Текст книги "Не плачь, девчонка (СИ)"

Автор книги: kaury4

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 36 страниц)

– Долохов что ли? – выдохнула я.

– Назвал только имя – Антонин.

– И что дальше было?

– Стал спрашивать, как ему, мол, Элен Брани найти. А это моё магловское имя. Я сказала, что если ему нужна Элен, то я вот тоже Элен, а конкретно мисс Брани ушла домой после ночного дежурства. «Допустим, – сказал этот тип, – хорошая защита разума, детка!» И прикинь, начал флиртовать, да расспрашивать, не соглашусь ли с ним пообедать. То есть сразу понял, что я ведьма. Но не узнал. На мне просто чёрный парик ещё был – говорила девкам, что покрасилась, они даже поверили. Боялась же, что найдут, вот и носила на работе.

– Молодец!

– Ага, меня потряхивает, а я слушаю его – такой голос! Наплёл, что у него бабушка из русских князей. И много ещё чего.

– А ты?

– А что я? – буркнула Элен, закрыв лицо руками, и глухо призналась: – влюбилась, блин! В такую же сволочь, как тот, хозяин его. Ненавижу обоих!

Я не знала, как реагировать, и тем более не знала, насколько Элен влюбчивая. Может, у неё каждую неделю новый объект воздыханий.

– Ты же это не серьёзно? – робко поинтересовалась я. – Может, от стресса показалось?

– Куда уж серьёзней. Эль, я до этого никогда не влюблялась. Вот так, чтобы сердце болело от невозможности увидеть. Чтобы при воспоминании о взгляде коленки подгибались. А он… цветок мне подарил, – она отняла руки от лица и потянулась за потрёпанным томиком, лежащим на столе. Открыла посередине и показала мне засохшую ромашку. – Потом сказал, что утром придёт и домой проводит после дежурства и аппарировал. А я отпросилась у девчонок пораньше на три часа и сразу сюда, к маме. Раз имя узнали, могли и квартиру обнаружить.

– Когда это было?

– Да позавчера.

– И ты после этого на работу собиралась? – поразилась я.

– Дура, да? Хотела хоть глазком увидеть. Вдруг бы опять пришёл.

– Точно дура, – вздохнула я. – Хотя не мне осуждать.

– Знаешь, Эль, такое чувство? Когда смотришь в глаза и тонешь в них. И наплевать на всё.

– Тебе замуж всё равно нельзя, пока жив Тёмный Лорд. И вдруг он теперь по цветку этому найдёт тебя?

– Не найдёт. Я брата попросила его проверить первым делом. Хотя и сама догадывалась, что это просто цветок.

– А Джеф не заинтересовался, откуда он?

– Не. Наверняка подумал, что от Джея Ли. Даже не спросил. Слушай, не говори никому, и так брат психует, – Элен осторожно закрыла томик и убрала его на полку. – Переживу. И ты права, замуж нельзя, на работу нельзя и с квартиркой тоже придётся распрощаться, и вообще он мерзавец и приспешник Тёмного Лорда. Пошли завтракать, а? И не бойся, я теперь сама боюсь, и с придурком этим встречаться не собираюсь.

Я очень надеялась, что Элен Дарси говорит правду, но уверенности не было. И что мне делать было? Сказать Джефу про Долохова – предательство по отношению к Элен. А не сказать?

Домой мы прибыли к ужину. Миссис Марчбэнкс нас всех очаровала. Она знала столько историй, с таким юмором рассказывала, что смеялся даже Джеф, которого я не считала смешливым человеком. Даже жалко было расставаться со всеми.

– Дом, милый дом, – сказала я, заходя в гостиную.

Данко сразу стал суетиться на кухне, Тоби ушёл в кабинет, что-то написать, а я спустилась в лабораторию, проверить свою зельеварскую почту.

От С.Д. Рокка было два письма. В одном он спрашивал, возьмусь ли я изготовить сложное противоядие. Во втором с сожалением сообщал, что заказ отозвали, так как я не ответила вовремя, а противоядие нужно было срочно. И я поняла две вещи. Первое – кто был одним из тех двоих, к кому обратился Сметвик. А второе – что эта почта очень ненадёжна. Я запросто могу упустить важный заказ. А проверять каждые пять минут точно не намерена.

