Текст книги "Овладевая судьбой (СИ)"

Автор книги: Iwilia London

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 31 страниц)

30 глава.

Том около суток лежал на холодном полу. Отлеживался. В один момент он понял: если сейчас не сделает хоть что-нибудь – умрет. В одиночестве. Страх смерти дал хороший подзатыльник его заднице, поэтому юноша нашел в себе силы доползти на коленях до своего мобильника.

– Але! – холодный голос Джорджа.

– Я умираю, мне больно и больше нет сил... Я дома у себя...

– Что?! – холод сменился волнением. – Что? Том? ТОМ?

Ответа не последовало. Джордж недолго думал и кинулся к другу на квартиру.

Уже через пятнадцать минут он выломал дверь в квартиру парня и под лай собак влетел в спальню. Он нашел бледного и холодного Тома у кровати. Ему даже показалось, что он уже опоздал...

***

Tom ©

Наконец-то разлепляю глаза, делаю это достаточно просто, будто долго спал. Вокруг никого. Просторная палата, светло, тканевые жалюзи, за окном солнце. Сколько я уже тут? Я, честно говоря, не знаю и знать не хочу. Нет никакого желания вливаться в привычную жизнь.

– Очнулся! – в палату заходит Джордж. – Неужели! Уже вторую неделю на другом свете ночуешь!

– Что? – хриплю, он подсаживается на стул возле моей кровати.

– На, попей, – протягивает мне стакан, я впиваюсь в стекло губами, да, я хотел воды. – Да у тебя переохлаждение было и еще что-то, – отводит взгляд в сторону, – но сейчас все приходит в норму. Ты сильный...

Киваю и улыбаюсь.

– Джордж, спасибо...

– Слушай, – он тепло улыбается, – мы с тобой столько гадостей друг другу сказали, особенно я. Но знаешь, Том, я всегда готов помочь тебе, уверен, как и ты мне!

– Да... – вздыхаю, глаза автоматически наполняются слезами. Теперь, когда мозг мой чист, я имею возможность понять, что случилось со мной в ту ночь и потом, когда пришел Билл. Он ведь приходил? Это не было видением? Приходил. Сердце болит. Из-за порванного зада сердце не болело бы.

– Это все брюнет с тобой сделал?

– Изнасиловал не он. А все остальное – он.

– Тебя... Изнасиловали?

Смотрю на ошарашенного друга, какая теперь разница, мне все равно пришлось бы с кем-то поделиться. Когда выговариваешься, меньше боли и мысли более менее в порядок приходят.

– Да. Ту ночь я провел в ужасе и боли. А потом, когда пришел в себя, принял душ, появился Билл. Он обвинил меня в измене. Наорал, унизил, в очередной раз бросил меня. Джордж, я так больше не могу...

– Том... – выдыхает. – Может ты обратишься за помощью к психологу?

– Нет, Джордж. Я не смогу постороннему человеку рассказать о случившемся.

– Ты его, правда, любишь?

– А по мне не заметно? – истерично взмахиваю руками.

– В том-то и дело, что заметно. Я никогда тебя таким не видел. И, знаешь, меня до сих пор убивает тот факт, что эта история началась с моего розыгрыша.

-Я готов был говорить тебе спасибо за это. Но только не сейчас – я разбит. Я растоптан. Со всех сторон растоптан.

– Я рядом, слышишь! И я от тебя так просто не отстану. Мы как всегда со всем справимся вместе.

– Не сомневаюсь... – стираю слезы со щек. – Я ведь даже не сомневался, когда звонил. Подумал, что если ты откажешь в помощи, то такова моя судьба...

– Когда я влетел в твою спальню, я решил, что опоздал...

Я видел его лицо, но решил перевести все в шутку.

– А ты говорил, что у меня нет чувства юмора. Видишь, как я тебя разыграл...

– Это был твой лучший розыгрыш...

