Текст книги "Адвокат (СИ)"

Автор книги: Клод и Марго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

– Ну, мы могли бы славно провести время… – Фредди распространил свою деятельность выше. Теперь он одним пальцем руки поглаживал плечи Джона. Потом он обхватил его плечи и заставил лечь вплотную. Дикон перестал дышать. Фредди зашептал ему в самое ухо:

– Ты мне очень нравишься. Ты очень красивый, я от тебя без ума. Я хочу доставить тебе удовольствие.

Он взялся пальцами за подбородок Дикона и, приподняв голову, нежно прижался губами к его губам. Дикон смотрел в лицо Фредди огромными зелеными глазами. Губы он подставил, но на поцелуй не ответил.

«Ничего, – подумал солист. – Все впереди».

Он откинул одеяло с груди Джона и принялся оглаживать его ладонями.

– Какой ты красивый, – бормотал Фредди. – Готов спорить, что у тебя еще никого не было. Я буду первым.

Он прибавил к движениям рук легкие поцелуи. Сердце у Джона совсем зашлось от стука. Фредди обнял его за шею и, уложив навзничь на подушки, начал целовать его лицо. Спустя некоторое время басист начал отвечать на поцелуи. Фредди тут же поспешил ободрить Джона:

– Ты классно целуешься, – заметил он. – Ты не бойся, потрогай меня.

Джон положил дрожащую руку солисту на бедро. Больше всего на свете он боялся, что тот заметит его страх. Впрочем, было бы странно, если бы Фредди этого не заметил. По телу Дикона то и дело волнами пробегала дрожь. Фредди лег на него. Он и Дикон были почти одинакового сложения и идеально подходили друг к другу.

Фредди это порадовало. Он любил гармонию. Руки солиста перебирали густые локоны Джона.

– Какой ты красивый. Хочешь поцеловать меня? Ну же, сделай это. Я тебя люблю.

Дикон, которого уже изрядно завели Фреддины ласки и прикосновения его горячего тела, потянулся губами к его лицу. Фредди елозил по нему, как угорь, прижимаясь к любовнику бедрами и животом.

«Ты у меня размякнешь, как миленький, – думал он. – Я тебя сегодня сделаю. Ах, какой мальчик. Как занятно будет потом об этом рассказывать». Он и в самом деле думал, что это его мимолетный каприз из тех, что бросали Фредди в объятия самых неожиданных людей.

Дикон, уже тяжело дыша, неумело, но требовательно и страстно целовал Фредди, его руки принялись шарить по спине солиста.

«Ну все, готов», – мелькнуло у того в голове.

Фредди легко соскользнул с Джона и улегся на живот. Он очень любил эти первые минуты любовной игры, когда партнеры стараются прикосновениями и ласками разжечь друг друга, и всегда испытывал острое возбуждение от прикосновений к своей спине.

– Ну-ка, – задыхающимся шепотом приказал он, – ляг на меня, не бойся. Мне это нравится.

Дикон быстро исполнил его приказание, обхватил Фредди руками и неловко ткнулся лицом ему в затылок.

Фредди закинул руку назад и принялся быстрыми сильными движениями ласкать его спину, одновременно все его тело пришло в волнообразное плавное движение. Вскоре Фредди почувствовал, что Джон совсем готов. Он стонал, поминутно роняя голову на подушки рядом с головой Фредди.

– Ну же, – прошептал ему солист, сам испытывая не меньшее возбуждение, – теперь давай-ка. Войди в меня.

К его удивлению, Дикон вполне справился с этим распоряжением. По некоторым признакам Фредди понял, что до него у Джона не было еще ни девушки, ни мужчины, но все восполнял переизбыток темперамента.

«Черт возьми, – кусая от наслаждения губы, думал Фредди., – Какой любовник! Умереть можно!»

Но вскоре он потерял всякую способность соображать. Дикон, как всякий новичок, выдохся очень быстро, но даже за эти несколько минут доставил Фредди удовольствие, которое тот редко получал от самых искушенных своих любовников.

Джон коротко вскрикнул, вцепившись руками в волосы Фредди, и свалился с его спины.

Солист осторожно помотал головой, боясь увидеть слетающие с нее клочья волос.

– Ну, ты даешь, – восхищенно сказал он Джону, – ты работаешь, как профессионал.

