Текст книги "Чародейка (СИ)"

Автор книги: Кейт Остин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 41 страниц)

Глава 40
Нож в спину

Обсудить и вправду было что. Мы расположились напротив камина, и скиталица приступила к рассказу, делясь своей историей с самого начала. Циановые глаза неотрывно следили за гипнотическими плясками пламени в очаге, погружающими чародейку всё глубже в воспоминания. Она больше не ходила вокруг да около, пересказывая всё, что казалось ей важным. Не старалась смягчить углы, обнажая острую правду без прикрас.

Так я узнала, что гонение чародеев началось ещё за десятки лет до моего рождения. Мои бабушка и дедушка оказались в числе первых жертв. После этой страшной трагедии мама и её младший брат Брэм росли в разных приёмных семьях, однако связь друг с другом не потеряли. Уже тогда они уяснили простую истину: хочешь выжить – умей скрываться. Это стало их девизом, отложившимся на подкорке. О каком-либо противостоянии и мысли не было. Да и что могли сделать двое перепуганных, не умеющих никому доверять приёмыша?

В общем, так и жили они тихонько, выдавая себя за ведьму и ведьмака, специализирующихся на проклятиях да лечебной магии. Пока однажды на пороге хижины не появилось семейство Анваренов с умирающим мальчиком на руках. Тогда-то перед мамой и встал выбор: спасать свою жизнь или чужую. Уже в тот момент она понимала, что как только проклятие перейдёт с мальчика на озеро у её лекарского домика, магию чародея засекут. Ей придётся бросить своего мужа и только-только родившуюся дочь и бежать. Но поступить иначе чародейка не смогла. Теперь она сама была мамой и мысли о гибели даже чужого ребёнка доставляли невыносимую боль.

Женщина судорожно сглотнула, силясь сдержать подступившие слёзы, но ничего не вышло. Влага, накопившаяся в её глазах, прорвалась и потекла вниз по щекам. Стало понятно, почему она так усердно оттягивала и обходила эту часть истории. Должно быть, решение оставить свою семью было самым сложным и катастрофичным в её жизни.

Мой внутренний защитный барьер рухнул, сдаваясь и принимая реальность. Это моя мама. Моя мама. Осознание этого заставило расплакаться с ней в унисон. Ещё какое-то время мы по очереди пытались успокоить друг друга, пока наконец эмоции не стихли. Взяв себя в руки, мама продолжила рассказ.

Подвергать жизнь единственного ребёнка опасности – точно как и обрекать его на вечные бега – она не желала. Закончив с проклятием, она сразу же поспешила к Виктору. Сумбурно обрисовала ситуацию и взяла с него обещание, что он увезёт дочь из Мальфгарда. Той же ночью мама ушла, так и не признавшись, что переезд состоится без неё. Она бежала в Дикие земли, где силы ведьм и их поисковой артефакт были слабы.

Так её и нашла предводительница скитальцев, забрав в свой прайд и сделав в дальнейшем преемницей. Со временем мама заняла её место, научилась выживать среди монстров и освоила магию чародеев на должном уровне. Это она так скромно обозвала своё мастерство, но я-то видела, насколько великолепна её магия в бою.

– Неужели ты никогда не сожалела, что не ушла с нами? – виновато покусывая губы спросила я. – Или что не забрала меня с собой в Пустошь?

– Гхм-м, – мама кивнула, улыбаясь одними глазами, будто бы ожидала подобного вопроса. – Понимаешь ли, милая, жизнь ведь она какая… ты не можешь знать, как всё сложится наперёд. К ней не прилагается инструкций. Сначала тебе кажется, что ты поступаешь верно, ведь твои помыслы чисты, а затем, спустя время, понимаешь, где и как можно было поступить иначе. Пожалела ли я, что проявила малодушие? Безусловно. Но я не стану утверждать, что в противном случае мы смогли бы вести с тобой хоть какие-то беседы.

Несколько мгновений мы молча слушали потрескивание дров и приглушённую грызню с улицы. Судя по стихшим магическим взрывам с марой было покончено, и теперь Шейн с Эриком взялись друг за друга. Вот что они не поделили на этот раз? Как дети малые, ей-богу.

