Текст книги "Семья герцога Литерского (СИ)"

Автор книги: Jailex

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Глава 29.

не бечено

Если в каком-либо селении или городе страны рождалось дитя, то на родоразрешение, кроме акушера, приходил еще и маг, дабы определить возможную магическую силу ребенка. Чаще всего дети были свободны от потоков такой силы, некоторых опутывали слабые нити, кого-то – пара толстых плетений. Иные дети в Кальрадии рождались редко. Но если рождались – считались великим чудом, дарованным свыше. И не было принято таких детей оставлять на воспитание родителям.

Вот и при рождении Риэля, маг сразу определил тысячи маленьких нитей, опутывавших дитя.

– Ваш сын войдет в историю, – сказал он измученному родителю.

И ни одна слеза родителей уже так сильно любивших свое только родившееся чадо, не разжалобила мага, твердо намерившегося выполнить свою миссию. Маг такого уровня должен расти только в монастыре, дабы научиться с малых лет не только умению пользоваться данной ему силой, но и смирению, терпению. Человеку, держащему в руках такую силу, не дело стремиться к власти или быть озлобленным на окружающий мир. Маг, присутствующий на родах Риэля, понимал это слишком хорошо. Так что именно благодаря его усилиям, оторванный от родителей новорожденный младенец оказался в монастыре.

Цветочные кусты по бокам дорожек из камней, гладких от времени. Небольшие прудики, посреди которых плавают кувшинки, скрываются в тени раскидистых деревьев. Длинные прохладные коридоры, в которых можно скрываться от жары. Огромная библиотека, заполненная книгами от потолка до пола. Мягкая постель, набитая перьями диких птиц, и своя комната с небольшим окном, в которой можно до поздней ночи перелистывать странички книг, вглядываясь в неровные буквы, написанные от руки.

Задумчивый учитель, восхищенно смотрящий, как Риэль в свои десять легко управляется с тем, что не удается ему в сорок.

Первый сексуальный опыт, полученный с послушником монастыря в тринадцать, заставивший навсегда полюбить это действо, дарующее наслаждение.

Тяжелый физический труд, к которому его привлекали еще с семи, по уходу за животными со скотного двора, позволяющий тратить множество энергии, с огромной скоростью накапливающуюся в юном теле.

Именно такой была жизнь Риэля до появления в ней короля Генриха.

Нет, были, конечно, в ней и омрачающие существование моменты, но в целом Риэль искренне восторгался своим житьем в монастыре. Впрочем, тем тяжелей ему позже было привыкать к жизни во дворце. Хотя, кто его спрашивал?

Сейчас, много лет спустя, став старше и мудрее, он понимал, что ему достаточно было сказать «нет», и никто не заставил бы его ехать в королевский дворец. Он вполне мог всю жизнь провести в монастыре, наслаждаясь размеренным течением времени. Он не обязан был приносить клятву верности королю. Но Клеандрос настаивал на важности принесения присяги и Риэль, не допускавший даже мысли (ах, какой он был тогда наивный!), что кто-либо из послушников монастыря может действовать в ущерб его интересов, без промедлений принес королю клятву. Если бы он тогда знал, что Клеандрос – родной брат короля, возможно, хотя бы тень сомнений мелькнула в его голове. Но Риэль восторженно смотрел на монарха и послушно произносил заученные накануне слова.

Одно, другое, третье… Действия цепочкой привели его туда, где он сейчас. На место рядом с герцогом Литерским. И Риэль ничуть не жалел о том, как распорядилась с ним судьба. Вот если бы она могла вести его к статусу супруга герцога менее болезненными путями, было бы совсем замечательно. Но в монастыре его учили не роптать на решения небес и, покинув его стены, Риэль не научился этого делать.

Перешагнув порог монастыря после принесения клятвы, Риэль никогда не возвращался туда. Не потому, что не хотел. Странно предполагать, что человек не хочет вернуться в место, которое с рождения называл домом. Но учитель строго-настрого запретил ему даже допускать мысль о возможности навестить монастырь.