Дикон польщенно улыбнулся. Он настороженно проверял свои ощущения, боясь, что будет испытывать стыд и неловкость. Но напротив, под взглядом больших блестящих глаз Фредди ему и в самом деле казалось, что он ас, и он был не против продолжать. Впрочем, для первого раза ему оказалось достаточно, и совершенно удовлетворенный Джон уснул, положив голову на грудь любовнику. Фредди машинально поглаживал его по волосам и с улыбкой смотрел в потолок. Он думал, что об этом приключении он, пожалуй, никому не расскажет. Ну, разве что Тейлору. Может быть.

На следующее утро Гор договорился с имидж-мейкером, которого собирался сосватать группе. Его звали Ахтэ, во всяком случае, он сам себя так называл. Гор его неплохо знал и предвкушал, как на его знакомого среагирует группа. Ахтэ был одним из самых странных знакомых Гора, иногда он думал, что тот вообще не является человеком.

Договорились встретиться в Центральном парке. Мелькор и Манвэ уехали по делам, а музыканты, предводительствуемые Гортхауэром, направились на деловое свидание.

В этот прекрасный июньский день, когда над Нью-Йорком еще не поплыла ужасная влажная жара, в Центральном парке было просто чудесно. Везде скакали белки, приятный ветерок шевелил листву, и по дорожкам, по лицам гуляющих, по деловитым воробьям проходила игра тени и света, солнце роняло сияющие пятна на светлые волосы Тейлора, вспыхивало в зеркальных очках Гортхауэра, сверкало на браслетах Фредди. Солист выглядел страшно довольным. На подходе к парку он тихо, стараясь, вопреки обыкновению, не привлекать к себе внимания, отбежал к лотку уличного торговца и купил там шоколадный батончик. Вернувшись к компании, он тайком сунул шоколадку в ладонь Дикона и подмигнул басисту. Тот покраснел, сжав подарок в руке.

Они шли прогулочным шагом, на красивых мальчиков оглядывались все проходящие мимо девушки, тут были ребята на любой вкус. Гортхауэр все время поглядывал на Тейлора, вспоминая минувший вечер. Мысль заняться с ударником любовью так прочно засела в его голове, что он сам удивлялся ее настырности. Наконец они подошли к нужному месту.

– Вот, глядите, – коротко сказал Гор.

Брайан Мей звонко присвистнул, не в состоянии оторвать глаз от восхитительной красотки, сидевшей на скамейке. Девушке было лет двадцать, не больше. Ее густые, короткие волосы, лежащие небрежно растрепанной копной, были серебристо-пепельными. Узкое личико с высокими скулами наполовину закрывали черные очки. Распахнутый воротник шелковой яркой рубашки выгодно оттенял стройную шею. Длинные скрещенные ноги обтягивали узкие и расклешенные книзу джинсы, а маленькие ступни были обуты в сабо на платформе.

– Какая девочка… – восторженно простонал влюбчивый гитарист. Он был поражен в самое сердце.

– Это не девочка, – сказал Гор спокойно, и в глазах его мелькнул бесовский огонек. – Это мальчик.

Эта информация просто убила Брайана. Он не мог в это поверить. На подгибающихся ногах гитарист проследовал к скамейке и спросил очаровательное создание в упор:

– Простите, вы мальчик или девочка?

Создание подняло голову и спокойно ответило:

– А вам как кажется? – Голосок у него был чистый и мелодичный.

– Я не знаю, – пролепетал Брайан.

Ахтэ снял очки. На окончательно ошеломленного Брайана поглядели огромные серые мерцающие глаза в мохнатых ресницах. Уголок маленького рта дернулся в короткой улыбке, обнажившей белые влажные зубки. «О Боже, – подумал несчастный гитарист, – что же это за чудо такое…» Впрочем, сейчас уже было понятно, что это мальчик. Но это все равно было самое прелестное существо, когда-либо встреченное Меем.

– Привет, Гор, – поздоровался Ахтэ.

– Здравствуй, дорогуша, – Гор уселся на скамейку рядом с дизайнером и жестом предложил всем остальным устраиваться.

– Это группа «Куин», – объяснил он. – Брайан, Роджер, Фредди и Джон. А это Ахтэ. Если вы ему понравитесь, он сделает из вас людей.