Что-то меня потянуло в другую часть подвала. И я с удивлением увидела, что посох гоблинов, стоящий в пустом помещении, светится зелёным светом.

Пришлось звать Тоби. Сама подходить побоялась. Муж полюбовался издали, и подошёл, хотя я и предлагала вызвать Дарси. Но он отмахнулся:

– Не опасно, Эль.

Что он там делал, я не видела – Тоби всё загородил спиной. Но повернулся с улыбкой и помахал желтоватым свитком.

– Письмецо от гоблинов, – хмыкнул он, подходя.

– Кому?

– Нам обоим. Уложим Северуса спать и прочитаем.

В результате прочли его только перед сном. Закрутились как-то, забыли, а оно так и лежало в спальне на тумбочке.

– Письмо, Тоби!

– Ах да! Ложись, Эль, сейчас и прочитаем. Надеюсь, там не нужен ответ? Я жутко устал.

Я читала вслух.

«Уважаемые миссис и мистер Снейп, банк Гринготтс уведомляет вас о просьбе своего клиента Себастиана Сальваторе Салини встретиться с вами завтра в три часа пополудни, чтобы огласить вам завещание общей родственницы. В случае согласия в указанное время просто дотроньтесь до посоха одновременно. Вы перенесётесь в защищённое место банка. Конфиденциальность гарантируем.

Директор банка Гринготтс, Рагнорк Третий»

Я отложила письмо обратно на тумбочку и повернулась к мужу.

– Тоби, этот Салини – твой родственник?

– Не знаю, – поморщился муж. – Девичья фамилия моей бабки – Салини. Я однажды встречался со своим кузеном, он мелким гостил у бабушки одно лето, и вдруг написал мне спустя много лет. Приглашал провести выходные на природе в охотничьем домике. Но эта была единственная встреча, больше он не писал, а я просто не знал его адреса.

– И как его звали?

– Грэм, Грэм Салини. Чёрт! Точно, ты же там была… то есть не ты. Эйлин там была. Грэм влюбился, с ума сходил по своему куратору… химии что ли. А ведь он, наверное, был волшебником. И так назвал зельеваренье.

– Кузен был влюблён в куратора? – поразилась я. – А как ты понял, что он волшебник?

Тоби криво улыбнулся и притянул меня поближе:

– Палочку у него видел. Он ещё расхохотался и сказал, что она волшебная. А я дурак, думал, что он шутит. Вполне в его духе было.

– Расскажи, в кого он был влюблён. Ну, пожалуйста! И вообще, что там… Эйлин делала.

– Давай не будем, Эль. Это не те вещи, о которых можно рассказывать своим жёнам.

– Давай будем, Тоби, – ласково возразила я. – Давай, ты мне всё расскажешь о вашей поездке в охотничий домик. И я забуду, как ты смотрел на Пифию.

– Это шантаж? И как я на неё смотрел? – фыркнул Тоби. – Эй, ну не надо, Эль! Ляг обратно!

– Расскажешь, или нет? – стоять на холодном полу босиком было неприятно, но я собиралась удовлетворить своё любопытство во чтобы то ни стало. – Я, между прочим, имею право знать, потому что та Эйлин – это все равно, что я.

– Ну не скажи!

– Тоби!

– Вернись обратно в постель, и я всё расскажу, – вздохнул он. – Только предупреждаю – я очень плохо всё помню.

Я улыбнулась и поспешно нырнула под одеяло. Муж снова притянул меня поближе и досадливо потёр подбородок:

– Ну, слушай, рыбонька. Грэм Салини был таким парнем весёлым, про таких говорят – душа компании. Любил дурачиться, придумывал шутки постоянно. Но он был добрым, и меня это подкупало. Он встретил меня в аэропорту и весь был возбуждён. Я не мог понять этого, куратор была гораздо старше него, и вообще, выходила замуж за своего кузена буквально через неделю. Не знаю, почему она решила осчастливить парня прямо перед своей свадьбой, но он был уверен, что она приедет. А меня позвал потому, что с Вэл навязалась ещё одна девочка, его сокурсница Эйлин Принц. И он не смог её отшить, потому что слишком добрый. Иногда – это во вред, Эль, точно говорю. Вот моя роль состояла в том, чтобы отвлекать эту его однокурсницу.

