Текст книги "Семья герцога Литерского (СИ)"

Автор книги: Jailex

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

– Нет, я не об этом. Ты же фактически имеешь достаточно высокое положение при дворе. Не смущает тебя вторая роль?

– Я ценю моего мужа и то, что он для меня делает, – сухо отзывается Риэль.

– Кисиль, я знаю, что в вашей стране принято другое понимание брака, но я искренне прошу не поддаваться на провокации молодых амбициозных мальчишек, которые в коридорах перетирают идею перечеркивания традиций. Ваша судьба, к счастью или сожалению, уже определена, так что Вам это ни к чему, – добавляет Эддрик. – Поднимаю ставку.

– Я Вас услышал, Эддрик, – послушно кивает Кисиль и тоже уравнивает ставку.

Глава 17.

Граф Кисиль Глиссер ни на миг не забывал, зачем он находится в этой, жестокой к своим подданным, стране. Большая часть общества Кальрадии находилась под гнетом меньшинства. И эта большая часть были отнюдь не только крестьяне. А вот желающих что-то изменить было достаточно мало. К тому же они слабо представляли, чего они хотят и как на практике реализовать исполнение своих требований.

Младшие мужья воспитывались с убежденностью, что воля их старшего мужа неоспорима, а их мнение в вопросах, не касающихся домашней утвари и модных нарядов, ничтожно. Это Кисиль быстро понял, пообщавшись с компанией молодежи. Интересным моментом для графа Глиссера стало то, что до момента замужества большинство младших сыновей проводят время в компании своих старших братьев вполне успешно.

Все те, кто по донесениям, желал увеличить или уравнять права младших и старших мужей, безусловно, имели свой политический интерес, далекий от беспокойства за младших братьев и сыновей. Слишком давно и долго существовала такая ситуация в стране, чтобы кто-то политически активный мог проявить себя в интересах данной категории общества. Самым простым объяснением зарождающихся волнений было чье-то желание оспорить королевскую власть. Осталось выяснить чье и не дать его стремлениям затухнуть.

Вообще, самым простым вариантом разжигания смуты была бы организация несчастного случая с Генрихом, тем более, что нынешний король не успел не только оставить наследника, но даже и завести супруга. Интересным фактом для Кисиля стал тот момент, что в случае смерти или недуга короля первый муж становился бы действующим королем в отсутствие детей или регентом при малолетнем сыне. Удобная лазейка, если учесть тот момент, что Генриха нужно еще окольцевать. А положения о монархах диктует необходимость брака с иноземными супругами, дабы исключить возможность давления одной из аристократических общин на политику страны. Конечно, брак с иноземцем не исключает возможность того, что первый супруг короля будет представлять чьи-то интересы, но все же уменьшает возможность рисков.

Отмахнувшись от этих мыслей, Кисиль вернулся к размышлениям о внезапной кончине монарха. Быстрый, но неудобный способ: местное высшее общество в большинстве своем в данный момент довольно пассивно в отношении борьбы за власть, и кто-то один тут же подомнет под себя всех, не дав Карумии возможности развернуть действия на фоне смуты.

Если рассматривать силы Кальрадии в войне с Карумией, то определенно сильная военная держава Кальрадия имеет достаточно преимуществ. Стоит отметить, что Лишер замахнулся на кусок пирога, который может оказаться ему не по зубам.

Во-первых, стоит говорить о королевском маге, который по силе, даже особо не напрягаясь, превосходит добрую сотню бойцов. Во-вторых, кроме Риэля, королевского мага, в Кальрадии есть и другие маги, состоящие на военной службе. Учитывая, что в Карумии вообще нет бойцов-магов, которые могут вести бой, не подпуская к себе противника. В-третьих, стоит упомянуть достаточную финансовую помощь, которую окажет Генриху брат, не требуя взамен прибыли после удачных военных действий. Конечно, у Лишера тоже есть те, кто поможет монетой в войне, но все они потребуют свою долю впоследствии. Да и вообще, стоит помнить о том, что соперник без денежной помощи намного слабее, чем тот у которого достаточно монет. Тем более, что в государственной казне Генриха не так много деньжат, и он явно будет рассчитывать на помощь герцога Литерского.

