Текст книги "В погоне за местью (СИ)"

Автор книги: KiraRus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

– А нечего спать! – проворчала Маринетт. – Этим нужно было заниматься ночью.

Я огляделась в недоумении. Сердце продолжало бешено колотиться. Я встретилась с наполненным беспокойством глазами Эвана в зеркале заднего вида.

– Прости, я наехал на камень, – сказал он.

– Ничего.

Я выдохнула и облокотилась на спинку сиденья.

Что же за сны мне снятся?

Последние километры мы проехали без особых приключений. Очень скоро наша машина въехали в красиво выкованные железные ворота. На них были розы, которые обвил плющ. Я даже оглянулась на них, чтобы рассмотреть внимательнее. Проехав через красивый лесной участок, мы остановились возле крыльца небольшой усадьбы Эдвардианского периода. На крыльце нас уже ждал хозяин, которого я тут же узнала. Фабиан Холм.

Хозяин дома был одет в простую клетчатую рубашку и джинсы. Кудрявые волосы, которые уже давно покрылись сединой, как всегда были растрепаны.

Я ухмыльнулась.

– Так вот какой он «старый друг», – мой тон повеселил Эвана, но тетя не оценила моего намека и строго глянула в зеркало заднего вида.

Когда мы остановились, Фабиан тут же спустился и открыл для тети дверь.

– Как всегда сама галантность, – кокетливо подмигнула Маринетт другу.

– Все для тебя, Маринетт, – так же кокетливо ответил Фабиан.

Мы с Эваном, который успел подбежать к моей двери и открыть ее, переглянулись и изобразили рвотный рефлекс.

– Вы двое!

Мы тут же встали по стойке «смирно», еле сдерживая улыбки.

Тетя смерила нас своим фирменным взглядом строгого босса, от которого можно было сразу заказывать себе билет в первый класс на тот свет.

– Думаете, я слепая?

Мы с Эваном уже приготовились выслушать грозную тираду в исполнении Маринетт, но нас спас Фабиан.

– Да брось, Ри. Они просто дурачатся, – подмигнул он нам и приобнял тетю за талию.

Маринетт тут же покраснела как маленькая девочка и смутившись позволила себя увести в дом.

– Как хорошо, что мне не придется наблюдать за этими голубками весь день, – пропел Эван, убирая руки в карманы джинс.

– Повезло, – скривилась я, провожая глазами Фабиана и Маринетт.

– Ну тогда удачи, голубоглазик.

– Хватит меня так называть! – я игриво ударила его в плечо.

Эван засмеялся, потрепал меня по плечу и сел в машину. Я следила за его автомобилем, пока он не скрылся из виду.

Как оказалось, тетя не просто так привела меня сегодня в дом Фабиана. Ей захотелось официально познакомить меня со своим возлюбленным. Или точнее сказать бывшим тайным любовником, о котором я и без того знала. Фабиан часто посещал наш дом поздними вечерами. А однажды я столкнулась с ним ранним утром у черного выхода на кухне. Он явно не ожидал меня встретить. Внешний вид Фабиана в тот день подтвердил мои догадки относительно их тесных отношений.

Я усмехнулась от воспоминаний и проследовала в дом.

***

– Рейчел, как тебе идея съездить в Швецию? – спросил меня Фабиан, вырывая меня из размышлений.

Мы сидели в беседке заднего дворика. Маринетт как истинная английская дама попивала чай, придерживая под чашкой блюдце. Фредерик облокотился на спинку стула и с любопытством смотрел на меня.

– Что? – переспросила я, потеряв нить разговора.

– Я спросил: как тебе идея поехать со мной и Маринетт в Швецию, навестить наших старых друзей и партнеров по бизнесу?

Я захлопала глазами.

Швеция? Старые друзья? Партнеры по бизнесу?

Сердце вдруг пропустило удар от немыслимой догадки.

– А кто эти друзья? – осторожно спросила я, замирая в ожидании.

– Наташа и Стефан Фальк.