– Вэл? – переспросила я, уверенная, что Тоби ошибся. Я прекрасно помнила письмо Эйлин брату. И там она писала, что подругу звали Маргарет. И о кураторе не было ни слова.

– Ну, так её звал Грэм, – Тоби смотрел куда-то вверх, словно не просто вспоминая, а переживая то время заново. – Он хвастался, что она точно испытывает к нему чувства, и что, наконец, ему удастся с ней… ну ты понимаешь.

– Угу. А её точно звали Вэл?

– Да нет же, у неё такое сложное было имя, вроде названия города. Вальсберг, что ли… Грэм говорил, но я… Я половины не помню, что там было. Я даже не был уверен, что спал с Эйлин, понимаешь? Но Север все равно мой сын, чтобы там ни было.

В голове у меня щёлкнуло, и я осторожно спросила:

– Вальбурга?

– О, точно, Эль. Именно так – Вальбурга. Странная женщина, красивая, властная и очень яркая, ну ты понимаешь? Она лет на пятнадцать была старше Эйлин, а казалась её ровесницей. Ах да, помню, она просила меня звать её запросто – Марго. А почему? Может, второе имя? Но скорее, она там была инкогнито. Жениху ведь изменяла.

– А как была фамилия жениха?

– Эль, ну откуда мне знать? О таких вещах мы точно не говорили. Хотя… один раз Грэм назвал её мисс Блэк. Но это была, как понимаю, её девичья фамилия. Я и запомнил, потому что обратил внимание на обращение. До этого он звал её синьорина.

– С ума сойти, – пробормотала я. – Так они переспали?

– А ты как думаешь? – вздохнул Тоби. – Я не присутствовал. Но спали они в одной комнате, и утром Грэм был счастлив до одури. А Вэл была холодна и прекрасна.

– Ну а ты?

– Был ли я счастлив? – проворчал муж. – Эль, меня просто использовали. Я же не совсем дурак. Я видел, как Эйлин смотрит на Грэма. Но ответственности я с себя не снимаю, и когда мисс Принц появилась у меня на пороге три месяца спустя, я сразу всё понял.

– И что дальше было?

– Да ничего, взял за руку и повёл в мэрию. И жили мы долго и счастливо.

– Правда?

– Нет! – вскипел Тоби. – Какая нафиг правда? Она ненавидела меня, и с трудом терпела сына. Целыми вечерами она лежала на диване и тупо смотрела в потолок. Или спускалась в подвал. Я не знаю, что она там делала, мне даже в голову не приходило посмотреть… И я, Эль, если честно, только радовался. Сил смотреть на неё не было. Но сын! Ради Севера я готов был терпеть. Мы даже не спали вместе, совсем. Я как-то попытался, Северу уже полгода было. Я тогда замучился страшно, все эти пелёнки, распашонки, бутылочки… И радовался, что малыш заснул, ну и того… подошёл к ней. Вспоминать не хочу, ничего хорошего. А потом и подходить не хотелось, но она шарахалась, как от чудовища. Спала на этом жутком диване. А однажды я пришёл навеселе, Северу уже три было. И Эйлин стала как-то поспокойней, даже иногда что-то по дому делала. Север спал, и я опять попробовал наладить отношения. И мне даже показалось, что она откликнулась. И вроде нормально прошло, но пару дней спустя я вдруг обнаружил, что мне и предложить ей нечего в этом плане. Списывал на стресс. Она снова стала спать на диване. И тут вдруг она говорит, что ей прописали лекарство важное, и что ей может стать плохо. Я вообще не вникал в её объяснения, мне они были параллельны, понимаешь?

Я только кивнула, боясь его перебить.

– Ну вот, выпила она ту дрянь, и упала на диван замертво. И трясти её стало так, как в лихорадке. Глаза закатились, изо рта пена. Я хотел бежать к соседям, чтоб позвонили в скорую помощь, но Сев вцепился в руку. А она затихла, и дышать перестала. А я помнил, что она просила её ударить сильно по лицу, но в какой момент – не уловил. И Сев стал плакать. Мне казалось даже, что ребёнок понимает во всем этом больше меня.