– Знаешь, всё это время я с замиранием сердца ждала твоего совершеннолетия и молилась, чтобы ты не унаследовала магию чародеев. – Признание разрушило тишину, и я перевела взгляд с извивающегося огня на маму. – Когда ты объявилась у стен замка академии, мы с Брэмом испытали настоящее потрясение. Не представляю, что толкнуло Виктора на такой шаг, – родительница задумчиво покачала головой.

Настал мой черёд делиться откровениями. Я пересказала ей о подозрениях Айзека Борнера насчёт того, что отец принял это решение с чьей-то подачи. О таинственной персоне искусного манипулятора мы могли только строить догадки, но вот касаемо ковена, замешанного в ритуалах, сомнений не возникало.

– Когда я только встала во главе прайда, меня посещали мысли вернуться к вам. Но я не отважилась рискнуть вверенными мне людьми. Сложно вести битву, когда не знаешь, против кого сражаешься.

Я согласно мотнула головой, чувствуя, как растёт беспокойство. Знать о ковене – это полдела. Но за ним ведь кто-то стоит. Кто-то могущественный и влиятельный. Это ещё если не вспоминать о марионетках среди законников.

– В любом случае, теперь я вернулась. – Расценив по-своему моё напряжение, мама улыбнулась и ободряюще сжала мою руку своей. – Нужно понимать, что это не останется незамеченным для наших врагов. Они придут за долгожданной целью. Но я буду готова. Той запуганной девушки больше нет. Они столкнутся с таким отпором, что больше не рискнут полезть ни к одному чародею, вот увидишь, – запальчиво пообещала она. – Уверена, что среди моих ребят отыщутся те, кто захочет поквитаться со спесивыми ведьмами.

В её речах и глазах было столько страсти, что внутри меня зажёгся огонёк надежды. Вместе мы всё преодолеем.

Но идиллия момента была разрушена внезапно обрушившимся на дверь ударом, от которого деревянное полотно задрожало, сбрасывая с себя пыль. Затем её слегка приоткрыли, и в образовавшийся проём просунулась голова темноволосой девушки.

– Не волнуйтесь, у нас всё в порядке, – уверила Фару, после чего натянуто улыбнулась и так же быстро исчезла, как появилась.

Но «порядком» там и не пахло. Когда мы с мамой выглянули из хижины, нам явилась весьма любопытная картина. Голова Эрика была зажата под мышкой у Шейна, и, судя по раскрасневшемуся лицу пустынника, тот не сильно радовался сложившемуся результату. Малец предпринял ещё несколько попыток вырваться из захвата, неистово замахав руками во все стороны, но опытный противник не поддался.

– Что тут у вас? – уточнила мама, медленно скользнув взглядом по застывшим парням, не иначе как пародирующих скульптуру «Геракл, борющийся со львом».

– Где? – с невозмутимым видом поинтересовался Шейн, а затем и вовсе сделал удивлённые глаза и посмотрел по сторонам. Я тихонько хихикнула, выглядывая из-за спины родительницы. Та же в свою очередь выразительно приподняла бровь и глянула на гневно пыхтевшего Эрика. – А, это, – спохватился Анварен, будто только сейчас заметил скрученного парнишку. – Лёгкие воспитательные работы, – пояснил он, одним движением возвращая скитальца в вертикальное положение, и мощными хлопками стряхнул невидимую пыль с его плеч.

– Фару, Эрик, возвращайтесь домой, – велела глава прайда, видимо, опасаясь, как бы возникшая между парнями «приятельская» связь не окрепла ещё больше. – Я задержусь. По возвращении всё расскажу и сделаю объявление.

Фару по-военному кивнула, плотно сжав губы, а затем схватила за рукав несогласного товарища и оттащила в сторону. Когда же скитальцы телепортировались, я вспомнила о главном.

– Мы должны рассказать папе.

Моя фраза возымела на маму эффект пронизывающего ветра. Её плечи и спина напряглись, а пальцы мелко задрожали.

– Как я посмотрю ему в лицо, – тихо прошептала она, не обращаясь ни к кому конкретно. В ней шла борьба. С собственной совестью и страхом быть непринятой.

