Текст книги "Овладевая судьбой (СИ)"

Автор книги: Iwilia London

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 31 страниц)

20 глава.

От автора: Отмечайте ошибки, оставляйте комментарии, буду благодарна ;) Спасибо за помощь ;D

Avt ©

Билл стоял в полном непонимании. Смотрел то на Тома, то на Али.

– В честь чего свадьба-то? – его левый глаз неприятно задергался. Ну, вот, он заработал нервный тик.

– Я думаю, что ты не против если я скажу, – Али глянул на смирившегося с судьбой Тома.

– Не против... – поднял глаза на брюнета. В комнату вошли Симона и Курт.

– Этой ночью, – начал Али, – Том лишил мою дочь самого драгоценного, ее невинности. По законам нашей религии, Тому грозит казнь на главной площади, ведь он совершил самый страшный грех по отношении к моей дочери. Но мы с Томом решили этот вопрос мирным путем, и в следующем месяце состоится свадьба.

В комнате на несколько секунд воцарила тишина. Но Билл отказывался верить в услышанное. Он хоть и не помнил этой ночи, но был уверен, что его Том не сделал бы этого.

– А откуда вы это узнали? – его голос дрожал, а все это казалось ошибкой.

– Ранья призналась, когда я нашел ее всю в слезах. И мои служанки, когда убирались, нашли место, где они сделали это. За шторами в комнате, где происходил сам праздник...

Билл непонимающе посмотрел на Тома, ведь по идее, это... Это они с Томом там веселились...

– Сегодня я улетаю домой, – говорит Том, – через несколько недель вернусь... – выдыхает. – И мы сделаем все так, как положено по вашим законам.

– Вот и хорошо, – Али похлопал парня по плечу и вышел из комнаты.

– Том? – Симона присела перед ним. – Ты это делал?

Он несколько секунд смотрел в ее глаза:

– Нет, – поджимает губы, – но если я начну оправдываться, то... Меня не станут слушать, выволокут на главную площадь и все..

Билл сел прямо по центру комнаты, на пол. У него закружилась голова. Он все думал о том, что по идее, доказать, что Том ничего подобного не совершал, было очень просто. Нужно было всего лишь признаться в том, что это они с Томом куролесили за этой проклятой шторой. Но раз Том этого не стал делать, значит... Сам Билл не рискнул раскрывать их отношения.

– Ты можешь попросить провести врача осмотр, – говорил Курт, – это нормальная процедура перед любой свадьбой. Только обычно доказывают невинность девушки, а тут...

– Я думал об этом, – кивал Том, – только, – его тяжелый вздох, – если я хоть как-то начну отпираться, меня не станут слушать и...

– Да, мы поняли... – Симона поднялась на ноги, – идемте, Том, наверно, хочет побыть один.

Семейство Каулитц начало выходить из комнаты и только Билл сидел на полу, не смел двигаться.

– Пусть он останется, – попросил Том, родители кивнули и вышли.

Том в несколько шагов подошел к Биллу, сел рядом обнял и начал быстро шептать:

– Все не так, слышишь, Билл, – брюнет встрепенулся, – Али знает о нашей с тобой связи. Он, по-моему, догадывается и о том, что между мной и Раньей ничего не было, просто девушка хочет покинуть Марокко. Билл, послушай, ты должен уехать вместе со мной, слышишь, – он взял его лицо в ладони. В заплаканных глазах стояло волнение. – Он пригрозил, сказал, что если я не вернусь сюда, то будет плохо тебе. Али решил, что убедит Курта побыть тут еще одну неделю, пока я не вернусь сюда. Билл... ты должен бежать отсюда. Твоим родителям он не сделает ничего, но тебя может осудить за разврат и подобную хрень.

– Я уеду, с тобой... – дрожал брюнет.

– Али все продумал, он сказал, что только ты соберешься уезжать, как это станет для него знаком о том, что мы с тобой находимся в заговоре. У меня другой план, мы сейчас закажем тебе билеты на тот же рейс, что и у меня и ты убедишь родителей в том, что тебе необходимо поехать проводить меня. Бери свои самые главные вещи, чтобы это не выглядело как...

– Я понял! – уверенно кивнул Билл.