Ахтэ звонко расхохотался. Мей, на лице которого от перевозбуждения выступили красные пятна, смотрел на юношу с таким выражением, как будто его только что пнули в поддых. Он все-таки втайне был уверен, что это девочка. Иначе это все было просто невозможно. Он осторожно уселся рядом с Ахтэ и ощутил слабый, нежный, совсем не парфюмерный аромат, исходивший от его волос. Пахло какими-то цветами, которые, наверно, распускаются только ночью, на влажном мху. Брайан прикусил губу.

– Гор, они мне уже нравятся. Они такие разные.

– Особенно я, дорогуша, – скромно сказал Фредди.

– Заткнись, – пробормотал Тейлор, подставляя лицо солнечным лучам.

– Так ты согласен? – спросил Гортхауэр.

– Без вопросов. Просто не понимаю, где ты откопал таких ангелов.

– Места знать надо, – подмигнул ему гангстер.

– Поедем ко мне, – вдруг предложил Ахтэ. – Можно будет кое-что попробовать.

Фредди тут же загорелся:

– Отличная идея. Поехали.

– Сперва мы кое-куда заедем. Гор, давай в Сохо, – не терпящим возражений тоном сказал маленький дизайнер. Брайан Мей проглотил слюну и в сотый раз подумал, что ничего подобного никогда не видел и не слышал. Серебряный голосок Ахтэ пробирал его так, что гитарист чувствовал, как вибрирует позвоночник.

Они набились в джип Гортхауэра, причем Ахтэ устроился сзади, в тесной компании Фредди, который успел проникнуться к нему нежными чувствами, Дикона и Мея.

Фредди легкомысленно щебетал обо всякой ерунде. Дикон неотрывно смотрел за окно, Брайан тоже почти не участвовал в разговоре, потому что его бедро тесно прижималось к бедру маленького дизайнера. Тот на такие пустяки не обращал внимания, болтал с Фредди и время от времени давал указания сидящему за рулем Гортхауэру.

Попетляв в лабиринте узких улочек, джип подрулил наконец к одному из украшений Сохо – блошиному рынку.

– Здесь можно за бесценок купить фантастические вещи, – непринужденно заметил Ахтэ. – Я только здесь и одеваюсь.

Джип пристроили на стоянку, музыканты высыпались из него и предводительствуемые Ахтэ двинулись в глубь рынка. Фредди тут же подскочил к дизайнеру и взял его под руку. На них оборачивались.

– Не стоит этого делать, – тихо сказал Гортхауэр вовсю покачивающему бедрами солисту. – Здесь можно нарваться на неприятности.

– Ну и что? – холодно спросил Фредди, иногда в нем просыпался бес упрямства. – Если какая-нибудь тварь пристанет к нам, то лично от меня получит в морду. Это моя девушка!

Он покрепче перехватил Ахтэ под локоть. Тот залился серебристым смехом. Брайан посмотрел на них страдальчески. Если бы он осмелился, то сказал бы то же самое.

Первую покупку совершил Тейлор. Он увидел на одном из лотков костюмчик из коричневой кожи, потертый и покрытый заплатками. Оттащить ударника не было никакой возможности. Он зашел за занавеску, заменявшую здесь примерочную, и вышел оттуда через три минуты в обтягивающих штанах и куртке, накинутой прямо на голое тело. Фредди взвыл от восторга, Гортхауэр покрылся холодным потом и жадно ел его глазами, а Ахтэ обошел Роджера кругом, бормоча: «Ничего, а что, неплохо… пойдет». Он тут же сорвал со стойки у соседнего ларька какую-то блестящую фенечку на длинном ремешке и повесил на шею ударнику. Тейлор сказал, что переодеваться не будет, так и пойдет. Гор кусал губы, проклиная тот день, когда Мел потащил их в гей-клуб.

Потом Ахтэ долго рылся на всяких прилавках, купил Фредди курточку с бахромой и черную люрексовую блузку. Дикону достался шелковый костюм медно-рыжего цвета и зеленый шарф. Мерить его он согласился только дома. Настала очередь Брайана. Ахтэ схватил его за руку и поволок гитариста по рынку. Тот от прикосновения теплых пальчиков поплыл так, что очнулся только в примерочной кабинке, где Ахтэ деловито сдирал с него рубашку. На стуле лежали серебристые клеши и белая распахайка.

