Текст книги "Александр Н. Жизнь в волшебном мире (СИ)"

Автор книги: Jero3000

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)

Он почему-то задержал взгляд на Люпине, а тот предпочел повернуться к Саше, Рону и Гермионе. В кармане у профессора обнаружилась плитка шоколада, которую он извлек на свет и теперь разломил на три части.

– Все дело, дорогой мой министр, вот в этой крысе, – Дамблдор взял со стола клетку. – У меня есть все основания предполагать, что эта крыса на самом деле никто иной, как Питер Петтигрю, которого мы с вами до сегодняшнего дня считали безвременно почившим.

– Да вы спятили, Дамблдор, – фыркнул министр. – Петтигрю погиб, от него остался один лишь палец.

– Присмотритесь, у крысы на лапе не хватает пальца, – улыбнулся Дамблдор.

– Но Петтигрю не был анимагом!

– Петтигрю не был зарегистрированным анимагом, министр, – подал голос Люпин. – Однако превращаться в животное он умел и превращался именно в крысу. И поверьте, даже спустя тринадцать лет я узнаю в этой крысе Питера Петтигрю.

– Я прекрасно знаю, зачем вы это задумали, Дамблдор, – министр даже глаза закатил. – А пригласив сюда Люпина, вы только подтвердили мои догадки. Вы спекулируете на одном, давно погибшем члене вашей компании, чтоб спасти другого, живого, который сейчас находится в бегах. Да, Люпин, не смотрите на меня так. Магический мир очень мал, и в нем все друг друга знают. Вы хотите вытащить Блэка из волчьей ямы, это очевидно.

С лица Люпина сбежала всяческая краска. Если он и до этого выглядел не слишком здоровым, то теперь был просто-таки мертвенно бледен. Саша почувствовал, что где-то в словах министра кроется намек, но где – понять было невозможно. Впрочем, Грейнджер, кажется, поняла, потому что смотрела на министра с явным неодобрением.

– Фадж, вы можете сами проверить, правы мы или нет. Вы ведь знаете заклинание, превращающее анимага обратно в человека. Давайте же, наведите палочку на эту крысу.

– Дамблдор, я, – Фадж замялся. – Право слово, это сущая ерунда.

– Ну так тем более, – Дамблдор сделал маленький шаг к министру.

– Если вы пригласили меня только за тем, чтобы играть тут в детские игры, я немедленно же ухожу, – вспылил Фадж.

– Похоже, наш дражайший министр просто-напросто забыл нужное заклинание. Что ж, я вам помогу, Фадж, – Дамблдор сверкнул глазами и наставил палочку на клетку.

Грейнджер даже рот открыла от восхищения, когда директор произнес сложнейшую формулу, и из палочки его выстрелил прямо в крысу огонек заклятия. Фадж тоже открыл рот от изумления, когда крыса вдруг стала увеличиваться в размерах, будто в нее послали Раздувающими чарами. Клетка с треском сломалась, и крыса упала на пол. Саша рванулся было к ней, опасаясь, что она может пуститься наутек, но ей было явно не до этого. Или ему. Спустя несколько минут на полу кабинета директора Хогвартса лежал толстенький человечек, на руке у которого не хватало пальца.

– Это что за фокусы? – взвизгнул Фадж совсем как девица.

– Это Питер Петтигрю, – грустно заключил Люпин, и человечек, услыхав голос Люпина, бросился к нему. Что, впрочем, показалось Саше странным. Он на месте Питера все же попытался бы штурмовать дверь.

– Ремус! Мой дорогой друг! – заговорил человечек, и Саша узнал его голос. Впрочем, если убавить ему года, даже его внешность была Саше знакома. Сомнений не было. Посреди кабинета стоял Питер Петтигрю. Точнее, пытался стоять, постоянно порываясь бухнуться на колени.

– Почему ты инсценировал свою смерть, Питер? – ласково спросил Люпин. – Почему двенадцать лет жил в облике крысы?

– Ты же знаешь Блэка! Он страшен, Ремус! Он готов был меня убить, – захныкал Питер, и Сашу вмиг затошнило.

– Но не убил, – выдохнул пораженный Фадж. – Мы посадили Блэка за убийство, но вас, мистер Петтигрю, он не убивал.

