Текст книги "Так надо... (СИ)"

Автор книги: Jane_Eyre

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Билл задумался. На работу ему действительно только  через неделю,  дел у него особых нет – кроме фантастического чтива. Но сейчас, когда угроза нищеты осталась в прошлом, читать ее так же интенсивно, как раньше, особого смысла не имело.

Тогда просто сидеть дома? Он так не сможет.

Билл живо вспомнил вчерашний вечер, когда, после звонка Саше, снова погрузился в мысли о Томе. Такого одиночества, как накатило на него вчера, он вообще никогда раньше не испытывал.  Про ночь же вообще было вспоминать страшно…

Да, ему надо поменьше времени проводить наедине с собой…

–Хорошо, – согласился он с предложением Мартина. – Я с тобой поеду.

***

Этот вечер обещал стать для Билла точным повторением предыдущего.

Он вернулся домой, выпил кофе, выкурил сигарету и снова погрузился в свои думы. Мысли о Томе, и так не покидавшие его голову практически ни на минуту, снова закружились хороводом.

Билл уселся на подоконник и уставился в окно. Если так пойдет и дальше, то он свихнется от своей тоски. Ему катастрофически не хватало Тома.

А Том? Интересно, Том о нем вспоминает? До смерти захотелось услышать его голос.

Внезапно Билл, приняв решение,  спрыгнул с подоконника и помчался за телефоном.

Гудки вызова в трубке. Щелчок. И он слышит голос Тома:

–Привет.

–Привет, – выдохнул Билл, выпадая на мгновение из реальности. – Как у тебя дела? Как мама?

–Мама так же – по-прежнему в реанимации, – голос Тома звучал приглушенно.

–Где ты сейчас?

–В больнице, – ответил Том.

–Можно я приеду? – этот вопрос вырвался раньше, чем Билл успел сообразить, что он собирается спрашивать.

–Приезжай, я соскучился, – от слов Тома закружилась голова.

И так как Билл молчал, Том назвал ему адрес больницы и точное месторасположение реанимации.

–Билл, ты все запомнил? – на всякий случай уточнил Том.

–Да,  – пришел в себя Билл. – Я сейчас приеду.

Трясущимися руками он натягивал джинсы, майку, куртку, кеды. Слегка подправил макияж и помчался прочь из квартиры.

***

Билла без проблем пропустили в коридор, где находились реанимационные палаты, – видимо, Том предупредил о нем.

Тома он нашел рядом с палатой его матери – на диванчике. Каулитц выглядел ненамного лучше, чем во время своей болезни, – такой же замученный и осунувшийся.

Как только Том увидел Билла,  он поднялся и сделал несколько шагов ему навстречу. Они обнялись.

–Что говорят врачи? – тихо спросил Билл, растворяясь в своих ощущениях.

–Да ничего хорошего они не говорят, – отвечал Том, зарываясь пальцами ему в волосы. –  Угрозы для жизни нет, но когда  наступит улучшение, они не знают.

–Я расстался с Сашей, – вдруг выдал Билл.

–Я знаю, – не удивился Том. – Она звонила недавно.

–Вроде бы я не разбил ей сердце, – хмыкнул Билл.

–Ей проще голову разбить, чем сердце, – пробормотал Том.

Билл ждал, что Том скажет ему что-нибудь о Кристи, но Том молчал, а Билл спрашивать не стал…

Они так и стояли, прижавшись друг к другу. Мимо время от времени проходил медперсонал, они никого не замечали.

–Добрый вечер, – раздался голос за спиной Билла так неожиданно, что оба парня вздрогнули.

Том разомкнул руки, Биллу пришлось сделать то же самое. Он повернулся к говорившему и столкнулся с  тяжелым взглядом Гюнтера Каулитца – отца Тома. Тот остановился в полутора метрах от них и в упор смотрел сейчас на парней. Ответное приветствие Билла он, казалось, не заметил вообще, потому что господин Каулитц уже переключил внимание на собственного сына:

–Что здесь нового?

–Все так же – никаких изменений, – ответил Том.

–Ясно. Езжай тогда домой – тебе надо готовиться к поездке, а я тут останусь на ночь. Внизу шофер – он отвезет тебя. Вас, – поправил сам себя господин Каулитц, бросая мимолетный взгляд на Билла, от которого тому сделалось не по себе.

