Текст книги "Путь демона, сменившего гнев на милость (СИ)"

Автор книги: Кирин из райских садов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

– Наверняка у почтенного короля есть дела? – максимальная вежливость и уважение. Но человека и взглядом не удостоили. Нет дел, хорошо. – А, вы склонны считать, что я могу начать рыться в документах? С другой стороны, что-то важное… – осталось в Царстве Демонов. Договорить ему не дали.

– Лорд Аньдин, – так Мобэй его ещё ни раз не называл, сердце замерло не пойми от чего. – Кажется, вам тоже следует отдохнуть, – и демон просто вышел. Ушёл. Иногда он мог и побить Цинхуа, ну, ударить один раз. Но, будем честны, часто из этого иногда было по заслугам.

В этот раз хотелось понять, осталось ли всё по-прежнему? Ведь в саду в присутствии лорда Вэй Мобэй-цзюнь мог просто подыграть. Зачем он понёсся за тем, из-за кого большую часть жизни приходилось переживать о том, что его убьют, то есть казнят, или заставят выпить яд? Окрикивать не стал, просто догнал и попытался отдышаться, идя в ногу.

– Должен сказать, – и всё же смелости набрался, – с моей стороны было низостью провоцировать конфликт. С тем учётом, что я должен благодарить, – Мобэй остановился, Цинхуа тоже, но осмотрелся: никого рядом не было. – Хотя правильней для нового мира выдать меня, – это чтобы Мобэй не подумал сказать, что не выдал ради союза Царств. Цинхуа не хотел оставлять пустых отговорок.

– Как я понял, лорд Цинцзин знает обо всём. Выдать тебя, значит, втянуть её, – потому что Цинцю не оставит друга в беде. – Это доставит проблем Ло Бинхэ, – а, вот оно что. Цинхуа добродушно рассмеялся.

– Даже интересно, он вам просто господин или друг? – несмотря на всю логичность сказанного, северный демон чуть-чуть сдвинул брови. Он в детстве так делал, когда его что-то беспокоило и ему было важно сделать всё так, чтобы все были довольны. Тогда все – это сам Мобэй и Шан Хуа.

– Думаю, что его можно назвать другом, – очень редко, но на подобные вопросы Мобэй-цзюнь мог ответить.

– Я знаю, что моё мнение не имеет значения, – проигнорирует, как обычно. – Но это радует, – можно подумать, что его это не задевает. Да и не задевает! Даже когда он оставил мелкого демона под боком, Шан Хуа ни на что не рассчитывал. Что говорить о Шан Цинхуа?

Демон лишь кивнул в знак согласия.

– О, я удачно вас встретил, – неожиданно показался Ло Бинхэ, огромными и беспокойными шагами быстро сократил расстояние. – Где шицзунь? – и сразу к делу. Мобэю и Цинхуа – да и другие – не ожидали его возвращения. Но вопросы лучше оставить при себе: император демонов обеспокоен.

– Она… – Цинхуа хотел подобрать слова получше.

– Должна быть в выделенных ей покоях, – но Мобэй не стал.

– Должна? – ох, Ло Бинхэ недоволен. Мобэй кивнул. – Понял, – махнул рукой, уходя.

– Ничего ведь не случилось? – Цинхуа не любит сюрпризы, даже приятные.

– Возможно, это связано со словами мастера храма, – Мобэй пожал плечами и пошёл… куда?

– Почему вы так решили? – Цинхуа не отставал.

– Интуиция. Помимо Цюндин после встречи с лордами Цанцюн он посетил Цинцзин. Возможно, его что-то тревожило, и только там получил ответы, – хм… Мобэй-цзюнь разбирается в психологии? – Не разбираюсь, – и усмехнулся! Едва заметно, но усмехнулся. Цинхуа сказал это вслух. – Лорд Аньдин, вам что-то нужно?

– Ну, я бы хотел избежать неловких и нелепых ситуаций в дальнейшем, кажется, нам часто придётся сталкиваться. Или нет? – язык подводит. Мобэй приложил палец к губам. В конце одного из коридоров показались слуги. Шан Цинхуа и не заметил, как они дошли до его комнаты. Хотя, если задуматься, изначально Мобэй-цзюнь шёл в другом направлении.

