Текст книги "Созвездие Грейнджер или Новый Мир (СИ)"
Автор книги: Kitty555
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)
========== Глава 5 ==========
После Гермионы Грейнджер приветственную речь произнесла Минерва МакГонагалл, потом слово предоставили деканам всех четырёх факультетов. Мадам министр за стол к остальным родителям первокурсников не вернулась, и Люциус не мог не заметить, как и Гарри Поттер, и Рон Уизли периодически бросали разъярённые взгляды на её пустующий стул рядом с Джинни. Лорду Малфою было слишком очевидно, что о существовании Александра лучшие друзья мисс Грейнджер узнали одновременно со всеми остальными присутствующими в зале волшебниками, и это наводило на определённые мысли.
Впрочем, Гермиона Грейнджер, сидевшая рядом со своим бывшим деканом, любимым учителем и ментором, Минервой МакГонагалл, казалась невозмутимой, конечно, если не считать вопросительные взгляды, которые периодически ловил на себе сам Люциус… Усмехнувшись, лорд Малфой приподнял бровь и многозначительно кивнул молодой женщине, отсалютовав ей бокалом с крепчайшим виски, который незаметно для всех доставил ему домашний эльф, и которым аристократ уже успел поделиться с Гарри Поттером. Герой магической Англии, спаситель их мира от Волан-де-Морта, глава Аврората и просто лучший друг Гермионы Грейнджер явно оценил этот жест, опрокинув первый бокал обжигающий жидкости в рот одним махом. Потом второй и третий – фляжка Лорда Малфоя была очевидно заколдована чарами незримого расширения.
Меж тем, торжественный ужин подошел к концу, ученики стройными рядами потянулись к зданиям своих факультетов, и Люциус поднялся с места. Ему предстояло навестить, как теперь оказалось, двух внуков в подземельях Слизерина и незаметно наложить связывающее заклинание на обе палочки.
Едва трапеза закончилась, преподаватели и родители поспешили к выходу, и Гермиона Грейнджер, старательно избегавшая встречаться взглядом не только со своими друзьями, но теперь ещё и с Андромедой Тонкс, внезапно почувствовала лёгкое прикосновение чьей-то ладони к своему рукаву. Обернувшись, молодая женщина столкнулась нос к носу с супругой Драко Малфоя, Асторией.
– Миледи, – Гермиона склонила голову, вопросительно глядя в глаза младшей волшебницы. – Чем могу быть полезна?
– Мадам министр, – Астория Малфой улыбнулась ей на удивление доброжелательно. – Уверена, что Вы не осведомлены об этой традиции, но обычно после процессии распределения, родители теперь уже учеников Слизерина собираются для небольшого банкета в одном из наших поместий. Я уже имела честь пригласить и получить утвердительный ответ от Гарри и Джинни Поттеров, и теперь хотела бы сказать, что сочту за честь, если вы примите наше приглашение.
– Лорд Малфой был настолько уверен, что его внук окажется на Слизерине, что уже успел приготовить банкет? – Гермиона поспешно прикусила язык, но ироничные слова уже успели сорваться с губ. Впрочем, Астория легко рассмеялась.
– Порой мне кажется, мадам министр, что некоторые наши предки либо через самого Салазара запугали Шляпу, либо заключили с ней договор, либо подкупили. Притом, не исключаю возможность всех трёх вариантов одновременно, потому что это просто невозможно, чтобы все мы, независимо от наших склонностей, оказывались на Слизерине. Я вот, например, всегда думала, что мне больше подходит Гриффиндор.
Гермиона удивленно приподняла бровь, а младшая леди Малфой ей заговорщицки подмигнула. И неожиданно для самой себя, министр Грейнджер, которая, как было известно всему магическому миру, никогда не посещала ни балы, ни банкеты чистокровных аристократов, кивнула в знак согласия:
– Миледи, я сочту за честь принять ваше приглашение.