– Не волнуйся. – Я обошла её и, встав перед ней, погладила по плечу. – Он будет счастлив встретиться с тобой. Ты бы только видела, как блестят его глаза всякий раз, когда он вспоминает о тебе.

Я не пыталась подсластить пилюлю, это была чистой воды правда. Когда отец не сердился и позволял себе пережить воспоминания о жене, его лицо преображалось, будто на смену пасмурной погоде приходила ясная и заливала тёплым солнцем всю округу. Любой бы понял, что эта женщина занимает важное место в его сердце.

После недолгих убеждений было принято неминуемое, и мы втроём отправились в дом Анваренов. Пока мама убирала кристалл телепортации в один из своих дорожных мешочков, Шейн отвёл меня в сторону и шепнул:

– Предупреди Гаспара.

Точно! О клыкастом друге, который наверняка со вчерашнего вечера не находит себе места, я совсем позабыла. Кому-кому, а моим родителям точно не следует видеть вампира. Пока господин Анварен играл в радушного хозяина, предлагая провести экскурсию по гостиной и кухне, я скользнула в коридор и улетела стрелой к секретному входу в подвал. Провернула жемчужную сферу настенного торшера и столкнулась нос к носу с Гаспаром.

Пискнув от неожиданности, я активно заработала конечностями, точно утопающий в море, и попыталась затолкать вампира обратно в потайной проход. Тот растерянно попятился назад и завис на самом краю ступени, балансируя на одной ноге, словно неуклюжая цапля. Ещё немного – и мы бы проверили его лётные способности.

Я ухватила парня за руку и потянула на себя, помогая устоять на безопасном островке. Дверь за нами всё ещё медленно закрывалась, поэтому я прикрыла вампиру рот ладонью, не давая заговорить. Но эту болтливую бестию оказалось не так-то просто остановить полумерами. Впрочем, в его случае и кляп мог оказаться неэффективен.

Гаспар втянул ноздрями воздух, принюхиваясь, и промычал мне в ладонь:

– Вы разве не в пустыню ходили? Почему от тебя пахнет болотной тиной?

– Долгая история, – прошептала, убирая руку от его рта и поглядывая на уменьшающуюся полосу света, льющегося из коридора. – Потом расскажу. Здесь моя мама.

– Мама? – обалдело крикнул Гас.

Я негодующе цокнула языком и легонько ткнула кулачком вампира в плечо.

– Ты должен сидеть тихо, – напомнила ему. – Скоро придёт папа, не высовывайся какое-то время. Шейн потом обо всём расскажет. Всё, мне пора. – Я выпорхнула из тайного закутка так же стремительно, как и появилась там, оставив друга одного в тяжёлых муках любопытства.

За то время, что я отсутствовала, Шейн успел переодеться в чистую и, главное, целую одежду. Мама бродила по гостиной, разглядывая роскошь цивилизованного мира, поэтому не заметила, как я показала мужчине жест «ОК», соединив в кольцо большой и указательный пальцы.

А затем началось напряжённое ожидание. Шейн отправился за Виктором, и градус нервозности повысился. Мама больше не смогла оставаться в спокойном положении. Без конца поглядывала в напольное зеркало и поправляла волосы, каждый раз меняя своё решение: то оставляла пряди свободно падать на плечи, то убирала их за уши. Время от времени она забавно хмурила брови, словно мысленно говорила себе: «Соберись, ты же вожак прайда! Ты убивала монстров, что тебе стоит поговорить с мужчиной».

Я же расхаживала перед дверью, заламывая пальцы и подбирая слова для преподношения головокружительной новости. Но это оказалось абсолютно бесполезной тратой времени. Как только я заслышала шаги по коридору, все заготовленные фразы разбежались и попрятались как трусливые зайцы.

– Кассандра? – нахмурился отец, заметив меня. – Что происходит? Этот мальчишка ничего не говорит. С тобой всё хорошо? – приближаясь, уточнил он.

За моей спиной послышались тихие шаги, и я мысленно пожелала папе удачи.

– Здравствуй, Виктор, – произнесла мама, прежде чем я успела хоть как-то его подготовить.

Виктор посмотрел мне за спину, и его глаза расширились. Он простоял так не меньше минуты, словно застывшая картинка.