Том ©

Али сам вызвался отвезти нас. Курт поехал с нами, они оба сидели на переднем сиденье, когда мы с Биллом и со Скотти ютились сзади. Я заказал билеты, и мне нужно было их получить. Так же как и нужно было получить свой билет Биллу. А это уже было сложнее.

Я не понимаю в какой момент моя жизнь превратилась в полный пи*дец. Я сижу и боюсь, что Али что-то заподозрит.

Теперь он явно не останется одним из моих близких друзей. Я испуган, я сбегаю. Но больше меня пугает то, что если Биллу не удастся улететь, он обречен. Ведь я не собираюсь сюда возвращаться. В Нью-Йорке их законы не действуют. И я более-менее в безопасности. Но вот Билл, ему грозит наказание плетьми....

Разговор с Али доказал мне, что этот араб довольно хитрый и расчетливый человек. И для него не имеет никакого значения дружба. Он натурально угрожал мне и Биллу. Говорил, что раскроет нашу связь, что опозорит и меня, и его, и его родителей. А нас двоих вообще закидают камнями.

Я вижу, что Курт тоже напряжен. Я не знаю, что Билл сказал ему, но хочется верить, что он поможет, если что.

Мы входим в аэропорт. Тут довольно много людей. Подходим к очереди для регистрации пассажиров. Билл как не странно спокоен. Курт о чем-то разговаривает с Али. Тут очень жарко, точнее даже душно. Оглядываю потолок, кондиционеры, расположенные на нем, явно не справляются.

Я смотрю на Билла, тот прижимает к себе сумку, она огромная, но создается впечатление, что в ней ничего нет.

Отдаю Скотти служащему, он устроит пса в багажном отделении. Подходит моя очередь для регистрации, получаю свой билет и молодой парень вносит меня в список для отправления.

Али косится на спокойного Билла. Признаться, что я уже решил, что парень передумал. Или что-то случилось и он не рискует пройти регистрацию. Хотя как ее пройти если Али с довольной рожей наблюдает за нами.

Что же я натворил? Почему я посчитал этого человека другом? И почему он так легко поверил своей дочери?

Курт жмет мне руку, жмет ее и Али. Подхожу к Биллу, тот невинно улыбается:

– Удачи на работе! – тоже жмет мою руку и отходит в сторону.

Мне остается только кивнуть, махнуть рукой и пойти на посадку в самолет.

Внутри что-то обрывается, когда я поворачиваюсь к ним спиной. Хочется схватить Билла и утащить его ото всех. Только я понимаю, что это будет самый глупый шаг, на который только я способен.

Самое смешное, что до вылета остается минут тридцать. А Билл даже не попробовал попасть на посадку...

Сажусь у иллюминатора. Место рядом пустует. Нет, на нем не должен сидеть Билл. Его место где-то в хвосте самолета. Но я уверен, что оно тоже пустует. И что теперь делать? Смириться и вернуться в эту страну через неделю? Я не рискну так, но и Билла на съедение Али я оставить не могу.

Да что за бред? Почему друг в одну секунду превратился во врага? Почему я сейчас так боюсь за своего брюнета? И какого черта нам с ним постоянно что-то мешает. То я и моя глупость, то он и его гордость. А теперь эта тупая девчонка. Я уже заметил, что с молодыми девушками у меня почти ничего не выходит. Взять бы хотя бы Лу. Напридумывала себе, поверила в собственный обман. Она так убедительно врала своим одноклассницам о наших с ней отношениях, что сама в них поверила.

Нас просят пристегнуть ремни, самолет взлетает...

На борту самолетов без толку пользоваться мобильными телефонами, тут или связь не ловит, или запрещено. Но я рискнул, набрал номер брюнета, он выключен.

Лететь не так уж долго, но можно поспать.

Мы сели в Нью-Йорке глубокой ночью. Я получил багаж и забрал Скотти, тот явно очень устал, еле на ногах держался. Мы вдвоем, уставшие, помятые, направились к выходу из аэропорта.

Хреновая зима, потому что на улице поливал дождь. Проливной, сильный, холодный и пугающе тяжелый.

Мне плохо. Я бы сейчас все отдал за присутствие рядом брюнета. Господи, я клянусь, что никогда не оставлю его. Только бы он сейчас оказался рядом. И если я нарушу эту клятву, разрешаю тебя наказать меня самым жестким способом. Только верни мне его в целости и сохранности.