– Ударил?

– Ударил, – вздохнул он, – даже дважды. Чёрт, Сев любил мать. И когда она очнулась и задышала… Я просто ушёл. Только бы не видеть её больше. Я боялся возвращаться. Но толку-то, всё равно пришлось. Я вошёл – и не поверил своим глазам. Дом просто преобразился. Из кухни тянуло вкусными запахами, пол был намыт, Северус тоже вымыт и нормально одет. И самое главное, моя жена вышла встречать. И смотрела на меня во все глаза, словно увидела что-то интересное. А потом накормила – это она-то, которая готовить не умела! Я думал проснусь, и всё изменится обратно, но она пришла спать в нашу кровать. Я боялся вздохнуть лишний раз, спугнуть, не мог понять её блажь. Ну правда, с чего вдруг такие перемены? Следующие дни я жил как во сне, прекрасном сне, Эль. Но потом пришёл в себя и осознал, что я окончательно сошёл с ума, потому что без памяти влюбился в собственную жену. Всё, Эль! Сказке конец, а кто слушал – молодец. Так ты говоришь? Давай спать.

Я зевнула, укладываясь удобнее в коконе его рук. Рассказ Тоби поразил меня и лишил покоя.

– Слушай, – спохватилась я, почти засыпая. – А что ты ответишь этому Салини?

– Не знаю. Наверное, надо встретиться, а там будет видно.

====== Глава 32. Интерлюдия 4 ======

Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, директор Школы чародейства и волшебства Хогвартс, кавалер ордена Мерлина первой степени, Верховный чародей Визенгамота, Президент Международной Конфедерации Магов и просто сильнейший волшебник современности пребывал в странном для себя состоянии неопределённости. Нет, не растерянности от внезапного удара, а именно неопределённости. Пока изменения в планах были несущественны, но опыт – столетний опыт интриг и схваток – подсказывал, что всё только начинается.

И начинается мощно – его партнёры по этой игре понесли потери. Боевое крыло – пять опытных магов под предводительством если не ферзя, то офицера, просто исчезли с доски. Пропали во время рутинной, как им казалось, операции. Такого удара не ждал никто. Все агенты директора находились в панике – не нужно быть гением, чтобы понимать – за этим последуют масштабные проверки всех, кого можно и кого нельзя. И возможны провалы. Да не отдельных агентов, а целых цепочек…

Возмущение разума лечат спокойным созерцанием, вот и сейчас один из самых могущественных светлых магов, да что там – самый могущественный – просто созерцал. Увы, но привычное занятие сегодня успокоению способствовало мало. Он недаром дал два выходных всем преподавателям перед новым учебным годом. Ему следовало спокойно подумать без настойчивых требований Минервы, хищно ухватившейся за новые должности профессора трансфигурации и декана Гриффиндора, без укоризненных взглядов молчаливой медиковедьмы, без нервных вопросов о новом инвентаре грубоватой Хуч, без причитаний Спраут, недополучившей новых образцов растений для своих теплиц, без кислой физиономии Слизнорта, жалующегося на продуваемые покои и тонко намекающего на увеличение ставки. В замке остались лишь домовики, занятые подготовкой школы к прибытию учеников, да буйволообразный завхоз, которого стоило бы заменить на кого-то более… более гибкого по отношению к директору. В идеале подошёл бы сквиб, и желательно одинокий, едва сводящий концы с концами. Нет, все они не стоят сейчас его внимания. Им не понять великой миссии света, невдомёк, что в большой игре они лишь крошечные винтики, если не песчинки.

Дамблдор резко отставил чашку и подошёл ближе к проекции нескольких сотен разноцветных змей, воспроизводимых артефактом, сотворённым гоблинами. На губы сама собой выползла грустная улыбка – очень многие в Альбионе, да и в остальном мире тоже, были бы готовы отдать глаз, а то и оба, чтобы только взглянуть на «План Дамблдора», или хотя бы понять, как ему удаётся держать сотни нитей чужих судеб, ничего не упуская, уже столько лет. Иногда его охватывало любопытство – много ли они смогли бы понять из увиденного?