В-четвертых, не стоит забывать, что знать, безусловно, окажет королю поддержку в войне монетой и воином в целях сохранения собственных шкур. И, наконец, в-пятых, Кальрадия сейчас и без первых четырех пунктов достаточно сильна, как военная держава. У Генриха имелся печальный опыт в молодости и сейчас он не жалел денег на содержание регулярного войска, готового дать отпор вражескому войску.

Именно Кисилю предстояло расчистить путь войску своей страны, исключив с пути Лишера первые четыре пункта. Пока что он совершенно не представлял, как сделать так, чтобы маг, принесший клятву своему монарху, предал его. Ради чего Риэль, пусть не выйдет против войска своего короля, но хотя бы не встанет в его ряды, усиляя мощь Кальрадийских воинов?

Маги в рядах бойцов Кальрадии виделись графу Глиссеру более разрешимой проблемой. Каждый из них работал за монету. А там, где в деле вопрос решают деньги, всегда можно предложить больше. Выделенное на расходы такого типа золото позволяло поднять ставку и изменить мнение местных магов. Если не всех, то довольно весомой части. А это уже неплохо. Этим вопросом стоит заняться сейчас, отправив Тори на разведку.

Эддрик тоже представляет проблему, слишком сильно ощущая себя обязанным монаршему родственнику за оказанную в свое время поддержку. Вот какая, казалось бы, мелочь, Генрих наверняка и напрягался не сильно. Покивал герцогу в залах пару раз, пригласил за свой стол – вот и все старания. А в ответ получил ощутимый резерв к королевской казне. Есть ли шанс, что Эддрик между семьей и долгом выберет семью? Конечно, за закрытыми дверями его домов идет совершенно другая жизнь, не свойственная знатным семьям Кальрадии. Кисиль даже не побоялся бы применить слово «ненормальная» по местным меркам. Но на публике маг всегда выказывает почтение мужу и принятие его статуса. Возможно, они просто выживают вместе в силу столкнувших их обстоятельств. Стоит побыстрее присмотреться получше и сделать выводы.

Рассорить влиятельные семьи страны друг с другом, будучи новоприбывшей персоной, в этом обществе выглядело непростой задачей. Но только в таком способе Кисиль видел возможность перекрытия Генриху кислорода к иным денежным вливаниям и, что главное, реальную возможность разжигания смуты, во время которой знать отвлечется на внутренние конфликты, упуская момент возникновения масштабных военных действий.

Таким образом, Кисиль накидывал в голове план действий, неспешно прогуливаясь по торговой аллее. Он считал, что потратил уже достаточно времени впустую, не сделав ничего, по сути, кроме заключения помолвки с герцогом Литерским. И сейчас, когда через пару дней должны были начаться балы в королевском дворце, он желал иметь четкий план действий, не желая тратить ни минуты.

Торговая аллея располагалась недалеко от королевского дворца. Ярко раскрашенные лавочки предлагали своим покупателям совершенно разнообразные покупки и рассчитаны были исключительно на богатых покупателей. Днем здесь было людно. Аристократия, за неимением других развлечений, прогуливалась здесь. Младшие супруги красовались нарядами и драгоценностями. Мальчишки на выданье расправляли перья, словно заморские птицы, красуясь перед потенциальными мужьями. Раскланиваясь со знакомыми, неспешно прогуливались семейные пары. Герцоги и лорды обсуждали возможную совместную торговлю, их младшие супруги – потенциальные союзы детей.

В этом сезоне в моду входили френчи с высокими воротниками и меховая окантовка рукавов. Модники уже щеголяли в таких, хвастаясь друг перед другом разнообразной расцветкой тканей. Под такие пиджаки в основном одевали белые рубахи с высоким облегающим воротом. К ним в дополнение шли однотонные брюки с зауженной низиной. Помня о том, что приличный младший муж непременно должен интересоваться модой, граф Глиссер тоже заказал себе пару комплектов такой одежды.

