора. Когда он добрался до соска и стал ласкать его языком, чуть прикусывая, Роджер отчетливо ощутил, как спазм вожделения проходит по телу гангстера. Гор шелохнуться боялся. Он был готов сделать для Тейлора все, что угодно, только бы это продолжалось. Честно говоря, он думал, что вполне мог бы кончить только от этих прикосновений к своей груди и плечам и от рук Роджера, сжимавших его бедра. Но Тейлор не дал ему это сделать. Он поднял голову, подушечкой большого пальца продолжая ласкать твердый сосок, и спросил, усмехаясь, но, похоже, сам этого не замечая:

– Хочешь меня трахнуть, Гор?

– Да, – это коротенькое слово Гортхауэр выговорил с таким колоссальным трудом, что сам удивился.

– Тогда давай. Только медленно.

Тейлор сам не знал, почему попросил об этом, но почему-то одна мысль о том, что Гор сейчас будет это делать, доставила ему бешеное удовольствие, и ему хотелось его растянуть.

Некоторое время он еще не давал гангстеру уложить себя, продолжая целовать его, спустившись к животу и лаская его языком. Потом он сам лег ничком, и Гор припал губами к его спине, к узким выступающим позвонкам, к худым лопаткам, покрытым золотистым пушком. Две минуты этих ласк довели Тейлора до того, что стал вскрикивать и просить сделать это скорей, а то он просто спятит. Гортхауэр поверить не мог, что Роджер не просто с ним, а хочет его с такой же силой, что и он сам. Его стоны и крики, то, как он открыто демонстрировал свое желание, доводили гангстера до того, что все плыло и покачивалось у него перед глазами. Когда он наконец вошел в это вожделенное тело, легко, как нож в масло, а Тейлор начал ерзать и извиваться под ним, стараясь заставить войти еще глубже, Гор понял, что если бы ему предложили отдать жизнь за несколько таких минут, он бы сделал это, не задумываясь.

Тейлор приподнимался на напряженных руках, всем телом подаваясь навстречу горячему телу Гортхауэра, и пылающая кровь билась в его теле, стучала в ушах, бешено пульсировала в паху. Он никогда не испытывал ничего подобного. Он чувствовал себя, как женщина, отдающаяся любимому мужчине, он был готов делать это до утра. Гор жарко дышал ему в затылок и шептал что-то по-итальянски, из чего Тейлор понимал только одно слово – «любовь». «Наверное, это и есть любовь, – вдруг отчетливо подумал он, – мне хочется умереть в его объятиях…» Тут он ощутил, что бешеное возбуждение, заставляющее его стонать и извиваться всем телом, готово разрешиться, и попросил, задыхаясь:

– Я не могу больше, давай, Гор, я хочу сделать это вместе, давай же…

Гортхауэр только этого и ждал. Стараясь выполнить просьбу возлюбленного и не спешить, последние несколько минут он сдерживал себя чудовищным напряжением воли, потому что от каждого движения в теле Тейлора гангстер ощущал себя, как готовый извергнуться вулкан. Ему казалось, что все его нервы обнажены, и любое прикосновение к телу партнера отдавалось в его теле сладкой мучительной дрожью. Он тут же убыстрил движения, от чего Тейлор закричал и, вдруг перекатившись на бок, закинул руку за голову, прижимая к своему плечу голову Гортхауэра. Они кончили одновременно, и Гор, крепко, судорожно сжимая бедра Роджера коленями, заглушил свой собственный крик, впившись губами ему в шею.

Через минуту он отвалился от ударника, лег на спину, все еще хрипло дыша, и закрыл глаза. Все тело звенело от легкой счастливой пустоты. Только сейчас Гор понял, в каком напряжении жил последние дни.

Рядом зашевелился Тейлор, который тоже отошел не сразу. Гортхауэр услышал его мягкий, с еще усилившейся хрипотцой голос:

– Эй, ты живой?

– Ага. А ты как?

– Отлично. – Гор услышал, как тот повозился рядом, укладываясь поудобней. – Ну, ты дал… У меня слов нет. Представляю, как бабы от тебя визжали.

Гангстер рассмеялся. Он был счастлив, что снова может смеяться и свободно дышать, а не корчиться на медленном огне этой ужасной страсти. Впрочем, огонь опять возвращался в него от ощущения горячего тела рядом.

