Текст книги "Адвокат (СИ)"

Автор книги: Клод и Марго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Он лежал в комнате с задернутыми шторами, освещенной только тусклым светом настольной лампы и, отвернувшись к стене, растравлял свою ревность до предела. Он представлял себе эту девчонку, первую красавицу школы, пышногрудую белокурую богиню, по которой сохли все парни, с Мелом, в машине, как они целуются, и его руку у нее на груди. Он думал о Меле, о его синих глазах и кривой веселой улыбке, о том, как девочка обнимает его за шею и гладит его широкие плечи, как она целует его в губы, до которых он так и не посмеет никогда дотронуться, и глаза его были мокрыми от злых слез. Он мог плакать вволю, твердо зная, что Мелькор раньше часа ночи не вернется, а когда вернется, то к нему точно не зайдет. Гор чувствовал себя одиноким и брошенным, отвергнутым и нелюбимым, это чувство доставляло ему острое страдальческое наслаждение, от которого щемило в груди и щипало в носу, он думал, что завтра он даже разговаривать с Мелом не сможет, чтобы не расплакаться. Да и чего они будут говорить? У него новая девочка, он теперь будет к ней бегать каждый день, будет ее трахать, а уж как он это делает, Гор представлял во всех подробностях. Он не раз видел Мелькора в школьном душе и знал, что прибор у него, как у взрослого мужика, и когда Гор об этом думал, то лицо у него заливалось краской, а сердце стучало в три раза быстрее.

Так он лежал, растравляя себя муками ревности и любовными мечтами, увлекшись настолько, что не заметил, как дверь растворилась и снова захлопнулась. Мелькор присел рядом и положил руку ему на плечо.

– Эй, ты чего ? – спросил он обеспокоенно. – У тебя голова болит?

От неожиданности Гортхауэр вздрогнул. Секунду он не решался повернуться, потом незаметно обтер мокрое лицо об одеяло и повернулся на спину.

– Нет, – сказал он сухо, – все в порядке. Сколько времени?

– Девять, – недоуменно ответил Мел. – Ты что, так и лежал тут?

– А что? – чувствуя в собственном голосе нотки истерического вызова, с которым не мог или не хотел справиться, ответил Гор. – Я музыку слушал.

Мел просто не знал, что диск U-2, завывавший в магнитофоне, играл там, поставленный на реверс, уже третий или четвертый раз.

– Понятно. – Мел был сильно смущен и странным тоном своего приятеля, и выражением его лица. Похоже, Гор на что-то злился, только он не понимал, на что.

– А ты чего так рано приперся? – спросил Гор злобно.

– Да мы в кино сходили, – рассеянно отозвался Мелькор, – потом в машине посидели.

– Ты ее трахнул? – прямо спросил Гор. Мелькор еще больше удивился. Гор таких вопросов не задавал. Он и слово «трахаться» не произносил и вообще на эти темы не говорил, а если при нем говорили – уходил. Мелькор над ним посмеивался – что взять с зубрилы-отличника, но это казалось ему одновременно и очаровательным, и очень удручающим.

– Она что, тебе нравится? – спросил Мел, решив, что угадал причину нервозности приятеля, и от этого у него даже скулы свело от ревности и разочарования. – Могу уступить, – сказал он презрительно.

– Нет, спасибо, – ответил Гор злобно, – Сам как-нибудь справишься.

Они помолчали, не глядя друг на друга. Мелькор стискивал зубы, так ему хотелось заорать, что если ему нравится эта глупая телка, то пусть катится к ней и не морочит ему голову, а Гору – разрыдаться и потребовать подробного отчета, что он, черт возьми, с ней делал, и почему он, Гортхауэр, хуже какой-то прошмандовки. Наконец Мелькор, на самом деле куда более мягкий по натуре, чем его приятель, не выдержал паузы.

– Ну чего ты, Гор? – произнес он жалобно. – Ты чего надулся? Если она тебе нравится, я тебя могу с ней познакомить. Ты чего, на меня, что ли, обиделся?

– Да иди ты… – проговорил Гор сквозь зубы. – Отстань от меня. Катись к ней. Убирайся.