Он мало разглядывал толпу и еще меньше тех, кто уже успел приодеться в модные в этом сезоне одежды. Его взгляд неспешно скользил по витринам, не задерживаясь, впрочем, особо и там.

Однако магазинчик, за стеклами которого он углядел оружие, все же привлек его внимание.

Зайдя внутрь, Кисиль лениво оглядывал столы, на которых в украшенных драгоценными камнями шкатулках лежали ножи, кинжалы и стилеты. На стенах, зацепленные изогнутыми крючками, висели сабли, мечи и дротики. Большинство, да что там, почти все их них были исключительно коллекционными предметами, не имеющими толку в реальном бою.

Но цепкий глаз графа выхватил из разнообразия товаров два стилета, которые, не смотря на их красоту, имели в первую очередь защитный характер.

Рукоять первого, выполненная из редкой породы дерева, украшал крупный рубин редкой огранки «Маркиз», гарда в виде бабочки была выполнена из платины и двух видов золота, навершие в форме капельки было из серебра. Сам клинок стилета имел несколько ребер, что увеличивало возможные повреждения противнику.

Рукоять второго, гладкая, благодаря облитию янтарем, украшало сложное плетение, выполненное на расплавленном золоте, навершие было в форме маленькой, но четко высеченной головы дракона. Клинок, в отличие от первого, не имел ребер. Зато на металле видны были крошечные отверстия для тех, кто желал бы усилить мощь своего оружия ядами.

Граф Глиссер любовно огладил каждый из стилетов, уже точно зная, что не удержится от возможности преподнести их в подарок будущим супругам.

– Вам что-то приглянулось? – пожилой мужчина, судя по его уверенному поведению, явно хозяин лавки выждал время, дав возможность клиенту заинтересоваться товаром, и сейчас посчитал момент подходящим, чтоб начать разговор.

– Сколько Вы хотите за свой товар?

Он хочет подобрать особый момент для своего подарка, поэтому убирает покупки в шкаф по приезду домой. И делает это достаточно вовремя, чтоб успеть до того, как в комнату стучится слуга от герцога. Мальчишка сообщает, что сегодня они отправляются на чаепитие к семье герцога Отингема. Кисиль об этом герцоге не знает ничего. Он искренне не может понять, почему так вышло. Ему казалось, что он изучил всех политических игроков.

– А кто этот герцог? – спрашивает он, когда они садятся в карету.

– О, – улыбается Эддрик, – занятный старичок. Он, несмотря на титул, совершенно не суется в политику. Не любит он это дело. А вот собирать у себя чаепития обожает. Какие там только разговоры не ведутся. Его тоже пытаются приобщить, но он ни в какую. Все носится со своими молодыми мужьями, как с дорогими куклами. Развлекается на старости лет.

– Интересно, – хмыкает Кисиль.

– Герцог Отингем славится любовью к молоденьким мальчикам, – тихо говорит Литерский, – Он любит чужих молоденьких мальчиков. Немногие смеют перечить ему и позволяют баловаться со своими супругами. Но мне это вполне по силам. Так что в случае поползновений с его стороны, говори мне. Это вопрос чести. Ясно?

– Вполне, – охотно кивает граф Глиссер. Он ничуть не желает решать такие проблемы лично.

То, что называлось скромным словом «чаепитие», на самом деле представляло собой собрание довольно большого количества народа. Ярко освещенная комната выполнена в основном в бежевых и коричневых тонах. Диваны мягкие с высокими спинками. Выходы на балкон закрыты тяжелыми плотными шторами. Повсюду расставлены круглые столики с чайниками и легкими закусками.

Они раскланиваются с гостями и Эддрик представляет Кисиля. До хозяина дома они добрались почти через час – Эддрик останавливался поздороваться с каждым из гостей.

– Считается ценным получить приглашение от герцога на чаепитие. Здесь часто появляется и король, – шепчет Кисилю Риэль.

– А тебя он с собой брал? – Кисиль сам не знает, зачем провоцирует мага этим бестактным вопросом, но тот умело держит себя в руках, безмятежно отзываясь:

– Регулярно.

