Текст книги "Не плачь, девчонка (СИ)"

Автор книги: kaury4

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 36 страниц)

– И тем не менее, вы можете позвать директора?

– Нет, – спокойно покачал головой Рагнорк. – Дело в том, что именно я – директор банка Гринготтс.

Пока он говорил, меня то бросало в жар, то в холод. Сначала тебе указывают, что ты практически нищая, потом выясняется, что перед тобой ни много ни мало сам директор банка.

– Чем докажете? – спросила я, мечтая провалиться сквозь гоблинские подвалы.

– Вы начинаете учиться на своих ошибках, – неожиданно одобрил гоблин. – Смотрите.

Он достал из стола чистый лист бумаги и прижал к ней свою руку, предварительно сделав надрез на пальце. «Кровь у них красная», – как-то равнодушно отметил мой мозг.

На бумаге проявлялись какие-то светящиеся линии, мгновенно впитывая гоблинскую кровь. Наконец руку он убрал и повернул документ ко мне.

Вверительная грамота была исписана витиеватым, но понятным почерком. В ней говорилось, что Рагнорк Сортрастен Крайдон Первый является директором Гринготтса с тысяча восемьсот девяносто пятого года, наследует… Имена предшественников я пропустила. Рассмотрела печати и покивала. Наверное, как выходец из аристократического рода, я должна знать, что эти штуки на крови подлинные. Так что надо хоть вид сделать, что верю.

– Спасибо, – кивнула я. – А теперь поговорим серьёзно.

И замерла с умным видом, не зная, что сказать дальше. Впрочем, это и не понадобилось.

Гоблин облегчённо вздохнул и кивнул появившейся в дверях зелёной голове.

Через миг передо мной появился серебряный поднос с двумя бокалами на тонкой ножке и присыпанная пылью веков бутылка.

Перед Северусом как по волшебству возник стакан сока и серебряная тарелка с маленькими пирожными. Малыш тут же отлепился от меня и потянулся к соку одной рукой, а к пирожному другой. К счастью, сынок словно понимал, что взрослым мешать не стоит и ничего не спрашивал, только смотрел на гоблина своими серьёзными глазами..

Пока директор банка самолично открывал бутылку и давал вину подышать – в глаза бросилось то, что надо было заметить раньше. Видимо, всё происходящее нелегко далось этому далеко не самому молодому гоблину. И сейчас он являл собой квинтэссенцию безмерной усталости и такого же облегчения.

Впрочем, он пояснил всё сам, стоило сделать первый глоток:

– А ведь знаете, Эйлин, уж простите старику эту фамильярность, но я когда-то качал на коленях вашу бабушку... Так вот – черт с ними, с деньгами, и даже скажу кощунственное – с репутацией старейшего банка, но я уже почти готов был звать скорохватов, чтобы узнать, куда дели настоящую Эйлин... Прошу вас – не пугайте так больше старика...

Рука, разливавшая новую порцию вина, цена которого наверняка превосходила в несколько раз мой месячный заработок, дрожала. Иначе с чего бы бокалу сопровождать эту фразу мелодичным звоном?

– Я даже не рискну спросить, что заставило вас пойти мне на помощь и ввязаться в эту игру. У вас ведь ребёнок... и не думайте, что я этого не ценю. Просто пока даже не знаю, чем вам отплатить.

– Думаю, к этому вопросу можно вернуться сильно позже, когда все сложности останутся позади. – Волнение старика передалось и мне, и я старалась не показать, как тронули меня его слова, чтобы всё не испортить. Я всерьёз ведь могла отказаться от компенсации. Да ну эти шпионские игры – куда мне. И образ настоящей Эйлин опять вызовет сомнения. – А пока...

Глоток прекрасного вина отлично маскирует неумение продолжить фразу и ушедшее в пятки сердце.

– О, не переживайте! Ничего сверх того, что я сказал раньше от вас не потребуется. – В заговоре участвовали как минимум двое гоблинов. Один предложил Ганеша Флетчера в качестве поверенного. Другой вызвал вашего, так называемого “отца”. Понятно, что это только краешек, самое начало... преступники очень осторожны, но с вами они попали впросак. Вам, дорогая Эйлин, удивительно хорошо удалось сыграть магловскую... как их , а вот – лохушку. Уж простите. Так вот – нам нужно просто время. Переводите деньги, будто ничего не подозреваете, снимайте понемногу -всё остальное сделают наши специалисты.