–Хорошо, тогда до завтра, – поспешно согласился Том. – Утром увидимся.

В лифте, который вез их на первый этаж, Том сказал:

–Я завтра улетаю в Сидней. По делам.

–Надолго? – Билл снова погрустнел.

–Нет, на два дня всего.

В машине в присутствии шофера они сидели довольно далеко друг от друга и говорили о каких-то пустяках. Билла это раздражало, но он ничего не мог поделать. Он даже поцеловать на прощание Тома не мог, а так хотелось… Но после этого вечера с Томом  дышать ему стало легче…

***

Биржевые курсы, как и предполагал Билл, оказались жуткой скукотищей. Он волевыми усилиями заставлял себя вникать в вопросы процентных ставок, котировок, кассовой торговли и опционов акций.  Они не представлял, каким образом ему все эти знания могут пригодиться в жизни, но Мартин рядом с ним вникал во все с таким интересом, что Биллу было жаль разочаровывать друга отказом от прослушивания всей этой дребедени…

После курсов Мартин затащил Билла в тату-салон. Он решил набить себе на спине имя Чарли Магнуса.

–С ума сошел? – не оценил его порыва Билл.

–Вовсе нет, – возразил Слейтер. – Мы с Чарли ходили на той неделе на свидание. Мы целовались. Чарли – любовь всей моей жизни.

Билл с сочувствием посмотрел на друга.

–А если у тебя потом появится другая любовь всей твоей  жизни? Навряд ли ей понравится вывеска на твоей спине с именем бывшего возлюбленного.

–Другая любовь? – не понял Мартин. – Как такое возможно? Я так люблю Чарли.

–Примерно с такой интонацией Саша говорила, что любит своего енота, – сказал Билл, сам не зная, к чему сейчас вспомнил  Сашу.

Мартина было не переубедить, и он смело удалился с тату-мастером, оставив Билла в компании администратора салона. Администратор подсунул ему каталог татуировок, который Билл  и рассматривал, когда в фойе появился еще один мастер – верзила, на полголовы выше Билла. Он с любезной улыбкой пригласил Трюмпера пройти с ним. Билл помотал головой:

–Но я не собираюсь делать татуировку.

–А что вы тогда тут забыли? – мастер  с любопытством его рассматривал.

–Друга жду. Я с ним пришел.

–Вот и славно, – обрадовался мастер. – Давайте и вам что-нибудь пока наколем. Вон та звезда, – и он кивнул на страницу каталога, лежавшего на коленях Билла. – Вам прекрасно подойдет.

Билл посмотрел на тройную звезду на фотографии. Внезапно ему подумалось, а почему нет?

Он встал, отложив каталог, и пошел за мастером.

–Звезду так звезду, – сказал он. – Вот только где ее наколоть?

–А где вам хочется? – спросил татуировщик.

–Я не хочу,  чтобы она была на видном месте, – задумчиво произнес Билл.

–Тогда давайте сделаем ее внизу живота. Ваш парень будет в восторге.

Билл едва не подавился воздухом. «Ваш парень. Ничего себе. А что? Татуировка в таком месте должна понравиться Тому».

Только эта мысль и поддерживала Билла, пока мастер работал над выбранным им рисунком. Другой веской причины терпеть боль Билл не видел…

Билл все равно освободился раньше Мартина.

«Транспарант во всю спину он там, что ли, накалывает? Почему так долго?»

Собственная татуировка болела, и он  с ужасом думал, каково придется Мартину…

«Надеюсь, что я не прогадал»…

***

…Первую половину дня Билл проводил с Мартином на курсах, после обеда же он снова время коротал за чтением фантастических романов, среди которых крайне редко попадалось что-то действительно стоящее.

Том не звонил ему, и сам Билл не пробовал с ним связываться: из-за разницы во времени  он опасался позвонить не вовремя.