Кисиль считает, что умение Риэля вести себя в обществе (и речь не столько о хороших манерах, сколько о выдержке) достойно похвалы. Он часто отмечает это про себя, но сейчас считает, что наступил неплохой момент для неумелых прямых комплиментов, которые он никогда бы не позволил себе в Карумии.

– Вы прекрасно держитесь в обществе для воспитанника монастыря, – так же шепотом отмечает он и получает в ответ мягкую улыбку, словно он большой дурачок.

– Я не вчера оказался при королевском дворе, граф, – качает маг головой и отходит в сторону, оставляя их с Эддриком вдвоем.

Герцог Литерский лишь изредка почти незаметными жестами отмечает, что помнит о его присутствии. И лишь когда Эддрик представляет Кисиля герцогу Отингему, его рука уверенно ложится на талию будущего мужа, отмечая право и территорию.

– Позвольте представить, герцог, моего будущего второго супруга, – масляно улыбается Эддрик.

– Смотрю ты, мальчик, взялся за ум и присмотрел себе второго мужа, – покровительственно кивает тот.

Кисиль разглядывает хозяина дома. Полный мужчина, с облысевшей макушкой в модном, неподходящем его возрасту пиджаке, стоит перед ними, обнажая кривые пожелтевшие зубы в неискренней улыбке. Рядом с ним стоят два совсем молоденьких мальчика. Явно младшие супруги. Оба с длинными волосами, заплетенными в свободные косы. Оба худые, словно недоедают. Кисиль ловит себя на мысли, что ему их жаль. Супруг им достался, мягко говоря, не ахти. Эддрик уводит его прочь, не дав додумать эту мысль.

– Подышу свежим воздухом? – спрашивает Кисиль, чувствуя, что они сейчас пойдут на второй круг разговоров о торговле скотом.

– Иди. Аккуратно.

Кисиль не прочь услышать какой-нибудь тайный разговор, проходящий за шторой или в тиши балкона. Но нет, везде пусто, и он замирает, оперевшись на перила.

– Какой чудесный вечер. И луна светит так ярко.

Мужчина, вышедший на балкон вслед за ним, высок и худощав. Волосы, что непривычно, достаточно коротко стрижены. Тонкие губы поджимаются в ухмылке.

– Очень романтично, Вы правы, – соглашается Кисиль, стараясь соответствовать образу младшего мужа.

– Вы знаете, сегодня видел одну картину. Молодой человек покупал два подарка. Не принято для младшего супруга покупать подарки для старших супругов.

– Бывают те, кто забываются о правилах хорошего тона, – небрежно бросает Кисиль, насторожившись.

– Вы правы, – легко соглашается неожиданный собеседник. – Еще меня занимает другой вопрос. К чему посылать одного из своих приближенных придворных в другую страну по сути рабом?

– О чем Вы?

– Почему именно Вас отправил ваш король в супруги герцогу Литерскому?

– Король Генрих, – ответил Кисиль, не заостряя внимание на неправильном титуле, – хотел достойного супруга для своего кузена.

– Да, – кивает тот, – Но любопытно, что Вы такого натворили, что Вас отправили в такую ссылку? Или дело не в этом?

– Возможно, стоит сначала познакомиться, прежде чем продолжить разговор? – вежливо замечает Кисиль, балансируя тоном на грани между графом Глиссером и вторым мужем герцога Литерского.

– Возможно, – пожимает плечами неожиданный собеседник и резко выходит с балкона, оставляя Кисиля одного.

Глава 18.

Кисиль лежит на кровати, заведя руки за голову. Он позволяет только одной свече разгонять мрак в комнате. Тори строго наказано не выходить из своего угла.

Граф Глиссер нервничает. Он делает это так, как умеет. Совершенно не проявляя чувства внешне, но сгорая пожаром паники изнутри. Он не знает, кто этот человек, который сделал столь точные выводы.

Необходимость успокоиться и проанализировать ситуацию заставляет его делать частые мелкие вдохи, неслышно вздымая грудь.

