Текст книги "Созвездие Грейнджер или Новый Мир (СИ)"
Автор книги: Kitty555
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)
========== Пролог ==========
– Поздравляю вас, мисс Грейнджер, у вас сын!
Гермиона Грейнджер, секретный работник Отдела Тайн, невыразимец, устало прикрыла глаза. Последний год её жизни стал самым тяжелым, самым тернистым, почти непереносимым. Даже война, поиски крестражей, сражения с Пожирателями смерти, пытка Беллатрикс – ничто не шло в сравнение. Хотя бы, тогда у неё были друзья, она могла с кем-то поделиться, просто выговориться – сейчас же Гермиона Грейнджер была совершенно одна.
Хлопнув дверью, Рон ушел в тот самый день, когда талантливая, начитанная магглорождённая волшебница вдруг осознала, какого огромного количества знаний ей не хватает. Знаний именно о волшебном мире, его традициях, обычаях, древних таинствах. Всего того, о чём не предоставляла информацию программа Хогвартса, чему учили лишь в древних, чистокровных родах.
Вымученно приподняв ресницы, молодая женщина встретила взгляд обычного австралийского врача-магглы, только что в связи с непредвиденными осложнениями закончившей Кесарево сечение, и теперь протягивающей подозрительно молчаливой молодой женщине крошечный свёрток в нежно голубом одеяльце. Конечно, откуда этой не-волшебнице, всего лишь видавшей виды врачу-гинекологу, даже подозревать о существование пыток Круциатусом и его последствиях?
Когда необычная пациентка предупредила своего доктора, что ей, быть может, понадобится хирургическое вмешательство, чтобы произвести на свет малыша, опытный врач лишь покачала головой. Снисходительно улыбнувшись, она ласково уверила младшую женщину, что та в прекрасном состоянии здоровья, беременность ожидается без каких-либо осложнений, особенно если учесть оптимальный возраст будущей матери. Однако, в медовых глазах странной пациентки, в один прекрасный день появившийся у дверей её офиса и находившейся уже на приличном сроке, лишь сверкнула лёгкая грусть.
Нет, Гермиона не спорила с опытным врачом, конечно же ничего не знающей о мире магии и магической войне, но с каждой новой неделей врач с удивлением убеждалась, что молодая женщина была права. Непредвиденные побочные явления, осложнения, невесть откуда появившиеся внутренние шрамы… Беременность была какой угодно, но только не лёгкой. И в завершении всего, Кесарево сечение, которое врач тоже не могла предсказать, учитывая прекрасное состояние здоровья ребёнка, его оптимальный размер и чудесную физическую кондицию матери. И тем не менее, закончив накладывать швы, теперь доктор наблюдала, как помощница протянула юной матери её крошечного новорождённого сына.
– Он безукоризненно хорошенький! – старшая женщина непроизвольно нахмурилась, вопреки себе отметив, что молодая мать словно оттягивает момент знакомства с сыном. Её веки были по-прежнему припущены, а из краешка глаза скатилась одинокая слеза. Девушка в комнате была одна, рядом с ней на протяжении всей беременности не было ни одного друга или члена семьи. Не говоря уже об отце ребёнка. Когда-то, молодая женщина сказала, что родителей у неё больше нет. Впрочем, Гермиона очень скоро пришла в себя, и подняв на доктора печальные, тёплые глаза, мягко улыбнулась ей и кивнула:
– Спасибо вам, доктор. За всё.
Гермиона Грейнджер, бесстрашная Гриффиндорка и героиня второй магической войны, в свое время приложившая далеко не последние усилия для победы над Волан-де-Мортом, наконец взглянула на своего сына и тут же едва подавила тяжелый вздох, сражаясь с нахлынувшими подозрениями. Светлый пушок на голове, пронзительные серые глаза, фарфоровая белоснежная кожа. Дождавшись, пока медсестры и врачи оставят её наедине с ребёнком, наконец, вновь переместив в послеродовую палату обычного маггловского родильного отделения больницы в Австралии, девушка протянула руку к крошечной бисерной сумочке и вытащила из неё волшебную палочку.