Внутри меня что-то упало. Я забыла, как дышать. Эти имена мне были очень хорошо знакомы. В моем сне я часто слышала их и встречала в документах. И я была уверенна, что в реальной жизни ни разу не слышала о них.

– Ты их знаешь? – спросил удивленно Фабиан, наверняка заметив мою реакцию.

Она была слишком яркой и подозрительной. Тетя тоже удивленно посмотрела на меня и отставила чашку с чаем на столик.

– Нет, я… – тихо промолвила я. – Просто…

– Наверное, она слышала об их сыне, – предположила тетя, обращаясь к своему возлюбленному. – Как его имя? Ловелас Швеции, лучшей ученик…

– Алан, – усмехнулся Фабиан.

И снова я будто упала с обрыва. Сердце пропустило удар, и с моего лица сохла вся краска. Меня будто окатили ледяной водой, и живот снова пронзило режущей болью.

Рейчел! Нет! Прошу, открой глаза! Не засыпай!

– Алан… – сорвалось с моих губ имя, которое вызывало в моем сердце тоску и тупую боль.

– Что, милая? – спросила меня Маринетт.

Я посмотрела на нее с недоумением. Тетя нахмурилась.

– Детка, тебе плохо? Ты побледнела!

Она прикоснулась к моему лбу.

Кара Ламмет! Умоляю! Только не умирай!

Голову пронзила боль. Я скривилась и вскочила со своего места. Что это за знакомый голос, от которого у меня сжалось до боли сердце. Я стала оборачиваться в поисках источника голоса. Но окружающий мир оставался неизменно прекрасным и ярким.

– Рейчел! Что с тобой?! – тетя вскочила вслед за мной.

Фабиан тоже обеспокоенно поднялся. Я переводила пустой взгляд с него на тетю, пытаясь понять голос в голове.

Рейчел…

– Алан… – прошептала я.

Призрачный образ знакомого мужчины появился передо мной. Боль на его лице вызвала ответную боль у меня. Он смотрел на меня и по его щекам стекали слезы.

– Ты про сына наших друзей? – тетя взяла меня за плечи, рассеивая образ мужчины, и слегка потрясла. – Рейчел, ты меня пугаешь!

– Такое уже случалось? – спросил Фабиан.

– Нет, то есть не так. Ее приступы никогда такими не были.

– Приступы?

Я потупившимся взглядом посмотрела на тетю. Она резко изменилась в моих глазах. Сошла яркость и зализанность картинки. Небо покрылось тучами и все вокруг стало серым и более реалистичным.

– Тебя нет… – прошептала я.

Правда обрушилась на меня снежной лавиной. Теперь воспоминания из сна стали ярче. Легкость отходила на второй план, освобождая место беспокойству, страху, скорби и боли. Маринетт взаправду умерла, и я похоронила ее около года назад. Ее убили. Убил родной брат. Ричард. Он убил и моих родителей. Он попытался убить и меня руками Уильяма Альтмана.

А может все-таки убил?

– Что? – выдохнула тетя.

– Это все нереально.

– Рейчел, если это розыгрыш, то…

– Ты не Маринетт!

Я вырвалась из крепкой хватки тети и отступила назад. Маринетт испугано вздрогнула. Воспоминания как кусочки пазла стали собираться в голове. Все было реальностью, все то, что мне приснилось ночью.

– Милая, я совсем тебя сегодня не узнаю, – слабым голосом сказала тетя.

Что-то во мне сопротивлялось. Мне так хотелось верить, что все вокруг меня реально, но сердце и разум протестовали. Я ничего не помнила о здешнем прошлом, зато очень хорошо знала события и прошлое из сна.

Рейчел.

Голос Алан подкрепил мои сомнения. Небо вдруг окрасилось алым оттенком. Крышу беседки сорвало мощным порывом ветра. Гром оглушил меня, молнии слепили. Бешеный поток ледяного шторма не давал вздохнуть. Маринетт замерла. Фредерик застыл с тем же беспокойством и непониманием происходящего. Камень медленно покрывал их тела, превращая в статуи.

– Что происходит?! – закричала я.

