Текст книги "В погоне за местью (СИ)"

Автор книги: KiraRus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

– Давно не виделись, Уильям, – доброжелательно улыбнулся Эван. – Смотрю, жизнь тебя потрепала. Даже обзавелся новыми шрамами.

Альтман не смог проконтролировать свое лицо. Уголок его губ дернулся в злобной усмешке.

– Чего не скажешь о тебе, – оскалился Альтман. – Ты так хорошо устроился. И на меня поработал и на проститутку Беррингтон. Сколько она тебе заплатила? Или может она слишком хороша была с тобой в постели, как с этим обиженным сосунком?

Я дернулся с места, но Эван остановил меня, продолжая с притворной доброжелательностью смотреть на Альтмана.

– Смотрю голубоглазик сильно задела твое достоинство. За что я еще больше ее зауважал. Надо будет сделать ей подарок за это.

Уильям злобно улыбнулся.

– Быстро ты забываешь старых друзей, которые вложили в тебя немаленькие суммы и помогали разбираться со многими проблемами.

Я напрягся. Я мало, что знал про Эвана. Того, что он был хорошим знакомым Фабиана и другом детства Рейчел, мне было достаточно для доверия. Но, видимо, нужно было разузнать о новом напарнике больше.

Мое очередное упущение.

Одно я мог сейчас сказать, будучи уверенным на все сто процентов, – мы с Эваном на одной стороне в этом деле. И предательства ожидать глупо.

Я конечно параноик еще тот, но не в этом случае.

– Наши прошлые партнерские отношения не имеют к этому никакого отношения, – ответил Эван.

– Твоя правда. Значит я могу не жалеть тебя и не опасаться за итог наших совместных сделок.

Он быстрым движением выхватил свой пистолет, спрятанный под пиджаком, и наставил на нас. Ярость сильнее накрыла меня. Но разум остановил меня от глупых попыток геройства и самодурства.

– Ричард просил оставить вас в живых, но иногда наши с ним взгляды расходятся.

Он оттянул затвор. На его лице играло отвратительное выражение злорадства и ликования. Уильям считал, что победил. И признаться честно я уже был готов получить пулю в голову, куда было нацелено дуло пистолета.

– Эдгар был бы рад узнать, что его палач получил то же наказание, только без шанса на выживание, – сквозь зубы и с безумством в глазах процедил Уильям.

Эван попытался меня закрыть собой, но я не дал ему этого сделать. Со стороны наш небольшой бой выглядел бы забавно, если бы ситуация не была такой опасной и смертельной для каждого из нас. И все же один из присутствующих засмеялся.

– И это люди, которые хотят победить меня и мою семью, – хмыкнул Уильям.

– Не только они, – промурлыкал женский голос за спиной Уильяма. – Будь хорошим мальчиком и опусти пистолет, пока голова все еще на плечах.

Напарник нервно усмехнулся. С надменной ухмылкой из-за спины Альтмана выглянула Настя. Увидев ее, я немного расслабился. Сейчас я был рад, что эта русская сумасшедшая отступила от плана. Настя перевела ствол к виску Уильяма. Я заметил, как он напрягся, но ярость перекосила его лицо.

– Анастасия Титова, – пропел Уильям.

Настя скривилась.

– Как поживает бабушка?

– Наслаждается обществом медведей в Сибири, – хмыкнула Настя.

Наблюдая за их словесной перепалкой, я осознал, что мы оказались в тупике. У нас было не так много времени. И разговор с Уильямом не вписывался в наши планы. У Сатио были связаны руки, пока мы на прямую не откроем ему доступ к личному серверу Ричарда. Ставки были слишком высоки. Если сделка пройдет, под угрозой окажутся несколько стран.

– Я еще никогда не был так рад видеть тебя, стервочка, – улыбнулся Эван.

– Закрой рот, Салливан. Вы сделали, что от вас требовалось? – не отрывая глаз от Уильяма, спросила Настя.

Мы оба промолчали. Нати тяжело вздохнула.

– Тогда идите. Быстрее, – прорычала она.

– Уже убегаем.

Но не успели мы и шагу ступить, как Уильям ревком выбил пистолет у Насти и оттолкнул ее, нацеливая свое оружие на нее. Эван взревел и кинулся в драку, одним ударом выбивая оружие из руки противника.

