Текст книги "A Lost : Некоторые тайны истории стоит приоткрыть (СИ)"

Автор книги: Kath1864

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 36 страниц)

« – Клаус вновь добился своего. » – засыпая думала Кетрин.

Но, поспать ей так не удалось, звуки музыки, которые не только потревожили сон Кетрин, но и заставили ее выйти на балкон, раздражающе действовали на нее слух. Одев халат и выйдя на балкон, Кетрин увидела охранников, и если бы не расстояния, то они были бы уже мертвы.

– Катерина? – спросил мужчина, и Пирс думает, что охранник хочет вмешаться, чтобы остановить вечеринку, которую видимо, решили провести рядом с особняком.

– Да, – гневно выкрикивает Пирс. – И сейчас я готова убить всех, если это не прекратится!

Мужчина хлопает в ладоши. Дверь ведущая на задний двор распахивается и в сад входят танцовщицы одетые в костюмы для танцев живота. Видя все это Кетрин тяжело дышит, опираясь о перила балкона. Теперь она ждала только его появление и он появился, как всегда : в дорогом и безупречном костюме, чуть склонив темноволосую голову.

– Я убью тебя Элайджа Майкслон, ведь ты разбудил меня! , – смеясь, выкрикивает Кетрин, наблюдая за своим мужем и танцовщицами. – Или просто, вырву кому-нибудь сердце.

– Я пунктуален, как всегда, – Элайджа взглянул на наручные часы. – С Днем Рождения, Катерина. Спустишься ко мне?

Майклсон делает несколько шагов в сторону, и Кетрин, переступив через перила, спрыгивает вниз.

– Мне так нравится, когда ты произносишь мое настоящее имя, – Пирс целует мужа в губы.

– Катерина, – повторяет Элайджа. – Ужин?

– Да, – Пирс обвивает его шею своими руками. – В полночь самое то.

Луна еще не взошла на небосклоне, но им наплевать. Кетрин ступает по траве, ощущая прохладу, а Элайджа находился в раздумьях, наблюдая за ней. Впрочем, они сразу же закончились, когда он увидел, как Кетрин мирно улыбается и смотрит своими карими глазами в его глаза.

Обстановка была самой роскошной, как и любила Кетрин. Свечи отлично дополняли обстановку. Мило улыбнувшись, Элайджа помог сесть Кетрин на стул.

– А я думала, что Клаус тебя не отпустит, и все испортит, как два года назад, – вспоминает Кетрин.

– Он тогда был пьян, – Элайджа наливает в бокалы шампанское. – И извинился. Как будешь праздновать в этом году?

– Никак, – вздыхает Пирс наблюдая за пузырьками в бокале. – Ты же знаешь, что я ненавижу этот день. И, спасибо за поздравления и платье.

– В любом случае я клянусь, что я буду... Здесь с тобой не бойся, что сможешь потерять себя, – и Элайджа говорит эти слова так искренне, что Кетрин верит ему. – Закрой глаза путь свободен, я буду оберегать тебя хорошо? Я буду оберегать нас.

Кетрин наблюдала за ним выпивая бокал шампанского.Возможно он все еще злиться на нее, но она не виновата в том, что убегать при виде Клауса уже вошло в привычку. Убегать от самой себя уже вошло в привычку.

– Элайджа, – и она перекинула волосы на правое плечо. – Мне холодно сидеть в этом халате. Согреешь меня?

– Потанцуем, Катерина, – сказал тот.

– Хорошо, танец входил в мои планы, – смеется Пирс.

Элайджа улыбнулся уголками губ и взяв ее за руку и ведя по тротуарной плитки прямо в середину заднего двора, где располагался фонтан.

– Ты веришь в наше будущее? – спрашивает та, кладя правую руку на его плечо.

Она, намеренно спросила, ведь после всего произошедшего она уже не верила ни во что. Он знал это, и теперь его задача заставить ее поверить в их будущее.

– Ты сама виновата, Катерина, – Элайджа улыбнулся, искренне, как улыбался крайне редко.

– Я знаю это, – согласилась Пирс. – Это дурная черта у мужчин – стыдится своего сердца. Лучше бы они постыдились иногда своего ума: он чаще ошибается.

– И ты уверенна в этом? – Элайджа кружит ее в танце.

– Да, – та положительно кивает головой.