Наглая слеза покатилась у него по правой щеке, и он отвернулся к стене. Ему хотелось умереть. На фига ему эти дружеские утешения, когда он хотел совсем другого. Возможно, именно в этот момент он и стал самим собой, тем, которым позже знал его Тейлор, человеком, который точно знает, что он хочет, мужчиной, способным признать то, чем он являлся, и заявить о своих намерениях.

Мел не знал, что делать. Он уже начал смутно догадываться, что все как-то не так, как он подозревал. Он смотрел на худое плечо Гора, обтянутое майкой, на завитки его черных как смоль волос у уха, на само ухо, красиво очерченное и чуть заостренное, и его как огнем обожгло видение, как он целует это маленькое ухо и висок, забирается языком в точеную раковину, а Гор стонет под его тяжестью. Он покраснел, как рак, и застыл, не зная, что делать. Гор тоже лежал без движения. Он ждал, пока Мелькор что-нибудь сделает или скажет, потому что привык признавать его главенство над собой. Но сын Анджелини молчал, и Гор, полежав немного, вздохнул и повернулся к Мелькору.

– Извини, – сказал он, садясь на постели, – Я что-то сам не понимаю, что несу. Нам, наверное, лучше не продолжать этот разговор.

Мелькор невольно сжал руки в кулаки. Он не понимал, что происходит с Гором, и тем более не хотел уходить, что привык всегда быть хозяином положения.

Он присел рядом с Гором.

– Если я тебя чем-нибудь обидел, – тихо сказал он, однако положить ему руку на плечо не решился, – то прости. Я не хотел. В самом деле, если тебе не нравится, что я встречаюсь с Катрин, то я не буду.

У Гора дернулся уголок рта. Он не мог сказать Мелькору, что ему не нравится, что он вообще с кем-то встречается, и поэтому проговорил небрежным тоном:

– Нет, если тебе нравится, то пожалуйста.

Они еще некоторое время посидели молча. Мелькор чувствовал, что все меньше и меньше понимает, что происходит, и начал беситься. Ему казалось, что Гор нарочно водит его за нос. Ему и в голову не приходило, что Гор может быть влюблен в него.

Он считал, что мальчик, воспитанный в обычной семье, и думать без омерзения не сможет о том, чтоб переспать с существом одного с собой пола. С другой стороны Гор выглядел таким несчастным. Мелу очень хотелось обнять его, как отец обнимал Джимми, и сказать, что все устроится, что он, Мел, все исправит, все сделает, как надо.

Мел очень удивился, когда Гор вдруг порывисто обнял его за шею и так тесно прижался к нему, что Мелькор почувствовал, как колотится его сердце под тонкой майкой.

– Что ты? – удивленно спросил он.

Гор не отвечал. Он еще с минуту посидел так, потом отстранился. Лицо его приобрело отчужденное выражение, но Мел уже все понял, во всяком случае принял решение.

Он опустился перед Гором на корточки и нежно поцеловал его в щеку.

– Ложись отдыхать, – сказал он, – я хочу принять душ, а потом приду, и мы с тобой еще немножко поболтаем, если ты не против.

Гор с улыбкой покачал головой. Он уже успокоился и не чувствовал ревности и раздражения, от которых так страдал несколько минут назад. Поцелуй Мелькора согревал ему щеку. Гору хотелось прижать его рукой, почувствовать ладонью его влажную теплоту, в которую Мел как будто вложил частицу себя самого.

Мел вышел из комнаты, оставив Гора одного, и быстрым шагом отправился в ванную. Он не собирался тянуть дольше. Он просто с ума сходил, когда вспоминал объятие Гора. Мел решил, что получит его сегодня ночью, что бы там ни было. Сын Джованни Ангела был уверен, что правильно истолковал и злобную вспышку Гора, и его неожиданный порыв. Если бы его решимость можно было воспроизвести в словесной форме, она звучала бы: «Если мы оба хотим этого, какого черта я должен ходить вокруг тебя на цыпочках и изображать, что ничего ровным счетом не происходит?»

Мел, торопясь, ополоснулся под душем, сбрызнул волосы духами, оделся в пижаму, накинул халат и отправился обратно в спальню Гора.