О том, что среди двора Лишера есть шпионы, он знал. Иначе не бывает. В каждой стране есть свои тайные соглядатаи. Вот только ему всегда казалось, что они с Виком держат под контролем ту парочку, что передает сведения Генриху. Однако оказалось, что в Кальрадию сведения утекают еще к кому-то. Сомнений в том, что собеседник старался не для короля, а для чьего-то чужого благополучия, неоспоримо. Возможно и для своего, но Кисилю кажется, что тот человек был чьим-то подосланным слугой. Теперь стоит решить, как действовать дальше.

Граф Глиссер не сомневался, что с ним еще свяжутся.

Кисиль поднялся с кровати, велев Тори зажечь еще свечей. Сейчас он, как никогда, не желал компании Карумийского герцога и его мужа, поэтому наделся, что они не пожелают беспокоить его после долгого вечера.

Маленькая плитка зло вспыхнула огнем, и Кисиль налил в чашку вина. Готовый глинтвейн он разлил по высоким бокалам. Они с Тори уселись друг напротив друга.

– Что ты узнал? – спросил Кисиль, вдохнув пряный аромат.

– Вам, граф Глиссер, лучше присесть на кресло. Негоже графу на полу сидеть рядом со служкой, – сухо отозвался Тори. В его голосе не было обиды. Скорее сухие факты и нежелание попасть в неудобную ситуацию. Кисиль вообще отмечал, что мальчишка взрослеет здесь, в Кальрадии. Впрочем, правильнее сказать черствеет, становится расчетливей. Наверное, поэтому он послушно пересаживается в кресло, отпив большой глоток вина.

– Оплата у магов не слишком большая.

– Отлично, – радуется Кисиль. Одна проблема решена.

– Не слишком. На каждом из них браслеты-контролеры.

– Ого! Так это что? Рабство?

– По сути, да, – кивает Тори, – каждый маг должен отслужить десять лет в королевской армии.

– И что будет, если он уйдет?

– Контролер убьет его раньше, чем он покинет границы города. Многие бы и рады уйти, да нет возможности.

– Почему они тогда идут служить?

– Я так понимаю, здесь опять же замешаны контролеры. По сути, проще отслужить десять лет, чем скрываться всю жизнь. Тем более, что за время службы они могут позволить себе практически не тратить жалованье, копя его на будущее. Одевают и кормят их за счет королевской казны. Спят они в казармах.

– А снять эти контролеры реально?

– Ну, – Тори усмехается и Кисиль отмечает жесткую ухмылку, которая раньше была несвойственна мальчику, -

ключи для контролеров изготавливает королевский маг. Так что, граф, решайте сами, реально ли это.

– Паршивец, – добро усмехается Кисиль, прощая Тори такой тон.

Вик появляется в окне именно в этот момент.

– Придурок, – объявляет Кисиль, – а если кто-то тебя увидит?

– Все продумано, – смеется Лурье, – ваш маг уже спит. А герцог Литерский слишком погружен в изучение каких-то бумаг, чтоб отвлекаться на мое появление. Я не обижусь, что твои будущие супруги не придут поприветствовать меня.

– Шут, – фыркает граф Глиссер.

Виктор выглядит совсем иначе, нежели в бальных залах Карумии. Плотные коричневые штаны, облегающе бедра, заправлены в высокие, до колена сапоги. Из под теплой серой куртки выглядывает черная ткань водолазки. Поверх небрежно намотан дешевый вязаный шарф. Волосы в беспорядке, хотя де Лурье явно пытается содержать их в чистоте. Вик не слишком любит косы, поэтому его волосы перехвачены двумя резинками. От долгого пребывания на воздухе лицо приобрело слегка смуглый оттенок, и Кисиль знает, что позже, оказавшись в стенах родного поместья, любитель светских развлечений Виктор де Лурье будет яростно отмывать этот весьма неблагородный тон лимонным соком.

– Что ты так смотришь? – шипит Вик.

– Ты выглядишь… непотребно, – смеется Кисиль, – тебя бы выгнали с бала!

Это отпускает его, заставляя расслабиться.

– У нас проблемы? – сухо, по деловому интересуется Виктор, забирая бокал у Глиссера.

– Не то что бы, – пожимает тот плечами и вкратце обозначает проблему.