– Было дело, – ответил он. – Только лучше тебя у меня никого не было.

– Мог бы и раньше сказать, – проворчал Тейлор. – Я, кстати, из-за тебя бутылку проиграл.

– Какую бутылку? – не понял Гор.

– Ну, мы с Фредди поспорили, еще до того как я с тобой встретился, что я лягу с мужиком и мне понравится. И проиграл.

– Ясно. Значит, понравилось?

– Было плохо заметно? Ты глаза-то открой.

Гортхауэр послушно открыл глаза. Тейлор посмотрел на него и вдруг одним движением приподнялся и сел на партнера верхом. Уперся руками в плечи и заглянул в глаза темными от расширенных зрачков глазами. Лицо его было веселым, он улыбался, длинные ресницы вздрагивали. Гор чуть не застонал от любви и восхищения. Все это было похоже на какой-то чудесный сон.

– Слушай, – спросил он, дрожа, – я тебе хоть немного нравлюсь?

– Нравишься, – важно покивал головой ударник. – И совсем не немного, а очень сильно.

Он наклонился над Гором и стал нежно и медленно целовать его глаза, брови, подбородок, чуть впалые щеки. Провел губами по носу.

– Ты совсем глупый, – сказал он ласково. – После того, как мы с тобой тогда ночью катались, помнишь, ты бы мог меня отыметь, я бы слова не сказал.

– Я хотел, но ты заснул. – Гангстер обнял мальчишку за шею. – Я так хотел тебя, что чуть с ума не сошел.

– Я заметил. Когда мы с тобой в студии разговаривали, я думал, что ты в обморок грохнешься.

– Я тоже так думал.

Они поцеловались, и по окончании поцелуя Тейлор понял, что вполне готов продолжать.

– Ну что, ты дашь мне шанс проделать то же самое с тобой? – шепнул он на ухо уже начинающему задыхаться Гору.

– Да, давай, – это Гортхауэр позволял только Мелькору, но сейчас понимал, что готов разрешить ударнику все, что угодно.

– Тогда давай сделаем так, – Тейлор слез с него и заставил Гора встать на колени. – Упрись во что-нибудь, я, конечно, не такой ас, как ты, но я постараюсь.

Гортхауэр послушно взялся руками за спинку кровати. Тейлор обвился вокруг него, целуя спину и плечи. Гор подумал, что в такой позе его очень любил трахать Мел, и с трудом сдержал возбужденный смешок. Однако когда, ударник взялся за дело, ему стало не до смеха. Тело быстро откликнулось на полузабытые ощущения, а мальчишка оказался хоть куда. Он не торопился, вгонял в Гора раз за разом, постанывая от удовольствия и иногда проводя по его спине языком. От этих медленных размеренных движений гангстер совсем обезумел. Он чувствовал себя совершенно беспомощным в неожиданно сильных руках ударника, он даже не мог ответить на его ласки, потому что понимал, что, если отпустит руки, то упадет. Похоже, именно его беспомощность заводила партнера все сильней и заставляла длить процесс. Тейлор наслаждался тем, как Гор непроизвольно вздрагивает, как конвульсивно сокращаются его мышцы, стараясь сильнее сжать напряженную плоть ударника, как он стонет и просит еще. Кончиками пальцев одной руки Роджер ласкал партнера, но делал это так легко и дразняще, что Гор уже вскрикивал не переставая, мотал головой и вообще был в полном отпаде. Кончилось эта сладкая пытка внезапно, от одного неожиданного и сильного движения пальцев Роджера, и, уже изнемогая, падая и проваливаясь в какой-то ослепительный сладкий туман, Гортхауэр почувствовал, что любовник присоединился к нему, выкрикивая его имя и опрокидывая его на кровать.

Из полного оцепенения их вывел звонок телефона. Гор машинально протянул руку и снял трубку. Это был Фредди.

– Привет.

– Привет, – ответил гангстер.

– Слушай, а почему ты еще там?

– Где?

– Дома. Ты должен был заехать за нами двадцать минут назад. У нас же концерт. Ахтэ уже по потолку бегает.

– Да, понял. Через полчаса буду.