Я стоял под дожем, смотрел на ночное небо, на черные тучи и просил вернуть мне это странное существо. Ведь кулон выбрал меня для него... Ведь...

– Промокнешь... – вздрагиваю, а в мою руку ложатся длинные и теплые пальчики. Оборачиваюсь, рядом стоит брюнет. Его волосы уже намокли и липли к его идеальному лицу.

Я выдохнул, притянул его к себе, обнял.

Теперь смотрю на небо и понимаю, что там точно кто-то есть. И этот кто-то явно слышит меня.

– Ты как тут? – шептал я в его губы.

– Сбежал. Ради тебя, Том.

Мы смотрим друг другу в глаза, касаемся лбами, по нашим лицам скользят капли дождя, мы улыбаемся. Вокруг ходят люди. Им плевать, так же как и нам.

Целую его. Нежно и глубоко. Обнимаю его за поясницу, а второй рукой надавливаю на его затылок, путаясь пальцами в мокрых волосах. Обожаю его. Я его обожаю.

– Зима же, – шепчет в мои губы, – а ты без шарфа...

– Да, идем в такси.

Bill ©

Мы сидим в его квартире, в коричневом кресле у огромного окна. На часах уже 4 утра, но там, за стеклом, все еще холодно и темно. Мы только что вышли с теплого душа, где неустанно, но лениво целовались, где мы, наконец, смогли остаться, наедине. И я чуть не визжал от счастья, находясь в его руках.

– Завтра, – говорит он, – мы едем собирать твои вещи, забираем собак и все.

– Ты уверен? – смотрю на него, а он поворачивает ко мне лицо.

– Больше, чем уверен, Билл. Я поклялся Богу, что если он тебя сегодня вернет мне, то я никогда не оставлю тебя, слышишь?

– Бред... – я усмехаюсь, хотя у самого мурашки по коже от его слов.– Том, ты ведь знаешь, что будет нелегко...

– Знаю. Но тяжелее было бы, если бы я врал себе, Билл!– прижимаюсь губами к его щеке, а он продолжает говорить,– с тобой будет весело...

– Поэтому ты предложил мне встречаться? – хмурюсь, – потому, что со мной весело?

– Именно, – он тихо смеется, – ты такой стервозный и сволочной, короче, меня все устраивает!

– Вот гад! – толкаю его ладонью в плечо, – Том, ты такой гад...

Утыкаюсь головой в его плечо, а его руки, огромные ладони, начинают щекотать меня. И мне так смешно, что смеяться даже больно. Толкаю его, отбиваюсь, как могу, но он сильнее. И он об этом знает. И пользуется этим. Подминает меня под себя и присасывается губами к моему открытому плечу. Нужно сказать, что его майки мне все как платья. И вообще, опасно их надевать при Томе, он же так и льнет ко мне...

– Ну, Том... – смеюсь, устраиваю руки на его широких плечах, – устали ведь...

Его ладонь медленно двигается по моему оголенному колену, затем по бедру. Том улыбается.

– Знаю, малыш, но эта майка, ммм, так и хочется содрать ее с тебя... – его пальчики отодвигают в сторону одну из лямок серой одежды. – Мне нравятся твои ключицы...

– А что еще?

Том стирает улыбку со своего лица, он спокоен и открыт.

– Я же уже не раз говорил, что я буду любить в тебе все...

Сказал, а теперь затыкает меня. Поцелуем. У меня мурашки от этой фразы. Несколько слов, которые, в принципе ничего не значат. Но, Боже мой, он говорит это так нежно и трепетно, что рычать от счастья хочется.

– Идем спать, – говорю ему в голову, пальцами разминая его затылок, – кому-то завтра еще тяжелые сумки таскать...

– Я уверен, что ты отлично справишься с этим делом, Билл! – смеется.

– Эй, – вгрызаюсь в его нижнюю губу, – кто мой мужчина?

– Даже не знаю...

– Видимо твой сосед... – сказал без задней мысли, а Том погрустнел и резко нахмурился.

– Билл... – утыкается лицом в мою шею. Вот я идиот. Его последняя девушка изменяла ему с его соседом...

– Прости, Том. Ты мой мужчина, – целую его в висок, – и я не посмею изменять тебе. И ты будешь носить мои сумки, понял?