Люциус Малфой спешил по коридорам Хогвартса, прокручивая в голове события последних нескольких часов. По дороге в подземелья Слизерина, пользуясь привилегиями члена попечительского совета, он уже успел взглянуть в волшебную книгу учеников, в который раз за сегодняшний день, не удержавшись от изумлённого: «Мордред и Моргана!»
Александр Грейнджер и Скорпиус родились в один день. Учитывая, что фамильные венчальные кольца Малфоев, надевавшиеся на палец во время брачной церемонии, строжайше предотвращали любую возможность супружеской неверности, а древний обряд бездетности, который отцы испокон веков накладывали на своих сыновей во избежание очевидных будущих проблем с неожиданным потомством, и который сам Люциус отменил лишь за день до свадьбы Драко…
Дементор подери! Мордовская чертовщина и Мерлиново проклятье! Ответ напрашивался лишь один: Драко умудрился стать отцом ребёнка магглорождённой волшебницы, о которой не мог заткнуться с самого первого дня учебы в Хогвартсе, буквально за несколько часов до своей собственной свадьбы.
О том, что сын женился на Астории далеко не по любви, Люциус был прекрасно осведомлён. Впрочем, редкий Малфой на самом деле женился на той, в кого был влюблён, хотя сам Люциус являлся счастливым исключением из правила: в Нарциссу Блэк он влюбился без памяти с самого первого взгляда. Впрочем, все девчонки Блэк были умные, способные и очень хороши собой. В принципе, красавица Астория тоже являлась блистательным экспонатом древней аристократии, практически не уступая ничем ни одной прошлой леди Малфой, только… Похоже, в глазах его сына у Астории Гринграсс был лишь один существенный недостаток: она была не Гермиона Грейнджер.
Учитывая, что Министр Магии слишком очевидно избегала контактов со всеми чистокровными волшебниками, хотя большинство из них действительно были благодарны ей по гроб жизни за спасение своей шкуры во время памятного процесса после второй магической войны, а к его собственному сыну она относилась, как к пустому месту, вывод напрашивался лишь один… Гермиона вряд ли была сознательной участницей зачатия своего собственного сына. К тому же, если не изменяет память, как раз в тот момент она состояла в отношениях с Роном Уизли, а вот исчезла из Англии приблизительно полтора или два месяца после свадьбы Драко. Всё это наводило на одну логическую мысль: стало известно о том, что она ожидает ребёнка, и будущее чадо явно не несёт в себе рыжие гены многочисленного семейства Уизли.
Получается, что Артур Уизли, несмотря на своё явное пренебрежение всеми остальными традициями чистокровных, заклинание бездетности до брака на своих сыночков всё-таки накладывал. Впрочем, учитывая «репутацию Казановы» брутального Билла или чрезмерную шустрость близнецов, а также отсутствие многочисленного рыжего потомства у их однокурсниц, лорд Малфой не мог бы сказать, что уж слишком изумлён. Ну, а предсказать, чья кровь течёт в будущем отпрыске, или во всяком случае определить, принадлежит ли плод их роду, мог любой патриарх.
Люциус не был зол. За последние одиннадцать лет его взгляды на понятия чистоты крови, а также её превосходство над кровью «грязной», особенно после знакомства с Гермионой Грейнджер и её нововведений последних пары лет, не только пошатнулись, но практически рухнули на некогда каменном фундаменте. Гениальная ведьма их на корню уничтожила, оспорив не только все разом, но и каждое по отдельности. По чести, лорд Малфой должен был признаться, что теперь прекрасно понимал своего сына, который был буквально зациклен на магглорождённой волшебнице с первого дня знакомства.
Меж тем, достигнув входа в подземелье Слизерина и дождавшись, пока перед ним распахнутся двери, Люциус поспешил к спальням первокурсников. Мысленно закатив глаза, он обнаружил обоих наследников своего рода, законного и не совсем, теперь разделяющими одну спальню, и притом делящих её на троих с Альбусом Поттером. Не в силах сдержать улыбки от одной только мысли, как старшее поколение профессоров будет произносить имена этой троицы в одном предложении, «Поттер-Грейнджер-Малфой», притом, обязательно в таком порядке, Люциус зашёл в комнату, придав своему лицу нечитаемое выражение, которому позавидовала бы его собственная старая маска Пожирателя смерти.