– Их не будет, – Мобэй повернулся к нему всем телом, посмотрел прямо в глаза. Но его голубые всегда холодны и равнодушны, но так ярки, что себя в них легко увидеть. Кажешься чем-то жалким в глазах чего-то стихийного, приводящего в хаос. – Моё дурное обращение осталось в прошлом, лорд Аньдин, – лорд… прогресс. То есть он всегда был «ты», не более. Но чаще хватало одного взгляда.

– С чистого листа? Такая нелепость, если честно, – Цинхуа скрестил руки на груди. – Не хотите отметить это дело за ужином? – Мобэй хотел отказаться, по известным ему, но не этому человеку, причинам. Отказать – так обидеться, подумает не то, подобное тому, что пытался сказать в кабинете. А смысл соглашаться? Чего он мог хотеть от демона? И всё же Мобэй согласился.

Шэнь Цинцю устроилась на балконе, откинувшись на спинку стула и подперев голову одними пальцами. Она попробовала представить, но не смогла. Представить что́? Отсутствие встречи с другим Шэнь Цинцю. Но всё выходило как-то наиграно, когда воображение доходило до настоящего момента. Но всё ещё любопытно!

Женщина настолько устала, при этом погрузилась глубоко в мысли и не услышала стука в дверь и голоса за ней. Ло Бинхэ не собирался с порога кричать о том, чего не хотел. Ему что в этом мире, что в том не доводилось сталкиваться с искажением Ци. Он знал, что Шэнь Цзю там. Спит? Рано. Или за пять лет привычки изменились? Уж лучше так. Он вошёл. Демон, он решил огрести, если будет на то воля учителя. Всё казалось не тронутым. Шэнь Цинцю перфекционизмом не страдала, но устраиваться с удобством не стала. Краем глаза Бинхэ заметил открытые двери балкона. Но даже подойдя (их разделяло около восьми цу́ней), остался незамеченным.

Если он позовёт её по имени, ей не понравится…

– Ш… – Цинцю смотрела на свои колени, точнее, в пустоту, или что-то представляла. Духовная энергия спокойно кружила вокруг неё, но, чтобы убедиться в состоянии меридианов, нужно прикоснуться. А ещё лучше дать крови, с которой после многих экспериментов Ло Бинхэ может больше, чем позволяет природа. Хах, хотя он сам тот ещё эксперимент природы.

Другая рука Цинцю, неподвижно лежащая на подлокотнике, дёрнулась. А затем ею прикрыли рот: вырвался тихий долгий зевок.

Нет! Речи об излишнем беспокойстве быть не может.

– Шицзунь! – Бинхэ встал на колено напротив неё, потянувшись одной рукой к опускавшейся ладони. Возможно, она хотела произнести его имя, только его. Но замешкалась. В серых глазах смешанные чувства. И они несут вред. – Этот ученик вошёл без разрешения, прошу простить, – убрал руку.

– Ты не в Цанцюн? Что-то случилось? – казалось, она ещё не здесь. Однако уже готова ко всему? Но Ло Бинхэ больше думал о том, как легко учитель наклонилась и подняла его за предплечья. – Ох, – она хотела встать, опёршись на стул, но даже руки убрать не успела. Перехватив ладони, Ло Бинхэ потянул Шэнь Цинцю на себя, отойдя к перилам, присел; теперь учитель чуть-чуть выше.

– В школе всё хорошо, шицзунь, – и усмехнулся чему-то. – Встреча с лордами прошла без конфликтов. Мин-шисюн и Нин-шицзе хорошо приняли меня, кажется, – хватка совсем слабая. Но женщина не убрала руки. – Я действительно считаю, что тому миру лучше без меня, – она перевела взгляд с рук на его лицо.

– Чжучжи-лан не представляет опасности, он живой мертвец, – Цинцю повернула голову чуть влево. Ло Бинхэ оскалился.

– Я жестокий, это правда, – демон с лёгкостью убьёт, если посчитает нужным, изобьёт, замучает пытками. Нет нездорового желания, необходимости, потребности. Его разум ясен.

– Тяньлан-цзюнь… не я создавала печать, но, думаю, есть вероятность того, что и он умрёт, когда печать совсем ослабнет, – неужели так неприятно смотреть в его глаза?

– Должен ли я проявить сыновнюю почтительность? – Бинхэ нахмурился, прикрыв глаза. Шэнь Цзю руки убрала, но не отошла.

– Кажется, тебя вырастила… – Шэнь Цинцю расспрашивала о прошлом Ло Бинхэ, но давно, а такое не запоминалось, скорее, из-за отсутствия родителей у неё самой. – В таком случае не должен, – усмешка.