Тогда, в первое время, когда ему было так тяжело, как никогда раньше в жизни, маг плакал ночами в подушку, страстно мечтая получить от учителя приглашение в монастырь. Но судьба к его желаниям осталась глуха. А желание потихоньку сошло на нет. Жизнь, которую Риэль вел до переезда во дворец, маг старался не вспоминать, черпая из памяти о тех временах исключительно знания, полученные в библиотеке монастыря.

Маг, приучившийся за время супружества за герцогом Литерским носить очень дорогие одежды, расправил несуществующие складочки на новой тунике, стряхнул невидимые пылинки и, высоко подняв голову, спустился вниз, в гостиную, где ждали его гости. Ему хотелось произвести на них впечатление.

Их было двое. И оба были очень хорошо знакомы Риэлю. Помощник учителя и Таль Ри. Таль был младше Риэля где-то лет на семь.

В монастырь Таля привели родители, страстно желавшие, чтоб их сын был магом. Какие-то нити силы у Ри присутствовали, несомненно, но возможности стать даже средним по силе магом, у него никогда не было. Но отец мальчика ничего не желал слушать, требуя, чтоб в монастыре научили, помогли и развили. А под конец разговора вообще ушел, сказав, что или маг, или сын ему не нужен.

Маленький Таль Ри, лишившись семьи, бегал хвостиком за Риэлем, преданно заглядывая в глаза. А через несколько лет, войдя в подростковый возраст, пылко признался королевскому магу в любви. Таль просил, умолял и стоял на коленях. Он не просил об ответных чувствах, он лишь просил иметь возможность любить и быть рядом. А вскоре в жизни Риэля появился Генрих и маг даже думать забыл о маленьком влюбленном мальчике, который сейчас подрос, возмужал и стоял перед ним.

– Господин помощник, Таль Ри, – кивнул Риэль, едва заметно склонив голову.

Большего им ждать от королевского мага и мужа второго в стране человека не стоило.

– Господин королевский маг, я рад нашей встрече. Жаль лишь, что она произошла спустя столько времени. Нам всем вас не хватает.

– Даже не сомневаюсь, – равнодушно отозвался Риэль.

Ему было все равно. Ни обиды, ни желания мести не было. А когда-то давно ему казалось, что именно эти чувства всколыхнуться, если у него появится возможность увидеть кого-то из жителей монастыря.

– Герцог, – продолжил помощник учителя.

Если быть честным, Риэль никогда не знал, как зовут мужчину.

– Господин королевский маг, – поправил Риэль.

– Что?

– Правильно обращаться ко мне «господин королевский маг».

– Да, конечно, прошу прощения, господин королевский маг.

– Что здесь происходит? – Эддрик Литерский вошел в гостиную замка Сапало.

Кисиль, выторговавший себе право встречи со своим правителем, отсутствовал уже третий день и это напрягало герцога. Он постоянно ждал какого-то подвоха, поэтому гости, появившиеся в Сапало, вызвали у него лишь настороженность.

– Эддрик, это люди из монастыря, где я жил в детстве, – отозвался Риэль.

Герцог слегка расслабился. Он, конечно, за все годы, что знал королевского мага, ни разу не слышал о том, чтобы тот поддерживал связь с монастырем, но, в принципе, чего-то Эддрик мог и не знать, да?

– Добрый день, герцог, – поклонился помощник учителя, – Жаль, что наше знакомство происходит при столь неудачных обстоятельствах.

– И почему же они неудачны?

Кисиль торопился изо всех сил вернуться в Сапало. Его беспокоило то, что Вик своевольно может начать действовать и в отдалении от столицы.

Граф Глиссер старался отдыхать как можно меньше, но усталость давала знать о себе. И, если вперед Кисиль не устраивал себе ночевок в тавернах и на постоялых дворах, то на обратной дороге он не смог отказаться от возможности ночевать в нормальной постели и принять теплую ванну, согревшись после промозглых ночевок на голой земле.

Въезжая на территорию замка Сапало, Кисиль чувствовал радость: он искренне соскучился по Эддрику и Риэлю.

Кинув лошадь прямо у входа, Кисиль вбежал в дом. Он торопился как можно скорее оказаться рядом с семьей. Посмотреть им в глаза, сказать, что все решил и уладил. Он так торопился, чтобы, почти вбежав в гостиную, услышать от незнакомого мужчины:

– Мне жаль быть вестником дурных для вас вестей. Но я приехал, чтобы сообщить господину королевскому магу, что он станет отцом для дитя, которого носит под своим сердцем его возлюбленный Таль Ри.