Гор сидел на кровати в одних пижамных штанах, скрестив ноги, и читал. Мелькор увидел, что это был учебник по физике для первого курса колледжа. Больше всего его забавляло, что Гор читал эти книги, как развлекательную литературу, например, за столом, конечно, когда родителей не было дома, они бы ему никогда не позволили читать во время обеда. Услышав Мела, Гор тут же поднял голову и радостно улыбнулся. У него, конечно, еще оставались всякие сомнения. Он понимал, что от Кэтти он избавился, но не мог же он каждый раз при помощи истерики заставлять Мела бросать девушку. Когда-то же это должно было кончиться. Вдобавок поцелуй Мела жег его до сих пор, ему хотелось не только этого братского чмоканья в щечку, он интуитивно понимал, что единственный способ избавиться от всех соперниц – это самому стать Мелу ближе, так близко, как эти девушки, которых он ненавидел всех оптом. «Ты дурак, – говорил он себе, – просто идиот, он и так твой самый близкий друг, даже если он, например, женится, ты все равно останешься ему другом, а эти девушки, они же все на один день», но эти уговоры не помогали. Пробуждающаяся чувственность терзала его тело, когда он думал о Мелькоре, о Мелькоре под секущими струями душа, о его гладкой крепкой груди с выступающим на ней рельефом мышц, о том, как струйки бегут по светлой золотистой коже и длинным волосам, о его синих глазах, как они блеснули, когда он поцеловал Гора в щеку, его тело скручивал такой спазм неудовлетворенного желания, что внутри словно кипятком все заливало, а член начинал вставать, приподнимая ткань пижамных брюк. И сейчас, когда он увидел Мела в черной шелковой пижаме и накинутом на плечи кремовом халате, у него началась эрекция, довольно заметная, так что он съежился, стараясь, чтобы Мелькор не увидел его возбуждения.

– Ну ты пижон, – сказал он весело, надеясь, что Мелькор не слышит хрипотцу в его голосе. – Шикарная пижама.

Мел ухмыльнулся и скинул с плеч халат. На шее у него была тонкая золотая цепочка, подарок отца к шестнадцатилетию.

– Я рад, что тебе нравится, – он подмигнул Гору и сел с ним рядом на кровать. Гор подвинулся и отложил учебник на тумбочку.

– Слушай, я тут кое-что прихватил, – сказал Мел и достал из-за пазухи плоскую фляжку. Гор поднял брови.

– Коньяк, – похвастался Мелькор. – Дорогущий, я у отца из бара немного отлил. Ну, нам с тобой много и не надо. И вот, – за фляжкой последовала початая пачка «Винстона».

Гортхауэр улыбнулся. Им предстояла оргия, и это было прекрасно. Ни отца, ни Джимми не было дома, они должны были вернуться к середине следующего дня, охрана в комнату не полезет, а к утру все последствия кутежа выветрятся и из комнаты, и из голов. Но он все-таки встал и на всякий случай запер дверь.

– Слушай, – окликнул его Мел, – давай свечку зажжем. Так веселее.

Гор послушно полез в секретер и вытащил оттуда большую свечу в темном подсвечнике. Ее установили рядом с кроватью, зажгли, потушили свет и улеглись рядом. Мелькор отхлебнул из фляжки и покрутил головой. Как он ни изображал из себя крутого, пить он начал совсем недавно, в семье были строгие правила. Бокал вина по воскресеньям с тринадцати лет. Протянул фляжку Гору. Тот прижался губами к горлышку, со сладостным содроганием подумав, что его только что касался рот Мелькора. Это был конечно, не поцелуй, но тоже ничего. Мел тут же забрал у него фляжку и снова хлебнул. Гор и не подозревал, что его приятель хочет того же самого – ощутить его вкус, и что член Мела уже натянул ткань пижамных штанов так же, как и его собственный.

Мелькор глотнул, лихо прикурил от свечки и, затянувшись, передал сигарету Гору. Какое-то время они курили молча, думая только об одном – о том, что сигарета только что касалась губ партнера. От этого эротическое напряжение все больше увеличивалось, Мел придвинулся к Гору поближе, ощутив через ткань пижамы его хрупкое плечо.

– Тебе нравится Кэтти? – спросил он тихо, наконец затушив окурок в пепельнице.

