Текст книги "В погоне за местью (СИ)"

Автор книги: KiraRus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

Глава 20

АЛАН

Беспомощность. Самое ненавистное чувство, которое существует в этом мире. Оно давит, истязает, проникает в самые глубины сердца, пронзая его сотнями иголок. Ты хочешь что-то сделать, твое тело рвется действовать, но реальность быстро ставит его на место. Приходит осознание, что ничего сделать нельзя, как бы сильно не было желание. У тебя просто нет возможностей как-то повлиять на ситуацию. Остается только ждать и молиться. Даже если ты никогда не верил в Бога, ты все равно начнешься молиться ему, взывая к его милости.

Эти метания выводят из себя. Злость затуманивает разум. И в такие моменты человек готов пойти даже убийство.

Не думал, что еще раз когда-нибудь кто-то заставит меня почувствовать это. Похожее я испытывал, когда по своей же глупости вляпался в перестрелку. Десятилетний мальчишка, который считал себя уже взрослым и способным раскрыть любой заговор, решил по геройствовать. Конечно же его поймали и сделали из него предмет для шантажа против отца. Было полнейшим безумием отправиться вслед за ним. Но я был глупым ребенком, скажите вы. Нет. Это совсем не оправдание. Я так и не смог забыть тех испуганных глаз отца, которыми он на меня посмотрел. Я подставил его. Подставил полицию Швеции.

Стефан Фальк всегда был несгибаемым, твердым, непоколебимым и бесстрастным. Какой шок настиг меня в тот день, когда отец, согласившись на условия бандитов, сел на колени и стал умолять отпустить меня. Холодный взгляд Стефана Фалька – грозы правосудия – при этих словах навсегда застыл перед моими глазами.

«НЕТ! ОТЕЦ! НЕ НАДО!» – крикнул я тогда.

В тот же момент мою голову пронзила боль. Разум помутился, а перед глазами все поплыло. Но даже сквозь туманную пелену я видел, как отец рванул ко мне, но его тело тут же изрешетило десятками пуль. Всеми силами я пытался вырваться. Пытался хоть что-то сделать, чтобы поток пуль прекратился. Я дергал ногами, махал руками, кричал так, что горло раздирало в клочья. Но меня держали крепко, не давая вырваться к отцу и спасти его, закрыть от пуль.

Его тело медленно упало на землю лицом вниз как в замедленной съемке. Только когда лужа крови стала растекаться по полу я смог на мгновение вырваться, но меня схватили, развернули к себе лицом и пырнули в живот острым холодным ножом. Я очень хорошо запомнил лицо того подонка. И когда отыскал его, с наслаждением наблюдал за тем, оно исказилось от страха перед смертью от моей пули.

Но чувство беспомощности не сравнимо с чувством вины. До сих пор оно терзало меня. До сих пор я не смог простить себя. Чувство вины сдавливало мою грудную клетку каждый день. Перекрывало кислород. Я готов был лично вырвать себе сердце, только бы перестать ощущать ноющую боль.

Я всегда задавался вопросом: «Почему я остался жив?». Умереть должен был я, а не мой отец. Я был виновным в срыве операции. Но почему-то именно я остался на этой земле, отданный на растерзание своей совести.

Когда я очнулся в больничной палате, мама спала в кресле возле моей кровати, полностью лишившись сил. Ее глаза были воспаленными и опухшими. Даже во сне она страдала, это отражалось на ее лице. В тот момент я не смог сдержаться и бесшумно разрыдался. Если бы не запищал прибор, что отслеживал мой пульс, никто бы не узнал о моих слезах.

Вот и сейчас, глядя на Рейчел, что лежала на кровати подключенная к тому же прибору, я испытываю схожие чувства. Показатели на кардиомониторе успокаивали меня. Они были стабильными и не вызывали опасений. Ритм ее пульса был спокойным и равномерным.

Я посмотрел на изможденное лицо Рейчел. Она будто просто спала. И если бы не бледность, впалые щеки и синяки под глазами, то сомнений в этом бы не было.

До чего упрямая девушка…

Когда она предстала перед нами с поднятым пистолетом и открывшейся раной, из моих легких испарился весь воздух. Несколько часов ада, что нам пришлось пережить, чтобы вытащить ее из проклятого храма и вернуть с того света, мгновенно обесценились.