– Я не стыжусь своего сердца и чувств к тебе, – хотя она знала, что ему всегда говорить о своих чувствах. – Я люблю тебя.

Тьма всегда притягивает. Она манит своей загадочностью, своим эгоизмом. Такой была Кетрин. Свет всегда был спасением. Он манит своим теплом и надеждой. Таким был Элайджа. Видимо, только они могут танцевать без музыки. Он, позволив снять с себя галстук, когда та приблизилась к его губам и накрыла их требовательным поцелуем. В конце концов, для них стало слишком мало воздуха, и она сдалась, провела ногтями по его шее, оставляя красные следы. Элайджа откинул голову назад и прикрыл глаза. Боль действовала возбуждающе на нее. Может он мечтал о романтических встречах у фонтана. Может она мечтала целовать его у фонтана. Вампирша без сожаления отбросила пиджак на асфальт и плотнее прижалась к нему. Жар чувствовался даже в ночной прохладе. Его прикосновения оставались самыми желанными на протяжении последних пятисот лет. Смешно, ведь ей чуть больше пяти веков. Прошло больше пяти веков, а он все еще терпит ее.

– Так нечестно, – обиженно протянула Пирс запрыгивая к нему на руки.

– Я не думаю, – отвечает Майклсон придерживая ее за бедра.

Тело изнывало от желания, и мускулы напряжены. Осторожно Кетрин начала расстегивать его рубашку, задевая кожу ногтями. Мысль о том, что когда-то Хейли любоваться им приводила Пирс в ярость. Она во власти ревности, способна на многое и сейчас оставляет на груди брюнета глубокие полосы царапин. С ней лучше не связываться, когда она ведома ревностью. Кетрин собственница, но ее свобода принадлежит Элайджи. Но только идиот мог подумать, что Кетрин Пирс послушается. Когда-нибудь. Кого нибудь. Она резко подалась вперед и прильнула к его губам, и этого хватило, чтобы последние остатки самоконтроля начали покидать первородного.

– Катерина, – его голос охрип, и Элайджа предпринял попытку вновь удержать ее в своих руках.

– Мне нравится, когда ты произносишь мое настоящее имя, – повторяет Кетрин даже не думает прерывать поцелуй.

Она умела сводить его с ума, а еще умела умело пользовалась этим. Игры с Элайджей всегда приносили ей особое удовольствие. Она могла обыграть его на его же поле, или... Он мог признать свое поражение. Элайджа что-то шепнул открывая дверь, ведущую в особняк. Ей удалось взять Элайджу в свою власть. Ему удалось подчинить ее себе. Мгновение, в которое Кетрин переводила дыхание, хватило Элайдже, чтобы подняться по лестнице и оказаться в их комнате. Кетрин была его. Элайджа был только ее. Дыхание сбилось, биение сердца участилось, зрачки расширились. Кетрин верила только фактам. Элайджа верил в любовь.

Они слишком хорошо знают друг друга, поэтому всегда доводят друг друга до эйфории. Пирс улыбнулась. Возможно, он, и есть ее награда за пять веков ужаса, побегов и скитаний по миру.

Теперь между ними особая связь.

Сильная. Вечная.

События спустя шесть лет.

Хоуп была из тех, кто всегда выполняет обещания, и если она обещала, что не убьет королеву бала, то так и поступит. Любовь ее сломала. Любовь – это единственный экзамен, который она провалила. Впервые она чувствовала себя неуютно и неуверенно в украшенным спортивном зале школе, где обычно проводились школьные дискотеки. Юноши и девушки танцевали медленный танец, а Хоуп сидела за украшенным столом облокотившись одной рукой о голову. Ее никто не пригласил на танец, но она же Майклсон и этот факт никак не огорчил ее. После церемонии вручения дипломов она не видела Тома и считала, что так даже лучше. Она разбила ему сердце и считала справедливым то, что он не пришел на вечеринку, которую устроили Ребекка и Кетрин. Самый лучший день в ее жизни превратился в кошмар, но она будет сражаться.

– Я буду...

