Текст книги "Александр Н. Жизнь в волшебном мире (СИ)"

Автор книги: Jero3000

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)

Так или иначе, пришлось расползаться по комнатам. Саша, в чьей комнате расположилась Джинни, раскинул матрас на полу и взял себе пару одеял.

– Нет, серьезно, я не усну, – попытался он возразить, но под строгим взглядом Джинни все же улегся.

– Просто полежи с закрытыми глазами, – предложила она.

– Просто полежу, – согласился Саша, закрыл глаза и отрубился.

========== Часть IV. Глава 5. Жажда обладания ==========

Следующее утро Александр встретил с головной болью. Проспав целые сутки, пропустив отбытие Уизли по домам и отлежав спину на твердом полу, он пребывал теперь в крайне мрачном расположении духа. Это не укрылось ни от Кикимера, который заглянул в комнату, чтобы поинтересоваться, будет ли молодой господин завтракать, ни от Вальбурги, которая торопливо закрыла шторы на своем портрете, едва завидев спускавшегося по лестнице Сашу.

– Как там с уборкой? – строго спросил он у Кикимера, усевшись за стол и пододвинув к себе чашку чая.

– Кикимер чистит, – эльф склонился в глубоком поклоне. – Молодой хозяин может посмотреть.

– Посмотрю, не переживай, – почему-то это простое утверждение прозвучало зловеще. Кикимер коротко крякнул и исчез с громким хлопком.

Даже Сириус заметил, что крестник в дурном настроении. Гермиона, которая решила остаться на Гриммо, уже не обращала на это внимания, привыкнув к тому, что у друга случаются иногда подобные перепады настроения.

– Все нормально? – осведомился Сириус, с тревогой глядя на Сашу.

– Голова побаливает, – буркнул тот. – Слишком долго спал.

– Немудрено, после таких-то потрясений.

– Кстати, что слышно по поводу расследования?

– Ничего хорошего, – скривился Сириус. – Артур заходил вчера вечером. Я не стал тебя будить. Как только мы аппарировали, до нашего поля добрались виновники произошедшего.

– Имена? Фамилии?

– Ничего. Все в балахонах Пожирателей Смерти и масках. До конца неясно, то ли это те, кого обвиняли в причастности и потом оправдали, то ли просто какие-то идиоты решили пошутить. В итоге сожгли лагерь, до смерти перепугали магглов-смотрителей и половину волшебников.

– А с Меткой что? – Саша чувствовал, как головная боль постепенно отступает.

– Артур говорит, это самое интересное. На месте, из которого в небо запустили метку, нашли домового эльфа Барти Крауча.

– Это, кстати, жуткая несправедливость, – вставила Гермиона. – Откуда бы эльфу знать это заклинание?

– Она как раз могла знать это заклинание, Гермиона, – Сириус скривился.

– Но откуда? – Грейнджер опешила. – Мистер Крауч, если я не ошибаюсь, был тем, кто ловил Пожирателей.

– А мне кажется, тут дело не в Крауче, – Саша прищурился, глядя на Сириуса. – В той перепалке в лагере ты что-то бросил про его сына и ошибку, и Крауч весь побледнел. Ты на что тогда намекнул?

– Все-таки ты умнейший человек, Гарри, – удовлетворенно кивнул Сириус. – Я очень надеялся, что это хоть кто-то заметит. Дело в том, что сын Крауча был осужден за пособничество Пожирателям Смерти. Именно Барти-младший помогал Лестрейнджам пытать Фрэнка и Алису, именно он довел их до сумасшествия. Я был у них в Мунго весной. Они все так же плохи, хотя прошло уже тринадцать лет.

– Сын мистера Крауча? – удивилась Гермиона.

– Кто такие Фрэнк и Алиса? – Саша наклонил голову.

– Фрэнк и Алиса Долгопупсы, – грустно проговорил Сириус. – Я знаю, их сын учится с вами на факультете. Замечательные были ребята. Но Лестрейнджи и Крауч-младший после того, как Волдеморт исчез, решили, что Долгопупсы имеют к этому отношение. Они явились в дом. Пытали их заклятиями, пока ребята не сошли с ума. Хорошо, что их сын с госпожой Августой были в отъезде.

– Бедный Невилл, – Гермиона, казалось, готова была расплакаться. – Он никогда не говорил о родителях.