…Том напомнил о себе в пятницу в районе обеда – у Билла как раз закончились биржевые курсы.  Он пригласил вечером Билла к себе в клуб – поговорить. Билл от радости, затопившей все его существо, не заметил, что голос Тома звучал как-то не так…

По дороге домой он успел заехать в магазин и купить всевозможной еды, не забыв про алкоголь. Дома Билл навел порядок, уделив особое внимание спальне, надеясь, что после клуба они с Томом продолжат вечер у него дома. Впрочем, если Томас решит пригласить его к себе домой, Билл не будет в обиде…

Успел Билл попасть и  в салон, где ему красиво уложили волосы и сделали профессиональный макияж.

Парень надел новую светлую футболку, голубые джинсы и белую кожаную куртку. Довольный своим внешним видом, он отправился в клуб «Joy»…

Билл миновал фейс-контроль без малейших проблем. Войдя в зал, где он уже однажды был, Трюмпер огляделся. Тома он не увидел, потому решил снова позвонить ему. Каулитц был в своем кабинете, и Билл понял, что разговор состоится именно там.

«Так даже и лучше – по крайней мере, там тихо», – подумал Билл, сворачивая на лестницу, ведущую к кабинету Тома.

Когда он вошел, Том встал из-за стола и двинулся ему навстречу.

–Ты не представляешь, как я рад, что ты вернулся, – засиял улыбкой Билл.

–Хорошо выглядишь, – сказал Том, разглядывая Билла.

Билл улыбнулся еще ярче. Однако Том почему-то улыбаться ему в ответ не спешил – он выглядел напряженным. Пока Билл прикидывал в уме, в чем дело,  Том заговорил:

–Билл, я должен кое-что сказать тебе.

–Я тоже, – перебил его Билл. – Можно,  я начну?

Том кивнул, а Билл, чуть склонив голову на бок, сказал:

–Я сделал себе татуировку.

Он ожидал, что Том наконец улыбнется, обрадуется, проявит интерес… Но ничего подобного почему-то не последовало.

Очень ровным голосом Том спросил:

–Как же ты решился?

–Я подумал, а почему бы и нет? Надеюсь, ты оценишь, – улыбка сама собой исчезла с его лица.

–Вряд ли, – ответил вдруг Том таким тоном, что сердце у Билла на секунду остановилось. – Билл, я вчера сделал предложение Кристи, и она согласилась стать моей женой. Через три недели свадьба.

Билл смотрел прямо на Тома, но в данную минуту он не видел ничего перед собой.

Слова Тома причинили ему такую острую душевную боль, что он не знал, как ее превозмочь, чтобы начать хотя бы дышать нормально…

А, может, ему послышалось? – мелькнула на секунду спасительная мысль,  но выражение лица Каулитца не оставило ему надежды – он все понял правильно, и Том действительно только что сказал, что  женится.

–Но ты не любишь ее, – через силу прошептал Билл.

–Дело не в этом, – возразил Том, отводя глаза. – Я пообещал матери, что женюсь на Кристи. Это важно для моей семьи.

–А мы? – продолжил ломиться в закрытую дверь Билл.

–Что мы, Билл? – прищурился Том, наконец, посмотрев ему в глаза. – Мои родители никогда не приняли бы подобных отношений.  И что тогда? Скрывать? Долго  скрывать их  у нас все равно не получилось бы. А стать изгоем в собственной семье я  не готов.

Билл чувствовал, как у него внутри все сжимается и леденеет от слов Тома. Лицо его приняло непроницаемое выражение, но способность двигаться и говорить  к нему уже вернулась, и Билл попятился спиной к дверям кабинета.

Прежде чем выйти, Билл сумел сказать:

–Поступай, как знаешь. Нам не надо было встречаться, Том.

***

Билл уже десять минут как ушел, а Том, погруженный в себя, все продолжал стоять посреди кабинета и тупо сверлить дверь взглядом.

 «Мы поговорили. Я все сказал… Сказал, что должен был сказать… Проблема решена, но  тогда почему на душе так мерзко и холодно?.. Что-то не так, – пытался анализировать собственные  чувства Том. – Гадко…Но ведь я все правильно сделал? Послушал голос разума, а не сердца. Почему меня не отпускает?»

Том огляделся по сторонам.

«Чего я стою как истукан?..»

И он кое-как добрался до своего кресла  – ноги почему-то плохо слушались – и почти рухнул в него.  Том чувствовал, что его знобит, хотя окна в помещении были закрыты, а кондиционер он отключил еще час назад.

