Текст книги "Путь демона, сменившего гнев на милость (СИ)"

Автор книги: Кирин из райских садов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

– Сяо Цзю, – поначалу девочка игнорировала новое имя, иногда фырчала и рычала, – Сяо Цзю, я принёс покушать, – но к нему уже привыкла. Несмотря на сальные волосы и колтуны в них, несмотря на землю и пыль, прилипшие к лицу, всмотревшись, можно было увидеть те милые черты, которые так грязно расхваливали взрослые. И серые глаза, яркие и чистые. Необычные и редкие для их народа.

Свернувшийся в углу клубочек выпрямился. Настороженный взгляд исподлобья направлен то на его лицо и раздражающую улыбку, то на лепешку в руке. Сглотнула. Юэ Ци положил лепешку перед ней на платке, который берёг. Какая-то госпожа обронила его… но никто так и не решился подобрать кроме него.

– Приятного аппетита, – и поставил свою бутыль. Сел боком и стал поглядывать в сторону остальной компании. Те тихо смеялись и болтали, вспоминая интересные истории, закончившиеся для них хорошо. Со стороны маленькой дикарки послышалось жадное чавканье, иногда прихлёбывание. Юэ Ци знал, что там ему останется не на один раз. И это знание всегда вызывало улыбку.

– Добрые люди пугают, – тихий, слабый, но отчего-то благодарный голос был незнаком ему. Юэ Ци удивлённо и резко обернулся, чем заставил сяо Цзю снова вжаться в клубочек и посмотреть на него опасливым и недоверчивым взглядом.

– Почему? – он сгорбился, чтобы казаться меньше.

– Что они хотят… – и опустила голову, стараясь сжаться ещё больше.

Юэ Ци призадумался. Если он постарается угадать мысль верно, это поможет ему сблизиться с ней?

– Добрые люди пугают, потому что не говорят, чего хотят взамен? – сяо Цзю не стала реагировать. – Ты не веришь таким людям? – не поднимая головы, девочка покачала головой. Кажется, его маленькие мучения не прошли даром.

– Тогда, чтобы ты мне поверила, я должен попросить что-то взамен? – маленькие пальчики сжались в кулачки. – Для начала перестань биться и кусаться. Мы хотим тебе помочь. По крайней мере, с нами тебе лучше, чем могло бы быть в борделе. Ты ведь знаешь, что это за место? Тебя хотели продать туда, – по мере того, как он медленно говорил, Шэнь Цзю отворачивалась от него. В мимолётном взгляде читалось недовольное признание его правоты. Но и фырчать и рычать она тоже не стала – прогресс!

…

– Помогите! Пожа… – не то чтобы ночь, но и не ранний вечер. Район не богатого, не бедного города не самый лучший, а худших просто нет. Красавицу прижали? А если не красавица, так радоваться надо. И всё же один старик выглянул в окно – никого. В переулок он не сунется. Что ему? Женщины не вылезут из своих домов. Да и стихло всё быстро. Так чего шум наводить?

А стихло быстро, потому что тот может и не высок, да крепок и силён. Что ему эти тонкие ножки, в которых силы для удара недостаточно? Тряпку в рот да за руки хвать! И что? И всё! И не чтобы он жениться засобирался: девка мила, да семья с небольшим достатком. Такую обесчесть, так за милую душу в бордель отдадут. И не то чтобы это не порицалось, в отношении пострадавшей семьи; просто виновники куда-то исчезали, а появлялись другие люди, сутенёры. Подобное нечасто случалось, да и пойти в суд не выйдет. Кто только не ходит в бордель? Где красавица на ночь не нужна? С красавцами всё обстоит примерно так же…

Увлечённый без памяти своим чёрным делом, идиот. Лёгкий бег от природы и ловкость рук – один удар тупым концом ржавой мотыги, и в глазах мужчины потемнело. Он с проклятьями замычал. Пока оборачивался, подбили под колени – упал. Ещё один удар по голове, более тяжёлый и резкий. И то из-за старшинства и щедрот природы носителям энергии ян.

Шэнь была бы не прочь заехать животному ржавым концом по шее, но, во-первых, Ци-гэ не даст, во-вторых, это не разбойник без места жительства и работы, а потому могут и проблемы прилететь. Ци-гэ догадывался, о чём сяо Цзю могла подумать в данный момент, но нравоучения отложил.