– Стой, подожди, ты, случайно, не знаешь, где Тейлор? Я его никак найти не могу.

– С ним все в порядке, он у меня, – Гор протянул руку и вслепую нашарил колено валявшегося в полной прострации ударника. Сжал его рукой, словно проверяя, тут он еще или испарился, как сладкое видение. – Мы скоро будем.

В машине Тейлор вдруг заснул, привалившись к гангстеру. И все сорок минут, пока джип пробивался по Манхэттену, забитому машинами в час пик, Гортхауэр таял от блаженства, ощущая на своем плече тяжелую голову ударника. Он не представлял, будет ли продолжение всему этому, но чувствовал себя безмерно счастливым. Он слушал тихое сонное дыхание Роджера, от его мягких волос пахло каким-то травяным шампунем и совсем слабо – дымом, ударник спал безмятежно и доверчиво, как ребенок.

Когда они приехали, Гор издали увидел, что вся группа «Куин» вместе с Ахтэ стоит у подъезда Фреддиного дома и с надеждой всматривается в даль. Он потряс Роджера за плечо, понимая, что тот скорее всего смутится, если его застанут в такой позе.

– А? Что, приехали? – ударник разлепил сонные, ставшие почему-то темно-серыми глаза.

– Да, вон они стоят, видишь?

– Ага, – он поглядел на Гора и улыбнулся, смущенно и кокетливо. – Ты только… – начал он.

– Не беспокойся, – Гортхауэр улыбнулся в ответ. – Никто ничего не узнает.

– Да нет, я не об этом. Все равно, по-честному, надо Фредди бутылку отдать. Я просто хотел попросить тебя не уходить с концерта.

– Я и не собирался, – удивился Гор. – А что?

– Да ничего. Просто, знаешь, – улыбка Тейлора стала такой нежной и сияющей, что Гору показалось, как в этот серый и дождливый день всюду вспыхивает солнце, – я буду играть для тебя сегодня. Ты слушай и знай, что это тебе.

Обалдевший от счастья Гортхауэр хотел сказать что-нибудь особенно проникновенное, но они уже подъехали и в машину лез вездесущий Фредди.

– Привет, парни. Ты чего, Роджер, кирял всю ночь? Что у тебя морда опухшая?

– Отвали, – коротко ответствовал ударник. Фредди послушно замолчал. И не потому, что раскаивался в своем хамстве. Просто он обнаружил нечто куда более интересное, чем опухшая морда Тейлора. Под волосами на шее Роджера он увидел отчетливое темное пятно, как две капли воды похожее на те, которые он изредка видел в зеркале на своих шее и плечах. Фредди ухмыльнулся и перевел взгляд на Гортхауэра, который вел машину, и его лицо в темных очках отлично просматривалось с места Фредди в зеркальце заднего вида. Итальянец был спокоен, как дохлый лев. Однако чуткий Фредди уловил, что тот куда более расслаблен и доволен, чем обычно. Солист обычно очень хорошо ощущал подобные штуки. В машине пахло сексом, это был совсем слабый запах, но он его чувствовал.

«Интересно, это сукин сын принесет мне бутылку?» – подумал он.

Концерт прошел на «ура». Гортхауэр только успевал отвечать на различные деловые предложения, сыпавшиеся со всех сторон.

Когда измотанные и довольные музыканты ушли со сцены и в гримерной около них уже суетился Ахтэ с помощниками, Гор зашел к ним. Дикон лежал на кушетке полураздетый, закрыв глаза, в руке у него был стакан с вставленной в него трубочкой, к которой он периодически прикладывался. Брайан сидел на стуле верхом, положив руки на стол, голову на руки, и Ахтэ с сосредоточенным лицом разминал ему шею и плечи. Роджер в полном отпаде валялся в кресле, а невысокая девушка, помощница дизайнера делала тоже самое с ним. Ручки у нее были слабые, и промассировать закаменевшие от напряжения плечи ударника ей не удавалось. Она сама это понимала, и на ее круглом личике уже явственно отражалось отчаяние. Фредди не было, он ушел в душ. Гортхауэр подошел к Тейлору и ласково сказал девушке:

– Давай я, тебе же тяжело.

Та обрадовалась и уступила ему место.