– Вот именно, – рыкнул Саша. – Может он и магглов не убивал, а? Может это он, Питер Петтигрю, посчитал жизни доброго десятка ни в чем не повинных людей достаточной ценой за сохранность своей жизни?

– Мне, – Питер захлебнулся собственным волнением. – Мне надо было спасаться. Блэк грозился разорвать меня.

– И поделом, – в голосе Люпина прорезались рычащие нотки. – За что бы Сириусу разрывать тебя? Это ведь не ты продал Джеймса и Лили Волдеморту? Или все же ты?

Питер кинулся было к двери, но налетел на огорошенного Фаджа и незамедлительно рухнул перед ним на колени.

– Министр, поймите хотя бы вы! Сделайте хоть что-то!

– Да, мистер Фадж, – кивнул Люпин. – Например, заключите его под стражу.

– Отдайте его дементорам, – проворчал Саша, из последних сил боровшийся с мигренью, да такой сильной, что к горлу волнами подступала дурнота.

– Темный Лорд был так силен, – проблеял Петтигрю. – А я всего лишь маленький слабый человек.

– Фадж, давайте прекращать этот балаган, – Дамблдор спокойно смотрел на Петтигрю, корчившегося в ногах у Фаджа. – Забирайте Петтигрю в Азкабан, допрашивайте его всеми известными вам методами, а еще – мой вам дружеский совет – снимите с Блэка обвинения.

Фадж, все еще пребывая в прострации, открыл дверь, за которой ожидали дементоры, и кивнул, будто бы давая команду заходить в кабинет. И тут случилось невероятное. Петтигрю начал сморщиваться, уменьшаться. Дементоры, которые сначала потянули было к нему свои руки, теперь бестолково крутились на месте, чем серьезно рассердили Фаджа.

– Хватайте его! Вот же он! Это Петтигрю! Это он убийца!

Но было уже поздно. Петтигрю снова стал крысой и выскользнул из кабинета.

– Ловите его! Он превратился! Ловите! – орал Фадж. Дементоры бестолково кружили на месте и хватали руками воздух перед собой. Рон свалился в обморок. Феникс под потолком закричал высоким голосом. Сашу оглушил скрип тормозов, раздавшийся в голове, и его беспардонно стошнило прямо на директорский стол.

– Фадж, ради всего святого, – воскликнул Дамблдор. – Уберите отсюда дементоров, здесь же студенты.

– Пошли прочь! Вон! Поймайте эту крысу! – закричал Фадж уже заметно охрипшим голосом, и дементоры покинули кабинет. Люпин вызвался доставить Рона в Больничное Крыло и тоже ушел. Гермиона, которая на удивление тихо и спокойно себя вела, принялась отчищать заклятиями директорский стол, отчего Саша густо покраснел.

– Простите, – буркнул он, и Дамблдор сочувственно похлопал его по плечу.

– Дамблдор, вы позволите воспользоваться школьной совой? – поинтересовался Фадж. – Нужно отправить письмо в «Ежедневный пророк». Будем объявлять Петтигрю в розыск.

– А еще неплохо бы снять с Сириуса обвинения, – улыбнулся Дамблдор.

– Да, конечно, – Фадж кивнул. – Пускай явится в Министерство, и там с него снимут и обвинение, и судимость. Ох, мы разоримся на моральных компенсациях. Это же Блэки, любители золота.

Дамблдор усмехнулся в бороду, а Саша еле сдерживался, чтоб не приняться хохотать от радости.

– А как Петтигрю превратился? Где он взял палочку? – спросила вдруг Гермиона. – Если бы у него палочка при себе, он мог бы на нас напасть!

Все тут же принялись хлопать себя по карманам. Кроме самой Гермионы, которая уже прибралась на столе и теперь взирала на всех вопрошающим взглядом.

– Вот гаденыш! Украл мою палочку! – вздохнул Фадж. – Видимо, вытащил из кармана, когда падал на колени. Дамблдор, я воспользуюсь еще и камином? Супруга расстроится, если я не явлюсь к ужину. Сегодня должна нагрянуть ее дражайшая сестрица, и с моей стороны будет крайне невежливо…

– Разумеется, министр. Но только после того, как вы снимете с постов всех дементоров и отошлете их обратно в Азкабан.

– Но ведь Петтигрю убежал! – возмутился Фадж.