– Там, я пытался найти останки Су Сиянь. Ничего не вышло. Ненавидела она меня или любила, я был рождён, выжил, выходили, – Бинхэ опустил взгляд на собственные руки. – Иногда я думаю, если снять печать с Тяньлан-цзюня, что будет? И чем дольше живу, понимаю, я для него никто, – Шэнь Цинцю сглотнула. Стоило возразить? Стоило возразить, когда сама она почувствовала никуда не девшиеся за два десятка лет боль, отчаяние и даже ненависть? – Я отправлюсь в столицу один, – Ло Бинхэ встал. Он не врач, так что мог и не заметить…

– Один? Безрассудство, – даже в условиях будущего мира.

– Не бойтесь вы так за своего императора… – уголки губ на лице приподнялись, досадливая такая улыбка. Но вдруг его осенило: – Или, может, чуть-чуть, шицзунь беспокоится обо мне? – и наклонился чуть ближе. Вечность так не делал, не дурачился, не ластился.

– Сложно идти против привязанностей и привычек, – Шэнь Цзю несколько горделиво вскинула подбородок. Чем ему ответить? – И всё же было бы славно, забудь я о другом Шэнь Цинцю, – сжала губы.

– Шицзунь, это одно из бессмысленных занятий, что вы порицаете, обычно, – демон хохотнул. – Старость не в радость? – а глаза его смеются, такие чёрные и родные, но такими не казались во время прошлого разговора.

Лицо Цинцю выражало сомнения, но она опустила свою руку на чёрную голову. Благо, рост позволял не утруждать себя, не надо тянуться. Они замерли. Ло Бинхэ удивился и побоялся хоть как-то отреагировать. Шэнь Цзю не сравнить с кем-то из бывшего гарема. С ней не стоит бездумно флиртовать, играть. И с шутками нужно осторожничать. Ей это чуждо, неинтересно. Да и видит она в нём дитя, так?

«Чем позволять сомнениям себя терзать, не лучше ли приспособиться, как всегда?» – нет желания ломать голову, насколько она плохая, насколько она хорошая. Потянулась и другая рука. И Бинхэ, не сомневаясь, уткнулся в острое плечо; его обняли, одна ладонь в волосах, другая на спине. Объятия учителя никогда не представлялись тёплыми, но и без этого оказались родными. Руки потянулись обнять в ответ, но замерли. И слышно только дыхание.

– Ваши глаза потускнели, но от этого нисколько не хуже, – голос звучал прямо в плечо, слышался иначе. – Этот ученик приносит лишь беды…

– Глупости, – Шэнь фыркнула.

– Люди всегда сплетничали о вас из-за меня. Порочили ваше имя всякими пошлыми и неуместными намёками, но только в голове этого ученика они и были, – он не будет плакать, но ныть может. И ныл. Но если заглянуть ему в лицо в этот самый миг, всё же можно обнаружить гаденькую ухмылку.

– А, ты об этом, – грубоватые ладони лорда замерли. – Тебе не идёт нытьё, слишком много овечьей шкуры на таком большом волке, – молодой демон содрогнулся от лёгкого смеха.

– Есть мир, где другой Ло Бинхэ – дурак и плакса, – он положил ладони на плечи Шэнь Цзю. – Жалкое зрелище. Шэнь Цинцю подле него… совсем никакой, – Шэнь Цзю не стала напоминать, что именно после встречи с этими двумя он явился сюда.

– Мгм, – оставалось лишь поддакивать. Ло Бинхэ завидовал, сам прекрасно знал это. Зачем повторять одно и то же? В груди всё ещё болело от объяснимых сомнений и непонятных страхов. Сделать такой шаг – уже победа.

Ладони на плечах… эти руки не изменились. Если и дотрагивается, то будто до чего-то хрупкого. Возможно, он себя боится – лишь наивные предположения.

– Шицзунь, ваше здоровье оставляет желать лучшего, – Бинхэ знает, что в ответ на правду Шэнь Цзю лишь нахмурилась. Она следит за здоровьем, нечего попрекать. – А если бы этот ученик нашёл способ вернуть ваше здоровье? Уйдёт некоторое время, само собой, но… – сглотнул. – Вы бы рискнули?

– У тебя было время думать о чьём-то здоровье? – хватит с него объятий. Цинцю поправила одежду и достала веер. Летние ночи стали тёплыми. Душно. Долгие объятия лучше не делают.