Он громко смеется. Так громко, что уши хочется ладонями закрыть.

– Тебе нужно съездить отдохнуть куда-нибудь...– говорит, когда мы перестаем смеяться.

– Я собирался, – улыбаюсь от приятных воспоминаний. Тогда я еще навещал Билла в больнице, и мы вместе думали об общем отпуске. – Но я попал в больницу, поэтому я свое уже наотдыхал.

– Слушай, не упрямься, тебе нужно сменить обстановку. Когда я расстался с Ингрет, я тоже не мог найти себе место. И каждый предмет в моей квартире напоминал о ней, о ее привычках. Я видел ее везде, – мотает головой, будто отгоняет мираж из мыслей и чувств, – все прошло после моей поездки...

– В Индию, – перебиваю его, – я помню. Ты такой умиротворенный от туда вернулся, может, ты и прав...

-Ты поедешь в Индию, хочешь ты или нет!

Я только смеюсь. У меня нет слов. У меня не хватает слов.

Bill ©

Когда я вернулся в дом родителей, они меня не узнали. Натурально не узнали. Я ведь, когда ушел от Тома, со всеми своими вещами, ну, с теми, с которыми я к нему и приехал, я зашел в парикмахерскую. Я снял с себя эти ужасные дредлоки, ненавижу дредлоки. Я срезал волосы, сбрил виски, оставив волосы лишь по макушке, от лба, до затылка. Я не хочу больше быть тем доверчивым существом. Я не хочу верить кому-то.

Я же изначально говорил, что это ни к чему хорошему не приведет. Да, не случилось так, как я сказал, но вышло еще хуже. Он даже не соизволил со мной объясниться, лежал там и ныл. Конечно, его хорошенько трахнули в ту ночь. Надо же, Том пассив с кем-то другим. У меня за спиной. Это потому, что я урод. Я настоящий урод.

Плечо уже полностью зажило, ведь прошло уже почти две недели с того ужасного дня, когда я выписался и поехал к Тому. Лучше бы я его предупредил. Лучше бы предупредил. Почему я молчал?

Но что теперь думать о прошлом? Он мое прошлое. Все.

Я лежу на кровати целыми сутками. На улице уже весна. Все тает, воняет, плывет. Никакой романтики. Да, я настолько сумасшедший, что мне еще и романтику подавай. Но все равно, что-то было не так. Сердце щемит. Хоть Том и виноват, я понимаю, но почему-то чувство вины мучает именно меня. Он лежал там, такой беспомощный, морщась не то от моих слов, не то боли.

Но хватит уже думать о нем.

Родители отправляют меня в поездку. Но мне грустно. Последняя такая поездка закончилась для меня отношениями с Томом. Мы с ним тогда встретились не случайно, это судьба свела нас двоих. Ведь таких совпадений не бывает. Это мой кулон.

И я краем мозга надеюсь на то, что мы встретимся снова. Ведь Том тоже собирался отдыхать. Он хотел в Японию, там сейчас наверно и развлекается. Он ведь все это время никак не давал о себе знать. Странно, да? Я ему не нужен. Обрадовался, что так легко избавился от меня и уехал. Что же такое...

Так вот, родители уже купили мне билеты. Это одна индийская деревенька на западе этой странной страны – Индии. Мама чувствует, что у меня проблемы, знает, что я разбит. А я и не отрицаю. Я не пробую улыбаться.

И вообще, вся эта история – сплошной бред. Я и ОН. Сплошной бред. Кому расскажи, каждый, КАЖДЫЙ (!!!) покрутит пальцем у виска. Это одно и то же каждый раз. И меня это бесит! Меня это раздражает и бесит! Потому что всё будто по кругу! Я пытаюсь выйти из этой игры, но каждый раз возвращаюсь к одному и тому. К Тому. Это словно спираль. Мы вместе, мы ссоримся, сходимся, мы вместе. Новые обороты спирали. Мне не по себе. Мне страшно...