Я осторожно кивнула.

– Подделка очень искусна, – продолжал Рагнорк задумчиво, – и если вы не попробуете снять всю сумму со счета, она и не вскроется. Страшно представить – сколько ещё б они могли водить нас за нос. Так что продолжайте жить, как есть, по-прежнему экономя на всём, когда бываете в этих местах. А для крупных трат мы откроем два других счета – двести тысяч на них думаю вам хватит на первое время?

Я постаралась не думать сейчас о деньгах – как бы от них не сорвало окончательно крышу. Гораздо важнее показалось остаться с этим гоблином в хороших отношениях. Ну и понять бы, хоть что-то во всём этом.

– Вы удовлетворите моё любопытство...

– О да! Все очень просто. Как я и говорил – афера могла бы длиться не один десяток лет... Просто я увидел одну знакомую девушку – вы же понимаете, фамилия Принц весьма и весьма... Так вот, мне в глаза бросилась удивительное несоответствие, как Вы вели себя с тем... Словом уж простите, но я проследил все дальше и... Ещё раз примите моё восхищение! Что значит старая кровь – в долю секунды увидеть несоответствие в поведении служащих и выработать линию поведения, да так, что эти ребята проглотили наживку вместе с крючком, леской и поплавком!

Кажется гоблина развезло не столько от вина, сколько от облегчения. Но через секунду он уже снова собрался:

– Ну и напоследок, миссис Принц небольшой дар, просто в знак уважения...

Прямо из воздуха в руках мага материализовался изящный посох из какого-то светлого метала, инкрустированный рунами, или просто красивым орнаментом. Навершие, выполненное в виде головы льва с оскаленной пастью, пугало и одновременно восхищало.

– Какая тонкая работа, господин Рагнорк!

Я взяла его в руки, удивившись, что тяжести в нём никакой нет. Сказать, что он мне понравился – это сильно приуменьшить.

– Да, Вы совершенно правы. Если повернёте навершие по часовой стрелке, это немедленная связь со службой безопасности банка. Просто задайте свой вопрос и ждите ответа. Если будете молчать при этом в течении трёх минут – это вызов. О! Они будут совсем незаметны, но мы не можем вами рисковать. Ну и сам посох – тонкая гоблинская работа времён ещё моего прадеда. В зависимости от ситуации, он может окрашиваться в разные цвета – разберётесь со временем. Эта не та вещь, которую можно носить с собой, но думаю, как у потомственного зельевара, она займёт почётное место в вашей лаборатории. К слову, ваши возможности в зельеварении так же вызывают у нас глубокий интерес, но об этом мы поговорим позднее, как вы правильно сказали – когда всё завершится.

– Благодарю за такой щедрый дар! – я даже улыбаться уже не могла. Слишком много всего навалилось вот так – сразу.

– Думаю, на этом можно проститься, – кивнул Рагнорк. Он поднялся и отвесил короткий поклон: – Оставайтесь здесь. Пару бумаг на подпись вам принесёт Крайн, мой сын, через минуту. Скажите Крайну всё, что вам ещё требуется сегодня. И позовите этого смешного эльфа. Я не против, если он перенесёт вас домой прямо из этого кабинета.

С сыном Рагнорка всё прошло и проще и быстрее. На этот раз я внимательно прочла то, что подписывала, но это были всего лишь бумаги на открытие двух новых счетов. На каждом лежало сто тысяч золотых галеонов. Магический кошелёк для одного и чековая книжка для другого прилагались. Просить ничего сверх этого – я не стала, только спросила, возможно ли забрать из сейфа мою волшебную палочку. Крайн усмехнулся и через несколько мгновений, палочка была снова в моих руках. Распрощавшись с сыном директора, я позвала Данко.

Он и правда, оказался рядом.

– Данко вас перенесёт, – сразу воскликнул он. – Это был очень добрый гоблин. Он разрешил Данко перенести вас из банка. Для Данко это большая честь.