Он не отвечает лишь накрывает меня своим телом. Обнимаю его. Он дрожит. Мой хороший. Мой мужчина. Вожу кончиком носа по его ушку, кусаю его мочку, облизываю его шею, оставляю мокрые дорожки.

– Я безобидный, Билл, – он смотрит мне в глаза, – я никогда не ударю тебя, ни за измену, ни за злое слово, – говорит, а мне его становится жалко, хотя, конечно, так не должно быть, – я не герой и мне порой не хватает смелости. Я могу сказать лишь одно, рядом с тобой я буду храбрым. И я буду защищать тебя до конца... Даже если ты меня предашь...

Хмурюсь и хлопаю его ладонью по плечу:

– Хватит, Том! – он виновато улыбается, хватает мою ладонь, целует мои пальчики, – я выбрал тебя и мне плевать. На все. Я обещаю, в нашей истории не будет измен и предательства.

– Я верю...

А дальше мы все-таки добираемся до кровати. Сладкий сон, здравствуй.

***

Tom ©

Я минут десять назад вернулся с улицы, где гулял со Скотти, а заодно и купил кое-что для моего сони. Билл в душе, когда я пришел, кровать пустовала, а из ванной комнаты доносились звуки воды.

Разливаю кофе по кружкам, опускаю на стол тарелки с яичницей. Улыбаюсь, как сладко пахнет кофе. И даже снежный дождь за окном сегодня какой-то приятный, отдает свежестью. Насыпаю Скотти корма в его миску, меняю воду. Нужно признать, что пес недоволен, он сегодня спал в гостиной, когда обычно спит в моей пустующей кровати.

– Ммм, – приятный голос, – как вкусно пахнет, – оборачиваюсь к моему мальчику.

– Ты красивый, когда мокрый, – такое ощущение, что он натянул мою серую майку на совершенно мокрое тело. И теперь я отчетливо вижу, как ткань в некоторых местах прилипает к телу. А еще, его стоящие соски...

– Да ты, что... – подходит ко мне, обнимает за плечи.

– Очень... – утыкаюсь носом в его влажную кожу, – мне нравится твой естественный запах. – Кончиком носа провожу по его длинной шее, целую его за ушком. Мой. Ладонями прохожусь по его обнаженным ножкам, задираю полы майки, которая почти до колен ему, открываю его пах, смотрю на его спокойно лежащий член, хороший такой, нежная кожица...

Указательным пальцем провожу по его яичкам, улыбаюсь, он там чист, побрит, и, я уверен, что пахнет очень вкусно. Облизываюсь, мои пальцы скользят по его члену, тот почти не реагирует. Спрятанная под тонкой кожицей головка. Задираю футболку до пупка, пальцами скольжу по его бедренным косточкам, и снова вниз, по гладкому лобку, мягкому члену, к расслабленным яичкам.

– Ну, хватит... – он берет мою ладонь в свои руки, – давай завтракать, у нас сегодня много дел. Оливер уже звонил, просил скорее заехать за собаками...

– Хорошо, – отпускаю его, усаживаюсь на высокий стул, – значит, сначала заедем за собаками, да?

– Да, а потом на квартиру...

Как-то быстро яичница заканчивается, очень хочется еще. И откуда такой голод? Но ладно, вечером нормально поедим. Брюнет принимается за кофе, когда на стол перед ним ложатся несколько пакетиков с мармеладными конфетками, тот улыбается как ребенок, тянется через всю столешницу, целует меня в нос.

Дальше мы мотаемся по квартире, спотыкаясь о чемоданы и сумки, которые до сих пор так и не разобрали с поездки. Собирались мы довольно быстро и почти без последствий. Не считая пары тарелок, что мы разбили, когда в порыве страсти я усадил своего парня на столешницу. Меня аж трясло всего от желания взять его, поиметь хорошенько, облизать всего...

Но гребаные тарелки заставили нас очнуться. И мы сорвались с места и бросились дальше собираться. В итоге, около трех часов дня мы уже были у дома друга Билла, Оливера. Каулитц сам сходил за собаками.

А в квартире Билла пахло сыростью и чем-то стухшим. По-моему, даже собаки поморщились.