– Знаешь, Гермиона, я видел их состояние. Поверь, о таком не говорят. Фрэнк меня вроде узнал, а Алиса вообще посмотрела как на пустое место.

– Ну так что с сыном Крауча? – нетерпеливо постучал Саша ложкой по блюдцу. – Папашка его вытащил?

– Нет, Гарри. Наоборот. Крауч отказался от сына и отдал его дементорам. Барти умер в тюрьме спустя год после заключения. Он был еще очень молод. Едва успел школу закончить.

Гермиона открыла рот от удивления.

– Даже не знаешь, что хуже, – протянул Саша, отхлебывая из своей чашки. – Так что, Крауч решил, что сын научил эльфа запускать эту чертову Метку? Но где эльфиха взяла палочку?

– Говорит, что подобрала с земли. Кто-то из убегавших, видимо, выронил. В общем, Крауч ее выгнал. Думаю, боится, будто кто-то припомнит прошлое и решит, что он сам надоумил сына примкнуть к Пожирателям.

– Кому бы такое в голову пришло? – возмутилась Грейнджер.

– Знаешь, Гермиона, к Пожирателям обычно шли потомки чистокровных семейств. Не сказать, что большинство, но многие. Малфои, Крэббы, Гойлы, Нотты, Лестрейнджи, мой брат. Меня только лишь за принадлежность к чертовому чистокровному семейству отправили в Азкабан. Будь я хотя бы полукровкой, дело бы рассматривали куда детальнее.

– Малфои? Крэббы? Гойлы? – Саша пристально посмотрел на Сириуса. – Почему же их оправдали?

– Они якобы были под Империусом, – отмахнулся Сириус. – Многие чистокровные не рисковали открыто поддерживать Лорда, но были к нему лояльны. Те же Паркинсоны и Буллстроуды.

– Почему я не удивлена? – язвительно спросила Гермиона.

– Чему не удивлена?

– Птичка хочет сказать, что ты перечисляешь весь факультет Слизерин пофамильно, – пояснил Саша.

– Вы же понимаете, что это только между нами? – предупредил Сируис.

– Ага, – торопливо согласился Саша. – Никому не скажем, но будем иметь в виду.

– Ну Рону-то можно? И Джинни.

– Пока, думаю, не стоит, – Саша покачал головой. – Джинни еще мала, а Рон слишком вспыльчив. Он будет разбрасываться этой информацией при первом же удобном случае, а нам это ни к чему.

– Справедливости ради скажу, что не все чистокровные были такими. Те же Поттеры, Долгопупсы и Пруэтты оказывали активное сопротивление режиму Волдеморта. Уизли и МакМилланы были весьма лояльны к движению сопротивления. Гринграссы и Слизнорты держали нейтралитет. Поймите, ребята, это были очень сложные времена, и поэтому люди до сих пор страшатся даже упоминания о них. Знаете ли, это страшно: не знать, друг твой собеседник, или враг, действует он по своей воле, или же уже попал под чье-то влияние.

– Как можно попасть под чье-то влияние? – недоуменно спросил Саша.

– Можно, – дверь распахнулась, пропуская в столовую Люпина. – Например, заклятие Империус. Оно полностью подчиняет волю. Еще могли пытать, принуждая к содействию.

– Профессор Люпин! – радостно воскликнула Гермиона.

– Да какой я профессор, – махнул рукой Люпин. – Просто Ремус. И к чему эти исторические лекции с утра пораньше? Никак из-за происшествия на матче?

– Именно из-за него, – Сириус поднялся и пожал приятелю руку. – Артур вчера забегал. Говорит, под Меткой нашли эльфиху Барти Крауча с волшебной палочкой.

Ремус покачал головой.

– Неспроста это все, ох, неспроста.

– Ты посидишь тут или со мной пойдешь полюбоваться трудами Кикимера? – спросил Саша Гермиону, когда Ремус с Сириусом принялись перебирать события матча и пытаться сопоставить их с событиями тринадцатилетней давности.

– Посижу, послушаю, – покачала головой Гермиона. – Мне интересно.

– Ну и ладно, – Саша пожал плечами и вышел из столовой, направляясь в малую гостиную.