Привычно замаскировав свою магию, Гермиона Грейнджер взмахнула палочкой над новорождённым сыном, воспроизводя рядом с ними более взрослый образ ребёнка и заставляя его на глазах становится все старше и старше. С каждым мгновением, мягкие губы, на которых когда-то так часто играла добродушная улыбка, всё крепче сжимались в тонкую линию. Сомнений быть не могло: чем старше становился её новорождённый сын, тем больше он превращался в точную копию одного небезызвестного чистокровного волшебника. К одиннадцати годам сомнений быть не могло. Перед ней стояла точная копия ЕГО, только вместо белоснежных платиновых волос, кудри мальчика были светло-песочными и волнистыми. Наконец, взмахом волшебной палочкой закончив колдовство, молодая женщина устало откинулась в подушках.
– Так вот, кто был твой отец, малыш. Признаться, вы меня удивили… лорд Драко Малфой.
========== Глава 1 ==========
Одиннадцать лет спустя…
– И всё-таки, эта магглорождённая девчонка – не просто лучший министр магии со времён основания самого Мордредова министерства, она лучшее, что когда-либо появлялось в нашем мире с момента создания Моргановской волшебной палочки.
Отложив в сторону утреннюю газету, Люциус Малфой довольно улыбнулся, изящным жестом поднося к губам чашку из тонкого фарфора. Как это случалось каждый раз при упоминании их недавно избранной министра магии, небезызвестной Гермионы Грейнджер, выражение лица его сына стало нечитаемым, а невестка Люциуса, последнее время буквально таявшая на глазах Астория, в девичестве Гринграсс, напряглась.
– Как же замечательно, что ты все ещё так считаешь, дорогой, – Нарцисса, в отличии от сына и его супруги, даже не повела бровью. – Особенно если учесть, какую поддержку и ты, и все остальные твои бывшие соратники ей оказали и сколько усилий приложили, чтобы она победила в этих самых выборах.
– И о которой она даже не подозревает, – хмыкнул Драко Малфой.
– Потому что мисс Грейнджер её бы никогда не приняла, – холодно пожал плечами старший Малфой. – И тем не менее, все эти изменения, за которые так ратует наш новый министр магии, все те коррективы, которые она уже успела внести и привести в жизнь – это не только замечательно и необыкновенно логично, это буквально беспрецендентно в прошлом.
– Конечно, – Нарцисса насмешливо скривила губы. – Магглорождённая ведьма, которая занимается проблемами сквибов, выступающая за раннюю интеграцию магглорождённых волшебников в наш мир, и которая впервые за историю Хогвартса ввела в школьную программу обязательный курс древних традиций и этикета для магглорождённых, плюс, когда-то буквально выцарапывая вас всех из Азкабана – действительно, кто бы мог ожидать.
– Никто, – глаза Люциуса были привычно холодными и серьезными. – Но тем не менее, она все это сделала. Присоединилась к команде защиты бывших пожирателей на суде Визенгамота, выступила с пламенной и безукоризненно логичной речью, убедила практически всех проголосовать за наше помилование, хоть и не без постоянного наблюдения Аврората, и таким образом предотвратившая исчезновение большинства чистокровных родов. Можно подумать, нас на тот момент оставалось так много, а если бы не она…
***
Суд над Пожирателями смерти длился около года. Бесконечная череда адвокатов, на чьи банковские счета за это время успело перекочевать несчетное количество золотых монет, чередой выступали перед судьями Визенгамота. Не менее жаркие речи звучали от команды прокуроров, а свидетели защиты и обвинения один за другим сменяли друг друга. Каждый день в газетах появлялись статьи, журналисты горячо спорили друг с другом, опровергая старые аргументы и молниеносно приводя новые, а магический мир, затаив дыхание, ожидал разрешения судьбы тех, кто сотни лет были его золотой аристократией.
Люциус,как и все остальные его бывшие соратники-Пожиратели смерти, уже практически смирился со своей судьбой провести остаток дней в Азкабане. Впрочем, большинство Пожирателей Смерти его поколения не рассчитывало на долгую жизнь, и многие подозревали, что на самом деле их приговором будет скорый поцелуй Дементора. В конце концов, это молодые и сильные соратники после первой магической войны смогли продержаться долгую декаду, а на что могут надеяться они, волшебники как минимум не первой молодости и наилучшего здоровья, теперь? Люциус, как и большинство представителей старшего поколения, просто надеялся, что их дети или смогут избежать печальной участи заключения, или хотя бы успеют выйти на волю в достаточно юном возрасте, чтобы древние магические рода имели шанс на потомство и не прекратили свое существование.