– Милорд, – Скорпиус в изумлении уставился на своего деда. – Чем можем быть обязаны столь неожиданному визиту?
– Да вот, на правах попечителя решил полюбопытствовать, после всех моих пожертвований, есть ли реальное золото в краске на твоих стенах, – незаметно оглядывая прикроватные тумбочки и с удовольствием отметив, что волшебные палочки ребят уже на них лежали – парни несомненно первом делом хвастались друг перед другом новыми волшебными атрибутами – Люциус непринуждённо повернулся спиной к мальчикам, одними губами произнося нужное заклинание над палочками Александра и Скорпиуса.
– На стенах, не думаю, но вот в нитях балдахинов, это точно, – в тон ему ответил Александр, с интересом разглядывая старшего волшебника, и представился. – Александр Грейнджер, милорд.
Люциус обернулся, как всегда незаметно убирая палочку в трость, и пожал руку мальчика, который явно за словом в карман не лез. Что ж, тут он слишком явно пошёл в свою мать, хотя и Малфоям тоже было чем похвастаться в этом департаменте.
– Очень приятно, молодой человек, – Люциус улыбнулся. – Надеюсь, что я увижу и вас, и юного мистера Поттера в Малфой-меноре на каникулах.
Альбус изумлённо приподнял брови, даже забыв представиться, а Александр с достоинством склонил голову в едва заметном аристократическом поклоне:
– Буду с нетерпением ожидать оказии, милорд, и сочту за честь.
Люциус мысленно качнул головой. От его внимания не ускользнуло, что Александр обладал безукоризненными аристократическими манерами, которые, впрочем, с недавнего времени проглядывали и в поведении его матери. Интересно, кому магглорождённая волшебница и её сын обязаны этим неожиданным приобретением? Впрочем, лорду Малфою начинало казаться, что сын министра магии или был необыкновенно наблюдательным, или в свои ранние годы уже читал мысли:
– Если вас удивляет, милорд, что сын маглорождённой волшебницы осведомлён о всех правилах этикета, то не стоит: как это ни странно, но меня обучал домашний эльф, Кричер, плюс, портрет дядюшки Ниджиллиуса.
Оба имени были Люциусу почему-то знакомы, правда, он не мог бы сразу определить, откуда. Впрочем, юный мистер Поттер тут же освежил его память:
– Подожди, Александр, Кричер – это же тот вредный эльф, которого когда-то унаследовал от Сириуса мой отец, но папа отправил его в Хогвартс…
Ну, конечно! Как же Люциус мог об этом позабыть! Кричер, вредный домашний эльф сумасшедшей Вальбурги Блэк. Кто бы мог сомневаться, что помешанное на роде Блэк, существо тут же почувствует рождение прямого наследника.
Уже возвращаясь в трапезный зал, Люциус столкнулся в коридоре с Гермионой.
– Мадам министр, как всегда, удовольствие Вас видеть. И как всегда, вы полны сюрпризов и не устаете меня удивлять. Например, ваше внимание к мельчайшим деталям относительно древних традиций.
– Лорд Малфой, – Гермиона Грейнджер прямо взглянула в глаза мужчины. – Давайте не будем танцевать вокруг да около. Я прекрасно осознаю, что всё это было неожиданностью, но позвольте вас уверить, если бы я знала, что Скорпиус не отправится в Дурмстранг, как изначально предполагалось, Александр бы сейчас был в Ильверморни, в Америке. Позвольте вас уверить, что я не питаю напрасных иллюзий относительно того, что Александр роду Малфоев совершенно ни к чему. Как вы, несомненно, уже заметили, вы узнаёте о его существовании совершенно случайно, сегодня, а не одиннадцать лет назад. И смею предположить, что если бы Александр и Скорпиус не стояли рядом, никто бы не заметил сходство моего сына с членами вашего рода. Во всяком случае, ещё очень много лет. Сразу отвечу на ваш основной вопрос: о том, кто является отцом моего сына, я узнала лишь в день его рождения, произнеся заклинание образного взросления. Да, пришлось покопаться в пыльных томах о традициях древних родов, но мне это не впервой. А вот что именно использовал на мне ваш сын, когда Александр был зачат, вам придётся спросить у него самого. Думаю, оборотное зелье, поскольку свой мозг в связи с моей принадлежностью к Отделу Тайн на наличие обливиэйта я проверила моментально.