По сравнению с тем, что было, когда Саша только перебрался на Гриммо, малая гостиная изменилась до неузнаваемости. Шторы были отстираны и теперь играли всеми оттенками изумрудного. На каминной полке не было ни пылинки. В шкафу, где раньше пылилась бесформенная груда вещей, теперь были развешены аккуратно отглаженные мантии Сириуса.

– А где все то добро, что тут раньше лежало?

– Мы с моей дорогой госпожой посоветовались, и решили, что лучше упаковать вещи в сундуки и убрать на чердак до лучших времен.

– Да ладно, – фыркнул Саша и продолжил осматривать гостиную. Его внимание необъяснимым образом привлек шкаф со стеклянными дверцами, все полочки которого были уставлены разнообразными колбами и бутылочками. Все, кроме одной. На самой верхней полке было пусто, если не считать пузырька с чем-то черным и тяжелого на вид медальона.

– Кикикмер, зачем это все здесь? – он поморщился, показывая на полки.

– О, это реликвии Блэков, – домовик согнулся, но глаза его блеснули. – Нажитые веками богатства. Некоторые, конечно, запрещены, некоторые очень опасны, а парочка даже смертельны, если молодой господин понимает, о чем я.

– Я понимаю, – Саша кивнул, мысленно прикидывая, насколько целесообразно держать такие «реликвии» на видном месте посреди дома. – Я взгляну.

Кикимер сжался, разрываемый желанием отдернуть Сашину руку от дверцы шкафа и невозможностью запретить что-то молодому господину.

Бутылочки и колбы Саша проигнорировал. Он не обратил внимания на массивное ожерелье, покоившееся на бархатной подушечке, он безразлично скользнул взглядом по лакированному рогу какой-то твари. Нет, его манил медальон. Саша питал к нему необъяснимую, нерациональную тягу.

«Это просто медальон, – сказал он сам себе, смыкая пальцы на цепочке, – как только я посмотрю на него, интерес пропадет. Такое бывает».

Холодный камень украшения лег в руку так, словно никогда не покидал ее. Саша смотрел на то, как играет свет в изумруде, как тонкая полоска искр пробегает по серебряной оправе, как вот-вот ударит хвостом и скрутит свои кольца маленькая змейка, выгравированная на нем.

– Откуда он тут? – грубо спросил Саша. Кикимер шарахнулся от него и рухнул ниц на блестящий паркет.

– Кикимер не понимает Парселтанга. Кикимер не хотел злить молодого господина, – взвыл эльф. Саша глубоко вдохнул, беря себя в руки, и уже чуть мягче повторил вопрос.

– Кикимер, откуда в доме эта вещь?

– Господин меня накажет. Господин будет в гневе, – кряхтел Кикимер. – Но Кикимер не скажет, Кикимер не выдаст тайны молодого хозяина.

– Это Сириуса? – Саша поднял медальон за цепочку, рассматривая его в косых лучах солнца.

– Нет, нет, Кикимер не скажет, Кикимер не может, – эльф принялся колотиться головой об пол.

– Все, довольно, – Саша мотнул головой, пытаясь погасить нараставший внутри гнев, и сжал медальон в кулаке. – Рано или поздно я повторю этот вопрос, и ты должен будешь на него ответить.

Кикимер трясся от страха, но ослушаться не мог. Саша положил медальон на полку, и на него обрушилось чувство ужасной пустоты, как если бы ему отрезали руку или ногу. Хотя нет, пустота была такой, словно ему вырвали из груди сердце. Он закрыл шкаф, прикрыл глаза и потряс головой, приходя в себя.

Открыв глаза, он увидел испуганного Кикимера, глядевшего на него снизу вверх. Саша часто заморгал, глядя на ни в чем не повинного эльфа. «С чего это я на него накинулся? – недоумевал он. – Ну медальон, ну лежит, подумаешь. Сколько тут еще дряни в доме – не сосчитать. Что на меня нашло?»

– Кикимер, – абсолютно спокойно проговорил Саша, глядя на бедолагу. – Все в порядке. Ты хорошо потрудился. Береги медальон. Это приказ. Убери его как можно дальше, закрой где-нибудь и никому не показывай.

Это было похоже на помешательство. Это было чистейшее безумие. Саша, который в жизни не привязывался ни к чему особо, за несколько мгновений ощутил такую жажду обладания, с которой не могло сравниться ничего. Он видел эту вещь впервые, но уже хотел постоянно видеть его, быть в курсе, что с медальоном, где он, не трогал ли его кто-то руками.