– Погоди, я сам, – пробормотал Брайан, хватая Ахтэ за руки.

Он понимал, что еще одно прикосновение может навечно свести его с ума.

– Ладно, – согласился Ахтэ, опуская руки.

Он смотрел на Брайана и улыбался, ему как будто было уже все известно. Очки дизайнер снял, и огромные глаза сияли оглушенному гитаристу ласково и призывно. Брайан не помнил, в какой момент его вдруг с неудержимой силой потянуло к Ахтэ, и он прижался губами к послушно подставленным губам юноши. Дальнейшее из сознания Мея загадочным образом улетучилось. Он помнил только, как вспыхивали искорки света на серебристой ткани клешей и как маленькая ручка Ахтэ перебирала его волосы. Брайан с удивлением почувствовал во рту у юноши вкус клубники, он захотел распробовать его как следует, и Ахтэ не мешал ему. Его нежный сладкий язычок ласкал язык и зубы гитариста, забираясь так глубоко, как только мог достать.

Затем маленький дизайнер крепким кулачком отпихнул Брайана и весело шепнул:

– Остальное потом. Примерь-ка это барахло.

Брайан, не попадая в штанины, принялся напяливать на себя клеши. Когда он оделся и Ахтэ выпихнул гитариста на свет божий, Мей был красен, как помидор, и ошарашенно моргал. Все остались довольны.

Дальше стали покупать все, что попало. Купили кучу бижутерии, браслеты, кольца, отличную белую в черных бархатных аппликациях кофточку, из-за которой группа чуть не передралась. Купили смешную соломенную шляпу с цветами и цилиндр Брайану. Ахтэ, привстав на цыпочки, долго поправлял его у гитариста на голове, под конец этих поправлений Мей думал только о том, когда наступит обещанное «потом» и как он будет объяснять друзьям и соратникам, почему он так недвусмысленно выглядит с разошедшейся на джинсах молнией. Но, слава Богу, пронесло. У гитариста уже и в голове не лежало, что это мальчик. Ему хотелось лишь одного – остаться с Ахтэ наедине в запертом помещении.

В машину напихали столько барахла, что один человек уже не помещался.

– Ахтэ, сядь к кому-нибудь на колени. Ты легкий, – посоветовал Гор.

«Интересно, откуда он знает?» – ядовито подумал Мей, чувствуя, что задыхается от внезапной ревности.

Ахтэ улыбнулся и сел на колени Брайана, который сидел прямо рядом с дверью.

– Держи меня, а то я свалюсь, – приказал он. Мей покорно обхватил мальчика за талию и откинулся на спинку, борясь с искушением уткнуться лицом в его волосы. Начал считать до десяти, но сбился.

Ахтэ действительно был совсем легоньким, казалось, у него птичьи кости. Он сидел смирно, не ерзал, только обхватил руками шею Брайана, словно боясь свалиться.

«Какой милый, – думал он. – Пугливый. Ну, ничего. Он мне нравится».

Фредди смотрел на них и поминутно заливался хохотом. Тейлор всякий раз с каменным выражением лица толкал его локтем в бок.

Гортхауэр тоже улыбался, поглядывая в зеркальце заднего обзора. Ему приходилось спать с Ахтэ. Дизайнер лег с ним в постель из любопытства и пробыл его любовником совсем недолго. Однако воспоминаний у Гора осталось множество. Он помнил, как требователен и изощрен в любви этот юноша, и мысленно жалел Брайана.

А гитарист сидел в диком напряжении и очень ему было интересно, удобно Ахтэ сидеть у него на коленях или нет? Неужели он ничего не чувствует? Ахтэ все прекрасно чувствовал, и ему очень хотелось хихикать, но он боялся смутить Брайана. Впрочем, он не собирался доставаться музыканту так легко. Он намеревался еще поводить его за нос недельку, пока тот сам не начал бы предпринимать какие-то шаги. Причем, поступал дизайнер таким образом вовсе не из изощренной жестокости, просто он совершенно не хотел после ночи любви получить упрек в том, что соблазнил ничего не подозревающего невинного гетеросексуала. Такие случаи в его практике уже были.