– Твою мать... – Билл ахнул, когда он уезжал, то не удосужился избавиться от всех продуктов, которые сейчас и воняли. – Вот же идиот! – причитает он, когда я уже начал доставать мусорные пакеты и выкидывать тухлые булочки и фрукты.

– А я тебе всегда об этом говорил, – но друг, видимо, не оценил моей шутки, не ответил и принялся намывать посуду. Вижу, что он недоволен, поэтому и не лезу. Пусть отойдет и успокоится.

В итоге, он сам ко мне подошел, обнял.

– Я нервничаю, – говорит, сам в пальцах мнет мои волосы, – это так ново для меня...

– А каково мне? – прижимаюсь губами к его виску.

– Да, уж...

– Я ведь никогда... Ты ведь первый... И... Мне тоже страшно...

– Все, милый, – целует меня, – давай уже закончим все это...

– Мы еще толком и не начинали... – оглядываю вытащенные на середину небольшой гостиной пустые сумки и чемоданы.

Мы бегаем, суетимся, иногда я притягиваю Билла к себе и целую. Но быстро, не углубляясь, потому что мы оба знаем, чем это все может закончиться. Да-да...

Это странно. И вообще не свойственно мне. Мне его мало. Хочется трогать его, гладить, кусать, царапать и ласкать. Я чувствую огромное сексуальное влечение. Хочу его. Везде, всегда и всюду. А этот подлец только дразнит и обманывает. Тянется ко мне, а не дает. Но я-то тоже не железный, то по заднице его шлепну, то ущипну.

У него ужасно много вещей. Это очуметь можно, сколько только одной одежды. Не говоря уже о книгах, дисках, косметике. А еще у него огромное количество разных художественных причиндалов: кисти, бумага, папки разные, краски, мелки, уголь...

Мне было позволено открывать любые шкафы и складывать все, что там содержалось в сумки. Вот я и залез в прикроватную тумбочку. Нашел там черную коробку, конечно, я в нее залез...

– Бииилл...– зову его, а изнутри рвется какой-то странный похотливый стон, смешанный со смехом. – Билл, ну, иди ты уже сюда... – сижу у кровати и почти ржу. Господи...

– Ну, ЧТО?

– Это и есть твои резиновые члены, да?

– Ну, кто тебе разрешил туда лезть? – говорит и начинает отбирать у меня коробку, – блин, ну отдай, это интимное... – сам смеется, но щечки... Его щечки впервые в жизни покраснели.

– Покажешь мне, как ты ими пользуешься? – пытаюсь поцеловать парня, но он уворачивается, отбирает у меня коробку и выходит из спальни. А я ржу...

Охренеть можно, как я хочу увидеть его с этими игрушками. Бл*ть, да у меня уже почти стояк. Почему так быстро? Ну, что я как подросток четырнадцатилетний...

Конечно, по приезду домой, когда я наконец-таки перенес все его причиндалы в квартиру, мы не стали разбирать его вещи. Мы уединились в душе, где я наконец-таки взял его. Под струями теплой воды, его нежное тельце. Его невероятно красивое тельце. Паршивец так элегантно выпячивал свой зад, что я не выдержал. Он сам меня на это спровоцировал.

А теперь мы кое-как перелезли через кучи сумок и вещей, устроились на кухне, я ужасно голоден. По пути домой мы купили пиццу, и еще какой-то гадости, вроде колы и мармеладных мишек. Мой брюнет остался довольным.

Уже лежа в кровати он признался:

– У меня долго никого не было... Поэтому я купил себе те игрушки... – я обнимал его со спины, мое дыхание касалось его щеки, а руками я прижимал его тело к себе.

– Мой малыш, – крепче прижимаю его к себе, – все нормально, я понимаю...

– Но мы можем вместе поиграть с этими штучками... – он поворачивается ко мне, – я покажу тебе, хочешь? – его тон и страстен, и смущен.

– Обязательно, – кусаю парня за кончик носика, – завтра я быстро съезжу на работу, разберусь там с кое-какими делами, а потом...

– Ммм... – обхватывает мое бедро своей ногой, – ловлю тебя на слове...

Лениво целуемся. Мой котенок. Прямо изливаюсь нежностью. Вот маленький подлец...

21 глава.