Да, для меня это тоже подарок. Возвращаться на Косую Аллею, и даже в зал банка отчаянно не хотелось. Ну правда, не жаловаться же Рагнорку на аврора Поттера! Уж с ним как-нибудь сама разберусь.

– Домой, Данко, – кивнула я, следя, чтобы Сев тоже взялся за ручку эльфа. Палочка и кошелёк лежали у меня в кармане. Что ещё для счастья нужно?

====== Глава 10. ======

Оказавшись дома, я первым делом хотела расспросить домовика, какими судьбами он оказался у нас, да ещё так вовремя. Но Данко, едва мы появились в собственной прихожей, погладил по головке Северуса и, сверкнув на меня большими глазищами, просто исчез.

Горевать по этому поводу не получилось, слишком много всего произошло за такой краткий срок. Хотя Северус нового приятеля забывать не хотел и буквально замучил меня вопросами, когда же Данко придёт к нам снова.

Едва удалось его отвлечь покупкой нового шкафа. Я вообще не хотела пока прикасаться к щедрому дару Рагнорка, но у меня по-прежнему оставалось восемьсот галеонов, полученных от С.Д. Рокка за зелья, так и не потраченных в Косом переулке. Сначала я пожалела, что не успела поменять их на фунты в Гринготтсе, а потом вчиталась в краткую инструкцию нового кошелька. Оказалось, что с помощью этого артефакта, я могла как снимать со счета деньги, так и пополнять счёт, вкладывая внутрь галеоны, или фунты. Главное было написать сопроводительную записку на любом клочке бумаги или пергамента. После написания текста необходимо было коснуться листка своей палочкой и произнести заклинание «Конфирмаре». Чековая книжка второго счёта позволяла просто расплачиваться чеками в волшебном мире. Но и этот счёт пока решила не тратить – во избежание.

Теперь, когда я не видела перед собой взволнованного директора банка, доверие к гоблинам вновь пошло на убыль. Ещё вспоминалось из книг Роулинг, что Билл Уизли, работавший в банке на снятии проклятий, предупреждал, что с этим народом связываться нельзя. Но кто знает, с какими конкретно гоблинами он имел дело. Единственное, в чём была уверена, так это в подлости некоего Ганеша Флетчера, фамилия которого казалась очень знакомой. Эх, встретить бы его на узкой дорожке с палочкой наготове! Хотя, что это я? Палочка то у меня есть, но что я вообще умею? Научиться сперва надо. Вот и решила в итоге – выжидать.

Способ же получения фунтов оказался простым, но не слишком быстрым. Я написала записку, что хочу обменять сорок галеонов на магловские фунты и желательно мелкими купюрами. Коснулась бумаги палочкой и чётко произнесла: «Конфирмаре». Листок осветился синим сканирующим лучом, пробежавшим сверху вниз по записке, и внизу отразилась подпись: «Заверено Эйлин Принц-Снейп 29 июня 1964 года в два часа семь минут пополудни». Вот это сервис! Даже подпись ставится палочкой! Интересно – это везде так, или только в банке?

Листок я опустила в кошелёк вместе с пересчитанным золотом. Кошелёк был ещё меньше прежнего и удобно помещался в кармане джинсов, не оттопыривая его. Даже с такой немалой кучкой золота артефакт из иссиня-чёрной драконьей кожи оставался плоским. Всё-таки магию я люблю! И эти чары расширения, и всё остальное. Пока я кормила Северуса, пока бегала измерять в комнате место для нового шкафа, прошло почти полчаса. И я решилась проверить содержимое кошелька. Широкая улыбка никак не хотела покидать лицо, когда, открыв кошелёк, я смогла извлечь оттуда пачку магловских денег. Просьбу о «мелких купюрах» гоблины поняли правильно, так что двести фунтов мне прислали в виде купюр по пять, десять и двадцать фунтов.

А ещё меня грела мысль, что эти деньги я честно заработала сама, варкой зелий. Так что, убрав деньги обратно в кошелёк, позвала Северуса одеваться.

За мебелью я отправилась на центральную площадь. Видела я там один мебельный магазинчик. По дороге нам встретились два мальчика, за которыми присматривала бабушка. Один учился кататься на трёхколёсном велосипеде, другой бежал рядом, громко подбадривая брата. Сев замер, открыв рот и пальчиком теребя нижнюю губу.