Наконец они приехали, Ахтэ слез с колен Брайана, тот посидел еще минутку, приходя в себя, вылез из машины и побрел вслед за остальными.

В маленькой квартире Ахтэ, забитой произведениями прикладного искусства, группу тут же обрядили по всем правилам, и, когда Фредди увидел Дикона в новом костюме, он просто сел на диван и некоторое время не мог подняться. Стеснительный басист краснел, но очень нравился самому себе в большом трюмо. Тейлора одели в новокупленную жакетку, накрасили ему веки серебристыми тенями, растрепали волосы, и довольный ударник состроил присутствующим такую кокетливую и томную мордочку, что теперь Гор считал до десяти, а потом пошел и умылся холодной водой. Стоя над раковиной и глядя на свое бледное лицо с лихорадочными пятнами на щеках, он уже совсем не понимал, что с ним творится.

Брайан, повинуясь настояниям Ахтэ, а он не ослушался бы его сейчас, даже если бы ему приказали прыгнуть с девятого этажа, надел распахайку прямо на голое тело и застегивать ее не стал. Коварный Ахтэ провел мимолетно кончиками пальцев по его груди, и Брайан пообещал себе, что он заплатит за все, как только они останутся одни. Но остаться одним им не удалось.

Когда Ахтэ проводил своих новых клиентов, он повалился на диван, дико хохоча.

– Еще один поклонник готов! – весело проговорил он Гортхауэру.

Тот подсел к нему на диван и положил ладонь на бедро юноши.

– Я тебя хочу, – без экивоков сказал он. – Брось хохотать и раздевайся.

Ахтэ, которого и самого раззадорила сцена в машине, принялся неторопливо стаскивать с себя рубашку.

– А он тебе понравился? – спросил дизайнер.

– Брайан? Он не в моем вкусе.

– А кто в твоем вкусе? – Ахтэ скинул с себя оставшуюся одежду и, оставшись в одних украшениях, забрался на колени к Гортхауэру. Украшения он не снимал никогда, считая это верхом утонченности. На щиколотке у Ахтэ оказался тонкий браслет в виде колечка.

– Угадай! – засмеялся Гор, обхватывая руками его талию.

– Ну уж не я, это ясно. Должно быть, этот неотразимый красавчик-ударник.

– Верно. Иди ближе.

– А что, если я не хочу?

– Вот еще. Зачем ты тогда разделся?

– Подразнить тебя.

– Вот еще.

Они расхохотались, Ахтэ прижался к губам Гортхауэра с поцелуем.

– Хорошо, – сказал он. – Я буду на них работать.

– Только учти, что пока им нечем платить тебе. Платить буду я, точнее, Мелькор.

– Не беспокойся, милый, даже если бы я не получал ни цента, все равно стал бы работать на них. Меня забавляет их гитарист. Я хочу поразвлечься.

Когда Гортхауэр вышел от Ахтэ, он ощущал себя очень странно. Тело его было удовлетворено, но в остальном он чувствовал себя препогано. Теперь он понимал, что лег с Ахтэ только потому, что не мог больше оставаться в этом ужасном возбужденном состоянии. Входя в тело юноши, он представлял себе красивое невинное лицо ударника и его мальчишеское тело. Сейчас от этого ему было муторно и тяжело. Гор жалел, что не подъехал к нему тогда, когда это было возможно. Однако, когда он видел Тейлора, его охватывало какое-то странное оцепенение. Мысль о том, что он получит грубый отпор, пугала его страшно, что было совершенно непохоже на наглого и знающего себе цену гангстера. Но здесь все было совсем по-другому. Гор совершенно не знал, что делать.