От автора: Отмечайте ошибки, оставляйте комментарии, буду благодарна ;) Спасибо за помощь ;D

Bill ©

Мы проснулись вместе с ним, вместе приняли душ, вместе распили последний кофе. Оказывается, что у Тома все продукты закончились. Мы много смеялись. Особенно я, особенно над Эртройтом. Он сегодня был таким счастливым, открытым, милым... Постоянно обнимал меня, целовал, касался...

Я смотрел только на него. Я должен признаться, что он не перестает меня удивлять. Такой он хороший, добрый... И беззащитный. Да-да. Вот он, настоящий, естественный, обычный парень. Никакой пыли, никаких блесток...

А потом он все-таки навернулся, споткнувшись о мои сумки. Я смеялся. И он. Он тоже смеялся. Так заливисто и громко. Хохотал просто. Он слишком милый.

Я укутал Тома в шарф и, чмокнув на прощание, отпустил на работу. Вот оно, наше первое совместное утро. С ним.

Вот почему я не люблю переезды! Сначала долго собирать вещи, а потом еще дольше раскладывать их. Тем более, что в квартире Тома по любому не хватит места для всей моей дребедени. Для начала я сдвинул диван в гостиной с середины комнаты ближе к стене, где висит плазма. Так я смог освободить немного места для своего рабочего места. Угол гостиной, который, я обязательно отгорожу темными шторами, как было у меня на квартире, установлю свет, сделаю полочки. Ммм, будет волшебно.

В этот угол я сейчас перетащил все художественные принадлежности. Пока что не разбирал. Дальше пришлось воевать с ужасно маленькими шкафами Тома. Пришлось сдвинуть все его однообразные костюмы в самый маленький шкаф. Ничего, его скучные тряпки переживут. Развешиваю свои кофты и рубашки, складываю джинсы и брюки, шорты...

На всё про всё уходит около двух часов. Я в шоке. Дальше косметика, офигеть... Том занимает первые полочки в ванной. Нужно это исправить. Переставляю его причиндалы на нижние полочки. Наши щетки в одном стакане.

А куда девать остальную косметику? Стою в полной растерянности.

Tom ©

Работа. Как же сложно вливаться в рабочую атмосферу после долгого отпуска. Все работники как-то странно смотрят на меня, ах, да, у меня же шикарный загар теперь. Хотя думаю, что причина не в этом. Возможно, что причина в другом – я улыбаюсь как идиот. Полный идиот.

– Здравствуйте! – прохожу в кабинет, где меня уже ждут менеджеры. Ну, что ж, кто же будет моим заместителем? Глупый вопрос. Сажусь в свое кресло, передо мной бумаги о результатах работы разных отделов. Все сидят тихо и так напряженно глядят на меня. Ну, кто бы сомневался...

– Расслабьтесь... – посмеиваюсь я. – Место хоть и хорошее, но, я думаю, что вы понимаете, что обязанностей у вас с этой должностью только прибавляется. Ну, в общем-то, как и прав и денежных средств.

– Томас, а быстрее можно? – поднимаю глаза на Пауло, тот побледнел от напряжения.

– Ну, что ж, – я не сомневался,– я не скажу, что я сильно рад, но я ожидал такого исхода, Мэтт Редкинс, вы теперь мой официальный заместитель.

Мэтт довольно улыбается, поднимается, мы пожимаем друг другу руки.

– Спасибо, Томас! – мне даже показалось, что он искренне улыбнулся.

– Все свободны, – расстроенные сотрудники выходят из кабинета, а мы с Мэттом рассаживаемся на свои места. – Итак, – киваю, – я не буду скрывать и увиливать, скажу как есть, что между нами не слишком хорошие отношения. – Мэтт кивает. – Но мне бы хотелось, чтобы мы это забыли и... Мне нужен человек, на которого я могу положиться...

Мэтт снова кивает.

– Томас, я не подведу вас. И я хочу, чтобы мы забыли все эти глупости, что случились между нами в прошлом месяце...

– Я понял. На следующей неделе все документы будут оформлены, и ты вступишь в свою законную должность. И да, в своем отделе найми нового менеджера. Еще, что хочу сказать, закончи все свои проекты в отделе, или передай их кому-нибудь. Опять же, все это ты должен успеть до подписания всех бумаг.

– Сделаю...

