Текст книги "Милость Монтуна (СИ)"

Автор книги: Кейн Дис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 35 страниц)

Тем временем Баллира улеглась на дне клетки.

– Ты что, спать собираешься? – изумилась Фэй.

– Всегда мечтала вдоволь выспаться ночью, может, хоть сейчас выйдет.

– Что, если щупальце снова появится?

– Отлично, – отозвалась Баллира, – разбуди, если второго охранника тоже утащат. А пока спокойной ночи.

Баллира некоторое время пыталась найти положение для сна поудобнее, что оказалось непросто со связанными за спиной руками. Вскоре ее дыхание стало ровным, видимо, некоторые могут заснуть в любой ситуации. Фэй не знала, завидовать ее спокойствию или злиться на нее, оба чувства одолевали ее по очереди и даже одновременно.

Стиснув зубы она какое-то время разглядывала спящую Баллиру, сперва она хотела разбудить ее, но в итоге она удержалась и лишь стиснула зубы еще сильнее. Спать ей не хотелось, она боялась того, что может сомкнуть глаза и не проснуться. Она неподвижно сидела, вглядывалась и вслушивалась в темноту. Где-то далеко раздался звук падения и шорох, возможно, в другом конце деревни щупальце схватило болшепа, стоящего на часах, и утащило в воду.

После этого произошло лишь одно событие, заслуживающее внимание. Оказалось, что Баллира разговаривает во сне. Поначалу Фэй испугалась, что бормотание ее спутницы привлечет к ним ненужное внимание, затем попыталась связать смысл казалось бы ничего не значащих фраз и тут же оставила это занятие. Баллира, судя по всему, говорила о том, что другим кобольдам знать не полагалось.

До самого рассвета никто их больше не побеспокоил. С первыми лучами солнца вернулся их вчерашний охранник в раскрашенной красными полосами маске и с длинной толстой палкой. Оставшийся в живых болшеп не сказал и слова о ночном происшествии, он молча развернулся и ушел куда-то вглубь деревни. Вскоре Баллира раскрыла глаза, и не без труда уселась на колени.

– Мы еще живы? – сонным голосом спросила она.

– Ты как думаешь?

– Второй день сидеть связанной в клетке, да еще с такой занудой, как ты, вполне похоже на посмертие, – усмехнулась Баллира. – Все равно никто не знает, как оно выглядит. Есть хочется. Нас будут кормить? Или тем, кого все равно утопят, еда не положена?

– Я думаю, это случится сегодня, – опустив взгляд, прошептала Фэй.

– Что именно?

– Наша казнь, а затем уже мы станем для них едой.

– Это почему? – спросила Баллира. – Может, нас тут еще неделю продержат и дайгонский парень все же сподобится к нам зайти.

Фэй помотала головой.

– За всю ночь я не слышала почти никаких звуков, – сказала она. – Вчера у них оставалась антилопа в клетке, которую они могли съесть. Теперь мы их единственная еда.

– Вот и отлично, – с каким-то нездоровым энтузиазмом заявила Баллира, – значит, сегодня наше пленение заканчивается. У меня давно руки затекли, надоело.

Фэй замолчала, она пододвинула колени к груди и положила на них подбородок, уставилась невидящим взглядом куда-то перед собой. Ее сковало отчаяние и страх – ситуация казалась безвыходной, она уже испытала все, что ей пришло в голову. Ни одного рабочего варианта, как они могли бы сбежать, у нее не осталось. А еще ей снова стало завидно тому, как Баллира принимает все их невзгоды с задором, пусть и наигранным. Хотелось бы и ей встретить смерть с улыбкой, как бы глупо это ни выглядело со стороны.

В другой части леса Лиара проснулась, подошла к открытому борту кузова и спрыгнула на траву. Она нашла Кенрона сидящего, прислонившись ко внешней стене, он не мигая разглядывал лес перед собой.

– Ты что спишь с открытыми глазами? – спросила она. – Знаешь, внутри полно места, если, конечно, тебя не смущает соседство кобольда. Зато вдвоем будет куда теплее.

Лиара зябко потерла плечи.

– Не понимаю здешнюю погоду, то холодно, то жарко, а иногда солнце печет, а воздух словно ледышка.