Но мне никто не ответил. Я стала оглядываться в поисках спасения. Тетя и Фабиан окончательно превратились в каменные статуи и рассыпались у меня на глазах. Я взвизгнула от ужаса.

Убийца!

– Нет! – крикнула я в ответ.

УБИЙЦА!

Меня оглушило. Я закрыла уши и зажмурилась. Головой я мотала из стороны в сторону, отрицая громогласный голос. Он повторял одно и тоже. Одно и тоже без остановки: убийца, убийца, убийца.

– Нет… – слабым голосом провыла я и села на корточки, все так же закрывая уши.

– Тебе нужно признать свои ошибки, Рейчел, и простить себя. Только тогда ты обретешь покой.

Я открыла глаза. Передо мной стояла мама. Она была именно такой, какой я всегда видела ее на последних совместных фотографиях. Кудрявые каштановый волосы, легкая улыбка, нежные веснушки и аккуратный маленький носик. Ее одежда была такой белоснежной, что глазам стало больно.

– Мама? Это правда ты?

– Да, милая.

Она подала мне руку. Я с сомнением посмотрела на нее, но все же приняла. Ее кожа оказалась бархатистой и теплой. Мама была маленького роста как я. Наши глаза были на одном уровне. Она вновь улыбнулась и провела рукой по моему лицу.

– Что происходит? Где я? Что со мной?

Взгляд мамы медленно стал печальным.

– Ты находишься на грани смерти, мой ягненочек.

– Что?

Я стала осматриваться, но ничего не было видно, что меня окружало пару мгновений назад. Даже груд камней, который остались от Маринетт и Фабиана. Сейчас мы стояли, а точнее парили над кровавой бездной. Внизу море крови плескалось и образовывало высокие волны. В небе все так же бушевали молнии и гром. Но теперь звук стал приглушенным.

– Сейчас ты в таком месте, где ты и не жива, и не мертва, – Мама сказала это так спокойно, что стало страшно. – Твое время еще не пришло, но ты сама не хочешь возвращаться. Ты наказываешь себя, считая, что заслужила смерть. Но кое-кто тебя не хочет отпускать.

Я вопросительно посмотрела на маму.

– Милая, ты должна простить себя и вернуться к людям, которым ты нужна, которые любит тебя и ждут.

– Нет.

Я замотала головой, не желая возвращаться в мир, где я убийца. В мир, где так много боли, разочарования и смерти.

– Рейчел, – мягко позвала меня мама, – выслушай меня. Сейчас самое важное для тебя простить себя и признать свои ошибки и грехи. Ты должна вернуться и наказать виновников.

Я содрогнулась.

– Мы с твоим отцом всегда рядом с тобой. Мы – твое отражение. Если ты живешь, живет и память о нас.

– Я не могу, – сквозь слезы прошептала я. – Я не могу.

– Доченька.

Мама обняла меня. Я зарылась в ее кудрявые волосы и расплакалась.

– Я убийца.

– Нет.

– Убийца.

– Милая, посмотри на меня.

Мама требовательно взяла мое лицо в свои теплые и нежные руки и вынудила посмотреть ей в глаза.

– Ты совершала ошибки, ты сбилась с пути. И твой дядя приложил руку к этому. Он главная причина. Ты должна вернуться. Должна искупить вину и наказать Ричарда. Ондолжен понести наказание.

Я хотела отвернуться, но мама не позволила мне.

– Нет, Рейчел. Ты должна пройти через это. Только так ты сможешь искупить вину и отчистить свою душу.

– Я не смогу.

– Сможешь, потому что ты наша дочь. Милая, прошу, услышь меня. У нас очень мало времени. У тебя слишком мало времени. Посмотри на себя.

Я оглядела саму себя. На животе стало расти с невероятной скоростью красное пятно. Я прикоснулась к ткани платья. Она уже полностью пропиталась моей кровью. В голове всплыл окровавленный кинжал в руке Уильяма.

– Значит, все было реальным, – прошептала я и пошатнулась.

Я бы упала, если бы меня не поддержал появившийся из неоткуда мужчина. Папа. Он мягко улыбался и поддерживал меня. Светлые волосы, светлые, лучезарные глаза и ямочки на щеках. Его взгляд окутывал теплом и заботой.