– Сяоцзе, простите великодушно, – сжавшаяся в стороне, как только вышла возможность, девушка несмело посмотрела на… детей? Эти оборванцы недавно замелькали здесь. Их обычно больше, но на этой улице чаще мелькали именно эти двое. Девочка восьми лет и мальчишка, на вид ему десять (на деле одиннадцать). Такая маленькая, а так бесстрашно накинулась на того мужчину – и голову повернуть невозможно, чтобы посмотреть. И что, что в спину? Кто ещё мог бы осмелиться. А это мальчик… он старается улыбнуться правильно и осторожно протягивает руку.

Девушка помощь приняла. Заговорить сразу не получилось, невероятно большой ком встал в горле, причиняя боль. Уже сама она взялась за маленькие грязные ручки, потащив детей прочь. Ци-гэ, как дурачок, стоял рядом с ней у двери в чужом доме и доброжелательно улыбался, пока барышня пыталась рассказать родителям, что могло произойти. Старого отца чуть сердце не подвело, а Шэнь Цзю закатила глаза. Нет, девушке она сочувствует. А родители ей на кой сдались? Еды пусть дадут вместо пустых благодарностей. Недо-небожитель отвечал вежливостью на короткие к ним обращения от родителей. А Шэнь Цзю терпела. Не то чтобы подобное геройство было своеобразным заработком…

…только что на сяо Цзю снизошло озарение! Но Ци-гэ не тот, кому можно это предлагать.

Желудок заурчал. И тут-то на малышку обратили внимание. Силушки природа немного дала, а вот судьба эти силушки поддерживать не хотела. И всё же была надежда на что-то вкусненькое, что можно остальным не донести, как бы Ци-гэ ни поучал. А в этот раз он не стал поучать, только поглядывал, улыбаясь да сощурившись.

…

Юэ Ци с собой забрал сам глава школы бессмертных совершенствующихся заклинателей, глава хребта Цанцюн. Вышло это достаточно удивительным образом.

Несмотря на то, что первое время Шэнь Цзю казалась маленькой и слабой, в их небольшой компании она стала расти быстрее всех и стала сильнее всех девчонок. Быстрая и ловкая. Мутузила всех за глупые проступки, пока Ци-гэ не видел. Отчасти это было справедливо: именно она их спасала от кулаков взрослых мужиков и помогала уносить ноги от нерадивых стражей порядка. Редко она могла приболеть. Но в одну весну что-то пошло не так.

Обычная простуда, но переноситься тяжелее других, более неудобных, досадных и вредных, болезней.

И именно у сяо Цзю всё было хуже, чем у остальных. Более того, откуда у них могли взяться лекарства? Ну, по крайней мере, они остановились в приличном городе, а не застряли на горной тропе, где обитали разбойники. Так было с Тан Юэмэй. Шэнь Цзю тогда носилась, как угорелая по всему лесу, чтобы хоть что-то полезное найти. Тогда ещё третий брат был с ними, успел передать полезные знания. Да, был. Теперь совершеннолетний – и веры ему нет. К тому же взрослые всегда искушённее детей: сам третий брат был готов признать, что в один момент ему захочется их предать. Продать детишек в рабство и получить хоть немного денег – а там привести себя в порядок, и можно устроиться хотя бы дворником в любом приличном доме.

Затем ушли ещё двое, хотя одному до совершеннолетия ещё пару лет оставалось. Иногда связь между такими сиротами-товарищами ценилась. А кто-то и вовсе умер во время зимы. Так что в их компании на момент болезни Шэнь Цзю осталось всего четыре человека.

Юэмэй присматривала за младшей сестрёнкой. Держала флягу с водой у живота, чтобы хоть как-то нагревать. Пятый брат, как Ци-гэ, бегал по лавкам докторов, прося хоть какое лекарство, хоть каких трав. Денег у него было. В отличие от Юэ Ци, который за прошедшие годы как-то накопил два куска серебра. Да держал их при себе втайне. Их могло хватить на осмотр и лекарства, но все те доктора, к кому он обращался, доверия не вызывали. Стало быть, нужно больше денег, чтобы они проявили своё презрительное снисхождение. Пусть так! И Юэ Ци бегал по улицам и кидался в ноги прилично одетых прохожих, чтобы выпросить немного денег на лекарства. Они-то уж точно знают примерную цену.