... Ведь я снова начал рисовать Тома. Только теперь я рисую нашу последнюю встречу. Развороченную кровать, разорванную футболку на полу, а главное... Тома, лежащего на холодном кафеле. Я беру с собой в поездку все эти рисунки, они небольшие, формат А4. Я буду настоящим мазохистом. Буду снова и снова его рисовать. Вспоминать тот вечер и умирать. Плакать над этими рисунками и стонать от боли. Как в прошлый раз...

Моя судьба – спираль. И овладеть ею мне не дано. Не в одиночку уж точно.

Avt ©

Можно долго не гадать, но эти двое поехали отдыхать друг от друга в одну и ту же деревеньку. Она называется Кильер.

Кильер – пристанище «отбросов», людей, которые желают убежать от своей судьбы. Индусы оберегают это место, но тут много приезжих. Люди, бегущие от своих воспоминаний, эмоций, от своего прошлого. Люди, которым есть куда пойти, но им уже не хочется. Жизнь побила их, а судьба обманула.

Это была небольшая деревенька в горах, среди леса, следи трех озер: озеро влюбленных, змеиное озеро, озеро жизни. Люди тут жили в небольших домиках, из плотной, сухой травы с настилами из веток. Тут довольно жарко, но дожди тоже случаются. И во время дождей эти жилища накрывают огромными пленками.

От поселения тянулось множество тропинок, которые позволяли гостям этого места беззаботно гулять по окрестностям. На какую бы тропинку вы не встали и в какую сторону бы вы не пошли, всегда вернетесь к домикам. Эти дорожки местные жители сравнивали с линиями жизни на ладонях людей. Тропинки длинные они или короткие, широкие или узкие, каменистые или песочные, так или иначе, приведут человека в дом, где живет его судьба.

Местные жители, в основном монахи, исповедующие Миисизм, содержали эту деревеньку. Миисизм – религия индусов, провозглашающая существование судьбы. Они представляют судьбу в виде странствующей женщины. Такая женщина есть у каждого – судьба написана для каждого. Судьба пишется отцом этой женщины, одной для всех и разной для каждого. Судьба есть у каждого, но для каждого она своя. Высшее существо – Ньирах – отец судьбы, пишущий, создающий странствующую женщину. От судьбы нельзя уйти, но можно спрятаться, можно отказаться, но без судьбы будет только хуже. Без судьбы человек, словно дом без крыши.

Том кинул спортивные сумки на пол. Тут, в этом домике из плохо пахнущей травы, был лишь пол и что-то вроде кровати. Парень улегся на односпальную кровать, как ни странно, но вроде удобно. Закрыл глаза и тут же уснул, путь до этого Богом забытого места был очень труден.

В этот же день Билл кое-как добрался до пристанища, где каждый стремится уйти от своей судьбы или обрести ее. Ему хватило сил только на то, чтобы лечь на кровать, укутаться в собственное одеяло, плед, улечься на свою, привезенную из дома, подушку и уснуть.

Оба приехали в место где люди пытаются усмирить свою судьбу, в место где судьба становится понятней людям. Они приехали, чтобы отдохнуть от своих ошибок, но отдых явно не удастся.

Билл чертыхнулся, просыпаться от звонов колоколов – выше его сил. Парень выбрался из домика и пошел прямиком к небольшому искусственному озеру, обрамленному каменной дорожкой и плитами. Он чертыхнулся второй раз, когда увидел целую кучу мелких обезьянок, которые ловко передвигались по каменным плитам, прыгали друг на друга. Молодой человек даже залюбовался этим зрелищем, пока не... Пока не встретился глазами с дредастым, сонным и хмурым Томом.

Эртройт тоже вылез из своего строения, тоже побрел по каменной выкладке и тоже чертыхнулся, когда увидел брюнета. Постригшегося, сонного, но такого же лохматого брюнета.