– Алан, не смей вступать в драку! – прокричал в наушник Сатио. – Времени нет!

Но я не мог стоять в стороне и тем более бросать напарников один на один с психом. Настя все еще приходила в себя после жесткого удара о стену. Эван наносил Уильяму один за другим удары, но Альтман не отставал. Хотя бы пистолет был уже на безопасном от драки расстоянии. Я вклинился в бой. Наш соперник, к сожалению, успешно отражал большинство наших атак.

Да уж, в порыве ненависти, даже самые слабые становятся смертоносными машинами, а не людьми.

– АЛАН! СДЕЛ… – я не успел услышать полную фразу Сатио.

Кулак Альтмана прилетел мне в челюсть, и я повалился на пол. Из уха выпал маленький шарик и, по неудачному стечению обстоятельств, я раздавил его рукой.

Эван продолжал бороться с близнецом. Я быстро поднялся и пробрался за спину Уильяма. Одним ударом по внутренней части колена я вынудил его упасть.

Все мы тяжело дышали. Я обошел нашего соперника и встал перед ним. Альтман злобно посмотрел на нас снизу-вверх.

– Хорош орать, Сатио! – простонала Настя.

Она наконец пришла в себя и встала рядом с Эваном.

– Твой дружок без остановки покрывает тебя очень милыми ругательствами и спрашивает про наушник, – прохрипел Эван.

– Выпал, – не отрывая взгляда от Уильяма, прохрипел я.

На пару мгновений мы погрузились в тягучую тишину. Она давила на тело. Но именно в эти секунды я смог все для себя решить. С Уильямом надо разобраться здесь и сейчас. И сделать это должен я.

Голос Насти первым прервал тишину:

– Идите, я за ним присмотрю. Сатио прав. Вам нужно остановить сделку.

– Этот ублюдок только что тебя уложил с одного удара. Так что сомнительное предложение с твоей стороны, – ответил я. – Эван, возьми диск и вместе с Нати сделайте то, что нужно.

Я передал напарнику прибор.

– Не проще вырубить Альтмана и всем вместе уйти? – спросил Эван, но без колебаний забрал его.

– Пф, – усмехнулся Альтман, тяжело переводя дыхание. – Настоящие герои…

– Идите, – процедил я сквозь зубы.

Мой тон вынудил Эвана и Настю согласиться. Они оба поняли, что я хочу остаться с Уильямом один на один. Нати цокнула и потянула Эвана за собой.

– Даже не думай помирать, понял! – прорычал напарник напоследок. – А то она убьет меня!

Я не собирался умирать сегодня, тем более от рук этого ублюдка, что сидел передо мной на коленях и прожигал меня ненавистным взглядом.

– И что ты планируешь делать, Фальк? – прохрипел Уильям, потирая ребра.

Эван успел неплохо зарядить ему, за что я мысленно поблагодарил напарника.

– Мне очень хочется пустить пулю тебе в лоб. Ведь в прошлый раз я не по своей вине промахнулся.

Даже такое слабое упоминания о том, что произошло в заброшенном храме, заставило Уильяма рассвирепеть.

– АААА!

Альтман кинулся на меня с яростным воплем. Поочередно мы наносили друг другу удары. Несколько раз Уильяму удавалось прижать меня к стене. В эти моменты моей голове приходилось несладко. Затылок разрывало от боли. А искры в глазах застилали взор. Многие атаки я смог отразить, но некоторые достигали своей цели. Несколько раз мой нос выл от боли, а во рту появлялся отчетливый привкус крови. Но я не отставал от своего противника. Мой кулак разбил Уильяму губу в добавок к носу. И кажется я сломал ему пару зубов.

Альтман отшвырнул меня к противоположной стене, и я врезался в столик, на котором стояла ваза. Она свалилась на пол и разбилась у моих ног. Ножки столика не выдержали встречи с моим весом и надломились. Одна ножка и вовсе раскрошилась. Щепки неприятно вонзились в мою руку.

Уильям тут же набросился на меня с большим остервенением. Он впился руками в мою шею и начал душить. Его действия были такими стремительными, яростными и резкими, что я не успевал дать решительный отпор. С безумцем драться оказалось гораздо сложнее. Передо мной уже был не человек со здравым умом. Жажда мести превратила Альтмана в неконтролируемое животное.

