Текст книги "Овладевая судьбой (СИ)"

Автор книги: Iwilia London

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц)

В общем, по выходу из магазина, они еле все вместили в багажник Томовой машины.

Tom ©

Мы сидим за барной стойкой. Черт, как же быстро прошел мой выходной. Пьем чай, о чем-то разговариваем, но я почти не понимаю нашего разговора. Смотрю в его глаза, он улыбается мне и много-много говорит.

– Том? Тооом?

Вздрагиваю. Я опять задумался о чем-то...

– Ты чего, Том? О чем ты думаешь?

– О том, что ты восхитительный, Билл... – брюнет напрягается, смотрит на меня так странно. И молчит. А я сказал то, что думал.

– Том, я должен сказать тебе... – он смотрит по сторонам. Подбирает слова, – Том, – глаза в глаза, – нужно остановиться.

– Что? – хмурюсь, о чем он?

– Ну... – выдыхает, – нужно прекратить...

– Ты о чем? – я реально его не понимаю...

– В общем, я думаю, что нам пора... – Билл прикрыл глаза, его губы дрогнули, – в общем, спать пора... – он улыбнулся.

– Ты не заболел, Билли? – поднимаюсь со стула, подхожу к нему, – эй, что происходит? – обнимаю, он сидит на своем стуле, утыкается лбом мне в грудь, вздыхает.

– Да, видимо заболел... идем спать?!

Bill ©

Я не смог с ним поговорить. Желание провести с ним еще хотя бы одну ночь стало сильнее. Уже лежу в кровати, когда он укладывается рядом. Обнимает меня со спины, целует в шею, прижимает к себе...

Все это стало таким привычным за эти дни. Вздыхаю. Хочу уснуть, а проснувшись, собрать вещи и уйти.

Tom ©

Наше с ним утро явно не заладилось. Билл психовал и дергался от любого моего прикосновения. Собирал свои вещи и барахло для двух своих собак. Что-то было не так. При этом я собирался на работу, но постоянно путающийся под ногами брюнет и еще три собаки, начали меня как-то выбешивать.

– Я подвезу тебя... – хочу обнять его, а он отпрыгивает от меня.

– Не нужно, я уже вызвал такси...

– Что происходит? – беру его за руку, которую он тут же забирает и уходит на кухню, – Билл? – иду следом.

– Ничего! – проходит мимо меня, скрывается в ванной комнате.

– Я что-то сделал, пока спал? Все ведь хорошо было...

– Все хорошо, Том, – Вновь уходит, теперь пихает в пакет корзинку для щенка и все безделушки, купленные ему.

– Но я же вижу... – встаю за его спиной. А он... резко швыряет пакет на кровать, разворачивается ко мне.

– Видишь? Да видел бы, не спрашивал бы, – орет и выходит из комнаты. Что? Я что-то пропустил, кто-нибудь мне объяснит? Каулитц стоит у окна в гостиной, опираясь на него локтем. Он явно был не в настроении. И я не понимал почему. И это бесило.

– Билл, скажи как есть... – встаю посередине комнаты. Билл оборачивается:

– Все хорошо, – подходит ко мне, обнимает, – все хорошо, Том...

Выдыхаю. А он утыкается носом в мою шею. Господи, да, что происходит?

Все-таки он собрался раньше меня, его такси уже приехало. Мы стояли в прихожей, он наматывал шарф, разглядывал себя в зеркало, затем наконец-то развернулся ко мне:

– Ты не скучай тут... – пожимает плечами. Подхожу к нему:

– Билл, с тобой все в порядке? Может, все-таки скажешь? – я же чувствую, что что-то не так. Но парень лишь отрицательно мотает головой:

– Тебе показалось, – укладывает руки у меня на шее, целует. Недолго, но будто извиняясь. Хотя мне наверно кажется.

– Тогда, до встречи?

Это странное чувство, когда он молчит, отходит, забирая пакеты и сумку, держа в руках щенка. Он подошел к двери, а я ждал его ответа. И он ответил, обернулся и даже улыбнулся:

– Прощай.