– Рейчел, – мягко позвал меня отец. – Ты справишься. Ты – Беррингтон.

Я перевела взгляд на маму. Она улыбнулась.

– Ты справишься, милая. Ты сможешь исправить ошибки и воздать по заслугам Ричарду. А мы продолжим быть рядом с тобой и помогать тебе.

– Но вы мертвы.

– Мы живы в твоем отражении. Ты – наше продолжения. Мы живем благодаря тебе.

Живот разрывало от боли, мешая мне принять окончательно решение. Из глаз полились слезы, через сердце вновь раз за разом протекала боль, вина, отчаяние.

– Признай, просто признай ошибки. И искупи свои грехи, – папа сжал мое плечо.

Я вздрогнула и вмиг расслабилась. От сердца вдруг откололся кусок камня, и я смогла вздохнуть полной грудью.

– Вот так, принимай, признавай, – уже ласково говорила мама, прикасаясь рукой к моей щеке.

– Перестань сомневаться и тянись к жизни. Уйти проще, чем идти вперед, преодолевая препятствия. А ты не такая. Ты сильная. И ты важна своим близким. Только послушай, как они отчаянно зовут тебя.

Я прислушалась. Сквозь раскаты грома до меня доносились голоса.

Рейчел!

Голос Керри прозвучал как отчаянная угроза. Я вспомнила, как подруга отчитывала меня даже за самый маленький синяк.

Надо было в больницу!

Гневный бас Эвана оглушил меня.

Митт Ламмет…

Хоть это был слабый шепот, я его очень четко услышала голос Алана. Он постоянно повторял эти два нежных слова.

Мой ягненок.

– Кажется, у тебя есть особый якорь на земле, – улыбнулся отец. – Закрой глаза и сконцентрируйся на нем.

Я послушалась и сильнее напрягла слух. Но этого не потребовалось. Голос Алана стал четче и громче.

Рейчел.

– А теперь посмотри вперед, – тихо прошептала мама.

Я открыла глаза. Мы стояли на окраине той самой темной чащи. Впереди был яркий свет, к которому мне так и не удалось добежать. Непроизвольно я улыбнулась. Радость и предвкушение нахлынули на меня.

– Вот видишь, милая, все оказалось куда проще, чем тебе казалось.

– Да, – мой голос надорвался.

Я засмеялась от облегчения.

– Иди, тебя ждут, – мягко подтолкнул меня отец. – А твоей взбалмошной тетке мы передадим, что особой «оплеухи» тебе не понадобилась.

– Маринетт здесь? – спросила я, оборачиваясь на родителей.

Они стояли рядом и держались за руки. Мама усмехнулась, а отец закатил глаза.

– Да, – ответил он. – Она в лучшем мире. Не переживай. И она всегда рядом, как и мы с твоей мамой.

Я глубоко вздохнула и ощутила легкость.

– Спасибо, – прошептала я.

Бросив последний взгляд на родителей, я пошла к свету.

Глава 19

РЕЙЧЕЛ

Никогда бы не подумала, что тело может быть таким тяжелым. Оно будто весило несколько тонн. В ушах стояло противное монотонное жужжание. Я попыталась открыть глаза, но не смогла. Пошевелить пальцами? И снова неудача.

Но я была не одна. Мой слух уловил слабое сопение.

Кто это?

Любопытство было сильно, но тело не позволило мне узнать личность гостя. Я снова провалилась в дремоту.

Снова раздражающее жужжание. Но в этот раз с ним слился вой ветра.

– Снова буря, – раздался тихий мужской голос.

– Это даже к лучшему. Так они не смогут отследить нас и найти, – ответил нежный женский голос.

– Ты права, но если ей станет хуже… У нас тут из врачей только моя мама.

– Не будем думать о плохом, Сати.

Парень раздраженно вздохнул.

– Не понимаю, что все с ней возятся! – прошипел он.

– Сатио! – возмущенно воскликнула девушка. – Ты прекрасно знаешь почему! Теодор нам все по полочкам разложил!