Такие простые слова заставляют Хоуп бороться. Она будет бороться. Девушка собравшись с силами срывает со своего платья выпускной цветок. Хоуп понимает, что здесь ей совершенно нечего делать. Она уходит, чтобы побыть в одиночестве. Теперь отец отнял у нее и возможность любить, но Хоуп понимает, что не может злиться на Клауса. Любить опасна, и этот урок, который ей преподал ей отец она запомнит на всю жизнь. Она хочет, чтобы Том помнил только свет, а она тьма и должна держаться от него подальше. Последнее секунды проведенные с ним она будет помнить на всю жизнь.

Может это глупо, но Том бродил по улицам города в поисках себя. Может алкоголь так действует на него, но ее образ не перестанет мучить его. Раньше, он думал, что на дороге его жизни будет весна, но нет, в его жизни наступила зима. Он знает, что любовь это яд и облечься очень легко.

– Я буду...

Хоуп слышит его голос и по ее тело окутывает волна из холодного пота. Видя ее Тому кажется, что он перебрал с алкоголем. Для него она алкоголь, вот только он не знает меры.

– Я буду бороться за нас.

Хоуп грустно хмыкает подходя к нему.

– Прошу, не пей. Я того не стою.

Она дотрагивается до его лица и он ощущает тепло ее кожи.

– Останься со мной, и еще раз повторю, то, что я люблю тебя.

Если она вновь уйдет, то он не сможет ее отпустить. От такой любви легко слететь с катушек.

– Почему мы не можем быть вместе, Хоуп?

Он дотрагивается до ее руки, и Хоуп отчетливо слышит его биение сердца. Его сердце бьется только до нее, и если она уйдет, то его сердце остановится.

– Я монстр...

Она решила признаться. Признаться ему, чтобы ей стало легче.

– Том, ты заслуживаешь лучшей жизни.

Майклсон опускает глаза. Она знает, что он простит ее и научится жить в мире без нее. У него появится шанс на новую жизнь. Он полюбит достойную девушку и у них обязательно будут дети. Хоуп думала именно так, но первую любовь невозможно забыть.

– Даже монстр заслуживает, чтобы его любили.

Том верит в это несмотря ни на что. Он полюбил ее до обращение, но и после ее обращения смог быть с ней. В отличии от Хоуп, которая поняла, что значит влюбиться, и какую боль ей причинила эта любовь. Если Том и будет испытывать за что-то стыд, то лучше это будет поцелуй с той, которую он любит. Хоуп прекрасно понимает, что ей опять будет больно, и она знает, на сколько ей страшно мечтать.

– Том, посмотри мне в глаза.

Она прерывает поцелуй и парень покорно смотрит в ее глаза.

– Там прячутся все мои демоны.

Одно из преимуществ вампиризма – внушение.

– Я буду рядом. В твоем сердце. В твоих воспоминаниях, как лучшая подруга, как девушка сыгравшая с тобой в школьном спектакле, как та, кто поддерживала тебя, но ты забудешь, что любил меня. Ты забудешь о нашей весне, забудешь о наших прогулках по парку, забудешь о наших поцелуях и отношениях, но не бойся, впереди тебя ждет светлое будущее. Будущее в котором , ты будешь счастлив, но в котором не будет меня.

Теперь она понимает, почему Элайджа всегда говорил, что любовь – чашка крепкого кофе, ведь после и того, и другого остается горечь.

– Я буду счастлив в мире без тебя.

Том повторяет эти слова, словно под гипнозом. На глазах Хоуп виднеются чистейшее слезы. Она должна была сделать это, и она сделала эта, чтобы Том помнил свет. Она последние секунды его, ведь когда Том откроет глаза он увидит рассвет. Пленительной красоты рассвет будет сопровождать его по дороге домой.

Хоуп, сидя на асфальте отпивала одно из элитных сортов шампанского из бутылки, которое она украла в одном из магазинов, после встречи с Томом.

– Я буду счастлива. С выпускным Хоуп Майклсон. Теперь ты свободна.

Хоуп верила в эти слова. Верила, вопреки своему убеждению, что так никогда не будет. Она хотела верить в это, даже, если бы эти слова были ложью. Пленительной красоты рассвет будет сопровождать его по дороге домой. Сегодня днем она уезжает в Нью-Йорк, и надеется, что в этом городе она обретет свое счастье. Вся семья собралась, чтобы проводить Хоуп в Нью-Йорк, Хейли было труднее всего отпустить дочь, А Клаус молчал и думал только о том, что в Нью– Йорке Хоуп не будет в безопасности, но он обещал ее отпустить. Он отпускает ее, а Хоуп просто рада. Она обнимает мать, отца, Ребекку, Лиама, Марселя, Элайджу, Кетрин, Надю, и благодарит Джаспера за все, что он сделал для нее. Ведьма улыбается Николине, а малышка грустит, и Хоуп обнимая ее, снимает со своей шеи кулон в виде совы и одевает его на шею Николине.