– Значит нужно поискать, – говорит Вик. – Я займусь этим.

– Смотри не перезанимайся. А то забудешь обо мне.

– Слушай, мне нужно умыться хотя бы, – Вик трет пыльное лицо. – Я приму ванну в гостинице. Но лицо… Дай полотенце!

Минутой позже Кисиль искренне не мог понять, как приятель, привыкший к обслуге, решил лично залезть к нему в шкаф.

– Это что? – Виктор тряхнул упаковкой с подарками.

– Супругам, подарки, – небрежно пожимает плечами Кисиль.

– На черта им подарки?

– Налаживаю отношения. Сам понимаешь, помощь мага и герцога будет весьма кстати.

– Помощь? – Вик морщится. – Какая помощь к чертям!

– Ты о чем?

– К чему лишние хлопоты, Кисиль?

– О чем ты?

– Ты понял меня, – поджимает губы Вик.

– Вроде такое не в нашем стиле.

– Ситуация такая. Или что? С чего тебе их жаль?

– С чего ты решил, что жаль? – фыркает граф.

Вик уходит, оставляя Кисиля размышлять в одиночестве. Убить, намного проще убить все ключевые фигуры. И короля, и его приближенных.

Но помощь мага могла бы пригодиться. Например, с его помощью он мог бы избавиться от контроллеров. Да и Эддрик наверняка мог бы оказаться полезен.

Впервые на королевский бал Кисиль попадает только на третий день в череде развлечений во дворце. Они приезжают почти в девять вечера. Кисиль одет в легкий зеленый камзол, ворот которого обнажает треугольник обнаженной кожи и изумрудную подвеску. На его пальцах перстни. А волосы искусно уложены слугой Эддрика так, что в них блестит множество заколок с бриллиантами. Он одет дорого и вычурно. Именно так, как полагается быть одетым младшему мужу богатого супруга в Кальрадии.

Риэль одет в оранжевый, совершенно немодный в этом сезоне, костюм свободного покроя. На руке у него браслет, который скрывают свободные рукава, на шее подвеска, лишь изредка мелькающая в вырезе. Волосы заколоты гладкой заколкой без дорогих камней.

Граф Глиссер не понимает такого отношения мага к одежде. Ведь не обязательно любить одеваться красиво, зачастую это суровая необходимость в высшем обществе. И он планирует пожурить мага за такое отношение к статусу супруга. Но позже, возможно, даже не сегодня.

Эддрик, как и Кисиль, воспитанный с младенчества в семье из высшего света, одет вполне подобающе. Ему не нужно одевать слишком много украшений, чтоб показать свое место в обществе. Но его одежда модного покроя и из дорогих тканей.

Казалось бы, это полная ерунда, которой граф Глиссер уделял излишне много внимания, но Кисиль точно знал, что отнесись он к этому наплевательски, безмозглые модники обязательно отметили бы его пренебрежение модными тенденциями и вполне могли бы своими разговорами привлечь к его персоне ненужное внимание своих мужей.

Кисиль берет с подносов бокалы с вином один за другим и вскоре он уже весел и пьян.

– … Одному только Вам известно мой дорогой, насколько недешевое удовольствие проводить эти караваны в обход. Скоро расходы от этих обозов перекроют доходы, – слышит он обрывок разговора и, качнувшись, хихикает:

– А это еще налоги не подняли! Ох, простите, – он строит виноватое лицо. – Похоже, я перебрал. Думаю мне лучше на воздух.

Он медленно отходит, теряясь в толпе.

– А с Генриха станется, – слышит он обрывок того же разговора.

Путь до балкона не близкий и он спотыкается еще раз, прервав разговор на этот раз о чужой свадьбе:

– Ты представляешь, что он, фактически, станет монополистом, получив ко второму мужу в приданое этот пресс?

– А Вы бы, если решали о браках, не побеспокоились об ограничении таких союзов?

Он смотрит на мужчин, с трудом фокусируя взгляд.

– Надо же было так напиться, – кривится один.

– Простите, – Кисиль направляется в сторону балкона.