– А что? – спросил Гор, вздрогнув. Он ужасно боялся, что сейчас придется говорить о девушках, и Мел по его ответам все поймет. Он был мальчик умный и понимал, что, живя в такой семье, Мел не будет выказывать отвращения к подобного рода отношениям, но черт его знает, что он может подумать, когда это коснется его самого.

– Да ничего. Тебе вообще какая-нибудь девушка нравится?

– Нет, – отрезал Гор. – Мне никто не нравится.

У Мела отлегло от сердца, все его предположения оказывались верными.

– И не нравилась? – продолжал он спрашивать.

– Нет, – буркнул Гортхауэр, отворачиваясь.

– Ну ты что? – проговорил Мелькор нежно, кладя руку ему на плечи. – Посмотри на меня.

Гор обернулся. В свете свечей еще мальчишеское, но уже приобретающее мужественность лицо Мелькора показалось ему мягким и ужасно красивым, ему так нравились его светлые густые, как львиная грива, волосы, синие ирландские глаза, в которых горело по огоньку свечи, его рот с чуть надменно оттопыренной нижней губой, красивый очерк скул и неожиданно нежные очертания подбородка, который только начал приобретать твердость. Гор чувствовал невыносимое желание провести по этому лицу пальцами, но не смел. Мел придвинулся еще ближе.

– У тебя никогда не было девчонки? – спросил он, и в его голосе появилась тяжелая густая хрипотца.

– Нет, – дрожащим голосом отозвался Гор.

– Ты когда-нибудь целовался?

– Нет, – повторил Гортхауэр испуганно, не смея верить, что сейчас произойдет то, о чем он мечтал.

– Хочешь, научу?

– Хочу, – ответил Гор, продолжая вглядываться расширенными зрачками в лицо Мела.

Коньяк уже начал действовать. В животе у Гора потеплело, завтрашнее утро затерялось вдали. Очертания предметов в темной комнате смазывались, Гор видел только лицо Мела. Мел приподнялся, придвинулся к Гору и, взяв его за плечо, потянулся губами к его губам. Гор откинулся на подушку и закрыл глаза, думая, что вид у него, должно быть, дурацкий, точно у девчонки, которую целуют в первый раз.

– Открой глаза, – услышал он хрипловатый шепот Мела, в котором сейчас стал очень отчетлив итальянский акцент. У Гора сильно закружилась голова. Член уже стоял торчком. Гор и не надеялся, что его эрекция останется незамеченной.

Он открыл глаза. Мел с нежностью смотрел на него. Глаза его казались очень темными.. Он улыбался. Красота его лица болезненно обожгла Гора. Он понимал, что должно сейчас произойти. От одной мысли, что сейчас он увидит Мела обнаженным, желудок скрутила короткая сладострастная судорога. Мел продолжал всматриваться в его лицо. Гор начал нервничать. Ему хотелось закрыть лицо руками.

– Ну что ты? – смущенно и нервно спросил он.

– Просто смотрю на тебя. Ты даже не представляешь, какой ты красивый. Я тебя люблю.

Мел слегка покраснел, произнося эти слова. Гор смотрел на него с удивлением. Ему еще никто не признавался в любви, но сейчас, когда рядом был Мел, это признание было таким же естественным, как дыхание.

Мел коснулся губами губ Гора и мягко приоткрыл их. Его язык помедлил, прежде чем проникнуть в рот Гора. Юноша чувствовал, что кожа на губах у Мела чуть-чуть шершавая. Их прикосновение было приятным. Гор нерешительно подставил язык, чтобы прикоснуться к языку Мела. Он не знал, правильно ли делает, но Мел вдруг застонал, навалился на него всем телом и принялся целовать по настоящему, лаская рот Гора языком, вынуждая возлюбленного отвечать на поцелуй.

Гору вдруг стало страшно. Мел совсем потерял голову, он крепко ухватил Гора за руки и всем весом прижимал его к постели. Гор собрался с силами, отпихнул Мела и сел на постели, прижимая к пылающему лицу ладонь тыльной стороной. Он не мог смотреть в глаза сыну Анджелини. Ему было и стыдно, и хотелось снова очутиться в его объятиях. Два эти противоречивых чувства разрывали Гора пополам. Ему хотелось плакать.