Том для уверенности потер глаза, но нет, лохматый мираж не исчез.

– Снова испорченный отпуск... – пошел к своему домику.

Билл проследил за ним.

– Это просто нереально, второй раз... – шипит он.

Они находились на приличном расстоянии друг от друга, конечно, они не слышали друг друга, но явно ощутили всю злость от происходящего.

Том уселся на кровать, лицо в ладони. Было сложно сдержать эмоции. Было больно видеть Билла, но одновременно, где-то внутри что-то радостно подпрыгнуло в предвкушении совместных дней. И это что-то – сердце – любящее, трепыхающееся, бьющееся о ребра сердце. Конечно, он не разлюбил. Конечно, мужчина не забыл своей клятвы. Он относился к их расставанию, как к временному отдыху.

Билл привел себя в порядок, умылся и пошел в главное строение. Там можно было узнать, когда приедет автобус, который и увезет его отсюда. Какого же было его удивление, когда ему сказали, что из этого места не уехать еще ровно неделю.

Он вышел из домика, спускался по лесенкам как...

– Ну, и? – Том нагло пялился на парня, снизу вверх. – Когда можно будет уехать?

– Через неделю!!! – шипит, и с высоко задранным носиком проходит мимо парня. Том лишь печально улыбнулся, напряженно сжимая кулаки в карманах. Его брюнет пах кокосом. Это та его туалетная вода, которую однажды притащил ему Том. Это и было причиной глупой улыбки на его лице... Билл остался Биллом.

Tom ©

В мире столько мест куда я мог поехать, но я поехал именно туда, где отдыхает Билл. И снова можно сказать спасибо Джорджу. Это он посоветовал Индию. Это он посоветовал эту деревеньку в горах. И вот снова. Снова брюнет рядом со мной и мое сердце стучит не впопад. Быстро и больно. Быстро и больно. Я люблю его, и точно знаю, что мы помиримся, а я прощу его. Только в этот раз, я не буду добиваться его. Я не буду настаивать на отношениях. Пусть он сам попробует завоевать мое доверие...

Он ведь никогда не пытался приручить меня, завоевать меня, никогда особо не ухаживал за мной. А мне хочется этого. Именно этого с его стороны. Я хоть и мужчина, но тоже люблю ухаживания.

Сажусь на деревянную дощечку у небольшого водоема, что лежит перед домиками, такими же как и мой. Но на камне сидеть нельзя и местные умельцы выложили в некоторых местах дощечки, на одной из которых я и сижу.

Много смешных обезьянок скачут недалеко от меня, некоторые из них купаются, толкают друг друга в воду. Очень интересно. Они смешные. Чуть поодаль от меня сидит брюнет. Тоже наблюдает за мартышками. А что я сделаю? Я уверен, что он сам понимает, что мы не просто так встретились. Но, конечно, он ждет от меня первого шага. И не дождется. Я слишком сильно пострадал. Та ночь и его приход. Его обвинения. Это словами не описать...

– Если долго смотреть на это озеро, то можно увидеть странствующую женщину...

Рядом со мной садится старец, реально старец. Загорелый старичок с белой бородой.

– Ты усталый путник, который борется со своей судьбой, – я смотрю на него и слушаю его от чего-то бархатный голос, – ты, как и многие тут, пострадали от воли судьбы. Но ты, как никто другой из сюда прибывших понимаешь, что от судьбы не уйти. Мне нравится это в тебе. И странствующей женщине это нравится. Но я вижу в твоих глазах страх. Ты борешься со своей судьбой из-за страха, что приняв ее, ты обречешь себя на что-то новое для тебя, что-то пугающее. Ты борешься, но умом понимаешь, что тебе не победить ее.

Он замолкает. Я, если честно, мало его слушал, Джордж мне сказал, что местные жители все умеют красиво говорить. Они все отменные психологи и видят людей достаточно хорошо. Мужчина продолжает:

– А вон тот юноша, – мы вместе смотрим на бритого брюнета, – он судьбою проклят. Есть у него предмет, который держит его странствующую женщину в оковах. Его судьба не выбирает дороги, путь его труден.