Но по удачному стечению обстоятельств я смог довольно сильно оттолкнуть его от себя, и мы застыли друг напротив друга, пытаясь перевести дыхание.

Лицо Уильяма искажалось от гримасы ненависти. Он словно бык, что ждет, когда перед ним начнут махать красной тканью. И в данном случае именно я был этой тканью.

– Лучше просто сдавайся. Тебе и Беррингтону все равно так или иначе пришел конец, – пыхтя от тяжести, посоветовал я ему.

Грудь Альтмана глубоко вздымалась, его дыхание участилось, а глаза налились кровью. В нем явно проснулось второе дыхание.

– Я убью тебя, Фальк! – прокричал он. – УБЬЮ!

С этими словами он понесся на меня. Я быстрым движением схватил сломанную ножку столика с пола и в момент, когда Уильям приблизился ко мне, заостренный конец вошел в его тело. Альтман остановился, не до конца осознав произошедшее, как, собственно, и я. Мы застыли с ужасом глядя в глаза друг друга.

По моим рукам начала стекать кровь Уильяма. Мы синхронно пустили взгляд вниз. Ножка столика глубоко вошла в тело Альтмана. Он сделал шаг назад, не отводя глаз от ранения. Я посмотрел на свои ладони. Они полностью покрылись кровью.

Альтман медленно вытащил ножку стола из своего тела и, пошатнувшись, осел по стенке на пол. Он прижимал руку к ране, из которой стремительно вытекала кровь. Уильям на глазах становился все бледнее и бледнее. Я же не мог пошевелиться и лишь наблюдал за приближением скорой смерти противника.

Когда-то я наблюдал, как последние искры жизни испарялись в глазах моего отца, и точно так же сейчас стал свидетелем угасания жизни Уильяма. Его тяжелые вздохи стали прерываться булькающим кашлем, а из рта вырвалась кровь.

– Поздравляю, Фальк… КХАР! – он закашлял кровью. – Ты ничем не отличаешься от меня и своей шлюхи.

Его голос было трудно узнать. Слова стали неразборчивыми.

Я не стал ничего отвечать. Уильям нашел это забавным.

– Прям новый Джеймс Бонд… КХАР!

Каждый раз, когда Альтман кашлял, кровь из раны пульсациями сочилась сквозь его пальцы.

– Мой… Брат… Все, что я делал было ради него и семьи… – кряхтел Уильям, захлебываясь кровью.

В его глазах появились слезы. Первый раз я увидел в нем проявление хоть каких-то человеческих эмоций. Он посмотрел на меня совсем другими глазами.

– Эд не заслужил… КХАР! Он лучше меня… Многих… Не могу… Громко говорить… – Уильям еле уловимым движением поманил меня рукой к себе.

Я, ведомый непонятными чувствами и порывами, подошел к нему и присел рядом, прислушиваясь к его словам. Он схватил меня за ворот и притянул еще ближе.

– Он должен очнуться…

Уильям смотрел мне в глаза. В них была мольба. Несмотря на всю мою ненависть к нему, я не смог проигнорировать последнюю просьбу умирающего.

– Мы позаботимся о нем, даю слово, – ответил я.

На секунду Альтман замер. Но в какой-то момент я услышал щелчок и выстрел.

Меня оглушило. В ушах появился звон, а перед собой я видел только злорадно оскалившегося Уильяма. Его некогда белоснежные зубы окрасили кровью, от чего его облик был еще более устрашающим. Он схватил меня за шею и потянулся к моему уху.

– Конечно, позаботитесь… Но ты в этом участвовать не будешь… – прошептал он.

Я резко отпрянул. Уильям еще раз усмехнулся, но в этот же миг его взгляд потух, а с губ сорвался последний вздох. Вместе с последним издыханием Альтмана раздался глухой удар о пол. Я перевел взгляд с мертвых глаз Уильяма на его руку на полу. Рядом с ней лежал пистолет – тот самый, которым он целился в меня, когда застал врасплох. В один миг перед глазами все поплыло. Я ощутил, что рубашка стала влажной.

Как будто в трансе я поднялся на ноги, но тут же пошатнулся и облокотился на противоположную стену. На ней остался кровавый отпечаток моей ладони.

