Текст книги "A Lost : Некоторые тайны истории стоит приоткрыть (СИ)"

Автор книги: Kath1864

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 36 страниц)

– Да, мам я не ношусь по особняку. Я не на нервах, а просто переместилась в кухню. Я и Том решили остаться у отца и Том заказал для нас пиццу. Все хорошо, и я люблю тебя, мам.

– Я тоже люблю тебя, Хоуп.

– Все хорошо, мам, да мы остались у родителей Хоуп. Я пью колу и мы собираемся съесть огромную пиццу и послушать истории, которые расскажет Клаус.

– Признаюсь, что сначала я не одобряла ваших отношений и считала, что вы абсолютно разные, как свет и тьма.

– Но, противоположности притягиваются, мам.

– Послушай Том, даже тьма стремиться к свету. Твое сердце всегда будет стремиться к сердцу Хоуп, и видимо это и есть настоящая любовь.

– Я верю в это.

– А я верю в вас.

Клаус лукаво улыбается, сжимая в руках бокал виски, после того, как Хоуп и Том окончили разговор.

– И ложь может быть во благо.

Венеция. Резиденция Люсьена.

Два часа ночи.

Ресницы Джиа затрепетали, и проснувшись девушка сразу же встречаясь взглядом с Люсьеном, который держал в своих руках мобильный. Она, конечно, отметила, каким был взгляд любимого мужчины. Люсьен явно скрывает что-то. Ни разу еще она не видела его таким обеспокоенным.

– Хелло, я вас слушаю...

Но в ответ лишь мертвая тишина. Прислушавшись вампир улавливает слабые голоса вампиров и женский голос. Довольно знакомый женский голос.

– Что-то случилось, Люсьен?

Джиа тянется за своим шелковом халатом цвета спелой вишни.

– Ничего, любимая. Возможно оборотни в квартале.

– Вы уже давно заключили мир с Лусио. Я поеду с тобой!

– Я разберусь с этим сам, а ты засыпай.

Люсьен целует Джиа в лоб, хотя прекрасно видит, что та недовольна. Вампир одевается и спешит покинуть комнату.

– Уснешь теперь...

Вздыхает вампирша завязывая пояс халата и подходя к окну. Она слышит звук двигателя автомобиля. Люсьен покидает резиденцию, и вампир точно знает куда ему нужно ехать.

Два часа ночи.

Люсьен смотрит на бледную луну вдыхая холодный воздух ночи. Он улавливает запах крови и направляется туда. Тела вампиров из его сообщества лежат на асфальте.

– Они были грубы с леди.

Ее смех раздражает вампира, но Люсьен медленно приближается к сидящей на скамейке девушке.

– Ну, ну. Неужели это мой старый друг Люсьен.

Люсьен смотрит в ее глаза, в которых отражается пьянящее безумство. Он не понимает, что привело Де Мартель в Италию, но садиться рядом с ней.

– Аврора, мы не виделись год. Ты выглядишь...

– Восхитительно.

– Безумно пьяной, любовь моя, и я не тот, кому можно звонить в два часа ночи!

– Ты именно тот, кому можно звонить в два часа ночи. Ты друг. Сегодня я ушла по раньше с клуба.

– И как именно ты обманула Тристана на этот раз?

– Сказала, что хочу увидеть места где родилась, но ведь Клаус подарил именно тебе Италию. Тристан остался в Ницце.

– Это и твой дом. Всегда был, если захочешь вернуться. Если спросишь меня, Клаус полный дурак. Всегда им был. Для него ты ничто. Всегда была очередной бывшей на ночь. Ты ему не нужна, как и он тебе.

– Грубо!

Их взгляды встречаются, а на глазах Авроры появляются слезинки. Она всхлипывает. Она прикусывает губу. Она нервозна. Он спокоен. Люсьен скрывает то, что он чувствует, но он не может видеть слез Авроры. Он любил ее, но она отвергла его. Она выбрала Клауса. Он выбрал Джиа. Вот только, Аврора Де Мартель всегда возвращалась к Люсьену, как к другу. Аврора знала, что Люсьен пожалеет и утешит ее. Он, словно губка, был готов впитать ее слезы. Аврора знала, что он ненавидит выслушивать ее, но он слушает.

– Это правда, Аврора.

– Смешно и глупо было попытаться идти против Майклснов и отомстить им за все, что мы пережили.