– Так всегда бывает в лесу, – отозвался Кенрон. – Погода тут сосем не такая, как в городе… своенравная, но привыкнуть можно. А что на счет ночи вдвоем, то я только за, вот только нам нужно не дрыхнуть, а дежурить. Мы ведь ждем гостя.

Лиара помнила, о том, что Азар обещал к ним кого-то отправить. И она решила, что лучше встретить этого загадочного пришельца на полный желудок, чем на пустой. Она спросила разрешения у Кенрона, тот дал добро, и она отправилась в ближайший лес на поиски еды. За два часа ей удалось набрать грибов ягод и каких-то орехов. Решить, что из собранного годилось в пищу, она всецело доверила Кенрону. В лес он попал не впервые и наверняка отлично разбирался в том, какие растения утоляют голод, не вызывая расстройство желудка.

Вернувшись в лагерь, она застала Кенрона махающего мечом посреди поляны. Правой рукой он ухватился за палку-костыль, поэтому меч ему приходилось держать левой. По мнению Лиары, удары выходили вполне быстрыми, свист лезвия, разрубающего воздух, невольно нагонял страх. При очередном взмахе меч вырвался из его руки и упал на землю.

– Мы и сегодня пойдем за ними? – спросила Лиара.

Не оборачиваясь Кенрон помотал головой.

– Я уже дважды выронил меч. Кисть руки все время болит, плечо тоже.

– Может, мне сходить одной? – предложила Лиара.

– Тебя тоже изловят или попросту убьют. И станет только хуже.

– Нельзя же сидеть здесь все время.

– Всего времени у нас и нет, – сказал Кенрон. – Ногу нужно излечить за четыре дня, сегодня уже второй, осталось не так много. К тому же, болшепы терпением не отличаются.

– Тогда завтра, – твердо произнесла Лиара.

– Сегодня ночью наш лучший шанс. – Кенрон поднял меч и снова взмахнул им. – Я постараюсь размять мышцы, чтобы не опозориться в бою. Хотя надеюсь, нам не придется драться.

– А мне что делать?

– Ловушки. Будешь пока готовить оборону лагеря. Хотя, пожалуй, это громко сказано.

Кенрон принялся объяснять устройство простейших сигнальных ловушек. Каждая из них издавала звук, когда что-либо ее касалось, никакого вреда подошедшим к ним такие ловушки не причиняли. Самая простая из них строилась всего из двух камней, один лежал на земле, а другой висел на ветке кустарника точно над ним. Стоило кому-то тронуть куст, верхний камень падал на нижний и издавал звук. Ближе к лагерю Кенрон предложил накидать надломленных веток, которые хрустели, как только на них наступали. Лиара поначалу сомневалась, что они смогут услышать звук от таких ловушек, даже, если они сработают, Кенрон заверил ее, что он услышит точно.

Пожав плечами, она набрала горсть камней покрупнее и поменьше. Первые, чтобы положить их на землю, а вторые чтобы разместить их на ветках кустарников и небольших деревьев. Поначалу малый камень на ветке над лежащим на земле камнем закрепить никак не удавалось. Вскоре Лиара сообразила, что можно сначала поместить мелкий камень на ветку, а затем под ним положить большой. Дело пошло, за пару часов она смогла наладить с десяток сигнальных ловушек и раскидала надломанных веток там, где такую ловушку установить не удавалось.

Она вернулась в лагерь, набрала еще камней и снова собралась отправится в лес.

– Постой, – прошептал Кенрон. – Брось все это, я что-то слышал.

Лиара не могла похвастаться, что тоже услышала сработавшую ловушку, но спорить не стала. Кенрон поманил ее жестом, она бросила камни на землю и подошла к нему, почувствовала его руку на своем плече.

– Я скрыл нас камуфляжем, – сказал Кенрон. – Я должен все время касаться тебя, так что не дергайся.

Лиара никак не ощутила того, что к ней применили магию, тем не менее, спорить не стала.

– Может, камень сам упал? – спросила она. – Я ведь раньше такого не делала, наверное, плохо закрепила.