– И это должно оправдать все ее делишки?

Не должно…

Я тяжело выдохнула и снова провалилась в беспамятство.

Тепло. Руке тепло. Так приятно. Я снова не смогла открыть глаза. Тяжесть никак не проходила.

Когда же я смогу открыть глаза? Когда я заставлю тело слушаться меня?

– Проснись, – прошептал знакомый и такой родной голос. – Открой глаза…

Моя рука приподнялась не по моей воле. На коже я ощутила что-то мягкое и горячее. Как же хорошо. Как приятно.

Пусть это мгновение не заканчивается! Пусть не… Не заканчивается…

Темнота уже стала моей постоянной спутницей по жизни. Я так привыкла к ней, что, когда открыла глаза, не сразу смогла привыкнуть к яркому свету, что пробивался сквозь панорамное окно. Мне потребовалось несколько минут, чтобы понять где я и что со мной.

Судя по теням сейчас было утро. Я с трудом осмотрела комнату. Она была просторной. Но не похожа на больничную палату, скорее обычная спальня. А медицинское оборудование сильно выбивалось из азиатского оформления. Напротив, моей кровати стояла красивая высокая икебана, рядом с которой расположился холодильник с прозрачной дверцей. Через нее я смогла разглядеть множество бутылочек и пробирок с разными жидкостями.

Голова камнем упала на подушку. Мое внимание привлекла лампа надо мной. Будто корни дерева расходились из середины, откуда свисала лампочка.

Видимо именно она жужжит, когда ее включают.

Я снова огляделась. В комнате не было никого. Странно. Мне казалось, что я постоянно кого-то слышала. Постоянно кто-то был рядом. Сопение. Странные разговоры. Крики.

Сердце забилось сильнее.

Кто меня спас? У кого я сейчас?

Множество вопросов снова и снова проносились в голове. Паника медленно окружала меня, захватывая в свои лапы. Я попыталась приподняться, но режущая боль в животе вынудила меня вскрикнуть и упасть обратно на подушку. Рука тоже отозвалась острой неприятной болью. Я взглянула на нее и увидела катетер в запястье, от которого тянулась тонкая трубка к капельнице. Отдышавшись и про себя отборно выругавшись, я снова предприняла попытку подняться. Получилось не сразу, но я смогла сесть, опустив босые ноги на пол.

Осторожно я выдернула иголку из вены. Как же противно было ощущать посторонний предмет под кожей, который при каждом движении смещался в разные стороны. Или по крайне мере мне всегда так казалось. Но хуже всего было самостоятельно выдергивать иглу из вены. Мою руку свело, и я почувствовала травмированную вену. Меня передернуло, и с моих губ снова слетел мат.

Каждое движение вызывало одышку. Но я упрямо попыталась встать на ноги. Все же я не рассчитала своих сил и налетела на тумбочку, сбив настольный светильник. Мне показалось, что даже такой слабый треск дерева создал сильный шуму. Я аккуратно вернула светильник на место и маленькими шагами направилась к двери.

Живот ныл, но я упрямо шла. Я прислонилась к раздвижной двери и прислушалась. Все было тихо. Я отодвинула в сторону одну створку и выглянула в коридор. Видимо весь дом был выполнен в традиционном японском стиле. Коридор был узким и на всей протяженности стояли маленькие икебаны или пустые вазы.

Я прислушалась. Тишина. Только вдалеке различалось слабое журчание воды.

Куда идти?

Полагаясь на свою интуицию, я направилась туда, где слышалась вода. Каждый шаг давался мне с трудом. Я постоянно прикасалась к стене, чтобы сохранять равновесие, постоянно оборачиваясь и напрягая слух.

Моему упрямству не было предела.

Храп.

Я замерла, не дойдя до поворота.

Храп.

Кто-то хрипло сопел за углом.

Твою мать!

Набравшись храбрости, я заглянула за угол. На стуле сидел охранник. Японец. Он спал, скрестив руки на груди. Мое внимание привлек пистолет с глушителем, что просто лежал рядом с мужчиной на тумбочке.