– Да, но знаешь, я не жалею. Мы попытались.

– Я еще не встречала столь дьявольскую женщину, как Кетрин Пирс.

– Жаль, что ты не видела, как она выстрелила в Клауса.

– О, я бы точно оценила это. Я бы посмотрела на то, как он горит! Черт! Я готова убить его прямо сейчас! Я убью его прямо сейчас!

– Успокойся, смелая. Что бы не случилось, я буду рядом... Всегда был... Клянусь тебе, Аврора, твои раны заживут. Время все излечит.

И она знает, что он пытается утешить ее. Дружба – не игра. Это не просто слово. Она не начинается в марте, а заканчивается в мае. Это завтра, сегодня и навсегда. Они всегда говорили на частоту.

И она знает, что время не лечит, ведь прошло уже более девяти веков.

– Трудно собирать всё по кусочкам, когда ты одна.

– Ты не одна, Аврора. У тебя выйдет все собрать из кусочков. Ты будешь счастлива и свободна. Я верю в это...

И она знает, что он прав. Она не была одна.

И он знает, что именно ему она изливает душу. Не брату, не Клаусу, а именно ему.

И он замечает насколько сужены ее зрачки. И он понимает, что с ней не все хорошо.

Глаза Авроры слегка красноватые, поверхностное замедленное дыхание, вялый вид, расслабленность, эйфория и беззаботность, чрезмерная решимость, нервозность. Летальная доза морфия чревата смертью, в результате остановки дыхания.

И она знает, что Люсьен спасет ее.

На этот раз скучающая Аврора решила принять морфий в смешку с мартини. Она вампир и очередная смерть ее не пугает. Смерть.Тьма. Все это ее не пугало. Она все равно очнется, но хотя бы ей не будут скучно.

Быстрым движением Люсьен прижал к себе Аврору, после её неудачной попытки подняться с скамейки. Ему просто нужно было знать, что с ней происходит. Отпустить сейчас вампиршу было для него невыносимым испытанием. Он всегда спасет ее. Его руки скользят, по ее талии, в поисках карманов брюк. Он знал, что в одном из карманов должна быть записка, ведь Аврора и Люсьен договорились о том, что она будет всегда писать Люсьену о том, что именно она приняла на этот раз. В записке Люсьен читает : " Морфий и Мартини. Должно быть весело. Люблю и ненавижу тебя Клаус Майклсон." Она потянулась и обвила своими руками шею Люсьена. В его объятьях она успокаивается и не чувствует всей той боли, что копилась в ней все века, не чувствует всего зла, позора и презрения. Может это Люсьен затупляет ее боль? Может это действия морфия?

Рассказывать о том, что время лечит может только тот, кому она звонит в два часа ночи.

Жалеть ее может только тот, кому она звонит в два часа ночи.

Спасти ее может только тот,кому она звонит в два часа ночи.

Он не жалеет о том, что он тот, кому она звонит в два часа ночи.

Полдень.

Аврора просыпается на шелковых простынях. Она в просторной комнате с хрустальной люстрой. Аврора не помнит, что происходило после потери сознания. Она очнулась в резиденции Люсьена.

– Миссис Де Мартель, ваш ждут в саду.

Она недовольна и с презрением смотрит на Дину. Она выходит в сад спустя пол часа.

Джиа улыбается сидя в плетеном кресле и пьет кофе. Ричард играет с машинкой и допивает апельсиновый сок. Люсьен хмурится протягивая Авроре ее телефон.

– Восемьдесят три пропущенных от Тристана.

– Рекорд моего братца.

Она самодовольно улыбается набирая номер брата и выслушивая все его претензии Аврора лишь прикусывая свою губу и старалась не возражать или не запустить телефон в стену.

– Я поняла Тристан. Хорошо. И я люблю тебя, брат.

Аврора спешит распрощаться с братом и кладет телефон на стол. Джиа пытается задержать Люсьена, но он не приступен и вырывает свою руку из руки вампирши.

– Я тебе не Тристан!

– Именноно поэтому ты и не можешь повышать на меня голос. Лучше угости меня кофе.

Джиа понимает, что Люсьен на гране и решает и Ричарда к бассейну.

– Ты ведь не убьешь девушку.

В туже секунду Люсьен сдавливает горло Авроры и всем своим весом прижимает к столу.

– Но, сердце вырвать могу. Прямо сейчас!

Точный удар и рука вампира пробивает грудную клетку Авроры.