Он вышел. Хлопок двери. Чещу затылок. Ведь что-то не так, да? Тут и идиоту уже ясно. Что он там себе напридумывал. Надеваю ботинки и выхожу из квартиры. Его лифт едет уже на уровне десятого этажа. Захожу во второй лифт. Зачем? А не знаю. Пусть он скажет мне все так, как есть. Такое дурное ощущение, что он...он... он снова меня кинул?!

Bill ©

Водитель укладывает мои пакеты в багажник, когда я сажаю таксу и щенка на заднее сидение.

– Можем ехать, – говорит мужчина и садиться вперед. Я киваю и усаживаюсь рядом с собаками. Вздыхаю. Откидываюсь на сидение, я так и не смог с ним объясниться. Я трус. Сбежал как трусливая собачка. Он не заслужил этого... точнее, я не заслужил его. Хотя, я уверен, что ему не нужны отношения. И он не будет мучиться, когда я не буду брать трубку. А если он... мы остановились на выезде со двора, когда дверь с моей стороны открылась...

– Том? – меня вытаскивают из машины его сильные руки, – пусти! Что ты делаешь?

– Это ты что делаешь? Что значит твое «Прощай»?

На улице мороз, а он в одной футболке. Я не смогу сказать. Не смогу.

– Том...

– Скажи ты, как есть... все? Все кончено?

– Что может быть кончено, если ничего не было, Том?!

Его глаза расширяются, а ноздри вздуваются, он еще сильней сжимает мои запястья.

– Ничего не было, значит? Эти все дни, ничего не было?! – повышает голос, – твое «прощай» значит, что нам больше не стоит общаться, так ведь?– только киваю. Уже не смотрю ему в лицо.– Так? Говори!– встряхивает меня.

-Том, хватит! Отпусти! – вырываюсь из его рук, – Ты сам-то подумай? Лучше сейчас, когда еще ничего нет! Когда не будет больно! Порвать все и дело с концом!!! Чтобы остались только хорошие воспоминания...

Замолкаю. А Том отрицательно мотает головой, отходит от меня на несколько шагов.

– А если уже что-то есть? А если уже больно?!

– Не выдумывай, Том! Скажи, ты бы согласился на отношения со мной?!

Том хмурится. Косится в сторону. Вздыхает. И молчит. Не отвечает...

– Вот и я о том же, – только не плачь, Билл, – да и мне эти отношения не нужны. Ждать тебя постоянно с работы, выть от одиночества? Не хочу!

Он поднимает на меня глаза. А в них боль:

-Я вообще-то решил назначить заместителя, чтобы у меня было больше времени свободного... – зачем он это говорит? Зачем?

– Это ничего не меняет! Я хотел расстаться на хорошей нотке, но... ты все испортил.

– Очень хорошая нотка, – почему-то смеется, – ты бы уехал, а потом не отвечал бы на мои звонки, да? А когда бы я приехал, ты не впустил бы меня в квартиру. Ты решил ничего не объяснять, а я бы как себя чувствовал? Ты подумал обо мне? Ты решил уйти и просто молчать?! Вот как ты решил?!

– Да, я плохо решил. Но мы поговорили, и теперь ты все знаешь, прощай Том.

Сажусь в машину. Водитель трогается с места. Я вижу, как Том смотрит мне в след.

Я сделал все правильно. Я сделал все правильно.

14 глава.

Tom ©

Середина декабря. Через две недели новый год. В этом году Нью-Йорк прямо-таки завалило снегом. Снегоуборочная техника нифига не справляется, на улице постоянные пробки, постоянная ругань водителей. А я сижу в своем удобном кресле, в полной темноте, пью горячий шоколад и смотрю на ночной город.

Зимой этот город не так красив как осенью. Все вокруг какое-то слишком белое и слишком невинное. Меня это раздражает. Мне нет дела до вечного холода, но меня бесит однообразный мир.

Я бы сказал, что все в принципе так же, как и обычно. Но не могу. После ухода Билла во мне явно что-то изменилось. Постарел, блять. Этот парень кидал меня неоднократно. Но случившееся неделю назад, меня просто выбило из колеи. Я ведь и сам не понимал насколько я привык к нему. Не знаю, когда привык, за последние месяцы, или просто за те четыре дня. И если в момент, когда он уезжал, я был уверен, что я не хочу никаких отношений, то сейчас... не уверен. Я уже вообще ни в чем не уверен.