– Только о вашем. Сложно идти против привязанностей или привычек, – и сам подставил голову для безобидного стука веером по голове.

– Последний раз. В конце концов, даже если ты продолжаешь считать себя моим учеником…

– Всегда буду!

– Не перебивай, – спрятала усмешку за мгновенно раскрытым веером. – Даже если ты мой ученик, ты Священный демон, император Царства. Веди себя подобающе, – её можно смутить или нет?

– Мои манеры безупречны, почти, я старательно учился, – руки потянулись за спину, как он делал пять лет назад. Вот только Ло Бинхэ сильно вырос. Со стороны, стороны Шэнь Цинцю, то ли нелепо, то ли непозволительно мило. Непозволительно, потому что он владыка демонов.

Ох, как душно! И такие претензии предъявляет женщина, что иногда прогуливается в мужском обличье? Фу такой быть, лорд Цинцзин.

Лёгкий смешок.

– Шицзунь не ответила на вопрос, – его загадочная улыбка не настораживала. Глаза поблескивали алым.

– Есть хоть один человек, который согласиться, не зная, что именно ему предлагают? – двери на балкон останутся открытыми. Только бы не забыть разжечь подходящее благовоние от насекомых.

– Я! Пусть и демон, но если бы предлагала шицзунь, то я бы согласился, – Бинхэ важно, но искренне кивнул, желая лишний раз подтвердить сказанное.

– Это проявление безрассудства или доверия?

– Если вам удобнее считать моё доверие и преданность безрассудством, так тому и быть, – глаза стали полностью алыми. На самом деле, цвет глаз Бинхэ ни от чего не зависел, менялся сам по себе и не всегда через определённый промежуток времени. Возможно, всё из-за того, что он… два в одном? Никакого раздвоения личности; лишь особенность как следствие определённых действий.

– Похоже, – сложив веер у губ, Цинцю недовольно выдохнула, – безрассудство заразно. Что у тебя? – и посмотрела в глаза. Возможно, прибавившие в яркости серые глаза являются игрой воображения, воодушевлённого надеждами. Однако и этой яркости хватило, чтобы прогнать сомнения и быть упрямым до конца.

– Шицзунь, вы ведь знаете, что кровь Священного демона имеет весьма специфичные свойства? – пришлось перестать улыбаться. А то учитель так нахмурилась, что можно прослыть извращенцем. – Шицзунь, мои намерения чисты, – руки вверх, он ведь самый добросовестный ученик.

– А о чём это ты подумал? – Шэнь Цинцю усмехнулась.

– Ни о чём! Это не к спеху, так что не торопитесь с решением, – надо бы уйти поскорее, и не через дверь.

– Ло Бинхэ! – демон ловко достал Синьмо и поспешил на нём спуститься с балкона. Но к перилам Цинцю не кинулась.

Чего-чего, а пить кровь демона ей точно не доводилось. А в среде заклинателей – в древних записях – действительно бытует мнение о редких целебных свойствах крови Священного демона. Это могло бы быть решением проблем со здоровьем. Только вот печать на теле Цинцю: действует или нет, отреагирует негативно, позитивно или вовсе не будет реакции? Согласиться на подобный опыт – выдать одну дурную тайну.

====== 11 ======

Комментарий к

11

1) Идиома: Дух умершего всё ещё не рассеивается – дурное хоть и исчезло, но всё ещё продолжает влиять.

2) Идиома: Проткнуть оконную бумагу – сделать тайное явным.

3) Идиома: Завзятый любитель уксуса – князь уксуса (кит.) – невыносимый ревнивец.

4)Идиома: Не слышно ни вороны, ни воробья – гробовое молчание. В тексте: стихли вороны и воробьи.

5) Идиома: Примешивать в мёд масло – быть в самых тёплых отношениях.

6) У-ди – реальный китайский император. Считайте простой отсылкой к личности, но не к его времени правления.

Если вам кажется, что некоторые предложения повторяются, но оформлены они по-разному, то вам просто кажется. Это намеренный повтор, призванный подчеркнуть мысль. Исправляйте подобное только в том случае, если уверены, что это сделано случайно, а не специально. Данное замечание написано для вашего более комфортного прочтения, и только для него.