«Да ты к девушке своей так не относился, как к этой дрянной побрякушке!» – возопил голос разума.

Но Саша чувствовал, что это не такая простая побрякушка. В ней что-то было, что тянуло его, словно магнитом, и он поклялся разобраться с этим как можно скорее.

– Кикимер, чай, – скомандовал Саша и двинулся в столовую.

Там его уже ждали сбитые с толку Сириус, Люпин и Грейнджер.

– Это я попросил чай, – быстро сказал он, заметив, с каким удивлением они рассматривают чашки, стоящие на столе.

– Ты в следующий раз сначала в столовую заходи, а потом уже чай заказывай, – Сириуса передернуло. – Мы чуть не поседели.

– Гарри, что с тобой? – Гермиона тронула его за плечо. – На тебе лица нет. Что-то случилось?

– Ничего, – Саша коротко мотнул головой. – Ничего, все нормально. Кстати, птичка, завтра за покупками. Список набросала?

– Да, конечно, – Грейнджер закивала.

– Вот и прекрасно, – он откинулся на спинку стула и заложил руки за голову, – потому что мне безумно лень этим заниматься. Сегодня предпоследний день каникул, так что я хочу предаться блаженному бездействию.

В конце концов, все вопросы можно было решить когда-нибудь потом.

========== Часть IV. Глава 6. По дороге в школу ==========

Саша то задремывал, то просыпался под мерный перестук колес поезда. Поутру зарядил дождь, и теперь добрую половину учеников клонило в сон. Они ехали в Хогвартс-Экспрессе уже около часа, и Саша краем уха слышал рассказы Рона о том, как события на финале Чемпионата отразились на работе Министерства. Мистеру Уизли теперь предстояло дневать и ночевать на работе, да еще и с самого утра с ним связался отец Седрика и сообщил, что на какого-то их старого знакомого то ли напали, то ли напугали. Саша особо ничего не понял и предпочел снова задремать. Джинни, по-прежнему безмолвная и слегка напуганная, сидела рядом, обескуражено глядя на Сашу. Гермиона же явно была более спокойна, и вместе с Роном строила какие-то совершенно безумные версии. Невилл, сидевший вместе с ними в купе, не знал, радоваться ему или огорчаться из-за того, что его дражайшая бабуля не захотела ехать на Чемпионат.

– А еще я более чем уверен, что во всем этом замешан отец Малфоя! – выпалил Рон

– Брось, Рон, – протянула Джинни. – У тебя на все события один и тот же подозреваемый. Уже даже не смешно.

– Да уж, – Гермиону передернуло. – Главное, что мы вовремя успели убраться.

– Радуешься, что вовремя унесла ноги, грязнокровка? – дверь купе отъехала в сторону, и в проеме появилась фигура Малфоя собственной персоной. Рон с Невиллом сжали кулаки, Джинни и Гермиона напряглись, Живоглот зашипел в переноске, а Саша лениво приоткрыл один глаз, приготовившись наблюдать за этим цирком.

– Если ты еще раз так назовешь ее, Малфой, – угрожающе начал Рон.

– То что, Уизли? Ты без указки Грейнджер или Поттера даже пальцем шевельнуть не можешь. А Лонгботтом решил побыть самым умным и вообще не поехал?

– Малфой, Малфой, Малфой, – нараспев проговорил Саша, не открывая глаз. – Что-то не помню тебя в толпе бегущих и паникующих. Мне кажется, или ты унес ноги даже раньше нас? Или просидел в кустах все время?

– Пошел ты, – Малфой развернулся на пятках и грохнул дверью так, что стекло в ней жалобно звякнуло.

– Откуда он знает? – донесся из коридора озадаченный голос Крэбба.

– Заткнись, Крэбб, – непривычно резко оборвал его Малфой, и в вагоне снова воцарилась привычная атмосфера веселья. Правда, чуть более тихого веселья, чтобы не мешать задремавшим из-за дождя товарищам.

– Кстати, как думаете, зачем в списке парадные мантии? – спросил Невилл, видимо, желая разрядить обстановку.

– Парадные мантии? – недоуменно переспросила Джинни.