Дни проходят однообразно. Пустая кровать, душ, кофе в одиночестве, прогулка со Скотти, работа, иногда спортзал, опять дом, прогулка со Скотти и сон в холодной постели. На следующий день все повторяется. Я запретил себе думать о брюнете. Хотя я снова и снова нарушаю этот запрет. Я слабый, да?

И как такой слабак как я может руководить филиалом? Правильно! Никак! Вот и на работе проблемы! Некоторые сотрудники порываются написать еще кучу жалобных писем на меня. Суки. А я всего лишь устал от этой несправедливости. Да мне еще и двадцати двух нет, а я уже глава филиала. Да у меня практически нет опыта для руководства филиалом. И, да, меня назначила на эту должность мама. Но это не причины для того, чтобы не уважать меня. Чтобы смеяться за моей спиной, шептаться...

Я устал. Но ему я не позвоню. Я не поеду к нему. Я никак не напомню ему о себе. Как бы мне плохо не было.

Я заметил за собой странную вещь. Когда в мою дверь звонят, я вздрагиваю и думаю, что это он пришел. Но такое было лишь дважды. Первый раз это был заблудившейся разносчик пиццы, а второй раз– Лу. Она извинилась за свое поведение. И я простил, но попросил более ко мне не приходить. Дружба с ребятами ее возраста ни к чему хорошему не приведет. Больше в мою дверь никто не звонил, кому я нужен.

Мне, блять, даже пожаловаться некому. Мама не берет трубку. Даже она, чувствуя, что у меня проблемы, не хочет связываться со мной. Я уверен.

Bill ©

Раздражительность, недосып, серость лица – это уже постоянные составляющие меня. Зима, я ненавижу тебя. И Нью-Йорк я ненавижу. Родители на новый год улетают в Альпы. А мне поездка обламывается. И я даже не хочу говорить почему.

Мои дела в художественном деле вдруг пошли в гору. Мне трудно поверить, но после той выставки меня наконец-то заметили. Ну, еще не так сильно заметили, но все-таки...

Я дал два интервью в разные журналы. Стоимость моих картин на форуме поднялась в три раза. И все работы, которые выставлялись там, но еще не были выкуплены кем-то, очень быстро нашли своих хозяев. Мне никогда еще не поступало столько заказов, я никогда не получал столько звонков на телефон...

Только... Почему, когда мой телефон в очередной раз звонит, я с надеждой смотрю на дисплей, желая увидеть там номер без имени, который я удалил, но вбил в свою память.

Я не думаю о Томе. Я сделал все правильно. И мне уже легче. И ему тоже, я уверен.

Надеваю кулон, он наконец-таки со мной. Сколько же времени он был у другого. Сегодня я даю интервью в еще один журнал, как раз о моей первой удачной коллекции картин.

Репортер сидит напротив меня, это молодой парень, черные волосы, пухлые губы, толстые брови. Урод. Том ты не поверишь, но он строит мне глазки. Странность.

Интервью проходит быстро, а я достойно отвечаю на все вопросы. Хотя несколько из них сильно цепляют меня. Том, они спрашивали о нас с тобой. Спрашивали, что я чувствую к тебе, а я... знаешь, я сказал, что чувствую к тебе теплый комок, что застрял у меня в горле. И не туда и не сюда. Том, как ты там?

Уже дома я вновь маюсь со спаниелькой. Я так и не придумал ей имя. И не знаю, придумаю ли. Малышка растет и много кушает. А еще, я съездил и сделал обеим своим собакам прививки. Пришлось хорошо раскошелиться. Но без этого никуда. Странно, но Сара будто обижена на меня за что-то. Она уже не лезет ко мне на колени, не будит меня по утрам. Мне даже показалось, что она скучает по Скотти. Но потом я назвал себя придурком и скинул это все на свою усталость.