Именно в этот момент, когда отчаяние и безысходность уступили место смирению, перед Визенгамотом появилась она, Гермиона Грейнджер, могущественная магглорождённая ведьма, самая талантливая волшебница за многие годы. Они знали её все. Кто-то встречался в бою, кто-то был наслышан о её способностях, буквально все – знали о ней от своих отпрысков, шесть лет без умолку трещавших о «самой талантливой Ведьме Хогвартса». Что почувствовали они, уставшие и практически сдавшиеся, когда кареглазая волшебница с серьёзным выражением лица и затянутыми в строгую причёску непослушными волосами, облачённая в адвокатскую мантию, застыла перед ними?
Совершенно ничего хорошего. Она была очень умна, обладала прекрасным чувством логики и совсем недавно яростно сражалась против них. Большинство, про себя горько ухмыльнувшись, тут же окрестили мисс Грейнджер «последним гвоздём в крышку своего гроба», и приготовились слушать обвинительную речь уже просто с праздным любопытством.
Девушка начала говорить спокойно и размеренно, отчётливо чеканя каждое слово, словно впечатывая его в сознании каждого присутствующего. Она даже не смотрела в их сторону, но слова, слетавшие с пухлых губ, слегка подчеркнутых светлой помадой… Люциус никогда их не забудет. Даже спустя много лет, они звучат в его ушах, словно это было вчера. Наверное, только через полчаса её речи, они все, наконец, осознали тот факт, что мисс Грейнджер была одета в цвета команды адвокатов, а не прокурора. Она говорила о традициях и обычаях волшебного мира, о том, что они все, сидевшие на скамье подсудимых, и были теми самыми традициями, историей и обычаями; о важности магического наследия, о толерантности и прощении…
«Нет, я ни в коей мере не оправдываю содеянное сидящими здесь людьми, или имевшие место жестокость и бессердечность. Но я хочу лишь напомнить всем присутствующим, что они – это та самая основа магического мира, фундамент наших традиций и обычаев. Они – те самые чистокровные, на которых строился магический мир. Они – то самое прошлое, без которого нет будущего. Они – это наша история и суть. Священные двадцать восемь, чистокровная аристократия, древнейшие семьи…
Да, они все пошли за тем, кого не принято называть. Но быть может, нам стоит сконцентрироваться не на том, что они следовали за ним, а задуматься, почему? Быть может, меняющиеся обычаи, новшества в магическом мире, прилив новой магии, то, как магический мир все дальше и дальше уходит от своих традиций, и являлось причиной, а не следствием? Если мы сегодня удовлетворим требования обвинителей и заключим их всех в Азкабан, приговорим к Поцелую Дементора, мы потеряем практически все древнейшие рода. Не останется больше священных 28, исчезнет большинство чистокровных семей, всех тех, кто испокон веков поддерживал традиции магического мира.
Да, я прекрасно знаю, что обернись все по-другому, и ни мне лично, ни другим волшебникам и волшебницам, которых они видят ниже себя, было бы не видать снисхождения. Но не будем равняться на худших, сегодня в нашей власти вместо ненависти, мести, наказания, протянуть поверженному противнику руку мира и милосердия.
Они – неотъемлемая часть нашего мира, слишком уникальная, чтобы их терять. Быть может, нам следует задуматься, почему чистокровные волшебники приняли ЕГО идеи так близко к сердцу? Быть может, в стремительно изменяющемся магическом мире они увидели угрозу самому существованию традиций и основ этого мира? Быть может, следует не наказывать, а задуматься о причинах?
Две магические войны – это немало, сотни, тысячи напрасно утерянных жизней, навсегда исчезнувшие семьи и фамилии, сколько ещё жертв мы должны положить на алтарь ненависти? Не пора ли начать залечивать раны, возрождать магический мир, стремиться к единению, а не очередному расколу…»
Она ещё долго говорила, её мягкий голос звучал в мёртвой тишине зала. Словно громом пораженные, сидели перед ней те, кто чётко знал: сами бы они не оказали этой девочке и грамма милосердия, о котором она просила для них. После её речи, когда та, которой на глазах Люциуса Малфоя в его собственном доме зачарованным ножом врезали в кожу слово «грязнокровка», по-прежнему ни разу не взглянув на обвиняемых, молча опустилась на скамью среди остальных адвокатов, самые высокооплачиваемые защитники магического мира отказались добавить что-либо ещё. Наверное, просто не хотели испортить уже произведённый эффект. К великому удивлению всех присутствующих, прокуроры тоже молчали, не возобновив прения. Судьи удалились на совещание…
А потом их всех помиловали. Да, их палочки будут под наблюдением, как и они сами – под постоянным надзором Аврората, но они все вернутся в имения, к нормальной жизни, имея возможность продолжать род, растить детей, строить волшебный мир… Нужно ли говорить, что никто из них не смог забыть ни её, самую блистательную ведьму многих поколений, ни её речь? Люциус знал, что Гермиона Грейнджер в одну минуту стала известна, как самый перспективный адвокат волшебного мира. И буквально все адвокатские конторы предлагали ей партнёрство, а предложения о работе сыпались, как из рога изобилия… Легальный отдел министерства магии готов был пообещать ей золотые горы, лишь бы только мисс Грейнджер приняла их предложение.