– Смотри мне в глаза. Смотри внимательно!

Кричал он, удерживая ее голову, как бы Де Мартель ни уворачивалась.

– Отвали!

– Нельзя так отгораживаться от всего. Я знаю, страдать тяжело. Особенно из-за любви. Все мы хотели бы иметь броню, которая защищала бы нас от боли. Броню из железа на сердце и слали для ума. Но когда строишь вокруг себя стены, чтобы защититься от внешних сил, потом оказывается – ты сам себя заточил в тюрьму. Ты сам себе враг. Не отгораживайся, Аврора. Лучше мучиться, чем стать бесчувственным монстром. Если ты прячешься в броню, то упускаешь всё самое лучшее в жизни! Сколько ты уже потеряла из-за Клауса? Ты потеря все! Ты потеряла свою жизнь! Ты потеряла свое сердце! Ты влюбилась в этого бессердечного Клауса! Я закончу все твои страдания, так как это не жизнь. Ты ведь так думаешь?

– Я не хочу умирать...

– Обещай мне кое-что. Обещай мне, что ничего не упустишь. Что не проглядишь ни одной радости. Ни одной. Обещаешь?

– Обещаю, Люсьен.

Он смотрит в ее глаза надеясь, что Аврора поняла его. Он знает как тяжело возвращается к жизни, но он останется с ней, чтобы она вернулась к жизни. Он не отпустит ее пока она не вернется к жизни.

Новый Орлеан. Кладбище Лафайет.*

– Тише! – выкрикивает один из ведьмаков.

– Это недопустимо, чтобы ведьмам запрещали общаться с духами предков! – выурикивают из толпы.

– Надя Майклсон все еще наш регент, – пытается возразить Саден. – Она хороший регент и ее решение не было спонтанным.

– И она завтра умрет, – Сажен видит в руках главы своего ковена, Сафие, клинок с черепом. – Это и будет ее наказание.

– А если Майклсоны вновь развяжут войну? – доносится из толпы.

– Им будет не до войны во время скорби, – произносит глава ковена. – Наш регент пошел против нас, и это справедливое наказание.

С наступлением рассвета Надя уже была готова к тому, что ведьмы вновь попытаются пойти против ее семьи.

– Если ты хотишь одолеть Сафие и других глав ковенов и даже стать самым сильным регентом ведьм, то твои методы и оружие должны отличатся от её оружия, запомните это. Все свои действия совершай не в тайне, не во тьме, а на свету. Посмотрите в глаза врагу, как в тогда, когда ты вышла к ним, и отстояла свое регенство. Поставь перед ними свои цели. Будь не тенью, а светом Возродись во тьме словно солнце.

– Вдохновляющее, мам.

– Игра продолжается, вот только на поле выходят новые игроки.

– Я пойду, пока они сами не пришли за мной.

– Мы с твоей матерью поедем на кладбище Лафайет и будем держаться в тени, до нужного момента.

– Джаспер уже ждет меня в машине.

Надя обнимает мать и отца. Ведьма улыбается, когда покидает кухню. Ей не страшно. Слыша скрип входной двери сердце в груди Пирс сжимается, но отпустить Надю одну – это верное решение. Она регент и именно она должна повлиять на глав всех девяти ковенов.

Кладбище Лафайет. *

Хоуп держалась в тени дожилаясь прибытия Нади. Клаус и Том были ряжом с ней.

– Ты ведь можешь умереть, – обращается к парню Хоуп.

– Умереть из-за любви не худшее, что со мной могло произойти, – Том сжимает ее руку в своей.

Прежде чем покинуть автомобиль Надя дотронулась до руки мужа.

– Любовь – это просто слово, пока кто-то особенный не придаст ему смысл. Ты стал тем особенным, Джаспер. Я должна была это сказать именно сейчас.

– Я рядом. Мы сделаем все, чтобы вернуть Ричарда домой.

– Сегодня мы можем испытать последнее разочарование, но мы никогда не утратим беспредельной надежды. Надежды на свет. Я никогда раньше тебя не благодарила.

– За что?

– За то, что не сдался.

– Я просто хотел убедиться, что ты готова ко всему, что случится сегодня.