Снова в моей голове всплыли эпизоды перестрелки. Пришлось долго сидеть в укрытии, а чуть позже наблюдать, как убивают важного для тебя человека… Что может быть ужаснее? Эпизоды прошлого возвращались ко мне каждый раз, когда я закрывал глаза.

Сколько раз я порывался вмешаться, но Сатио и Катерина держали меня, выжидая лучшего момента. И одна их попытка остановить меня обернулось для нас провалом. Мы втроем упали и запутались в ветках.

Я смог вырвать руку из кустарника и выстрелил. Пуля попала в голову старшего брата. После прятаться или выжидать не было смысла. Я выстрелил еще раз и с трудом выбежал из укрытия. В этот раз я промазал. Пуля попала в ствол дерева, а не в череп этого ублюдка Уильяма Альтмана. Пока я вел перестрелку, Сати и Кэт помогали Рейчел.

– Я забираю брата, а вы можете забирать эту суку! Она все равно не жилец с такой раной!

Мы согласились.

События, что последовали после я помню обрывками. Рев двигателя автомобиля, несущегося по горному серпантину. Сатио был отличным дрифтером. Он отлично вписывался в каждый крутой поворот. Тяжелые харкающие вздохи Рейчел отвлекали меня от дороги. Мне не забыть трясущиеся руки, что были измазаны ее кровью. Я долго не мог избавиться от чувства, что ее кровь все еще на моих руках.

Сколько было крови. С лица Рейчел быстро сходила краска. Катерина всеми силами пыталась поддерживать ее в сознании. Но я видел, что Рейчел уже не реагировала на нас.

Самыми томительными были часы ожидания во время операции. Мама Сатио несколько часов с бригадой личных врачей Штейна пытались спасти мою Ламмет. Сидя под дверью я прислушивался к звукам медицинского оборудования. Я считал каждый сигнал, передающий сердцебиение Рейчел. Я будто погрузился в транс, пока меня не оглушил протяжный звон. Сердце остановилось. Помню, как вскочил с пола и ворвался в комнату вопреки всем протестам и попыткам меня остановить. Картину, что предстала перед глазами, мне не забыть никогда. Окровавленное и безжизненное тело Рейчел. Измазанные в крови доктора. Орущий слух кардиомонитор никак не хотел возвращать размеренные сигналы. Он просто беспрерывно пищал.

Шок заставил мое тело онеметь. Перед глазами мелькали Сатио и какой-то громила. Они выпихнули меня из комнаты под возмущенные крики миссис Симидзу.

Еще несколько минут невыносимой тревоги, и мы услышали вернувшийся пульс Ламмет.

Несколько дней я не спал и проводил все время возле кровати Рейчел, проверяя ее дыхание и всматриваясь в кардиомонитор. Монотонные сигналы успокаивали меня, и иногда я проваливался в дремоту. Несколько дней я провел в бреду от тревоги и страха, молясь Богу, чтобы эта девушка выжила. Только когда мать Сати убедилась, что жизни Рейчел больше ничего не угрожает, я смог немного отдохнуть, чем вызвал облегчение у всех собравшихся под этой крышей людей.

И сейчас мы снова вернулись к началу. Я придвинулся ближе к кровати и взял теплую руку Рейчел.

– Борись, Митт Ламмет. Не смей сдаваться, – шептал я. – Ты должна бороться.

Стараясь не задет иголку от капельницы, я поднес ее руку к губам и оставил нежный поцелуй.

Теплая…

Я прислонился щекой и закрыл глаза.

– Рейчел, – позвал я ее, но ответа не получил. – Ламмет. Я вытащу тебя из тьмы. Только позволь… Только не отталкивай.

Я закрыл глаза и тяжело выдохнул.

– Мама сказала, что все будет хорошо, только ей нужно соблюдать постельный режим, а не рваться с оружием в новые передряги, – попытался успокоить меня напарник. Я даже не заметил, как он вошел.

Я промычал в знак согласия, вновь поднимая взгляд на Рейчел. Сати прошел мимо и сел в кресло у окна. Он старался не смотреть на девушку, но любопытство было сильнее принципа.

