Текст книги "Воронье царство (СИ)"

Автор книги: Ifreane

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

========== 1. Вороненок ==========

Простой люд поговаривал, что этого мальчика нашли неслучайно, что он был послан мудрым богом в час нужды. Сплетники же твердили, что подкидыш – отпрыск распутной девки, которая решила избавиться от него, как только увидела, насколько ребенок «хворой». Так или иначе, но семья, что нашла младенца на молитвенном холме у ног Бога-Ворона, приняла его в свой дом и воспитала как родного сына.

Кевин действительно был болезненным и слабым, одно время его новые родители боялись, что он и не протянет долго. Но мальчик выкарабкался и на удивление вырос очень открытым и отзывчивым ребенком. За черные тонкие волосы, обрамляющие тощее лицо, да за слухи, откуда он взялся, люди прозвали мальчика Вороненком. И матушка считала, что когда Кевин вырастет, то непременно станет врановым жрецом. Другие мальчишки в деревне не желали с ним играть, дразнили и обзывали, но руку поднимать не осмеливались, так как за спиной у Вороненка всегда стоял его старший брат. Хальвард с раннего детства отличался непоколебимым чувством справедливости, и как только осознал, что он выше и крепче других, с гордостью возложил на себя роль защитника малых и слабых. Главным его подопечным был, конечно же, приемный братик.

Кевин не унывал, он частенько пытался подружиться с соседскими ребятами. Но дети есть дети, порой они бывают крайне жестоки и к тому же злопамятны.

Получив несколько раз по шее от Хальварда за издевку над Кевином, деревенские мальчишки не упустили шанса подловить Вороненка одного, пока брат не видел. Когда Халь услышал отчаянный надрывный вопль, он уже ничем не мог помочь. Он выбежал из дома на улицу, где увидел Кевина, сидящего в пыли на дороге, а вокруг него соседских детей, что отступили от Вороненка, а завидев Хальварда, и вовсе побежали прочь. Сын кузнеца, самый старший из них, зим двенадцати от роду, на ходу выбросил из руки острую ветку, перепачканную в чем-то. И только сейчас Халь увидел, что Кевин в ужасе прижимает к окровавленной щеке свои тонкие пальчики.

– Ах вы! – в сердцах выкрикнул Хальвард и едва было не собрался преследовать обидчиков, но вовремя сообразил, что брату нужна помощь, и помчался в дом. – Ма-а-ам!

Но когда он вывел перепуганную мать во двор, Кевин пропал. Его так и не нашли. Искали весь день и весь вечер, и наутро он не вернулся, звали на опушке леса, звали у реки, и лишь на молитвенном холме, у ног идола Богу-Ворону, обнаружили несколько кровавых следов. «Бог-отец забрал своего птенца», – говорили бабки. «Подох ваш подкидыш», – трепались злые языки. Так или иначе, одно Халь знал точно, и это жгло его юное сердце – недосмотрел.

========== 2. Жрец ==========

– Ты не сердись на нас, жрец! Нам сказано, мы выполняем.

– Я не сержусь.

– Ты ж пойми, – не унимался стражник, – боятся они вас теперь. На севере вон что творится. Раньше как, перед каждым маломальским решением все шли, несли дары мудрому богу, а теперича вон как обернулось.

– Я все понимаю.

– Ты бы отрекся, а. Я же тебя знаю, мужик-то ты хороший, зачем тебе гнить в окаянной.

– Не могу.

– Не можешь, да, понимаю. Ну ничего, темница в Котлах зато хоть не сырая. Всяко лучше виселицы.

С этим жрец не мог не согласиться.

– Могу я оставить маску?

– Не положено. Ты уж извини, жрец.

– Да ничего, – постарался спокойно ответить тот, тогда как под ложечкой пренеприятнейше засосало: «Сожгут, непременно сожгут!»

Жреца подвели к крытому фургону, где он, брякнув кандалами, уселся на скамью.

– Ты уж не серчай, – буркнул старый стражник и закрыл дощатую дверцу.

Раздались оклик погонщика, щелчок кнута и недовольное фырканье лошадей. Со скрипом фургон тронулся.

– Стало быть, жрец, – раздалось со скамьи напротив. – Из принципиальных?

– Стало быть, из принципиальных.