А тем временем Юэмэй заметила, что что-то не так. Уж больно тяжело Цзю-мэймэй дышит во время простуды. И не заставишь же её нормально высморкнуться! Оставалось только надеется, что мальчишки поторопятся. Оставить Цзю-мэймэй, чтобы поторопить старших братьев, – точно не вариант!

– Охо, какой малый! – старческий голос над головой Юэ Ци раздался так благосклонно, будто большой и старый дракон удостоил простого смертного одним взглядом. – Встань-ка! – и Юэ Ци встал, осторожно посмотрев исподлобья. Старик рассмеялся. И внимательно вгляделся в его глаза, а затем, обходя, важно осмотрел с головы до ног. – Ты видишь то же, что и я? – старик обратился к своему спутнику, который уже окинул мальчишку парой придирчивых взглядов. Такой же разодетый и важный старик. Эти господа явно при деньгах. Второй первому лишь молча кивнул. – Говоришь, – снова посмотрел в полные глаза волнение юноши, – сестра заболела?

– Да, господин. Если… – старик помахал рукой, призывая к молчанию.

– Как твоё имя?

– Юэ Ци.

Старики переглянулись.

– Хорошо, Юэ Ци. Отведи нас к своей сестре, мой добрый друг как раз искусный лекарь. Только взамен ты пойдёшь со мной. Идёт? – Юэ Ци выпрямился: старик хитро сощурился, поглаживая длинную бороду. Он не выглядел подозрительно, хотя и доверия не вызывал. И всё же не чувствовалось за ним злого умысла. Стоило бы узнать, куда его хотят забрать. Но если…

– Прошу за мной! – да хоть на край света! Он всё равно вернётся за своими товарищами, а сяо Цзю он никогда не бросит. Никогда! Он ещё в тот самый момент решил, когда услышал совсем не ласковое, но приятное «Ци-гэ». Это было через месяц после их разговора о добрых людях. Он попросил так его называть, но произошло это лишь через неделю. И то как бы случайно!

Второй старик повёл носом: дети устроились в заброшенном доме, в котором особо чистоты не наведёшь. Выгнал всех. Даже своего друга. Юэмэй успела сбегать за пятым братом, и Юэ Ци пришлось объяснять, какой ценой обошлась ему эта помощь. Мальчик и девочка тут же насторожились, с подозрением уставились на старика, но тот спокойно наслаждался безоблачным небом. Улыбался.

Найти ученика с достаточным потенциалом среди сирот? Обязать? Чтобы иметь власть над ним?

Да, отчасти Юэ Ци поступил неверно, не став задавать лишних вопросов. В будущем этот учитель хорошо отнесётся к нему, но не к идее воссоединиться со своей младшей сестрой. В ней никакого потенциала нет. Или ему всё равно, а потому он даже всматриваться в этих детей не стал.

Второй же старик проверил глаза, уши, заглянул в горло, измерил пульс. Оценил течение духовной энергии, всё же и у обычных смертных она была. Далеко не то количество, что и у потенциальных бессмертных, но жизнь поддерживать помогала. Энергия Ци… та ещё загадка, сколько её ни изучай. Старик заставил Шэнь Цзю хорошенько высморкнуться, затем дал выпить что-то горькое, чтобы её вырвало. Конечно, они ели прискорбно мало, но содержимое желудка всё ещё могло рассказать о состоянии здоровья. Пару игл в голове и руках – пусть полежит так немного. И старик вышел на улицу к остальным.

– Вот вам немного денег, – вручил мальчишке небольшой мешочек, а затем два сосуда, – в северной лавке доктора Со будут такие лекарства. Дашь ему эти сосуды, он поймёт, заплатишь. Тем, что в белом, ей нужно дышать во время сна. То, что в чёрном, добавляйте в еду. И не оставайтесь на ночлег в местах с большой влажностью, ищите сухое место, иначе это снова повторится, – причём строго смотрел то на девочку, то на мальчика. – И может стать ещё хуже. Вам очень повезло, что эта простуда не вылезла в нечто большое, – он не видел смысла разъяснять уличным детям о болезнях носа, поскольку их головы занимало элементарное выживание. Да и толк объяснять, коли возможности добыть нужные лекарства у них не будет. А пристраивать их… у них не так много свободного времени, чтобы спасать каждого несчастного!