– Что ты? – спросил обескураженный Мел. – Тебе что, не понравилось?

Он немного сердился. Мел не привык, чтобы ему противоречили в постели, но чувствовал, что сейчас надо уступить, чтоб он и Гор могли по-настоящему получить удовольствие и не отталкивать друг друга в первую же ночь.

– Не надо больше? – тихо сказал Гор.

– Как скажешь…

Мел с видимым безразличием уселся на постели и снова протянул руку за фляжкой с коньяком. Гор следил за его движениями. Блестящий шелк пижамы выгодно подчеркивал фигуру Мела. Когда он поднял фляжку к губам, рукав задрался, обнажая крепкие запястья с бледным следом в том месте, где Мел носил часы. Гор сглотнул.

– Хочешь? – невинно спросил Мелькор, протягивая ему коньяк.

Гор кивнул и схватился за фляжку так, словно в ней содержалось решение всех проблем. Он отважно сделал большой глоток и закашлялся. Спиртное прошло прямиком в желудок и разлилось в нем, только усиливая возбуждение юноши.

Мел заботливо похлопал Гора по спине.

– Ты классно целуешься, – сказал он. – Я бы поставил тысячу баксов, чтоб повторить.

– Да брось ты, – бледно усмехнулся Гор. Он не знал, что делать дальше, готовый во всем подчиниться Мелькору.

– Честно, – настаивал тот.

Он придвинулся к Гору вплотную и положил руку ему на колено. Мел с вожделением смотрел на обнаженную грудь Гора. Ее гладкую кожу еще не испортила мужественная растительность, только вокруг твердых сосков кое-где пробивались длинные темные волоски.

Мел настойчиво потянул Гора лечь навзничь на подушки. Тот подчинился, попробовав закрыть глаза, но Мел снова приказал ему:

– Смотри на меня. Я тебе нравлюсь?

– Да, – выдохнул Гор.

Когда Мелькор был так близко, желание уничтожало в нем все прочие чувства, в том числе стыд и страх.

Мел не спеша расстегнул пижамную куртку и снял ее. Гор впился глазами в его тело. Мел был сложен очень хорошо для шестнадцатилетнего юноши, который еще продолжает расти. Уже сейчас было видно, что в молодости его тело станет образцом мужской красоты. Атласная смуглая кожа облегала мускулы, крепкие от природы и еще больше развитые спортивными упражнениями. Тонкая цепочка на шее придавала Мелькору очень сексуальный вид, Гор не мог спокойно смотреть на то, как мерцают и переливаются на ней отблески свечи.

– Люблю тебя, – повторил Мел, снова приближая лицо к лицу Гора.

На этот раз Гор не закрыл глаза. Он хотел видеть лицо Мелькора в тот момент, когда он будет целовать его. Мел нагнулся к его губам. Гор послушно приоткрыл рот и позволил Мелу попробовать его губы языком. От этого ему стало горячо так, что ему казалось, что простыни под его телом начнут дымиться, и при этом ужасно стыдно, страх перед тем вожделением, которое он испытывал, пронзал его тело судорогой. Мел целовал его, забыв обо всем, с наслаждением вдыхая запах его кожи. Ему казалось, что Гор пахнет молоком и медом, и от этого голова у него шла кругом. Потом он почувствовал, как напряжено хрупкое тело в его объятиях, и он стал гладить Гору плечи и руки, мальчик немного расслабился. Стал отвечать на поцелуи и, к собственному удивлению, через минуту Мелькор обнаружил, что его опрокинули на спину. Рот Гора неумело скользил по его коже, по лицу, подбородку, шее, Гор весь дрожал. Внезапно он оторвался от Мела и сел, стараясь отвернуть лицо так, чтобы Мел его не видел.

– Что случилось? – Мелькор тоже сел и обнял его за плечи, пытаясь заглянуть в глаза.

– Извини, – глухо пробормотал Гор. – Тебе, наверное, неприятно.

– Ну что ты глупости говоришь, – Мелькор нагнулся к его уху и поцеловал. – Мне ужасно приятно, я очень хочу, что ты хочешь? Потрогать меня? Трогай, где хочется. Хочешь, я совсем разденусь?