– А что, в твоем списке не было парадной мантии? – удивился Рон. – В моем была, но мама всучила мне какую-то старомодную, которая пахнет, как бабушка, если не как прабабушка.

– Что за несправедливость, – выдохнула Джинни. – Почему мне никогда не выпадает ничего интересного? В прошлом году вам разрешили ходить в Хогсмид, а мне было еще рано. В этом году мне можно в Хогсмид, но вас ждет что-то праздничное, а третьему курсу туда, скорее всего, нельзя. Почему я всегда…

– Успокойся, – пробормотал Саша, не открывая глаз, и положил руку ей на плечо. Джинни как-то странно дернулась, но замолчала. Остаток пути они провели в молчании. Саша дремал, Рон и Невилл, судя по звуку, играли в волшебные шахматы, Гермиона и Джинни шелестели страницами книг. За окном лил дождь.

Платформу просто-таки затопило. Если Саша и раньше особо не рвался к выходу из поезда, то сегодня, похоже, добрая половина вагона решила последовать его примеру. Студенты в нерешительности толклись у дверей, не решаясь выйти прямиком под ливень.

– Первокурсники, шевелитесь! – раздался с платформы зычный голос Хагрида, и ребята, ехавшие в Хогвартс впервые, засуетились.

– Это им по озеру плыть, – вздохнул Невилл. – Даже представить себе это не могу.

Саша зевнул, спрыгнул с подножки поезда и принялся месить грязь вместе с остальными студентами, шагавшими к каретам. Когда они подошли, оставалось всего две или три кареты, поэтому пришлось быстро занимать места, чтобы не ждать под ливнем, пока подъедут следующие.

– Я вымок до нитки, – вздохнул Рон.

– Ты так говоришь, будто мы сухие, – Саша фыркнул. – Представляешь, ливень не только над твоей головой идет. Он по всей стране.

Рон явно намеревался что-то ответить, но передумал и молча уставился в окно.

До школы доехали в полном молчании и так же молча вышли из кареты и дошли до дверей замка. Только Джинни один раз взвизгнула, поскользнувшись на грязи, и Саше пришлось поймать ее под локоть.

– Осторожнее. Держись за меня, – предложил он, и Джинни тут же схватилась за протянутую руку.

В вестибюле был потоп.

– Интересно, что тут произошло? – спросила Гермиона, оглядывая залитый водой каменный пол.

– Ничего особенного, – проговорила МакГонагалл, возникшая так внезапно, что все пятеро аж подпрыгнули от неожиданности. – Пивз бушевал. Идите в Зал.

– И так мокро, а тут еще и Пивз, – ворчал Рон, поднимаясь по лестнице.

– Ну, ты же его знаешь. Постоянно пакостничает, – примирительно проговорила Джинни.

– Ты бы так не говорила, если бы в момент, когда он делал пакость, рядом проходили мы, – вскинулся Рон.

– Спокойнее, – Саша поморщился. – Хватит спорить. Не попали – и хорошо.

Невилл и Гермиона согласно кивнули, и все пятеро вошли в Большой Зал. Саша старался не смотреть на хмурого Рона и думал о том, что ему становится все тяжелее общаться с этим человеком. От мрачных мыслей его отвлек сэр Николас, возникший прямо из стены.

– Ну и погода, – он поморщился. – Сочувствую вам, живым. Хорошо еще, что банкет поздно вечером.

– А что случилось? – Гермиона оторвалась от своей тарелки и посмотрела на сэра Николаса.

– Да что могло случиться, действительно, – Саша закатил глаза. – Это замок, полный магии, и к тому же в нем есть Пивз. Ничего нового не случилось, уверен.

– Да, дело в Пивзе, – сэр Николас кивнул, и его голова опасно качнулась. – Прорвался на кухню и устроил там погром. Эльфов перепугал.

– Бедняжки, – сочувственно покачала головой Джинни. – Ну, закончилось-то все хорошо?

– Раз ужин на столах, значит, хорошо, – отрезал Саша и налил себе еще тыквенного сока.

– Интересно было бы посмотреть на этих эльфов, – протянула Гермиона.

– Да нет в них ничего интересного, – Саша отмахнулся. – Мелкие ушастые паникеры.

– Ты что, – Рон чуть не подавился пудингом. – Эльфы это очень классно. Не каждая семья может позволить себе эльфа, даже одного. У нас вот нет, приходится самим все делать.