– Вот и всё, – первый старик сощурился.

– Господин, могу я хотя бы попрощаться… – Юэ Ци виновато опустил голову под строгим взором. Как будто был до ужаса неблагодарным.

– Она сейчас спит, и проспит до вечера. Мы не можем так задерживаться, – второй старик снова вошёл в дом, чтобы забрать свои иглы. Он посмотрел на мирное, но слегка ворчливое лицо девочки и покачал головой. А когда вышел, не собирался сколько-то жалеть «счастливчика». И всё же с пятым братом и Юэмэй попрощаться разрешили:

– Я обязательно, слышите, вернусь за вами или к вам. Вы только дождитесь. И не оставляйте друг друга, – Юэ Ци свято хотел верить, что, несмотря на законы улиц, они крепко связаны и останутся вместе.

– Спокойно, седьмой брат, как я смогу оставить наших красавиц одних. А что малышка Тан сможет без нашей злючки? – и тут же запрыгал на одной ноге, потому что на другую беспощадно наступила Юэмэй. Слёзы застыли на глазах, она кусала губу, стараясь прислушаться к дивному пению птиц.

– Седьмой брат, как почуешь неладное, беги от них сразу, хорошо? А мы, если что, постараемся дальше ближних городов не уходить, – может, они помогли Цзю-мэмэй. Но для чего им их братец? Что они задумали? А вдруг они вовсе и не помогли их сестрице? Тан Юэмэй никому не верила, кроме тех троих, что у неё остались.

– Само собой, – Юэ Ци обнял сестрицу, братца. Идти за этими стариками, которые не спешили представиться, было страшно. Даже зайти к сяо Цзю не дали. Ему только оставалось вспоминать то побледневшее лицо с раскрасневшимся носом. И закрытые глаза, которые мэймэй не то что не хотела, не могла открыть. Оборачиваться он не стал: обещал найти их, значит найдёт. Он только отдал те два куска серебра Юэмэй, зная, что та точно отдаст их сяо Цзю. Пусть потратит по своему усмотрению.

Они остановились в городе, который находился на побережье реки Хэ, за три дня можно дойти до города Цзиньлань. Инициатива пятого брата и Юэмэй. Так что Шэнь Цзю задумалась о том, что нужно было напроситься хоть к кому-то на побегушки. Объедки со стола вполне съедобны. Посовещавшись, эта троица попробовала пристроиться в одной из кузней города. Получилось. Иногда давали не только объедки, но и монеты. Совсем мало, но кое-как можно было накопить на сменную обувь сначала одному, затем другому. Юэмэй вообще поражалась тому, как их дикая Шэнь Цзю справлялась со взрослыми, особенно теми, кто практически не скрывал своего намерения их надурить.

Но ещё больше, чем взрослые, Шэнь Цзю раздражала слепая вера Юэмэй в Юэ Ци. Пятый брат предпочитал отмалчиваться. А после того, как Шэнь Цзю замахнулась на саму Юэмэй, вовремя остановившись, Юэмэй перестала вслух вспоминать о Ци-гэ.

…

– Старый козёл! – всё произошло в мгновение. Они наконец-то накопили на новую обувь для пятого брата, хотя с него и стоило начать, а не позволять носить ему самоделки из соломы, из-за которых ноги в кровь. Дело дошло бы до привычной драки. Ради одной пары обуви посторонние могли стать на их сторону. Но в этот раз мужчина нехило так откинул пятого брата: на дорогу под копыта чьего-то коня. Повозка была дорогой. Аж подскочила, переехав юношу. Шэнь Цзю хотела порвать паршивцу волосы на голове, глотку разорвать. Но осознание произошедшего подтолкнуло прямо к брату.

Он лежал, тяжело дышал, даже не пытался перевернуться на спину. Шэнь Цзю не обращала ни на кого внимания. Юэмэй пришлось объясняться с выскочившим господином, но голос дрожал. Что ему её объяснения? Помогло только то, что кто-то выдал продавца, а потому мужчине пришлось скрыться с глаз молодого господина. Это мог бы быть приятный глазу молодой человек, но он только и делал, что хмурился и кричал. Разглядев в Юэмэй оборванку, он начал винить её. За убийство человека, пусть и не умышленное, может не только штраф прилететь. Только увидев, как юнец закашлялся кровью и прохрипел, что ничего не видит, стало ясно, что не выживет.