«Что со мной такое?..»

И снова один и те же мысли  – по кругу…

Из забытья Тома на короткое время вывел телефонный звонок. Ему было все равно, кто о нем вспомнил, – говорить сейчас все равно ни с кем не хотелось, потому Том попросту сбросил звонок – не глядя.

Глаза сами отыскали точку на противоположной стене, и  Каулитц опять уставился в пространство, думая о своем.

Билл…

Сердце сжалось, стоило вспомнить, с каким лицом тот покидал его  кабинет.

Билл, пришедший в клуб, – красивый, улыбающийся, светящийся от радости, – и Билл, уходящий отсюда, – окаменевший и бледный – были двумя разными людьми. И виновником такой перемены в настроении Билла являлся не кто иной, как Том.

«Мы же ничего друг другу не обещали. Хотя… Я сам дал ему надежду, что между нами что-то возможно… Вот только мог ли я тогда знать, что все так завертится… Наверное, надо было ему как-то по-другому все объяснить. Но как?.. Похоже, я сам – собственными руками – сотворил то, чего он так боялся там – в Хоултоне, когда говорил, что  у нас разные жизни, а я еще возражал…»

Руки зашарили по столу в поисках сигарет – жутко захотелось курить.

Сильно затянувшись, Том мысленно вернулся к недавнему разговору с отцом  – как раз накануне своего отъезда в Сидней: разговор этот возымел далекоидущие последствия…

***

Отец пригласил  тогда зайти Тома к себе в кабинет сразу после завтрака.

Гюнтер Каулитц что-то писал, но тут же отложил все бумаги, стоило сыну переступить порог, жестом приглашая сесть в кресло напротив.

–…Том, может, сейчас и не самый подходящий момент для подобного разговора, но я считаю, что откладывать его нельзя, – начал  Каулитц-старший самым серьезным тоном.

Тому не понравилось подобное начало, и он думал было, что сейчас речь пойдет о здоровье его матери, но следующая же реплика отца показала, насколько он ошибся.

–Том, тебе пришло время задуматься о собственной семье.

Брови Тома удивленно поползли вверх:

–Что – прямо сейчас?

Отец кивнул.

–К чему такая спешка? – не мог понять Том.

–А к чему тянуть? – возразил родитель. – Подходящая девушка у тебя есть, нас с твоей матерью все устраивает – Кристи нам как дочь. Ты уже не мальчик – так чего ждать?

Что ж… Аргументы не новые.

–А если я не хочу жениться? – процедил сквозь зубы Том.

–А чего ты хочешь, сын? – отец исподлобья уставился на него.  – Проводить и дальше время с личностями неопределенного пола?

Теперь Тому стала ясна причина этого разговора: отец видел их вчерашние объятия с Биллом и сделал выводы.

–Я так понимаю, что ты имеешь в виду Билла?

Лицо Гюнтера Каулитца скривилось при упоминании этого имени так, словно он ел клюкву без сахара:

–Именно о нем я и говорю. Вы слишком много времени проводите вместе.

Видя, что Том намерен ему возразить, отец не дал ему вставить и словечка:

–Только не надо мне сейчас говорить, что этот Трюмпер, или как его там, друг Саши – потому что, может, он и ее друг, вот только Саши почему-то поблизости уже давно не видно. Впрочем, как и Кристи, – вы все время с ним вдвоем. И меня это очень беспокоит.

–Отец, Билл и мой друг тоже, а вчера он приехал меня поддержать – я сам просил его об этом.

Отец встал со  своего места и заходил по кабинету, потом остановился напротив Тома и с язвительной усмешкой заметил:

–Да, я видел, как он тебя «поддерживал» – вы обнимались на виду у всего персонала: вам и дела не было, что вокруг полно людей.

–Мы друзья, – упрямо повторил Том, глядя перед собой.

–Да?  – театрально воскликнул его  отец. – Этот Билл – человек не нашего круга, что у вас может быть общего?

–Это не важно. Мне хорошо с ним.