– А что должны делать эльфы? – Грейнджер ощутимо напряглась, и Саше показалось, что разговор сворачивает в какое-то неправильное русло.

– Да так, помогать по дому. Мы только по рассказам знаем, – Рон скривился ткнул вилкой бифштекс.

– А давайте сменим тему, – предложил Саша. – Поговорим о чем-то более приятном.

– О чем? – Рон продолжал хмуриться.

Саша осмотрел зал, словно пытался найти тему для разговора, который был бы приятен всем, и взгляд зацепился за преподавательский стол.

– Кстати, Люпин же уволился. Как думаете, кто теперь будет защиту вести? – ухватился он за спасительную соломинку.

– Не знаю, – Гермиона озадаченно посмотрела на преподавательский стол. – Ни одного нового лица я не вижу.

– А может, это невидимка? – предположил Рон.

– Не накручивай, – отмахнулся от него Саша. – Все равно директор после банкета будет говорить речь, вот и узнаем. Уверен, он упомянет об этом.

– Согласна,– поддакнула Джинни.

Наконец, когда все наелись и чуть приободрились, профессор Дамблдор поднялся со своего места. Он всегда привлекал внимание студентов, обходясь без покашливаний и прочих призывов прислушаться.

– Мы рады вновь приветствовать вас в школе, – начал Дамблдор. – Я хочу напомнить, что Запретный лес по-прежнему является территорией, которую студентам посещать нельзя. Равно как и Хогсмид – туда могут ходить только студенты третьего курса и старше, и исключительно при наличии письменного разрешения от родителей или опекуна. Кроме того, я вынужден сообщить, что в этом году межфакультетский чемпионат по квиддичу проводиться не будет.

Это заявление было встречено шквалом гневных выкриков и громким недовольным гулом.

– Это связано с другим, не менее интересным событием, – продолжал Дамблдор, пытаясь перекричать студентов, но его голос тонул в море негодования. Тишина настала только после оглушительного хлопка двери, на который все обернулись, резко замолкнув.

На пороге Большого Зала стоял человек, укутанный в дорожную мантию, с которой потоками стекала дождевая вода. Незнакомец опирался на посох, а лицо его было сокрыто капюшоном. Громыхнул гром, нежданный гость зашагал через весь зал к столу преподавателей, и каждый шаг сопровождался странным клацаньем. Незнакомец скинул капюшон, и вспышка молнии осветила его лицо. По залу прокатился испуганный вздох: лицо было покрыто шрамами, рот выглядел как неаккуратный разрез, но самый большой ужас внушали глаза – один был маленьким и темным, а второй – большим, размером с галеон, и пронзительно-синим. Ученики замерли, наблюдая, как гость жмет руку профессору Дамблдору.

– Позвольте представить, – провозгласил директор, которого, похоже, появление человека в шрамах ни капли не впечатлило, – наш новый преподаватель Защиты от Темных сил, профессор Грюм. Прошу любить и жаловать.

Зал разразился аплодисментами, Фред и Джордж даже затопали и засвистели. Краем глаза Саша заметил, что все как один студенты Слизерина остаются неподвижными. Некоторые из них лишь чуть сильнее стиснули зубы.

– Грюм, представляешь! – Рон, похоже, был в восторге. – Это на него утром напали, помнишь, я говорил! А ему хоть бы хны. Вот, преподавать приехал. Разве что на ужин немного опоздал.

– Ничего, голодным не уйдет, – усмехнулся Саша.

– Он невероятный, – встрял в разговор Фред.

– Самый лучший, – добавил Джордж. – Бывший аврор. Пожирателей арестовывал просто пачками.

– Смотри, как Слизерин напрягся, – Рон кивнул в сторону их факультетского стола. – Многие их родственники обвинялись в пособничестве. Думаю, Грюм тут из-за них. И из-за событий на Чемпионате.

– Рон, ты опять? – Джинни закатила глаза.

– Нет, все сходится, – упорствовал Рон. – На Чемпионате мы видели Малфоев. А после матча вышли люди в масках и начали издеваться над магглами.

– Рон, Грюм здесь затем, чтобы преподавать нам защиту. В Темных силах он разбирается, в Защите от них – тоже. Все остальное – твои домыслы. И отстань от Малфоя, – фыркнул Саша. – Сопля он бледная, а не пожиратель.