Дыхание сбилось. Рукой я зажал рану на животе, но кровь продолжал стремительно просачиваться сквозь пальцы. Я скатился по стене на пол. Напротив меня сидел мертвый Уильям. Его глаза были открыты, и он смотрел в одну точку на полу.

– Ублюдок, – прохрипел я.

В такой момент в голове всплыли воспоминания из детства. Видимо именно это называют «увидеть всю жизнь перед глазами перед смертью». Но я был рад этим воспоминаниям. Ведь в них был отец. В памяти возникло, как он учил меня кататься на велосипеде. Иногда папа разрешал, сидя на его коленях, водить машину, когда мы выезжали на пикники. Мама всегда ругалась, но отец лишь смеялся. Он всегда поддерживал мои игры в полицейского и претворялся преступником, которого я с легкостью ловил.

Счастливые моменты проносились в памяти как старая пленка. Но их прервали сцены рокового для отца дня. Я снова прокрутил в голове момент его смерти.

– Не вини себя, сынок, – раздался рядом со мной голос.

Я повернул голову и увидел отца. Стефан Фальк сидел рядом со мной и улыбался.

– Отец… – прохрипел я.

– Ты не можешь сдаться. Иначе твоя мама, когда придет ее время, найдет нас на том свете и убьет.

Я усмехнулся, но это было очень паршивой затеей. В горле заскребло, и я закашлялся. Рот наполнился кровью. Я сплюнул ее, но привкус сладковатого металла остался.

– Ты прав.

Мы молча смотрели друг другу в глаза, пока отец вновь не заговорил:

– Я так горжусь тобой, Алан.

Такие слова грели душу, но чувство вины, что сжирало меня все эти годы, быстро потушили радость.

– Я виновен в твоей смерти.

Отец улыбнулся.

– Нет. Ты – сын своего отца. Ты не мог оставить своего старика одного в час беды. Я предполагал, что не вернусь живым с задания. Но я испугался, когда увидел, что ты в их руках.

– Если бы я не последовал тогда за тобой…

Отец одним лишь взглядом и теплой улыбкой прервал меня.

– Каждому отмерено свое время. У меня его было немного. Но тебе еще рано уходить. Впереди у тебя насыщенная и долгая жизнь. Тем более, если ты сейчас сдашься, ее жизнь тоже будет разрушена. Она не сможет смириться с твоей смертью.

В первую секунду я не понял, кого имеет в виду отец. Пока в голове не всплыло ее лицо, а в ушах не прозвучал голос, зовущий меня по имени.

– Рейчел… – прохрипел я.

Отец улыбнулся.

– Я горжусь тобой, сынок. Борись за жизнь и не смей сдаваться.

– Отец…

Сквозь призрак отца прорвалась рука, и он испарился на глазах.

– Алан!

Маленькая прохладная рука прижалась к моей щеке. Я поднял глаза и увидел Рейчел. На ее лице было несколько ссадин. В груди тут же проснулась злость и желание убить того, кто сделал это с ней. Из ее глаз стекали слезы. Мне так хотелось вытереть их с ее щеки, но рука была такой тяжелой, что я быстро отказался от этой идеи.

– Держись, прошу тебя, только держись. Помощь уже близко, – шептала она.

– Ламмет… – прохрипел я.

– Молчи. Ничего не говори, только хуже сделаешь.

Ее суровый взгляд развеселил меня. Я нашел силы только улыбнуться уголком губ и согласно кивнул.

Перед глазами все поплыло. В ушах появился неприятный звон. Кто-то с силой надавил мне на рану, от чего я простонал. Я перевел взгляд на этого человека и разглядел сквозь туманную пелену Сати. Из его глаз водопадом лились слезы, но лицо все равно было недовольным и хмурым.

– Да ты, не-до-Саске, можешь посоревноваться с Митт Ламмет по количеству соплей, – не удержался я от шутки.

– Захлопнись! – прорычал он, но тень горькой улыбки успела коснуться его лица.

На фоне чудились голоса Эвана и Насти. Посторонние крики постепенно становились все громче и отчетливее. Веки все тяжелели и тяжелели.

– Не закрывай глаза, Алан! – прошептала с нотками истерики Рейчел.