– Мари? – не поверил он сам себе, приглядываясь к женщине. Затем выставил руку и медленно, будто бы опасаясь, что мираж развеется, двинулся к ней. Я торопливо отступила в сторону, освобождая путь. – Мари, это правда ты? – прошептал папа, когда кончики пальцев коснулись щеки настоящего человека. – Ты жива. – Он вздохнул полной грудью и заключил лицо жены в свои ладони. – Ты вернулась к нам, – его губы дрогнули в радостной улыбке, а глаза заблестели от переполняющих чувств. Мама рвано кивнула, поджимая губы и роняя слёзы ему на руки.

Боги, они любят друг друга до сих пор. Я медленно выдохнула через рот, стараясь справиться с подступающими эмоциями. Спустя столько лет. С ума сойти. Виктор ждал её всё это время.

– Какая же ты… – проговорил отец, всматриваясь в глаза любимой женщины, словно видел там целую Вселенную, и бережно пригладил её пушащиеся волосы с проседью.

– Постаревшая? – хмыкнула мама.

– … красивая.

Шейн скользнул руками по моей талии, обнимая сзади и прижимая к себе, а после наклонился и прошептал, касаясь губами чувствительного места за ухом:

– Пойдём. Им есть о чём поговорить наедине. К тому же тебе пора возвращаться в академию, я провожу.

* * *

Проследив, чтобы я добралась до своей комнаты без инцидентов, Шейн вернулся обратно домой и пробыл там с моими родителями почти до самого утра. Первые пару часов он дал им провести наедине, а вот оставшиеся полночи они уже все вместе усиленно обсуждали план перехвата. В отличие от меня, маму в замке академии не спрячешь. Поэтому стратегию её защиты предстояло проработать досконально.

На следующий день Шейн рассказал, что мама отправилась в Пустошь, чтобы закончить там со своими делами. Возвращение ожидалось на выходные. К этому времени Брайан Тёрнер должен будет подыскать проверенных законников для охраны.

– Помнится, ты не хотел ловить на живца, – припомнила я случай, когда Айзек намекал использовать меня в качестве приманки.

– Не хотел. И не хочу, – подтвердил Шейн. – Но твоя мама – боевой чародей. В случае чего она сама за себя сможет постоять. Тем более вернётся она не одна, а в компании ещё таких же хорошо обученных чародеев.

Не получив от меня ответа, Шейн пододвинулся ближе и сжал мою ладонь в своей, привлекая внимание. Я прекратила рассматривать изумрудные портьеры, украшавшие широкие окна преподавательской спальни, и взглянула на мужчину. Грядущее тревожило меня.

– Она хочет остаться, – с выражением произнёс Шейн, при этом гипнотизируя меня взглядом и ожидая, что я вникну в глубину сказанного. – Ей придётся сражаться, – продолжил он, призывая спокойно принять сей факт и с уверенностью ждать неизбежного. – И всё, что мы можем, – это следовать подготовленному плану.

Но всё пошло не по плану.

Буквально в тот же день, когда нашему курсу объявили, что занятие по нежителогии отменили. А причины? Причины были возмутительными.

Я влетела на преподавательский этаж рассерженная и задыхающаяся. Как они могли его уволить? За что?

Бросилась к комнате Шейна, но не успела постучать, как дверь сама открылась. На пороге показался бывший владелец апартаментов; у его ног ютился небольшой чемоданчик, а под мышкой была зажата бумажная папка.

– Как это произошло? Почему они тебя уволили? – сходу обрушила своё негодование на его голову.

– Тише ты, – улыбнулся Шейн, будто умиляясь моему беспокойству за него, и потянулся обнять, но тут папка выскользнула из-под его руки и упала. Листы бумаги веером рассыпались по полу. – До ректора дошли слухи, – присаживаясь на карточки, сказал он. – О нас, – уточнил, поймав мой непонимающий взгляд, когда я бросилась помогать собирать работы с недавним тестом. – Кодекс академии запрещает отношения между преподавателями и студентами.

Я нескромно фыркнула, выражая своё отношение к допотопному уставу. Кому какое дело? К тому же Шейн временный преподаватель и вряд ли задержится.