Она отказала всем. Очень вскоре поползли слухи, что Гермиона Грейнджер ушла работать в Отдел Тайн. Снова, что-то связанное с традициями и обрядами, обычаями и историей, впрочем, чем она занималась в отделе, о котором нельзя говорить, не знал никто. А через несколько месяцев она исчезла с радаров, буквально испарилась из магической Англии.
Нужно ли говорить, что каждое чистокровное семейство сочло бы за честь принимать в своем доме её, которая добилась помилования Золотой Аристократии? Но она никогда не принимала приглашения никуда. Люциус прекрасно понимал, почему Гермиона Грейнджер скорее умрёт, чем появится в Малфой-меноре, но почему она вежливо отказала всем остальным аристократам, с многими из которых даже никогда не пересекалась лично, было полной загадкой. Впрочем, о ней многие годы было совсем ничего не слышно, ходили слухи, что девушку видели в Австралии и Бразилии, что она путешествовала по Африке, бывала на континенте.
В магической Англии Гермиона Грейнджер появилась лишь несколько лет назад, по-прежнему сторонясь высшего света, упорно держась в тени, избегая социальных празднеств и тусовок, но одну за другой продвигая реформы, от которых чистокровная аристократия просто не могла не быть в искреннем восторге.
Порой, они все не понимали, чего она добивается, почему так рьяно защищает старинные традиции, и на первый взгляд продвигает интересы аристократии и чистокровных. Но с каждым новым законом, с каждым новым введением, их общество становилось лучше, сплочённее, магический мир двигался вперёд.
========== Глава 2 ==========
Гермиона Грейнджер, самый юный Министр Магии за последнее Модред и Моргана только знают, какое количество лет, первая и единственная магглорождённая женщина министр за историю магического мира. Сколько ещё в её резюме было этих «первая, единственная, неповторимая»? Она уже давно официально признана мозговым центром золотого трио, холодным разумом, который и победил Тёмного Лорда. Идейный центр многих законов последних лет, а также изменений, которые большинство не понимало, порой принимая за шаг назад.
Например, её интерес к проблеме сквибов. Тут, её не понимал никто из друзей, не только Гарри, Рон и Джинни, но даже Перси Уизли. Когда Гермиона впервые заинтересовалась этим вопросом, Перси, единственный из своего семейства ещё продолжавший с ней общаться, просто всплеснул руками:
– Зачем тебе это, Гермиона? Сквибы – это проблема вырождения и повёрнутых на своих идеях чистокровных, плюс, многие из нас, так называемые «предателей крови», считают, что это их наказание за излишний снобизм. А может, пара-тройка проклятий, которыми в них швырнули на тропинках столетий истории за многочисленные «добрые дела». В любом случае, всем в волшебном мире прекрасно известно, что если не доводить свои рода до браков между очень близкими родственниками, проблем не будет, то есть, нужно вводить свежую кровь. Ты уж извини, дорогая, но никому из нас это не грозит. То есть, если не бзикнуться на Мордревой чистоте крови и не скрещиваться, как последние идиоты, со своими первыми кузинами, то и сквибов не останется. Не понимаю, какого лешего тебе это даже интересно?
А ей было интересно. И это не было из-за очевидной причины – инбридинга, как раз она прекрасно понимала, что и как случалось. Просто, в один прекрасный момент, магглорождённая волшебница Гермиона Грейнджер столкнулась со старинными обычаями и традициями магического мира, и внезапно самая яркая и блистательная ведьма за последние Мерлин знает сколько лет, отчётливо поняла: она не знает об этом мире практически ничего. И тогда, в тот самый момент, когда она могла построить умопомрачительную карьеру адвоката, когда её имя звучало на всех устах, Гермиона Грейнджер исчезла под покровами Отдела Тайн, а потом и вообще покинула Англию. Конечно, на то имелись очень веские и существенные личные причины, но во время своих скитаний девушка изучала историю магии.