– Если их план сработает, один из нас может умереть. А если наш план сработает, то я официально регент и наш сын вернется домой. Я хочу отомстить за отца. Я хочу, чтобы они заплатили. Но если мы это сделаем, они могут убить. Не знаю, смогу ли пройти через это. Не знаю, смогу ли жить с этим. Не знаю, насчитают ли они это, как предательство. Не знаю, хватит ли у меня сил, чтобы вывести метку.

– Я буду там. С тобой.

Когда Надя покидает машину свет солнца ослепляет ее. Все, что ей нужно – держать во власти каждую клеточку ее тела. Все, что ей нужно – научиться дышать под тяжестью давления, которое на нее оказывают ведьмы.

– А вот и наш предатель регент, – Софие приветствует Надю ужасной головной болью, которую она с достоинством выдерживает.

Огромный комок предательски подкатил к горлу. Переводя дыхание, Надя окинула презрительным взглядом Сафие, прислушиваясь, что ей говорит мать. Сейчас она должна сделает все так, как бы сделала ее мать.

– Иногда, людям нужно давать надежду, время от времени. Я – живое воплощение зла, бессмертный гибрид. Я Майклсон. Я была обречена, обречена с первой минуты своей жизни. Я ощущала, как последние остатки веры, еще сохранившиеся во мне, в глубине души заставляли меня делать необдуманные вещи. Я делала. Я запретила общение с духами предков ради безопасности своей семьи, и вы можете рассчитать это, как эгоистичный поступок, ваше право. Но, помните, что я поклялась защищать и вас. Вы говорите, что у меня нет сердца? Вы правы. Вы говорите, я бессердечна? Абсолютно с вами согласна. Вы говорите, что мне незнакомо такое понятие, как любовь? А вот тут, дорогие, вы ошибаетесь. Я делала все исключительно ради любви. Но я неплохо притворяюсь. Бессмысленно думать о том, что было бы, поступи мы иначе. Все трагедии и ошибки, что мы совершили – факт, которого не изменить. Сейчас у вас есть выбор : Или со мной, или против меня.

– Мы приняли решение, – громко заявила Софие подходя к Нади.

– Нет! – Хоуп оказывается рядом с Надей. – Пойдете против нее, значит пойдете против меня.

– Что ж, – Хоуп видит кол в руках Софие, которая замахивается на нее, но оказавшийся Клаус принимает удар на себя.

Сердце Хоуп разбивается со звуком бесценной стекляшки, брошенной на асфальт. Бесшумно и сиюсекундно. Том удерживает ее, но Хоуп отбрасывает его в сторону издавая звериный рык. Она оказывает рядом с Сафие, и следующее, что делает Хоуп – это вырывает ведьме сердце.

– Кто-то еще хочет пойти против моей семье? – выкрикивает Хоуп отбрасывая сердце в сторону. – Вас ждет таже участь, не сомневайтесь.

– Брат!

Элайджа вместе с Джаспером придерживают гибрида, уводя его от толпы ведьм. Том уводит Хоуп.

Игра продолжается, только на поле выходят новые игроки. На игровое поле выходит Давина с указаниеми, которые ей прислала Кетрин.

– Я уверяю вас, что Надя делала все ради семьи, и вчера если бы не мужество Эддисон, то она сама бы провела ритуал, и подвергнув себя добровольной ссылки ради мира среди фракций. Ради мира в городе. Да, Надя грешник и на ее руках кровь, но она справедлива, в этом я уверенна. Она никуда не убежит и восстановит все. Вам лучше принять ее регентство и подчиниться. Вы должны смириться сегодня, чтобы уверенно шагнуть в завтра.Корона регентства принадлежит Нади Майклсон. Надя Майклсон готова нести ответственность за ведьм Нового Орлеана!

Корона – это прежде всего огромная ответственность. Невероятная ответственность. Это ноша, которая давит от рассвета до рассвета. Это своего рода терновый венец. Обычный крестьянин отвечает за себя и свою семью. Дворянин отвечает за тех, кто живет на его землях. А король – один за всех. А за ним – никого. Только что его семья. Семьи королей тоже бывают разными. Какая-то семья – надежная опора в любой миг королевской жизни. Что бы там ни случилось – пожар, землетрясение, война, наводнение, – они всегда будут рядом и станут делать то, что лучше для страны. А может, и так, что королевская семья окажется сворой жадных мерзких пиявок, сосущих кровь из страны. Нади повезло, что ее семья относилась к первому типу.

Игра продолжается, только на поле выходят новые игроки. На игровое поле выходит Кетрин в окружении Кейтрин и Аи.