– Вижу, что вопросов, от кого ваш сын унаследовал прямолинейность, мадам министр, явно ни у кого не остаётся, – Люциус насмешливо приподнял бровь. – Что ж, осмелюсь повторить ту фразу, которую я частично имел неосторожность обронить при нашей первой встрече, и которую, уверен, вы поняли не совсем правильно. «Жаль, что вы магглорождённая, мисс Грейнджер». Вы могли бы стать прекрасной леди Малфой. Впрочем, то были мои слова четверть века назад, смею вас уверить, что с того момента моя позиция изменилась.
– Насчёт леди Малфой? – язвительно заметила Гермиона.
– Насчёт вашего статуса крови, моя дорогая, как предотвращающего эту трансформацию фактора. Честь имею, мисс Грейнджер, смею надеяться увидеть вас во время сегодняшнего банкета, – и с этими словами, склонив голову в легком поклоне, Люциус развернулся на каблуках и поспешил прочь, а Гермиона задумчиво покачала головой ему вслед.
========== Глава 6 ==========
Комментарий к Глава 6
Итак, немного пикантного… не совсем по обоюдному согласию, автор согласна с вами, но и однозначно без возражений и протестов ни одной из сторон…
Драко Малфой стоял возле окна своей спальни в меноре, задумчиво глядя вдаль и отстранённо поигрывая стаканом переливающегося в лучах уходящего солнца виски. Сказать, что этот день принёс ему много новой информации, было бы не сказать ничего. Сегодня просто перевернуло его жизнь, и отнюдь не в сторону, о существовании которой он мог когда-либо подозревать. Если бы он хотел, он смог бы обвинить практически во всём, что случилось, отца, который явно приподнял заклятие бесплодия не в брачную ночь, а целым днём раньше. Просто, Драко реально не собирался кого-то винить, в глубине души ощущая дикое, необъяснимое счастье.
Первый раз Гермиону Грейнджер он заметил ещё в день отправления в Хогвартс, когда маленький одиннадцатилетний мальчик с нетерпением ожидал своё распределение на Слизерин. Симпатичная магглорождённая волшебница с непослушной копной пышных, густых волос привлекла его внимание практически с первого взгляда. Девочка была такой открытой и независимой, что наследник древнего рода, с пелёнок буквально выдрессированный скрывать свои истинные эмоции, не мог без восхищения смотреть на её явную искренность. В тот день, он вообще честно пытался не создавать врагов, только подружиться.
Например, Гарри Поттер, о котором он слышал буквально с того самого момента, когда начал себя сознательно помнить. Драко словно наяву вновь увидел перед глазами, как протянул тому, кто должен будет когда-то победить Тёмного Лорда, руку, но мальчик её не пожал. Более того, Малфой был уверен, именно в то мгновение сложилось распределение сил и симпатий, сохранившееся до сих пор. Поттер, его лучший друг Рон Уизли, и магглорождённая Гермиона, мозговой центр всех последующих операций «золотого трио». Сколько раз за свою жизнь Драко задавался вопросом, что было бы, если бы будущий спаситель волшебного мира от Лорда Волан-де-Морта просто пожал ему руку?
Впрочем, он не только думал об этом, он не раз рассказывал о судьбоносном событии своему сыну. И от его внимания не ускользнула до смехотворности перевёрнутая с ног на голову ситуация, произошедшая сегодня на перроне. Джеймс Поттер, исполняющий его собственную роль, придирающийся к Скорпиусу и собственному брату. И Александр Грейнджер, как когда-то его мать, тут же вступившийся за униженных и оскорблённых. Создание нового трио. Его собственный сын, наследник рода Малфоев, пожимавший руку Джеймсу, сыну Поттера. Быть может, теперь история не повторит саму себя?