– Драконьи рога, – вдруг выругался Шейн, неотрывно смотря на листок, зажатый в своей руке. – Как я раньше не вспомнил. – Мужчина подскочил на ноги, и я вместе с ним. Прижалась к его боку и заглянула в бумагу.

Тест как тест. Ничего примечательного.

– Беллатрикс Видвулл, – мальфар ткнул указательным пальцем в верхний угол листа, где значилась подпись. – Видвулл! – многозначительно повторил он, но я по-прежнему не понимала, чем вызван переполох. – Фамилия Эмили Видвулл. Беллс её сестра. Вот почему она показалась мне смутно знакомой.

– Той самой Эмили? – не поверила я. – Погибшей девушки из Четырёхлистника и возлюбленной Гаспара? – решила уточнить наверняка.

– Да, да, – Шейн интенсивно закивал головой. – Ты понимаешь, что это значит? Беллс одна из ведьм ковена. – Его слова утонули в громком стуке каблуков о каменный пол. Повернув голову на звук, я увидела медленно дефилирующую по коридору Кибелу Гримальди. – Сегодня же попроси Брэма переселить тебя в другую комнату, – быстро зашептал Шейн, пока женщина не дошла до нас. – Держись от неё подальше и будь начеку. Не снимай мой медальон.

Внутри всё натянулось струной, но профессор ведьмовских искусств уже подошла к нам, и мне пришлось оставить свои переживания при себе.

– Слышала печальную новость. – Ведьма остановилась возле Шейна так близко, что её грудь едва не касалась его. Слегка задрав подбородок, чтобы видеть лицо собеседника, Кибела хлопала длинными ресницами и демонстративно игнорировала моё присутствие. – Как жаль, что вы уходите. Такая потеря для академии, – она томно вздохнула и грустно надула красивые губы. – Вы так быстро влились в наш коллектив, мы успели прикипеть к вам душой.

Я чуть не поперхнулась от её заявления. Прикипеть душой? Ну-ну.

– Не переживайте, госпожа Гримальди, я не собираюсь далеко уходить. – Мальфар посмотрел ведьме прямо в глаза. Долго так. Убедительно. – Мы обязательно ещё увидимся.

– Я на это надеюсь, – призывно откликнулась та, поправляя уголок воротника мужской рубашки. Как же захотелось в этот момент пройтись чем-нибудь тяжёлым по каждому её пальчику. – Студентка Блэквуд, перемена скоро закончится, поспешите, если не хотите опоздать, – наконец вспомнила обо мне эта стерва, при этом не отрывая жадного взгляда от мужчины перед собой.

– Обязательно, только попрощаюсь с господином Анвареном. Мы ведь все успели прикипеть к нему душой. – Я наградила женщину язвительным прищуром и уверенным движением развернула Шейна к себе лицом. Тот и опомниться не успел, как я обвила руками его шею и поцеловала в губы. На долю секунды мальфар растерялся, но затем жадно ответил на поцелуй, обнимая меня за талию и прижимая к себе.

Терять уже было нечего, но я всё равно заставила себя оторваться от любимого мужчины. Поймала его довольную улыбку и, даже не взглянув на физиономию ведьмы, покинула спальное крыло преподавателей.

Хаос мыслей пульсировал в висках, но я целеустремлённо шагала в академический корпус. Вокруг стало темно и мрачно, будто бы серые облака закрыли солнце. Шейн уходит, маме не избежать битвы, а в академии, помимо Кибелы Гримальди, бродит ещё одна ведьма из Четырёхлистника. И когда только моя жизнь успела превратиться в остросюжетный триллер?

– Ага, вот ты где! – внезапно выпрыгнув из-за поворота, воскликнула Беллс; у меня чуть разрыв сердца не случился от её появления. – Еле тебя нашла! Чуть всё не проворонила, – тараторила сокурсница, а я смотрела на неё и будто видела перед собой совсем другого человека. Неужели она тоже втянута в грязные делишки своего ковена? – Давай уже, шевели ногами, ты же не хочешь пропустить всё самое интересное, – рыжая ведьма схватила меня за руку и попыталась утащить за собой, но я упёрлась ногами в пол, сопротивляясь.