– Сяо Цзю… – девочка схватила брата за руку. Звать на помощь бессмысленно? А он слышал, что кто-то кричит на Юэмэй. – Юэмэй… – Шэнь Цзю перевернула его на спину, пока люди держались в отдалении. Затем кинулась к Юэмэй и оттолкнула её в сторону пятого брата, пусть с ним побудет. Такой дерзкий поступок удивил молодого господина, что он на мгновение умолк.

– Если и хотите кого-то винить, то старого козла! Вас никто не обвинял, что вы бессмысленно шумите! – она понимала, что такого извозчик не мог ожидать. Так что винить этого господина действительно бесполезно. Однако даже если они и не станут, у него могут быть проблемы. Да, только что Шэнь Цзю смекнула, как нужно поступить. В серых глазах блеснул непонятный огонь. И молодой господин понял, что девчонка задумала.

– Да если бы не вы, пришедшие в город оборванцы, произошло бы подобное? В этом городе испокон веков всем хватало всего, чтобы жить достойно. А вы пришли и внесли суматоху в спокойную жизнь. Сегодня продавец, а завтра кому вы доставите проблем? Думаешь, я поверю, что вы не попрошайничали, а действительно пытались купить обувь? – насмешка и презренье: что ещё можно увидеть в глазах богатого человека. Если с кем-то из уличных сирот и случается чудо, то только в сказках.

– Мы заработали денег у кузнеца! У него спроси, тогда поверишь! – молодой господин отскочил, потому что казалось, что девчонка накинется на него, но, резко дернувшись в его сторону, побежала к своим друзьям.

– Молодой господин, – слуга был готов наказать этих наглецов.

– Подожди…

– Пятый брат, – он уже ничего не говорил, только голову повернув, услышав рядом Шэнь Цзю. Едва дышал. – Пятый брат? – Шэнь снова взялась за его руку. Его глаза не видели, и всё же он попытался направить их туда, где могло быть лицо сестры. И улыбнулся. Пара резких вдохов.

– Семь… – что? И резко прислонил голову к Юэмэй, зажмурившись. Это было последним его движением.

– Господин, неправда, у этих детей не было всей суммы, если бы она была… – старый козёл, вылез из своего сарая.

– Да если бы ты сказал об этом! – Шэнь Цзю легко подскочила на ноги, но кто-то из слуг этого молодого господина подхватил её под плечи и поднял. Она замахала ногами, прекрасно понимая, что не достанет. – Сколько, сколько тебе было нужно? Твои самые худшие тапки и двух кусков серебра не стоят!

– Двух кусков серебра? – молодой господин сощурился. Девчонка не могла быть образованной, но глупой не была.

– Это… у этих детей есть два куска серебра, но они их почему-то не тратят… – попытался объясниться хозяина.

– Эх ты… позарился на два куска серебра сироток, – нет, он их точно не жалел, подумал, что они могли их своровать, но пока не стали использовать.

– Их дал другой человек! Мы их не крали!! – этот человек не стал бы её слушать. Но девчонка так громко и зло рычала, что не покоситься, на всякий случай, было невозможно. И эти серые глаза, полные злобы и желания отомстить, оказались прекрасны. Молодой господин всмотрелся в лицо: грязное, но черты всё же приятные. А если отмыть? Что могло вырасти из этой девчонки? Он кивнул своему верному слуге, а затем посмотрел на продавца обуви:

– Эти бездомные та ещё проблема, – оскал, – вот только по твоей вине умер человек. Хотел ты или нет, а это дело теперь и на моей совести…

…

Что случилось с телом пятого брата, девочки так и не смогли узнать. Он умер у них на руках, и это всё, что им позволили. Молодой господин из семьи Цю приказал взять их с собой, дозволяя применить и силу. Пришлось успокоиться.