Император ценит то, что имеет. И сделает всё, чтобы ноша на его плечах не коснулась того ценного. Ужин и ночь он провёл в покоях Ваньвань. Завтрак тоже здесь застанет. Удивительно, что они вдвоём лежат в кровати, но кто-то спит без задних ног (или хорошо притворяется, а?), а кто-то слушает доклад главного среди звездочётов дворца и главы вершины Тяньи, стоящих за ширмой.

– И что же? Есть какие-то подозрения? – Его Величество слушал внимательно: Ло Бинхэ времени не терял.

– Несмотря на свойственные моему мышлению сомнения, – господин Ю не смотрел на маску Звездочёта: что у того на уме… – вершина Тяньи готова рискнуть, если на то воля Неба.

– Ло Бинхэ намерен нанести визит, один. Могли ли Вы, Ваше Величество, предвидеть это и… – слова Звездочёта вызывают подозрения.

Ваньвань, лежащий на груди, продолжал расслабленно обнимать своего любимого. Император запустил пальцы в мягкие волосы. Ваньвань всё ещё прекрасен, спустя года. Не то что он сам.

– Думаю, мои предки желали свергнуть руками людей множество императоров демонов, дабы встать вровень с Небесами, – усмешка. Размеренное дыхание. – Но Небеса опустели. А что дала нам победа над Тяньлан-цзюнем? – разве что тот мир, который возникает прямо сейчас, хотя это неожиданное следствие на самых благоприятных причин. – Я встречусь со Священным императором демонов в присутствии глав Цанцюн, Тяньи и Чжаохуа. Твоя же обязанность в это время будет слежка за дворцом Хуаньхуа, возвращайся туда немедленно… – Ваньвань потянулся; его лицо такое спокойное, родное.

– Понял, – Звездочёт поклонился. Находясь вблизи с Ло Бинхэ, ощутив мощь тёмной энергии, тонко представленной, этот человек ещё питал такие опасные надежды? Глава вершины нахмурился.

– Ваше Величество, – главный заклинатель императора ушёл, – прошу простить моё любопытство, но меня настораживают подобные вопросы, – совершенствующийся погладил бородку.

– И меня, – а император нахмурился. – Посмотрим, – пусть Ваньвань напишет Шэнь Цинцю с намёком на нужное действие. Время доставки будет ограничено, если кто посторонний прочтёт, они узнают. Не стоит паниковать без причины. – Раз вы здесь, оставайтесь, покои для гостей не должны сейчас пустовать, – вскоре и остальные явятся. Что же решит Ло Бинхэ насчёт своего отца?

Они остались одни. Евнухи и служанки смиренно ожидают за дверями. Несмотря на новости, утро всё ещё замечательное.

– Ваньвань, не волнуйся, я не собираюсь подставлять Шэнь Цинцю, – уже потому, что как поданная она слишком ценна. – Пока лорд Цинцзин преданна Мне, всё хорошо. Если она будет ценить Царство Людей, то и Ло Бинхэ будет видеть в нём ценность, – мужчина прикрыл глаза.

– Вы о чём? – Му Ваньвань приподнялся на руках, чтобы заглянуть в полное величия, но усталое лицо.

– Письмо то, Ло Бинхэ написал очень интересно. Я решил перечитать, на досуге, в поисках подвоха, – но супруга уложили обратно. – Он не зря упомянул своего шицзуня. Ему нужно было подтолкнуть меня довериться и вместе с тем дать понять, кому мы должны быть благодарны за происходящее.

Немного молчания.

– Вы не подозреваете цзецзе? Почему? – то письмо… Му-ванфэй даже не видел, содержание ему известно в общих чертах.

– А что? Думаешь, она старательно взращивала преданного ей Священного императора, дабы поработить Поднебесную и даже больше? – с каждым словом голос императора наполнялся всё большей строгостью, мрачностью и подозрением. И чувствовалась толика коварства.

– Слишком хлопотно, утруждающий план, – несмотря на добрый смех императора, Ши вспомнил поместье Цю. Утруждающее? Пожалуй, самое нейтральное, что можно сказать, желая не приплетать события прошлого к настоящему.

– Да, слишком хлопотно, но мне кажется, сейчас всё идёт к балансу, по крайней мере, понятие «сосуществование» для меня наполняется смыслом, – правители людей прошлого стремились выйти победителями наравне с Небесами в нескончаемой борьбе против Царства Демонов. Но Небеса пали, опустели. Победа досталась демонам великой, но справедливой ценой. А людям… повезло.