– Нравится велосипед? – спросила я малыша.

Но он только пожал плечом, отвернулся от детей и потянул меня за руку:

– Пойдём!

Только теперь я подумала, что Северус очень редко что-то просит. Даже в кафешках стоит большого труда выяснить, что он хочет. И в магазинах игрушек смотрит на всё круглыми глазами, но даже не думает выбирать. Как этого добилась прежняя Эйлин – не представляю. Небольшой опыт с племянницами, который у меня был в прошлой жизни, привёл к тому, что я наотрез отказывалась ходить с ними по магазинам – это и постоянное «хочу», и топанье ножками, даже иногда истерики, прекратить которые, не прослыв в глазах окружающих злобной ведьмой, практически невозможно.

С Севом же любыми прогулками я наслаждалась. До чего покладистый ребёнок! Или времена другие, или оттого, что я остро ощущаю, что он именно мой, родной, кровиночка, он меня совершенно не тяготит.

Купить ему, что ли, велосипед? Деньги позволяли. И тут я вспомнила о метёлочках. Лежат ведь без дела уже давно. А полетать и мне хочется, и ребёнку наверняка понравится. Но сегодня это было бы уже слишком для одного дня. А вот что мешает попробовать завтра? Связаться с Поппи, что я уже давно хочу сделать, уж она посоветует, где можно поучиться. Может прямо возле Хогвартса можно? Ведь Поппи уже давно должна была там обитать.

Шкаф мы выбрали максимально похожий на тот, что был у Сева до того знаменитого выброса. Позволили себе даже воспользоваться грузовым такси. Нас довезли, выгрузили шкаф у крыльца и уехали. Только потом я догадалась, что надо было предложить денег, чтобы занесли внутрь. Не тащить же самой. А они даже не намекнули, постояли, переминаясь с ноги на ноги, да и уехали. Вот же я глупая!

Сев посмотрел на меня горящими глазами.

– Будешь уменьшать? – спросил он и разве что ладошки не потёр. Я уже заметила, что ему ужасно нравится, как я колдую.

– Хорошая мысль, – одобрила я и, убедившись, что никого в наш Паучий Тупик не занесло, достала палочку. Давно я с ней не упражнялась, но уменьшение прошло удачно. Северус настоял, что шкаф, ставший чуть больше двухлитровой кастрюльки, он понесёт сам. В комнате мы его снова увеличили. Ну разве чуть-чуть переборщили, но хуже он от этого не стал. Просто повыше и пошире сантиметров на десять. В нём было больше полочек, чем в прежнем шкафу, а также широкое отделение для вешалок и три больших ящика снизу.

– Мам, а с этим что делать? – спросил Северус, когда мы уставшие уселись на его кровать, любуясь делом своих рук. Временный стеллаж с куцей тряпкой вместо дверцы смотрелся теперь особенно неказисто на фоне настоящего собрата.

– Уменьшим и выбросим, – предложила я. Оставлять такую страшилку в комнате не хотелось.

– А если у меня будет маленькая сестрёнка, как у Стива, можно будет сделать из этого кроватку, – задумчиво произнёс ребёнок. – Только уменьшить немножко.

Я откашлялась. Это было что-то новенькое.

– Ты хочешь сестрёнку, Сев? – спросила осторожно.

Он насупился, теребя своё ухо и глядя в пол. Думала даже, что промолчит.

– Можно и брата, – наконец выдал Северус, и добавил: – крошечного. Ты его увеличишь, и я смогу с ним играть.

Я не нашлась, что ответить по существу, поэтому отделалась нотацией:

– Нет, Северус. Людей увеличивать нельзя. Ребёнок должен сам вырасти.

– Почему? – нахмурился он.

Я растерялась от такого вопроса, но не ответить нельзя. Вот получит палочку и сам кого-нибудь увеличить попробует, если не поймёт, почему нельзя. Дети они такие, затаят мысль, дождутся удобного момента и выдадут такое, что останется только за голову хвататься и думать – и где упустил.

– Потому что это живое существо, человек. Вот ты же не хочешь, чтобы я тебя увеличила?