– Я буду скучать, совенок.

– Я тоже…

Хоуп очень трудно прощаться с домом, но она желает жить своей жизнью, и у нее появилась эта возможность.

– Хоуп, позвони мне, – Хейли тяжело вздыхает, закрывая дверь автомобиля.

– Я контролирую тебя, Хоуп, – Клаус говорит серьезно, и после его хлопка, по стеклу водитель заводит мотор, и машина трогается с места.

– Хоуп, готова увидеть Ниь-Йорк? – спрашивает Фрея поудобнее устроившись в кожаном кресле.

– Я? – встав Хоуп открывает находящейся в потолке люк, и высунув свою голову вдыхает свежий и прохладный воздух, который сейчас пахнет для нее свободой. – СВОБОДА! – после этих слов она выбрасывает свой мобильный и тот разбивается соприкасавшись с асфальтом.

Все видели это, и в отличии от пришедшего в ярость Клауса Ребекка оценила этот поступок племянницы. Она всегда мечтала поступить так же. Хейли улыбнулась, понимая, что ее дочь добилась невозможного. Она добилась свободы.

Прошли всего лишь сутки с того момента как всё закончилось, а точнее началось. Хоуп уехала в Нью-Йорк , Кетрин ушла от Элайджи на следующей день после этого события. Она бросила его и дочерей. Все случилось, после очередной ссоры с Клаусом. Возможно, она не выдержала и собрав свою сумку ушла. Элайдже казалось что без нее прошла уже целая вечность. Первородный думал, что боль уйдёт, но сейчас она словно разрывала его на части и выжигала его сердце. Внутри себя вампир ощущал дыру, которая поглотила всё, которая поглотила его сердце. Клаус был спокоен и старался не появляться на пороге особняка брата. Элайджа был словно мёртв, он сам губил себя. Сейчас сидя в темноте, на полу, рядом с потрескивающим камином в своём доме с бутылкой виски в руке, а в другой руке симал кулон с синем камнем, тот самый, который защищал Кетрин от солнца. Это все, что она оставила на память о себе. Он начал осознавать, что Элайджа Майклсон, остался один в этом мире. Его мира не существует без нее. От этой мысли на лице появилась грустная улыбка. Но, впрочем, какая разница. Она сама выбрала этот путь и эту жизнь. Она сама ушла. В самый последний момент Кетрин пыталась оправдаться: мол, так больше не может продолжаться, она так решила, и больше не может так жить. Она кричала, круша их комнату. Но ее последние слова Элайджа не помнит, как и не помнит, как она ушла за вороты их особняка. Осознание произошедшего настигло Элайджу спустя несколько часов. Только спустя время он понял, что всё закончилось и сейчас ему нужно решить для себя, что делать дальше. Все его родные поддержат его, но ее рядом не будет и его жизнь уже никогда не будет прежней. Она словно солнце: Испепелила его до тла. Он уже никогда не вернет тепло в своей груди. Когда он услышал тихие шаги спускавшейся по лестнице девукек он уже знал, что это Надя и Ребекка.

– Надя, ты очнулась, – тихо прошептал он.

– Мне только что звонила Эддисон, и заклинание поиска не действует, – от боли прозвучавшей в её голосе, его сердце только сжалось.

– За всё приходиться платить. Никлаус, Хейли, да они так хотели избавиться от Катерины, и никого из вас не волновала, что она чувствует, – бутылка в руках Элайджи мгновенно оказывается в камине.

Встав с пола, Элайджа подошёл к дочери и сестре, смотря им в глаза.

– Что именно вы от меня хотите?

Надя закашлялась. Нервничая, Ребекка начала тереть пальцы.

– Николина, – проговорила первородная. – Она зовет маму.

Медленно до Элайджи начали доходить слова сказанные только что пего сестрой. Жестокость поступка Кетрин ошеломила его. Она бросила не только его, но и дочерей. Она бросила их. Надя привыкла к подобному, но малышка Николина не понимала, почему ее мама не приходит. Она скучала по ней и плакала.