– Выглядит лучше, чем должна бы с учетом тяжести ранения.

Я промолчал. Сил отвечать не осталось. Мы на какое-то время погрузились в тишину, и лишь кардиомонитор продолжал наполнять комнату звуком. Между сигналами я слышал равномерное дыхание Рейчел. Это успокаивало меня и расслабляло.

– Не хочешь узнать, что решили Штейн, Холм и остальные? – спросил напарник.

Я вздохнул и, соглашаясь, моргнул глазами. Сатио выдохнул и удобнее уселся в кресле.

– Теодор успокоил и отговорил Фабиана от необдуманных действий. Но согласился, что промедление и бездействие только навредят нам и ей.

Сати мотнул головой в сторону Рейчел. Принципиальность моего напарника иногда выходила за пределы любых приличий. Хотя в его ДНК должно было отложиться характерная для его семьи черта – уважение ко всему и всем. Но я не виню друга. Его можно понять.

– И какой у них план? – спросил я хриплым и севшим голосом.

– Как ты знаешь, через несколько недель инаугурация Беррингтона. Уже известно, кто будет на вечере. И подтвердились эти списки в документах, которые достала Керри, – Сатио смутился, назвав подругу Рейчел по имени. Немного помедлив, пытаясь взять свое смущение под контроль, друг продолжил: – Так вот, Штейн тоже посмотрел списки и сказал, что большая часть партнеров, приглашенных на инаугурацию, его друзья и акционеры во многих проектах. Понимаешь, что это значит?

Я удовлетворенно усмехнулся, понимая к чему ведет Сати. Друг увидел мое понимание и продолжил более воодушевленно:

– Теперь у нас есть козыри и время, чтобы переманить на нашу сторону большую часть партнеров.

– Но, Сатио, – выдохнул я и чуть отодвинулся от Рейчел. – Даже если мы переманим всех этих людей, как это помешает возвышению Беррингтона?

– Эх, кислая клубничка, вот что значит выйти из сферы бизнеса.

Я повернул голову и увидел, что в дверях стояла Катерина. Она выглядела лучше всех нас вместе взятых. Кимоно нежного персикового цвета подчеркивало ее ангельскую красоту. Жаль, что характер не соответствовал такой внешности.

Локоны аккуратно спадали на плечи подруги. Она редко собирала волосы и сейчас решила не изменять себе. Кэт с сочувствием улыбалась. Но было в ее глазах что-то оскорбляющее меня. Да, я отошел от бизнеса и давно не занимался им. Но все равно было обидно видеть, что Кэт только ждет случая, чтобы уколоть меня этим и показать свое превосходство надо мной.

– Переманив большую часть людей с заманчивыми перспективами на сотрудничество, мы вставим палки в колеса Беррингтону, и многие будут выступать против его главенства над оставшимися членами семьи Беррингтон, а их по пальцам одной руки можно пересчитать, и тем более над их семейным бизнесом. С ним никто не захочет заключать сделок, и это поставит его в тупик. И тут даже связь с семьей Альтман станет бесполезной.

– Но этот кусок дерьма все равно будет главой дома, – выдохнул я.

– Что он будет за глава, если у него не будет поддержки влиятельных партнеров? – спросила Катерина. – Такими темпами, он просто уйдет из чистого бизнеса и уже не сможет прикрывать им свои грязные делишки.

Я усмехнулся, но в глубине души все еще сохранялись сомнения.

– Как тут наша красавица? – спокойно спросила Кэт, падая на свободное кресло рядом с Сатио.

– Как видишь, она живее всех живых, хотя давно должна была подохнуть, чтобы хоть как-то искупить свои грехи.

– Сати, пожалуйста, – устало вздохнул я.

Напарник опустил глаза, но я видел, что вины и смущения он не испытывает.

– Хорошо, но не жди от меня хоть капли сочувствия и уважения к ней. Она его не заслужила, особенно после того, как наставила пистолет в сторону моей семьи. Она подняла оружие в нашем доме и готова была выстрелить, если бы не ее обморок от кровопотери. Моя мама столько сил потратила, чтобы ее спасти…

– Сати, – спокойно позвал я друга.

– Что, Ал? – так же спокойно спросил напарник.