Мы обсудили еще несколько рабочих вопросов. Выпили по чашке кофе. Удивительно, но у нас получилось поладить. И, кажется, что и не было между нами той не прикрытой вражды...

Оказывается, что Элена Эртройт прислала мне подарок на новый год. Я этому не мог не порадоваться. Я ей тоже посылал небольшой презент, но и не надеялся, что она ответит.

В темно-коричневой коробочке находились часы... Старенькие, потрепанные часы моего отца. Выдыхаю. До сих пор помню это все...

Avt ©

После той страшной аварии, которая произошла почти одиннадцать лет назад, семья Тома полностью исчезла. В прямом смысле. В той автокатастрофе погибли отец семейства и старшая дочь, так решили небеса. Но сложнее пришлось тем, кто выжил. Элена Эртройт, потерявшая мужа и любимую дочь, почти спятила от той боли, что рвала ее изнутри. Ей было настолько больно, что все для нее перестало иметь смысл. Весь мир перестал существовать. Даже ее собственный сын, Томас, перестал существовать.

Каким-то чудом мальчик выжил в том аду. Справился со своим горем, с потерей отца и любимой сестры. Справился сам. Тогда-то он и понял, что их семья погибла в той аварии. Вся семья. И если отец и сестра погибли почти сразу, то он и его мать умирали постепенно. Все рушилось на глазах. И Элена уже не смотрела на него, не заботилась о нем, не обнимала...

Томас словно на осколках стекла жил следующие пять лет. Когда до него не было дела никому. Он учился в школе, но его мама больше никогда не провожала его до классов, никогда не готовила для него завтраки и никогда не появлялась на родительских собраниях. И дело было не в том, что она была занята делами фирмы, которую оставил ее муж, да и боль в ее сердце уже почти прошла, остались лишь ноющие отголоски ее. Дело было в другом, она похоронила своего сына тогда, когда в землю одновременно отпускались два гроба. Она попрощалась с ним, она отпустила его руку и больше никогда не прикасалась к нему.

А Том рос, непонятно как, но он выжил. Конечно, попал в дурную компанию, конечно, пил и курил. Но это продолжалось до поступления в университет. Благо, что мама его хотя бы деньгами снабжала…

Tom ©

Вхожу в квартиру, на меня тут же накидываются три существа. Гавкают, кружатся вокруг меня, а я раздеваюсь.

– Билл?

– Я на кухне...

Снимаю обувь, поправляю галстук, а точнее просто стаскиваю его с себя, прохожу на кухню.

– И чем так вкусно пахнет? – обнимаю брюнета, который усердно режет помидоры, стоя у столешницы.

– Картофель с куриным филе, и салат из овощей, – спокойно тянет он, – иди в душ, от тебя воняет потом.

– Ничем от меня не воняет... – нюхаю сам себя, – это духи...

– У тебя духи с запахом пота? – оборачивается ко мне, в одной из его руке большой нож, – иди в душ, я тебе сказал! – щурит свои глазки.

– Идем вместе? – беру в рот его пальчики в томатном соке, – ммм?

– Тогда ты останешься без ужина, – мурлычет он, – у меня куриное филе в духовке.

– Окей... – касаюсь его губ и все-таки ухожу в душ.

Я не устаю думать о том, что я слишком легко согласился на эти отношения. Сначала на секс с ним, потом на дружеское общение, а потом и на отношения...

Не понимаю почему. Что-то есть во мне, я что-то чувствовал тогда, когда он входил в мою квартиру. Будто это уже когда-то было. Будто это долгожданное продолжение чего-то забытого и неоконченного. Эти мысли возникают в моей голове снова и снова. Но я не могу понять, что происходит...

Я не помню чего-то важного, да?

– Сколько можно плескаться? – дверь в душевую кабинку открывается, а я оборачиваюсь на улыбающегося брюнета.

– Ну, да, я... Задумался... – выключаю воду и выхожу к нему. Обнимаю, притягиваю его к себе,– давай какой-нибудь фильм после ужина посмотрим?

– Конечно, посмотрим, – касается моих губ и уходит.