– Я должен поговорить с ней, – спокойный тон вампира только дал понять, что им нужно идти с ним.

– Глупо?! Отец, я найду ее, – в отчаянии Надя перешла на крик. – Заклинание скрытия ей не помогут!

– Мои люди из Стрикс осматривают каждый дом в Новом Орлеане,ведь она не покидала город, или она вновь обманула всех нас. Идиот! Я идиот! – произнеся эти слова, вампир обернулся к лестнице и поднялся по ней.– И когда ее найдут,то я лично вырву ее сердце. Я лично казню ее! Никто меня не остановит! За всю боль, которую она причинила мне и дочерям!

Несколько секунд Надя и Ребекка стояли, раздумывая над тем, что он только что сказал, а затем бросились бежать за ним. Элайджа же решил зайти в детскую. Спустя несколько минут практически полной тишины, Николина повернулась к отцу, а тот лег рядом с ней.

– Папа, прислуга всё переставила, это не понравится моей маме, – сквозь слезы шепчет малышка. – Папа…

– Николина, мне нужно поговорить с тобой, – начал Элайджа, понимая, что разбивает ей сердце.

– Папа, когда вернется моя мама? – твердо, спрашивает Николина.

– Она не вернется. Она больше не вернется, – закрыв глаза, ответил Элайджа.

– Почему она больше не вернётся? – рыдая, спрашивает малышка.

– Мы с твоей мамой больше не можем жить вместе, – но, Элайджа понимает, что это не объяснишь четырехлетней малышки, которая любит своих родителей больше всего на этой Земле.

– Но ты сказал, – пытается выговорить Николина, а Элайджа одев на ее шею кулон Кетрин, гладит дочь по ее волосам и старается смотреть в ее глаза.

– Есть вещи, которые ты пока еще не можешь понять, но ты пойдёшь когда подрастёшь , когда сможешь оценить всё то что произошло, – у него сжимается сердце при виде слез дочери, но он должен был сказать ей правду.

– Я хочу к маме! – кричит малышка.

– Твоя мама отвернулась от нас, она хочет другой жизни, всегда хотела. Я сделал всё совенок, чтобы жить в союзе и любви с твоей мамой, тетя Ребекка свидетель, Надя свидетель, вся наша семья может подтвердить, что ни один мужчина так не любил женщину, как я люблю твою маму. Но твоя мама не любит меня и тебя не любит. Она не любит нас.

– Она сказала, что не любит меня? – этот вопрос с уст дочери заставил Элайджу задуматься, но что он может поделать, если Кетрин ушла.

– Она доказала, это. Она бросила нас и ушла. Ушла, что бы освободиться от меня, быть свободной, – Элайджа запутался, не зная, как все объяснить дочери.

– Что? – малышка подпрыгнула на своей кроватки, и отстранилась от отца.

– Она, вырвала нашу семью из своего сердца, она забыла про нас и мы забудем про нее, – Элайджа прикусывает губу видя, что малышка плачет.

– Я никогда не увижу маму? – хотя Николина понимает, что ответит ей отец.

– Она сделала свой выбор, но у тебя есть отец, у тебя есть Ребекка и Надя. Семья. Я всегда буду рядом с тобой. Я обещаю, Николина. Совенок мой...

Малышка бьет отца в грудь, когда тот пытается взять ее на руки. Это ее реакция на происходящее, и это ее защита.

– Иди ко мне дочь, – Элайджа пытается ее утешить, но ее маленькое сердечко разбито на миллион осколков.

Николина вырывается из рук отца и бежит вниз. Раньше она еще с трудом спускалась с этой лестницы, но сейчас для нее это не преграда. У двери ее ждали Надя и Ребекка, но малышка сумела проползти между вампиршами и выбежать в сад.

Она легла, на газон, около фонтана и смотрела на воду. Ей хотелось плакать, и малышка плакала. Слёзы жгли ей грудь, душили её, она не могла дышать. Она плакала. Впервые ей причинили столь сильную боль.

– Мама…

Николина сквозь слёзы шепчет слово « Мама. » На ее маленьком сердечке кровоточит рана. Всё вокруг, в один лишь миг потеряло смысл. Малышка сжимает кулон матери. Это все, что у нее осталось, а в ее душе всё горит огнём, а на ее глазах слезы. Но, может, со временем на ее сердце зарубцуется эта рана, но на сердце шрам останется на вечно.