Меж тем, мысли плавно вернулись обратно к ней, объекту его явной зацикленности. Когда Драко понял, что на этой магглорождённой волшебнице, Гермионе Грейнджер, свет сошелся клином? Сейчас он уже не смог бы вспомнить. Просто, с самого первого дня, наследник древнего чистокровного рода не мог понять, почему так остро реагирует на всё, что связано с до невозможности умной девчонкой. Если бы только она была чистокровной!
Теперь, уже будучи зрелым мужчиной, а не сопливым мальчишкой и потом подростком с бушующими гормонами, Драко прекрасно осознавал: его отец понял всё сразу. И тут же начал дрессировать его во всех предрассудках чистоты крови с удвоенным упорством, как всегда, превзойдя самого себя. Долгое время Драко был уверен, что выскочка-грязнокровка его просто раздражает и он её ненавидит.
Каким же он был идиотом! А потом был бал трёх волшебников, где Виктор Крам, более легендарный маг, чем чертов Гарри Поттер, плюс, чистокровный, который обучался в Дурмстранге, самой строгой из всех магических школ, наплевав на всё, включая своего директора-Пожирателя Смерти, появился с ней под руку. А Драко Малфой лишь бессильно открывал рот наподобие выброшенной из воды рыбы.
Потом было ещё столько событий, но… Просто, в один прекрасный момент повзрослевший парень наконец-то осознал, что то чувство, которое испытывает к магглорождённой волшебнице Гермионе Грейнджер, это далеко не ненависть. Скорее, он ненавидит самого себя за то, что не может даже допустить возможности, что любит её. Ведь это его проблема, а не Гермионы?
Когда на суде их всех оправдали, по иронии судьбы опять далеко не без её участия, отец первым делом бросился договариваться о женитьбе своего сына на чистокровной волшебнице. Кандидаток было много, но отец отнёсся к ситуации с не меньшей серьезностью и вниманием к деталям, чем выбору новой главы одной из своих компаний. В принципе, так оно и было, и Люциус остановил выбор на Астории Гринграсс, одной из самых красивых и умных, а ещё – своенравных чистокровных волшебниц, о которой за глаза говорили, что если бы Распределительная шляпа не боялась, то отправила бы её на Гриффиндор. Что ж, нужно отдать хитрости отца должное: в жены своему сыну он выбрал девушку, наиболее напоминавшую Гермиону Грейнджер.
Драко сражался за свою свободу, как лев. До последнего момента он отказывался сдаваться, но Люциус был неумолим. По прошествии времени, уже взрослый мужчина, Драко понимал: отец догадывался, что не сможет долго контролировать сына, что тот вполне может наплевать на все предрассудки и стать «предателем крови». А потом в «Пророке» появилась новость о помолвке Гермионы Грейнджер и Рона Уизли, и в то же утро Драко сдался. Объявление о его собственной помолвке с Асторией Гринграсс разместилось на первой странице хроники уже через два дня. Родители настояли, и день свадьбы был назначен через три месяца, самые короткие и быстротечные в его жизни.
Драко не намеревался искать с ней встречи, не предпринимал попыток невзначай пересечься на светских раутах, даже не пытался столкнуться в Косом переулке. Но за день до свадьбы в пух и прах разругался с отцом, и хлопнув дверью кабинета хозяина менора, аппарировал в низкопотребный паб. Дальше, события развивались в неожиданном направлении, но Драко бы ни за что на свете не изменил ни одной секунды. Сидя за барной стойкой, он топил печали в бокале дорогого виски, когда знакомая рыжая макушка привлекла его внимание.