Гор только мотнул головой. Ему было нестерпимо стыдно, но он не мог сказать «нет». Мелькор быстро стянул пижамные штаны и бросил их у кровати.

– И ты тоже, – быстро сказал он Гору. – Давай.

Гор начал стягивать пижаму. Руки у него дрожали. Он отлично понимал, что Мел уже почувствовал, как у него стоит, но мысль о том, что он сейчас это увидит, вызывала в нем ужас. Наконец он избавился от штанов и осмелился поднять глаза на Мела. Смущаться было нечего. Член Мела стоял, он налился кровью и увеличился в размерах, и был таким большим, что у Гора перехватило дыхание. Ослепленный, он попробовал отвернуться, но Мел ему не дал.

– Куда? – усмехнулся он. – Ты хотел меня потрогать. Что же ты?

И он развалился на постели, согнув одну ногу в колене, словно уверенный в том, что его неотразимая красота притянет к нему Гора, словно бабочку на огонь. И он оказался прав. Гор осторожно припал рядом на колено и провел кончиками пальцев по груди Мела и по его животу. Потом сделал это ладонью. Потом коснулся члена и опасливо взглянул на Мела. Тот закусил губу от удовольствия.

– Потрогай его, – приказал он, – ну, давай же, дурачок.

Гор обхватил его пульсирующую плоть ладонью. Он знал о мастурбации все, что знает обычно пятнадцатилетний девственник, и Мел только стонал от наслаждения и просил его не прекращать. Он с ума сходил от прикосновения этих горячих пальцев и от того, что рот Гора ласкал его живот и грудь. В какой-то момент губы Гортхауэра нашарили сосок, и юноша принялся неумело облизывать и покусывать его, жадно, как щенок, приникший к матери. Какое-то время Мел еще держался, потому что помнил о своих первоначальных намерениях сделать то, что никогда в жизни не делал, но о чем много думал. Но когда Гор внезапно прижался к его члену губами и стал гладить нежную кожицу на головке языком, Мел, бессильно извиваясь от наслаждения, выпустил струю спермы ему прямо в рот и в лицо. Оргазм был таким сильным, какого он не испытывал ни с одной девчонкой, что бы он с ней ни делал. Судороги все еще сотрясали его тело, когда Гор отпустил его и отодвинулся.

Он был в настоящем шоке. Желание мучило его, словно самая изощренная пытка, он готов был делать это еще и еще, чувствовать во рту вкус семени Мела и как теплая жидкость течет по щекам и по подбородку, и это было ужасно. Это было словно отражение самых диких фантазий, эта упругая твердая плоть под его языком, к которой хотелось прикасаться снова и снова. И это было катастрофой. Только что он целовал Мелу член, трогал его, наверное, он был просто отвратителен, и теперь Мел уйдет, и все расскажет отцу, и тот вышвырнет его из дома, а самое главное, он уйдет, а он так возбужден, что даже прохладный воздух, касающийся его плоти, причиняет ему немыслимые мучения, он, конечно, потом пойдет в ванную и доведет дело до конца, но ему так хотелось, что бы это был Мел, его рука, об остальном он даже не мечтал. Но Мел, наверное, презирал его, ужасно презирал. Это были совершенно бредовые мысли, но в горячечной голове Гора все перепуталось, он дрожал, как в лихорадке.

Мел бессильно лежал, опрокинувшись навзничь. Наслаждение было таким острым, что некоторое время он не мог пошевелиться.

– Ну ты даешь! – тихонько прошептал он и одним движением взбросил тело вверх и сел на постели.

Гор был занят тем, что торопливо стирал семя Мелькора с лица. Под страхом самой страшной смерти он не согласился бы предстать перед сыном своего благодетеля в таком виде. Он вообще был уверен, что Мел сейчас вышвырнет его из комнаты, а завтра из дома. Гор, поддаваясь извечной иллюзии девственников, готовых считать себя испорченными, полагал, что Мел имел в виду совсем не то, ложась перед ним навзничь в чем мать родила. Развлечения зашли слишком далеко. Гор не осмеливался поднять на Мела глаз. Он чуть не подпрыгнул, когда рука Мела опустилась ему на плечо и Мел сказал напряженным голосом:

– Ложись, иди сюда.