– Мама…

Николина сквозь слёзы шепчет слово « Мама. » Но, ее никто не услышит. Ее мама не придет, чтобы обнять ее и утешить.

Комментарий к Глава LXXIX. Я буду... ( I will be... ) Песни : https://www.youtube.com/watch?v=t2jNGjE1ZTE ; https://www.youtube.com/watch?v=3bDUCwN6KEA

Видео : https://www.youtube.com/watch?v=Rg5ubLV_Pr4

========== Глава LXXX. ( Часть 1) Battlefield. ( Поле боя.) ==========

Что бы делало добро, если бы не существовало зла.

Ну что ж, тот,кто любит, должен разделить участь того, кого любит.

Мастер и Маргарита.

События спустя шесть лет.

– Николина! Совенок мой, иди ко мне.

Все сбежались к фонтану и наблюдали за малышкой, которая лежала на газоне и плакала. Вокруг Николины собралась охрана, и это только разозлило ее.

– Я не хочу не с кем разговаривать! Уходите, уходите все, – малышка машет руками, как бы отгоняя от себя всех. – Мама!

– Вы можете идти, – крикнул первородный охране и мужчины поспешили покинуть сад.

– Идем отец, ей лучше побыть одной, – Надя берет отца за руку и ведет к дому. – Дай ей время, а пока я буду искать свою мать лучше позвонить Камилле. Она поможет.

– Я лично позволю Камилле, – Элайджа слегка склоняет голову доставая мобильный из кармана пиджака.

Камилла откликнулась на просьбу Нади и Элайджи помочь, и уже через час была в особняке Элайджи и бежала на задний двор, где все еще плакала Николина.

– Николина! Совенок.

Камилла подбегает к малышке и обнимает ее.

– Твой папа сказал, что ты плачешь, и тетя Ками приехала. Что случилось? – блондинка прижимает к себе Николину.

– Тетя Ками, я хочу к маме, – сквозь слезы шепчет девочка. – Я не верю, что мама разлюбила меня, как сказал папа. Я не верю! Он сказал, что я больше никогда не увижу маму, не поговорю с ней. Он так сказал… Папа так сказал…

– Что за чушь! – Ками гладит малышку по лицу, и тем самым пытается ее успокоить. – Твой папа наговорил тебе глупостей! Поверь мне, он наговорил глупостей. Идем в дом? Тетя Ками не может сидеть на земле. Пойдем в дом. – Ками целует Николину в щеку и берет на руки.

Ками с Николиной на руках проходит в дом. Сидящей в кресле Элайджа закрыл одной рукой лицо. Ребекка смотрела на племянницу, а Надя тяжело вздохнув оторвалась от карты Нового Орлеана и посмотрела на сестру.

– Николина, иди к нам. Побудь с нами.

Ками отрицательно кивает головой и поднимается с Николиной в ее комнату. Она будет рядом с малышкой, и постарается сделать все от нее зависящее, чтобы она больше не плакала.

Скорбь Элайджи из-за ухода Кетрин была столь же глубокой и искренней, как и её любовь к ней. Любому в этом мире могут разбить сердце. Даже ему, и сейчас его сердце разбито, а виски помогает ему забыться об этой боли. Боль полностью пронизывала его, сидящего в темной комнате. Он любил ее. Его спутницу, сторонника и лучшего друга. Он даже и припомнить не мог тех времен, когда не знал ее. Его Катерину. И он любил её до смерти. Он доказал это. Её потеря была так глубока, что, потерявшись в собственной боли, он был способен только сидеть, плакать и вспоминать. Ее присутствие чувствовалось везде, и частично успокаивая его, частично мучая. Он хотел отпустить свою боль. Кто бы смог его понять? Только Катерина, но ее уже не было…. Нигде… И оставалось только ее легкое присутствие.

– Да, Ричард, мамочка очень скоро приедет, – объясняет Надя сыну. – Это очень хорошо, что вы с папой приготовили мою любимую итальянскую пасту. Ужинайте без меня. Мама любит тебя.

Поговорив с сыном, Надя сконцентрировалась на чаше с кровью своего отца. Это заклинание последней шанс ведьмы найти Кетрин. Она точное знает : Если Кетрин Пирс нужно исчезнуть, то она исчезнет. Умрет для всех, при этом оставаясь живее других.