Рон Уизли в окружении каких-то парней, двух из которых Малфой знал ещё с Хогвартса, зашли в бар и, не заметив Драко, устроились за столиком недалеко от него. Малфой не удержался, мысленно одарив рыжего придурка парой-тройкой сильных ругательств: если бы его ждала дома невеста – Гермиона Грейнджер, он бы ни за что на свете не шлялся со всякими идиотами по барам. Меж тем, Уизли, даже не пытаясь говорить тихо, очевидно жаловался дружкам на свою домашнюю жизнь, рассказывая о якобы не реалистичных требованиях Гермионы, которые с точки зрения Драко были вполне резонны. Просто, Уизли не привык общаться с культурными людьми, если бы кто-то спросил мнение Малфоя по поводу житейских раздоров в почти семье рыжего.
Впрочем, Малфоя никто даже и не подумал спросить, а собутыльники Уизли – иного названия для этих отбросов общества у Драко просто не было, согласно кивали и возмущались в ответ. Постепенно, всё более и более напивающейся Рон начал делиться деталями намного более личного плана, и в душе Драко с каждым мгновением поднималась буря негодования. Как могла она, талантливая, умная, блистательная волшебница, снизойти до этого ничтожества? Не может же быть, чтобы профессор Снейп был прав, и Гермиона поступила точно так же, как когда-то мать Гарри: вышла замуж за волшебника, чьим единственным достоинством была его чистокровность?!
Конечно, если это так, то Драко может винить в произошедшем самого себя, ведь с самых первых дней он вбивал ей в голову, насколько её статус крови ставит её ниже волшебников, рождённых от магических родителей. Решение пришло слишком быстро, и опрокинув в рот очередной стакан виски, не иначе, как для храбрости, Малфой на грани слуха прошептал заклинание, призывающее волосок с мантии Уизли.
С недавних пор, «оборотное» он носил всегда с собой, как впрочем и некоторые другие полезные зелья. Рыжий волос через мгновение исчез в крошечной склянке, содержимое второй из припрятанных в кармане баночек Малфой вылил в кувшин с пивом, который за приличное вознаграждение официант через несколько минут доставил на стол Уизли и его собутыльников.
Если бы Драко кто-то спросил, о чем он думал в тот момент, он бы затруднился ответить. На самом деле, на что он рассчитывал? Наверное, ни на что. Просто в это мгновение чрезвычайной ясности, он понял две вещи: рыжий друг Гарри Поттера, чьим единственным достоинством в глазах Малфоя была эта самая дружба, такую девушку, как Гермиона Грейнджер, не заслужил. А ещё… Он, Драко Малфой, готов был в оставшиеся ему в его собственной жизни до того, как его окольцуют перстнем верности, часы свободы, пойти на всё, что угодно, лишь бы хоть раз испытать, каково это: быть с женщиной, которую любишь.
Зелье, лишившее воли и памяти, не запрещённое, даже не слишком опасное, всего лишь одна из экспериментальных разработок Северуса Снейпа, сработало почти мгновенно. Уверенный, что впоследствии никто из участников даже и не вспомнит о произошедшем, Малфой подошел к ненавистному счастливчику и, направив палочку ему прямо в лоб, прошептал нужное заклинание. Драко не был силён в лигеллименции, защищать свои собственные мысли всегда давалось ему намного лучше, чем читать сознание других, но благодаря зелью, плюс, мозг Уизли был прост, как раскрытая книга, Малфой без труда получил всю нужную информацию. Напоследок отдав распоряжение всем присутствующим оставаться в баре до утра и никогда не задавать вопросов об этой ночи, Малфой вышел на улицу и тут же аппарировал по ещё мгновение назад обнаруженному им в голове Рональда адресу.
Коттедж, у дверей которого он оказался, был среднего размера, но очень уютным. Классическая ограда, множество цветов – Драко был уверен, их разведением занималась Грейнджер, небольшой фонтанчик под самыми окнами. Забавно, это была часть магического Лондона, почему-то Малфой всегда представлял, что Гермиона выберет себе жилище в маггловском районе. Ещё перед тем, как покинуть бар, он предусмотрительно выпил оборотное зелье, и сейчас немного неудобно поежился: к новому телу следовало привыкнуть. Впрочем, быть в образе рыжего – не значит потерять все свои стандарты, и щелкнув пальцами, Малфой призвал одного из домашних эльфов менора, предусмотрительно приказов ему оставаться невидимым и принести с собой букет белых роз. Существо появилось незамедлительно, точнее сказать, в руке Малфоя вдруг оказался букет, и кивнув, Драко тут же приказал эльфу возвращаться домой.