Вот тут у меня что-то кольнуло.

– Парень, – хлопает меня по колену, – твоя странствующая женщина половинка той, что скована в объятьях камня...

Смотрю на него в упор.

– О чем вы?

– Не оставляй мальчишку в беде, он погибнет без тебя. Вся сила его в тебе.

Он широко улыбается и уходит. А я так и смотрю в одну точку. Точку, что сидит недалеко от меня. Он так печален, сегодня пасмурно и вокруг много серого, и Билл среди этого серого. Сидит один и смотрит в воду. А этот старик теперь сел рядом с ним, я даже удивился, когда увидел это...

Билл дернулся, рядом с ним присел старичок, который тепло улыбнулся ему.

– Бойся своей гордости и верь своему сердцу. Не страдай от незнания, просто узнай, почему твоя душа не спокойна, почему ее мучает чувство вины. Ты красив, но одинок. Ты нашел своего человека, но почему-то уходишь от него снова и снова. А ведь этот человек и есть твоя сила.

Билл нахмурился.

– Кто вы?

– Я могу ответить на любой твой вопрос, но только на один, неужели ты хочешь потратить его на мое имя?

Билл задумался, оглянулся, Тома уже не было. Ушел. Вопрос созрел сам собой:

– Нас с ним ничто и никогда не разлучит?

Мужчина стер с лица улыбку, его глаза почернели, он кивнул.

– Даже смерть заберет вас одновременно.

Он больше ничего не говорит. Просто уходит. Даже если бы он еще что-то сказал, Билл бы не услышал. Опять в его голове мысли танцевали самбу. Мысли мучили его изнутри. Он и так знал, что Том его человек, его судьба, но теперь...

Bill ©

Первый день в этом месте подошел к концу. Я укутываюсь в свои одеяла, вдыхаю чужой запах. Я не удивлен. Я никак не удивлен. Ночи тут холодные, как мама и говорила. Мой Том. Мой самый лучший Том. Что же случилось в тот день с ним? Главное, что он рядом. Главное, что с ним все хорошо.

Утром вновь подскакиваю от звуков удара колоколов. Нужно умыться и найти что-нибудь поесть. Я вчера так и не поел нормально, только несколько бутербродов, что купил по дороге сюда.

Привожу себя в порядок, на улице достаточно холодно сегодня. Укутываюсь в теплую кофту. Выхожу из жилища и иду по тропинке в сторону местной забегаловки. Не думал, что в Индии так холодно, жмурюсь только вставшему солнцу, которое прячется за огромными черными тучами. Впереди меня идет Том. Я уже даже не удивляюсь нашим встречам. Он странно так идет, точнее, его походка. Будто хромает, но не знаю, может мне просто кажется. Его дреды все еще на месте. Видно, что он за ними ухаживает.

Усаживаюсь за ветхий столик, опускаю перед собой тарелку с тостами и кружку горячего кофе. Как не странно, тут очень вкусно готовят. Пальчики оближешь. Случайно натыкаюсь взглядом на Тома, который в нерешительности крутился вокруг своей оси и не знал к какому столику примкнуть со своими тостами и кофе. Я тоже огляделся, за каждым столом кто-то сидел, один или вдвоем, но все столы были заняты. Том чертыхнулся и уселся за стол к какой-то женщине. Она тут же отреагировала:

– Тут занято! Грубиян!

Том вспыхнул:

-Не подписано!

Только он принялся за завтрак, как его попросили освободить место. Двое мужчин чуть ли не пинками выкинули его из-за стола. Разгневанный Эртройт снова остался один среди столов... Я только хмыкнул, когда он уселся за мой стол. Этого и стоило ожидать. Но он хотя бы постарался не идти на поводу у судьбы. Мы сидим очень близко, но молчим. Тут почти все молчат. Слышны лишь редкие обрывки фраз.