–Я заметил, – холодно ответил отец, вновь занимая место за своим огромным рабочим столом.  – Том, тебе надо думать о собственной семье, о детях – мы с твоей матерью ждем – не дождемся, когда ты подаришь нам внуков, а ты…

Том неосознанно вцепился в ручки кресла, на котором сидел.

–Сын, не надо повторять ошибок юности – ни к чему хорошему это не приведет, – отец снизошел до уговоров. – Ты прекрасно знаешь, что ты теперь наш единственный наследник – тебе отойдет весь бизнес. Ты продолжатель рода – тебе об этом следует думать, а не о каком-то размалеванном ди-джее.

Том вздохнул, в глубине души понимая, что отец, конечно, отчасти  прав, но Билл…

–Я не люблю Кристи, – негромко сказал он.

Вот только это признание его отца ни капли не смутило:

–Ничего, Том, главное в браке – это уважение, – бодро начал убеждать он. – Кристи  принесет в нашу семью связи и деньги, а это много значит, поверь мне. Ваш брак хорошо отразится и на нашем бизнесе, и репутации нашей семьи в целом. А любовь…  Браки по любви долго не длятся.

И, пытаясь пересилить сомнения сына, Гюнтер продолжил вести атаку:

–Твоей матери нужны положительные эмоции. Представь, как она обрадуется известию о предстоящей свадьбе! Ей наверняка сразу станет лучше, у нее появится стимул быстрее встать на ноги.

Но его сын упорно хранил молчание.

–Томас, выкини из головы  этого Трюмпера, – уговоры закончились, и  Каулитц-старший заговорил  с нажимом. – Я очень надеюсь, что вы с ним не зашли слишком далеко, потому что ни я, ни твоя мать никогда не примем подобных отношений…

…Пока Том был в Сиднее, все, сказанное отцом, не шло  у него из головы.

Постоянно прокручивая в голове  их разговор, Том приходил к выводу, что отец во многом прав, но вот как ему теперь быть с Биллом?

Билл нравился ему, очень нравился. Его тянуло к Биллу. Тот, находясь рядом, дарил Тому тепло  и душевное спокойствие, которого Каулитц  лишился после гибели старшего брата с семьей.

Том нисколько  не жалел о том, что произошло между ними в Хоултоне, – он сам хотел этого и был искренне рад, что Билл разделил его желание. Вот только находясь вдалеке от всех, выпав из реальности, Том перестал считаться с тем, что у его родителей совершенно иные виды на его  будущее…

 «И что мне делать? Расстаться с Биллом, пока все  еще можно отыграть назад? Или уже нельзя?..  Мы нравимся друг другу, только этого недостаточно, чтобы мы могли быть вместе…»

…Том снова вспомнил слова, которыми отец сказал ему перед отъездом в аэропорт:

–Сын, надеюсь, ты понимаешь, что пока Виктор был с нами, я не вмешивался в твою жизнь и ты жил, как тебе хотелось. Но Виктора больше нет… На первом месте для тебя теперь должны  стоять интересы семьи…

Последняя фраза Гюнтера Каулитца решила все...

Раз родители возлагают на него такие надежды, что ж, он откажется от Билла, от их отношений, он женится на Кристи Ферзен, и они заживут… Счастливо?.. Это уж как получится…

***

…По возвращении в Нью-Йорк Том позвонил Кристи и договорился встретиться с ней после работы.

Девушка предпочла не вдаваться в причины того, что Том отнюдь не лучится счастьем, делая ей предложение. Она списала его отстраненность на волнение перед таким судьбоносным шагом, как женитьба, – сама же она имела все поводы для радости, получив то, чего так долго ждала...

А все мысли Тома, между тем, были заняты предстоящим разговором с Биллом…

Даже сообщая матери о предстоящей свадьбе, он думал только об этом.

Он почувствовал подобие облегчения, увидев, как мама  обрадовалась известию о его грядущем браке, как воодушевилась и принялась строить планы. Но облегчение это улетучилось, стоило ему выйти из палаты интенсивной терапии, куда перевели его мать за время его отсутствия в Нью-Йорке…

«Дай Бог, чтобы это помогло ей поправиться, – думал Том, спускаясь на лифте на первый этаж больницы. – Вот только как мне вести разговор с Биллом? Как объяснить, что я всегда относился к нему серьезно, – просто  я не могу продолжать? А если он не захочет понять и  устроит скандал?..»