Почувствовав, как сильные пальцы разминают мышцы, перебирают их по мускулу, расслабляют, и по всему телу разливается блаженство, Тейлор аж застонал от удовольствия. Гортхауэр делал ему массаж и думал, что даже если сегодня Тейлор не поедет к нему, если он решил, что все кончено, все равно, хоть не гонит от себя. Роджер побалдел немного под руками гангстера и вдруг сказал ему негромко, пользуясь тем, что все заняты своим:

– Сделаешь мне сегодня массажик, Гор, когда приедем?

– Конечно, – Гор наклонился к нему и поцеловал в затылок. – Все, что захочешь. – От счастья он готов был закричать.

Дома Гор исполнил обещание. Когда Тейлор вернулся из душа, гангстер разложил ударника на кровати и сделал все в лучшем виде. У него был немалый опыт, он не раз массировал Мелькора после утомительных тренировок, которые устраивал им Джимми. Девизом возлюбленного Ангела было: «Настоящий итальянский мафиози не прячется за плечами охранников. Он все делает сам». А уж разобрать по косточкам мальчишеское тело Роджера было куда легче, чем накачанного Мела. Он трудился над ним минут сорок, не жалея рук и с трудом сдерживая острое возбуждение, терзавшее его все сильнее с каждой минутой. Наконец он закончил, и Тейлор с удовольствием потянулся всем телом. Гора поражало, насколько мальчишка не стесняется своей наготы, насколько свободно и раскованно он ведет себя в постели.

– Как новенький, – Тейлор закинул руки за голову и посмотрел на гангстера из-под полуопущенных ресниц. – Гор, а чего ты не умеешь делать? Мне уже интересно.

– Я все умею, – Гор прилег рядом и провел пальцами по гладкой груди Роджера. – Чего бы тебе хотелось?

– Сам знаешь, – засмеялся тот и, прильнув к Гортхауэру всем телом, обвил его руками и ногами и спрятал лицо у него на плече. Итальянец тут же поплыл. А Тейлор вдруг зашептал ему на ухо:

– Знаешь, я, наверное, чокнулся от непрерывного общения с Фредди. Предохранитель в башке соскочил, не иначе. Мне так нравится, когда ты это со мной делаешь. Я просто с ума схожу. Сделаешь это еще разочек?

– Угу, – Гор зарылся носом в его мягкие волосы и возбужденно дышал. – Сколько захочешь. Но ты это тоже делаешь не хуже.

– Сначала ты. Я уже совсем готов.

– Любовь моя, – хрипло проговорил Гор, уже окончательно потерявший всякий контроль. – Я тебя обожаю, я люблю тебя больше жизни, мальчик мой, счастье мое, иди ко мне, я не могу больше терпеть…

От этого задыхающегося шепота Тейлор горел, как в лихорадке, он быстро извернулся в железных объятиях гангстера и лег на бок. Роджер взял Гора за запястья и соединил его руки на своей груди. Нагнул голову и стал целовать его пальцы, отчего Гортхауэр вздрогнул и, продолжая шептать какие-то горячечные признания, быстро овладел возлюбленным. «У нас вся ночь впереди, – подумал он вдруг, и горячая волна прошла по его телу, – вся ночь, и я смогу делать с ним, что захочу». А потом думать он перестал.

Наутро Гор отдал Тейлору бутылку коллекционного шампанского, стоившего в то время полторы тысячи баксов.

– Отнесешь Фредди.

– Ты что, спятил, я ее сам выпью.

– У меня есть еще. А эту отнеси ему.

– Ладно, – и бурча под нос, что эту свинью только еще и поить вином за полторы штуки, сунул бутылку в сумку, с которой ходил на репетицию.

После репетиции Тейлор решил провести эксперимент. Он отправился в стриптиз-бар. Ему было очень интересно, как он отреагирует на девушек после этой безумной ночи, которую провел с Гортхауэром. У ударника было смутное ощущение, что его сексуальная ориентация здорово сдвинулась в сторону. Он заводился от одного прикосновения рук итальянца, от одного взгляда на него. Утром они договорились, что когда Гор закончит свои дела, он приедет к Роджеру. Тейлор почему-то не хотел встречаться в доме Анджелини. Приходя туда, он ощущал себя какой-то потаскушкой.