Щелчок пальцами и «змеи» сменили вид – теперь в воздухе стройными рядами висели разноцветные ленты и соединяющие их нитки стрелок. Каждая лента – то, что должно быть сделано или делается уже сейчас, забавные хвостики – показывают, когда всё должно завершиться, стрелочки информируют, что надлежит делать после.

Сегодня к этой цветной паутине добавилось ещё несколько десятков ленточек, пока ещё сереньких – в Хогвартс скоро прибудут новые ученики, а события, в которых им предстоит участвовать, уже тут – ждут своего времени в «Плане Дамблдора».

Всего пара плавных движений – и на полотне будущего появляется несколько новых нитей. Да, это должно быть интересно и, главное, полезно.

Новый щелчок пальцев – и по лентам пробегает волна изменений. Ох и головастый был парень этот магл, как его там… Форд, кажется, придумавший такую хитрую штуку*. Хорошо всё же, что никто не видит, как Верховный чародей Визенгамота использует придумки маглов. Но – на войне как на войне – нужно использовать любое преимущество. А уж игнорировать величайшее изобретение военной мысли, возникшее в последней магловской заварушке, охватившей весь мир – это нужно быть узколобым глупцом. И между прочим, именно оно помогло одной из сторон выйти из кровопролитной сечи победителями. Всего-то позволило строить корабли быстрее, чем их топят. И прорыв в планировании дал им такую возможность. Как и потом выйти в космос*.

Но настала пора вернуться к собственным проблемам. Ещё один жест – и вместо лент посреди комнаты повисает паутина, в которой в качестве жирных мух запутались карточки задач. При таком режиме не видно, как всё должно проходить во времени, зато гораздо больше информации о том, что необходимо сделать**.

Но сейчас важны не давно продуманные ходы, а значки на пересечении паутины связей, что сменили свою форму и даже приобрели тревожную окраску. Сигнализируют, что изменения затронули не только сроки и пора вводить в бой цепочки событий, составленные ранее «на всякий случай».***

«Оч-чень интересно!» – интуиция, похоже, не подвела старого мага – большая часть нитей уходила в пустоту, отчётливо намекая, что все старые планы требуют пересмотра, если не выбрасывания на помойку. Довольно потирая руки – жизнь редко подкидывала старому шахматисту действительно неожиданные задачи – Дамблдор вернулся в кресло и всерьёз задумался.

Все говорило о том, что в планах появился не просто новый игрок, нет – в ситуацию вмешалась новая СИЛА. То есть нечто, действующее снаружи и никак ранее неучтённое. «Вот значит, как…», – и откуда на этом маленьком шарике вдруг взялась сила, ему неизвестная? От мысли о ТАКОМ по спине пробежал холодок, но тренированный окклюменцией разум быстро подавил панику.

«Так-с, посмотрим, если не новые силы, значит тут у нас давно забытое старое». Он просто не заметил это давно забытое среди всего остального, в виду незначительности. «Должна быть ниточка, должна…».

Через полтора часа оставалось только с вздохом облегчения откинуться на спинку кресла и скривиться – божественный напиток за это время остыл и превратился в натуральную отраву. Но все это было неважно, ибо хвостик ниточки оказался в руках. Ну, как хвостик – сотни донесений и косвенных признаков собрались в единую картину. Не радующую.

– Эйлин Принц, – задумчиво сказал Дамблдор вслух, разглядывая приближенную «карточку», с которой ему застенчиво улыбалась молодая женщина, – точнее – Эйлин Снейп, поскольку изгнана из семьи, выжжена с родового гобелена и замужем за маглом. Ребёнку неполных пять лет, а уже ощущается очень серьёзный потенциал. Чего не скажешь о беспутной мамаше, умудрившейся разрушить свою жизнь не из великой любви, а из банальной глупости и ревности.

Некоторое время Альбус размышлял, является ли любовь оправданием для такого поведения или она как раз и есть величайшая глупость, но потом отложил эти мысли, вернувшись к роли этой «песчинки» в механизме его Плана. Оказалось, что эта молодая ведьма умудрилась поучаствовать во всех значимых событиях последнего года – и кажется, даже не исключая очень рискованный ритуал, проводимый небезызвестным Реддлом на поле, где три с половиной века назад рухнули кое-чьи амбициозные планы. Похоже, это становится традицией для столь не простого места. Девочку видели за два дня до этого в Черняковке и, казалось бы, это ничего не значит, но своей интуиции Великий Волшебник доверял полностью.