– Что пропустить? Куда ты меня тащишь? – попыталась высвободить руку, но следующая реплика ведьмы поубавила энтузиазма.

– Ты разве не слышала? Бьёрн бросил вызов Конору!

Я растерянно моргнула, пытаясь понять, правду она говорит или нет, но тут на нас налетела группа оживлённых студентов, из которой выскочил рыжеволосый ураган по имени Винсент Таббс.

– Слыхали, да? – переполняемый эмоциями, ведьмак активно затряс меня за локоть. – У оборотней очередная заварушка! – воскликнул он, глядя на нас глазами-блюдцами, в которых плескался океан любопытства и детского восторга.

Из меня словно выбили воздух. Я тяжело сглотнула и позволила на этот раз увлечь себя к выходу из замка. Чего ещё не хватало. Что ты творишь, Бьёрн?

Выскочив на улицу, мы с Беллс пустились к лесной опушке, взяв за ориентир поляну, на которой в более тёплое время года у нас проходили занятия по ведьмовским искусствам. Как раз за ней в глубине леса должна была состояться дуэль Бьёрна и Конора. Пока мы пересекали задний двор академии, ведьма из Четырёхлистника успела поведать, что место для поединка выбрано неспроста. Сражаться оборотни будут в волчьих ипостасях. И если остальные видели в этом впечатляющее зрелище, я думала о последствиях. Риск фатального исхода или отчисления слишком велик. Их нужно остановить.

Четвёрка студентов, среди которых мелькал рыжий затылок Винса, скрылась в деревьях, и я не без тревоги отметила, что кроме нас с Беллс никого не осталось: ни на заднем дворе, ни на поляне. Мы были последними.

Я обогнала рядом идущую ведьму и уже собиралась сорваться на бег, чтобы не опоздать, но недавно открывшаяся правда о ней не отпускала, подталкивая к опасному разговору. Я должна была прощупать почву и понять, знает ли Беллс о проделках своего ковена, прежде чем нагнать остальных адептов.

Самым разумным мне показалось ненавязчиво заговорить об Эмили и посмотреть на реакцию. Если девушка будет искренне убеждена, что её сестра поселилась далеко в глуши, оборвав все связи, значит, родители не посвятили её в семейную трагедию и кровавые ритуалы ковена.

– Беллс, ты как-то рассказывала, что твоя сестра тоже училась в нашей академии, – припомнила я. – А где Эмили сейчас? Она осталась в Мальфгарде или уехала работать в приграничные города? – постаралась спросить как можно спокойнее и непринуждённее.

Заминка с ответом и стихшие шаги за спиной заставили напрячься и сбавить темп.

– Я не говорила, что мою сестру зовут Эмили, – мертвенным голосом ответила Беллс.

Мысленно отругав себя за оплошность, я остановилась и, продумывая, как оправдаться, развернулась к ведьме. Беллс стояла в двух метрах, склонив голову и спрятав лицо за водопадом рыжих волос. А затем вдруг сбоку что-то пронеслось, и мой висок прострелило страшной болью. Перед глазами резко потемнело, и мир померк.

* * *

В сознание я приходила медленно и болезненно. Голова раскалывалась, а веки упорно не желали мне подчиняться. Сквозь спутанное и смазанное восприятие прорывались чьи-то голоса. Они звучали приглушённо и далеко, будто я находилась под толстой коркой льда.

Чувствительность тела возвращалась постепенно, вместе с ней же возвращалась и способность двигаться. Поясница нестерпимо затекла, будто я несколько часов находилась в неудобной позе, а в спину давило что-то твёрдое и холодное. Собиралась перекатиться на бок, но тут к своему ужасу натолкнулась на препятствие. Что-то удерживало мои ноги и руки, обжигая кожу тугой хваткой.

Меня что, связали?

Нахлынувший страх помог разлепить глаза, но это не слишком изменило ситуацию. Я оказалась в темноте. Лишь островок неба, окружённый чёрными верхушками деревьев, подсказал, что я больше не на территории академии. Первые звёзды несмело подглядывали за беспределом, творящимся внизу, – значит, я пробыла в отключке до самого вечера и за это время меня никто не отыскал. Паршиво.