– А ты можешь? – опять загорелись у него глазки.

Ох, не то я что-то говорю! И отца не призвать для объяснений. Он же не волшебник.

– Нет, не могу.

– Ну мам, почему?

– Вот завтра поедем к тёте Поппи, и она тебе расскажет, – решила я уйти от ответа.

– Ура! – выдал мой сын, вскакивая с кровати. Но тут же притормозил. – А Данко опять нас перенесёт?

– Нет, – улыбнулась я. – Мы и без Данко справимся. Нам ведь не нужен эльф, правда?

– Почему? – насупился малыш.

Похоже, у ребёнка начался период «почемучки». Радостью моё открытие назвать было сложно. Вроде бы это будет длиться всего года два. Только ведь радовалась, что Сев такой покладистый ребёнок! Да уж, весело!

– Пойдём готовить обед, милый, – вздохнула я. – Сегодня у нас будет куриный бульон с лапшой. Ты же это любишь?

Уложив сына поспать после обеда, я спустилась в лабораторию, чтобы отнести туда гоблинский посох. Почему он меняет цвет и как это выглядит, так и не разобралась, хотя вертела его и так и эдак, прислоняла к котлу пустому, и к наполненному основой одного хитрого зелья – в Мунго опять сделали срочный заказ – жезл никак не реагировал на мои манипуляции. Постучала им по полу, стенам, покрутила в руках на манер мельницы – всё без толку. Только навершие трогать не решалась – ещё вызову отряд гоблинов, а оно мне как-то совсем ни к чему. Так что поставила красивый артефакт в угол и решила забыть о нём до лучших времён.

Зелье для магической больницы не требовало моего вмешательства ещё два дня, а новых заказов не было, так что я продолжила заниматься пополнением собственной аптечки. Там уже выстроился целый ряд необходимых и не очень зелий, способных храниться довольно продолжительное время. Мне бы ещё освоить заклинание стазиса, которым можно «заморозить» зелья, как готовые, так и почти на любом этапе варки. Но без палочки осуществить такое не решалась, а теперь, наконец, можно было начать учёбу по остальным магическим дисциплинам, чтобы освоить не только «стазис», но и другие полезные вещи.

Поставив вариться заживляющее зелье, я вооружилась томиком чар для первого курса Хогвартса и волшебной палочкой.

Через полчаса, оставив зелье остужаться – доварить можно было ночью, там всего-то работы на полчаса – прихватила учебник и отправилась наверх. Мало ли Сев проснётся, и меня не найдёт.

Ещё на лестнице я услышала стук в дверь, и удивлённая, взлетела наверх одним махом. Пошла открывать, недоумевая, кто это не умеет пользоваться звонком. Распахнув дверь, увидела перед собой Пифию и обрадовалась как родной. А я-то сетовала иногда, что она обещала зайти, а так и не появилась – больше месяца уже прошло.

– Чему улыбаешься, глупая? – поприветствовала меня старая ведьма и, отодвинув меня плечом, сразу отправилась на кухню.

Я заперла дверь и поспешила за ней, бросаясь к плите:

– Надеюсь, вы голодная? – я быстро поставила греться чайник и кастрюлю с куриным супом, и присела напротив гостьи, отмечая, что мантия на ней всё та же, что я колданула. В руках у Пифии был посох – не посох, но крепкая такая узловатая палка, словно отполированная временем. Навершие просто чуть толще и закруглено. Ни рисунков на палке, ни какой-либо резьбы.

– Угостить старую хочешь? Ну-ну, – непонятно ответила ведьма. – Что, посох мой понравился?

– Понравился, – кивнула я, – но у меня свой есть.

– Да что ты! – удивилась ведьма. – А ну покажи!

Вот ведь язык без костей! Ну что мне стоило промолчать?! А с другой стороны – Пифии до сих пор ничего от меня не было нужно, только помогала. Ну и к кому мне за советом ещё обращаться, если не к ней?

Так что поставила перед ней тарелку с куриной лапшой – успела согреться, и побежала в лабораторию.

Вернувшись, прислонила посох к столу рядом с гостьей, которая аккуратно ела мой суп и лишь фыркнула, скосив глаза на гоблинскую работу. Налив нам по чашке ароматного чая, и выставив на стол кусочки сладкого пирога, оставшегося с вечера, я устроилась напротив, ожидая вердикта.