Встречаемся с Томом глазами, несколько секунд и он откидывает на тарелку и на половину не съеденный тост, делает глоток кофе, поднимается со скамейки и уходит.

Что с ним такое?

Tom ©

Кушать рядом с ним я не в силах. Я не в силах даже просто смотреть ему в глаза. Что со мной стало? Я итак никогда не был смелым или особенно сильным, но сейчас... Это верх моих усилий.

Я перенес столько боли. Выдыхаю. Я ведь ни в чем не виноват. А получил и от Алоиса, и от Билла. И я даже не знаю, от кого мне было больнее. Алоис унизил меня, сломал, растоптал физически. А брюнет добил.

Хотя чего теперь кого-то винить в своих бедах? Просто я неудачник по жизни. Зажмуриваюсь, когда где-то сзади раздаются хлопок. Дреды, что до этого были в хвосте теперь лежат по плечам. Ну, вот, это лопнула моя последняя резинка. По приезду домой я избавлюсь от этих дредов. Избавлюсь. Брюнет вот избавился от дредлоков. Но его можно понять, несколько дредлоков были сожжены той гадостью, что на него вылили.

Кстати, что происходит сейчас с Лу? Нужно будет узнать. Она ведь пыталась рассчитаться с Биллом за что-то. Погубила его, ну, точнее, повредила… Значит, должна понести хоть какое-то наказание. Хотя о чем это я? Должен решать брюнет.

Здесь очень много людей, которые просто гуляют, думают о чем-то, наверно. Я ведь тоже думаю. Улыбаюсь, потому что вижу, как бритый брюнет кормит с руки бездомную собаку. Наверно скучает по своим собачкам. И я скучаю по Скотти. Я оставил его Джорджу. Точнее, он сам его забрал. Молодец парень.

Прохожу мимо Билла, нужно осмотреть окрестности. Пока я летел сюда, я прочитал небольшую книжку в сорок листов об этом месте. Оказывается, что тут есть несколько красивейших озер. И несколько десятков дорожек, чудо этих дорожек в том, что они всегда приводят к жилищам. Я выбрал песочную дорожку и пошел по ней. Сегодня не особенно жарко, ветер и мелкий дождик. Застегиваю молнию, складываю руки на груди, медленно иду среди странного леса. Я не знаю, что это за деревья и кустарники, но их тут много и все разные.

Спустя полчаса я поднялся на гору, с которой видно все поселение. Сажусь на край обрыва, ноги свешиваю в пропасть. Нет, у меня нет никаких мыслей о суициде, просто хочется отдохнуть. От всего, даже от чувства безопасности. Незнакомые мне дали, леса, тропинки, озера… выдыхаю. Свежий воздух.

Так вот, эта книжка, которую я читал в самолете. Там написано, что тут люди стремятся обрести себя, через обретение крепкой связи со своей судьбой. Судьба – странствующая женщина, ее отец Ньирах – высшее существо. Судьба пишется Ньирахом, она рождается, когда высшее существо касается души человека. Это немного сложно… Но если разобраться, то довольно интересно.

Когда задница уже задеревенела от холода, я все-таки отправляюсь назад в лагерь. На пути мне попадаются несколько человек, в принципе ничего странного. Хотя в этом месте это очень опасно, каждая встреча, что происходит тут это воля судьбы. Ну, так считают все, кто сюда приезжают. Хотя мне вот важна только одна встреча, с брюнетом. На остальных я и смотреть не хочу. Но вот другие люди на самом деле верят, что тут они сами решат свою судьбу. Это немного пугает…

Тут существует такое поверие, что в этом месте можно управлять своей судьбой. То есть, предположим, вы увидели красивого парня, вы можете спокойно подойти к нему и сказать о том, что это судьба и вам суждено жениться. И весь прикол в том, что парень спокойно кивнет и согласится. По мне так это глупость. Они считают, что решат свою судьбу, но на самом деле лишь сильнее подчиняются ей.