Об этом знали в Отделе Тайн, но никто даже не догадывался, что в её путешествии в мир самых старинных, таинственных и тёмных обычаев и традиций бессменными спутниками Гермионы Грейнджер стали два портрета. Один – Северуса Снейпа, а второй… Впрочем, этот портрет присоединился к ним намного позже, когда мисс Грейнджер уже жила в Австралии. Просто, в один прекрасный день, бывший директор Хогвартса, профессор Снейп, вдруг поинтересовался, могла бы она повесить в своей гостиной или кабинете багетную рамку для Неджиллиуса Блэка. К этому моменту, Гермиона уже не удивилась вопросу.
– Вы ему сказали, профессор?
– Да, – голос бывшего учителя зельеварения был привычно холоден. – Я посчитал, что он должен знать. Ведь в конце концов, Александр – его прямой потомок, единственный во всей магической Англии и за её пределами способный продолжить род Блэк, Гермиона, – с недавних пор, бывший профессор больше не называл её «мисс Грейнджер», предпочитая данное при рождении имя. – Плюс, старина Блэк, как ты знаешь, прекрасно осведомлён во всех вопросах, которыми ты интересуешься. Мне кажется, было бы непозволительным упущением не воспользоваться такой возможностью, особенно, когда всё, что он требует взамен – это дать ему возможность участвовать в воспитании Александра.
Гермиона, прекрасно знакомая с выступлениями портрета другой представительницы благородного семейства Блэк, небезызвестной Вальбурги, насмешливо скривила губы и уже хотела что-то возразить, но Северус спокойно продолжил:
– Лорд Блэк даже торжественно пообещал, что не скажет ни слова по поводу вашего решения, мисс Грейнджер, назвать его потомка не в честь очередной звезды, а великого маггловского полководца.
Гермиона Грейнджер прыснула, не сдержав смех, и сочла нужным не уточнять, что её сын был назван не в честь безусловно великого Македонского, а совсем другого Александра. Автора её любимой повести о надежде и мечте, «Алые паруса».
Так в её доме появился портрет ещё одного бывшего директора Хогвартса, чистокровного волшебника Ниджиллиуса Блэка. Впрочем, Северус, как всегда, оказался абсолютно прав: бывший патриарх одного из древнейших магических родов показал себя бесценным ресурсом в её исследованиях, за которыми он с огромнейшим интересом не только следил, но и сам зачастую помогал, принимая активное участие, и с удовольствием и готовностью отвечая на вопросы, которые Гермиона даже не могла додуматься спросить по той простой причине, что просто не подозревала об их существовании. Впрочем, Лорд Блэк не зря в прошлом был преподавателем: острый ум и жажда знаний его новой ученицы покорили учительское сердце почти мгновенно. Да и материнство Гермионой «последней надежды его рода» также играло не маловажную роль.
Постепенно, благодаря участию в её жизни сразу двух представителей семейства Блэк, Андромеды и Ниджиллиуса, магглорождённая волшебница в тонкости и до мельчайших подробностей изучила все обряды, традиции и этикет магической аристократии. А ещё, из постоянных стимулирующих дискуссий с двумя бывшими профессорами Хогвартса, родились на свет её идеи бесконечного потока магии, который по мнению самой Гермионы мало чем отличался от маггловского понятия «круга жизни», происхождения магглорождённых волшебников и роли во всем этом сквибов. На первый взгляд бесчеловечные, старинные традиции чистокровных обретали новые краски и смысл, и девушка все больше и больше понимала, что нужно делать, чтобы магический мир двигался вперёд.
Вновь оправив длинный рукав тёмной кружевной блузки, ведь ненавистные слова, врезанные в плоть безусловно проклятым ножом Беллатрикс Лестрейндж, тоже, мать её, в девичестве Блэк, никуда не делись, если и слегка потускнели за последние годы, Гермиона вздохнула и приготовилась к встрече со своей следующий посетительницей.