На балконе темно. Он отходит в левый угол и замирает, прислонившись к стене. Дверь открывается тут же, словно кто-то за ним шел.

– По бокалу шампанского? – спрашивает Риэль, протягивая кубок с игристым вином.

– Я думаю, мне хватит, – мотает головой Кисиль, прекрасно понимая, что Риэль видел его в зале.

– Бросьте, – маг дергает плечом, – Для меня этот спектакль ни к чему.

Кисиль сглатывает и берет протянутый бокал. Все идет не слишком по плану. Они пьют молча.

– Здесь есть выход к каретам через сад, – говорит маг, допив последний глоток. – Не думаю, что тебе еще есть смысл появляться в зале после того, как столько людей видело тебя пьяным. Идем.

– А Эддрик? – спрашивает Кисиль, слегка ощущая усталость.

Волнами приходит головная боль, разливаясь от висков ко лбу.

– Я его предупредил, – Риэль пожимает плечами и ловко перелазит через перила.

Они расходятся дома по комнатам без обсуждений. Так просит Риэль еще на подъезде к дому и Кисиль с ним не спорит. Он точно знает, что утром его не забудут спросить о том, что это было.

Глава 19.

Королевский маг Риэль, первый муж герцога Литерского скучал, подпирая стену в бальной зале. Желания присутствовать на этом празднике жизни не было, но правила хорошего тона обязывали сопровождать мужа.

Он отбился от Эддрика почти сразу, считая, что слушать пресные обмены любезностями еще скучнее, чем оглядывать занятую толпу.

Раньше, до появления в его жизни мужа, он всегда составлял компанию Генриху, прислушиваясь к тем просителям, которые предпочитали обращаться к монарху на таких приемах. А сейчас он старался избегать компании короля, за исключением тех моментов, когда тот сам требовал присутствия мага.

Вечер ничем от множества других таких же не отличался.

Король развлекался в компании молодых мальчишек, игнорируя лордов, пытающихся подступиться к нему с деловыми вопросами. А каждый из мальчишек, которому посчастливилось получить от Генриха улыбку, тут же начинал думать, что смеет рассчитывать на расположение монарха. Глупцы. Риэль фыркнул, вспоминая, как долго он сам был уверен, что король не просто развлекается с ним, наслаждаясь удачным сочетанием красивого тела и живого ума.

Риэль вертел в руках почти пустой бокал, скользя взглядом по толпе, изредка поглядывая на Генриха. Маг ценил то, как принял его в семью Эддрик и сейчас, безусловно, мог говорить о нежных чувствах к супругу.

В панике, напуганный собственными эмоциями и предположениями, король мог устроить отвратительный брак для своего мага. Но все вышло так, как есть, и это очень неплохо. Даже учитывая, что, наплевав на приличия, Генрих торопливо устроил для Эддрика еще один брак с заморским графом.

Граф Кисиль Глиссер вызывал у мага вполне однозначные чувства. Риэль ни на миг не верил в простоту и дурашливость нареченного своего супруга.

Красавец, умело завладевший вниманием монарха в первые же дни после приезда, тот явно не был настолько глуп и легкомысленнен, как хотел казаться.

Риэль сам не мог понять, почему до сих пор не обсудил данный вопрос с Эддриком, но это стоило сделать в ближайшее время. Его беспокойство о монархе и благополучии королевства давно далеко от искреннего и настоящего. В первую очередь Риэля беспокоит судьба его семьи, которая, к сожалению, слишком сильно зависит от ситуации в государстве, поскольку его муж отнюдь не фермер на окраине отдаленной провинции.

Знакомый пьяный голос отвлекает его от раздумий.

Кисиль прилично пьян, он влазит в чей-то разговор, извиняется и, путаясь в ногах, удаляется на балкон. Граф Глиссер излишне выверено пьян. Его движения точно запутаны, голос умеренно громок. Этого, кроме мага, никто не замечает. Кисиль еще совершенно чужой человек на этом балу и никто не обращает на него внимания. Они все, скорее, заняты своими проблемами. А та троица уже бурно взялась обсуждать невзначай подкинутую графом мысль. И все это слишком точно и в нужный момент, что подтверждает правильность рассуждений мага.