Гор послушно выполнил его приказ, на всякий случай держа глаза закрытыми.

– Что ты зажмурился, дурачок? – услышал он голос Мелькора. В нем была такая нежность, что от удивления глаза Гора раскрылись сами собой. Мел лежал рядом с ним. Гор заморгал. Это было невозможно. В глазах Мела была нежность и еще что-то, в чем ошалевший от возбуждения Гор не распознал ответного желания.

– Как мне было хорошо, – шепотом сказал Мелькор. Он положил ладонь на грудь Гора и принялся медленно поглаживать. Ладони его были слегка влажными и теплыми. У Гора ныло в животе от удовольствия, когда Мел задевал почти незаметные волоски на коже. Он все хотел попросить Мела перестать и не мог решиться подать голос.

– Я подумал, что попал прямиком на небеса к ангелам, – с нежной улыбкой продолжал Мел.

Гор не мог отвести глаз от его лица. Ему казалось, что оно освещено каким-то особым светом, не имеющим ничего общего с жалким огоньком догорающей свечки. Он готов был прямо сейчас повторить то, что он уже проделал с Мелькором, он был бы счастлив, если бы Мелькор взял его за волосы и сам приблизил его лицо к своему члену. Гор робко скосил глаза вниз и снова чуть не зажмурился от ужаса. У Мелькора все еще стояло, как будто оргазм ничуть не уменьшил его желание.

Мел заметил взгляд Гора и с гордостью положил руку на свое крепкое оружие.

– Я весь твой, золотко, – сказал он, облизывая губы. – Что ты хочешь, чтоб я для тебя сделал?

– Нет, Мел! – в ужасе и панике подскочил Гор. Кровь с такой силой прилила к его животу и члену, что юноше стало больно.

– Не дури! Я знаю, что это такое, самому дарить наслаждение и ничего не получать взамен.

Мел лукаво взглянул на член Гора.

– Я не хочу, чтоб мой возлюбленный спускал в ванной. Нет, любовь моя, ты это сделаешь со мной!

Гор почувствовал, что сильные руки Мелькора обхватывают его талию, пальцы больно впиваются в кожу, он напрягся для крика, но Мел уже ослабил хватку, и Гор с удивлением обнаружил, что лежит на постели на спине. Он согнул ноги в коленях, инстинктивно при виде пылающего вожделением Мелькора принимая женственную покорную позу. Мел сел на колени между расставленными ногами возлюбленного, нетерпеливо разведя их в стороны еще шире.

– Сейчас я покажу тебе, как этим надо заниматься, – страстно прошептал он и прильнул к члену Гора лицом.

Плоть юноши пылала, поэтому прикосновение влажных губ Мелькора показалось ему прохладным. Гор застонал от удовольствия. В голове у него металась мысль, что он должен приказать Мелькору перестать, выгнать его, но ему не хватало решимости привести в исполнение благие намерения, а потом они и вовсе испарились под натиском наслаждения. Мелькор занимался своим делом не слишком умело, но пыл влюбленного компенсировал недостаток опытности. Он не спускал глаз с лица Гора. Тело юноши блестело от испарины. Волосы прилипли к лицу. Он то сжимал, то разжимал кулаки, а один раз, перехватив взгляд Мела, попытался стыдливо спрятать лицо.

– Не делай этого, – приказал Мел. – Я хочу смотреть на тебя. Скажи, тебе приятно?

Ему пришлось повторить свой вопрос дважды, прежде чем Гор выдохнул:

– Да!

Он и представить себе не мог, что возможно такое наслаждение. Мел ласкал языком его член, пальцами поглаживая яйца своего любовника, глубоко забираясь в ложбинку между ягодиц. На каждое его прикосновение Гор отвечал стоном или вскриком. Мел тоже начал стонать. Жестокое вожделение скручивало его внутренности в тугой узел. Он хотел удовлетворить его более грубым способом. Мел не мог думать ни о чем, кроме тесноты между ягодицами Гора и того, что скрывалось внутри. Уже не о чем другом не думая, он заставил Гора высоко задрать ноги и, продолжая ласкать его член свободной ладонью, пальцы другой руки просунул ему между ягодиц, разыскивая узкое отверстие.