– Посмотрите на моё лицо. Мне плевать на ваше мнение. Я Катерина Майклсон. Моя дочь не похожа на меня, и только сейчас я понимаю, что рада этому. Надя унаследовала лучше от отца. Она сдержит свое слово. Я родила Надю из-за заклинание , и тогдашнее главы ковенов держали меня словно преступницу. Год назад ведьмы пытались убить мою дочь и пронзили клинком сердце Элайджи. Они изводили меня мучительными галлюцинациями, так, я напомню вам... Я жена Элайджи Майклона. Я говорю первой. Я сажусь первой. Я убиваю первой. Я могу сделать так!

Кетрин щелкает пальцами и территорию кладбище заполняют вампиры из " Стрикс. " Тристан подходит к Кетрин. Неясыти безжалостны. Неясыти готовы напасть. Неясыти ждут приказа Катерины Майклсон.

– Они здесь...

– Неясыти здесь...

Напуганное перешептывание ведьм лишь забавит Кетрин.

Игра продолжается, только на поле выходят новые игроки. На игровое поле выходит Марсель Ребекка с их сыном.

– Год назад вы хотели видеть Лиама своим регентом. Король Лиам.

Марсель и Лиам проходят через толпу.

– Послушайте меня! Я готов вернуться и учиться у Нади, чтобы принять регенсиво, когда буду готов. Надя будет учить меня. Я люблю Новый Орлеан, и мое сердце разрывается от всего происходящего. Но, подумайте из-за чего мне пришлось уехать и убегать?

– Если вы хотите видеть моего сына регентом, что ж Лиам будет готов принять регенство, но предупреждаю, что если силы Майклснов объединяться вы будите готовы к такой власти? Думаю, ваш ответ нет.

Требовать, чтобы люди отказывались от собственных суждений и подчинялись суждениям других – совершенно бессмысленно. Сейчас у ведьм есть выбор : Умереть или Принять предложение о регенсве Нади. Иногда, самые маленькие решения, могут изменить вашу жизнь навсегда. Сейчас решение глав ковенов может изменить все. От этого решения зависит судьбы и жизни многих.

– Это трагично. Новый Орлеан выстроен на крови и жажде власти. Как и все другие империи. Сообщаем, что Надя Майклсон наш все общепринятый регент.

Из под власти умной, опытной женщины уйти очень нелегко. Она заранее знает твой манёвр, когда ты ещё только хочешь его совершить. Элайджа Майклсон под властью Кетрин Пирс более пяти веков, и он точно знает это. Теперь это узнали и ведьмы, ведь Кетрин Пирс обыграла их. В глазах Нади отражается сила, и Кетрин видит эту силу. Надя никогда не стремилась к власти, но теперь она обрела эту власть. В этой игре Кетрин Пирс одержала победу.

Особняк Майклсонов. *

" Они его прокляли, " – Хоуп с ужасом подумала, что так оно и есть.

Ее отец мучается от боли, а метка возрастает. Время движется вперед, и с этим Хоуп ничего не может поделать. Хейли ломала головки спичек, тем самым пытаясь собрать нужное колличество пороха.Джексон листал гремуар пытаясь найти нужное заклинание. Элайджа Майклсон был на гране и полетевша встену китайская ваза служила доказательством.

– Я не потеряю ни брата, ни мать моего ребенка! Я буду бороться!

– Папа… – тихим голосом звала его Хоуп. – Ты мне нужен, папа.

– Я здесь, – голос отца звучал холодно.

Хоуп знала, что так будет, но не могла позволить себе потерять надежду. Хоуп видела, как организм из отца отвергает кровь, а рассудок покидает его.

– Ты останешься, Хоуп? Останешься? – Клаус схватил ее за руку, а его глаза закатились в запавших глазницах.

– Я останусь, – твердила Хоуп. – Я останусь, папа… Останусь с тобой до конца. Я спасу тебя.

– Порох, – сухо ответила Хейли, протягивая дочери бумажку с порохом.

– Ты ведь рада, волчонок, тому, что умираю? – произносит Клаус глотая кровяной ком, который подступал к горлу.

– Заткнись! – Хейли закрывает глаза, когда обнимает заплаканную дочь.

– Ты уедешь, Хоуп? Уедешь? – Клаус кричит ощущая, что словно внутри его разгорается огонь.