В поместье их вымыли, состригли волосы чуть ли не налысо. Это неуважение к древним традициям. Но теперь они рабы. К тому же жили на улице. Вычесывать их волосы никто не собирался. И так было со всеми детьми. И все те, кто появился до них, а это человек пять живых, ибо, как потом услышит Юэмэй от самой Шэнь Цзю, многие не вытерпели. Кто-то сам повесился или перерезал себе горло, кто-то умер во время наказаний, кто-то… слушать, как спокойно об этом говорит Цзю-мэмэй, Юэмэй не смогла. Но это было потом.

А пока Шэнь Цзю изо дня в день по-разному выполняла порученную работу. Колотила нытиков и дураков, что́ иногда помогало забыться и вспомнить добрые дни из уличного прошлого. Только вот тем, кто действительно не был в состоянии справиться со своей работой, Шэнь Цзю всё же помогала. Она не позволяла свободным слугам издеваться над детьми, которым приписывали ту или иную вину. Это могло плохо закончиться для неё. Пока через полгода какая-то видная женщина не пришла и не поговорила с отвечавшей за них тётушкой. После этого слуги делали всё, чтобы она не мешала им кого-то лишний раз нагружать или бить палками или кнутом.

Не шибко помогало. Если кого-то без вины наказывали, из тех слабых, что не могли, Шэнь Цзю начинала драться и кусаться, чтобы в итоге биться головой о землю. После такого слуги отчего-то бледнели и прекращали. Немедленно доставили лекарство и перевязывали лоб Шэнь Цзю. Юэмэй не хотела спрашивать взрослых, что происходит. Все дети-рабы находили это странным. И только синяки под глазами Шэнь Цзю становились всё больше.

– Цзю-мэймэй, может, расскажешь, что происходит? Ты, кажется, много знаешь… – и хотя она была старше, а Цзю уже стала выше неё, да и всегда смотрела недовольно, даже несколько грозно.

– В отличие от всех вас, я не могу спать в этом доме. Хожу то тут, то там, – по доброте душевной стражников, хотя, им тоже нельзя особо расходиться. Сбежать из поместья сложно. А после каждодневной работы сил почти не остаётся. Но если не шибко надоедать этим стражникам, можно узнать много интересного. – Знаешь, кто из рабов чаще всего пропадает или умирает? – Юэмэй покачала головой. – Девочки, – Шэнь Цзю посмотрела на спящих детей и кивнула в сторону двери.

Летние ночи прохладны. Они устроились ступеньках. Тихо.

– Почему они пропадают? – Юэмэй повернула голову к Шэнь Цзю. Но та смотрела на небо, подставив подбородок на сжатые кулаки.

– Из того, что я услышала, и из того, что мне рассказали, можно сделать вывод, что Цю Цзяньло невероятно похотливый человек. Он уже в том возрасте, когда можно брать наложниц. Но иметь детей от служанок его не прельщает, а рукоблудие в народе не приветствуется, если только совсем невтерпёж, – мэймэй покосилась на сестрицу, которая икнула и покраснела.

– Мэймэй!

– Что? – фыркнула и спокойно продолжила. – Однако наложниц тоже не хочется заводить, поэтому Цю Цзяньло время от времени использует девочек-рабынь, которые приближаются к возрасту ношения шпильки, – то есть их можно выдавать замуж. – Кажется, для многих это было слишком, поэтому они покончили с собой, а кто надоедал… отравили, – Шэнь Цзю снова посмотрела на небо, которое заволокли лёгкие облака.

– Но… – причём здесь ты? Юэмэй задумалась, а потом резко подскочила: – Ты же не хочешь сказать?!..

– Не знаю, – и голову в сторону Юэмэй не повернула. – Если я и намеренно получаю наказания, мне стараются не навредить, особенно это касается лица. Так это или нет, остаётся надеется, что мне ещё нескоро предстоит увидеть эту рожу, а пока… – она будет пользоваться своим положением, чтобы им жилось легче.

– А-Цзю! – Юэмэй хотела кинуться к ней.

– Что это вы тут? – но споткнулась и упала.

– Лао Цужу, – Шэнь Цзю улыбнулась? Юэмэй встала и посмотрела на подошедшего к ним человека. Лао Цужу – единственный взрослый раб в поместье. Его называли стариком, но на самом деле он был молод. Просто начал быстро угасать. Его белёсые волосы выделялись ярче, чем фонари с самой светлой бумагой. Наверное, это единственный в мире взрослый, который радовал Шэнь Цзю. Иногда Юэмэй могла видеть, как она ластиться к его руке, позволяя гладить себя по голове. Хотя это проделывали все дети-рабы. – Мы решили подышать свежим воздухом, – мэймэй посмотрела, и Юэмэй поняла, что не стоит рассказывать старику об их беседе.