…Том так и не придумал, в какой форме преподнести Биллу известие об их расставании, при этом  максимально смягчив удар,  потому его слова и прозвучали так незаслуженно сухо и жестко.

…Вопреки его опасениям, Билл не упал  в обморок, не закатил истерику и не набросился на Тома с обвинениями. Но его тихое «А мы?» выбило и без того шаткую почву у Тома из-под ног, и он понес ерунду про то, что стать изгоем он не готов…

 «А что, если я сделал ошибку? – не мог никак успокоиться Каулитц. – Нет, мне надо перестать об этом думать, иначе я начну жалеть его, себя… Начну жалеть о нас…»

***

..Билл неверной походкой шел к выходу  из клуба «Joy». Народ все прибывал, а он двигался против течения толпы, потому его толкали, задевали, но он ничего вокруг не замечал. В голове  было пусто, но ощущение, что случилось нечто ужасное и непоправимое, наполнило его душу до краев…

Выбравшись на воздух, Билл огляделся.

 «Куда мне сейчас идти?»  – подумал он. При мысли о возвращении в свою пустую квартиру парень почувствовал ужас – только не туда. Только не домой…

Билл стоял посреди тротуара и смотрел по сторонам, пытаясь решить, куда ему податься.

Вдруг в кармане куртки завибрировал телефон, и  Трюмпер автоматически принял звонок.

Звонил его программный директор – Билл понял это, когда все же смог сосредоточиться на том, что хочет от него начальник. Собственно говоря, директор предлагал ему выйти на работу, причем немедленно.

–Кокс неожиданно заболел – не знаю уж, где он умудрился. У него краснуха – он  в больнице.

–И у него краснуха? – неожиданно для самого себя истерично хохотнул Билл.

Видимо, директор не оценил  его юмора, потому как недоуменно спросил:

–А у кого еще? – а потом снова вернулся к тому, на чем остановился:

–Короче, его эфир вести некому. Ты можешь сейчас приехать?

Так как Билл молчал, тот продолжил:

–Трюмпер, это ведь шанс для тебя, ты подумай хорошенько. У Кокса лучшее время на радио. И Линда сегодня работает.

«А ведь это и правда шанс. Шанс, что  я не наделаю сейчас каких-нибудь  глупостей.  По крайней мере, я буду не один… Хотя как я буду вести эфир,  я не знаю…».

–Хорошо, я сейчас приеду, – согласился Билл.

–Вот и молодец, Трюмпер, ты только не опаздывай. В девять начало.

Билл поймал такси, и уже через двадцать минут входил в здание своей компании…

***

…Программный директор придирчиво осмотрел его внешний вид: прическу, макияж и одежду и, как ни удивительно, остался всем весьма доволен, объясняя свой повышенный интерес к внешности Билла тем, что параллельно с радиоэфиром будет вестись его интернет-трансляция. Биллу было все равно до такой степени, сколько человек будет его видеть, что он сам удивился. Он вообще, оказавшись в рабочей обстановке,  выглядел почему-то на удивление спокойным. Его боль никуда не ушла, она просто до поры до времени затаилась  в глубине его сердца, чтобы потом – когда он останется один – напомнить о себе, снова заполнив его существо до краев. Но пока это ему не грозит – он на работе…

Сегодня Биллу предстояло вести эфир не из своей студии, но  большая – новая для него  – студия  неожиданно пришлась ему по душе. Линда приветливо махнула ему рукой, и он кивнул с улыбкой ей в ответ.

И понеслось…

Билл был на подъеме весь эфир: он говорил как заведенный, постоянно шутил, улыбка, казалось, приросла к его лицу, он пританцовывал в своем кресле, пока играла музыка, заражая своим весельем всех вокруг: референтов, звукорежиссера, дикторов. Даже программный директор – человек вечно всем недовольный – попытался изобразить улыбку, не узнавая своего ведущего…

Средняя часть его эфира была отдана под большое интервью с очень известным американским писателем Кормаком Маккарти, автором нашумевшего в прошлом году романа «Дорога», за который он получил Пулитцеровскую премию.