Где-то вне поля моего зрения разговаривали люди. Я затаилась и прислушалась. Хотя в моём положении «затаилась» – это громко сказано. Скорее, старалась не привлекать внимания, чтобы изучить обстановку.

– Девочка просто запаниковала. Необязательно её наказывать, – проговорила какая-то женщина; тембр и темп речи выдавали её волнение и испуг.

– Наказывать? – отозвался другой женский голос, низкий и шуршащий, словно шелест листвы. В нём ощущалась власть и притаившаяся угроза. – Что ты, Беллатрикс заслужила свой первый обряд. Она встанет в кольцо вместе со старшими.

От этого заявления в голове загудело, как после оплеухи. Беллс с ними заодно. Однако полностью погрузиться в вызванные чувства от предательства подруги не получилось. Зазвучал третий, но уже знакомый голос.

– При всём моём уважении, Повелительница, – плохо сдерживая раздражение, вмешалась Кибела Гримальди, – вы поощряете Видвулл вместо того, чтобы проучить за самодурство? – с искренним недоумением переспросила мой куратор.

– Беллатрикс смогла сделать то, чего тебе, моя милая Кибела, не удавалось добиться на протяжении трёх месяцев, – одёрнула ведьму таинственная «Повелительница». Что-то в её тоне заставило холодные противные мурашки поползти по моему позвоночнику.

Так, всё, спасибо, належалась, отдохнула. Пора бы и честь знать. Я тихонько завозилась, проверяя путы, связывающие мои руки и ноги, на прочность. Глаза привыкли к темноте, поэтому я уже различала каменные столбы: два в изголовье, два в ногах, и веревки, тянущиеся от них к моим конечностям.

Пока я пыталась высвободиться, на поляне разгоралась ссора.

– Я подставила себя под удар, подчищая за мерзавкой Видвулл! – теряя самообладание, воскликнула профессор Гримальди. – Из-за неё мы все были под угрозой! Это мне пришлось избавляться от факультетского камня Блэквуд, и это я рисковала своей шкурой, чтобы протащить чародейку под носом у преподавателей. Повезло ещё, что все были отвлечены разборками оборотней. – Кибела сделала передышку в своей гневной тираде и совсем по-змеиному зашипела: – Не обманывайтесь, Сибилла, чародейка здесь только благодаря мне. Заслуга вашей мелкой ведьмы лишь в необдуманном поступке, повлекшем за собой…

– Хватит грызться, она пришла в себя, – неожиданно вклинился в их разговор парень.

Меня словно окатили ледяной водой из ведра. Услышать здесь его голос я никак не ожидала. Факт, что Кельвин Скруп оказался среди ведьм Четырёхлистника, встревожил сильнее, чем то, что они заметили моё пробуждение. Значит, и староста нашего курса состоит в ковене! Почему же он всегда смотрел на меня волком и подверг откровенной опасности, отправив в полнолуние на улицу? Разве не должен был переживать за сохранность ценного объекта?

– Альва, что там у вас? – поинтересовалась у кого-то Сибилла.

– Почти всё готово, – крикнули ей в ответ с другого конца поляны. Что там у них «готово» и как вообще выглядят все эти люди мне никак не удавалось посмотреть. Все они находились за моей головой.

Но вот тьма вокруг меня трусливо поползла к лесу, послышались приближающиеся шаги и заплясали тени от факелов. Больше не осторожничая, я с остервенением задёргала рукой и потянула кисть из петли, сдирая кожу запястья. Но все мои усилия не принесли необходимого результата. По бокам от ритуального камня, на котором я была распластана, начали появляться люди в тёмных балахонах, длинные капюшоны покрывали их головы и прятали лица.

Паника захлестнула меня. Всепоглощающая. Объёмная. Она сдавила грудь и вынудила заметаться, точно кролик, попавший в капкан. Не справившись с верёвками физически, я попыталась воспользоваться магией, но та не отозвалась. Вместо силовой волны, которая должна была отбросить от меня адептов ковена, что-то засверкало в районе груди. Я скосила глаза вниз и увидела там вместо ожерелья, вручённого мне Шейном, неизвестный амулет. На серебряной капле, размером с детскую ладонь, были выгравированы магические руны, и сейчас они светились янтарными линиями. Это значило только одно – напитаны они магией мальфара. Ведьмам точно кто-то помогал.