Серьезно?

Но тут раздался громкий голос из комнаты, что «охранял» заснувший мужчина. Я напряглась и стала прислушиваться.

– Мы должны остановить его, Теодор! Он перешел все границы! – кричал до боли знакомый мужской голос.

– Прошу держать себя в руках в моем доме! – грубо и с сильным японским акцентом ответил другой мужчина.

– Простите, мистер Симидзу, но я больше быть спокойным! Он чуть не убил Рейчел! Сколько еще членов семьи Беррингтон должны погибнуть, прежде чем Ричард понесет заслуженное наказание? Да хотя бы ради памяти Маринетт! Мы должны пристрелить этого ублюдка!

– Фабиан! – раздался хриплый, старческий голос.

– Штейн! – в ответ прокричал бывший любовник тети.

Я похолодела.

Штейн! Он здесь!

Снова мои глаза упали на пистолет. Мой разум помутнел от злости и ярости.

Все они… Штейн и Ричард должны заплатить… Столько людей втянуты в это ими…

Я медленно подошла и взяла ствол в руку. Он оказался тяжелым. Усталость и истощение, вызванные ножевым ранением и многодневным медикаментозным сном, дали отрицательный результат моей физической подготовке. Я давно привыкла держать оружие и потяжелее обычного пистолета. Но теперь даже такое маленькое оружие с трудом теперь могла удержать в руке.

Переведя внимание на охранника, я замерла в нерешительности.

Если зайду туда, подниму шум, он как ни кстати может напасть на меня со спины.

Было сложно принять решение. Я направила на мужчину дуло пистолета, но сомнение меня остановило. Руки задрожали, и я опустила пистолет. Секунда. И я резким движением нанесла удар по голове спящего охранника. Его тело тут же повалилось в сторону, и в последнюю секунду я успела его подхватить.

Такой маневр дался мне с трудом. Живот от напряжения заныл. Все-таки рана была еще свежей и только-только начала затягиваться.

Приложив охранника к стене я сама облокотилась к противоположной стене и тяжело дышала. По лбу скатилось несколько капель пота. Я стерла их рукой.

Мужчина даже не проснулся. Не думала, что мне хватит сил с одного удара вырубить его.

Повезло!

Я снова различила приглушенные восклицания за дверью и осторожно отодвинула створку. Меня встретил темный коридорчик, что вел в традиционный японский зал.

Мне сегодня невероятно «везет»!

Коридор вел в самое начало зала. Я остановилась за углом прислушиваясь и оценивая обстановку. Выглядывать было бы не разумно и опасно.

– Фабиан, прошу, успокойся, – подал голос Алан.

Алан? Ну конечно, он же прихвостень Штейна!

Эта мысль разозлила меня. Я очень медленно перевела пистолет в боевой режим. Щелчок по счастливому стечению обстоятельств совпал с очередным восклицанием Фабиана:

– А ты почему так спокоен, Алан?! – обратился он к парню на шведском.

Маринетт, благодарю, что заставляла меня учить все эти чертовы языки! Когда встретимся на том свете, обязательно скажу тебе «спасибо»!

– Потому что смысла сейчас нет впадать в истерику. Главное – Рейчел с нами, она жива… Пока… – Алан тяжело выдохнул, а мое сердце отреагировало на его голос острой болью.

Я запрокинула голову и прикрыла глаза.

Почему душевная боль тяжелее и болезненнее физической?

Живот продолжал ныть и покалывать. Я опустила на него взгляд, и мои глаза расширились от увиденного. По больничному халату расползалось темное багровое пятно.

Разошлись швы! Мало времени? А что потом, Рейчел? Ну, убьешь ты его при всех, а дальше?

Я зажмурилась от боли и от тяжести принятия решения. Мне никак не удавалось найти рационального и здравого ответа на свои действия. А эмоции подталкивали на безрассудство.

– Моя крестница выживет, Алан. Она – Беррингтон. Истинная фурия семьи, какой была до нее Маринетт!

Я распахнула глаза.