Панси Паркинсон, в прошлом – миссис Нотт. Когда-то непримиримая школьная соперница и ненавистница, Панси вернулась в магический мир совсем недавно. Кто бы мог подумать, что один из самых перспективных и удачных браков магической аристократии, союз между родами Паркинсон и Нотт, распадётся всего через два года. Их первенец оказался сквибом. В принципе, ничего ужасного или сверхъестественного само по себе не произошло: патриарх рода Ноттов, ровно как и сам отец Панси, решительным движением волшебной палочки уничтожили одно упоминание о постыдном наследнике Ноттов, навсегда стерев его имя с семейных гобеленов. В принципе, всё как всегда, и не магический младенец должен был быть выброшен в мир магглов, а неудачливые родители, навсегда забыв о его существовании, приступить к производству на свет следующего наследника рода, когда к всеобщему удивлению Панси заупрямилась.
Молодая мать наотрез отказалась расставаться с младенцем и требовала оставить его в семье. Оба патриарха родов, как и её собственный муж, безуспешно пытались применить к упрямице бесконечные и не всегда милосердные виды убеждения, о чем Гермиона узнала много лет спустя, но ничто не имело эффекта. В конечном итоге, Теодор Нотт, никого этим не удивив, развёлся с женой, и вновь ставшая мисс Паркинсон, Панси вместе с сыном-сквибом навсегда покинула Волшебный мир Англии.
А вернулась она лишь когда Гермиона Грейнджер, тоже внезапно вновь появившаяся в магической Англии два года назад, принялась продвигать законы о сквибах. В одно прекрасное утро, в окно изумлённой магглорождённой волшебницы постучалась сова с посланием от мисс Паркинсон, просившей о встрече. Впрочем, удивляться Гермионе пришлось недолго, поскольку её извечный источник всех новостей и сплетен, Лорд Ниджиллиус Блэк, тут же высказал предположение о личных причинах просьбы мисс Паркинсон, одновременно поведав вышеупомянутую историю. Откуда, каким образом чертов портрет был так хорошо осведомлён обо всех сплетнях магического мира, всегда оставалось для Гермионы тайной за семью печатями, хотя девушка уже давно подозревала, что портреты патриархов каким-то образом могли связываться друг с другом и, как правило, сплетничают обо всём.
С тех пор Пэнси Паркинсон стала близкой соратницей и сподвижницей всех изменений, над которыми работала будущий министр магии по вопросу о немагических детях волшебников. Именно такой политкорректный термин ввела Гермиона Грейнджер для сквибов.
***
– Гермиона, нам пора! – Джинни Уизли, в замужестве Поттер, привычным рыжим ураганом ворвалась в кабинет подруги. Давно уже прошли времена, когда вся семья Уизли, наверное, за исключением Перси, её активно игнорировала, и по возвращении Гермионы в Англию, не без приложенных усилий Гарри Поттером, Джиневра вновь стала близкой и родной.
– И тебе добрый вечер, дорогая, и, конечно же, я не занята, – мадам министр, как теперь называли Гермиону Грейнджер, раздраженно захлопнула очередную книгу и отложила в сторону отчёт, который все это время просматривала. Конечно, Джинни была права, и если они собираются успеть, то нужно отправляться сейчас же. А успеть они должны непременно, ведь сегодня мадам министр магии в день начала учёбы в Хогвартсе произносит приветственную речь для учеников.
Образование в школе Магии и Волшебства стало ещё одним из коронных «коньков» нового министра. Гермиона настояла на введении в программу Хогвартса классов «Классического этикета и традиций магического мира», посещение которых было обязательным для всех магглорождённых волшебников и волшебниц первого года, а также для любых детей из волшебных семей, кто считал, что подобные знания им не помешают. В результате, сразу после введения класса в школьную программу, его брали все многочисленные наследники семьи Уизли, а также Джеймс Поттер, старший сын Джинни и Гарри.
Класс вообще был баснословно популярен, и практически только наследники древних чистокровных семей, а также самых чопорных из волшебников, которые и сами успели обучить своих детей или заплатили тьютору, чтобы привить своим чадам подобающие манеры, не подавали заявление на участие. Учительницей «традиций и манер» стала Андромеда Тонкс, в девичестве Блэк, и даже самые высокомерные из чистокровных не смогли бы придраться к качеству преподаваемого ею материала.