Обед я пропустил, печаль. В животе все сжимается от голода, мои внутренности скоро начнут переваривать друг друга, жрать совсем нечего. Что ж, когда хочется кушать, но нечего, умнее будет просто лечь спать. Вхожу в свой домик, как странно…

На моей кровати лежит тарелка с гречей и мясом, хлеб и стаканчик с соком.

– Билл… – выдыхаю с улыбкой.

Bill ©

Этот идиот не поел за завтраком, потом пропустил обед. Конечно я не мог не отнести ему еду, мне вообще кажется, что мы как бы встречаемся, но просто делаем вид, что пока не разговариваем.

Знаю я, знаю! Знаю, что я сам от него ушел, но я же правильно сделал? Он ведь изменил мне! Он ведь предал меня, он не известно, сколько крутил роман с кем-то за моей спиной. И что? Он ждет от меня первого шага? Думает, что я буду за ним бегать? Ну, уж нет…

…Тем более, что я уже сделал этот первый шаг… Отнес ему еду. За это он как минимум должен подойти ко мне и поговорить. Может, попросить прощение, поныть, но вымолить мое расположение. Ну, пусть придумает какой-нибудь сюрприз…

Два влюбленных идиота. Любим и мучаемся.

Когда начинает смеркаться, меня и других людей зазывают на поляну, где разведен огромный костер, а вокруг него лежат бревна. Как мне объяснили, сейчас тут один местный монах будет что-то рассказывать. То ли истории, то ли что-то еще. Будет интересно послушать, я думаю. Тут уже сидят несколько человек, люди потихоньку собираются.

Только успеваю сесть на бревно, как сзади раздаются его голос:

– Куда… – вздрагиваю и отрываю пятую точку от сидения, – теперь садись, – он опустил на бревно мелкую подушку. Сам садится рядом. Я могу только улыбнуться. Мне подушку отдал, а сам уселся на пустое бревно. Рядом со мной усаживается какой-то толстый мужик, от него неприятно пахнет и он как-то нагло ставит ладонь на мое колено и смотрит так…

– Хочешь руку сломаю? – Том пялится на мужика.

– Что? – Кабан не понимает намека моего парня.

– Руку убери, иначе сломаю.

– Судьба такова, – улыбается этот урод, – ей угодно, чтобы моя ладонь оберегала колено столь необычной девушки.

– Что? – теперь возмущаюсь я, и по моему голосу можно понять мой истинный пол. Но мужчина лишь шире улыбается.

– Ну, или необычного парня... Это все судьба… Нам суждено быть вместе.

– Ты с ним и дня не протянешь! – смеется Том. А я гляжу на него, сейчас можно.

– Ради горячих ночей и дни перетерплю…

– По-моему, – снова шипит Эртройт, – твоя судьба тебя сегодня наказывает, ибо я тебе сейчас по роже дам.

– Если это моя судьба, то я с этим смирюсь, – говорит этот идиот, тем самым провоцируя второго идиота:

– Как знаешь! – с этими словами Том встает и бьет по лицу нашего нового знакомого. К моему удивлению почти никто не повернули головы в нашу сторону. В это время, Том берет меня за руку, хватает подушку из под моей задницы. И тащит меня в другое место.

– Везде неприятностей на свою тощую задницу найдешь! – бросает подушку на бревно. – Садись! – даже на готово сажает меня на эту подушку. Как же я его люблю. Он серьезен, немного зол. Смотрю на него, а он пялится на костер.

– Ты, это самая большая неприятность для моей тощей задницы…

Том поворачивает лицо ко мне.

-И никакая другая неприятность к твоей тощей заднице не пристроится…

Смеюсь, еще несколько секунд смотрим друг на друга и отвлекаемся на голос мужчины…