– Может и сам, – согласился Кенрон. – Может, ветер его сбил или какой-то мелкий зверек. И все же мы отнесемся к этому серьезно.

– Долго мы сможем так прятаться?

– С моими ранами часа два, не больше. Боль не дает концентрироваться.

– Это убийца или дикий зверь? – спросила Лиара. – Что будем делать?

– Сперва попытаемся понять, с чем имеем дело. – Кенрон глядел в направлении, откуда раздался звук и почти не обращал внимания на свою спутницу. – Смотри и слушай внимательно, я могу что-то упустить.

Лиара кивнула. За деревьями недалеко от них раздался хруст веток, она почувствовала, как пальцы Кенрона сильнее сжали ее плечо.

На торфяной пол клетки, в которой со связанными руками уже второй день сидели Фэй и Баллира, упала полудохлая рыбина. Болшеп, который принес ее, тут же скрылся за ближайшим нагромождением веток, служивших кому-то домом. Фэй все еще надеялась, что болшепы пойдут на переговоры, возможно, хотя бы дадут им с Баллирой отсрочку перед казнью, даже несколько выигранных часов могли спасти им жизнь. Увы, единственный из дикарей, кто проявил к ним хоть какую-то доброту, только что сбежал, не дав даже поблагодарить себя. К тому же Фэй до сих пор не смогла выяснить, понимают ли болшепы хотя бы один из языков, которые она знала.

В проем между двумя горами веток высыпали пятеро болшепов. Издалека Фэй не могла разобрать, как много полос они нанесли на свои маски, их одежда из высохшей травы выглядела более пышной, чем та, которую носили охранники. Фэй решила, что к ним явились не обычные жители деревни, а кто-то из высшей касты. Болшепы стояли и глазели на происходящее в клетке с безопасного расстояния.

Фэй нагнулась к полу и ухватила чешуйчатую тушку зубами. Затем поднесла рыбину к носу Баллиры и сдавила тельце так, чтобы рот рыбы открылся.

– Приятного аппетита, – сказала Баллира. – Навряд ли, нам дадут еще одну. Как будто они хотят глянуть, подеремся мы из-за нее или нет. Я их разочарую. Лучше отдать еду тебе, чем развлекать этих дикарей.

Фэй раскрыла рот, рыбина упала ей на колени.

– Ты увидела паразита? – спросила она.

– Что я увидела? – усмехнулась Баллира.

– Есть во рту этой рыбины паразит или нет?

– Да какая разница?! – воскликнула Баллира. – Ты все еще хочешь выслужиться перед этим дайгонцем? Не пора ли подумать о собственной шкуре?

– Ты не слишком-то и думала, как нам выбраться, когда улеглась спать.

Баллира недовольно фыркнула.

– Зато я выспалась и, как видишь, ничего важного не пропустила.

– Нам обещали по десять тысяч золотых, если найдем паразита, – напомнила Фэй.

– Нет, не золотая эта рыба, – сказала Баллира. – Во рту у лишь ее собственный язык. Хотя, удачливой ее не назвать, раз она очутилась здесь с нами.

– Похоже, они решили провести над нами какой-то опыт. – Фэй прищурилась, разглядывая болшепов в проулке. – Вон, стоят и наблюдают.

– Я уже догадалась и развлекать их не стану.

– Тогда ешь эту рыбину.

– Какая щедрость, – усмехнулась Баллира. – Не хочешь ее разделить? Мы обе не ели почти сутки. Тебе поди непривычно.

– Если у кого и есть шансы сбежать, так это у тебя, – сказала Фэй. – Ты бегаешь быстрее, тебе нужны силы. Мне не поможет. Я ни бегать, ни драться не умею.

– Как знаешь, подруга.

Баллира ухватила зубами рыбину, задрала голову, чтобы та провалилась в рот и принялась с хрустом пережевывать кости. Затем она проглотила перемолотую острыми кобольдскими зубами массу и выплюнула хвост.

– По вкусу так себе, если тебе от этого станет легче.

Болшепы, которые наблюдали за клеткой издалека, один за другим развернулись и, кажется, потеряв интерес к происходящему, направились в сторону главной улицы. Вскоре все они скрылись из виду.