– В твоём возрасте нужно больше спать, глупая, – старик погладил её по голове. А потом и Юэмэй. Ради улыбки Цзю-мэймэй стоило молчать.

…

Когда в поместье Цю появился малыш Ваньвань, или Ши, десятый, все дети-рабы уже признали Шэнь Цзю за главную. Прошёл год. Во внутренний двор служить их не звали, и если бы туда позвали Шэнь Цзю, Юэмэй бы сразу поняла для чего. Ибо каждый день она думала об этом и боялась. Хотя в своей душе она надеялась, что такая «честь» предоставиться другой девочке. И что, что они вместе делили тяготы? До того дня, когда они попали в это поместье, и подумать о существовании какой-то Хаомэй не могли. Так почему же Юэмэй должна относиться к ней так же, как к Цзю-мэймэй? Она бы подумала над этим, будь здесь Ци-гэ, но…

Его нет! И лучше не думать об этом, иначе Шэнь Цзю разозлится. Она почему-то всегда угадывает, когда Юэмэй вспоминает Юэ Ци.

Так вот, спустя год, в один день в хозяйственном дворе показалась та важная старушка, что разговаривала со следящей за ними тётушкой. Шэнь Цзю и её позвали во внутренний двор. Войдя в красивый кабинет, Юэмэй почувствовала, как земля провалилась под ногами. Однако вместо ожидаемого Шэнь Цзю за руку взяла женщина, от которой несло лекарственными травами. Она отвела её за ширму, стала раздевать и осматривать. Тан Юэмэй смотрела то в сторону ширмы, то на Цю Цзяньло, который спокойно продолжил читать книгу. Закончив осмотр, женщина велела Шэнь Цзю одеваться.

– Молодой господин, – осторожно начала лекарь, – я понимаю ваши намерения, но девочка ещё юна, стоит подождать пару лет, – в ответ молодой господин выдавал только «мгм». – А ещё, кажется, девочка голодает…

– Голодает? – он оторвался от книги, всё равно было сложно вчитываться. – Ты голодаешь? – Шэнь Цзю уже оделась и снова встала рядом с сестрой. Отвечать не стала. Молодой господин Цю усмехнулся. Год прошёл, а она всё дерзит. А ведь умная, хитрее нужно быть! – Эй ты, вас плохо кормят? – Юэмэй дёрнулась, покосилась на мэймэй. – Отвечай!

– Нас хорошо кормят…

– Но? – протянул молодой господин.

– Рабы бесплатная рабочая сила, однако и её нужно мотивировать. Когда их избивают, потому что могут, когда прибирают их еду, сколько смогут рабы? Я отдаю свою еду. В этом доме и кусок в горло не лезет, – казалось, ещё чуть-чуть и Шэнь Цзю плюнет, если не в лицо, то в ноги Цзяньло. Как ни посмотри, а это вопиющее оскорбление.

– Ты! – старуха, которая, видно, кормилица в этой семье, хотела отвесить ей оплеуху. Но Цзяньло вскинул руку, останавливая её. И рассмеялся.

– Славно, славно. Мой отец говорит так же, но слуги не исполняют его приказов. Славно, – он повернул голову к кормилице. – Ты знаешь, что нужно сделать. И отведи их обратно, – Юэмэй опустила голову, только краем глаза заметив, с какой злобой Шэнь Цзю на него смотрит. Так нагло и открыто. Чего она пытается добиться? Разве не делает только хуже?

…

С тех пор, почти полгода, Шэнь Цзю часто звали во внутренний двор. И каждый раз Юэмэй спрашивала, не сделал ли ей чего Цю Цзяньло. И Шэнь Цзю говорила правду: нет. Пока, нет. Вместо этого он почему-то принял решение научить её читать и писать необходимый минимум иероглифов, а не только красиво писать своё имя. Заставлял есть в его присутствии. Его веселил каждый раз, когда он брал её руку, чтобы научить правильно держать палочки, ибо Шэнь Цзю настораживалась до невозможного. Повеселился пару раз, а потом стал звать и свою любимую младшую сестру. Разве в присутствии сверстницы этой разумнице не станет спокойнее?