Часть 30

не бечено

Эддрик сидел в большом кресле, упираясь руками в подлокотники и насмешливо смотрел на мага.

– Ты знаешь, Риэль, похоже, только чудо заставляет меня сидеть здесь и верить, что все происходящее – ошибка. Не могу не напомнить, что другой супруг тебя давно бы уже выпорол. И лишь потом стал разбираться. Если бы стал.

– Я благодарен тебе, Эддрик, за эту веру в меня. Я, в самом деле, не причастен никак к происходящему. Последний раз я видел мальчика в день перед отъездом в королевский дворец.

– Что ты намерен делать? – сухо спросил Кисиль, сидящий напротив герцога.

– Разбираться с ситуацией. Устанавливать отцовство. Это ведь возможно на данном сроке?

– Да, я сварю определяющий эликсир сегодня же. Только не сомневаюсь, что оно подтвердит мое отцовство. Глупо ехать к магу, не продумав такой момент.

– Отлично. В таком случае пока подождем результата теста.

Кисиль не был намерен кого-либо успокаивать, хотя опущенные плечи мага и поджатые губы герцога говорили о том, что оба нуждаются в поддержке. Кисиль собирался решать проблему, не разбираясь в том, изменял ли Риэль герцогу… и Кисилю. Пожурить мага, если он действительно шатался по чужим постелям, он успеет и потом, а сейчас требовалось действовать.

– Тори!

Мальчишка возник рядом, укоризненно разглядывая Кисиля. Разобраться с дующимся на оказанное недоверие помощником у графа времени не нашлось.

– Ты отправишься немедля в деревню и попросишь у знахаря настойку для аборта.

– Вы беременны, граф?

– Иди. Сейчас. Живо, – процедил Кисиль.

Усталость от дней, проведенных в пути, переживания от известий, встретивших его на пороге, заставляли графа с трудом сдерживать рвущееся наружу раздражение.

Нужно было переодеться и продолжать разрешение проблемы. Герцог, похоже, слишком сбит с толку, раз так слабо реагирует. Пока он очухается, у парнишки уже вырастет пузо. Про позор, который светит Эддрику Литерскому, Кисиль даже думать не хотел. Мальчишку стоило придушить в темном сарайчике, не разбирая, кто прав, кто виноват. И только после решать, был ли факт измены.

Таль Ри Кисиль обнаружил в малой гостиной. Мальчишка сидел, задумчиво разглядывая свои ботинки.

– Каково это? – спросил Кисиль, аккуратно садясь рядышком.

– Что «это»? – уточнил тот.

– Ждать малыша. У меня тоже скоро будет малыш, – Кисиль счастливо улыбнулся.

– Ты тоже беременный? – мальчик оживился.

– Еще нет. Наша с герцогом свадьба была совсем недавно. Но я уверен, что в скором времени все изменится.

– А что, Риэль уже ждет ребенка?

– Причем тут это? – нахмурился Кисиль, облизывая губы.

– Полагается, чтоб первенец был от первого мужа. Таковы традиции. Ты разве не знаешь?

– Знаю, – задумчиво протянул граф, – Конечно знаю. Но я не собираюсь ждать! Ты уже думал над именем?

Таль Ри раздраженно смотрел на своего собеседника. Наставник рассказывал, что младшие мужья богатых мужчин в большинстве своем – глупые людишки, которые не умеют думать ни о чем, кроме тряпок и своего положения в семье. Этот парень, сидящий с ним рядом, был очень удачным доказательством словам наставника, который всегда говорил, что Таль Ри достоин быть старшим мужем. А если нет, то хотя бы быть с тем, кто оценит его ум по достоинству, и не будет видеть в нем лишь куклу.

– Еще нет.

– Это такое чудо держать в руках младенца и понимать, что ты сотворил жизнь, не так ли? – улыбнулся Кисиль и Таль Ри подумал, что младший муж герцога Литерского возможно не такая уж и пустышка.

Просто он, наверняка, живя вечно в роскоши, не привык иметь каких-либо проблем.

– Да, наверное. Я не слишком еще с этим знаком.