Это что-то новенькое.

– Ламмет, – позвал я ее.

– Я здесь.

Я сфокусировал взгляд на ее лице и улыбнулся.

– Митт Ламмет.

Она улыбнулась и поцеловала мою руку. Я даже не заметил, когда она взяла ее. Я боролся с желанием закрыть глаза и погрузиться в сладостное забвение. Но понял, что некоторые вещи за гранью моих возможностей.

– Нет… Алан, не закрывай глаза! Нет! Алан!

Крик Рейчел становился все тише. Я пытался уловить хотя бы крохотные нотки ее голоса, но звон в ушах полностью заглушил их. Ее лицо стало медленно растворяться перед глазами. Я цеплялся из последних сил за ее светлый образ. Но тело и разум больше не слушались меня. Сначала я перестал чувствовать свои ноги, потом руки, а затем и боль в ране совсем стихла. И я ощутил легкость и невесомость.

Я так устал. Пора уйти на покой.

Глава 30

РЕЙЧЕЛ

Год спустя…

Морозный ветер пробирал до костей, но желания уходить совсем не было. Тишина и спокойствие этого места погружали в умиротворенное состояние. Как раз подходит для того, чтобы он нашел долгожданный покой.

– Sedclamor, amare, et margaritis haec lacrimis Erit atone, quia omnia quae passus est… – прочитала я в слух. – Но плачешь ты, любя, и жемчуг этих слез искупит все, что я, страдая, перенес… Не знала, что твоим желанием было выгравировать слова Шекспира на своей могильной плите.

В глазах снова защипало, а горло сдавило. Я подняла голову к небу и тяжело вздохнула.

– Ты столько пропустил, – вновь заговорила я, присаживаясь на корточки и смахивая снег с могильной плиты. – Несколько недель назад друзья Эвана нашли последнего человека причастного к делишкам Ричарда. Я наконец-то смогла вздохнуть спокойно. Можно ставить окончательную точку во всей этой истории.

Слова давались мне с трудом. В голове вертелось столько мыслей, но ни одна не находила выхода с моих губ. Я усмехнулась, вспомнив забавную ситуацию, перевела дыхание и все же заставила себя говорить:

– Кстати, Эван женился на Насте. И не где-нибудь, а в России! Настя все же нашла в себе силы поговорить с Еленой и наладить отношения. И подарком к примирению стала роскошная свадьба. Не обошлось без драк.

Я шмыгнула носом. За спиной раздался колокольный звон. Я прикрыла глаза и немного послушала его, прежде чем продолжить:

– Сатио на некоторое время улетел к семье в Японию. Но недавно вернулся в Англию. Хоть он и уверяет нас всех, что у него много дел в Лондоне. Но каждый знает, что эти дела носят имя «Керри».

В груди кольнуло.

– Я так рада за них. Сати теперь относится ко мне более мягко и дружелюбно. Полагаю, что без влияния Керри тут не обошлось. Мы даже смогли все вместе поужинать и ни разу не поспорить, – я тихонько засмеялась, вспомнив тот вечер. – Думаю, еще одна свадьба не за горами. Но стеснительность и неуверенность Сатио обостряются в присутствии Керри. Так что, скорее всего, быстрее она первой сделает предложение.

По щеке все же скатилось пару слезинок. Я вытерла их рукавом свитера и вновь шмыгнула носом. Неожиданный порыв ветра подхватил мой шарф, и он ударил меня по лицу.

– Ох! Поняла. Слезы не принимаются, – пропыхтела я, поднимаясь на ноги. – Только улыбки и смех.

Я ненадолго замолчала, не отрывая глаз от могильной плиты.

– Ты так и не увидел падения тех людей, что причинили и тебе, и мне, и многим другим людям столько боли. Не так давно закончилось последние слушания, где огласили приговор для всех теневых партнеров Ричарда. Собранные материалы обеспечили многим пожизненный срок в тюрьме. Только отца Уильяма и Эдгара отпустили. Но его наказание суровее приговора суда. Уильям мертв. А Эд так и не пришел в себя. Его отключили от аппарата жизнеобеспечения несколько недель назад. Теперь продолжить династию некому. А что касается меня?..

Поежившись от холода, я спрятала руки в карманы и улыбнулась.