Выше головы не прыгнешь.

– Вас запомнят как величайшего миротворца, – ни намёка на упрёк. Да, как и любой правитель, Его Величество хочет остаться в истории кем-то особенным, а не просто какой-то по счёту император после великих или ужасных и до других будущих великих или ужасных.

– Пора вставать, Ваньвань, – поцелуй в макушку. И Му-ванфэй позвал слуг. Завтрак прошёл в уютном молчании, уютном для них обоих.

Однако уже перед самым уходом императора на совет во дворец Му-ванфэй явился евнух императрицы. Начались роды. Как ни странно, искоса глянув на своего императорского супруга, Его Величество обнаружил в любимых глазах радость, пусть и с толикой досады. Он не станет пропускать совет, пусть Ваньвань отправится к императрице вместе с другими наложницами.

Бесполезно звать маму. Она умерла. Но разве крик слышен? Звенит не в ушах, а гудит в груди. Противное разъедающее изнутри чувство. Однако представший во тьме ребёнок, стоящий на коленях, не вызывал отвращения. Мальчик – единственный источник света. Ло Бинхэ. Тот маленький мальчик, совсем слабый он, которому ничего хорошего не перепало. Но именно их сделка дала старшему братцу возможность прожить более радостную и удовлетворяющую жизнь. Не вызывал отвращения. И сочувствия тоже не вызывал.

Он поглотил его душу, расщепив тело на потоки духовной энергии. С силой двух Синьмо не заняло много времени и сил. И всё было хорошо до этого момента. В чём проблема?

Демон подошёл ближе, но его не замечали до последнего момента. Глаза заалели вместе с накатившим и разгоревшимся раздражением. Он потянулся к не причудливому видению – и оно рассеялось. А в глазах потемнело. Тяжкий и явно последний вдох. Бинхэ обернулся: «маленькая копия» лежала неподвижно, закатив глаза. Умер. Совсем не неожиданно. Сзади послышался кашель, не грудной. Он иногда, учась в школе Цанцюн, не мог остановить воображение: здоровье учителя оставляет желать лучшего.

Только голову повернул, чтобы краем глаза застать уставший и безразличный силуэт, по уголкам губ которого стекала кровь.

Сон. Ло Бинхэ понимает, что он с лёгкостью может разогнать навеянный волнениями кошмар. Не было смысла отрекаться от очевидных и близкому окружению переживаний. И не было смысла предлагать видению из сна свою кровь.

Серые глаза совсем потускнели.

– Ш…

Ло Бинхэ прикрыл глаза.

– Мэнмо, – если старому паразиту скучно стало и он решил поспособствовать… —Мэнмо! – тьма развеялась, стоило раздаться ворчанию и кряхтению. Некогда великому и ужасному будто бы пришлось добираться издалека. Этот милок явно не щадит дух старика. Ещё с таким осуждением смотрит, смекая.

– Не моих рук дело! Хотя я бы посмотрел на твои кошмары ещё раз, – не столько садизма, сколько практического интереса. Оказавшегося в Царстве Демонов Ло Бинхэ одолели кошмары, но довести до недосыпа или паранойи не смогли. Паразитирующий старпёр начал ведать что-то о столице. Предлагал развеяться, пройдясь по цветочным аллеям… и чуть не сказал дурное про Шэнь Цинцю – поспешил ретироваться. С мальцом весело, но лучше носу не показывать. И держаться максимально далеко, насколько позволяла сила Ло Бинхэ.

– Всего лишь плохой сон? – на плечо легла ладонь Шэнь Цинцю.

Слишком реалистично. Обернулся, но женщина отступила. Что за дурость? Во всём чувствуется вмешательство «третьей стороны». Образ Шэнь Цинцю стал размывчатым. Она отступала, шаг за шагом, не поворачиваясь к нему спиной. Ло Бинхэ за ней. Сорвался на быстрый шаг, резко потянулся, чтобы ухватиться. Но образ развеялся зелёной дымкой, из которой ввысь вырвался золотистый журавль. Кругом вершина Цинцзин, самая вершина. И одинокое надгробие: что за неизвестный там покоится?

– У людей для крепости союза заключают браки, – образ хитрого Лин-эра почтительно склонился позади. – Вы намерены женится, владыка? – эти слова он уже слышал. – Лорд Цинцзин? Прекрасный выбор, – только резкая ухмылка демона заставляет насторожиться. – Только если вы не хотите продолжить свой великий род.