В баре Роджер, стараясь не нарушать чистоту эксперимента, заказал себе слабенький коктейль и честно уставился на сцену, на которой, изгибаясь, раздевались три девушки. Посмотрев минуты три, он прислушался к своим ощущениям. Все было в порядке, на девушек он реагировал, как положено. Не то чтобы у него пар из ушей шел, но вполне адекватно. Это его обрадовало. Однако он тут же выяснил другое обстоятельство. Достаточно ему было вспомнить Гора, блеск его черных глаз у своего лица, пар тут же начинал идти. Из ушей. И ударник ощутил, что физиономия у него пошла красными пятнами.

Девушкам он нравился. Одна даже, подойдя к краю сцены (а Тейлор сидел за стойкой прямо перед подиумом), потрогала голой ножкой его плечо. Роджер улыбнулся ей ласково, она просияла в ответ и отошла. Ударник продолжал смотреть, сравнивая свои ощущения. И тут услышал над плечом знакомый гортанный голос:

– Черненькая хороша, правда?

Он машинально взглянул. Черненькая была действительно хороша. У нее была тонкая талия, красивая грудь и длинные гладкие ноги. Вьющаяся копна черных волос спадала в ложбинку вдоль позвоночника, девушка смотрела прямо перед собой темными серьезными глазами, от чего эротическое впечатление только усиливалось. Тейлор вдруг осознал, что происходит, и повернулся. Рядом сидел Гортхауэр. Он был в клетчатой рубашке, потертых джинсах, кожаной жилетке и платке, повязанном на шею а-ля дикий Запад. Да и табурет на высокой ноге он сжимал коленями, как норовистого коня. Вид у него был, как у стильного бездельника, пришедшего развлечься.

– Ты как сюда попал? – спросил Тейлор с интересом.

– Пришел, – пожал плечами гангстер.

– Понимаю, что пришел, – терпеливо ответил ударник, – а как ты узнал, что я здесь?

– Так, – еще одно пожатие плечами.

– Следил? – полюбопытствовал Тейлор.

– Ну, – реплики Гора становились все короче. В его обычной манере.

– Ясно, – почему-то это нисколько не задело ударника, обычно яростно отстаивавшего свою личную свободу. – Да, черненькая ничего. Пить что-нибудь будешь? – спросил Тейлор, подзывая бармена.

– Бурбон, – коротко произнес Гор, глядя на бармена тускло и невыразительно. Тот моментально просек, что перед ним большая шишка, и напиток появился в мгновение ока. Тейлора это фокус восхитил. Гор отхлебнул из стакана, почему-то скривился и посмотрел на ударника.

– Послушай, Роди, – проговорил он медленно. – Я хочу тебе кое-что сказать. Выслушаешь?

– Ну да. Что?

– Мне хотелось, чтобы… – Гор замялся. – В общем, то, что было сегодня ночью, тебя ни к чему не обязывает.

– В смысле? – насторожился ударник.

– В прямом. Я люблю тебя. Очень сильно. Но я не хочу, чтобы ты считал меня чем-то вроде камня у себя на шее. Я ужасно благодарен тебе за то, что ты был со мной. Но я понимаю, тебе нравятся девушки, и у меня почти нет шансов. Ведь так?

Тейлор вздохнул тяжело, как человек, смертельно уставший от чьего-то занудства.

– Гор, почему ты такой дурак? – спросил он. – Просто клиника какая-то.

Гортхауэр посмотрел на него, и Тейлор увидел в его глазах надежду. Он понял, что итальянцу просто хочется его любви. Хочется любить и быть любимым.

– Ну что ты несешь? – продолжил он, как мог нежно. – Почему никаких шансов? Я, видно, всех так запугал своей гетеросексуальностью, что теперь никогда не отмоюсь. Ты из-за того, что я сюда пришел, да?

Гор кивнул.