Фэй вдруг поняла, что, возможно, они только что крупно ошиблись. Она стиснула зубы, коря себя за поспешность. Неужели, они только что провалили испытание, лихорадочно размышляла она.

– Не знаю, чего они от нас ждали, нам не стоило есть эту рыбу, – с дрожью в голосе проговорила Фэй. – Откуда им вообще знать, что кобольды едят мясо сырым?

– И что же нам стоило делать, закопать ее в землю? – Баллира осталась как всегда невозмутима. – Или держать при себе, пока они не начнут топить нас в реке?

– Мы поспешили, – прошептала Фэй, опустив взгляд. – Упустили последнюю возможность наладить с ними общение.

Глава 33

Фэй подтянула ноги к груди и положила подбородок на колени. Сквозь прутья клетки наблюдала за тем, как болшепы суетятся на участке болота, который считался главной улицей их поселения. Она ни о чем не думала, ей хотелось, чтобы это все поскорее закончилось. Смерть в лесу всегда представлялась ей быстрой – , если на кобольда нападет монстр, долго страдать не придется. У большинства лесных тварей хватит сил, чтобы оборвать жизнь кобольда мгновенно. Сейчас же ее неминуемая смерть растянулась на долгие часы и даже дни, связанные руки болели, ей хотелось есть, ее донимал холод, который ближе к полудню почему-то только усилился. Она могла подавить болевые рецепторы, это обычно затуманивало сознание кобольда, словно он выпил несколько кружек пива, только без вкуса и радости.

– Надеюсь, ты что-то придумываешь, вид у тебя такой, как будто ты яйцо высиживаешь, – сказала Баллира.

– Почему бы тебе что-то не придумать и не оставить меня в покое, – бросила Фэй, затем шепотом добавила. – Он все знал. Конечно, знал.

– Что знал? Кто?

– Когда Кенрон сказал, что отправит за меня письмо, он понял, что мы не выберемся из леса, – сказала Фэй. – Стоило и тебе передать ему последнюю просьбу.

– Вот еще, – фыркнула Баллира.

– Охота на Монтуна ведь не настоящая охота, – отрешенно продолжила Фэй. – Мы приезжали в то жуткое место, шли к нему с какими-то глупыми надеждами. Затем кто-то умирал, мы записывали в журнал, сколько метров прошли и возвращались в город. Какие из нас охотники? В этот раз даже до места добраться не сумели. Остается только ждать пока эти дикари с нами не покончат.

Фэй замолчала. В глубине деревни она услышала щелчки, которыми болшеп в красной маске созывал своих сподвижников. В прошлый раз это закончилось утоплением антилопы и знатным пиром. Рослый болшеп с палкой, что стоял перед клеткой, на этот призыв не отреагировал, он даже на мгновение не оторвал взгляда от своих пленников. Хотя, праздничное настроение, кажется, коснулось и его, он раскрутил палку в руках и трижды воздел ее к небу. Все это он проделал, не издав ни звука, отчего Фэй опять почудилось, что у нее когда-то успели лопнуть барабанные перепонки. Болшеп вскоре прекратил свое немое ликование, уткнул палку в торф и замер, как ни в чем не бывало.

Что-то ударило Фэй в бок, ее отбросило на прутья клетки. Она повернула голову, ожидая увидеть еще одного болшепа, который решил отдубасить ее палкой и, как все они, бесшумно подкрался со стороны. Никого, кроме Баллиры она не увидела. Та опустила голову и с силой боднула ее в плечо.

– Ты с ума сошла! – зашипела Фэй.

– Я делаю вид, что мы деремся, – твердо проговорила Баллира. – Может, он откроет клетку, чтобы нас разнять.

Фэй мельком бросила взгляд на сторожившего их болшепа, того их драка совершенно не интересовала. Баллира тут же снова боднула ее что было сил, роговые отростки впились в плечо.

– Хватит, мне больно, – взмолилась Фэй.

– Не нравится мой план, придумай свой.

Баллира снова наклонила голову для атаки.

– Ты не слушала? – воскликнула Фэй. – Я рассказала, почему у нас ничего не выйдет. Их слишком много, чтобы драться с ними. Пока они на нас пялятся от них не сбежать. И договориться с ними не выходит. Они сделают с нами, что захотят и на этом все закончится.