– Такая трусливая, мерзкая тварь как Петтигрю ни за что не вернется в Хогвартс, – проворчал Саша.

– В словах мистера Поттера есть рациональное зерно, – проговорил Дамблдор и подмигнул Саше. – Пройдемте в совятню, заодно снимем охрану вокруг школы, а потом, так и быть, я позволю вам вернуться домой, на ваш милый семейный ужин.

Дамблдор распахнул двери, и Фадж первым вышел из кабинета. Саша с Гермионой проследовали за ним. Сам директор покинул свою обитель последним и плотно затворил двери.

– Я же не спросила министра о гиппогрифе! – сообразила Грейнджер, когда они уже почти дошли до Гриффиндорской башни.

– Ну вот, только зря ходила, – хохотнул Саша. – А я почти доволен.

– Почему «почти»? – удивилась Гермиона. – И вообще, почему ты доволен?

– Милая моя Грейнджер, – Саша остановился и пристально посмотрел на нее. – Если ты не поняла, я все помню. В том числе и младенческие годы. Ну разве не приятно, что моего дорогого крестного оправдают?

– Блэк твой крестный? Ох, мамочки, – выдохнула Грейнджер. – Ну тогда поздравляю. Вот только как Рону об этом сказать?

– Соврем, что проболтался Дамблдор, – пожал плечами Саша и продолжил путь к башне, где его ждала теплая мягкая кровать и уютный треск поленьев в камине.

========== Часть III. Глава 16. Беседы приятные и не очень ==========

«Преступник или жертва?

Новые обстоятельства в деле Сириуса Блэка могут кардинально изменить ситуацию. Как стало известно журналистам «Ежедневного пророка», Сириус Блэк может быть невиновен в массовом убийстве магглов, за которое он был осужден двенадцать лет назад и до недавних пор отбывал заключение в Азкабане. Сенсационное заявление министра магии Корнелиуса Фаджа может придать делу неожиданный оборот. По словам министра, в ходе поисков Блэка открылись новые детали, способные пролить свет на произошедшее. В частности, обнаружен живым и практически невредимым Питер Петтигрю, считавшийся погибшим.

– Я видел его собственными глазами, – признается Корнелиус Фадж. – Все это время Петтигрю был жив и скрывался под личиной крысы. Мы склонны предполагать, что магический взрыв, унесший жизни магглов, был устроен не Блэком, а именно Петтигрю.

Министр также выказывает глубочайшее сожаление в том, что расследование по делу Сириуса Блэка не было проведено должным образом.

– Ох, ну такие были времена, да. Тот-Кого-Нельзя-Называть сгинул, и мы, естественно боялись появления последователей. Вполне вероятно, что мистер Блэк действительно был осужден несправедливо.

Министерство Магии убедительно просит мистера Сириуса Блэка явиться в Отдел Обеспечения Магического Правопорядка для дачи более подробных показаний. Кроме того, до окончания повторного следствия с мистера Блэка будут сняты все обвинения. В случае, если мистера Блэка оправдают, ему будет выплачена моральная компенсация.

Министерство Магии также обращается ко всему магическому сообществу: если вы располагаете сведениями о возможном местонахождении Питера Петтигрю, незамедлительно просим передать информацию в Министерство Магии. Вознаграждение в размере 5 тыс. галеонов гарантируется».

Саша сложил газету и усмехнулся.

– А они, оказывается, способны на здравые шаги, – пробормотал он, надеясь, что никто не услышит. Однако Гермиона явно проблем со слухом не знала.

– Ты о чем? – переспросила она, вперившись в него выжидающим взглядом.

– А вот о чем, – Саша бросил ей газету, и Гермиона пробежала взглядом по статье на передовице.

– Вот и прекрасно, – вынесла она свой вердикт после прочтения статьи.

– Кому прекрасно? – хмуро спросил Рон. С момента разоблачения и побега Петтигрю прошло уже три дня, и все это время Рон пребывал в крайне раздраженном состоянии и постоянно ворчал.

– Да всем прекрасно, Рон, – вздохнула Гермиона. – Ну неужели не понятно: настоящий преступник, скорее всего, Петтигрю, а мистер Блэк был невинно осужден. Чем плохо, если его оправдают и вернут ему доброе имя? Это же справедливо.