– Господи, подумаешь. Я просто так пришел. Я все время думал о тебе. Правда, Гор. Неужели ты думаешь, что все эти красотки мне заменят тебя? Ты же меня любишь. Знаешь, как хорошо быть с человеком, который тебя так любит? Я тоже тебя люблю. – Тейлор старался говорить убедительно, потому что не мог выразить того, что творилось в его душе. При взгляде на лицо Гора, на его глаза, полные любви и надежды, у него сердце переворачивалось. Он не знал еще, действительно ли любит, но уже ощущал, что принадлежит Гортхауэру. Роджер понимал, что перед ним очень сильный и гордый человек. И то, как гангстер обнажал перед ним свое сердце, эта смелая прямота, с которой Гор признавался ему в своей любви, то, как он показывал свою полную зависимость от такого мальчишки, каким вполне искренне считал себя Тейлор, заставляло ударника влюбляться все сильней.

– Пойдем, – сказал он. – Поедем ко мне, и я сделаю все, что ты захочешь. Пошли.

– Пошли, – слабо откликнулся Гор. У него в ушах все еще звучал голос Тейлора, говорящего нежно: «Я люблю тебя».

«Спасибо тебе, Мадонна, – беззвучно проговорил гангстер. – Я – твой слуга до смерти. Я все выполню, Святая Дева, все, что обещал».

Когда они приехали в маленькую квартирку Тейлора, ударник скинул с плеча сумку и обернулся к Гортхауэру. Гангстер в полутьме прихожей разглядел на его лице нежную и насмешливую легкую улыбку, серо-голубые глаза пристально смотрели на итальянца, и от выражения лица Роджера сердце Гора забилось, как сумасшедшее. Тейлор смотрел на него так, как будто в первый раз видел Гортхауэра по-настоящему, он поднял руку и коснулся его щеки.

– Я пойду в душ, – сказал он. – Там на кухне есть бутылка вина. Открой ее, ладно?

– Хорошо, – ответил гангстер охрипшим голосом.

Он открыл вино, принес в спальню бокалы, расстелил постель, нашел в холодильнике персики и гроздь винограда, помыл, уложил на тарелку и тоже принес в спальню. Сел на постель, зажав мокрые от волнения ладони между колен. Роджер обещал ему все, что он захочет. Гортхауэр не мог поверить своему счастью, ему все казалось, что Роджер в последнюю минуту выставит его за дверь. Он оглядел обстановку комнаты, вполне соответствующую положению небогатого музыканта и подумал: «Я куплю ему все, что он попросит. Если он позволит, конечно». Тут вошел Тейлор, закутанный с головы до пят в громадный махровый халат.

– Я все, – сообщил он. – Можешь идти.

Гортхауэр помылся быстро, причем от мыслей о предстоящей ночи он был уже возбужден настолько, что колени у него подгибались, и этого возбуждения не могло скрыть никакое полотенце, которое он обернул вокруг бедер. Ему было даже стыдно того, как он хотел мальчишку. Когда он вошел в комнату, то остановился на мгновение, как будто его толкнули в грудь. Свет был погашен, всюду горели свечи, вино было разлито в бокалы и сверкало в хрустальных гранях, как густая кровь. Но отнюдь не эта романтика так впечатлила итальянца. Роджер лежал на постели, с которой было скинуто одеяло, совершенно обнаженным, он лежал на животе, светлые волосы рассыпались по спине, подбородок он положил на руки и, близоруко прищурившись, глядел на пламя свечи. Плавная линия его спины, округлых ягодиц и длинных ног могла свести с ума кого угодно. Сердце Гортхауэра билось в горле, мешая ему дышать. Предыдущие два раза он с отчаянием утопающего, хватающегося за все, что подвернется, пытался утолить свою сумасшедшую страсть, он ужасно боялся позволить себе что-нибудь, что будет неприятно его прекрасному возлюбленному, и постоянно думал о том, что Роджер не захочет продолжать эти отношения. Но сегодня ударник сказал, что любит его.

Гортхауэр подошел к постели. Роджер поднял на него глаза и улыбнулся. Потом одним легким и слитным движением сел на простынях по-турецки. Протянул руку и снял полотенце, обмотанное вокруг бедер гангстера. Тот вздрогнул всем телом, увидев, какими глазами смотрит на него Роджер и как румянец возбуждения выступает на его щеках.

– Ого, – хрипло проговорил Тейлор, – мало же тебе надо.

– С тобой – хватит одного взгляда, – ответил Гортхауэр, глядя ему в глаза.