Мне страшно от того, насколько уже обыденно стало его присутствие рядом со мной. Я очень быстро привык к нему. И очень сильно привык. И я понял, что я не задумываюсь о нашем с ним будущем. А зачем думать о том, чего нет? Можно наслаждаться им, но нельзя забывать о том, что наши с ним отношения аморальны. И у них нет будущего. Конечно, это все временно. Это лишь для более удобного существования, нам удобно так жить. Он рядом со мной, я рядом с ним. Он занимается домом, а я оберегаю его, содержу его. И у нас есть секс. Шикарный секс. Нам просто так удобно.

Когда надоест, мы разойдемся. Я уверен.

Мне нравится вот так вот сидеть и глядеть в плазму. Билл постоянно дергается от резких фрагментов фильма. По мне так все ужастики построены лишь на глобальной тупости и эффекте внезапности. Но брюнету нравится и мы смотрим. Я вообще готов делать все, что ему нравиться. Он красиво так подтягивается иногда, а я постоянно собираю его волосы и открываю шею для своих поцелуев.

– Тебе хорошо, Том? – спрашивает он, когда мы наконец-то укладываемся в кровать.

– Ну, да... – пожимаю плечами и залезаю под одеяло.

Он укладывается на подушку. Обнимает меня за руку.

– А что насчет Али?

– А что с ним?

– Ну, не знаю... Мы ведь сбежали...

– Пока что никаких новостей... – целую его в плечо, – а что такое?

– Мне не спокойно...

– Билл... – утыкаюсь носом в его макушку, – я не позволю помешать нам...

– Скажи мне, Том, – смотрим, друг на друга, – если он начнет угрожать тем, что раскроет наши отношения, что ты сделаешь?

Я молчу. Потому что я не знаю, что я сделаю.

– К чему такие вопросы, Билл?

– Да, я просто думаю о том, что не дай Бог, я зря собирал все вещи и перевозил их тебе, я клянусь, я переломаю тебе пальцы, Том!

– Чего ты дергаешься? – сажусь в кровати.

– Просто, не смей со мной играться, понял? – толкает меня в кровать, садится ко мне на грудь.

– Ну, Билл... – хватаюсь ладонями за его бедра.

– Я хочу тебя в рот...

– Паршивец...

Следующие полчаса он усердно насилует мой рот. Кончает несколько раз, и теперь я уверен, что завтра я снова буду хрипеть...

На самом деле я уже даже привык, да что там скрывать, мне нравиться как он это делает со мной. Как он иногда небрежен и груб. Это так страстно. Это словно отдаваться ему, говорить ему: «Вот он я, я весь твой!» А Билл этим пользуется! Берет меня как хочет. И как не хочет тоже берет.

– Спокойной ночи, мой хороший... – целует мои губы.

– Наглец!

Bill ©

Днем я поехал в галерею, оказывается, что у меня прибавилось заказов. Нужно немедленно приниматься за работу.

– Билл, так что, куда теперь тебе звонить?

– Эм... На мобильник, теперь только на него...

– Ты переехал? Я видел, как ты менял почтовый адрес...

– Оливер, какая разница? – забираю с рабочего стола некоторые листы с набросками.

– Да так, просто... Ну, знаешь, если не хочешь, можешь не говорить.

– Вот и хорошо, – улыбаюсь. Мне-то не жалко, но я не вижу в этом смысле. Ему необязательно знать, что у меня начинаются новые отношения. Да и я сам пока в это не верю...

В холле галереи меня встречают несколько человек, которые просят расписаться на фотографиях моих картин. То есть на их копиях. И как оно весело получается. На одном снимке расписываюсь прямо на лбу у Тома, а на другом – у его правого глаза. Понравились людям мои работы, главным героем на которых был Том.

Дальше приходится заехать в магазин. Продукты и всякая другая мелочь. Ах, мне же еще нужно обустроить свое рабочее место. Я же так и не сказал об этом Тому. Так, ну, он сам сказал, что я могу распоряжаться его деньгами так, как мне вздумается. Он мне так доверяет...

Выбираю плотные черные шторы, с одной стороны они обшиты телесного цвета тканью, с другой черным бархатом. Вот черной стороной они будут висеть со стороны гостиной. А в моем уголке они окажутся светлой, телесного цвета тканью. Покупаю несколько полочек и небольшой шкафчик, они как раз будут хорошо смотреться в моей новой мастерской.

Затем гуляю с собаками. Только сейчас вспоминаю, что так и не придумал имя моей спаниельке. Она уже подросла. А имени нет...