Маггловедение по-прежнему оставалось одним из обязательных предметов, однако, в новой школьной программе официально изучать его рекомендовалось намного позже, но было одно «но»… Конечно, опытные педагоги, такие как Минерва МакГонагалл и каждый портрет директора, висевший на стенах её просторного кабинета, мгновенно поняли задумку и оценили идеи нового министра: вместо того, чтобы «насаждать» магглорождённых, Гермиона Грейнджер ненавязчиво вводила их в волшебный мир и учила быть практически не отличимыми от его коренных жителей. Создавалось впечатление, что магглорождённые не просто занимают незаконно чье-то место, например, усланных к магглам сквибов, а упорно работают за право принадлежать в магическом мире.
Само маггловедение мадам министр изменила до неузнаваемости. Вместо скучных лекций, которые практически все чистокровные ненавидели и ходили на уроки, как на свидания со святой инквизицией, которой, кстати, уделялось устрашающее количество времени, теперь они читали маггловскую литературу, слушали музыку, старшие ученики посещали концерты и музеи, а еще – они все с первого года в школе смотрели фильмы. Именно это нововведение, которое мадам министр ненавязчиво включила в жизнь школы, как просто времяпровождение после занятий, имело наибольший успех практически у всех.
«Кино» изначально вызвало неподдельный интерес, более того, оценки за посещение сеансов не ставили, а первые смельчаки, заглянувшие полюбопытствовать о данном нововведении, так восторженно о нём рассказывали – «это словно вместо того, чтобы читать книгу, смотришь колдографию» – что целую неделю не могли успокоиться. В результате, на следующий «сеанс» ученики Хогвартса явились в полном составе, и ненавязчивая забава тут же стала излюбленным времяпровождением.
А фильмы подбирала сама мадам министр в основном исторические, плюс биографии известных в мире магглов людей, ну и конечно, «фан» – и уже к концу первого года нововведения, каждый ученик Хогвартса знал о мире без магии больше, чем все выпускники за последнюю тысячу лет вместе взятые. Даже любопытные домашние эльфы прятались в углах и очень быстро нашли своего фаворита: «Властелин Колец» имел такой сумасшедший успех, что извечные наволочки пропали из их обязательного гардероба.
И чистокровные волшебники с распростёртыми объятиями приняли изменения, каким-то образом начиная испытывать всё меньше раздражения по отношению к магглорождённым.
А новая мадам министр магии, конечно же, не останавливались на уроке «этикета и традиций». Гермиона ратовала за раннюю интеграцию магглорождённых, предлагала коренным волшебникам в неком роде взять шефство над теми, чьи имена при рождении появлялись в волшебной книге Хогвартса. Особенно Гермиона надеялась, что те семьи, кому придётся отдавать своих собственных детей, так называемых сквибов, в мир неволшебный проявят наибольший интерес к интеграции новых волшебников.
В принципе, она была права, в чем не раз убедилась во время разговоров с той же мисс Паркинсон и другими наследницами чистокровных родов, чьи дети не имели волшебных способностей. В данный момент в министерстве рассматривался вопрос о так называемом обмене: Мадам Министр магии предположила, что не волшебных детей волшебных родителей лучше всего отдавать в семьи магглорождённых учеников Хогвартса. В конце концов, их родители-магглы уже знают об их мире, а значит, смогут лучше всего позаботиться о маленьких сквибах, чьё место отныне было в мире не магическом.
«Эти люди в каком-то смысле теряют своих детей, отдают их нашему, волшебному миру. Мне кажется, было бы справедливо, если бы наши не магические дети оказались именно у них…»
Как всегда сказанные мягким, убедительным голосом, слова имели эффект. Чистокровные задумывались и… соглашались.
========== Глава 3 ==========
На платформе 9 и 3/4 было шумно и людно. Ученики в разноцветных школьных галстуках толпились небольшими кучками, в основном придерживаясь факультетов. Ещё не прошедшие распределение первокурсники пока что держались поближе к своим родителям, с любопытством оглядываясь по сторонам в поисках знакомых и многочисленных родственников. Впрочем, бывшие и нынешние Слизеринцы стояли немного поодаль, не стремясь смешиваться с толпой.
Люциус Малфой, вместе с супругой настоявший, что он хочет присутствовать не только на проводах внука в Хогвартс, но и наблюдать за самим процессом распределения, сосредоточенно оглядывался по сторонам. Заметив Теодора Нотта, провожавшего в этом году своего, наконец, унаследовавшего магию отпрыска, лорд Малфой ему приветливо кивнул. Матерью второго сына Тео являлась, конечно же, ведьма не из такого древнего чистокровного рода, как Пэнси Паркинсон, но сумевшая подарить Ноттам волшебника.