Пока Саша с Роном препирались, Грюм уселся на свое место за преподавательским столом, и Гермиона пискнула.

– Что еще? – нервно дернулся Саша.

– Смотри, – она указала на Грюма. Точнее, на его ноги. Одна, обутая в мокрый ботинок, подозрений не вызывала. Но вторая была выточена из дерева, и заканчивалась когтистой лапой.

– Вот, что клацало, когда он шел по залу, – сообразила Джинни и с самым невозмутимым видом воззрилась на остальных.

– Итак, вернемся к тому, что я хотел сказать сначала, – произнес Дамблдор, безмятежно оглядывая зал. – В этом году межфакультетского соревнования по квиддичу не будет, потому что нас ждет другое, не менее захватывающее событие. Наша школа принимает у себя Турнир Трех Волшебников.

– Вы шутите, – выдохнул Фред, и в напряженном молчании, которое повисло в зале с момента появления Грюма, этот возглас был отчетливо слышен.

– О, нет, я вовсе не шучу, – улыбнулся Дамблдор. – Но если вы хотите анекдот, то пожалуйста…

МакГонагалл многозначительно откашлялась.

– Но сейчас не время. Турнир Трех Волшебников! Древнейшее состязание, корни которого теряются в веках, проводится между студентами трех школ: Хогвартса, Шармбатона и Дурмстранга. Раньше турнир проводили каждые пять лет, но потом он был отменен из-за возросшего числа жертв.

– Жертв? – переспросила Гермиона, а Невилл вздрогнул.

– Мы неоднократно пытались возродить эту традицию, но, к сожалению, безуспешно, – продолжал Дамблдор, как ни в чем не бывало. – Надеюсь, эта попытка будет куда более удачной, чем предыдущие. Претенденты от Шармбатона и Дурмстранга прибудут в октябре, а в канун Дня Всех Святых беспристрастный судья выберет тех троих, кто достоин соревноваться, тех, кто будет отстаивать честь школы, тех, кто будет бороться за золотой кубок и персональный приз – тысячу галеонов.

– Я хочу участвовать, – глаза Фреда полыхнули нешуточным азартом. Судя по всему, он был не единственным, кто загорелся подобной идеей. Зал заметно оживился, и Дамблдору пришлось приложить усилия, чтобы вновь добиться тишины.

– Отмечу, что наши Министерства магии и руководство всех трех школ, после долгих совещаний установили разумное возрастное ограничение. Подать заявку на участие смогут только те студенты, которые достигли семнадцатилетия. Я снова повторю, делегации от других школ прибудут к нам в октябре, и наш первоочередный долг – показать радушие и гостеприимство. Я рассчитываю на ваше благоразумие. А теперь – спать! Завтра вам нужно быть бодрыми и отдохнувшими.

Сказав это, директор вернулся на свое место за столом и принялся о чем-то говорить с Грюмом, а студенты, напротив, поднялись со скамей и потянулись к выходу.

– Они не могут так поступить, – Джордж просто-таки бесновался. – Нам семнадцать исполнится в апреле!

– Ничего, – хлопнул его по плечу Фред. – Поверь, братец, мы найдем управу на их беспристрастного судью. Тысяча галеонов, ты только представь.

– Гарри, что думаешь? – Рон дернул Сашу за рукав. – Как было бы круто – поучаствовать!

– Знаешь, Рон, я сыт приключениями по горло, – Саша покачал головой. – И я невероятно, просто безумно, аж до истерики рад, что они установили возрастной ценз. Я лучше запасусь попкорном и посмотрю это с трибун. Можно хоть один год не рисковать своей шеей, а просто постоять в сторонке?

– Разумное решение, Гарри, – одобряюще улыбнулась Гермиона, шедшая слева.

– Учись, Рон, как принимать разумные решения, – подхватила Джинни.

– А я понял, – вдруг встрял Невилл. – Парадные мантии включили в список затем, чтобы мы достойно встретили гостей.

– Я опозорюсь перед тремя странами в тех лохмотьях, – простонал Рон, и все рассмеялись.