– Очень справедливо, – бросил Рон. – Мало того, что крыса мне досталась от брата, так теперь она еще и оказалась убийцей. Если для кого-то это и справедливо, то точно не для меня.

– Как ты можешь так говорить? – вскинулась Грейнджер. – Человек ни за что, ни про что отбыл в Азкабане целых двенадцать лет! Тебе от пяти минут с дементорами уже тошно, а тут – двенадцать лет! Рон, подумай! Неужели для тебя крыса важнее человека?

– Я пойду пройдусь, – Саша поднялся из-за стола, за которым уже намечался скандал, и принялся заворачивать в пергамент куриные ножки. Еще перед завтраком, выглядывая в окно спальни, он заметил черного пса у Гремучей Ивы, и подумал, что неплохо было бы подкормить его. Тем более, собака не скандалила, не ворчала и не несла отборного бреда, коим разразился Рон в ответ на выпады Грейнджер.

Свежесть морозного утра бодрила, и Саша даже почти чувствовал себя счастливым, пробираясь по снегу к иве и щурясь от света утреннего солнца, что отражался от снега и больно резал глаза.

– Эй, иди сюда! – окликнул Саша пса, как только тот появился в зоне видимости. – Смотри, что у меня есть.

Он достал куриную ножку из сумки и махнул ею. Пес со всех лап бросился к Саше, видимо, вольная жизнь таки не предусматривала постоянного питания.

– Держи, – Саша бросил ножку псу, и тот с радостным чавканьем принялся ее есть. Саша же положил на снег сумку, достал из нее ком пергамента, в который был завернут завтрак, и уселся на сумку сам.

– Слышал новости? – спросил у пса Саша, бросая ему вторую ножку. – Тут такое творится, мужик. Петтигрю нашелся, но тут же потерялся. Министр объявил его в розыск, а с Блэка решил снять обвинения.

Пес повернулся к Саше и застыл, выронив из приоткрытой пасти недогрызенную ножку.

– Да ты жуй, жуй, – Саша потрепал пса по шее. – Прикинь, как будет круто, если Сириуса действительно оправдают. У меня будет настоящий крестный. Он же нормальный мужик вроде, ну если только в Азкабане у него крыша окончательно не поехала.

Пес радостно хрустел куриной ножкой и, как показалось Саше, кивал. Впрочем, сам Саша списал это на блики и отсветы, так что продолжил.

– Хоть бы он додумался прийти в Министерство. Если он продолжит скрываться и не даст показания, с него так и не снимут обвинения. Понимаешь, брат, в чем фишка? Министр видел Петтигрю своими глазами, тут уж он хрен отвертится. А, да, эта крыса мелкая еще и палочку упер. У самого министра.

Пес подошел к Саше, старательно обнюхал его, поставил лапы ему на плечи и вздохнул, практически как человек.

– Ну, чего ты, хвостатый? – Саша потрепал пса за ухо. – Нормально все будет. Ты-то откуда взялся? Хогсмидский или бегаешь просто так? Если просто так, прибился бы ты к Хагриду. Условия конечно аховые, но хоть в дом пустят, если сильно тяжко. Ну и при еде всегда.

Пес ткнулся Саше в шею мокрым носом и засопел.

– Ты прекращай это, – Саша похлопал пса по спине. – Ну, давай, прекращай. А насчет Хагрида я серьезно.

Пес убрал лапы с его плеч и уселся на снег, глядя своими огромными черными глазами прямо в глаза Саше.

– Ты чего? – Саша погладил его и вздохнул. Пес лизнул его руку, встал и побежал в сторону леса, и снег за ним взвивался маленькой метелью.

Только когда пес скрылся из виду, Саша понял, что начинает замерзать. Он поднялся на ноги, сжег заклинанием промасленные пергаменты и побрел к замку, искренне надеясь, что Рон с Гермионой уже закончили ругаться на пустом месте.

Но до гостиной Саша так и не дошел. Поднимаясь по лестнице на третий этаж, он столкнулся нос к носу с профессором Люпином, который выглядел уже вполне сносно.

– Добрый день, – Саша вспомнил, что хотел кое о чем спросить. – Как ваше самочувствие?

– Хорошо, Гарри, спасибо, – Люпин слабо улыбнулся. Было в этой улыбке что-то болезненное, что-то нездоровое, но допытываться Саша не стал.