Мы молча смотрели друг на друга. Катерина старалась не вмешиваться, но ее руки выдавали беспокойство и неловкость. Она сжимала и разжимала кулаки, не отрывая от них глаз.

– Ну все, мальчики! Брейк! – воскликнула подруга. – Сати, Алан прав. Мы не в праве сейчас судить ее за поступки, совершенные под влиянием гнусного человека! Конечно, ее это не оправдывает. Она и сама чувствует вину…

– Правда? – протянул наиграно Сатио. – Как ты это поняла, позволь спросить? Может когда заглядывала в дуло пистолета, когда она направила его в твою сторону? Или ты поддалась ее очарованию так же как этот придурок? Или может твой разум затуманил жалостливый рассказ Штейна о запутавшейся крестнице, которую надо спасти во что бы то ни стало?

Тон напарника немного сбил спесь с ораторского настроя Катерины, но наша подруга быстро вернула прежнее воинственное настроение. Ее взгляд стал суровым и властным. В такие моменты я старался всегда уйти от разговора с ней. Кэт становилась холодной и бескомпромиссной. Спорить с ней было бы пустой тратой времени. Все равно в таком споре она вышла бы победителем, несмотря ни на что. Предполагаю, так произойдет сейчас и с Сатио. Каждый кто знакомиться с Катериной рано или поздно проходит через это.

– Сатио, – Кэт тяжело вздохнула и откинула волосы назад. – Рейчел действительно запуталась. Не стоит так категорично относиться к ней и ситуации, что сложилась вокруг нее. Напомню, что дело касается далеко не только взаимоотношений между Ричардом Беррингтоном, Теодором Штейном и Рейчел Беррингтон. С этой историей связаны мы все: кто-то в большей, кто-то в меньшей степени. Стефан, Алан, твой отец, Додвелл, да даже я и Наташа. Стефан был убит, потому что вышел на след Ричарда в деле об убийстве родителей Рейчел. Более того, оказалось, что Ричард имеет прямое отношение к делу с нелегальными поставками оружия и угрозе безопасности Швеции, над которым отец Алана работал несколько месяцев.

– Кэт, – хотел я прервать подругу, но она вскинула руку даже не посмотрев в мою сторону, и заставила меня замолчать.

– Алан каким-то невероятным чудом выслеживал неуловимую наемницу, которая была нанята своим дядей для убийства Штейна. Теодор же в свою очередь связан как с отцом Алана и с семьей Рейчел, так и с твоими родителями между прочим! Все мы замешаны в этом! И все мы плывем в одной лодке! Если говорить конкретно о Рейчел…

Катерина тяжело вздохнула, переводя дыхание и подбирая слова.

– Она росла в жестоком мире обмана, лжи и манипулирования. Сначала Маринетт Беррингтон скрывала ее ото всех и не давала узнать об истинной причине гибели родителей. А ведь Рейчел была в той машине! Только представь какая у нее психологическая травма! Я предполагаю, что именно эта травма и подпитывает ее упрямство в отношении Штейна. Она просто не может остановиться. Хотя… Думаю после всего произошедшего, когда ей таким жестоким образом открыли глаза, прояснили сознание… Думаю, сейчас мы сможем до нее достучаться.

Катерина говорила все это на одном дыхании и теперь пыталась отдышаться. Да и мне показалось, что она объясняет это самой себе. Сатио даже посмотрел на меня, чтобы найти поддержку и прояснить ситуацию. Когда наши взгляды встретились, мы без слов поняли, что с Катериной действительно сложно не согласиться.

– Когда ты стала психологом? – усмехнулся я.

– С тобой можно даже перейти на уровень клинического психотерапевта, – хмыкнула подруга.

Сатио подавил смешок.

– Хорошо, – сдался он. – Я постараюсь быть терпимее.

Я улыбнулся и перевел взгляд на Рейчел.

– Что ты там говорил про взлом?

– Ах, да! – напарник выпрямился в кресле. – Керри взломала систему компании семьи Альтман и теперь у нас есть все их документы и планы. Отмечу, что взлом был не замечен службой их киберохраны.

Я подметил, как друг с теплотой и искренним восхищением отозвался о подруге Рейчел. С момента ее прилета, организованным Штейном, Сати стал больше времени уделять своим компьютерам и хакерским «играм». И сейчас он снова неосознанно с легкой улыбкой упомянул о проделанной работе Керри.