Тем временем крупная процессия из болшепов свернула с главной улицы и направилась к клетке. Фэй уже несколько часов ожидала, что произойдет именно это. За ними пришли. В центре процессии шел вожак в красной маске, он крутил посох так, чтобы привязанные к верхушке крупные клыки щелкали не переставая.

Четверо болшепов встали с одной стороны от клетки, другие четверо подошли к другой откуда-то появились две длинные толстые палки, их просунули под крышей клетки, образовав носилки. Всем восьмерым болшепам тут же нашлось дело, они схватились за концы палок по двое и принялись натужно поднимать клетку из торфа. Не меньше минуты им потребовалось, чтобы вытащить деревянную конструкцию из грязи, после чего, не теряя времени, вся процессия направилась к главной улице.

– На руках меня еще никогда не носили, – усмехнулась Баллира.

Фэй предпочла никак не отвечать на это замечание. Она не сомневалось, что это путешествие закончится для них в реке, а для их бездыханных тел в желудках болшепов.

Их пронесли по главной улице поселения, множество болшепов наблюдали за процессией из своих домов, напоминающих бесформенные кучи веток.

По пути Фэй смогла еще раз взглянуть на поселение дикарей. Она заметила стойку из палок, на которой сушились внутренности, а рядом лежали панциря и головы бесчисленного множества черепах. Один из болшепов неподалеку красил своему приятелю маску черепашьей кровью. Должно быть, черепах тут не ели, а использовали для ритуалов. И отлавливать их приходилось немало, чтобы сделать всем маски. Фэй пока не знала, пригодится ли ей эта информация, но решила рассмотреть стойку со внутренностями внимательно и запомнить, где она находилась.

Почему-то именно в этот момент Фэй вспомнила, как Баллира ринулась в толпу болшепов за мгновение до того, как их одолели и связали. Она сказала что-то про то, что такая смерть ей подходит. Что она имела ввиду, размышляла Фэй, как именно ее напарница желала умереть? Сражаясь без шансов на победу? Что хорошего в том, чтобы злить врага напоследок и ощутить больше боли и унижения, чем, если бы они сдались, когда поняли, что шансов нет.

Если бы ей пришлось выбирать, а этот момент, похоже, настал, она бы предпочла умереть как можно быстрее, безболезненнее и главное – составив последнюю волю. И ее желание, кажется, исполнилось. Еще вчера она договорилась с Кенроном о том, что тот положит ее деньги в письмо и отправит его по указанному адресу. Деньги, к слову, немалые. Конечно, что-то могло пойти не так, и эту последнюю волю все же исполнят, но тут уже ничего не поделать. Насколько она знала, никому из тех, кто составлял завещание, еще не удалось после смерти проверить, насколько точно его воплотили в жизнь. Фэй рассуждала, что, сейчас все шло так, как ей хотелось бы, это Баллиру не устраивало происходящее. Та желала устроить бесполезную драку напоследок. Закончиться их попытки насолить болшепам могли только тем, что их снова побьют палками, а, возможно и пустят в ход копья для усмирения.

Кого Баллира пыталась впечатлить своими бессмысленными потугами, Фэй понять не могла. Даже Кенрон и тот об этом никогда не узнает. Он поступит мудро, если никогда не сунется в это опасное место, а дождется помощи на поляне у подножия горы. Об их маршруте знали многие, рано или поздно кто-то непременно отправился бы на их поиски. Возможно, кто-то слышал грохот, с которым кузов съезжал по скальному откосу. Может, до прихода помощи оставалось всего несколько дней. А вот к ней с Баллирой никакая помощь уже не подоспеет.

Фэй поглотили размышлениями о том, что ее судьба вот-вот решится, и она не заметила, как Баллира опустила голову, выставив вперед короткие кобольдские рожки. Собрав все силы, Баллира пребольно боднула Фэй в плечо, та отлетела на прутья клетки, которые врезались в спину. Боль во всем теле заставила Фэй вернуться в мыслях к настоящему моменту.