– Профессор, я бы хотел спросить вас о моих родителях.

– С чего ты решил, что я их знал? – тон Люпина был удивленно-веселым, и Саша понял, что, в принципе, догадка его была верна, и теперь нужно только выдать более-менее сносную логическую цепочку.

– С чего решил? Ну, наверное потому, что вы знали мистера Петтигрю. А мистер Петтигрю, насколько я понял, довольно близко общался с Пот… моими родителями. Точно так же, как и Блэк. Следовательно, вы знали Блэка, Петтигрю и – я склонен предполагать – что и родителей.

– Верно, Гарри, знал, – вздохнул Люпин. – Хотя, признаюсь, после твоего рождения мы несколько отдалились.

– Ну, не думаю, что вас бы кто-то в этом упрекнул. Я, должно быть, отнимал у них слишком много времени, – попытался пошутить Саша.

– Дело не в тебе, Гарри, – Люпин удрученно покачал головой, – а во мне. Я, как ты заметил, частенько болею, и, скажем так, опасался, что могу тебя заразить.

«Врет, – звякнул у Саши в голове колокольчик. – Определенно врет. Не болеет он. Тут что-то другое».

– Да, профессор, я понимаю, – кивнул Саша. – И все же, мне не понять одного. Почему отец согласился сделать Петтигрю Хранителем. Почему не вас и не Блэка?

– А почему он должен был сделать Хранителем Блэка? – хитро прищурился Люпин.

– Ну, он же мой крестный, значит – лучший друг отца. Да-да, профессор Дамблдор нечаянно проговорился, – вставил Саша, заметив недоумение Люпина, – и я теперь знаю, что Блэк – мой крестный. Но почему было не сделать его еще и Хранителем до кучи? И в чем вообще суть этого Хранителя? Зачем было городить огород, уж простите.

– Слишком много вопросов, Гарри, – улыбнулся Люпин. – Так на ходу и не ответишь. Как насчет чая?

Саша согласно кивнул и пошел за Люпином в его кабинет, не испытывая ни капли жалости по поводу того, что профессор явно намеревался заняться какими-то своими делами, и что пришлось его от этого бессовестно отвлечь. За те три дня, что прошли с момента побега Питера, Саша прокрутил в голове не один десяток догадок, и все они касались предназначения Хранителя. Он очень хотел разобраться в том, чем может ему грозить побег Петтигрю, а ради этой информации он готов был наплевать на всяческие приличия.

В кабинете Защиты от Темных Искусств все было уставлено клетками и аквариумами, в которых скреблись, рычали, бормотали разные существа. Половина из них была Саше уже знакома по содержательным урокам профессора, вторая же половина – исключительно по книгам. Даже шкаф для боггарта был на месте, и Саша готов был спорить, что приблизься он шкафу, оттуда послышался бы далекий гудок автомобиля, ведь тварь даже через дверцу чувствовала, чего он боится больше всего на свете.

– Итак, Хранитель, – Люпин уселся за свой стол и сложил руки перед собой. На самом столе уже стояло две чашки, от которых шел ароматный дымок. Саша занял свое место и взял чашку в руки, приготовившись выслушать, наконец, ответы на свои вопросы.

– Заклятие Доверия позволяет защитить свой дом от любых врагов. Врагом твоих родителей, Гарри, был Волдеморт и его приспешники, думаю, это понятно, – проговорил Люпин, и Саша кивнул. – Так вот, Заклятие Доверия, наложенное на дом, защищало его от проникновения врагов. Для этого твоим родителям и нужен был Хранитель – человек, который берег бы тайну дома.

– Но ведь дом был расположен…

– Да-да, в этом-то и суть заклятия. Дом был расположен на виду и одновременно защищен ото всех, кто не знал адреса. Назвать местоположение дома и выдать его мог только Хранитель. Не зная адреса, Волдеморт со своими приспешниками могли хоть год кружить вокруг дома, но не увидели бы там ничего, даже загляни они в окно. Это очень сложная магия, Гарри, она лежит где-то между Трансфигурацией и Защитой, и она намного глубже и серьезнее, чем вам преподают в школе.

– И Хранитель может быть только один? – уточнил Саша.