– Отец, прошу, не пей, – Надя оборачивает чашу на стол. – Я сейчас ее найду.

– Ради тебя, – Элайджа отставляем бутылку с виски и наблюдает за кровью, которая за это время не сдвинулась с места. – За что я заслужит такую боль? За что ты заслужила эту боль, твоя сестра. Она бросила нас!

– Она и не такие выходки терпела от Клауса, и здесь явно, что-не так, – Надя понимает, что ее заклинание не сработало. – Черт! Не могла же она оказаться на другой планете!

Элайджа отвлекся на звонок мобильного. Тристан звонил, чтобы сообщить о том, что вампиры не нашли Кетрин.

– Обыщите каждый камень в Новом Орлеане, но найдите ее, Тристан! Это приказ!

Майклсон бросает свой телефон в стену, и от это звука Надя закрывает глаза. Надя по своему опыту знает, что когда Кетрин уходит, рано или поздно она вернется. И этот случай не должен быть исключением. Она знает, что она вернется. Но, увы, сейчас, даже с ее силой ведьмы она не может отыскать мать. Кетрин всегда уходила и всегда возвращалась, но сейчас даже Надя не сдерживает слез.

– Не самое время, но, – Хейли появляется в гостиной и скрещивает свои руки на груди, ей позвонила Ребекка, и волчица решила приехать. – Я предупреждала, что так и будет! Боже, а я ведь тебя предупреждала! Почему ты выбрал эту шлюху? Она разбила тебе сердце и бросила дочь.

– Еще раз назовешь мою мать шлюхой, и я убью тебя! – вытерев слезу, Надя скрещивает два пальца руки и Хейли падет на пол со сломанной шеей.

– Надя! – выкрикнул Элайджа.

– Так даже лучше, – ухмыльнувшись ведьма вернулась к столу с ритуальными приборами. – Я ее не нашла. Это очень странно...Она и не жива и не мертва.

Странно... Но, именно в этом Надя оказалась права. Заклинание поиска сработало, но не указано место нахождения Кетрин, и если бы она была мертва, или с ней случилось что-то плохое, то руки Нади покрылись бы алой кровью. Но, к счастью ведьмы этого не произошло. Это еще больше запутало Надю, и ведьма решила подняться в комнату сестры, пока Элайджа, хотя по комнате, взад и вперед, думал где же спряталась его жена. Найти Катерину в Новом Орлеане было невозможно, ведь она всегда сама находила нужных людей.

– Спасибо, – прошептала Надя наблюдая за спящей сестрой и сидевшей рядом с ней Камилл.

– Она уснула и думаю, что сон укрепит ее, – блондинка поднялась с постели и подошла к ведьме. – Я не верю в то, что Кетрин бросила Элайджу и тебя с Николь.

– Я тоже не верю в это, но сейчас даже я не знаю во что верить, – вздохнула Надя. – Теперь отец вряд ли ее простит.

– Он всегда прощал, – улыбается Ками. – И на этот раз простит. Я могу остаться с Николиной.

– Езжай домой, ведь у тебя тоже есть семья, которая нуждается в тебе, – похлопав Ками по плечу, Надя подошла к кроватки сестры. – Джаспер справится с Ричардом, а я побуду с ней. Постараюсь успокоить.

Элайджа не мог выбросить из головы этот поступок Кетрин. Он не помнит, что она наговорила ему перед уходом, но для нее жизнь – это не простая игра.

– Элайджа, ее найдут и выброси с головы все мысли, постарайся успокоиться или даже уснуть, – Ками пытается помочь ему, но разве он будет слушать ее. – Поддержи Николину и Надю.

После этих слов Ками покидает особняк, и сев в свой автомобиль проезжает пару кварталов, но машина неожиданно останавливается. Останавливается и Ками вздрагивает, не понимая происходящего. Еще через несколько минут Ками ощущает невыносимую слабость и сон берет ее в свой плен. Так и должно было быть, после прочтения одной из ведьм Нового Орлеана заклинание сна.

Элайджа вспоминал все : Ее поцелуи и ночи любви, встречи, расставание, то, как они пытались умереть, и то, как начали жить с новой силой, после возвращения ей эмоций, то как они узнали о беременности Кетрин, и как они были счастливы. Она ушла, но любовь к ней на вечно в его сердце.