– Мне это нравится. Иди сюда.

– Какой ты красивый, – Гортхауэр лег рядом с Роджером и запустил руки в его волосы. – Ты похож на ангела.

Тейлор, не отрывая взгляда от его счастливого лица, обнял итальянца за шею.

– Ты можешь делать все, что хочешь, Гор, – сказал он тихо. – Приказывай, я твой.

«Я сейчас умру, – подумал Гортхауэр сквозь дымку счастья и вожделения. – Я просто умру и все».

Он припал губами к плечу Тейлора, его кожа на вкус была, как мед, от волос восхитительно пахло, все прильнувшее к Гору жаркое и шелковистое тело расслабилось, и гангстеру казалось, что они сейчас растворятся друг в друге. Он продолжал целовать его грудь и плечи, приникая к ним ртом, захватывая губами нежную кожу, насыщаясь ее вкусом и запахом, проводя по ней языком. Роджер тихо постанывал, его пальцы гладили густые кудри Гортхауэра, он подставлял свое тело его поцелуям, и желание становилось все сильней.

– Подожди, – он на секунду отстранил от себя итальянца. – Давай, ты трахнешь меня в рот, я хочу этого.

Гортхауэр этого тоже хотел, но боялся, что Роджер побрезгует им. От предложения ударника он на секунду перестал дышать.

– Не хочешь? – спросил Роджер, вглядываясь в его замершее лицо.

– Хочу, – выдавил Гор.

Роджер лег на спину, опершись плечами о подушки, Гортхауэр встал над ним на колени, руки юноши легли на бедра гангстера. Гор смотрел на его сосредоточенное лицо, приоткрытый рот, влажный блеск зубов и думал, что непонятно, кто послал ему это невероятное до муки блаженство, но он готов заплатить за него всем, что у него есть. Роджер нетерпеливо потянул его к себе.

– Большой, – пробормотал он, – какой огромный. Я хочу его, Гор.

– Он твой.

Некоторое время, задыхаясь от блаженства и изумления, Гортхауэр смотрел, как Роджер трется лицом о его член, прижимаясь к нему щеками и подбородком, иногда быстро проходясь по твердой поверхности губами.

Тейлор с ума сходил от возбуждения и восторга. Видит Бог, он никогда не мечтал о подобном времяпровождении, но теперь ему нравилось так, что он готов был делать это столько, сколько захочет гангстер. Ему нравилось видеть потрясенное и блаженное лицо мужчины, нравилось, что то или иное его движение отражается на выражении этого лица. Он пощекотал головку кончиком языка, и Гортхауэр пронзительно вскрикнул.

– Где тебе нравится больше всего? – спросил Роджер.

– Здесь, – прохрипел Гор, – Везде, где хочешь, еще…

Роджер принялся осыпать его член поцелуями, потом, распаляясь все больше, облизывать его. Гортхауэр стонал просто непрерывно, больше всего он поражался, каким полным было удовольствие, как будто его тело накалялось, как спираль в лампочке.

– Роджер, Роджер, Роди, о, как хорошо… – он сделал резкое движение бедрами и втолкнул член в приоткрытый рот Роджера. Тот плотно обхватил его губами почти у основания и принялся жадно сосать. Рука его оказалась у Гора между ног, и тот ощутил, какие нетерпеливые и горячие у него пальцы.

«Я сейчас кончу, – подумал Тейлор, – вот черт, я и не знал, что это так приятно». Он провел языком по всей длине, и мужчина застонал, как безумный.

– Подожди, Роди, – попросил он. – Отпусти, я уже все, я кончаю.

Роджер и не подумал выполнить его просьбу, напротив, он несколько раз сильно погладил языком головку и в следующий миг ощутил, как ему в рот льется горячая жидкость, Гортхауэр дернулся, оперся руками о подушку и вошел еще глубже. В какой-то момент Роджеру показалось, что он сейчас не сможет дышать, но в эту минуту он сам кончил.

Гортхауэр еще некоторое время стоял так, потом разогнулся и осторожно лег рядом с Тейлором. Тот лежал, облизывая губы, все еще чувствуя во рту этот странный вкус и наслаждаясь им с бесстыдством, которому сам удивлялся.