– Мне надоело слышать о том, чего мы не можем, – прошипела Баллира. – Не можем договориться, не можем драться, не можем сбежать пока на нас смотрят. Отлично.

– Чего в этом хорошего?

– Остальное-то мы можем, – бросила Баллира.

– Все же эта рыбина оказалась протухшей. – Фэй покачала головой. – Ты говоришь ерунду. Никаких вариантов не осталось.

Процессия, несшая клетку с заточенными в ней кобольдами, прошла деревню насквозь, затем направилась в сторону реки к тому месту, где прошлым днем утопили антилопу.

Фэй взглянула на болшепов, которые несли клетку, четверо спереди и четверо сзади, остальная процессия шла в нескольких метрах впереди. Она могла поведать свои идеи Баллире шепотом, но дикари, жившие почти в абсолютной тишине, наверняка обладали острым слухом. Если они все же знали дайгонский язык, например, от охотников, которые пытались вести с ними переговоры, то услышат их план и смогут легко его предотвратить.

– Я кое-что знаю о жизни, – сказала Баллира, – когда тебя собираются казнить, твой противник уже думает, что победил. Именно перед самой казнью и появляется твой лучший шанс.

– Прости, что? – удивилась Фэй.

Фэй знала, что Баллира служила в другой стране до того, как попасть в Дайгон. Оттуда ее перевели с весьма скверной рекомендацией, которая не позволяла кобольду, получившую ее, занимать важные должности. И все же, что именно произошло с Баллирой за границей Дайгона, Фэй так и не выяснила. Отчет об этом предназначался лишь для глаз высшего руководства.

– Не бери в голову, – сказала Баллира. – Дела прошлого. Я не могу придумать, как нам выбраться, но ты можешь, ты же помощница Венни. Он держит тебя потому, что ты соображаешь.

– Погоди, – оборвала ее Фэй.

– Что теперь?

– Ну, да, ты права, – кивнула Фэй, – наш лучший шанс как раз перед казнью.

– Если ты что-то придумала, неплохо бы разъяснить мне недалёкой.

Взявшись размышлять о проблеме, Фэй уже не хотела останавливаться, пока не решит ее. В городе она могла всю ночь собирать данные по разным документам и поднять из постели немало кобольдов, чтобы найти ответ на нужный ей вопрос. Однако, если ей ставили ограничение по времени, действовать приходилось быстро и не слишком аккуратно. Сейчас ограничением по времени оказалась длинна ее собственной жизни. Первая проблема заключалась в том, что их план, в чем бы он ни заключался, могли подслушать болшепы. Разговор шепотом никак не спасал ситуацию, если слух дикарей был хотя бы вполовину таким же острым, как у дайгонцев. Все, что она собиралась сказать Баллире не останется для болшепов тайной.

Если только они не будут говорить на языке, который болшепы точно знать не могли. В так называемом Ведре и кобольды, и люди использовали зеннатский язык. Здесь в Дайгоне никто на нем не говорил, и все же, каждый кобольд, обучавшийся в Землях Знаний, его помнил.

– Ты тогда укусила палку того болшепа, – сказала Фэй на зеннатском, – так сильно, что следы зубов остались. Сможешь перегрызть прутья клетки?

Баллира взглянула не нее с явным удивлением. Фэй не знала, что поразило ее спутницу больше – неожиданная смена языка общения или же сам вопрос.

– Неужто ты решила не дожидаться смерти. – Баллира тоже перешла на зеннатский. – Перегрызть прут я могу. Но на это уйдет минут пять. Они же не станут просто стоять и смотреть.

– В том-то и дело, что станут, – заверила Фэй. – Перегрызешь веревки мне, я тебе, потом займись клеткой. Мы сделаем все это под водой. Они держали антилопу в воде почти двадцать минут, я смогу задержать дыхание на десять, ты, наверное, дольше.

Баллира покачала головой.

– Они же всем селом собираются у берегов реки и следят за ритуалом. Если увидят, что мы этим занимаемся, нас тут же выловят и снова побьют.

Тем временем процессия добралась до берега.

– Не увидят, – бросила Фэй. – Может, ты не заметила, вода… она.