– И что есть в этих документах, что могло бы нам помочь разобраться с этой адской сворой? – спросил я.

– Скажем так, теперь у нас есть чем прижать семью Альтман, чтобы прикрыть их рты. Но плохо то, что Ричард Беррингтон не фигурирует ни в одном из сомнительных документов и проектах. По документам он вообще никак не связан с семьей Альтман. Предположу, что он действует с ними чисто по словесной договоренности, которая в будущем перерастет в прямые партнерские отношения. Но у них определенно есть общие точки для сотрудничества и устранения эт… Кхм… Рейчел.

– Согласен. Их объединяют личные счеты. Я убедился в этом, когда Уильям из… Кхм… Избивал Рейчел, – я прокашлялся и продолжил: – Беррингтон не хочет отдавать место главы семьи и бизнес своей племяннице, а мотив Уильяма – обычная месть за унижение.

– В одном можно быть точно уверенными – ее дядя психопат, а Уильям Альтман поехавший с катушек социопат, зацикленный на мести, – озвучила наши выводы Кэт.

Сатио замолчал, но внимательно следил за мной.

– Если хочешь что-то сказать, говори, – не выдержал я.

Друг вздохнул и всем корпусом наклонился в мою сторону.

– Ты понимаешь, что из-за Рейчел ты вляпался в такое дерьмо, что живым выбраться будет божьим благословением. И теперь: либо ты убьешь Альтмана, либо он тебя?

Я отвел взгляд в сторону. Конечно я это понимал. Это игра, которая закончиться только со смертью одного из нас. Ни я, ни он не успокоиться, пока не прикончит другого.

– Он псих, Алан! Он пойдет на все, чтобы не просто тебя убить… Он превратить тебя и всех, кто тебе дорог в порошок!

– Не раньше, чем я лично вырву ему яйца, – неожиданно для нас ответила Рейчел тихим хриплым голосом.

Мы все подскочили. Рейчел медленно открыла глаза и зажмурилась от яркого света. Я склонился над ней, загораживая свет.

– Митт Ламмет, – прохрипел я.

– Сколько я спала? – спросила она.

– Достаточно долго, – ответил Сатио.

Напарник тоже подошел к кровати. Рейчел приоткрыла глаза и посмотрела поочередно на всех нас.

– Где мы?

– В доме моей семьи, – ответил Сатио вместо меня. – Семьи Симидзу.

– Ах, да, Ичиро Симидзу… Помню.

Рейчел попыталась приподняться, но тут же ахнула и зажмурилась от боли.

– Лежи, идиотка! – прошипел Сати и надавил на плечо Рейчел. – В третий раз моя мама не станет тебя зашивать!

Рейчел усмехнулась и без возражений подчинилась. Катерина обошла Сати и все же помогла ей приподняться, удобнее положив подушку.

– Спасибо, – прошептала она.

– Не за что, – улыбнулась Кэт.

– И спасибо твоей маме, – хрипло обратилась Рейчел к моему напарнику.

– Отблагодаришь лично, когда встанешь на ноги, – хмыкнул он.

– Даю слово, что поклонюсь так низко, как смогу, чтобы выразить всю свою признательность за спасение моей никчемной жизни.

С одной стороны, было слышно в голосе Рейчел язвительность, с другой… Она смотрела в глаза Сатио с таким вызовом, что сомнений не было: она выполнит данное слово.

– Я пойду, – тихо сказал друг, не зная, что еще сказать.

– Я тоже, – спохватилась Катерина. – У меня еще много работы. Все-таки работать дистанционно проблематично с учетом обрыва связи из-за бури.

Они быстро вышли из комнаты, оставив нас наедине. Я дождался, когда за ними закроется дверь и сел обратно на стул.

Мы оба молчали и старались избегать прямого контакта глаз. Я, то сплетал пальцы, то расплетал, стараясь таким способом взять вверх над своими нервами. Периодически я поглядывал на Рейчел. Она лежала с закрытыми глазами и пыталась дышать ровно и глубоко.

– Hon är skadad… Snabbare… (1) – прошептала Рейчел.