– Риэль будет рад сыну.

– Ты думаешь? – горько усмехнулся Таль Ри.

– Дети – это радость. Меня так учил папа.

Риэль вошел в комнату стремительным шагом.

– Кисиль, выйди, – сухо велел он и тот безропотно подчинился.

Таль Ри подумал о том, что никогда не смог бы быть таким послушным чужой воле. Противно.

Риэль рядом и Таль Ри поднял на него глаза. Королевский маг с возрастом стал только красивее. Он сидел, держа спину прямо. Подростковая угловатость сгладилась, отчего-то делая лицо Риэля еще более юным и нежным. Маг устало потер пальцами виски.

– Таль Ри, скажи мне, что это за выдумки о твоей беременности? Ты понимаешь, что герцог не пожалеет тебя, если все это окажется ложью?

– Я не лгу, – покачал мальчишка головой, – Он здесь. Наш с тобой ребенок.

– Откуда же он взялся? – нервно усмехнулся Риэль.

– Он – плод нашей с тобой любви.

– Видимо, зачатие произошло по воздуху и на расстоянии, – язвительно пробормотал маг.

Таль Ри вспомнил, что раньше Риэль разговаривал живее и эмоциональней, чем сейчас, когда эмоции с трудом угадывались в монотонной речи.

– Он бьет тебя? Он накажет тебя за то, что у нас будет ребенок?

– Он? – удивленно переспросил маг.

– Герцог. Герцог накажет тебя?

– Не думаю, что мой муж поверит в непорочное зачатие.

– Тогда убежим, – бодро отозвался Таль Ри.

Он сможет! Он обязательно сможет сделать Риэля прежним: веселым и живым.

– Убежим? – это предложение, казалось, оживило мага. По крайней мере, в его голосе проскользнуло неприкрытое удивление. – Как ты себе это представляешь?

– Мы сможем! Обязательно сможем.

– Таль, скажи мне, что это за выдумки о ребенке?

– Это не выдумки. Ты же варишь эликсир отцовства? Он покажет, что все действительно так и есть.

– Мы не занимались с тобой сексом. Ты не в курсе, откуда берутся дети?

– В курсе. Подумай, если не сейчас и не со мной, то откуда еще у тебя будут дети? – насмешливо спросил Таль Ри.

– О чем ты? – маг нахмурился.

– Герцог знает, что ты никогда не сможешь стать тем, кто выносит ему дитя? Знает, что получил бракованный товар? – ехидно зашипел мальчик, скрестив руки на плоском животе.

– О чем ты?

– Я знаю. Знаю, как все, живущие в монастыре, что королевскому магу не дано выносить дитя. Поэтому они не становятся младшими мужьями. Или старшими, или доживают свой век в одиночестве, не произведя на свет потомство. Но, кажется, королю не было никакого дела до того, что он скинул своему кузену сломанную игрушку?

– Не твое дело, – процедил маг, – Последний раз спрашиваю, откуда ребенок?

– Смирись. Он есть и он твой, – рассмеялся Таль Ри, окончательно выводя мага из себя.

Эддрик позорно скрывался от того безумия, что творилось за дверями его спальни.

В детстве, сидя с отцом у камина, он мечтал, что ему достанется заботливый старший муж. Его старались не приучать к мысли о том, что в его будущей семье будет царить любовь и гармония, хотя между отцом и его мужьями были вполне теплые отношения.

В юности он, впечатленный глупыми историями из книжек, мечтал встретить любовь. Чтоб она была в лучших традициях жанра: страстная, всепрощающая и понимающая без слов.

После смерти родителей, он мечтал не сгинуть в водовороте забот о семейных делах, которые не ограничивались правильной переменой блюд и модными нарядами.

Встретив Габи, он мечтал, чтоб их счастье было вечным.

Сейчас Эддрик мечтал о тихой жизни без лишних хлопот. Но, судя по всему, его мечты не слишком торопятся сбываться.

Кисиль бесшумно скользнул в комнату, не позаботившись о том, чтоб постучаться.

– Все наладится, – уверенно сообщил он герцогу.

– Вы, сиятельный граф, уже, безусловно, начали налаживать это самое все? – сухо отозвался Эддрик.