– Можешь не стараться, артефакт глушит любую магию, – не без злорадства оповестил Кельвин, устанавливая факел в специальное отверстие на столбе у моих ног. На ведьмаке, как и на его подельниках, болталась тёмно-коричневая мантия, только в отличие от остальных он не стал прятать лицо под капюшоном. У меня даже сложилось ощущение, что тот очень хотел быть узнанным. – Ты и вообразить не можешь, как долго я ждал этого дня, – поделился откровением парень, разворачиваясь и неспешно подбираясь ближе.

Я отползла от него подальше, насколько это позволяли сделать верёвки. Слишком одержимо и кровожадно блестели его глаза. Казалось, ещё немного – и он вцепится мне в горло голыми руками. И ведь свидетели не помогут. Те пять ведьм, что встали по двум сторонам от меня, вообще превратились в статуи. Сложили перед собой руки, как примерные первоклассники, и стояли молча, даже не шевелились.

– Почему? Что я тебе такого сделала? – спросила, поглядывая то на пугающего ведьмака, то на каменные столбы. Нужно было заболтать и отвлечь Скрупа. Пока сюда не пришли Кибела Гримальди с их повелительницей и не начали свой кровавый ритуал, у меня было время получше осмотреться при свете огня. И постараться отыскать способ сбежать отсюда.

– Что ты мне сделала? – плюясь ядом злости и раздражения, ведьмак опёрся руками о край камня, на котором я лежала, и навис надо мной, словно мрачная тень. Он презрительно сузил глаза и вкрадчиво прошипел: – Ты разрушила мою жизнь, Блэквуд. Отняла самое дорогое, что у меня было.

– Господи, да что я могла у тебя отнять? Котелок для зелий? – Я со вздохом закатила глаза, мол, утомил. Сама же старалась унять дрожь внутри себя.

Кельвин скрипнул зубами от сдерживаемого гнева и впился побелевшими пальцами в камень.

– Расскажи ей, Беллс, – велел он, и тут же одна из «статуй» вздрогнула. – Расскажи об Эмили, – потребовал ведьмак, по-прежнему не сводя с меня ненавистного взгляда. Невысокая фигура в балахоне приподняла голову, и я увидела торчащую из-под капюшона рыжую прядь.

– Я… мне… – запинаясь, дрожащим голосом произнесла девушка, – … прости меня, – бросила она то ли мне, то ли Кельвину.

– Беллс! Помоги мне! – крикнула я, ловя момент. На какое-то мгновение мне показалось, что сокурсница раскаивается, а значит, шанс, пусть и малюсенький, достучаться до её совести всё же есть.

– Заткнись! – рявкнул Кельвин, ударяя ладонями сбоку от меня. – Это из-за тебя Эмили мертва! – неожиданно огорошил он. Пришлось задуматься, у кого из нас двоих начала протекать крыша. Каким это боком я умудрилась стать крайней в гибели ведьмы, которую ни разу в жизни не видела? И почему он отзывается о ней, как о возлюбленной?

– Развлекаетесь? – проходящая мимо Кибела Гримальди бросила небрежный взгляд в нашу сторону. Причём Кельвину досталась порция пренебрежения ничуть не меньше моей. После чего ведьма потеряла к нам интерес и что-то зашептала своей спутнице, нёсшей в руках широкую чашу на ножке.

Их появление мне совсем не понравилось. Как и приход ещё одной адептки ковена с медным кувшином в руках. А когда принесли поднос с маленькими серебряными кинжалами, всякий восторг от происходящего заглох на корню.

Я, конечно, не рассчитывала на чаепитие во время ритуала, но приближение неминуемого и страшного заставило сердце забиться чаще, разгоняя адреналин по венам. Завертела головой, рассчитывая найти крепления джутовых канатов, и вдруг заметила острый скол на ребре правого столба. Потянула руку так, чтобы натянувшаяся бечёвка проехалась по каменной выбоине, но Кельвин тут же обернулся, среагировав на движение.