– Кэт и Наташа не дают мне отдыхать и погружаться в депрессивные мысли. Бизнес захватил меня с головой. Не думала, что когда-нибудь буду испытывать столько удовольствия занимаясь семейным делом. Катерина помогает мне разобрать с бумагами, а Наташа натаскивает меня по переговорам и обучает всем тонкостям общения с высокомерными мужланами. Но главное – она поделилась личными секретами, – я глубоко вздохнула, переводя дыхание. – Я вернулась в особняк моей семьи. Планирую сделать небольшой ремонт, так как до сих пор чувствую запах сигар дяди, а в кабинете Маринетт мне порой мерещится аромат крови.

Я замолчала. Хоть я мысленно старалась себя бодрить, но слезы все равно скатывались по щекам. Грудь разрывало от скорби. Хотелось выть, чтобы хоть как-то выпустить боль наружу.

– Мне не хватает тебя.

Прошептала я сквозь слезы.

– Нам всем его не хватает.

Сильные руки обхватили меня сзади и прижали к себе. Знакомый запах с едва уловимыми нотками клубники ударил в нос. Я расслабилась в объятьях Алана, но эмоции сдержать не смогла. Безмолвные слезы градом стекали по щекам.

В памяти снова всплыли строчки из предсмертного письма Теодора Штейна:

«Моя дорогая крестница,

Мне так жаль, что у нас было так мало времени, чтобы сблизиться и узнать друг друга лучше. Нам не дали шанса стать настоящей семьей. Но я невероятно счастлив, что последние свои дни смог провести с тобой. Я не смог добиться твоего полного доверия за этот срок. Но то, что ты больше не пыталась меня убить и смогла поверить моим словам, уже многое для меня значило.

Мне так много хочется тебе сказать, но сейчас слова совсем не хотят складываться в голове.

Я надеюсь, что ты будешь помнить меня, когда болезнь все же возьмет верх надо мой. Мне бы очень хотелось, чтобы ты навещала мою могилу, рассказывала о своих успехах, мечтах и планах. Но не обращайся ко мне на «вы»! Мы это уже с тобой ни раз проходили. Но ты продолжаешь так ко мне обращаться. Близкие люди не обращаются так формально друг к другу. Старику будет приятно услышать, как ты обращаешься к нему на «ты».

Не могу сдержать смеха, перечитывая такие глупые слова сентиментального старика.

Как странно. Мысли совсем не хотят ложиться на бумагу.

Но последнее, что я хочу сказать: я люблю тебя, Рейчел, как единственную внучку. Я всегда думал о тебе и буду продолжать думать даже после смерти.

Я покидаю этот мир, зная, что тебя есть кому защитить. Алан доказал мне, что ему это под силу. Я буду молиться за вас обоих.

С любовью,

Теодор Штейн.»

– Я думала, Додвелл тебя будет держать у себя весь день. Вы успели разобраться со всеми вопросами? – спросила я.

Алан недовольно фыркнул.

– Новое дело, которое он хочет повесить на меня, совсем мне не нравится. Да и выполнять какие-либо трюки мне сейчас не под силу. Лучше пока буду разбирать бумажки, чем вмешиваться в очередную перестрелку.

Алан все же решил продолжить свою работу на Додвелла как независимый детектив. Но все чаще он наведывался к нам в компанию, чтобы принять участие в переговорах и совещаниях. Он продолжал изучать бумаги и связываться с бизнес-партнерами, но большую часть времени уделял пока расследованиям. В опасных выездах Алан больше не принимал активного участия, чему Наташа и я были очень рады. Хоть он и не исключает их из своих дальнейших планов.

Наташе удалось скрыть тот факт, что Алана на прямую участвовал в событиях в Гштаде от прессы и акционеров. Она не хотела привлекать дополнительного внимания. Катерина не согласилась и с ее «тайной» подачи, некоторые независимые источники пустили слух о настоящих заслугах наследника компании. Я не была на стороне ни одной из них. В те дни я могла думать только о скорейшем выздоровлении Алана.

– Пора возвращаться домой, Ламмет, – прошептал он мне на ухо, вновь вырывая меня из воспоминаний.

– Да, – согласилась я.