Это точно он. Штейн. Как же выводит из себя все, во что мы втянуты по милости моего дяди и этого человека. Я. Алан. Маринетт. Родители. Все мы. И только потому что «большие боссы» не могут уладить свои трения. Мои отец и мать погибли из-за всех этих разборок. Ричард. Штейн. Они оба виновны. Их личная война втянула слишком много невинных людей.

– Даже если Рейчел очнется, что маловероятно, – продолжал Фабиан, видимо не очень оптимистично настроенный на мое выздоровление. – Она не сможет взять на себя обязанности главы дома. Осталось полтора месяца до ее так называемой инаугурации. Да и Ричард уже объявил всем, что Рейчел Беррингтон, разумеется подставная, уже отказалась от прав наследования. Если мысейчасего не остановим, потом уже не сможем это сделать тихо, ну или хотя бы без лишнего шума.

– Вы правы, дядя, – услышала я знакомый женский голос. – Я тоже считаю, что Ричарда Беррингтона нужно остановить сейчас. К тому же, он укрепил связь с семьей Альтман. А они сейчас жаждут мести, а значит тоже готовятся нанести по нам удар. Особенно, Уильям в бешенстве из-за действий Алана.

– Пусть нападает. Я жалею, что вторая пуля не попала в его черепушку так же как в его братца.

Я похолодела.

Алан убил Эда?

В ужасе я вспомнила, как голова Эдгара странно дернулась. Как яростно завопил Уильям.

Значит мне не привиделось.

– Да, Уильям это не оставит так просто. Но мои информаторы сообщают, что Эдгар Альтман выжил и сейчас находится в очень тяжелом состоянии, – сообщил другой мужской голос, видимо принадлежавший Сатио.

Я слишком хорошо запомнила этот недовольный тон, пока находилась в полудреме.

– Жаль, – хмыкнул Алан.

– В любом случае, мы не можем затаиться и сидеть смирно! Если вы не хотите действовать, как предлагаю я, то хотя бы давайте продумаем план отражения атаки.

– Думаешь, мы это не обдумываем? – спросил человек, которого я никак не предполагала встретить в этой компании. – Я и стервочка уже подключили связи, чтобы в случае чего отразить нападение этих психов.

Эван. Я против воли улыбнулась. Старый друг.

Но какого черта он тут забыл?! И что за «стервочка» с ним?

Ответ пришел незамедлительно:

– Сколько раз тебе повторять, чтобы ты перестал меня так называть! – несмотря на грубость в голосе, девушка говорила со смешком.

– Значит твои русские друзья, Эван, все-таки с нами? – с надеждой в голосе спросил Штейн.

– Да, – ответила за Эвана девушка. – Бабушка не может простить Ричарду убийство Маринетт. Видели бы вы ее ярость, как только я сообщила ей об этом.

– Хорошо, передайте бабушке мою признательность, Настя, – ответил Штейн.

– Обязательно.

– Что касается Рейчел… – продолжил он. – Я верю, что она очнется и это случится в скором времени.

– А ждать и не нужно.

Я сама от себя не ожидала этих слов. Подняв ствол, я вышла ко всем и нацелила его прямо в голову Штейна.

В зале все испуганно и ошарашено посмотрели на меня. В центре сидел Теодор Штейн собственной персоной. Мое появление его будто никак не удивило и не испугало в отличии от других присутствующих. По правую от него руку сидел в окружении семьи японец Ичиро Симидзу. Я знала его по документам Ричарда. Его жена и дочь испуганно придвинулись к спине мужа и отца. А парень, сидевший по правую руку от него, нахмурился и стал точной копией отца. Сатио. Наследник семьи рукой закрыл свою сестру и не сводил с пистолета глаз. По левую руку от Теодора сидели Фабиан Холм и Катерина Столт. Ужас в ее глазах даже рассмешил меня. Она переводила взгляд с меня на Алана и обратно. Алан же медленно поднялся и выставил руки вперед.

– Сиди, пока не пристрелила тебя, – прошипела я, переводя пистолет на него.

– Рейчел… – нежно обратился он ко мне.

– Сядь, будь хорошим мальчиком, – мой холодный тон удивил даже меня.