А ведь начало было положено гораздо раньше – Дамблдор с грустью рассматривал тонкую пунктирную линию – если б тогда он обратил внимание на это «совпадение», как много удалось бы не упустить. Около трёх месяцев назад Эйлин оказалась в одной палате Мунго с небезызвестной Сумеречной Ведьмой. И ушли они оттуда вместе. Да, кое-кого ждала очень неприятная процедура беседы на тему ответственного подхода к порученному делу, это если проверка покажет, что тут имело место простая халатность. Ну вот как? КАК можно было прозевать появление в деле ТАКОЙ фигуры?

– Значит Ковен****… – Сомнение в собственном голосе показалось чрезмерным даже при отсутствии слушателей.

– Чем же ты им так досадил, Том, мальчик мой? – Спросил он у другой карточки, с которой на него взирал ещё смешной малыш с упрямо поджатой нижней губой и мрачным взглядом исподлобья.

Сомнения имели под собой основания – ведьмы редко лезли на свет, а тем более в политику, предпочитая заниматься своими непонятными целями. Анализ говорил о том, что они заняты евгеникой – их планы по улучшению породы магов интервалами времени меньше чем столетие не оперировали. На всё бурление страстей старушки взирали как на возню в песочнице. Неудивительно, что его План их почти не учитывал.

Да и силовое столкновение – это отнюдь не их стиль. Обычно это были почти неощутимые касания чужих нитей – тут слово, там совет, или пущенная сплетня – и вот уже весь мир не спеша поворачивается в нужную им сторону. С чего это вдруг столь жёсткая реакция? Или и за Ковеном на этот раз кто-то стоит?

Ну а пока настало время потянуть за имеющуюся ниточку. Осторожненько.

День спустя, перед самым возвращением преподавательского состава в Хогвартс, один из бывших авроров, а ныне «простой» обыватель, подрабатывающий частными заказами, в ответ на «просьбу» старого соратника доложил, что на месте дома Эйлин – пепелище от пожара, в котором и остались все хозяева дома. Дата пожара совпадала с пропажей боевиков Реддла.

Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор даже не расстроился из-за оборвавшейся ниточки. Только предвкушающее потёр ладони.

Ведьмы всегда умели прятать концы, но самое главное он уже уяснил. Теперь оставалось только много думать и планировать. И встраивать старые заготовки в новые цепочки.

Тот урок, что планы, порой, оказываются бесполезными и даже вредными, если события меняются быстрее, чем в них вносят коррективы – ему ещё предстояло получить. Несмотря на свой приближающийся к сотне лет возраст, учился кавалер ордена Мерлина первой степени охотно и с удовольствием. А к новому учебному году уже всё было готово.

Конец Интерлюдии.

– Дамблдор смотрит на график Ганта, один из вариантов представления календарного плана. “Алгоритм Форда” позволяет рассчитывать новые строки в случае произошедших изменений.

– Дамблдор сменил представление с диаграммы Ганта на сеть Пэтри.

– Альтернативные сети, то есть планы, содержащие в себе несколько вариантов развития и условия переключения, даже в наше время являются экзотикой и высшим пилотажем планирования, хотя технические сложности расчёта таких планов большей частью решены уже давно. Дамблдор крут))

– Дамблдор имеет ввиду Конклав ведьм.

====== Глава 33. ======

На встречу с Салини мы так и не попали. И во всём был виноват Джей Ли, братец мой ненаглядный. Он прибыл с самого утра печальный и усталый. На вопросы отговорился, что плохо спал, за завтраком почти ничего не съел, и вообще витал в облаках и был мрачен. Я сильно подозревала тут любовные страдания по Элен Дарси, но чем утешить – не представляла. Познакомить разве что с какой-нибудь хорошей ведьмой, да и тех на примете нет. Все мои знакомые ведьмы были уже разобраны. Да и не хотелось становиться свахой, но тем не менее. Клин клином ведь вышибают. Надо что-то придумать.