– Я спасу тебя папа, – Хоуп дотрагивается до руки отца высыпая порох на метку ввиде черепа.

Она готова прочесть заклинание, которое нашел Джексон. Ее путь лежит во тьме и именно в тьме Хоуп Майклсон попытается отыскать спасение для своего отца. Провал. Порох не сгорел, и Клаус схватил дочь за руку, что та стиснула зубы от боли.

– Ты ненавидишь, Хоуп? Ненавидишь меня? – гибрид пытается посмотреть в дочери в глаза, но та отворачивается, чтобы он не видел крови на ее лице.

– Я спасу тебя папа, – Хоуп все еще верит в это.

– Хоуп, – Том по-вампирски оказывается рядом с ней и обнимает девушку. – Надя и Давина едут сюда. Мы спасем твоего отца.

– Они исчезают, потом возвращаются, потом снова уходят. А ты остаешься собирать обломки в одиночестве, – слезы смешиваются с кровью на нее лице. – Это моей семье. Если уйдет он, то уйду и я, и ты, Том, и Кетрин, и Надя, и Марсель, и многие другие... Мне надоело каждый день молчать о чём-то. Слишком много накопилось.

– Ты боишься умереть? – Том еще сильнее прижимает к себе дрожащую Хоуп. – Расскажи мне сейчас.

– Могут сказать, что смерть неизбежна, но вот я, сильнейший гибрид, и я потеряна! – вздыхает Хоуп прижимаясь к плечу Тома. – Я не могу поверить в себя.

– Пока смерть не разлучит нас, Хоуп, – Том примыкает к ее губам в поцелуи.

– Верь в себя Хоуп, – голос заставляет влюбленных обернуться и стоя на пороге комнаты Люсьен нагло улыбался.

– Сжечь клинок, – Люсьен освобождает проход и Надя с Давиной проходят в комнату.

– И что мы собираемся делать? – спрашивает заплаканная Хоуп.

– Сносить стены, – и в голосе Нади нет ни капли сомнения, когда она берет Хоуп а руку, пока Давина, с помощью заклинания сжигает клинок. – Повторяй за мной, а когда пепел сгорит и метка исчезнет напои отца своей кровью.

Сносите стены. В конце концов, именно в этом суть. Вы не знаете, что произойдет, если вы снесете стену. Вы не можете заглянуть через нее, не можете узнать, что это принесет – свободу или гибель, развязку или хаос. Это может быть рай, а может быть крушение. Сносите стены.Стены в особняке содрогаются. Хоуп повторяет заклинание и теперь она ощущает поддержку. Стены содрогаются и Хоуп не отступит. Хоуп смотрит на то, как пепел уничтожает метку, и кивок Нади означает, что пришло время завершить ритуал. Хоуп прикусывает запястье и подносит его ко рту отца. Взгляд Клауса разгорается с новой силой. Взгляд Хоуп потухает. Ее тело падает на пол.

– Ты не умерла, Хоуп? Не умерла? – гибрид пытается прийти в себя и подняться с постели.

Клаус не слышит в ответ : " Я спасла тебя, папа. "

Он видит тело своей дочери на полу. Он не помнит, как кричал и как на этот крик при прибежала Хейли и Том, которые ужасают от увиденного.

Клаус так близко к Хоуп. На его куртке алые пятна, а от него самого несёт кровью – запах с привкусом железа. Хейли хочется закричать. От страха, от ненависти, от того, что не даёт ей убить его. Хейли хочется стать Клаусом, кричать, как сейчас кричит он. Кричать и кричать, пока связки не порвутся. Кричать, пока ещё может. Ей кажется, что смерть украла у нее единственны свет в ее жизни. Смерть украла у нее дочь. Но Хейли молчит, лишь смотрит в эти глаза, что казались столь печальными, лишь смотрит, въедается взглядом, пытаясь отыскать хоть что-то, чтобы зацепиться, за надежду, что их дочь жива. Клаус готов на все, чтобы вытянуть Хоуп из этой алой бездны крови и смерти. Но, Хоуп вытащит себя сама.

– У меня получилось?

Хоуп хлопает своими длинными ресницами смотря в заплаканные глаза отца. Хейли ощущает некое облегчение и бросается обнимать дочь, которая все еще приходит в себя, после возвращения к жизни. Теперь Том понимает, что если Хоуп уходит, то она всегда возвращается, и даже смерть не разлучит их.