На прощание, я коснулась могильной плиты, где было выгравировано моего крестного. Я поправила принесенные мною цветы и еще некоторое время смотрела на дату его смерти. Теодор Штейн покинул этот мир через полгода после того, как пал Ричард. Мы успели растопить последние льды между нами. И его смерть оставила новый шрам на моей душе. Словно я потеряла последнего родного человека.

Но со мной остались друзья и Алан. Я взглянула на него. На его лице, как всегда, играла легкая улыбка.

– Теперь я готова идти домой.

Я поднялась на ноги и взяла протянутую руку Алана. Он переплел наши пальцы и спрятал наши руки в карман куртки.

Всю дорогу я смотрела себе под ноги и даже не заметила, как мы вышли к замершему озеру на территории кладбища.

– Я думала, мы поедем домой, – недоуменно сказала я, остановившись возле берега.

– Я посчитал, что тебе нужно сперва немного прийти в себя, – улыбнулся Алан. – Ты первый раз пришла к нему после похорон.

Я тяжело вздохнула и перевела взгляд на озеро. Над его замершей поверхностью кружили снежные вихри, создавая причудливые узоры. Я словно наблюдала за танцем на сцене из зрительного зала.

Действительно, мне было трудно заставить себя прийти к крестному и правильно попрощаться с ним.

Сначала я чуть не потеряла Алана. Все мои мысли были заняты страхами и паникой. Я практически сутками дежурила в больнице возле его палаты. Даже уговоры друзей не могли меня убедить хоть немного отдохнуть и привести себя в порядок. Единственным человеком, кто смог убедить меня, стала Наташа Фальк. Она молча забрала меня из больницы и отвезла в домой.

«– Он сильный мальчик, не переживай. Алан откроет глаза, а когда это произойдет, первое, что он должен увидеть – здоровую, выспавшуюся девушку. Пока ты больше похожа на призрак.

– Но что если…

Наташа посмотрела на меня таким пронзительным и строгим взглядом, что я отказалась от мысли продолжать спор.

– Сатио и Катерина на связи. Они по очереди дежурят. Любые изменения в состоянии Алана и на мой телефон поступит звонок. Ложись. Тебе нужен полноценный отдых. Тебе тоже сильно досталось.».

После этого мы с Наташей сблизились еще сильнее. Не ожидала, что прочувствую материнскую любовь. Хоть мама Алана этого не признавала, но я чувствовала ее теплое отношение ко мне и заботу.

Алан долго не приходил в себя. Врачи объясняли это большой кровопотерей. Пуля вошла глубоко и задела важные органы, на восстановление которых требовалось время. Я терпеливо ждала и верила в скорейшее пробуждение Алана.

Пока время шло, тревога немного утихла. Но до нас дошла новость об ухудшении состояния Штейна.

– Жаль, что я не успел с ним нормально попрощаться, – выдохнул Алан.

– Никто не успел. Известие о его состоянии застало всех врасплох, – грустно ответила я.

Мистер Симидзу, который приехал в Англию вслед за сыном, чтобы провести переговоры, связался с сыном и сообщил ему о Штейне.

Его перевезли в Лондон на специальном самолете и сразу же увезли в больницу. Он скрывал ото всех, что неизлечимо болен и осталось ему в этом мире недолго. Поэтому он так торопился с делом Ричарда.

– Я хочу провести последние дни в своем доме. И если ты согласишься исполнить последнюю волю старого дурочка, не могла бы ты навещать меня? Знаю, что тебя сейчас беспокоит состояние Алана, но хотя бы изредка…

Как я могла отказать? К тому же, Алан действительно пришел в себя и постепенно восстанавливался. Но в день его выписки нас отвлек от празднования звонок.

Теодор Штейн скончался.

Каждый из нас в тот день не был готов к таким новостям. Несколько минут никто не мог проронить ни слова.

Спустя несколько дней состоялись похороны. Не знаю, как я нашла силы прийти на них. Я плохо осознавала происходящее, как в день похорон Маринетт. Но хотя бы меня не заставили произносить речь.

Алан держал меня за руку на протяжении всей службы. А затем увез в свою квартиру в Лондоне подальше от печальных мест, напоминающих о прошлом. Это дало мне возможность на время полностью отключиться от всего, что связывало меня и Теодора.