Так как заказов теперь огромное количество, то и хороших знакомых у меня стало куда больше. Теперь у меня есть Сандра, которая занимается тем, что договаривается о моих интервью и выставках. У меня есть Джек, который что-то вроде моего мальчика на побегушках. И эта парочка везде таскается за мной. Круто, да? Все изменилось буквально за те четыре дня, которые я провел рядом с Томом. А когда я вернулся домой, то узнал, что я теперь что-то вроде нового Мизиго-де-Рокки. Этот юноша, был никому не известен, пока однажды не нарисовал лепестки роз, картину, которая до сих пор передается из рук в руки в его семье. Сам художник жил уже двести лет назад. Но рисунок лепестков принес ему всемирную известность. Эта работа сейчас стоит около шести миллиардов евро. Я и представить не могу себе такие деньги.

В своей небольшой кладовой, теперь я работаю целыми ночами. Рисую. Рисую и рву. Рву и снова рисую.

Поэтому я не высыпаюсь. И потому я раздражителен.

Avt ©

Их встреча не была случайной. И история не закончится на вездесущем страхе полюбить. Где-то в глубине души это понимал каждый из них. Понимал и бессознательно стремился к своему человеку. Они ни разу не сказали друг другу «Ты мой», но мысленно чертыхались каждый раз, когда это рвалось наружу.

Билл чувствовал себя паршиво, но скидывал все на свою занятость. Он радовался своему продвижению в художественном деле и запрещал себе думать о Томе. А почему запрещал? Потому что знал, был уверен, что он поступил неправильно. Но он не признается себе в этом, покуда не сойдет с ума. А ведь он уже разговаривает с Томом в своих мыслях...

Том же наоборот, постоянно думал о случившемся. И даже время сейчас не лечило, а лишь причиняло боль. Только время и смогло ему показать насколько он привык к брюнету. Настолько сильно, что уже почти согласился на отношения с ним. Время ломало Тома. И парень этого не скрывал. Ходил мрачнее тучи, с людьми почти не контактировал. Но знал, что в этот раз он самостоятельно не вернется в жизнь Билла. Все зависело только от Каулитца.

Им было на судьбе написано, что они должны обрести друг друга. И они обретут. Повоюют друг с другом, набьют шишек и ран, а начав их зализывать друг другу... вот тогда и обретут.

– Томас, ты в порядке? – Али окликнул друга, который будто залип глядя в окно.

– Да, – выдохнул и повернулся к сотруднику.

– На тебе лица нет, проблемы?

– Да не то чтобы проблемы... – ломался Том.

– Говори как есть, – мужчина тепло улыбнулся.

– А гордость это проблема?

– О, Том, – Али, приобнял парня за плечо и они медленно пошли по пустому коридору, – знаешь, гордость это ведь один из самых страшных грехов. Что в христианстве, что в исламе. Гордость словно мор. Только человек, горделивый, морит сам себя. Убивает свое тело, душу. Так вот, как сам думаешь, гордость это проблема? – Они подошли к кабинету Тома, остановились. По лицу директора филиала было видно, что он сильно задумался над вопросом...

– Али, – подумав, спрашивает он, – а если гордость это как стена, ну, защита? Что если без нее человек только хуже сделает...

Мужчина улыбнулся:

– А ты себя защищаешь от мира, или мир от себя?

– Я не... – они смотрели друг другу в глаза. А Том не понимал, уже вообще ничего не понимал. Али продолжил:

– Том, вся проблема человека в том, что его жизнь лежит у него в руках. И только он решит свою судьбу. Аллах, или ваш Иисус, они лишь слушают ваши желания, но никак не мешают.

– Но судьба...

– Судьба это слово, чтобы люди могли хоть как-то оправдать свою не сложившуюся жизнь. Твоя жизнь в твоих руках. Если бы все зависело от наших богов, разве на планете было бы столько войн? Разве мир бы тонул в насилии и пороке? Наши боги, не убили бы собственное дитя...

– Я наверно понял тебя... – виновато улыбнулся,– ладно, спасибо...

Том похлопал друга по плечу и вошел в кабинет. Но Али вошел за ним:

– Том, я хочу тебе кое-что предложить, – улыбался он.

– Что?– Обернулся, усаживаясь в кресло.

– Я на следующей неделе улетаю в Марокко к своей семье, на неделю. Приглашаю тебя, в одну из самых красивых восточных стран.

Том улыбнулся:

-Ну, когда мне... я вон весь в негативе...

-Как раз развеешься. Я познакомлю тебя со своей семьей, да и... Томас, ты же немец, а я пригласил своих немецких друзей. Тебе не будет скучно.