Он мечтал о том, чтоб засунуть внутрь для начала пальцы, почувствовать упругое сопротивление девственной плоти, а потом можно было бы придумать что-нибудь еще.

Почувствовав пальцы Мела у себя между ягодиц, Гор приподнял залитое потом лицо и прошептал было:

– Мел, не надо!

Но сын Анджелини быстро закрыл ему рот поцелуем.

Потом оторвался от него и шепнул:

– Подожди минуточку.

Он встал и поднял с пола свой халат. Он гордился своей предусмотрительностью. Когда Гор увидел в его руках тюбик с кремом, он ощутил, что страх и дикое настойчивое желание испытать в эту ночь все разрывают его напополам. Он не стал сопротивляться намерениям Мела, когда тот вернулся на постель и заставил его принять прежнюю позу. Его пальцы были уже в смазке, он снова зарылся лицом в его пах. Гор так таял от наслаждения под прикосновениями его языка, что даже сперва не понял, что произошло, когда Мел стал всовывать ему пальцы, медленно скользя внутрь. Гор застонал, боли почти не было, просто ощущение вторжения, он даже не знал, приятно это или нет. Но он покорно позволял Мелу это делать, как большинству девственников, ему сложно было достичь оргазма, несмотря на то, что он изнывал от блаженства, какой-то страх не давал ему расслабиться до конца.

Пальцы Мелькора проникали все глубже, Мел, уже забыв обо всем, жадно сосал член Гора, а то ощущение обладания, которое давало ему ощущение надетой на его руку жаркой плоти, заставляло его стонать. Вдруг Гор вздрогнул, как от удара током. Он почувствовал, что Мел дотронулся до какой-то точки внутри него, от чего ему захотелось закричать от удовольствия. Он стал двигаться, сам не понимая, что делает, чтобы еще и еще раз потереться ею о руку Мела. И когда он достиг оргазма, ему показалось, что мир взорвался вокруг него. Он лежал, опершись на локти и смотрел на лицо Мелькора, на губах у которого оставалось его семя, и сам не понимал, что произошло и что он видит. Он знал только одно, что он хочет еще, еще и еще, что ему плевать, чем это кончится, что теперь Мел его и только его, потому что после такого наслаждения ничего другого невозможно, как только принадлежать друг другу вечно.

– Еще, – простонал он, не понимая, что говорит. – Сделай еще так же, пожалуйста, Мел.

Мелькор усмехнулся, он сам, надо сказать, не ожидал такого успеха, а его член просто разрывался под приливом крови. Он еще несколько раз поцеловал начавший опускаться член Гора, от чего он моментально затвердел обратно, словно ничего и не было. Потом еще раз смазал руку кремом и проник так глубоко, как мог достать. Гор в изнеможении застонал, опустив голову на подушки. Ему хотелось, чтобы Мел засунул туда всю руку, чтобы разорвал его, только не переставал дарить это умопомрачительное наслаждение. Почувствовав, что смазки достаточно, Мелькор встал на колени между раздвинутых ног Гора и стал вводить ему член в проход, уже растянутый его пальцами.

Гор удивленно приподнял голову и тут же уронил ее, встретившись глазами со взглядом Мела. Глаза у сына Анджелини пылали.

– Смотри на меня, моя радость, – прошептал он.

Еще минуту назад Мелькор даже представить не мог, что способен на такую нежность. Ему хотелось доставить Гору удовольствие просто потому, что это был Гор. И он лежал под сыном Анджелини с искаженным от наслаждения лицом.

Мел лег на него, покрывая поцелуями грудь возлюбленного, шепча по-итальянски какие-то нежные слова. Гор не слышал их. Он даже не понимал, что с ним происходит, и знал только, что это делает Мелькор. Гор так любил его, что, кончая, подумал, что сердце его не выдержит и остановится.

Мел заорал, когда его семя брызнуло внутрь Гора, и вцепился пальцами в подушку.

Некоторое время они лежали неподвижно, прижавшись друг к другу телами, скользкими от пота. Наконец Мелькор поднялся, быстро поцеловав Гора в ухо и шепнув: