Текст книги "Так надо... (СИ)"

Автор книги: Jane_Eyre

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Так надо…

Автор: Jane_Eyre

Предупреждения: ангст. Историю про летучих мышей я придумала не сама, а вычитала в романе Дж. Ирвинга «Покуда я тебя не обрету».

Жанр: слэш, романс.

 Саммари: о Любви, ради которой ты готов преодолеть ВСЁ.

Дисклеймер: коммерческой выгоды не извлекаю.

Ночной эфир шел своим чередом.

С полуночи до часу  Билл крутил в эфире спокойную музыку, как нельзя более подходящую к этому времени суток, перемежая ее короткими замечаниями и чтением прогноза погоды. Потом в расписании стоял час общения  со слушателями по телефону, а с двух до трех часов ночи он должен был ставить музыку по заявкам неспящих жителей Нью-Йорка...

Строго в соответствии с планом прошла только лишь половина эфира Билла…

И первая часть общения со слушателями в прямом эфире тоже прошла тихо – мирно – без эксцессов. Люди звонили, делились своими новостями и какими-то маленькими радостями, произошедшими в их жизни за прошедший день…

…А потом началось...

Первым «звоночком» стали откровения молодой женщины, которая бодро представилась Сарой, а потом  вдруг резко сменила тон и начала жаловаться на то, что  у нее нет больше домашних животных.

Билл посмотрел на своего звукорежиссера Линду, жестом показывая, что  бывшую хозяйку домашних животных пока следует оставить в эфире – интересно, что она скажет еще…

Она и сказала…

На вопрос Билла, что приключилось с ее питомцами, ему в ответ потоком полились слова, из которых следовало, что еще совсем недавно  у Сары  жил кот и белые мыши в клетке...

Билл слегка напрягся.

Потом кот каким-то неведомым образом сумел вскрыть клетку с мышами...

Билл пожалел, что оставил Сару в эфире.  Потому что к этому моменту выяснилось, что кот съел всех мышей.

И было бы полбеды, если дело этим бы и кончилось.

Билл снова пересекся взглядом со  своим звукооператором. Линда смотрела на него так же напряженно.

Сара тем временем продолжила свой рассказ. Выяснилось, что кот в процессе поедания мышей подавился костью и умер.

Билл скрестил руки, и Сара исчезла из прямого эфира.

 «С большим, надо сказать, опозданием», – мрачно подумал Билл.

Но Сара оказалась не последней желающей пожаловаться на судьбу и прочие неприятности этой жизни…

Следом позвонил парень, представившийся Джеком, который посетовал на то, что у его близкого друга выявили СПИД, и теперь, можно сказать, вся их жизнь летит под откос…

«Да что сегодня за эфир такой?!» – мысленно сокрушался Билла, глядя на часы.

Ему оставалось пять минут до конца этого «общения». Дальше пойдут музыкальные заявки, и можно будет спокойно выдохнуть…

А потом  раздался тот звонок…

Билл, десятью минутами позже очень сильно жалел, что звонки на их радиостанции не прослушиваются предварительно. Но такова была политика местного начальства, и Билл ничего не оставалось, как подчиняться общим правилам…

И в этот раз опять звонил парень.

Уже с первых его слов  становилось ясно, что с ним все далеко не в порядке. Он и говорил каким-то судорожным голосом, словно силы вот-вот покинут его, и  Билл бы нисколько этому не удивился, потому как парень сказал следующее:

–Вот вам сегодня тут звонят люди и рассказывают про свои беды…. Так я вам скажу, что это еще не беды… Это не горе… Не  настоящее горе… Это все ерунда какая-то… Даже СПИД. Тот человек наверняка сам был во всем виноват.

Билл уставился на микрофон, висящий перед ним – на Линду он уже боялся смотреть…

–Эти люди ничего не знают про настоящее горе, – продолжил звонивший. – И вы сам ничего не знаете…

Последнее замечание явно относилось к Биллу, и Билл попытался возразить, впрочем, безуспешно.

–Это все можно как-то пережить. А вот когда ты видишь, как хоронят трехлетнюю девочку…

Парень судорожно дышал и резко выдохнул…

–Что с ней случилось? – спросил Билл.

–Авиакатастрофа, – и парень вдруг всхлипнул.

Билл подумал, что, наверное, это не тот разговор, который сейчас следует вести в эфире... Однако дальше этой мысли дело у него не пошло…

–Там и взрослые погибли: ее родители и пилот. Но девочка…

–Как ее звали?

Билл все-таки взглянул на Линду. Та смотрела на  него широко открытыми глазами и не шевелилась…

–Кэти, – выдохнул звонивший… – Ладно, простите, что позвонил вам. Просто не удержался… Вот это реально горе. С этим невозможно жить…

–А вы не могли бы представиться? – Билл попытался заполнить паузу вопросом, который следовало задавать в начале разговора…

–Том. Хотя это неважно…

Билл набрал побольше воздуха в легкие. Он прекрасно осознавал в данный момент, что он делает. Он понимал, что начальство его за самодеятельность, подобную этой, по голове не погладит и премию не даст, однако остановиться все равно  не мог. Что-то зацепило его в словах неведомого ему Тома. Этим что-то, как он понял чуть позже, была боль в его словах, в его голосе, настолько сильная, что ощущалась физически. Он не мог дать уйти этому Тому просто так.

Секунду подумав, он сказал простые слова:

–Мне очень жаль, Том, что все так получилось. Но на все воля Божья и такова, значит, судьба Кэти...

Том никак не отреагировал на эти слова, просто отключившись. Линда поставила в эфир какую-то мелодию, а Билл снял наушники и спрятал лицо в ладонях.

–Господи, что происходит сегодня? – простонал он, опуская руки на пульт.

–Думаешь, нам это сойдет с рук? – без особой надежды в голосе спросила Линда.

–Навряд ли, – отозвался Билл. – Но я не мог его отключить. Не мог… но, может, никто из начальства не слышал?...

…В отличие от часа общения час музыки по заявкам на радиостанции WNYC AM  прошел как по маслу. Уже ко второму звонку слушателя Билл сумел взять себя в руки… На веселость у него сил уже не хватало, однако он был вполне дружелюбен, и слушателей это устраивало…

–С вами был Билл Трюмпер. Желаю вам удачи. До среды, – с этими словами Билл вышел из эфира и откинулся на спинку кресла.

С Линдой они вместе вышли из здания, на одном этаже которой размещалась их радиостанция и, попрощавшись, разошлись по своим машинам.

***

Билл уселся в свой «Понтиак Вайб», опустил стекло и закурил…

…Сегодня был просто ужасный эфир. Такого с ним за все полтора  года, что он работал ди-джеем на радио, не случалось. Ни разу… Ему везло на звонки слушателей на прежней его радиостанции, везло и здесь – на новой  – WNYC AM… До сегодняшней ночи…

Слова Тома, которого он в жизни не видел и никогда не увидит, никак не шли у него из головы.– До сих пор эхом отзывалось в мозгу: «Вы не знаете, что такое горе…»

…Все дело заключалось в том, что Билл знал. И знал хорошо.

Полтора года тому назад – в ночь на первое января две тысячи седьмого года – умер его отец – Герхард Трюмпер. Умер внезапно, и его смерть изменила Билла. Изменила его сущность, изменила и его отношение к жизни. От прежнего Билла осталась лишь внешняя оболочка, а вот его внутренний мир полностью  перестроился. Да, его поразил сам факт смерти отца – от рака легких. Болезнь сожгла Герхарда за три месяца. Откуда мог взяться рак легких у человека, который никогда не курил и регулярно занимался спортом, врачи так и не объяснили им с матерью. Лишь сказали, что в легких уже были метастазы, которые, несмотря на проведенную химиотерапию, распространились по организму с угрожающей быстротой. А ведь Билл до последнего отказывался верить в то, что его отец умирает…

Похороны он помнил очень четко, но помнил их довольно странно – как бы со стороны. Он и себя видел рядом с гробом – и в церкви, и на кладбище, –  словно со стороны… Слез не было – ни до, ни после похорон.

И потом Билл тоже не плакал: ни при матери, ни наедине с самим собой… Вот только он совсем перестал смеяться и расстроить его всерьез тоже ничто уже, казалось, не может… Он во многом спасался работой, и по этой причине, очень не любил выходные и отпуск – тогда он снова начинал вспоминать…

Маму он навещал регулярно и даже предложил вернуться в их с отцом квартиру, однако мама отказалась, говоря, что она справится, а Билл должен жить независимо – своей жизнью – ведь он так к этому стремился…

…Билл действительно стремился к независимости и  в чем-то даже преуспел. Однако он не мог сказать, что все  в его жизни идет как надо…

Он получил филологическое образование, мечтал стать журналистом  и писать для журналов, однако после смерти отца его планы претерпели изменение…

Он был вынужден пойти работать за полгода до окончания университета – деньги были нужны и ему самому, и матери – хоть сколько-нибудь значимого наследства его отец им не оставил...

Работа нашлась сама собой – Билл стал радио ди-джеем благодаря случайности. Он увидел объявление о наборе ведущих на радио «Round», неожиданно для самого себя решил откликнуться на него и, что не менее неожиданно, кастинг этот он прошел. В той радиостанции н проработал год, а потом перешел на WNYC AM …

Мать его так и продолжала работать преподавателем в консерватории, и Билл взял на себя обязанность оплачивать половину ее счетов…

…Смерть отца сильно отразилась и на ней. В первую очередь тем, что его мать сильно похудела – у Симоны вскоре после похорон пропал аппетит…

По настоянию Билл примерно через месяц после смерти отца она начала посещать психиатра, однако скоро практически сбежала от него, говоря, что он – психиатр – ее доведет… Однако легче ей все-таки стало…

…Так что Том был не прав.

Билл знает, что такое горе…

***

…Утром его разбудил звонок программного директора, который сообщил, что Билл на ближайший месяц отстраняется от эфира.

Про причины такого решения  Билл спрашивать не стал: все было до ужаса просто и понятно: кто-то из начальства слышал этот ночной эфир, или же им донесли… Хотя какая разница теперь…

Билл вопреки всему не чувствовал себя расстроенным. И виноватым он себя тоже не чувствовал. Что сделано, то сделано. А месяц он как-то перетерпит… В крайнем случае, найдет какую-нибудь подработку…

Билл повернулся к окну, занимавшему половину стены.

Сегодня  ясный день.

Сегодня он пойдет на кладбище…

Снова запел телефон. На этот раз звонил Мартин Слейтер…

…Со Слейтером они были знакомы еще со школы, однако в то время общались мало.

Жизнь снова  свела их на радио WNYC AM, куда Билл перешел около полугода тому назад. Мартин читал там спортивные новости. Они как-то неожиданно поладили и теперь периодически проводили свободное время вместе…

–Старик,  – услышал он в трубке бодрый голос Мартина. – Я слышал, тебя отстранили от эфира?

В голосе его друга не было заметно и капли сожаления...

«Мог бы и посочувствовать. Хотя бы для приличия», – с досадой подумал Билл, принимая сидячее положение.

–Что ты там устроил в ночи?  -начал допытываться Мартин.

Билл поморщился: Мартин всегда прыгал с места в карьер.

–Да ничего я не устроил, – вяло возразил он, потирая лоб.

–Ну, ты даешь! Говорят, у тебя в эфире вчера народ просто резвился. Что за история про кота  и мышей? Ты мне расскажешь?

–Нечего там рассказывать, – буркнул Билл, вставая.

–Но, я так понимаю, тебя не из-за мышей отстранили, да?

–Просто я позволил одному человеку выговориться… – Билл, продолжая прижимать трубку к уху,  направился в кухню.

–Это ты явно погорячился, старик. Что ты теперь будешь делать, пока эфиров не будет?

–С завтрашнего дня буду выполнять функции референта, как мне сказали…

–Паршиво… – вздохнул Мартин.

–Переживу,  – Билл умудрился одной рукой налить воду в чайник и поставить его кипятиться…

–А сегодня чем займешься?

–Хочу съездить к отцу на кладбище.

Билл уселся на подоконник.

–Давай, я с тобой. Как тебе мое предложение? – вдруг спросил Слейтер.

–Я согласен. Спасибо. – Билл не любил бывать на кладбище один…

–Тогда встречаемся в три. Тебя устроит?

–Да, вполне, – ответил Билл.  – Я подъеду к офису…

–Окей, – ответил Мартин и отключился…

..Билл заварил себе чай, съел круассан, так кстати обнаружившийся в холодильнике, и подумал, что  у него куча времени до трех дня…

Он потратил его на уборку, поход в близлежащий магазин. Около часа он просидел в интернете…

В два начал сборы. Надел темную футболку без рисунков и черные джинсы. Слегка подвел глаза…

Все. Для похода на кладбище самое то…

***

В три час пополудни они, как и договаривались, встретились с Мартином и поехали на кладбище Вудлон, на котором был похоронен отец Билла. По дороге они остановились у небольшого цветочного магазинчика и купили скромный букет…

Билл пока вел машину, несколько раз поворачивался, чтобы посмотреть на Мартина. Все-таки, тот своеобразно одевался. Весьма своеобразно. Вот и сегодня на нем были коричневые джинсы,  причем штанины были  разной длины. Вдобавок на нем была длинная белая футболка, а на шее висела черная бабочка, украшенная красными бусинками…

«Как хорошо, что покойным все равно», – подумал Билл, искренне не понимая, как так можно одеваться…

Они припарковались, взяли букет и пошли к кладбищенской ограде…

–…Вот все –таки мне больше нравится Грин-Вуд, – выдал Мартин, когда они проходили мимо мавзолея четы Штраус, погибшей во время крушения «Титаника».

–О, Боже! – воскликнул Билл. – Только ты можешь рассуждать, какое кладбище лучше.

–А что? – деланно возмутился Мартин. – Там как-то повеселее.

–Отлично, – Билл закатил глаза…

–Да, – уверенно подтвердил Слейтер. – Я там видел попугайчиков.

–Да? – скептически переспросил Билл, поворачиваясь к другу. – Ты пьян тогда, когда тебе привиделись попугайчики, случаем не был, друг мой?

–Нет, – возмутился Мартин.– Там действительно были попугайчики. Они там живут.

–Откуда им там взяться? – спорил Билл, все еще продолжая сомневаться в словах друга.

–А я знаю? – пожал плечами Мартин. – Вырвались на свободу от какого-нибудь зануды, вроде тебя,  и размножились.

–Ладно, – сдался Билл – Мартина было не переспорить, а обижаться на него было бесполезно. – Попугайчики – так попугайчики…

У могилы отца Билл они провели недолго – надолго Билла бы просто не хватило. Потому что во время посещения им кладбища для него обязательно наступал такой момент, когда ему хотелось бежать оттуда без оглядки. Конечно, он не мог себе этого позволить,  он только сказал Мартину, что им пора. Мартин возражать не стал.

Когда они уже сели в «Понтиак» Слейтер вдруг спросил Билла:

–А ты будешь говорить Саше, что ты пока не будешь вести эфиры?

–Нет,  – ответил Билл после небольшого раздумья. – Я не хочу, чтобы она думала, что встречается с неудачником.

–Но она все равно узнает, – возразил на это Мартин.

–Вот когда узнает, тогда я ей и объясню все…

–Как хочешь, – как-то нехотя согласился Мартин, а потом вдруг брякнул:

–А ты в курсе,  что от нее сбежал енот?

Билл повернулся к другу:

–Я и не знал, что он у нее жил, – улыбнулся он.

–Жил, – подтвердил Мартин, кивая головой. – Девочки из рекламного отдела говорили.

–Билл, ты будь осторожнее с девушками, от которых сбегают еноты,  – с весьма серьезным видом  заключил Мартин. – Еноты просто так ведь не сбегают…

И Билл вдруг расхохотался, слушая рассуждения Слейтера…

***

В ночь со среды на четверг Том решил не ложиться спать – во всяком случае, первые часа два после полуночи – сегодня он снова будет слушать эфир того радиоведущего… как его звали… Билл Трюмпер или что-то в этом роде…

Тем более, Кристи не ночевала сегодня у него, а это значило, что лишних вопросов не последует…

***

…Вот уже второй день Томас Каулитц думал о своем спонтанном звонке в ночи, причем прямиком на радио.

А Том ведь даже не знал, когда набирал номер, на какую именно станцию он собрался дозваниваться. И уже только утром, взглянув на настройку приемника, обнаружил,  что ночью он слушал волну  одной из радиостанций,  входящих в медийный холдинг его отца… Том усмехнулся этому факту, потому что и  сам с недавних пор  имел непосредственное отношение к семейному бизнесу, хотя этот факт его особо не радовал …

Тот их разговор с радиоведущим в прямом эфире самым неожиданным образом повлиял на Тома: он вдруг сразу –  как-то вмиг – по завершении звонка – успокоился. И это ощущение покоя не исчезло за два прошедших дня.

Поэтому Том и решил еще послушать тот канал… А вдруг положительный эффект закрепится? Хотя звонить на студийный телефон он больше не собирался…

Впрочем,  Том и  два дня тому назад не думал, что способен на подобное.

В ту ночь ему снова приснилась Кэти, лежащая в снегу… Так, как он нашел ее тогда – через день после Рождества… Этот сон снился Тому почти каждую ночь, и всякий раз он просыпался от какого-то запредельного ужаса. Однако когда он начинал понимать, что это не просто ночной бредовый кошмар, а самая настоящая явь, ему становилось еще хуже, и он шел курить…

…На кухне он включил радио и неожиданно услышал рассказ некоей Сары про ее кота-неудачника и мышей, ничуть не более везучих. Ахинея, которую она несла, так поначалу удивила его, что он  не стал переключать радио на музыкальную волну, как ему сначала хотелось. Однако вскоре болтовня Сары стала казаться ему бессмысленной и начала раздражать.

Раздражение Тома еще больше усилилось, когда в эфир вывели следующего слушателя и тот начал свои излияния…

Том закурил вторую сигарету. Резко выпустил дым. И тут что-то внутри у него перемкнуло…

И сразу после того, как ведущий назвал номер телефона в студии ночного эфира, Том метнулся к мобильнику, который лежал на кухонном столе – Том сам его и принес из спальни – и начал набирать цифры, пока он их помнил…

Дозвонился он сразу и сразу же попал в прямой эфир.

И его словно прорвало…

Том потом еще долго думал, почему его оставили в эфире…

…Кристи, отправившаяся на его поиски в ночи, к своему немалому удивлению обнаружила его на кухне. На столе лежал мобильник, и  именно он почему-то был первым предметом, попавшимся ей на глаза.

Потом у окна она увидела Тома.

Том курил и выглядел как-то подозрительно спокойно…

На подоконнике негромко работал радиоприемник...

Но из сбивчивых объяснений Тома на предмет того, почему он не спит до сих пор, Кристи ничего не поняла…

Том слушает радио?

Какое радио?

С чего это вдруг?..

Тому показалось, что Кристи слегка обиделась на него. Однако его это почему-то тронуло мало. Пусть обижается, но ему действительно стало спокойнее…

Кристи вернулась в спальню в одиночестве, а Том слушал радио до трех часов ночи – до тех пор, пока тот ди-джей не ушел из эфира…

Остаток ночи он спал как младенец…

И утром почувствовал себя на удивление бодрым, и даже мысли о работе непривычно не раздражали.

А ведь, казалось бы, что такого с ним случилось? Он  всего лишь просто поговорил с кем-то – пусть даже совершенно незнакомым –  о своих бедах и, что не менее важно,  его услышали. Почему-то незамысловатая мысль поделиться с кем-то – попросту выговориться – даже не приходила ему в голову.

До этой ночи.

Теоретически он мог бы поговорить с отцом, мог поговорить с Кристи… – с матерью было говорить бесполезно – она после гибели старшего сына с семьей находилась в еще худшем психологическом состоянии, нежели Том. А не так давно к ее подавленному эмоциональному состоянию  добавились еще и проблемы с сердцем…

Однако дело заключалось в том, что Томас даже при помощи больших умственных усилий представить себе не мог, как бы он затеял подобный разговор со своим отцом – тот бы его попросту не понял и не принял подобных «излияний». Да он никогда и не стремился понять своего младшего сына…

Друзей, про которых он мог с уверенностью сказать, что они его выслушают и поймут, у него не было.

А Кристи…

С Кристи они были уже вместе целый год, и хотя Том вовсе не был уверен, что те чувства, которые он испытывает к ней, называются любовью, им было комфортно вместе. Но после гибели Виктора с семьей Том от нее отдалился. И хотя они по-прежнему проводили много времени вместе, Том изливать ей душу не спешил…

…Том так никогда и не узнал, что Кристи была готова к подобному разговору и ждала его…

***

Томас минут за десять до начала так ожидаемого им эфира расположился на подоконнике и не торопясь закурил.

Одного ди-джея ровно в полночь сменил другой. Но им, к острому разочарованию Каулитца, оказался вовсе  не Билл Трюмпер…

–В эфире Ронни Болтон, – бодро отчеканил новый ведущий. –  Вы слушаете WNYC AM , и  я буду с вами до трех часов ночи…

–Ронни Болтон? – медленно, словно не поверив своим ушам, повторил за ведущим Том, вперившись взглядом в приемник. – Какой еще Ронни Болтон? Откуда он тут взялся? Я же ничего не перепутал.

И Том спрыгнул  с подоконника. Он еще раз проверил настройки приемника, что было совершенно излишним – Ронни Болтон, надо отдать ему должное, очень четко произнес название радиостанции, на которой он имел честь работать…

Ронни преспокойно тем временем вел свой эфир.  Он включал музыку, отчего-то сильно раздражавшую  Тома,  болтал со звонившими, которые сегодня были как на подбор бодры и позитивны, но несли такую чушь, на взгляд Каулитца, что тот уже через полчаса понял, что пора заканчивать это прослушивание… Хватит с него всей этой галиматьи.

Билл сегодня в эфире явно не появится.

Может, заболел? Или еще что?

Завтра Том выяснит причины неожиданного появления Ронни Болтона в ночном радиоэфире WNYC AM …

***

В эту ночь Том почти не спал – он то ненадолго забывался тревожным сном, то снова просыпался.

Утром, как следствие, он чувствовал себя крайне разбитым.

На работу идти не хотелось…

Завязывая ненавистный галстук, Том, глядя на свое отражение в большом зеркале, пробормотал:

–Черт возьми, Виктор! Вот чего тебе не жилось... Проклятый самолет! Все с тех пор пошло наперекосяк… И моя жизнь больше всего. Все в ней стало не так. Но ни разу не лучше…

Потом он вспомнил о своем вчерашнем намерении узнать, почему вчера не вышел в эфир в положенное время Билл Трюмпер. Это как-то неожиданно подстегнуло его, и остальные сборы закончились для Тома в рекордно короткие сроки…

***

Расположившись в своем рабочем кабинете – прежнем кабинете Виктора – который, к слову, он так и не мог до сих пор обжить – Том вызвал к себе секретаршу.

–Делла, а кто у нас руководит WNYC AM? – начал он.

–Дон Смит, сэр. Он главный редактор, – без промедления ответила Делла.

–Тогда у меня к тебе просьба личного характера, – невозмутимо произнес Том.

–Слушаю вас, сэр, – улыбнулась девушка.

–Пригласи сюда ко мне этого Дона Смита. Или кого-нибудь из его замов, если он  не в офисе.

–Конечно, сэр, – кивнула Делла и исчезла из кабинета Тома.

… Дон Смит был крайне удивлен желанием господина Томаса Каулитца видеть его лично и вдобавок немедленно, как ему передали. С Томасом он ни разу еще не сталкивался и даже предположить не мог, о чем у них может зайти речь.

Может, наследничек вникает таким образом в различные детали бизнеса своего отца? Виктор разбирался в них досконально…

…Томас Каулитц встретил его формальной улыбкой, сесть предложил, но про кофе даже не заикнулся.

–Я хотел бы узнать у вас, Дон, по какой причине вчера ночной эфир на WNYC AM с полуночи до трех вел Ронни Болтон? Ведь это, кажется, не его время.

Дон Смит ожидал какого угодно вопроса, но только не этого.

Изумленно посмотрев на сидящего напротив него Каулитца, он подтвердил:

–Да, не его. Но Билл Трюмпер, который обычно работал в эти часы, временно отстранен от эфиров. Я лично распорядился об этом.

–Временно – это насколько? – спросил Том как-то настороженно, как показалось Смиту.

–На месяц, – последовал ответ.

–И каковы причины? – брови Тома начали сходиться на переносице, и  Дону Смиту это совсем не понравилось.

–Трюмпер нарушил правила внутреннего распорядка, – хмуро ответил редактор, подумав, что он не понимает, почему  отчитывается сейчас перед мальчишкой, который появился в этом кресле совсем недавно и вовсе не за какие-то заслуги…

–О каких правилах идет речь?

–Сэр, – выдохнул Дон, – Трюмпер позволил слушателям рулить эфиром и говорить все, что им вздумается. Они и наговорили. От души…

–Ничего они такого не сказали, – мрачно вдруг сказал, как отрезал, Том. – Ведь речь, как я понимаю, идет про эфир в ночь с понедельника на вторник?

–Да, про него, – подтвердил Смит, снова насторожившись.

–Так вот, я слушал тот эфир. И мне понравилось, как работал Трюмпер. А вот Болтона, которого вы поставили на замену, слушать вообще было невозможно.

Том, говоря это,  и сам не заметил, как взял  в руки простой карандаш, и теперь вертел его.

Смит уставился на этот карандаш.

–Чего вы хотите? – выдавил он из себя.

Карандаш в тонких пальцах Тома замер.

–Я хочу, Дон, чтобы Билл Трюмпер вернулся в эфир. И не через месяц, а буквально завтра,– очень спокойно ответил Том и теперь ждал, какая реакция на его слова последует со стороны главного редактора...

Тот все же, сумев отвести взгляд от карандаша, теперь смотрел Каулитцу в лицо.

Дон Смит работал на радио без малого двадцать лет, из которых последние шесть лет он руководил WNYC AM, и никто никогда из вышестоящего руководства не вмешивался в его политику. Поэтому сейчас он чувствовал себя несколько обескураженно…

–Не думаю, что это возможно, – вкрадчиво, из последних сил сдерживая себя, произнес Смит.

–А я настаиваю, – так же вкрадчиво ответил Том. – На правах вице-президента компании.

–Ваш брат никогда бы до такого не опустился, – снова попытался возразить Смит.

Карандаш оказался вдруг зажатым в кулаке.

–Но я не мой брат, – прозвучало почти угрожающе. – И я хочу, чтобы Билл Трюмпер работал в эфире в положенное ему время. И не надо мне больше повторять ваши смехотворные причины…

–Ладно, – ответил Смит, вскакивая с кресла, и, не попрощавшись, вылетел из кабинета Тома.

Том улыбнулся и метнул карандаш подобно дротику в противоположный конец кабинета.

***

Дон Смит чувствовал себя до крайней степени раздраженным.

–Я сделаю, как хочет этот молокосос… Сделаю, – шипел он, поднимаясь в лифте на свой этаж.

Смит вошел в комнату, где обычно находились референты и, как он и ожидал, обнаружил там Билла Трюмпера перед работающим ноутбуком.

Билл не поверил своим глазам, когда увидел в дверях главного редактора радиостанции, да еще явно злого как черт.

Он поздоровался, на что Смит не обратил ни малейшего внимания, молча уставившись на Билла.

–Трюмпер, – выплюнул он, и  Билл замер. – Ты-то мне и нужен.

–Слушаю вас, сэр, – Билл сглотнул, не сводя глаз со Смита.

К слову сказать, Дона Смита Билл видел второй раз в жизни и лично знаком с ним не был…

–Ага, слушай, – зашипел Смит. – Причем внимательно…

***

Когда за главой радиостанции захлопнулась дверь, Билл несколько минут просто сидел и смотрел в пустоту. Он понял, что возвращается в эфир, причем уже завтра, но по каким причинам главный редактор отменил свое же решение, Билл так и не понял.

Тот, только зло прищурившись, на прощанье пробормотал:

–Не знал, что ты водишь такие знакомства…

Про какие такие знакомства идет речь, Билл понять не мог, как ни силился…

Его рабочий день подошел к концу, а он и не заметил бы этого, если в дверях комнатушки не нарисовался бы Мартин и не сказал:

–Я слышал, тебя в эфир возвращают?

Билл немного заторможенно кивнул.

–Пошли-ка домой, старик! Какой-то ты вялый, я смотрю… Работа референта не идет тебе на пользу.

Пока они шли по коридору, им встретился высокий блондин Чарли Магнус из коммерческого отдела.

Мартин обернулся ему вслед.

–Какой классный парень! – вздохнул он. – Я собираюсь к нему подкатить.

Билл сморщил нос:

–Про него говорят, что он тупой.

Он все никак не мог поверить в то, что Мартин всерьез увлекается парнями, хотя Слейтер говорил об этом регулярно. Но все эти разговоры походили на какой-то прикол – как раз  в духе Мартина.

Вот и сейчас Мартин ответил так,  что было непонятно, шутит он или говорит правду:

–Знаешь, Билл, мне плевать, что там у него в голове. У него шикарные плечи. И все остальное, что ниже плеч…

Билл посмотрел на него:

–Мартин, давай обойдемся без пошлостей, ладно?

–Какие мы правильные, – поддел его Мартин, однако тему своих «голубых» предпочтений развивать больше не стал.

Уже в машине Биллу позвонила Саша и предложила выбраться сегодня вечером куда-нибудь вдвоем. Билл подумал, что причин отказываться от свидания у него нет, – тем более, завтра он возвращается к работе и времени по вечерам у него заметно поубавится.

–Ты светишься как начищенная сковородка, – ехидно пропел Мартин, когда Билл закончил разговаривать с Сашей.

–Не завидуй. Это плохо, – ответил Билл, продолжая улыбаться.

–Вот что ты в ней нашел? – начал сокрушаться Слейтер. – Она шумная, все время говорит, не умолкая, у нее дурацкие шутки. И смеется она как лошадь.

–Закончил? – скептически посмотрел на него Билл. –Мне она нравится.

–Ну, да, еще она из богатой семьи, – снова вставил реплику Мартин. – Это многое компенсирует в ее поведении.

–Зато она никогда не унывает, – заметил Билл.

–Но вот только енот от нее, тем не менее, удрал, – подытожил Слейтер, после чего схлопотал от Билла по шее…

***

…Том сидел у окна и курил. Из приемника до его слуха доносился голос Билла Трюмпера, и он чувствовал себя очень даже неплохо…

Если бы еще не Кристи со своими расспросами и явно неприятным удивлением по поводу его поведения.

–Ты и так плохо спишь, – попыталась она воззвать к его разуму. – А тут еще и радио по ночам начал слушать. Что там слушать? Какие-то песенки? Прогноз погоды? Что тебя стало привлекать в ночных эфирах, объясни мне, пожалуйста?

–Мне нравится, – слишком ровным голосом ответил Том, отбивая у Кристи охоту и дальше что-то у него выпытывать…

Билл – уже из дома – перезвонил Саше и уточнил, куда они сегодня пойдут вечером. Ему лично было все равно – пусть Саша выбирает. Девушка ответила, что она не против сходить в ресторан. На том и порешили…

…Уже –  потом – забирая Сашу от ее дома, Билл удивился ее хмурости – такой он еще мисс Ферзен не видел.

На его осторожный вопрос, что случилось, Саша сначала раздраженно передернула плечами, а потом, недобро сощурив глаза, спросила:

–И как долго ты намерен был скрывать от меня, что тебя убрали  из эфира?

Билл вздрогнул – он оказался не готов к этому вопросу – вполне закономерному.

Вот только кто тот доброхот, что просветил  Сашу? Ведь он не собирался ей ничего говорить по поводу своего отсутствия в эфире – тем более, сейчас – когда все вроде как благополучно разрешилось…

–А в чем, собственно говоря, дело? – довольно спокойно отозвался он, поворачивая ключ зажигания. –Да, меня отстранили… Но уже вернули. Так что все нормально.

Саша внимательно и по-прежнему хмуро посмотрела на него.

Потом спросила:

–Билл, а почему о твоих проблемах  я узнаю не от тебя лично, а от Ронни Болтона?

Что ж, это тоже был хороший вопрос.

Вот только с ответом на него дела обстояли еще хуже, чем с первым…

Билл вдруг почувствовал легкое раздражение при упоминании Ронни Болтона. Он мало знал этого парня – тот пришел на их радио два месяца назад. Они пересекались два или три раза и то по работе, но Ронни ему не нравился.