Но на следующий день, к нам пришел адвокат. Как оказалось, я была единственным наследником состояния Теодора. Бумажные формальности полностью лишили меня возможности думать. Чувства отошли на второй план, пока среди вещей Штейна в его поместье я не нашла коробку с инициалами «РАБ». Сначала мне показалось это забавным. Не думая, я открыла ее. И все эмоции, вся боль вырвались наружу, когда я обнаружила в коробке свои детские вещи и фотографии.

В завещании был пункт, где Теодор обратился лично ко мне со словами:

«Я всегда был рядом и наблюдал, как ты растешь. Некоторые вещи я смог сохранить. Надеюсь, они помогут тебе вспоминать меня с улыбкой на лице.».

Погруженная в мысли о смерти Штейна, я не заметила, как Алан несколько раз позвал меня.

– Рейчел.

Его голос звучал приглушенно, а все из-за того, что он встал со стороны поврежденного уха. Я поправила аппарат, что должен был улучшать слух.

Алан помог мне убрать волосы, чтобы они не мешали.

– Что говорят доктора? – спросил он мягко. – Неужели невозможно полностью восстановить слух?

– Это процесс долгий. Мне повезло, что такой шанс вообще имеется, – улыбнулась я и шмыгнула носом.

Алан встал ко мне лицом к лицу и улыбнулся.

– Ты такая милая сейчас. Из носа льет, глаза опухшие.

Я возмущенно пихнула его в грудь, но не смогла подавить улыбки. Он всегда умел отвлечь меня от грустных мыслей.

Мы продолжали тихо посмеиваться. Из головы совсем вылетело то, что мы находились на кладбище.

– Тише ты! Это не то место, чтобы веселиться! – пыталась злиться я, оглядываясь по сторонам.

Алан и не думал слушаться меня. Он обнял меня и прижал к своей груди.

– Прости, Кара Ламмет. Даже с соплями и опухшими глазами я люблю тебя больше всех на свете.

Я почувствовала, как щеки покрываются румянцем. Объятья Алана согревали и убаюкивали. Я выдохнула и обвила его талию руками. Он покачивал меня как маленького ребенка. И я совсем не была против этого. Я ощутила на макушке прикосновение губ и обжигающее дыхание. Мне стало так уютно, что глаза сами собой закрылись.

Сколько мы так простояли – неизвестно. Но холод крепчал и оставаться на улице было бы глупо. Мы оба только-только восстановились после тяжелых травм.

Словно прочитав мои мысли, Алан произнес:

– Я бы не отказался от чашки горячего шоколада со взбитыми сливками и карамельным сиропом.

– М, – промычала я согласно. – А еще укутаться в теплый плед и сесть перед камином.

Я подняла голову и встретилась с губами Алана. Он оставил нежный поцелуй на кончике моего носа и улыбнулся.

– М! Солено! – воскликнул он, облизывая губы.

Залившись краской, я снова ударила его, попытавшись вырваться из объятий. Он смеялся и крепко держал меня, пока одним неловким движениям я не повалила нас на землю. Одно радовало – этот год выдался снежным, и упали мы на мягкий снег.

Мы смеялись как маленькие дети.

С неба падали мелкие снежинки. Несколько упало на мой нос, и я парочку раз чихнула.

– Рейчел, – раздался тихий голос Алана, а вскоре надо мной навис он сам.

– М? – промычала я.

Я провела рукой по его щеке.

Никогда не перестану любоваться этим прекрасным личиком.

– Ты выйдешь за меня?

Этот вопрос застал меня врасплох. Я недоуменно приподнялась на локте и взглянула в глаза Алана. Он был серьезным и даже немного хмурым. И я поняла, что он совсем не пошутил.

– Мне не послышалось?

– Нет. Я попросил твоей руки, – спокойно ответил Алан как будто это было самым простым и обыденным вопросом.

Резким порывом я обхватила щеки Алана и поцеловала его. Поцелуй был глубоким, долгим и… Соленым. Но это нисколько не испортило его. Медленно оторвавшись, мы взглянули друг другу в глаза.

– Это «да»? – спросил Алан, улыбаясь кончиком губ.

– Я этого не говорила, – хитро улыбнулась я.

Алан нахмурился и сел, потянув меня за собой. Наши лица были так близко, что дыхания слились воедино.