Бинхэ осознавал бессмысленность гнева. Но последние слова он услышал впервые. Глупость! Как будто это самое важное и обязательное. Но стоит вспомнить, что в том мире, где был большой гарем, так и не послышался детский смех. Одна счастливица забеременела, несмотря на все козни. А они были, теперь нет отрицания. Тогда он, себе не веря, был удивлён, растерян. Некоторое время бывшего владыку трёх Царств преследовало чувство дурманящего счастья. Выкидыш – и всех причастных не пощадил. И не то что бы после в голове засели какие-либо истины. Например, он не заслужил. Или, например, не особо и хотелось…

…смысл выражать непонятное состояние высокопарными словами? Дух умершего всё ещё не рассеялся! Откуда такие мысли, если он действительно будет счастлив с Шэнь Цзю? Её присутствия достаточно.

– О чём думаешь? – всё же Мэнмо переживает за него. Потому и не смог не явиться.

– Интересно, а Тяньлан-цзюня допекали…

– С чем?

– Наследники, – Бинхэ вздохнул.

– Ни одному правителю этого вопроса не избежать, – констатация факта. И честное и справедливое замечание: – При всём уважении, Шэнь Цинцю не похожа на женщину, жаждущую познать счастье материнства. Она, скорее, согласится на гарем… не смотри на меня так! – правда неприятна, да. Здесь бумагу не проткнёшь.

– Я ещё молод… – пейзаж изменился. Тронный зал в новом дворце в Царстве Демонов.

– Да, на первое время хватит, – согласился Мэнмо.

– А кто будет болтать лишнего, оставлю без языка, – ещё гарема не хватало. Совсем не весело представлять, как Шэнь Цзю, не особо противясь, сама устраивает порядки и выбирает жён покрасивее. С неё станется! Он здесь единственный любитель уксуса.

– Тебе пора вставать, – заметил Мэнмо. – Можно позволить себе опоздание, но лучше не расслабляться. Именно люди чаще всех вонзают друг другу ножи в спину, именно ножи…

Лю Цингэ не любил ждать. Ему необходимо увидеть Шэнь Цинцю. Что-то подсказывало, что возвращение Ло Бинхэ… определённо, стресс! Лорд Байчжань силён, наблюдателен, достаточно умён и владеет речью, но людей даже при желании понимает с трудом. Чем проще, тем лучше! Если речь не о товарищах, дорогих – так или иначе – людях.

Он с трудом понимает людей. Но сейчас некоторые моменты в поведении лорда Цинцзин стали ясны. Конечно! Она знала! От гнева хочется уличить женщину в коварном плане, но Лю Цингэ не станет прибавлять забот.

Всё же беспокоится. И боится оступиться, как в годы юности.

Поэтому когда Мин Фань, главный ученик Цинцю, пришёл к нему и попросил о помощи, Лю Цингэ удивился, приятно удивился. Но быстро осознал, что Мин Фань не пришёл бы, если бы мог справиться сам, и не пришёл бы из-за ерунды. Ян Исюань хотела уйти, но ей разрешили остаться. Лю Цингэ осмотрел мешочек со смесью трав. Он не лекарь, но… как сказала ученица, слишком приятный запах. Мешочек закрыли: резкое, но лёгкое помутнение. Лорд Лю нахмурился.

Мин Фань мог лишь поделиться своим виденьем правды. Лорд Байчжань предпочёл не делать выводов. С одной стороны, Цинцю не могла такого допустить. С другой стороны, он не удивлён. Только непонятно, почему именно Тан Юэмэй стала причастной.

Лю Цингэ прибёг к помощи Ту Хая, который заметил что-то неладное, но промолчал. Бегать по пику Цинцзин за женщиной лорд Байчжань не собирался. Пусть сама себя удивит, поспешив сюда. Вряд ли кто-то кроме Юэ Цинъюаня может вызвать её на Цюндин. Пришлось проявить наглость и занять кабинет главы. Такое же помещение, как и на любом другом пике. Только чуть побольше. Только не так просто, даже бедно, как на Кусин. И чуть более богато, для пафоса и подчёркивания значимости. Достойное обиталище главы школы.

Лю Цингэ зажёг лишь пару свечей. Стал напротив стола дагэ. Тому явно не понравится, если Лю Цингэ погорячится. Тан Юэмэй – сиротка из его прошлого. Шаги этой женщины легко услышать. Ему точно. Лёгкие, уверенные, но какие-то раздражающие. Дверь открылась и закрылась – довольно беспечно вот так залетать.