Брайан вернулся домой после трехдневного отсутствия, что-то буркнул матери, кинувшейся к нему с расспросами (а это было для него нетипично, Брайан был хорошим мальчиком, отличником и любил маму), и прошел в свою комнату. Там он повалился на свой узенький диванчик, стена над которым была оклеена постерами, изображающими Хендрикса, Леннона и Питера Таушенда. Он думал об Ахтэ. Даже невероятная удача группы, подцепившей богатого спонсора, не волновала его больше. Он вспоминал сладкий рот мальчика, его жаркое дыхание, соблазнительную хрупкость его тела и пытался понять – играл с ним Ахтэ или это все было серьезно? Несмотря на всю свою браваду, музыканты не совсем были уверены в себе в плане личной жизни, полностью состоятельным в этом плане в группе чувствовал себя только Фредди. Остальные были еще, в сущности, мальчишки. Просто Мей и Тейлор уже успели поваляться в десятке постелей, а Дикон оставался до недавнего времени девственником. Но это не было большим различием, поскольку самым сильным чувством Тейлора за все это время была влюбленность в девочку из параллельного четвертого класса, которую он два раза дернул за косичку, а Мей влюблялся каждую неделю, и серьезно его никто не воспринимал, даже объекты его страсти. А теперь он ощущал, что все тело у него горит, в животе что-то сладко сжимается, когда он думает о маленьком Ахтэ, и в голову не лезет ничего, кроме него, даже нет охоты поиграть на гитаре.

Дикон тоже вернулся домой сам на себя не похожий. Бумажку от батончика, купленного ему Фредди, он сохранил в кармане и время от времени касался ее пальцами. Он бы дорого дал, чтобы опять оказаться рядом с солистом. Иногда ему становилось стыдно, что он ужасно трусил и, наверное, был совсем не так ловок, как пытался представить это его возлюбленный. Потом он вспоминал огненное наслаждение, разливающееся по телу, и его бросало в жар. Он не знал, сможет ли спать этой ночью.

Он помог маме прибраться, сыграл с отцом партию в шахматы, не понимая, как родные не видят, в каком он состоянии. Тут вдруг зазвонил телефон. Он подошел и услышал в трубке голос Фредди.

– Привет, Рыжик, – сказал солист нежно. – Ты как?

– Хорошо, – пролепетал Джон, сердце его ушло в пятки.

– Не хочешь приехать ко мне?

– Фред, я не знаю, тут, понимаешь…

– Я тебе пирожных купил, – голос Фредди стал низким и хрипловатым, как будто речь шла не о банальных эклерах, а кое о чем послаще. – Давай, приезжай. Скажи родителям, что у нас неожиданное выступление и ты потом заночуешь у меня.

– Ладно, – дрожащим голосом ответил басист. – Сейчас приеду.

Он сбивчиво наврал маме про концерт, та только головой покачала, уверенная в том, что ее сын просто наконец завел себе девушку, и выскочил за дверь. Поймал такси и через двадцать минут, взлетев на пятый этаж, уже стоял у квартиры Фредди. Солист встретил его в роскошном кимоно с драконами и, как только Джон перешагнул порог, оказался в его объятиях. Дикон неловко и страстно поцеловал его в губы.

– Пойдем, – ласково прошептал Фредди. – Пирожные потом, ладно?

– Да я и без них… – Джон был так безмерно счастлив, что плохо понимал, что говорит. – Что ты меня на сладости приманиваешь, как маленького?

Фредди рассмеялся.

В комнате, служившей Фредди и спальней, и гостиной, царил полный порядок. Несмотря на безалаберный характер, солист был яростным поборником чистоты. У него все всегда лежало на своих местах.

Дикон торопливо разделся и лег в расстеленную постель. Через секунду Фредди оказался рядом и приник к нему. Они глядели друг другу в глаза, и вдруг Фредди понял, что кажется, действительно любит этого парня, зеленые глаза которого горели страстным и влюбленным огнем. Что хочет от него больше, чем секса, хочет его любви. Он со стоном зарылся носом Дикону под подбородок и спросил неразборчиво:

– Ты меня любишь, Джонни?

– Да, да, да, – бормотал Джон, стискивая его в объятиях.

– Как хорошо. Только не бойся, я тебя всему научу, хочешь? – Фредди поднял голову, сжал ладонями совсем потерянное от страсти лицо Дикона. Тот торопливо прикрыл глаза в знак согласия.

Брайан отчетливо ощущал, что слегка попятил. Ахтэ снился ему всю ночь в таких видах, что гитарист поднялся с постели совсем измотанный, как будто и не спал вовсе. Он пошлялся по дому, позвонил Фредди, там никто не подошел, позвонил Тейлору, тот объяснил торопливо, что за ним сейчас заедет Гор и повезет его на гонки. Брайан выругался про себя и, одевшись, вышел из дома. Ноги его почему-то шли туда, куда им хотелось, и привели Мея к дому Ахтэ. Там он побродил немножко под окнами, мучительно размышляя, подняться или нет, но тут объект его чувств сам вышел на улицу. Ахтэ был в тех же клешах и простой белой маечке, оставлявшей обнаженными тонкие, загорелые, покрытые золотистым пушком руки, унизанные серебряными браслетами. Брайан застыл на месте. Ахтэ увидел его и подошел.