Тоби не стал скрывать от него нашу встречу с главой рода Салини. Так прямо и сказал:

– Джей, дружище, если планов у тебя на сегодня нет, может, побудешь с Северусом? Нам с Эйлен надо в банк на встречу с моим родичем, бабушкиным братом, неким Себастианом Салини.

Братец кивал уныло, но согласно, но на последних словах вытаращил глаза и в шоке уставился на Тобиаса.

– Как ты сказал? Я правильно понял? Глава рода Салини прибыл из Франции, чтобы с тобой встретиться?

– Джей, – усмехнулся Тоби, – я понимаю, что ты встал сегодня не с той ноги. И даже не спрашиваю, какой драккл тебя покусал. Но что тебя удивляет? И откуда ты знаешь род Салини?

Я тоже была не прочь услышать ответ на этот вопрос. Хотя догадывалась, что дело в письме Эйлин Принц, которое, по всей видимости, крепко цепляет Джея Ли до сих пор. Но всё ли я знаю об этом? Смутившийся брат виновато взглянул на меня и спросил безнадёжно:

– Эль, можно я пообщаюсь с твоим мужем наедине?

Тоби сразу напрягся, перестав улыбаться, и выглядел теперь едва ли менее виноватым, чем Джей. И это решило дело, хотя я и хотела сначала возмутиться.

– Да секретничайте на здоровье, мальчики! У меня, как ни странно, найдутся занятия поинтересней. И не вставайте, вы ещё кофе не допили. Я сама уйду.

Поспешить стоило. А все дело было в том, что я путём проб и ошибок прямо с раннего утра обнаружила новую полезную функцию планшетика у себя в лаборатории. Ну а что – захотелось под хорошее настроение похулиганить, пока мои мужчины ещё дрыхнут, а зелье из нового заказа от С.Д. Рокка мирно булькает на слабом огне.

Написала для начала: «Хлеб».

И кто бы мог подумать, планшет завис всего на пять секунд и выдал запись: «Три целых буханки, пять кусков по два дюйма. Место хранения – кухня».

Я не поленилась, сбегала на кухню и увидела шкафчик, лишь очень слабо подсвеченный зелёным сиянием. Внутри обнаружилось именно три буханки пшеничного хлеба от семьи Харди, и пять нарезанных кусков. Всё чётко. В следующие полчаса, пока зелье не требовало внимания, я развлекалась возле планшета, проверяя наши запасы. Правда, увы, кроме кухни и гостиной, содержимое других комнат планшет выдавать отказался. И не потому, что не мог, просто я ещё плохо представляла, что у нас где – а запросы планшет требовал конкретные. Если шампунь – то какой марки, если книга – то с каким названием. Привереда, короче.

Ну мне и того с лихвой было. Я даже стала ломать голову, как это можно использовать, чтобы вовремя заметить, что на кухне кто-то появился. Проверять каждые пять минут наличие хлеба как-то не радовало. И не факт, что родным захочется с утра есть хлеб. Попробовала написать: «Люди. Кухня» И ву-а-ля! «В кухне ноль людей», – выдал планшет. Я вдохновилась и даже засмеялась от такого открытия. Ну и приписала в шутку: «не верю, покажи!».

А потом таращилась с открытым ртом, как планшет затягивается серебристой плёнкой, превращаясь в зеркало, а потом зеркало сменилось изображением кухни. Трёхмерным! Я даже видела, как колышутся занавески от слабого сквозняка из приоткрытого окна. Замерев, я в восхищении наблюдала, как в окно залетел наш вредный ворон. Вот он подлетел на стол, каркнул обиженно, не найдя ничего съестного. И только когда возле него Данко материализовался, и ласково спросил, не проголодался ли Птиц, до меня дошло, что мой чудо планшет ещё и звуком оснащён. Помахала Данко – надо же проверить обратную связь, но меня не увидели и не услышали.

Другие комнаты планшет тоже показывал, правда, с оговорками – в спальне и кабинете Тоби были жуткие помехи и рябь, как у испорченного старого телевизора. А мой кабинет, напротив – был виден без всяких помех.