– Лорд… Байчжань? – удивление Тан Юэмэй постаралась скрыть.

– Садись, – ещё шаги за дверью. Мин Фань и Ян Исюань. Женщина заняла своё привычное место. – Я не дипломат, сладких речей не услышишь. Лучше расскажи сама, – пока лорд говорил, заклинательница успела заметить до боли знакомый мешочек.

– Лорд Лю не стал бы рыться в чужих вещах, особенно вещах Шэнь… – да, Мин Фань. Кто же ещё? Неужели её настолько невзлюбили? Лю Цингэ только выдохнул раздражённо. Ей лучше не злить его.

– Зачем ты ей вредишь? Хочешь медленно, но верно довести до смерти? – Му Цинфан ничего не спросил, когда шисюн принёс необычную смесь трав. Нельзя сказать, что это самый настоящий наркотик. Просто пропитанные тёмной энергией цветы, насекомоядные, например, пузырчатка. Такие цветы могут обладать наркотическим эффектом. Достаточно безобидно для совершенствующегося бессмертного. Но не со здоровьем Шэнь Цинцю. Лю Цингэ мог бы принять и это; лорд Цинцзин не типичный лорд.

– Стану ли я делать что-либо без приказа? – слова произнесены легко и естественно. Но Лю Цингэ обернулся и увидел едкую, немного грустную улыбку. – Впервые в жизни. Она хотела попробовать новый чай. Прекрасный предлог для воссоединения, ведь ещё немного – и меня бы отослали. Да? – Тан Юэмэй осмотрела дорогой сердцу кабинет. – Она слишком много переживала, долго. Из-за этого Ло Бинхэ! И поначалу я хотела лишь помочь, но… мне пришлась по душе идея довести её до искажения Ци. Славный трагический конец для лорда, затмившего всех своих братьев и сестру в самом начале.

Лю Цингэ не увидел в глазах напротив безумия или ненависти. Зависть? Неудивительно. Обычно спрашивают: «Зачем? Почему?» Но ему всё равно.

Конечно, ему всё равно. Тан Юэмэй опустила голову. Замарашка превратилась в достойного лорда. Не они, дети, спасли Шэнь Цзю, а им повезло спасти Шэнь Цзю. Ведь даже Юэ Ци, спасая её, оказался в Цанцюн. На самом деле, Юэмэй понимала, насколько беспочвенна и глупа её зависть. Одно непонятно, когда уважение и восхищение обернулись завистью. Замарашка, которая старательно защищала даже старших в своей компании. И в поместье Цю отличилась. Хотя теперь Юэмэй думает: а не хотела ли Шэнь Цзю лишь лучших условий для себя одной? Ведь сейчас кто-то пропал, кого-то сослали, кто-то… да, она не обязана! И никогда не проявляла особого внимания к самой Юэмэй (а она сжульничала во время жеребьёвки!).

Шэнь Цзю, Шэнь Цинцю, никогда не старалась удержать Тан Юэмэй рядом с собой. Шэнь Цзю привязана лишь к Юэ Ци. И использовала восьмую сестру для блага Цанцюн. Это было бы неплохо, отдались они тихо и мирно, выйди Юэмэй замуж. За Юэ Ци…

…виноват Юэ Цинъюань? Нет, нет, конечно! Женщина покачала головой.

– Нравится быть жертвой? У тебя отняли всё? – а Лю Цингэ насмехался. Ему не нравится, но это всегда работает.

– Если бы я не следовала за ней, что имела бы? Скорее всего, ничего. Но знаете, есть кое-что обидное, – сглотнула. – Юэ Ци заботился обо мне лишь из-за того, что я была рядом с Шэнь Цзю, – ком в горле, неприятно.

– Из-за мужчины? – всё же Лю Цингэ был о ней лучшего мнения.

– Нет! Не так, – женщина подскочила. – Из-за этого к ней ничего нет… только посмотреть хотелось на его лицо… – шум за дверью. Мин Фань спокойный, обычно. Но удержать его Исюань сможет.

– Как получилось, что Цинцю ничего не заметила? – эти крайности обожания и невероятной зависти всё же могли позволить Тан Юэмэй видеть больше остальных. Цингэ убеждён, что незамеченным это не осталось.