– Привет, что ты здесь делаешь?

– Гуляю, – бормотнул гитарист, прекрасно сознавая, что все у него на лице написано.

– Здорово. А я вот в магазин иду. Дома жрать нечего.

– Хочешь, я с тобой схожу? – замирая, предложил Мей.

– Хочу, – улыбнулся ему Ахтэ.

Они сходили в магазин, Брайан донес тяжелую сумку, проводил дизайнера до двери и застыл, не в силах ни попрощаться, ни напроситься в гости. Ахтэ глядел на него с легкой насмешкой. Ему уже очень хотелось уложить этого длинного, кудрявого парня в постель, чужая страсть всегда сильно заводила юношу, но играть им было еще веселей.

– Спасибо, – сказал Ахтэ. – Ну, пока.

– Пока, – машинально ответил гитарист, глядя, как тот исчезает за дверью.

Он вышел во двор, посидел еще на лавочке, надеясь, что, может быть, Ахтэ еще раз выйдет, но тот не выходил. Мей все время уговаривал себя уйти, потом думал, что вот он уйдет, а Ахтэ тут же выйдет, и продолжал сидеть. В четыре часа перед домом затормозил желтый «вайпер», из него вышли Гор, Тейлор, Мелькор и Манвэ. Все четверо были очень веселы и возбуждены. Увидев Брайана, они тут же кинулись к нему, говоря одновременно. Через несколько минут ему удалось разобрать кое-что в потоке информации.

Гонки были отличные, разбились две машины. Что он здесь делает, какого черта? Сегодня им организуют демонстрационный концерт, пригласили несколько продюсеров и представителей звукозаписывающих фирм, потом будет вечеринка. Где Фредди, черт возьми, почему он не поднимает трубку? Где шляется Дикон? Ахтэ дома или нет?

На кое-какие вопросы Брайану ответить удалось, но не на все. Наконец они поднялись к Ахтэ. Тот лукаво улыбнулся, увидев Мея, и попросил всех подождать, пока он приведет себя в порядок. Потом вся компания погрузилась в машину, причем Ахтэ опять оказался на коленях у Брайана, и отправились к Фредди. Когда они добрались до дома солиста, у Брайана так тряслись руки, что он никак не мог открыть дверцу. Всю дорогу маленький дизайнер, якобы для устойчивости обнимавший его, поглаживал шею Мея под волосами.

Дверь Фредди открыл и посмотрел на пришедших мутным взором. Обучение Дикона продолжалось полночи, а потом все утро, и сейчас Фредди едва держался на ногах. У него давно такого не было. Однако узнав о концерте, он тут же оживился и пошел будить сладко спящего Джона. Мелькор только хмыкнул, увидев бледного, с черными кругами под глазами басиста.

В клубе, где намечалось действо, Ахтэ тут же выпихнул всех из гримерной и для начала сосредоточился на Тейлоре. Оставил только Гора, вроде как советы подавать. Ему искренне был симпатичен Гортхауэр, и он старался содействовать его сближению с ударником всеми силами. Ахтэ был в сущности простым и легким существом, ревность ему не была знакома так же, как и горячая, страстная любовь, а вопросы секса он решал с такой же легкостью, как и удовлетворение прочих потребностей. Он не любил только одного – чтобы его обижали. Так что мысль о том, что Гортхауэр, с которым он трахался только вчера, влюблен в кого-то еще, его скорее забавляла, чем раздражала.

Тейлор посмотрел на себя в зеркало с удовольствием и повернулся к Гору.

– Тебе нравится? – спросил он.

– Да, очень, – черные глаза Гортхауэра светились восхищением.

Тейлор был явно влюблен, это было очевидно всем, кроме него и объекта его любви. Гортхауэра он упоминал через слово, Гор то, Гор се, а вот как он машину водит, а он мне обещал взять меня туда, сюда, и так далее. Фредди уже морщился. А Роджер сам не осознавал, что думает о нем каждую минуту.