Дверь поддалась ключу, оказавшемуся в кармане брюк: оборотное работало просто безукоризненно. Зайдя в комнату, Драко осмотрелся по сторонам: интерьер, выдержанный в строгом, элегантном стиле, без излишеств и показушности, явно указывал руку Грейнджер, а не Уизли. Девушка действительно отличалась отменным вкусом, свидетельством которого была каждая вещь, каждая деталь в доме.
Оставив цветы на столике у самого входа, Малфой направился в ванную. Если ему хотелось быть в эту ночь не узнанным, надлежало смыть с себя усталость и запахи дня, а заодно добавить такие с первого взгляда незаметные, но абсолютно необходимые штрихи, как одеколон или лосьон после бритья Уизли, чем он там пользовался. Заодно, внимательно исследовав свое лицо в зеркале, Драко решил сбрить успевшую появиться за день щетину: он совершенно не знал, нравится ли Гермионе небритость, но решил не рисковать. В конце концов, даже если щетина ей по вкусу, ситуация будет не настолько трагичной, как если это в точности наоборот.
Когда со всеми приготовлениями было закончено, Малфой обвязался полотенцем, и ещё раз проверив свое изображение в зеркале и на всякий случай сделав глоток оборотного, покинул ванную комнату. Картина, представшая его глазам, заставила довольную улыбку коснуться губ и сделать выражение лица подобным голодному хищнику. Гермиона Грейнджер, только что вернувшаяся из министерства и все ещё одетая в светлую блузку, узкую юбку чуть выше колена, туфли на высоких каблуках и тёмные чулки – а в том, что это были именно чулки, Драко не сомневался, поскольку девушка в данный момент нагнулась, чтобы вдохнуть аромат роз, и изящное кружево мелькнуло в разрезе. Гермиона явно услышала его приближение, потому что, не разгибая спины, слегка обернулась и проговорила:
– Какая красота! Как ты знал, что белые розы – мои любимые?
Малфой усмехнулся, мысленно закатив глаза: всего лишь, потому что увидел несколько кустов на участке? Он отказывался верить, что спустя все это время знакомства с Гермионой, Рон Уизли до сих пор был не в курсе, что ей нравится. Впрочем, вслух он промурлыкал:
– Рад, что угодил. Проверим, смогу ли я угадать ещё пару-тройку вещей, которые тебе нравятся?
С этими словами, он подошел к девушке вплотную, уперевшись бёдрами в её ягодицы. Гермиона выпрямилась, откинувшись головой на грудь мужчины, и тут же отыскав губами его губы, которые Малфой накрыл жадным поцелуем, одновременно скользя руками от колена вверх, к тому самому краю кружева чулка.
– Подожди, я только переоденусь после работы, – выдохнула Грейнджер в его губы и попыталась отстраниться, но он не дал, нежно поглаживая кожу над кружевом и одновременно опускаясь поцелуями к её шее.
– Не надо, оставь, как есть, – и подхватил на руки, резко развернув лицом к себе.
Она не сопротивлялась. Позволив мужчине подсадить себя на кухонный стол, послушно обвила его шею руками, отвечая на поцелуй, и не противясь, когда он заставил её развести колени, устраиваясь между ними. Её ладони скользили по гладкой коже груди, слегка влажной после душа, плечам, гладили напряженную шею и перебирали короткие волоски на затылке. А Малфой напоминал сейчас сам себе кота, наконец дорвавшегося до сметаны, или по крайней мере, открывающего рождественским утром подарки ребёнка.