– Что? – Переспросил я.

– Var inte rädd, kära, hjälp är redan här… (2) – продолжила она.

Я же молчал, не понимая, что она пытается донести до меня на моем родном языке.

– Слова твоего отца, когда он достал меня из той чертовой груды металлолома, в которую превратилась машина моих родителей.

Мое тело замерло. Рейчел спокойно повернула ко мне голову и открыла глаза. Взгляд был безразличным и пустым, но я все же смог заметить в нем отголоски печали и вины.

– Я вспомнила его голос, пока была… Без сознания, – выдохнула она. – Ваши голоса похожи.

Рейчел легко улыбнулась и снова отвела взгляд.

– Твой напарник прав. Я не заслуживаю такогосервиса, – она усмехнулась и дернула рукой с капельницей.

– Все знают и понимают причины твоих поступков, – хрипло ответил я.

Она засмеялась и тут же скривилась. Я подскочил к ней.

– Все нормально, – успокоила она меня.

– Не стоит перенапрягаться.

– Я лишь немного посмеялась, Алан. Смех еще никого не убил, – и добавила неуверенно: – наверное.

Я весело хмыкнул. Наши глаза наконец-то нашли друг друга и на мгновение мы оба застыли. Легким движением руки я убрал выбившуюся прядь волос с ее лба. На коже Ламмет тут же выступили мурашки, а щеки залились краской. Это особенно стало заметным на фоне бледной кожи. Я не смог подавить смешок. Однажды она сказала мне: «Приятно осознавать, что можешь вызвать такую реакцию у человека, лишь прикоснувшись к нему.». Сейчас я в полной мере осознал смысл ее слов. Одно мое прикосновение, и тело Рейчел отреагировало на него.

От окна отскочил солнечный блик, который привлек мое внимание. Я поднял глаза и посмотрел на улицу. Японский садик с небольшим фонтаном создавал атмосферу умиротворения и спокойствия. Журчание воды было монотонным и плавным. Легкий ветерок трепетал красные и желтые листья и оголившиеся кустарники.

Я не заметил, как Рейчел прикоснулась к моей щеке холодными пальцами. Своим прикосновением она вывела меня из оцепенения.

– Плохо выглядишь, – прошептала она.

Губы непроизвольно растянулись в улыбке. Я посмотрел на нее и с нежностью провел рукой по ее щеке.

– Ты тоже, – хмыкнул я.

Рейчел наиграно нахмурилась.

– Я выгляжу всяко лучше, чем ты даже в таком состоянии!

Я рассмеялся, но мы снова замолчали, не сводя друг с друга глаз.

– Ты похож на него, – Рейчел первая прервала тишину.

– На кого? – улыбнулся я, уже зная ответ.

– На отца. Так странно… – она внимательно рассматривала мое лицо. – Я видела его лишь раз и то в предсмертном состоянии. Но четко помню его точеный профиль.

Она провела рукой по моему лицу.

– Такой же прямой подбородок, – ее рука переместилась на щеки. – Острые скулы. Пухлые губы.

Рейчел остановила свои глаза на них и приложила к ним указательный палец. Я задержал дыхание и не смел пошевелиться.

– Мне так жаль, Алан, – прошептала она.

– Ламмет…

– Нет! Я столько совершила! Из-за меня твоего отца убили! Из-за меня мы все вляпались в эту паутину лжи и кровной мести! Я… Ммм…

Мне надоело слушать этот бред. Я прервал ее, впившись поцелуем в губы. Она не оттолкнула, но и не ответила взаимностью. Ее губы были сухими и грубыми после долгого пребывания в бессознательном состоянии. Но мне было все равно.

– Ал…Ммм… – Рейчел попыталась оторваться, но я не дал ей шанса.

Мой напор стал сильнее. Я взял ее лицо в свои руки. Сдавшись под моим напором, она разомкнула губы, позволяя мне проникнуть глубже. Мой язык властно и бесцеремонно проник в ее рот. Я старался сдерживать свой порыв, старался не сделать ей больно. Но она сводила меня с ума.