– Никогда не пугай меня так, Хоуп.

Отзывается Клаус всматриваясь в глаза Кетрин, которая обнимала Элайджу и нагло улыбалась. Он прекрасно знал, что ее глаза сказали лучше слов. Ее глаза словно сказали ему : " Теперь ты знаешь, каково это терять своего ребенка. "

Сила может быть очень женственной. Элайджа знал это. Кетрин пользовалась своей силой и научила этому свою дочь. Хоуп научилась пользоваться своей силой.

– Поехали домой, Элайджа. Я скучала по Николине. Я же обещала, что наша дочь вернется до вечеринки в честь нашей годовщины свадьбы.

В их новом особняке мраморный пол, сверкающий под светом огромных стеклянных люстр, большие окна как и мечтала Николина. Комнаты настолько огромны, что кажется, как будто ты попала в волшебный мир, которому нет конца. Но, главное – это комната хозяев. Поговорим о деталях, и что в них таится: обои из спальни, выпущенные лимитированно брендом Timorous Beasties, носят название Devil Damask. Черные прикроватные тумбочки и стеклянные, украшенные камнями в виде бриллиантов торшеры, кровать из коричневого дерева расположена в центре комнаты и украшена бежевыми подушками, зеркальный туалетный столик Кетрин, и зеркало в полный рост. Письменный стол Элайджи с книгами и документами.

Стены гостиной украшены картинами и рамками с фото. Если выйдешь в сад, то увидишь цветы. Цветы – это произведение искусства. Яркие розы, тюльпаны, лилии. Они туманы твой рассудок разноцветной окраской. Именно в саду Николина, вместе с Ребеккой, встречают Элайджу и Кетрин. Элайджа Майклсон оборачивается: снаружи дом ни сколько не уступает дому внутри. На верхнем этаже виднеется труба. Как только Элайджа увидел трубу, то сразу чувствует тепло мраморного камина. Возле входной двери стоят большие фонари.

Они идут по каменной дорожке, ведущей вокруг дома. Около дорожки стоят железные лавочки .

Обнимая дочь любящие родители были самыми счастливыми в мире. Им удалось воссоединить семью. Николина теперь рядом с ними.

– Тебе понравится твоя комната, Николина.

Николине понравилась комната. Она уютная, теплая и светлая, потому что в ней большое окно. Но, Николина скучает по своим старым игрушкам. Ее письменный стол стоит у окна и пока на нем стоят новые игрушки: мишки, фарфоровые куклы и статуэтки. Напротив шкафа, у противоположной стены, стоит кровать. Это розовый островок детства Николины. Розовый – потому, что кровать накрыта розовым покрывалом и окна украшают розовые шторы. На этом острове Николина с подружками будет секретничать и мечтать. А ночью на этом волшебном острове ей снятся сказочные сны.

– Я хочу носить твои рубашки и разговаривать с тобой до позней ночи.

Прошло столько лет. В их отношениях было столько хорошего и плохого в их отношениях – обиды и примирения в виде горячего и страстного секса, например. Но Кетрин знала, что между ей и Элайджей всегда будет всепоглощающая страсть и безумная любовь, которым они оба отдавались полностью и без остатка.

У них сложные характеры. У них мало общего, – но именно это и сближает их. Противоположности ведь притягиваются, верно? Тьма и Свет. Огонь и Вода? Солнце и Лондонский туман.

И даже сейчас, спустя 20 лет их брака, путь Пирс, а теперь уже Миссис Майклсон, и считает это бредом. Но, она действительно прижилась в этой семье. Но, она остаётся всё такой же красивой с цветом крови на губах, изящной в черном платье-футляре, дерзкой на шпильках, и когда нужно в ее руках окажется плеть, чтобы враги знали : Доминантка остается доминантой. А особенно Элайджу удивило то, что её улыбка, осталась всё такой же привлекательной и возбуждающей. Элайджа Майклсон в отличие от нее считал брак важными семейными узами. Он остался таким же сексуальным в своих рубашках и пиджаках. Он остается таким же сдержанным и немногословным. А особенно Кетрин удивляло то, что Элайджа еще яростнее защищал семью.