– Голубоглазик, в этом нет нужды, мы можем спокойно все обсудить. Здесь никто тебе не враг, – Эван старался разрядить обстановку смешком и своей обворожительной улыбкой. Но мой суровый взгляд и удар вбок в исполнении рядом сидящей девушки быстро умерил его пыл.

В зале наступила вопросительная тишина. Я усмехнулась и вновь наставила пистолет на Штейна.

– Так вот вы какой, Теодор, – хмыкнула я. – Не будь мы с вами в таком положении я бы даже попросила бы вас научить меня так искусно прятать свою личность.

– Рад, что ты очнулась, крестница. Но ты слишком рано поднялась с постели. Твои швы разошлись и теперь кровоточат.

– Очень мило с вашей стороны. Вы не первый раз видите меня такой.

– К сожалению, ты права, и мне это совсем не нравится, – грустно выдохнул он. – И все же, Рейчел, тебе стоит опустить пистолет и вернуться в свою комнату, а Ханако Симидзу подлатает твою рану.

Теодор указал на женщину, что пряталась за спиной мистера Симидзу. Она вся сжалась, когда я посмотрела на нее.

– А если я не хочу? Что если я хочу выстрелить в вас?

– Тогда почему ты еще этого не сделала? – спросил он со снисходительной улыбкой.

– Потому что хочу получить ответы на свои вопросы, прежде чем мы оба отправимся в Ад, – прорычала я.

Как ни кстати перед глазами начали появляться черные искорки. Я прикоснулась к животу. Ткань уже полностью пропиталась кровью и прилипла к телу. Боль прошла и появилось неприятное покалывание с онемением.

– Думаю, ты сейчас не в состоянии их слушать. Рейчел, позволь тебе помочь, – уже обеспокоенно проговорил Теодор с трудом приподнимаясь.

Его беспокойство меня позабавило. Краем глаза я заметила, что Алан сделал шаг в мою сторону.

– Только попробуй подойти ко мне! – закричала я.

Меня мутило. Голова кружилась, но я упрямо стояла на ногах. Алан поднял руки вверх. Он был бледным как полотно, а его замученный и наполненный болью взгляд вынудил меня вздрогнуть и усомниться в правильности своих действий. Под его глазами появились черные тени, а щеки впали. Но сильнее всего мое внимание привлек пластырь на виске.

Дело рук Уильяма…

– Митт Ламмет, позволь нам помочь тебе, как только ты поправишься, мы ответим на все твои вопросы, только прошу, дай зашить твою рану. Она очень серьезная!

Я хмыкнула.

– Ах, Алан, какой же ты милый, – с издевкой в голосе ответила я. – Почему ты не послушался меня?

По моей щеке скатилась слеза. У меня не было сил ее стирать.

– Но это уже не важно, – прошептала я.

Я пошатнулась, но устояла на ногах. Потеря крови давала о себе знать.

– Теодор, вы и Ричард в ответе за все, что с нами произошло. Вы виноваты в ситуации, в которой мы все оказались. И именно вам обоим придется расплачиваться за свои грехи. Маринетт мне как-то сказала, когда я в тысячный раз спросила ее про родителей: «Они погибли, полагаясь на человека, которого считали частью семьи. Погибли, потому что слишком сильно доверяли ему».

Теодор болезненно прикрыл глаза, что вызвало смешок у меня. Перед глазами все расплывалось, кружилось. Мне все труднее было концентрировать внимание. По лбу скатилась еще несколько капелек пота. А из глаза лились новые слезы. В легких не хватало воздуха. А в ушах появился противный звон, предрекающий потерю сознания.

– Этим я не оправдываю свои поступки и путь, по которому я шла долгие годы. Я отвечу за все, но и вы не останетесь безнаказанным. Буду я вашим палачом или нет, покажет жизнь…

Я выдохнула и выронила пистолет, не в силах его больше держать. Тело потянуло к земле. Ноги согнулись в коленях. Последнее, что я успела запомнить перед тем, как снова встретиться с кромешной тьмой, испуганного Алана, что несся ко мне через весь зал.