– Я подумаю, Али.

– Ты, думай, а я пойду, закажу тебе билеты.

Tom ©

Что я знаю о Марокко? Что там живет Али и его семья. Что там жарко. Что там все женщины ходят в платках. Ну, вот и все, наверно. Хотя, вру, у Марокко хорошая внешняя политика, они близко сотрудничают с Германией.

Уехать или нет? Другая страна, традиции, люди... я смогу развеяться. И может оно и правда станет легче. Легче. Когда я в последний раз вот так вот куда-то ездил? Давно. Эта работа занимает все свободное время. Печально.

Была не была. Что я как тряпка? Уже решить ничего не могу.

Я сообщил Али о своем решении, а он сказал, что уже заказал мне билеты. Хорош старик! И через пять дней я буду греться под солнцем, а не мерзнуть...

Скотти возьму с собой.

Уже будучи дома я думаю о том, что, возможно мне стоит поздравить Билла с новогодними праздниками? Хотя с другой стороны, зачем? Это ведь опять я сделаю шаг... снова. Не он, а я. Но ведь это просто подарок. И он сам будет решать, отвечать как-нибудь на этот подарок или нет. Это будет словно толчок к его действиям. Это вроде как мое «я не против» для него...

Тогда что дарить?!

Bill ©

Офигеть, сегодня уже пятница. Я ничего не успеваю Я опять спешу. Опять все в последний момент. Черт. Документы, билеты, вещи, собаки...

Блять.

Звонок в дверь.

– Ну?

– Билл Каулитц?

– Я, что хотели? – Виду на куртке парня значок почты, он почтальон?

– Вам посылка, распишитесь и получите... – протягивает мне электронный блокнот, ставлю подпись и забираю светло-персикового цвета коробочку. Что это? От кого?

Прохожу в гостиную, сажусь на диван. К крышке прикреплен конверт, беру его, открываю:

«Тебя много в моей голове. Том Эртройт».

ТОМ?!

Много в голове? Нет-нет-нет. Никогда! Нет. Я не буду об этом думать. И открывать я этот чертов подарок не буду! Не буду! Я сделал все правильно! Беру коробку и записку, подхожу к урне, возле рабочего стола, кидаю подарок в мусорку. Хватит! Никакого Эртройта! Я так решил! Я же знаю, что это ни к чему хорошему не приведет! Что я потом жалеть буду! Буду жалеть, когда буду ждать его дома. Когда буду выть от одиночества. Не хочу. Не так. А ему не нужны отношения...

«Тебя много в моей голове». Он думает обо мне? Да неужели. Уже прошло три недели. А он только сейчас решил о себе напомнить? Нет-нет-нет. Нельзя, Билл! Господи, ну, нельзя ведь...

Все, скорей, собираться... отдыхать. Отдыхать. Билеты, документы, собаки, вещи...

Tom ©

Мы садимся в аэропорту, над названием которого я не одну минуту смеялся. Нетышиме – это один из главных аэропортов страны. Почему-то это словосочетание букв меня немного смущает. Но я должен признать, что я чувствую себя по-другому.

Мы ехали с Али в такси, он показал мне пляжи, показал какой-то очень важный дом, я его толком не слушал. Мне хотелось просто смотреть и с жадностью впитывать в себя чужую культуру. Но скоро красивые, высокие здания исчезли, на смену им пришли низкие кирпичные строения. Много-много домов, и узкие улочки между ними. По этим улочкам мы шли уже в сопровождении слуг Али. Иногда я видел женщин в черных платках, это как-то странно. Все вокруг говорят на непонятном мне языке, смотрят на меня как-то странно, а мелкие мальчишки тыкаю в меня пальцем. Что происходит, где я черт возьми?

Это Аль Шорих, местность, где и живет мой друг. Недалеко отсюда находится рынок верблюдов и торговые улочки. Мы подошли к большим воротам, в обрамлении темно-желтого камня. Но я ахнул, когда входить мы стали через не большую дверку, в этих самых воротах. Мило, блин. Было очень красиво, когда один из слуг Али чуть не навернулся занося мои вещи через эту пещерку. Мы попали во двор, офигеть, двор, а вокруг него дом Али. Немаленький такой. Тут же на моего друга накинулась какая-то женщина в платке и с криками. Наверно это его жена. Хотя она была вся в черном, и довольно старой. Хотя и Али не молод...