Ведьма прикасаться к посоху не спешила. Ела с достоинством, не спеша. Только отодвинув пустую тарелку, вытерла рот платочком, извлечённым из кармана, и придвинув к себе чашку с чаем, спросила:

– Чем ты так поразила старика Рагнорка, что он тебе дедовский жезл дал на хранение?

– Вообще-то подарил, – поправила я скромно.

– Вот наивная! И как ты до своих лет-то дожила? – усмехнулась старуха. – Своего ума нет, так поверь старой ведьме – никогда гоблины не подарят магам оружие и артефакты собственного изготовления. Даже продав, всё равно считают это своей собственностью. Попользоваться – пожалуйста, за какие-то великие услуги могут и дать. А потом всё равно заберут, пусть и после смерти мага, может даже через пару сотен лет, но артефакт свой отследят и вернут. Живут-то они поболее нашего. Да не о том речь. Рассказывай, как всё было!

Я ожидала, что Пифия проникнется моим рассказом, да всё по полочкам разложит, но старая гадалка начала хохотать хриплым каркающим смехом, едва я дошла до исчезновения денег в моих сейфах. Да и потом, строго велев продолжать, принималась мерзко хихикать в самых несмешных местах. Когда я закончила, она утёрла якобы выступившие из глаз слёзы, громко высморкалась в свой платок и спрятала его в карман.

– Повеселила старую, – покачала она головой. Поглядывая на меня смеющимися глазами, принялась отхлёбывать чай.

– И ничего не скажете?

– А чего тебе сказать-то? Что поставила гоблинов в очень неудобную позу? По-русски сказали бы – раком. Так, небось, и сама понимаешь. Хвалю, деточка, умница! Не бойся Рагнорка, он тебе вредить не станет. Гоблины-то они разные бывают, как и люди. Не хорошие, и не плохие. Даром, что в банк работать подбирали себе команду очень тщательно. Какие там критерии отбора, испытания, да всякие экзамены для новичков – нам и не снилось. Ты вот думаешь, они все вот в банке этом и прописались? Ан нет, городов своих у них, может, и нет, а подземных деревень хватает. И обучение молодёжи на высшем уровне – по способностям, да по уму и другим качествам. Магов они конечно не любят, но и за грязь под ногами, как некоторые думают, не считают. А некоторых представителей магического общества очень даже уважать могут, и разных одарённых личностей запросто проспонсируют при случае, не без выгоды для себя, будь то долгосрочная прибыль, али просто хорошие отношения. Предпочитают действовать окольными путями. Репутацию блюдут, да. Но и прямыми путями могут пойти, как вот с тобой. Случаи бывают разными.

– А Рагнорк хороший?

– Ну вот как ты слушаешь? А? Я тебе о чем талдычу тут? Не хороший он, но и не сволочь последняя. А ты ему понравилась, уж не знаю, чем взяла, потому что стереть тебя в порошок ему было бы проще и спокойней в такой ситуации. Или мозги запудрить. Но раз уж одарили, и даже деньжат подбросили, значит, уже не тронут. Опять же традиции блюдут, и принципы у них, хоть и странные на наш человеческий взгляд, но железные. Вот ты меня накормила, к примеру, а я еду ту приняла, так и навредить тебе теперь никак не могу. Пусть даже и не собиралась. Вот так-то. Только не думай, что со всеми так. Только с теми, кто блюдут древние обычаи.

– Значит, я должна верить гоблинам?

– Ну вот же безголовая, сил моих нет! Да как тебе втолковать-то? Верить нельзя никому. Даже мне не верь, целее будешь.

И что мне было после такого думать?

– Ладно, – отбросила я сумбурные мысли в сторону, – а что с посохом?

– А ничего, – хмыкнула гадалка. – Верни в лабораторию, пусть там и хранится.

– Но…

– Не спрашивай. Будь это возможно, Рагнорк бы и сам рассказал. А раз не просветил, значит и нельзя. Сама разберёшься со временем, а может, и нет.

Я попыталась было возмутиться, но гадалка прижала к губам палец и так строго взглянула, что пришлось отступить.