За разговором они не заметили, как дошли до башни. Рон остался в гостиной, обсуждая с близнецами и Ли Джорданом предстоящий Турнир и ругая Дамблдора на чем свет стоит, а остальные разбрелись по спальням. После того сна, что Саша увидел на площади Гриммо, кошмары более не возвращались, и потому он с радостью рухнул на кровать, чтобы провалиться в сон за каких-то пять минут

========== Часть IV. Глава 7. Всевидящее око ==========

Утро первого учебного дня выдалось ненастным. На завтрак Саша спустился, засыпая на ходу, и теперь клевал носом, сидя между Гермионой и Джинни. Напротив него Рон изучал расписание и сокрушался на весь Большой Зал. Впрочем, было от чего: всю первую половину дня им светило провести на улице.

– Травология с Хаффлпаффом, а потом Уход. Еще и со Слизерином. Хуже быть просто не может, – Рон возвел глаза к потолку, которые отражал состояние осеннего неба и настроение доброй половины студентов, а потом вновь вернулся к расписанию. – А, нет. Может. Сдвоенные прорицания.

– Бросал бы ты свои гадалки, – Саша протяжно зевнул. – Мозги целее будут.

– Руника и Нумерология, – сообщила Гермиона, заглянув в свое расписание.

– Вот, нормальные предметы. Не то, что твои эти предсказалки, – фыркнул Саша, и Джинни хихикнула.

– Да ладно. Зато считать ничего не надо, – попробовал защитить предмет спора Рон.

– Ага. Вот только я как-то слабо представляю задания и их проверку. Не то что Нумерология. Тут ответ либо правильный, либо нет. Или та же Руника. Ты либо верно перевел текст, либо нет. Никаких предположений и домыслов.

– Кстати, Гарри, – Джинни вдруг дернула его за рукав. – Я тоже выбрала древние руны. Поможешь, если что?

– Да, разумеется, – Саша кивнул и чуть улыбнулся. Джинни неизменно радовала его тем, что, в отличие от Рона, она способна была мыслить, ну или хотя бы прислушиваться к советам окружающих.

– А Нумерологию не взяла? – с жаром поинтересовалась Грейнджер.

– Нет, – Джинни поморщилась. – Побоялась, что не потяну. Взяла маггловедение. Буду просвещать папу.

Все четверо дружно засмеялись.

Основательно промочив ноги, четвертый курс доплыл до теплиц. Профессор Стебль уже ждала их, встречая такой безоблачной улыбкой, что на миг даже стало веселее.

– Доброе утро, дорогие мои, – она радушно повела рукой, указывая на уставленные горшками столы. – Берите защитные перчатки, сегодня мы будем выжимать гной бубонтюберов. Будьте внимательны и осторожны! Неразбавленный гной может натворить немало беды.

Симус Финниган брезгливо поморщился. Остальные тоже встретили объявление без энтузиазма, но спорить никто не решился. Поэтому все покрутили носами, но все же принялись лопать бугорки на бубонтюберах, из которых тут же выплескивалась зеленая жижа с запахом, напоминавшим запах бензина. Профессор Стебль тем временем вещала о том, как полезен гной бубонтюбера, для чего его применяют и как будет счастлива мадам Помфри.

К концу урока Саша был рад выползти из теплицы, провонявшей парами бубонтюберов, на свежий, хоть и излишне влажный воздух. У него как раз начинала кружиться голова, так что прохлада улицы взбодрила и придала сил.

– Чуть не задохнулся, – выдавил он, сглатывая тяжелый ком, вставший в горле. – Как прекрасен свежий воздух.

– Поверь, через час ты его возненавидишь. Целый урок на улице, не забывай, – недовольно проворчал Рон.

– Слушай, ты как бабка старая, – Саша вдруг вспылил. – Все-то тебе не так. В теплице – плохо, на улице – плохо, я даже не знаю, что ты скажешь после предсказаний. Тебе хоть что-то вообще нравится?

– Нравится, – буркнул Рон.

Остаток пути до хижины Хагрида они проделали в молчании. Рон, конечно, что-то бубнил себе под нос, но Саша не мог разобрать, что именно. Впрочем, он уже свыкся и с вечным недовольством Рона, и с подколками слизеринцев, которые подошли на опушку леса буквально сразу же после них. Хагрид стоял у хижины, любовно глядя на корзины, из которых слышалась какая-то возня.

– Фе! – Лаванда Браун подошла к одной из корзин, и тут же отпрыгнула.