Брайан пошлялся немножко, потом, внезапно решившись, поймал Фредди за рукав и отвел его в какую-то уединенную каморку.

– Слушай, Фред, – сказал он решительно. – Можно, я задам тебе пару вопросов?

– Можно, – растерянно ответил солист, ничего не понимая.

– Вот, смотри… Ну, например, тебе нравится какой-нибудь парень…

– Ну, например, – Фредди посмотрел на гитариста заинтересованно.

– Чисто абстрактный пример. Вот, он тебе нравится. И допустим, он тоже гей.

– Допустим, – на лице солиста появилось выражение, которое можно было выразить фразой: «Ты кому мозги пудришь, промокашка?»

– И что ты делаешь? Ну, как ты к нему подкатываешься?

– Просто, – пожал плечами Фредди. – Спрашиваю: дорогуша, не хочешь ли поразвлечься? Ну, что-то в этом роде.

– И все? – поразился Брайан.

– Все, а что, мне серенады ему петь?

– Ясно… – Мей помолчал немного, потом опять спросил: – Фред, а вот Ахтэ… Что ты о нем думаешь?

– Ахтэ? Классный мальчик. Небось, в постели просто огонь, – с удовольствием ответил солист, глядя, как Мей пунцово краснеет. – А что?

– Да так, ничего, просто интересно.

– А, понятно… Научное любопытство.

Брайан по образованию был астрономом и даже написал несколько научных статей, которыми его все с удовольствием подкалывали.

– Спасибо, – торопливо сказал Брайан, понимая, что выдал себя с головой. Вдобавок, ему сейчас предстояла китайская пытка: Ахтэ после Тейлора должен был заняться им.

Он вошел в гримерную на подгибающихся ногах. Там уже не было никого, кроме Ахтэ. Тейлор и Гор ушли.

– Ну, что, садись, – сказал маленький дизайнер, улыбнувшись Мею так, что у того сердце забилось где-то в горле. – Будем делать из тебя человека.

Мей сел перед зеркалом, под которым находилась стойка, забитая всякой парфюмерной ерундой, раковина и прицепленный к ней маленький душ.

– Снимай рубашку, – приказал Ахтэ. Брайан, путаясь в пуговицах и петлях, торопливо выполнил приказ. Маленькая и сильная рука легла ему на шею, нагнула к раковине, и Мей почувствовал на затылке горячие струи воды.

– Уй, горячо! – вскрикнул он.

– Потерпишь, – сурово ответил Ахтэ, смачивая его буйную шевелюру.

Пока он мыл ему голову, запуская тонкие пальцы глубоко в волосы, Брайан молился только об одном, как бы ему продолжать держать себя в руках, хотя бы чуть-чуть. Прикосновения к волосам всегда заставляли гитариста терять голову, а близость Ахтэ просто сводила его с ума. Наконец голова была вымыта, ее стали сушить феном, и бедняга получил возможность слегка отдышаться. Но подумал, что никогда еще не испытывал столь сильного сексуального возбуждения от такой простой и привычной процедуры.

Высушив и уложив Мею волосы, Ахтэ занялся его лицом. Он взял гитариста за подбородок, покрутил ему голову, пристально вглядываясь в абсолютно поплывшего Брайана, потом взял пуховку и стал его пудрить. Пудра лезла в нос и рот, но Мей мужественно терпел. Он окончательно решился признаться, но никак не мог выбрать момент. Ахтэ то носился по гримерной с пузырьками и коробочками, то вдохновенно размахивал кисточками над его лицом и казался таким деловым и озабоченным, что слова застревали у Брайана в горле. Ахтэ это все прекрасно видел и втихомолку посмеивался над нерешительностью гитариста. Он не знал, чем рискует. Фредди рядом не было и некому было рассказать ему несколько поучительных историй о силе и темпераменте Брайана.

Наконец, когда дизайнер вознамерился было схватить утюг, чтоб погладить концертную рубашку Мея, тот не выдержал и схватил Ахтэ повыше локтя. Тот остановился, как внезапно стреноженный конь, и посмотрел на гитариста.

– Послушай, Ахтэ, – торопясь и волнуясь, заговорил Брайан, – Я давно хотел тебе сказать, но все как-то не получалось.