Болшепы носильщики, не сбавляя шага, принялись один за другим заходить в воду. Вскоре речная вода хлынула через прутья, а мгновение спустя вся деревянная конструкция скрылась под водой.

Погрузившись в водную толщу, Баллира оказалась в полной темноте. Она быстро сообразила, что из-за великого множества мелких водорослей-точек, плавающих вокруг, болшепы, что наблюдали за ритуалом с берега, мало что могли разглядеть. Возможно, им и не требовалось знать, что именно происходит в клетке. Им вполне могло хватать наблюдения за волнами или то, что они находились на берегу в этот момент, имело какое-то религиозное значение.

Баллиру интересовало лишь то, насколько свободно она сейчас могла действовать, похоже, притворяться, что они смиренно ждут смерти, им не требовалось. Она вытянула вперед шею и вскоре уткнулась носом во что-то твердое. В кромешной темноте со связанными за спиной руками, ей не оставалось ничего, кроме, как высунуть язык и на ощупь, или даже по вкусу определить, что именно оказалось перед ней. Речная вода, как и ожидалось, на вкус оказалась весьма мерзкой, словно протухший капустный лист, коими Баллире к несчастью доводилось питаться до переезда в Дайгон. Она почувствовала кончиком языка шершавую фактуру материи и опустила голову ниже. Ее подбородок уперся во что-то напоминающее связанные руки. По крайней мере, она надеялась, что это они, а не какие-то жесткие водоросли, проникшие в клетку. Следуя своему же плану, Лиара должна была повернуться к Баллире спиной, чтобы та скорее смогла перегрызть веревку и освободить ее.

Без особого энтузиазма Баллира принялась ощупывать «руки» кончиком языка, вскоре она ощутила нечто тонкое и шершавое, после чего выгнула шею так, что захрустели позвонки и вцепилась в шершавый предмет зубами. Она грызла и раздирала веревку, пока в конце концов не смогла разорвать ее и вытянуть на себя.

Ее схватили за плечи и принялись разворачивать, она поддалась, оттолкнулась ногами, всплыла чуть вверх, ударилась о потолок клетки головой, но все же оказалась спиной к тому месту, где раньше сидела Лиара.

Кто-то больно укусил ее за запястье, Баллира с трудом сумела сдержать воздух в легких. Она ожидала, что ее укусят снова, но этого не произошло, вместо этого кто-то принялся дергать за веревку, связывающую ее запястья. Шло время, веревка все не поддавалась. Баллира не представляла, что они будут делать, если Лиара не сможет ее освободить. Можно попытаться сломать прутья клетки и с завязанными руками. Времени на это ушло бы больше. Возможно, они и вовсе не уложились бы в отпущенный им срок и утонули, не воплотив план даже наполовину.

После нескольких минут неудачных попыток сладить с веревкой, Баллира попыталась развернуться, невидимые в темноте руки схватили ее за плечи и усадили в прежнее положение. Она почувствовала несколько сильных рывков, как будто ее руки пытались вырвать из плеч и, о чудо, в следующий момент она смогла развести руки в стороны впервые за этот день.

Баллира резко развернулась и махнула хвостом, отчего в водной толще ее бросило вперед. Она выставила руки вперед, одна из ладоней легла на деревянный прут клетки, вторая не коснулась ничего, видимо, пройдя между прутьями. Баллира вцепилась зубами в прут, который смогла нащупать, дерево оказалось твердым и упругим, словно его специально вывели для того, чтобы делать прочные решетки для пленников. Древесные опилки быстро заполнили ей рот, вкус у них оказался неожиданно горьким, вполне могло оказаться, что смола этого дерева ядовита, иначе ее язык бы так на эти щепки не реагировал. Баллира принялась отплевываться, что под водой оказалось делом непростым.

Как же ей надоели и болшепы и болото, и их клетка! В ярости она ухватилась за жерди потолка руками и вслепую ударила по надкушенному пруту ногой. Она почувствовала, как прут сломался с приглушенным под водой хрустом. Не теряя времени Баллира просунула голову в образовавшийся проем и принялась протискиваться через него, туника на бедрах порвалась в нескольких местах, и все же, рванувшись всем телом, несколько раз, Баллира оказалась снаружи. Она просунула руку обратно, нащупала плечо Фэй и бесцеремонно дернула ее в сторону пролома. Та не торопясь, словно бы нехотя подплыла к образовавшемуся выходу.