Поглядев в планшете еще пару помещений, я переключила его обратно на кухню, где могло быть хоть что-то интересное в такое время. Завтрак шушпанчиков заставил улыбнуться – пушистики подсовывали друг другу лакомые кусочки острого перца. Да и ворон забавно подкармливал летучего мыша, видимо, ощущая себя покровителем мелкого зверька.

Так что дальше я варила зелье, наблюдая за кухней. И смогла сразу заметить Тоби, спустившегося на завтрак. Наложив стазис на зелье, я тогда просто провела губкой по изображению, и оно пропало, оставив планшет прежней чистой доской.

Моральный аспект моей задумки, когда я оставила на кухне брата и мужа, волновал меня в последнюю очередь. Ну вот честно, их секреты меня беспокоили не на шутку. И дело тут не в доверии, просто интуиция который день вопила, что от меня скрывают нечто важное.

И сейчас, почти скатившись по ступенькам в свою лабораторию, я бросилась к планшету и быстро написала: «Кухня – показать!».

Данко появился, когда на экране уже отобразились мои мужчины, сидевшие пока молча. Я успела загородить собой планшет совершенно непринуждённо.

– Хозяин спрашивает, чем вы занимаетесь, хозяйка Эль.

– Шпионить заставляют? – усмехнулась я.

Данко расширил глаза и испуганно открыл рот. Пришлось заверить его, что я пошутила, и что Тоби надо передать, что я варю новое зелье.

– И ещё, Данко, милый, скажи, чтобы в ближайший час меня не беспокоили. И сам не прыгай сюда. У меня сложное зелье.

Данко закивал и исчез. И сразу появился на трёхмерном экране. Мужчины встрепенулись, а эльф чётко доложил:

– Хозяйка Эль варит сложное зелье и просила не беспокоить её в течение часа. И не шпионить за ней.

Джей заржал, а Тоби посмотрел на него укоризненно. Домовёнок же был невозмутим.

– Что значит не шпионить, Данко? – спросил муж.

– Я привязан к хозяйке Эль, хозяин Тоби. Я не должен шпионить за хозяйкой. Даже если попросите вы, или мастер Джей.

– Что значит «привязан»? – Тоби взирал на домовика с таким же любопытством, как и я. – Ты её так любишь?

Эльф явно растерялся, и Джей ответил вместо него с заметным удовольствием:

– Это значит, Тоб, что Данко плевать будет на твои приказы, если Эль даст другие. Она приняла его по всем правилам, и он будет ей предан до конца жизни. А тебя, Севера и даже меня он слушается лишь потому, что мы семья, но главное – что Эль не против. Так, ушастик?

– Так, мастер Джей, – Данко грустно прижал уши к голове.

Тоби восхищённо присвистнул:

– Охренеть! Ладно, Данко, ты ответь на вопрос – наш разговор ты тоже передашь Эль?

– Хозяйка Эль этого не приказывала.

– А если прикажет?

– Если я не услышу, то не смогу рассказать о вашем разговоре, – эльф наивно захлопал ресницами, и я ему даже поаплодировала. Мой умница! – Вы хотите, чтобы я слушал ваш разговор, хозяин Тоби?

– Не хочу. За Севером присмотри.

– Хорошо, хозяин Тоби, – Данко с облегчением кивнул и испарился.

– Дракклова печень, – с чувством фыркнул муж, – охренеть, как мне это нравится!

– Да ладно тебе, – усмехнулся братец. – Эль наверняка тоже не знает об этой тонкости, так что расслабься.

«Теперь знаю!» – показала я им язык. Потом придвинула кресло поближе к планшету и уселась смотреть кино. Только попкорна не хватало. Вот так, шпионила за собственным мужем – мало меня в детстве пороли! Точнее – ни разу.

– Колись, Джей, – Тоби встал и достал из шкафчика бутылку вина и два бокала, – что означал этот взгляд, словно ты увидел василиска?

– Я кое-что тебе не рассказал, Тоби, – братец подозрительно оглядел кухню и поёжился. – Малфой во время обета увидел у меня кольцо с гербом Салини. Эльфийское вино?

– Откуда у тебя кольцо Салини, придурок? И с какого драккла ты решил, что Малфой мог об этом кому-то сообщить?