Он никогда бы не мог подумать, что из неё выйдет хорошая мать. Но в итоге он узнал, что Кетрин Пирс скрывала свою дочь более триста лет. Поправочка, их старшую дочь Надю. Но теперь, когда вампир сам увидел с какой любовью она смотрит на их младшую дочь. Надя решила, что так сможет еще сильнее сплотить семью, но она проводилась. Элайджа сам видел через что только не прошла Пирс, чтобы защитить Николину. Он помнит, как она держала на руках младенца с карими глазами, что малыш унаследовал от матери, и милой улыбкой, как у его отца. Теперь Николина, в розовой пижаме, бегала по новому особняку.

Пирс с трепетом клала малышку в кроватку, напевая колыбельную, на болгарском, своим бархатным голосом, после чего медленно подходит к Элайджи, который расположился на диване в их общей гостиной, прикусив нижнюю губу.

Сейчас Пирс напевает ту же колыбельную накрывая дочь розовым одеяльцем, а затем выключает бра и покидает комнату дочери уходя в их с Элайджей комнату.

Она взбиралась на первородного сверху, обвивая ногами торс, а руками его шею. Отбрасывала книгу, и когда оба оказываются на постели, то Кетрин впияется в его мягкие губы, пытаясь передать в этом поцелуе все свои чувства. Вампир обнимает ее за талию, руками скользя по её спине то вверх, то вниз.

– Элайджа, – смеется Пирс.

– Катерина... – неуверенно начинает вампир. – Ты...

В ее глазах нескрываемое любопытство. Что же он хочет сказать?

– Ты обманула мн0еня, обещая быть со мной, чтобы не случилось, – наконец собравшись с мыслями, задаёт свой вопрос Элайджа. – Ты лгунья...

Ее губы растягиваются в широкой улыбке: искренней и до невозможности милой. Но, Элайджа отбрасывает Кетрин на соседнюю подушку.

– Да, или ты захотел избавиться от меня? – шепчет она. – Даже не мечтай об этом Элайджа Майклсон!

Пожалуй, она никогда и никого не любила, кроме себя. В ней пропасть властолюбия, какая-то злая и гордая сила. И в то жᴇ время онᴀ – такая добрая, женственная, бесконечно милая. Точно в ней два человека: один – с сухим, эгоистичным умом, другой – с нежным и страстным сердцем.

Но на удивление Элайджи, Кетрин просто глубоко вдохнула и поднявшись взяла в руки бокал с вином. Видимо, ей нечего сказать. Это было вполне ожидаемо. Но, она расскажет.

– Я должна быть холодной, чтобы быть королевой. Я одела маску Катерины Майклсон, чтобы победить. Во-первых " Стрикс" и возвращение Люсьена. Ричард теперь с родителями, а Аврора вновь увидела брата. Позвонить Тристану и Люсьену было самым простым, кстати, как на создателя, вампиры из " Стрикс " все ещё обиженны на тебя, Элайджа, но Тристан сдерживает их и заставляет подчиняться. Во-вторых Фрея, которая отыскала Ребекку в Бельгии и отправила ей сообщение возвращаться в Нью– Йорк, где ее ждал Марсель с моей запиской. Хорошо, что твоя сестра поумнела и согласилась. В-третьих нужно было заполучить последний кол с черепом, а зная, что Клаус будет защищать Хоуп все стало еще проще. В снятии заклинание я была уверена, ведь у Нади вышло избавить тебя от метки. В-четвертых ведьмы. Я знаю, как они принимают Лиама, и его появление заставило их образумится, хотя, возможно это и была исходящая угроза от жены Элайджи Майклсона. Но, ведьм мы подчинили окончательно. Новый Орлеан вновь наш дом. Ты научил меня выполнять обещания, а я обещала вернуть нашу дочь до годовщины свадьбы. Я научилась выполнять свои обещания. Я научилась, но сыграла в очень опасную игру.

Теперь пришла его очередь улыбаться и говорить.

– Я люблю тебя, Катерина, – шепчет он с дуновением ворвавшегося в комнату ветра ведь, Кетрин взяв бокал красным вином ушла на балкон.

Любовь для них двоих была слишком тяжелой, не правда ли? Она ломала им запястья, подкашивала ноги, портила им зрение, срывала голоса. Она оставила на их сердцах шрамы, которые никогда не заживут. Она оставила шрамы : предательств, лжи, измен и убийств. Может, им стоило убить друг-друга пока не началась ломка, как от наркотика? А может любовь для них подобна русской рулетки? Они предложили друг другу пари: кто-то из них выйдет из этой игры с тупой болью в виске и кроваво-ярким пятном на плечах.