Билл был крайне удивлен появлением подобного человека в эфире развлекательной радиостанции. Но, видимо, их дирекция озаботилась повышением интеллектуального уровня своих слушателей, этим и объяснялось приглашение писателя подобного ранга.

Билл, к счастью, роман этот читал, потому разговор у них с Маккарти получился живой и интересный.

Трюмпер был очень внимателен к собеседнику,  задавал такие корректные вопросы и делал настолько остроумные замечания, что писатель остался совершенно очарованный им.

…Когда эфир закончился, Билл снял наушники, выключил веб-камеры и закрыл лицо руками. Линда, поразившись перемене в его настроении, решила уточнить, все ли с ним  хорошо.

–Да, Линда, все хорошо – я просто устал, – успокоил ее Билл, убирая руки от лица и вставая.

Он чувствовал, что силы его на пределе, и все, чего он хотел  в данную минуту, это оказаться у себя дома и никого не видеть и не слышать.

Уже в коридоре его оставил программный директор и подозрительно спросил:

–Что  с тобой сегодня случилось, Трюмпер?

Билл непонимающе на него уставился.

–Спиртным от тебя вроде не пахнет, зрачки не расширены, но такое ощущение, что ты сегодня весь эфир провел под кайфом, – въедливо объяснил начальник.

–Я ничего не принимал, – равнодушно ответил Билл на эту тираду.

–Надеюсь. Только непонятно, что ты до сих пор делаешь в ночных ди-джеях с таким-то талантом?

Билл ничего не ответил, махнув только на прощание рукой.

–Трюмпер, постой, – программный директор рванул за ним. – Я велел отвезти тебя домой…

...Оказавшись в своей квартире, Билл с горем пополам принял душ и уже едва ли не ползком добрался до спальни…

***

…На следующий день программный директор, разбудив Билла в полдень своим звонком, сказал, что его вчерашний эфир был супер, рейтинг оказался выше, чем у Кокса,  веб-трансляцию посмотрело рекордное количество народа – спонсоры очень довольны, Маккарти отозвался о нем необыкновенно  тепло, отрывок из этого интервью уже перепечатала «Нью-Йорк Пост», фото Трюмпера поместили на баннер сайта радиостанции, и вообще – в понедельник девятичасовой эфир  – снова его.

Билл промычал  что-то утвердительное и отключился: остаток субботы и почти все воскресенье он провалялся в кровати, вставая иногда,  чтобы выпить кофе, покурить и дойти до туалета. В один из таких подъемов он передвинул свою кровать к большому окну и теперь мог спокойно созерцать облака и стены домов напротив  – думать ни о чем он не мог…

…В понедельник за ним заехал Мартин и едва ли не насильно увез на биржевые курсы.

–Нет, Билл, ты не можешь оставить меня один на один со всеми этими векселями и индексами... Мы пройдем через это вместе.

Билл на занятиях чуть не умер от тоски: он слушал лекторов и даже что-то записывал, вот только голова его была занята совсем другим.

Сейчас вокруг снова были люди, и Билл до какой-то степени чувствовал себя в безопасности, потому  он мог позволить себе мысленно вернуться к  Тому и своих несчастным  с ним отношениях, при этом зная, что люди вокруг не дадут ему возможности выражать свою боль вслух и он не сможет при них проронить ни слезинки.

«Почему Том со мной так поступил? Почему говорил так сухо? Почему ничего не объяснил?»  – и  так по кругу…

Когда они вышли с курсов, Мартин начал допытываться, что с Биллом происходит.

Трюмпер начал было отнекиваться, а потом вдруг ляпнул, что они с Сашей расстались.

–Ты из-за этого так переживаешь? – поразился Слейтер. – Да ты и влюблен  в нее, кажется, не был…

Билл решил его не разубеждать, потому что, в любом случае, правду Мартину сказать он не мог. Да и никому не мог, если уж говорить совсем честно…

…До работы еще было больше шести часов, и Билл, пользуясь тем, что погода хорошая, решил дойти до Центрального парка. Он какое-то время бродил по аллеям,  глядя себе под ноги и стараясь отрешиться от своих личных проблем, потом, устав,  сел на лавочку и прикрыл ладонью глаза. Вокруг никого не было, потому не было больше поводов притворяться. Эмоции вырвались из-под контроля, и слезы тихо покатились по щекам.