– Я чего пришла, – проговорила она сварливо, – думала отплатить тебе чем-то хорошим. Подойди-ка поближе, да опустись на колени. Вот так, да. Проверить хочу.

Прохладная рука легла на мой лоб, а не по-стариковски ясные глаза словно в душу заглянули. Я куда-то уплывала, растворяясь в этих глазах, когда что-то вытолкнуло меня на поверхность.

– Всё, вставай. И присядь. Хотела я тебе судьбу самого дорогого тебе человека предсказать... да вот вижу, что ты её и так знаешь... А вот как избежать её – нет, вот это тебе и сгодится!

Не успела я спросить, какого именно человека она называет дорогим, как Пифия вдруг выпрямилась, глаза её загорелись, а голос стал низким и музыкальным:

– В ночь Ивана Купалы отыщет Возрождённая Магией цветок папоротника! Вложит священный цветок силу в отрицающего! Испытает Возрождённая страсть сильного мага! И появятся в её жизни двое! Судьба обречённого на смерть от укуса змеи изменится!

Я смотрела, как заворожённая на свою гостью, лицо которой вновь сморщилось и утратило величественность.

– Это было пророчество? – спросила я с некоторым ужасом. Потому что, честно говоря, боюсь я таких вещей, как огня.

– Что? – воскликнула Пифия удивлённо. И тут же сникла. Огорчение, написанное на сморщенном лице ведьмы, казалось неподдельным. – Неужто снова нашла на старуху проруха... Ой горе мне, горе! Молчи, несчастная! То, что знает один – сбудется или нет. Но то, что знают двое – сбудется обязательно, так что лучше б и не говорилось. А уж то, что знают все... упаси господи нас от беды такой!

– А как судьбу избежать – вы же хотели сказать, – напомнила я. Явно ведь про Северуса говорила.

– Ой нет, – замахала руками Пифия. – Ты же видишь, что творится. Сколько лет уже не пророчила, а захотела тебе помочь и на тебе. Чуяла я, что не стоит этого делать. И не проси, не могу.

Я кивнула и залпом допила свой остывший чай. Срочно надо менять тему, а то ведь не удержусь и спрошу, кто такой «отрицающий» к примеру. И что тогда будет?

– Скажи, Пифия, а ты помнишь тех эльфов из Мунго? На кухне.

– Помню-то помню, да не всех, а одного, настырного. Которому от твоего магического выброса больше всех досталось. Оттого что крутилось рядом это любопытное создание!

– Данко зовут? – улыбнулась я.

– А ты откуда знаешь? – прищурилась старуха, глядя на меня с какой-то ехидцей. – Уже прибегал проситься?

– Ну, он нам помог переместиться в Гринготтс. Появился прямо в прихожей – и помог.

– Понравился сыну-то?

– Не то слово, – усмехнулась я. – Постоянно о нём спрашивает.

– А тебе?

– Ну как сказать, – я задумалась. – Они мне все нравятся.

– Ну всех тебе не потянуть, – хихикнула старушка. – А двоих можешь запросто, магии хватит. Но это я отвлеклась. У лопоухих ведь как – живут при сильных родах, из поколения в поколение. Или при маге отдельном, у которого на такого сил хватает, и самому остается на жизнь. А если род вымирает, или тот маг, то и они гаснут, как свечки. Иным повезёт, пристроит добрый маг в Хогвартс тот же, или в такую больницу, как Мунго. Это если такой добрый маг попадётся на пути ушастика. Всего-то я тебе рассказать не могу, времени у меня чуть. Но ты уж крепко подумай – если возьмёшь, так бросать нельзя. Откажешься – погаснет, потому что вернуть не сможешь, так как добровольно согласилась. И одежду подаришь – так не освободишь, это только у родов сильных проходит.

– Да как же я его возьму, если он принадлежит к больнице?