Али шикнул на нее, мол, смотри, у нас гости, указал рукой на меня. А женщина еще сильнее начала разоряться. И я вообще потерялся. Но Али ее быстро заткнул, баба ушла, но кричать не перестала, а проходя мимо меня, посмотрела на меня и что-то сказала. Но я конечно ничего не понял.

– Это моя главная служанка, Аримана, – подошел ко мне мужчина, – не пугайся, она просто переживает, что гостей в доме очень много и не всем хватает комнат. Но мы что-нибудь придумаем...

– Я могу пожить в отеле, чтобы Аримана не ругалась...

– Брось ты, Том. Всем места хватит! Да и она не ругалась, она так приветствовала меня! Вот, гляди, Томас, это все мой дом.

Только сейчас поднимаю взгляд выше, оказывается тут не один этаж. И только сейчас я замечаю фонтан в самом центре двора. И вообще все тут заделано красивой плиткой и разными узорами. Много растений. Я таких никогда не видел. А на второй и третий этаж ведет темная лестница, по перилам которой тоже растет какой-то цветок.

– Это место называется Барших, место для встречи гостей. Вон там место для принятия гостей, – Али указывал на арку в стене, занавешенную разноцветными тканями. – А другие комнаты тут, это комнаты слуг и кухни. На втором этаже находится Ниваш, это что-то вроде столовой, понимаешь?– Я киваю,– там мы едим и празднуем все праздники. Еще на втором этаже расположены комнаты детей и уборные. А на третьем этаже живут гости и мы с женой. Спальни по-арабски Хужраатаном.

– Али, даже не думай, я не выучу не одного арабского слова.

– Не сомневаюсь, – смеемся, – Мани проводит тебя в твою спальню, отдохни пока, а мне нужно еще своих немецких гостей встретить. В этот раз тут будет очень много немцев.

Улыбаюсь, Али что-то говорит темнокожему парню, тот кивает, берет мои вещи и на ломаном английском говорит:

– За мной идти.

Мы поднялись на третий этаж, меня провели в огромную спальню. Она по размерам раза в два больше, чем моя. Кода парень уходит я могу оглядеться. Огромная кровать, с кучей подушек и шторами, которые по-любому хорошо закрывают все то, что происходит в постели по ночам. Круто. Огромные резные, кованные спинки, ах. У самого окна, подоконник, который заделан под ложе. Ярко-красная обивка подушек. Превосходно. Дальше столик с зеркалом, на нем графин с водой. Затем прохожу к ванной комнате.

– Охуеть...

Говорю я и нахожусь в полном восторге. Огромная комната, в морских тонах. Полочки, на которых стоят свечи и какие-то палочки в прозрачных чашах. По середине комнаты– ванна. Большая, белая ванна. Очень хочу в ней искупаться.

Вдыхаю запах нового мира. Тут интересно пахнет. Выхожу из ванной комнаты. Сажусь на подоконник с красной обивкой. Мягко. Снимаю обувь и забираюсь на него с ногами. Ближе к окну. Там кстати ночь уже. Ну, почти. Наверно закат, только я не вижу его.

Вижу как Скотти забирается на кровать. Устал бедняга. Перелет дался ему не так просто. Выдыхаю, глядя на чужой мир. Я отправил Биллу подарок. И улетел. Чтобы не знать, ответил он мне что-либо или нет. Хотя на телефон я не получал ни одного сообщения от него... если бы он звонил, я бы узнал. А раз он молчит, значит, что все действительно кончилось. Неужели? Я не верю. Больно. Вот теперь я точно чувствую боль. Внутри все сжимается. И даже чужой город не способен убить это во мне. Боже, дай мне лекарство от этого... дай...

В дверь стучаться.

– Входите, – сажусь, свесив ноги с мягкого подоконника. Уже через несколько секунд в дверном проеме появляется... БИЛЛ?!

– Том?!

Лекарство, блять.

От автора: Внимание!Традиции, культура, обычаи списаны частично! Извиняюсь, если обидела кого-то или задела чью-то религию.

Зеленых слоников, котятки ^^