– Да, разумеется. После того, как чары наложены на дом, в него могут войти только его обитатели или же Хранитель.

«Так вот почему Сириус перестал заглядывать к Поттерам», – подумал Саша, а вслух сказал:

– Но почему тогда все подумали, что нас предал Сириус Блэк? Ведь Хранителем был Петтигрю.

– Я беседовал об этом с Дамблдором. Дело в том, что тебя и твоих родителей защищало не только Заклятие Доверия, но и множество других чар, наложенные множеством человек.

– Мы были так важны? – вот тут Саша удивился.

– Да, Гарри, чрезвычайно важны. Точнее, важен был ты. О, не спрашивай почему, – быстро поднял он руки, предваряя вопрос, который уже вертелся у Саши на языке. – Я и сам не знаю, почему. Так сказал Дамблдор, а мы все просто выполняли его поручения.

«С таким же успехом Дамблдор мог бы приказать кидаться головой в навоз, – подумал Саша. – Неужели вы бы пошли и на это, вопреки здравому смыслу. Надо бы прояснить у Дамблдора эту часть вопроса. И, кстати, кто такие эти «Все», я у него тоже спрошу. Мимоходом».

– Ладно, предположим. Но все же, почему вы решили, что предатель – Блэк?

– Потому что это логически верно, Гарри, – Люпин поморщился, очевидно, тема была ему глубоко неприятна. – Ведь я рассуждал точно так же, как и ты: Блэк был самым близким другом Джеймса, он был твоим крестным, и наиболее логично было бы сделать Хранителем именно Блэка. Поэтому когда я узнал о том, что на дом будет наложено заклятие, я тут же подумал, что Хранителем будет Блэк. К сожалению, я был занят немного другими делами, поэтому возможности уточнить этот вопрос у меня не было. Да это было и не нужно, я был нечеловечески убежден, что именно Блэк – Хранитель. А потом грянула новость о предательстве. Я сложил два и два.

Тут Саша даже и поспорить не мог. Все казалось настолько простым и логичным, особенно для легковерных идеалистов, коими, очевидно, были эти таинственные «Все», о которых заикнулся Люпин. И, в принципе, их можно было понять. Предательство обычно приходит оттуда, откуда его меньше всего ждешь.

– Предательство, Гарри, обычно приходит оттуда, откуда меньше всего ждешь, – грустно сказал Люпин, дублируя Сашину последнюю мысль. Саша, в свою очередь, пожал плечами и отхлебнул из чашки чай.

– Так вы рады, что Блэк оказался невиновным? – спросил он, прищурившись. Люпин меланхолично помешивал чай и, казалось, вопроса не слышал. Поэтому когда он заговорил, Саша слегка вздрогнул.

– Рад ли я тому, что один из моих лучших друзей оказался невиновен в убийствах? Думаю, да, Гарри. Я рад, что Сириус непричастен к этому. Но Питер… Признаюсь, меня это страшит.

– Почему же? – Саша сложил локти на стол и отхлебнул еще чая.

– Мы дружили еще со школьной скамьи. Мы были не разлей вода, все четверо. Я, Сириус, Питер и твой отец, Джеймс.

Саша кивнул и сделал крайне заинтересованный вид, хотя, в принципе, он знал это. Что-то помнил, о чем-то догадался, но в общих чертах был в курсе происходившего в те годы.

– Сириус был из чистокровной семьи, знатной и богатой. Джеймс – баловень судьбы, любимый и единственный ребенок своих родителей. Ох, Гарри, какой же неконтролируемой силой они были, ты не представляешь.

– Как близнецы Уизли? – хмыкнул Саша.

– Да, достаточно емкое сравнение. Я же был болезненным и не думал, что меня примут в какую-то компанию. Но они стали со мной дружить.

– Так хорошо же, – Саша слегка вздернул бровь. – Так чего вы опасаетесь?

– Питер, – вздохнул Люпин и опустил глаза. – Петтигрю был всегда самым тихим, незаметным. Я мог бы ожидать такого от Сириуса – решил бы, что Блэковская кровь взяла свое. Я бы еще поверил, что Джеймс на такое пошел – мало ли, внедрение в стан Волдеморта. Но Питер… Питер не был похож на предателя. Никогда.

– То есть, вы не знаете, с какого момента Питер «сливал» вас Волдеморту? – Саша прищурился.