За долгое время он привык к положению старшего мужа, человека, на котором лежит ответственность за благополучие семьи. Поэтому сейчас попытки Кисиля перенять часть проблем воспринимались болезненно.

– Начал. В первую очередь собираюсь помочь моему мужу расслабиться.

Кисиль плавно опустился на колени перед герцогом и потянулся к шнуровке.

– Не сейчас, Кисиль, – раздраженно отмахнулся Эддрик, – Я не настроен.

– Так настройся, – усмехнулся тот.

Эддрик дернул мужа на себя, прижал к груди и обхватил за ягодицы. Кисиль дернулся и зашипел.

– Что такое?

– Ничего.

– Кисиль?

– Ничего, я сказал!

Граф Глиссер вышел из комнат своего супруга, громко хлопнув дверью.

– Может, стоило соглашаться на минет? – задумчиво пробормотал Эддрик.

Ягодицы Кисиля горели после порки, устроенной Лишером. А несколько дней, проведенные в седле, только ухудшили ситуацию, превратив тонкие полосы в ужасные взбухшие рубцы. Боль Кисиль притуплял мазью, купленной у знакомого лавочника на выезде из столицы Карумии. Не так, чтобы ничего не чувствовать, но вполне достаточно, чтоб терпеть.

Вот только от унизительного позора мазь не спасала. И граф Глиссер не желал, чтоб семья знала о том, чем его наградил Лишер. Его маленькая постыдная тайна. Отвратительная и омерзительная.

Кисиль злился на идею Эддрика пообниматься. Вечно так выходит, хочешь как лучше, а получается как всегда.

Именно такой, злой и встрепанный, он наткнулся на вылетающего из малой гостиной Риэля. Маг, похоже, тоже был не в лучшем расположении духа.

– Выбесил мальчишка? – ехидно спросил Кисиль.

– В точку, – сухо отозвался маг.

– Предлагаю его просто убить. Нет человека – нет проблемы.

– Ты серьезно?

– Вполне.

– Не думал, что ты такой. Без сожаления разменивающий чужие жизни для собственной выгоды.

– Да, я такой, – поджал губы Кисиль, – Такого меня любить нельзя?

– Ты хочешь убить не только мальчика, но и ребенка. Двух человек разом. И за что?

– Ты даже не знаешь, есть ли там ребенок. Или нет, неужели знаешь? Каким же я стал дураком, что даже не подумал, о возможности того, что ты и есть папаша этого ребенка. Ваша компания меня портит! Не противно было изменять мужу?

– Это, по крайней мере, звучит не так страшно, как детоубийство, – холодно отозвался маг и ушел, оставляя за собой последнее слово.

А Кисиль так и остался стоять в коридоре, лихорадочно размышляя о том, стоит ли начать сомневаться в Риэле? Ведь интуиция, так редко его подводившая, твердила, что теплый и родной королевский маг не может пойти на измену. По тысяче причин, в числе которых клятва мужу. Но мнительность, заставлявшая его частенько не по разу проверять полученную информацию и логические выкладки, не давала исключить возможность измены.

Кисиль до крови закусил губу. Как будто мало ему других проблем, чтобы они еще тут на ровном месте поругались из-за какого-то мальчишки.

Тори подошел бесшумно.

– Я выполнил ваше поручение, граф.

– Молодец, – кивнул Кисиль, заставляя себя запихнуть злость куда подальше, – Тори, не сердись, прошу. Ты же понимаешь? Понимаешь, как это влюбиться так, что готов и не ждать ответных чувств. Когда готов отдавать, не задумываясь о том, что можно еще и брать. Я просто боюсь. Боюсь за него. И знаю Вика, потому что знаю себя. Я тоже попытался бы заставить Лурье образумиться, если бы учуял, что тот влюбился на выполнении важного дела.

– Я понимаю.

– Я не смогу, Тори. Никогда не смогу ответить тебе взаимностью. Мне жаль, что так вышло. Хочешь, я могу отпустить тебя сейчас? Ты вернешься в Карумию? Я дам тебе денег.

– Нет, – покачал головой Тори, – Я уже давно знаю, что не дождусь ответных чувств, так что не вижу повода сейчас что-то менять. Я помогу тебе до конца и только потом вернусь в Карумию. Надеюсь, с тобой?