– Спасибо, – сказал гангстер, у него перед глазами все еще плавали красные круги.

– Да не за что. Мне понравилось, – усмехнулся Тейлор. – У меня, наверное, извращенные наклонности.

Гортхауэр хихикнул. Он наклонился над Роджером и посмотрел ему в глаза.

– Тебе это даже идет.

– Спасибо. Я похож на извращенца?

– Нет. Я же говорю, что ты похож на ангела, а им можно все.

– Твой священник убил бы тебя за такие кощунственные речи, – серьезно сказал ударник, кладя ему руку на затылок и притягивая Гора к себе. – А знаешь, что самое странное во всем этом?

– Ну?

– Я все время тебя хочу.

Их губы слились, и через минуту Гортхауэр весь пылал, по телу пробегала огненная дрожь.

– Мальчик мой, милый, – шептал он, отдаваясь поцелуям Роджера, – как же я тебя люблю, ты мое сердце, моя душа, жизнь моя, Роди, я так люблю тебя.

Утром Тейлор проснулся в постели один. Он пошарил глазами по комнате, ища Гора, а потом уловил какой-то очень вкусный запах. Он встал, натянул джинсы и побрел на него. Зайдя в кухню, Роджер обнаружил там Гортхауэра. Итальянец, в джинсах и расстегнутой рубашке, стоял у стола и что-то готовил. На плите жарились гренки и грелась вторая сковородка. Тейлор подошел к гангстеру сзади, обнял его руками за талию и, приподнявшись, положил подбородок ему на плечо. Посмотрел, как тот трет сыр для омлета, и проговорил:

– Доброе утро.

– Доброе утро, радость моя, – ответил Гор нежно, не прекращая своего занятия. – Как ты спал?

– Отлично. А ты?

– Тоже хорошо, спасибо.

– А откуда ты узнал, что я люблю гренки? – полюбопытствовал ударник, расширенными ноздрями втягивая пленительный аромат.

– Я так подумал. У тебя лицо человека, который любит гренки.

Тейлор засмеялся и спросил:

– Ты сегодня чего-нибудь делаешь?

– А что?

– Я сегодня свободен.

– Здорово. Ну, значит, и я свободен. Только Мелу позвоню. Чем ты хочешь заняться? Прокатимся или, может, в бар сходим, на девочек поглядим?

– Ну что ты меня дразнишь… – притворно заныл Тейлор. – Это нечестно.

– Честно, – Гор обернулся и поцеловал возлюбленного. – Правда, чего бы ты хотел?

– Гренок, тебя, а потом подумаем.

На следующий день Тейлор отправился на репетицию, а Гор поехал с Мелькором по своим делам.

Глядя на приятеля, который невозмутимо вел машину, Мелькор, знавший Гортхауэра, как облупленного, подметил, что у того счастливое лицо, а на губах играет почти незаметная довольная улыбка.

– Ну что, дал тебе твой красавчик? – спросил Мел с интересом.

Гор полыхнул на него глазами так, что Мелькор замахал руками.

– Ладно, ладно, я все понял, у тебя любовь. Ну так все-таки? Он ответил тебе взаимностью?

– Да, – нехотя ответил Гортхауэр. – Ответил.

– Ну и как? – продолжал любопытствовать Мел.

– Что – как?

– Ну как он в постели?

– Мел, отстань. Я не хочу про это говорить.

– Почему? Неужели все так серьезно?

– Да, – твердо ответил Гор и поглядел на Мелькора темными блестящими глазами. – Это все очень серьезно. Серьезней не бывает.

– Понятно, – Мел замолчал. Через несколько минут Гортхауэр заговорил сам:

– Понимаешь, я его люблю. Правда. Я не знаю, как это объяснить, но я все время вижу его перед собой. Мне все время хочется видеть его. Не для того, чтобы потрахаться, а просто так.

Мелькор вздохнул. Он отлично понимал приятеля.

– И что ты собираешься делать? – спросил он.

– Не знаю, – пожал плечами итальянец. – Я хочу предложить ему пожить со мной, но, думаю, он не согласится.

– Почему?

– Он не собирается это афишировать. Ни перед кем. Он даже не очень любит приезжать ко мне.

– Ну-ну. Не удивительно. Ладно, но он хоть любит тебя?