– Да, Гарри, именно. Питер всегда был таким тихим, практически незаметным, что невозможно точно сказать, в какой момент он начал сотрудничать с Волдемортом. И теперь я думаю, что смерти многих наших соратников могут быть и на его совести.

Саша и сам думал об этом. Он вспоминал тот день, когда видел Петтигрю в доме у Лили и Джеймса. Он говорил что-то о погибших людях, МакКиннонах, кажется, и весь дрожал. И теперь, после предположения Люпина, Саша подумал, что дрожать Питер мог и от осознания того, что они погибли именно по его вине. Давящее молчание затянулось. Люпин все так же помешивал чай, не сделав и глотка, а Саша грел руки о чашку. Наконец, чай окончательно остыл, и Саша выпил его одним глотком.

– Простите, профессор, что получился такой разговор, – он даже чувствовал себя виноватым.

– Гарри, я прекрасно все понимаю, – Люпин улыбнулся, вот только улыбка эта получилась какой-то грустной. – Тебе нужно это знать. Ты бы все равно узнал все это, рано или поздно.

– Думаю, вы правы. И я рад, что узнал это от вас, профессор. Еще раз извините.

Оставив Люпина наедине с чашкой и, судя по всему, тяжелыми думами, Саша бочком протиснулся в приоткрытую дверь и покинул кабинет Защиты от Темных Сил.

========== Часть III. Глава 17. Чужие секреты ==========

Начался новый семестр, и все потянулось своим чередом. Вернувшиеся в школу студенты оживленно обсуждали новости о невиновности Сириуса Блэка, о Петтигрю, который внезапно оказался живым, но больше всего радости принесла им весть о том, что оцепление дементоров снято. Сильнее остальных этим фактом был удовлетворен, конечно же, Саша. Он даже оформил подписку на «Ежедневный пророк», чтобы не проворонить тот счастливый момент, когда Сириус явится в Министерство и даст повторные показания. Каждый новый выпуск он разворачивал трясущимися от предвкушения руками, но, пролистав все по диагонали и не найдя там вожделенной статьи, отбрасывал газету прочь и мрачнел. Из всех студентов, кому доводилось наблюдать этот утренний ритуал, истинная природа вещей была понятна только Рону, Гермионе и Джинни, которую Саша сам посвятил в детали событий, произошедших за время ее отъезда из Хогвартса. Глядя на неизменную реакцию друга, Рон лишь опускал глаза – будто бы в том, что Сириус еще не посетил Министерство, могла быть его вина – Гермиона пожимала плечами, а Джинни, всегда занимавшая место рядом с Сашей, гладила его по руке, от чего Рон еще сильнее опускал глаза и крепче сжимал вилку. Так продолжалось около недели или даже полутора, пока в одно утро все не изменилось.

Саша проснулся невероятно бодрым, с четким ощущением того, что мир вокруг него прекрасен и удивителен. Это, несомненно, было прекрасно, но Саша сам удивился такому настроению, еще и с самого утра. Он достаточно быстро собрался и спустился на завтрак. Даже обнаруженная на столе овсянка с кусочками фруктов показалась ему не гадостью – а именно такое мнение о ней он высказывал раз за разом, питая стойкую нелюбовь к этому блюду еще с прошлой своей жизни. Гермиона и Джинни, пришедшие в Большой зал сразу следом за ним, поразились такому непривычному состоянию.

– Все нормально? – на всякий случай переспросила Джинни, усаживаясь за стол рядом с Сашей.

– О, да, лучше не бывает, – безмятежно улыбнулся он.

Гермиона нахмурилась, судя по всему, подозревая, что его опять подменили.

– Ты уверен? – уточнила она, пристально глядя на Сашу, будто пытаясь просверлить его взглядом.

– Совершенно, птичка, – кивнул он, – посмотри, как прекрасен мир вокруг тебя. Неужели это не повод хоть разок улыбнуться, а не сидеть букой?

Гермиона пожала плечами, но все же выдавила из себя жалкое подобие улыбки.

– Вот, так-то лучше, – удовлетворенно кивнул Саша, а Рон уставился на Гермиону так, словно видел ее впервые в жизни.