Его глаза, которые он не закрывал, рассчитывая насладиться каждой минутой, каждым украденным у судьбы мгновением и навсегда запечатлеть в памяти, блестели опасным огнём, руки путешествовали по всему телу девушки, открывая себе доступ к коже. Не прерывая поцелуя, он расстегнул мелкие жемчужинки пуговиц, тут же припав губами к открывшейся груди, успев отметить дорогое бра, которое, впрочем, тут же нетерпеливо расстегнул и отбросил в сторону. Теперь, получив беспрепятственный доступ к взволнованно вздымавшимся с каждым вдохом девушки грудкам, он на мгновение замер, наслаждаясь видом объекта своих многолетних фантазий, выдохнув в самые губы застывшей перед ним, полуобнаженной девушки:
– Какая же ты красивая, Гермиона…
Грейнджер перевела взгляд на его лицо, улыбнувшись, а он не мог оторваться от созерцания её, как она сейчас сидела перед ним: обнаженная до пояса, с широко разведанными коленями и задравшейся юбкой, открывавшей жадному взору чёрное кружево чулков и светлевшую над ним кожу. Глаза девушки были затуманены, волосы вновь падали на плечи – первым делом, он вынул шпильки, позволив пышным локонам рассыпаться по плечам, руки сейчас были заведены назад, опираясь на поверхность стола, и напряженные грудки с уже затвердевшими сосками призывно вздымались вверх. Они словно молили о его поцелуях и прикосновениях, и Драко не заставил их ждать, тут же накрыв ладонью один холмик.
Девушка протяжно вдохнула, застыв и запрокинув голову назад, когда его горячие пальцы коснулись прохладной кожи, и Малфой довольно улыбнулся, наблюдая за выражением удовольствия, доставленного им. Его пальцы медленно гладили, массажируя и слегка сжимая сосок, чувствуя, как с каждым прикосновением она напрягается, вжимаясь в него. Её вторая грудка коснулась торса парня, словно тоже прося о внимании, и Драко не отказал, тут же припав к ней губами. Дразня сосочек языком, словно играючи, и тут же углубляй поцелуй.
Гермиона застонала, запустив пальцы в его волосы и прижимая голову мужчины ещё ближе. Обнаженным торсом, крепко вжатым между её разведённых колен, он чувствовал, насколько она возбуждена, но не торопился переходить к главному, вместо этого, переместив губы к другому соску.
Наконец, вдоволь наигравшись, он вновь завладел её губами, прижимаясь к влажным от его поцелуев грудкам кожей, и скользнул ладонями к её коленям, медленно поглаживая ноги до самой кромки задравшейся юбки, неторопливо теребя так понравившееся ему кружево чулка. Переместив руки на внутреннюю сторону бёдер, он ласково провёл подушечками пальцев по нежной коже, вновь вызывая у девушки стон, и наконец обратил внимание на тонкую, влажную ткань, его последнюю преграду самого желанного, но не торопясь снимать изящную вещицу. Слегка отодвинув её в сторону, он теперь исследовал девушку пальцами, ласково поглаживая. Гермиона уже не сдерживала громкие стоны наслаждения, в котором Драко не собирался ей отказывать.
– Господи, – сорвалось с её губ почти стоном, но прежде, чем девушка могла назвать того, в кого он вынужден был обратиться по имени, Драко накрыл её рот поцелуем. Гермиона не сопротивлялась, и проглотив все, что она собиралась сказать, он оторвался от сладких губ:
– Отвечай только «да» или «нет», поняла?
– Да… о боже…
– Я сказал, «да» или «нет». Ты же у нас умница, Гермиона. Только «да и нет», или конкретно, что я прошу сказать. – Его пальцы теперь делали небольшие круги, и мужчина видел, что девушка уже едва способна не только мыслить, но и говорить. – Поняла?
– Да…
– Тебе нравится?
– Да…
– Скажи, тебе хорошо?
– Мне очень хорошо…
– Лучше, чем обычно? – она удивленно замерла, и он усилили натиск. – Ответь!
– Да, я никогда…
– Отлично. Ты меня хочешь? Помни, только да или нет, теперь отвечай!
– Да… да… да…
– Скажи, что хочешь меня. Только эти три слова, – он и сам едва сдерживался, но продолжал свою собственную игру, жаждая слов, которые много лет мечтал услышать.