– Я не собираюсь встречать в Кальрадии старость, если ты об этом. Давай настойку.

– Не нужно. Я сам подам вам чай, – улыбнулся Тори.

– Откуда ты уже все знаешь? – хмыкнул Кисиль.

– Сплетни между слугами расползаются жуть как быстро. В деревне тебя ждет Вик. Он слегка недоволен.

– Как ты его нашел?

– О, скорее он меня, – пожал плечами Тори, неосознанно потирая плечо там, где под кофтой расплывался синяк от цепких пальцев Виктора Лурье.

– Я встречусь с ним вечером. Откуда он вообще здесь? Не уехал в столицу?

– Не знаю, – покачал головой Тори.

– Ладно, иди.

– Я не доносчик на тебя, Кисиль. Я не сказал ему, что ты ездил в Карумию.

– Ох, иди. Я думаю, что Вик об этом догадался сам.

Кисилю жутко хотелось поспать, но дела требовали его присутствия: следовало найти мальчишку и выпить с ним чая, а после найти Вика и объясниться с ним, приятель однозначно зол на него.

Впрочем, похоже, против него ополчились все. А еще эта задница, которая нещадно болит!

глава 31.

не бечено

Эддрик нежно обнимал Кисиля со спины, уткнувшись губами в сгиб шеи. Они стояли у окна, выходившего во двор. Кисиль вяло наблюдал за суетой слуг во дворе и наслаждался легкими поглаживаниями мужа.

Если прикрыть глаза, то можно было представить, что они втроем – частичка деревенской жизни, и принадлежат к той аристократии, которая не интересуется дворовыми сплетнями и интригами, не подбирает наряды, модные в этом сезоне, и не гонится за увеличением капитала.

Тогда их жизнь была бы совсем другой. Они бы завтракали за старинным круглым столом в комнате, где окна выходят в тенистый сад. Не позволяли бы себе пропустить полуденный отдых, который столичная знать давно выкинула из жизни, как нечто ненужное. А к пяти к ним приезжали бы гости на чай из соседнего поместья.

В их доме уже давно появились бы дети: ведь младшим мужьям положено в первую очередь озаботиться продолжением рода супруга. И были бы слышны смех и топот детских ног. Были бы общие игры с малышами. Разбитые коленки и сказки перед сном.

И Эддрик наверняка не настаивал бы на особом воспитании для младших детей. Всё несколько проще вдали от столицы. Кисиль слышал, что на окраинах зажиточные дворяне устраивают удачные браки для всех своих детей, выдавая их старшими при наличии земли и доходов.

Смог бы он так жить? Ценя каждую минуту семейной размеренной жизни?

– Спасибо тебе, – шепнул Эддрик. – Я бы не смог.

– Что не смог? – оторвался от мыслей Кисиль.

– Подать ему отвар для выкидыша.

– Откуда ты знаешь? – нахмурился граф.

– Догадался, – Эддрик пожал плечами и снова прижался губами к коже на шее супруга.

Риэль появился в комнате неожиданно, в несвойственной ему манере размахивая руками. Вслед за ним в комнату, сквозь распахнувшиеся двери ворвался мучительный крик.

– Я даже знать не хочу, кто из вас это выкинул! Что, в семье герцога Литерского не может возникнуть такая проблема, как внебрачный сын его младшего мужа? – Риэль яростно шипел, уперев руки в бока.

– Мы не сомневаемся в тебе, Риэль. Это не твой ребенок.

– О! – расхохотался маг, зло щуря глаза. – Это мой ребенок, мой!

Даже огромное удивление не сгладило для Кисиля ощущение боли от вцепившихся в его плечи пальцев Эддрика.

– Как? – опустошенно спросил герцог.

– Древняя ритуальная магия. Раньше было неспокойно на границах и доблестные воины зачастую отправлялись защищать государство, не успев зачать потомство. Тогда они оставляли прядь волос своим младшим супругам. И в случае, если они не возвращались, супруги варили это зелье и оказывались беременными, продолжив тем самым род уже мертвого мужа. Забытый ритуал.

– И почему же он забыт? – Кисиль чувствовал, что вопрос дурацкий, но ничего поделать с собой не мог – мозг отказывался толково воспринимать происходящее.