Тело Рейчел постепенно расслаблялось, полностью отдаваясь мне. Я тяжело вдохнул воздух и усилил напор, придавливая ее к кровати. Она совсем не сопротивлялась и даже тянулась мне на встречу. Наши вздохи и тихие стоны казались громкими. Мне не хотелось бы, чтобы каждый, кто находился под крышей этого дома, слышал нас, но я не мог контролировать голос. И Рейчел тоже не могла или не хотела.

Кто знает, что бы произошло, если бы кардиомонитор не запищал от скачка пульса Рейчел. Я резко оторвался от нее, будто меня окатили ледяной ходой. И хорошо бы если бы это действительно было так. Мне определенно стоит остудить голову.

– Прости, – прохрипел я, пытаясь выровнять дыхание и обуздать свои чувства.

Кардиомонитор постепенно вернул монотонный ритм. Рейчел осторожно поправила волосы свободной от капельницы рукой, и странно усмехнулась. Я недоуменно посмотрел на нее. В ее глазах читалась досада и печаль. Щеки покраснели. Рейчел закусила нижнюю губу. И такое невинное действие заставило мое желание снова подскочить до предела.

– Не делай так, – отвернувшись прохрипел я.

– Как «так»? – искренне удивилась она.

– Не закусывай так губу, – нахмурившись ответил я.

Рейчел приподняла брови и тихо начала смеяться. Я не мог понять, какие мысли крутились в ее голове.

– Рейчел, – я взял ее за руку. – По тем или иным причинам все, кто сейчас живут под этой крышей втянуты в происходящие события. И в этом нет твоей вины. Ты такая же пешка, как и мы все.

– Но…

– Постой.

Я остановил ее, прикоснувшись пальцами к губам.

Рейчел устало вздохнула и подчинилась.

– Давай разложим все по полочкам пока у нас есть минутка, – улыбнулся я. – Теодор и Ричард – главные инициаторы. С них главный спрос. Ни я, ни ты и никто бы то ни было другой не несет столько ответственности как эти двое. Я не виню тебя за смерть моего отца. Если быть честным, я виноват в этом больше чем ты.

Рейчел нахмурила брови. Я нежно прикоснулся к образовавшейся морщинки на ее лбу. Она недовольно отпихнула мою руку.

– Об этом я расскажу как-нибудь в другой раз. Я просто хочу сказать, что не виню тебя ни в чем. Мы все успели совершить ужасные ошибки в прошлом. И на моих руках есть кровь. Но сейчас, у нас обоих появился шанс начать жить с чистого листа, и… И я хочу начать ее вместе с тобой.

Я замолчал, ожидая реакцию Рейчел, но Ламмет не торопилась. Она нежно и внимательно посмотрела на меня. Но я не мог прочесть в ее глазах поясняющих подсказок. И тут Рейчел сначала улыбнулась, а потом и вовсе засмеялась на столько на сколько смогла. Ее смех был легким, игривым, таким настоящим и искренним. Я тоже улыбнулся. Уж слишком заразительным был ее смех. Было невероятно приятно видеть ее такой… Живой.

– Фальк, ты не перестаешь удивлять, – прошептала она. – Я тоже хочу начать жизнь сначала, но пока я не разберусь во всем… Этого не получиться сделать, как бы сильно я этого не желала. Ты и сам это должен понимать.

Она приложила руку к моей щеке и улыбнулась. Я накрыл ее своей рукой и поднес к губам, оставив долгий поцелуй на ладони.

– Я понимаю, – прошептал я. – Но позволь помочь. Позволь идти рядом с тобой.

Рейчел снова улыбнулась.

– Хорошо.

Я не сразу понял ее ответа, но, когда осознание пришло ко мне, с моих плеч упал увесистый груз тревоги.

– Но у меня есть условие, – Рейчел резко изменилась в лице. Стала серьезной и хмурой. А ее тон стал холодным. – Ты ни за что, ни при каких обстоятельствах не будешь рисковать своей жизнью из-за меня или ради меня!

– Ламмет…

– Я серьезно, Алан! Довольно геройствовать! Ты должен остаться в живых!

Ну что я тут мог поделать? Я улыбнулся и кивнул.

– Хорошо. Никакого безрассудного геройства.

Рейчел улыбнулась и позволила мне еще один поцелуй.

(1) – Она ранена… Быстрее…

(2) – Не бойся, дорогая, помощь уже здесь…