Над головами раздалось привычное уханье сов, и Саша не глядя поймал спикировавшую на него газету и с воодушевлением развернул ее. Прошло полминуты, прежде чем Большой Зал огласил его торжествующий вскрик.

– Есть, – Саша лихо махнул в воздухе кулаком и разложил газету на столе. Фотография Сириуса Блэка – прилично одетого, гладко выбритого, с аккуратно причесанными волосами – украшала передовицу «Пророка», а поперек фотографии плясали буквы, волшебным образом складывающиеся в слово «Оправдан», стилизованное под печать. Блэк улыбался и махал с волшебной фотографии, и Саша даже махнул ему в ответ, прежде чем успел сообразить, что Сириус его не видит. Бегло прочитав статью, Саша удовлетворенно кивнул, сложил газету и убрал ее в сумку.

– Ты не дал мне дочитать, – возмутилась Гермиона.

– А что там читать, птичка? Министерство признает поспешность выводов, извиняется перед благородным семейством Блэков, призывает общество принять Сириуса как одного из достойнейших людей, прочее в том же духе и – ай!

Вскрик был реакцией на то, что что-то болезненно ущипнуло Сашу за палец. Он повернул голову в поисках источника угрозы, и обнаружил сидящую около него сову, сжимавшую в клюве письмо.

– Наглая птица, – сварливо проговорил Саша и распечатал конверт. В следующий миг он почувствовал, как сердце забилось еще сильнее, а кровь в голове зашумела.

«Дорогой Гарри.

Надеюсь, ты уже читал «Ежедневный пророк» и знаешь, что я невиновен. Вчера я был полностью оправдан, и теперь могу с чистой совестью признаться: я твой крестный, Гарри, и мне очень жаль, что обстоятельства сложились таким образом, и я не смог поучаствовать в твоем воспитании. Это единственное, в чем я раскаиваюсь сильнее, чем в том, что не успел разоблачить Петтигрю раньше, чем он сдал твоих родителей Волдеморту. Я бы очень хотел встретиться с тобой, Гарри. Если ты готов принять крестного с таким тяжелым прошлым, сообщи мне дату вашей следующей вылазки в Хогсмид. Твой крестный, Сириус Блэк».

– Когда следующий поход в Хогсмид? – выдавил Саша, пытаясь сглотнуть комок из радостных воплей, который желал вырваться и разнестись по всему замку и его окрестностям.

– Зачем тебе? – Гермиона прищурилась.

– Просто. Когда следующий поход в Хогсмид? – по слогам переспросил Саша.

– На следующих выходных, а что? – удивительно, но ответил ему Рон. Саша ничего не сказал, лишь достал из сумки пергамент и принялся строчить ответ с невероятной скоростью, разбрызгивая вокруг чернила и протыкая бумагу в тех местах, где стояли точки. Джинни осторожно заглянула за плечо, и Саша даже не стал прикрывать письмо рукой – все равно он планировал все рассказать, поэтому не переживал за то, что кто-то прочитает это раньше времени. Дописав послание – при этом заляпав себя чернилами – он свернул его и прикрепил к лапе совы. Та довольно ухнула и вылетела прочь из зала.

– Сириус спрашивал, когда у нас вылазка в Хогсмид, – пояснил Саша, успокоившись. – Он теперь оправдан и очень хочет со мной встретиться.

Джинни, Рон и Гермиона понимающе кивнули и вернулись к своим тарелкам. Саше же от волнения кусок в горло не лез, но он все же сделал над собой усилие и прикончил свою тарелку овсянки, после чего одним глотком осушил свою чашку с какао и выжидающе уставился на Гермиону.

– У нас сейчас руны. Идешь?

– У Гермионы сейчас прорицания, – проворчал Рон.

– Я, – Грейнджер замялась. – Рон, я не пойду на прорицания. Я не могу. Этот предмет – я хочу сказать, он, конечно, полезен – но я от него отказываюсь. Передашь Трелони, что я больше не буду к ней ходить?

Рон от удивления пронес ложку мимо рта.

– Как это – не будешь? – тупо переспросил он.

– Наверное, ногами, – ехидно ухмыльнулся Саша. – Вот знаешь, Рон, бывает такое, что ты идешь – ногами, естественно – на какую-то встречу или занятие, и это автоматически подразумевает, что в это время ты больше никуда не идешь. Логика понятна?