– Понимаешь, деточка, – вздохнула Пифия, подвигая себе ещё кусок пирога – видно пришёлся по вкусу. – Таким вот эльфам брошенным обратиться не к кому. Нет у них никаких старейшин, чтобы советом помогли, как у гоблинов к примеру. Так они порой ко мне обращаются, а может и ещё к кому. Иной раз помогаю, да. И вот появляется у меня весь из себя несчастный этот Данко. Маленький маг ему дружбу предложил – вот так и сказал: «Давай дружить». А Данко сдуру и согласился сразу. Я так понимаю, это в больнице случилось, когда Данко твоего мальчишку от медиков спрятал. А теперь лопоухий к твоему сыну привязан, и в огонь и в воду за него готов, в прямом и переносном смысле. Только вот трудно ему, и в Мунго работать, и с твоим ребёнком видеться. Вот и просил на тебя повлиять, чтобы ты его у начальства больничного к себе забрала. Не так прямо, конечно, просто плакался, что не знает, как поступить. А сам к начальству не пойдёт. Так что если хочешь помочь ушастику, сходи к Сметвику, он в той больнице далеко не последний, а уж с вашим делом помочь сможет точно. У них там эльфов чуть ли не больше, чем необходимо. Так что попытаться можешь. А Сметвик тебе знаком, раз ты сестричку в больнице просила его позвать. И вообще маг приличный, не жлоб и врач гениальный.

– Я попробую, – кивнула я, решив найти время на неделе.

Пифия доела пирог и стала прощаться, обещая навестить нас ещё раз ближе к осени. Проводив её, я пошла к сыну, выяснять, что же он так долго спит. Зашла, а ребёнок лежит с закрытыми глазами, а реснички подрагивают. Притворяется? И тут до меня дошло – раз Пифия сказала, что Данко трудно с моим ребёнком видеться, то значит, и видится без моего ведома.

– Скажи-ка, моя радость, – присела я на корточки перед кроватью. – Часто ли к тебе Данко приходит?

– Он хороший! – тут же заявил сын, открывая глаза и готовясь зареветь. – Не прогоняй его, мам!

– И где он сейчас? Чем вы тут занимались? – спросила наугад.

– Ничем, – тут же поспешно ответил малыш, но внимательно посмотрев на меня, опять скривил ротик, – мам, давай его возьмём себе!

– Это же не игрушка, Сев! Мы не можем вот так просто живое существо взять.

– Почему? – крикнул сын, и столько горя было в его вопросе, что я не удивилась, что он тут же разревелся, размазывая слёзы кулаками по лицу.

Ну и раз уж тут всё так серьёзно – уж не знаю, чем его Данко довёл до такой безнадёги – действовать решила сегодня же. Пифия права, схожу к Сметвику. Тем более, что так и не поблагодарила его за то зелье. Может, заодно, и рецептик узнаю.

– Одевайся, – скомандовала, поднимаясь, – поедем в Мунго забирать твоего эльфа. Марш умываться!

И куда только слёзы делись? Северус выпрыгнул из кровати и с сияющим лицом умчался в ванну.

Я тоже пошла собираться, раздумывая, как попасть в Мунго, и не куда-нибудь, где уже имела счастье побывать, а сразу в кабинет Сметвика.

Когда спустилась, Сев уже топтался в прихожей, в своих любимых джинсах и футболке, надетой наизнанку. Футболку я ему переодела и помогла зашнуровать ботиночки.

– Ну, готов?

– Мам, а пусть Данко нас перенесёт!

Я невольно оглянулась, но эльфа нигде не было видно.

– Я бы не против, Сев, но ты же видишь, что его тут нет.

– Данко! – крикнул ребёнок.

Эльф материализовался мгновенно. Он виновато посмотрел на меня и прижал уши к голове.

Северус победно мне улыбнулся. Мол, видела?

– Здравствуй, Данко, – вздохнула я. – Перенесёшь нас в кабинет к доктору Сметвику? Пожалуйста.

Уж не знаю, понял ли он, что решается его судьба, или просто испугался имени доктора, но домовёнок только испуганно кивнул и молча протянул к нам свои ручки.

Мгновение и мы уже в знакомом кабинете. В пустом. Данко тут же испарился, а я, не зная, что теперь делать, усадила Сева на диванчик и сама присела рядом – ждать.

Доктор ворвался в кабинет минуты две спустя и резко затормозил, увидев нас.

– Эйлин! – всплеснул он руками. – Вы куда запропали? Поппи меня о вас спрашивает, а я ничего и сказать не могу.