На часах два ноль три. Ночь и тишина. С каждым наступающем часом он все больше сходит с ума. Он в тишине, и ему так легче. Его тишину нарушает стук каблуков. Элайджа быстро реагирует на это, но ведьм больше, и на этот раз они имеют оружие способное погрузить в сон первородного. Они пришли за его дочерью, а он слаб. Элайджа не слушал лекции Кетрин, о том, что ведьмы что -то затевают, ведь силы Николины не проявились, а значит, ее силы принадлежат духам ведьм, которые не упустят возможности завладеть силами малышки, и только теперь, видя на пороге своего дома старейшей всех девяти ковенов, он вспоминает ее слова :

– Что-то затевается, Элайджа.

Он не слушал, опираясь на не пораною, но сейчас в руках одной из ведьм деревянный клинок, который и без помощи пепла белого дуба погрузит его в сон.

– Приступим? Уверяю вас, что ваша смерть будет мучительной и долгой.

Первородный разводит руки в стороны. Он никогда не проигрывает и ради семьи готов пойти на все. Ради семьи он пойдет на все. Элайджа Майклсон готов убить всех их. Всех, кто даже в мыслях задумает идти против его семьи. Но, сейчас он терпит поражение, ведь вампир даже не может сдвинуться с места и бессильно падает на колени перед главой одного из ковенов, по имени Ртелия.

– Когда я проснусь, то даю слова, что убью вас всех!

Ведьма безжалостно вонзает клинок в его сердце.

– Это врядли. Заберите его тело.

Ртелия выполнила свое миссию и она довольна собой, а ведьмы уносят тело Элайджи. Элайджа Майклсон потерпел поражение, а ведьмы на пути к своей цели. Сейчас он видит сон.

Сейчас он видел ее.

– Останься.

Если останется, уже не уйдет. Никогда не уйдет. Никогда. А она и так не должна была приходить. Не должна, но Элайджа сам пожелал ее увидеть.

– Не думаю, что мне хочется, Элайджа.

Она дышать не может,от того, что он близко сейчас, а в горле, застрял комок, а в его сердце застрял кинжал.

Когда губы Майклсона легонько трогают лоб,Кетрин почти отстраняется, лишь бы не броситься на шею, лишь бы не сжать руками так крепко и умолять простить ее. Даже на той стороне они нашли дорогу друг к другу. Не без помощи Эддисон, которая знала обо всем и помогла им найти друг друга.

– А ты стал зависим, Элайджа.

« – Стал...глупое слово. Я ведь умер. Лежу с клинком в груди. »

– Ты права, Катерина. Ты мой наркотик. Семья мой наркотик. Я всегда был зависим. Всегда. С той самой секунды, как увидел тебя впервые, Моя Катерина. Прости... Я проиграл... Может быть, это потому что ты умерла?

Он обвиняет только себя. Как, будто она могла что-то сделать. Могла не умирать. Сейчас она фактически мертва, как и он. Она не могла поступить иначе. Он не должен знать об этом.

– Я живее всех живых, Элайджа, – она смеется громко и счастливо, а он замирает, не понимая, почему она смеется.

И даже забывает, что перед ним – почти что мираж. Катерина Петрова. Но Катерина из той стороны, на которой они сейчас находятся.

– Прости, меня...

Она не может дышать. Что за глупость на самом деле? Майклсон морщится и пытается отвернуться, но теплая ладонь ложится на щеку, заставив смотреть прямо в глаза. Он знает, как тяжело ей говорить эти слова.

– Я всегда любила тебя, Элайджа. И мне жаль, что здесь я... Но, так нужно...

– Даже на той стороне мы вместе.

Она до сих пор боится сказать это: « Я умерла. Я медленно иссыхаю. » Она смотрит ему в глаза и Элайджа понимает, что она прощается.

– Элайджа, мне пора. Время на исходе. Заклинание Эддисон слабеет.

Всего две с половиной минуты. Им хватило и этого. Он пытается сохранить рассудок. Или продлить свою агонию, после ее ухода. Как посмотреть.

– Прощай... Я буду ждать, моя Катерина. Ждать момента, когда я верну тебя и убью их всех. Всех тех, кто причинит вред Николине и Надя.