В нос Баллире уткнулся какой-то предмет, который она не смогла сразу узнать. Бесформенный в темной водной толще он напоминал отрубленную голову. Баллире захотелось тут же отбросить его в сторону, с трудом она сдержала этот позыв. Если бы предмет всплыл на поверхность недалеко от клетки, болшепы непременно бы догадались, что их пленникам удалось сбежать. Баллире пришлось держать «голову» в руках, вскоре Фэй забрала ее, проплывая мимо. Пару мгновений потребовались Баллире, чтобы сообразить – они обе свободны и от веревок, и от клетки – пора убираться отсюда, пока их не хватились и снова не изловили.

Баллира не помнила, когда в последний раз ей доводилось плавать. И уж точно она не погружалась в воду в стальной кольчуге, которая постоянно тянула ее ко дну. Она могла бы стянуть эту кольчугу, но последние события показали, что остаться в лесу без защиты смерти подобно. Она резко дернула хвостом в сторону и заработала ногами. Ее снова бросило вперед в водяной толще, возможно, у кобольдов все же водился инстинкт, позволяющий им плавать даже, если они никогда этому не учились.

Дно реки поросло длинными омерзительными на ощупь водорослями, именно через них Баллире и пришлось плыть и потому, что кольчуга постоянно тянула ее вниз и потому, что окажись она у поверхности, ее могли заметить болшепы. Где в этот момент находилась Фэй, она не имела ни малейшего представления, из клетки выбрались они обе и на этом план заканчивался. Они даже не обговорили, в какую сторону будут плыть и как долго. Баллира лишь знала, что оставаться рядом с деревней болшепов ей точно не хочется. Она работала ногами и хвостом, поворачивала голову в лево и вправо, чтобы точнее направить свое тело вдоль русла реки. Шло время, воздух в легких начинал жечь. Баллира, как и все кобольды, могла отключить болевые ощущения, но тогда она запросто могла задохнуться и даже не заметить этого. Печальная и глупая смерть, уготованная кобольдам, которые считают, что от любой проблемы можно попросту отмахнуться.

Чувствуя, что силы на исходе, Баллира рванула вперед, чтобы точно обогнать Фэй, если та все же плыла рядом. Затем отклонилась к берегу реки, встала на дно, примяв склизкие водоросли, и осторожно высунула голову над водой. Она вдохнула приятный холодный воздух и тут же огляделась по сторонам, стараясь не поднимать лишних волн – вокруг никого и деревня болшепов скрылась за несколькими поворотами речушки.

Баллира снова нырнула в воду и заплыла ближе к середине реки, она встала на дно и принялась разглядывать черную толщу воды, которая окружала ее со всех сторон. Вскоре она заметила темное пятно, проплывающее по левую руку. Баллира метнулась к этому пятну, схватила наугад нечто, напоминающее плотную ткань и потянула вверх. На поверхность она вынырнула вместе с Фэй.

– Нас скоро, – начала Баллира на зеннатском, сплюнула с заметным отвращением и продолжила на дайгонском. – Нас скоро отправятся искать.

Фэй разглядывала ее, не произнося ни слова.

– Эй, ты меня слышишь? – в нетерпении воскликнула Баллира. – Не ударилась ничем? Нужно двигать к лагерю или нас снова схватят.

Ноздри Фэй раздувались при каждом вздохе, она принялась вертеть головой, разглядывая окрестности, затем молча кивнула. Они обе выбрались на берег и Баллира вдруг поняла, что за предмет, похожий на отрубленную голову Фэй бросила в нее, когда они выбирались из клетки. Им оказался походный рюкзак, который болшепы так и не удосужились отнять. Они верно сочли, что пленникам со связанными руками все равно не достать вещей из сумки и сбежать им это никак не поможет. Но почему именно болшепы не поинтересовались содержимым рюкзака, Баллира не понимала. Возможно, хотели окунуть в реку не только кобольдов, но и все их принадлежности для пущего эффекта их ритуала, в чем бы он ни заключался.