«Вот он скоро женится, а я… Как я буду жить – без него…»

Вдруг Билл, вздрогнув, почувствовав, как левой  руки  коснулось что-то мягкое и мокрое.

Резко открыв глаза, он уставился на карликового пуделя персикового окраса, который сидел возле скамейки и дружелюбно смотрел на него. Билл улыбнулся сквозь слезы и погладил собаку. Пес, еще раз лизнув ему кисть, побежал прочь. Судя по тому, что собака явно знала, куда ей бежать, такие прогулки в одиночестве для нее не были в новинку.

Биллу неожиданно стало легче… Вздохнув, он вытер слезы и поднялся с лавки. Вдруг его посетило новое желание, и он побежал, благо  надетые сегодня кеды вполне позволяли это сделать…

Сколько Билл смог пробежать, он точно не знал.

Когда Трюмпер вернулся домой, он чувствовал себя очень усталым, но тоска его сделалась  глуше…

С тех пор у Билла установился новый режим дня: утром он посещал на пару с Мартином курсы, в обед  бегал  в Центральном парке, а вечером вел эфир  Джонни Кокса, который продолжал лечиться от детской инфекции… Фантастику Билл тоже старался не забрасывать – главное, быть все время чем-то занятым – чтобы не думать…

Куча дел, а также дружеское участие Мартина, который проникся печалью товарища, давали надежду, что Билл сможет как-то пережить разрыв с Томом и не свихнуться при этом от тоски… На работе его неожиданный  успех нашел свое выражение  в том, что программный директор перестал называть Билла по фамилии, неожиданно обнаружив, что  у него есть еще и имя, референты обращались теперь к нему не иначе, как мистер Трюмпер, ему уже никто не приказывал что-то сделать – его теперь лишь вежливо просили, а служебная машина оказалась в его полном распоряжении на протяжении всего дня. Естественно, что зарплата Билла тоже увеличилась, причем довольно существенно…

Саша время от времени мелькала у него на горизонте, не давая забыть о себе.

Однажды, позвонив, она  огорошила своего бывшего кавалера вопросом, идет ли он  на свадьбу Тома и Кристи.

Вопрос этот выбил из легких Билла на какое-то время весь воздух.

Сашу не устроило его короткое судорожное «нет», потому как она начала допытываться о причинах.

–Мы поссорились, – выдавил из себя объяснение Билл.

–Что вы не поделили? – спросила неугомонная Саша.

–Не сошлись во взглядах на жизнь, – мрачно изрек Билл, надеясь, что на этом поток вопросов иссякнет…

–Жаль, – вздохнула Саша. – А то пошли бы вместе…

–Нет уж, спасибо, – закрыл тему Трюмпер…

Однако, чем  меньше времени оставалось до свадьбы Тома, тем тяжелее становилось на душе у Билла…

***

Тому, впрочем, тоже было не до веселья…

Если еще в самом начале своей помолвки он проявлял хоть какой-то интерес к предстоящему событию, то теперь, чем ближе становился знаменательный день, тем больше Том отлынивал от подготовки к нему.

Они с Кристи сразу решили, что будут жить после свадьбы у нее в квартире. Кристи по сему поводу надумала сделать там ремонт. На встрече с дизайнером Том присутствовал, но во всех остальных вопросах, связанных с ремонтом,  проявил удивительное равнодушие.

Кристи решила воздержаться от выражения своего неудовольствия, потому что – что-то подсказывало ей – толку от этого не будет.

Она уже пробовала возмутиться отказом Тома спать с ней до свадьбы, на что тот вполне резонно ответил, что вот будет свадьба, тогда и все остальное тоже будет…

Кристи пыталась что-то рассказывать ему про свое подвенечное платье – Том спокойно кивал, она спрашивала его, в чем он сам будет одет на свадьбе, – в ответ слышала неизменное, что смокинг есть, а больше Тому ничего не надо…

Что-то в их отношениях было не то, и это становилось понятно уже не одной только Кристи.

На репетиции свадьбы Том имел такой отрешенный вид, что священник посчитал своим долгом спросить у его родителей, а не является ли этот брак вынужденным…