Риэль реагирует мгновенно. Он давно принял решения о приоритете и сейчас не сомневается, подхватывая два бокала с подноса. Махнув Эддрику рукой, он торопливо спешит вслед за Кисилем.

Граф Глиссер давно не чувствовал себя таким радостным, несмотря на моменты, заставившие его поволноваться этим вечером. Еще некоторое время назад чужая ему комната – теперь приобретала отпечаток пребывания здесь графа Глиссера. Плитка для глинтвейна на столике, пару книг и теплый цветастый плед поверх кровати.

Какая-то бесшабашная веселость преследует его всю дорогу до комнаты. И внутри Тори, кусающий от нетерпения губы, подтверждает это предчувствие.

Тонкая книжица с потрепанной обложкой, которую Тори держит в руках, содержит забавную и очень приятную информацию. Кисиль не читает ее всю. Лишь те строки, в которые тычет пальцем мальчишка. И их для него вполне достаточно, чтобы понять, что проблема с магом уже решена. Еще до него. И это такая удача. Королевский маг принес своему мужу клятву во время свадьбы. И для Риэля это были отнюдь не пустые слова – он подкрепил их собственной магией.

– Ты умничка, – граф Глиссер улыбается. Все оказалось так просто, он даже не ожидал.

Он спускается к завтраку, когда Эддрик с Риэлем уже сидят за столом. Слуги подносят горячий хлеб, масленку и вазочку с джемом. Кувшинчик с горячим ароматным чаем и коробочку с сахаром. Тарелку с сыром, нарезанным толстыми кусками, ставят посередине стола.

– Кисиль, как самочувствие? – интересуется Эддрик, невозмутимо намазывая масло на кусок хлеба.

– Благодарю, – кивает граф.

– Не хочешь объяснить, как же так вышло вчера?

– Каюсь, – Кисиль прикрывает глаза и опускает голову, – мне жаль, что своим поведением я мог подставить твою репутацию под сомнение. И искренне радуюсь, что этого не случилось.

– Что ж, хорошо, что каешься, – хмыкает герцог. – Так что же все-таки вчера было?

– Не хочу ничего от тебя скрывать, – граф Глиссер закусывает губу. – В отношениях важнее всего начинать с доверия друг к другу.

Герцог Литерский и его первый муж молчат, ожидая продолжения.

– Спор, – сглатывает Кисиль, – это дурацкий спор. Я не смог отказаться от исполнения его условий. Вопрос чести.

– Что ж. Ясно, – кивает Эддрик. – Надеюсь, в следующий раз ты подумаешь, прежде чем совершать такие необдуманные поступки.

– Безусловно. Еще раз приношу свои извинения, – отзывается Кисиль.

Послеобеденное время – это как раз тот момент, когда дворец просыпается от вчерашних развлечений. Многие, Кисиль знает, проснулись совсем не в своих покоях. И большинство об этом ничуть не жалеет. При дворе редко оказываются нежные птенчики, которых пугают случайные связи и грязные интриги.

Слуги снуют по коридору, спешно разнося блюда с едой. Многие сейчас будут только завтракать. Жизнь при дворе в период бального сезона сдвигается, и утро начинается после полудня.

За трапезой короля присутствуют немногие. Единицы сейчас, после того, как веселились до утра, готовы предстать перед монархом.

Генрих обедает в одиночестве, когда к нему присоединяется Кисиль.

– Ваше Величество, – раскланивается граф Карумии, – я столько Вас не видел, что успел изрядно соскучиться по Вашему обществу. Простите мне мою дерзость.

– Дерзость? – улыбается король, обтирая салфеткой жирные губы.

– Что смел высказать Вам о том, что скучал. Но это действительно так, а я не смею скрывать от…, – Кисиль запнулся лишь на долю секунды, – своего монарха.

– Как тебе в доме герцога Литерского? – Генрих пропускает лесть мимо ушей.

– Благодарю, мой будущий муж внимательный и радушный хозяин. И, как я могу судить из его отношений с супругом, заботливый муж.