– Твоя прядь волос у него была? – сухо спросил Эддрик.

– Нет, – поджал губы маг, – но ему удалось решить эту проблему. Ритуал потому и был отовсюду изъят и предан забвению, что им можно воспользоваться не только в отношении умершего супруга. Но тем и ужасны восхитительные знания монастыря – в его библиотеке слишком много забытых ритуалов. Не зря забытых.

– Почему он так кричит?

– Прерванный ритуал. Магия не прощает ошибок. Наши предки побеспокоились о том, чтоб у младших мужей не было шанса отказаться вынашивать плод от нелюбимого мужа. В наказание – смерть.

– Он умирает? – испуганно спросил Кисиль.

– О да, – сердито отозвался маг и шагнул в объятия мужей, ища поддержки.

Злость отступала, оставляя тупое чувство обреченности. Мальчишке, что заходится криком в гостиной на первом этаже, уже ничем помочь нельзя. А смотреть, как из него выворачивает внутренности, как он рвотными позывами схаркивает кровь, Риэль не хотел. Он и так точно знал, что еще долго будет слышать эти крики в ночных кошмарах. Дурной самоуверенный мальчишка, потерявший страх в стремлении добиться своей любви. Маг грустно усмехнулся. Даже если он не был бы замужем за Эддриком, оставаясь любовником короля, мальчику ничего бы не светило.

Герцог Литерский старался не обращать внимания на громкие стоны, которые спустя пару часов перешли в ужасающие крики. Силы оставляли мальчика, но магия наказывала сполна, не давая легко уйти.

– Облегчить мучения? – осторожно предложил Кисиль сердитому магу.

– Там поле, магическое поле. К нему не подойти.

Граф Глиссер сидел неестественно прямо в кресле напротив рабочего стола Эддрика. Он никак не ожидал таких последствий своего решения.

Риэль стоял напротив него и разглядывал уставшее лицо. После долгой дороги у Кисиля не было времени прийти в себя. Нервно сцепленные в замок пальцы и поджатые губы. Маг собирался дать супругу помучиться еще пару минут, чтобы тот понял, что в дела магии самому лучше не лезть, положившись на Риэля, прежде чем сообщить успокаивающую информацию.

Слуга, вызванный Эддриком, вошел, почтительно постучав. Бледное лицо говорило о том, что дворецкому тоже не просто дается слушать крики и стоны умирающего.

– Необходимо сегодня же внести некоторые изменения в жизнь замка, – сообщил ему Эддрик. – Второй этаж, где находятся наши спальни, должен быть немедленно закрыт ото всех. Выдели четырех наиболее верных слуг, которые займутся обслуживанием только этого этажа и нас, когда мы будем там находиться. Больше никто и ни под каким предлогом не будет иметь права войти туда без моего личного на то распоряжения. Второй этаж с сегодняшнего дня закрыт также и для гостей. Все ясно?

– Да, герцог, – кивнул дворецкий.

– Ты думаешь, будут еще прецеденты? – нервно усмехнулся Кисиль.

– Думаю, так мне будет спокойнее, – пожал плечами Эддрик. – А теперь пора собираться в столицу. Уезжаем через пару часов. Я не могу больше слушать эти стоны. Уверен, они и так мне будут сниться даже несколько месяцев.

– Кисиль, – окликает Риэль.

Граф устало поднимает глаза на мага.

– Кисиль, не нужно винить себя слишком сильно. Мальчик все равно бы умер.

– А ребенок?

– Ребенок остался бы жив. Принцип жизни за жизнь. Вынашивающий такого ребенка никогда не выживает.

– Он это знал и все равно пошел на это?

– Не знал. Не прочитал об этом ритуале достаточно. Схватился за описание, которое нашел в первой попавшееся книге.

– Откуда ты это знаешь?

– Поговорил с помощником учителя. Тот расстроен и сожалеет, что на слово поверил Таль Ри о том, что мы с ним тайно встречались и последствием таких встреч стал ребенок, узнав о котором я спешно уехал в Сапало. Цепочка случайных совпадений. Слишком много «если». К моменту, когда ты, в стремлении спасти семью, подлил зелье для аборта, все было уже предрешено.

– Спасибо, – фыркнул Кисиль, – мне стало чуточку легче. А теперь извините меня, я прогуляюсь перед отъездом.