Цю Хайтан стала таскать её за собой, даже на занятия. Конечно, её ничему не учили, но и внимательно наблюдать никто не запрещал. А потому несколько раз за месяц она могла видеть и госпожу Цю. Та ещё сука, но стоило признать, что ведёт себя, как настоящая аристократка. Собственно, старые слуги и говорили, что она из более благородной семьи, чем само семейство Цю. Кажется, именно у неё Цзяньло и Хайтан научились вскидывать руку – и все замолкали. Это было так естественно. И действительно вызывало восхищение.

Юэмэй слушала обо всём этом так спокойно, как могла. Она понимала, что несмотря на опасность такого положения, Шэнь Цзю пыталась выжать выгоду.

– Зачем тебе это?

– Как раз со стражниками мы разговаривали о хорошем отношении ко мне. Сколько мы продержались бы на улице? Они сказали, что лучше всё-таки стать наложницей молодого господина, чем в итоге оказаться в борделе. Один мужчина лучше, чем множество? – в серых глазах холодный расчёт и отвращение чуть ли не к самой себе. – Раньше Юэ Ци говорил, что я вырасту очень красивой. Юэмэй, я красивая? Почему бы не использовать это, – и хоть каждое слово прозвучало решительно, почему-то верить в это не хотелось. Юэмэй чувствовала, что на самом деле мэймэй боится. Или хотела в это верить?

Цзяньло садил её всегда рядом с собой и клал руку на плечо, пока объяснял, как писать новый иероглиф. Ему нравилось зачитывать сложные места из различных трактатов из разных эпох, чтобы наблюдать за тем, как хмурится Шэнь Цзю, потому что её снова спросили, что она думает об этом. Девчушка ходила по краю грубости и почтения.

Но сегодня он молча наблюдал, как она старается вывести иероглиф. И последняя черта остаётся короче и меньше остальных.

– Какая жалость, – Цю Цзяньло потянулся к чёрным волосам, которые уже ниже плеч. На ощупь они мягкие. Да и черты лица говорили о том, что Шэнь Цзю вырастит красавицей.

Сколько ещё ждать? Два года минимум?

– Не вернёшься, пока идеально не напишешь этот иероглиф десять раз, – он будто бы оказал огромную милость, не произнеся сам иероглиф. А Шэнь Цзю закусила губу, убирая испорченный лист с «подчинением». Необходимый минимум идёт хорошо, можно научить её ещё чему-нибудь. – Кстати, с твоими друзьями хорошо обращаются? – компромисс, по его мнению. Шантаж, по её мнению.

После того осмотра слуг наказали, и дети-рабы зажили намного лучше. Но сначала те недоумевали почему. Только после того как они заметили волнения Юэмэй и частые уходы Цзю-цзецзе, сопоставили что к чему. И честно, не знали, как себя вести. Она ничего от них не требовала. Только колотила тех, кто много ныл, и тех, кто других доставал. Не с её слов и решений дети поделились на любимчиков Шэнь Цзю и идиотов, которых нужно всего лишь игнорировать. Именно на этих детей ей станет всё рано в один день. И нет, она будет спать спокойно. Вот если бы не доставляли ей и другим проблем…

– Вашими заботами у них всё хорошо… – она приподняла кисть в ожидании.

– Гэгэ, а-Цзю, гэгэ, – не видя его, она могла сказать, что на лице оскал.

– Я помню, Цзяньло-гэгэ, – Шэнь Цзю обернулась и улыбнулась. Он постучал пальцем по щеке, и она поцеловала в указанное место.

…

Сколько прошло времени, как они живут в этом поместье? Полтора года? Около того.

Шэнь Цзю взяла первое попавшееся ведро. Зима, самое то. И вылила его на Хаомэй. Та вскрикнула.

– Цзецзе, что ты делаешь? Зачем? – она старше её на год, может, чуть больше. Все замерли. А затем Циньчжоу быстро накинул свой плащ на Хаомэй и поспешил увести. Только позади они услышали насмешливые слова, в которых всё же чувствовалось одобрение.