Когда Кисиль нашел друга, Вик уже не был взбешен. Насмешливо спокоен, собран и, похоже, готов к поездке.

– Куда собираешься?

– В столицу. Ведь ты тоже? Ты же закончил дела в Карумии?

– Точно. Планы слегка изменились.

– Я уже в курсе. Скажи, мой дорогой друг, ты успел не только влюбиться так сильно, что ведешь себя до крайности глупо, но еще и залететь?

– С чего ты такое взял? – хмурится недоуменно Кисиль, но тут же вспоминает, что Тори встретил Вика как раз в тот момент, когда искал настойку для аборта.

Граф Глиссер качает головой, тихо смеется и пересказывает происходящее дома Вику. На душе становится легче от разделения с другом проблемы. Тем более, что Вик хлопает его по руке и говорит, что для спасения семьи, не раздумывая, поступил бы точно также.

– Как ты планируешь вывозить деньги?

– Золотом, драгоценностями.

– Ты считаешь, что посты на границах ничего не заподозрят?

– О, ты во мне сомневаешься? – Кисиль рассмеялся, чувствуя, как леденящий ужас, охватывающий от криков в Сапало, отступает под приливом азарта.

– Ничуть. Просто любопытство.

– Ну, не зря же я гоняю туда-сюда лошадей. Они уже толком и не проверяют, зная, что в каретах младший муж кузена короля везет подпруги и седла, зерно и корма для лошадок, что табуном гонит в Сапало.

– Удачно совпало.

– Ну почему же совпало? – фыркает Кисиль и залпом допивает вино.

В столице они долго приходят в себя после дороги и происшествий, случившихся накануне. Разве что на сон уходит больше двенадцати часов. Кисиль искренне старается не показывать, на что похожи его ягодицы после борьбы за любовь к супругам, но в общей постели сделать это крайне трудно.

И опять они лишь восхищают его, потому как Риэль просто идет за настойками, а Эддрик лениво обнимает его, целуя то в щеки, то в шею. Они втроем не обсуждают вспухшие рубцы ни до того, как Риэль щедро мажет их холодной мазью, ни после. Впрочем, боль отступает и за это Кисиль даже готов ответить на парочку вопросов о шрамах, но их нет.

Потом долгие ванны и тело, гудящее после стольких дней непрерывной, по сути, дороги (пара ночей на постоялых дворах абсолютно не в счет), расслабляется, позволяя начать чувствовать себя человеком.

Король прерывает эту идиллию как раз в тот момент, когда они садятся обедать. Не лично конечно, но записка от монарха тоже вполне веский повод, чтоб поторопиться с обедом вместо того, чтобы неспешно кушать, обсуждая семейные дела, никак не относящиеся к политике двух королевств.

Эддрик торопливо собирается, а Кисиль и Риэль наблюдают за ним.

– Вы не поедете? – в очередной раз спрашивает герцог.

– У меня нет срочных дел во дворце, – качает головой маг.

– А мне и подавно нечего там делать, – смеется Кисиль, отмечая про себя, что ему совершенно не хочется ехать к королю развлекаться. Даже ради дела.

Наверное, любовь проявляется именно так? Когда тебе достаточно тех, кто уже есть рядом и не хочется пробовать новое, даже в поисках лучшего?

Эддрик возвращается ближе к ужину. Он слишком зол, чтобы хотелось задавать ему вопросы, поэтому супруги молчат, наблюдая, как герцог резкими движениями снимает с себя одежду. Риэль, словно предчувствуя дурные вести, обхватывает себя руками, ежась от нервного озноба.

Эддрик не заставил себя долго ждать, озвучив причины своего плохого настроения.

– Король нашел мне еще одного мужа. Радуйтесь, ожидая прибавления.

И Кисиль чувствует, как леденеют кончики пальцев от осознания того, что это его, лично его действия, начинают выходить ему боком. Им не надо, никого не надо. В их маленьком мирке вполне хватает людей.

Ненавидит, он уже ненавидит будущего мужа Эддрика за то, что тот невольно ворвется в их жизнь, встав между ними лишним. Ревность, вот она какая, оказывается. Кисиль застонал, опускаясь на корточки.