Заключенный, которого жрец едва различал в полумраке повозки, хрипло засмеялся, затем наклонился поближе, так, что стало видно опухшее от побоев лицо и зияющий провалами оскал.

– Не того бога выбрал, жрец? Иль не ту профессию? Молодой же ещё, нет бы девок тискать.

– Мой бог не запрещал мне тискать девок.

– Хороший бог.

– Хороший, – согласился жрец.

– Только в Котлах девок не будет.

– Переживу.

– А я нет, – вновь залился сиплым хохотом заключенный. – Меня на рассвете повесят!

– За дело?

– За дело, – успокоившись, ответил он. – Я, кстати, Рыч.

– Риван.

– Расскажи-ка мне, Риван, что меня ждёт после смерти?

– Смотря как прожил жизнь, – ответил жрец, разглядывая кандалы на своих руках. – И какому богу молился.

– Да никому я не молился. А теперь уже и поздно начинать. Я бы тебя попросил помолиться за меня Богу-Ворону, – заулыбался очередной своей шутке Рыч, – да смотрю, у тебя самого дела не очень.

Риван невесело улыбнулся в ответ. Далее они ехали молча, каждый в своих размышлениях, пока фургон внезапно не остановился. Снаружи послышались цокот копыт и оживленный разговор. Дверца открылась, и в проеме света показался один из стражников.

– Жрец, выходи.

– Для Котлов рановато.

– Выходи, говорю.

Жрец поднялся со скамьи и спрыгнул на пыльную дорогу.

– Удачи, Риван, – крикнул вдогонку заключенный.

– Легкой смерти, Рыч, – ответил жрец.

Подле фургона расположились всадники. И не простые сельские стражники, что его повязали, а самые настоящие латники из регулярного войска царицы.

– Поедешь с нами, – обратился к жрецу один из солдат.

– Куда?

– Отдавать долг родине, – фыркнул другой.

– Цыц! Были с собой какие ритуальные вещи?

Риван кивнул.

– Да-да, – закопошился старый стражник, достав из-под скамьи возницы черный заплечный мешок.

Солдат жестом велел отдать его жрецу. Риван прижал вещи к груди и не смог удержаться от того, чтобы не нащупать внутри маску. Только за одно это он готов был ехать с солдатами хоть на край света. Впрочем, судя по всему, выбора у него все равно не было. С рук сняли кандалы и вручили поводья вороной кобылы.

– Что делается, – проворчал стражник, когда жрец Бога-Ворона под конвоем из полдюжины солдат царицы Зарины, обогнув фургоны, ускакал вперед по дороге. – Ох, не к добру…

========== 3. Лисий Холм ==========

Незадолго до заката они прибыли в городок под названием Лисий Холм, у стен которого встал лагерем Высоградский полк, как смог понять Риван по боевым знаменам с вышитыми львами Ифри – излюбленной богини царицы. В доме городского старосты расположился временный штаб, куда жреца и сопроводила пара солдат под упрекающими взглядами горожан, от тяжести которых Риван испытывал едва ли не физическую боль. Вчера ты жрец почитаемого бога, а сегодня изгой, не так-то и легко с этим смириться.

– Вы мне первого попавшегося привезли? – смерил оценивающим взглядом жреца высокий статный вояка с отменной выправкой и сурово сведенными густыми бровями.

– Мы встретили по дороге повозки с заключенными, капитан, и не пришлось поворачивать в Котлы, – ответил один из солдат настолько самодовольным тоном, словно смог выполнить необычайно сложную военную операцию с минимальными потерями.

– Лодыри, – проворчал капитан. – Узнали чего?

– Стражник сказал, сам сдался, не бегал, не прятался.

– Это хорошо. Как звать? – обратился он к жрецу.

– Риван.

– Что ж не удрал на север, Риван?

– Мой дом здесь, – коротко ответил жрец.

– Это ты хорошо мыслишь. Правильно. Чай, в курсе, что там происходит?

– Отчасти. Знаю, что война. Слышал, что ломают идолов и гоняют служителей других богов, оттого-то мы в немилости. Поговаривают о колдуне.

– Именно, о колдуне. Вот колдун-то нам и нужен. По нашим сведениям, он собирает всех врановых жрецов, готовых ему служить. А мы хотим знать, что он затевает. Отправим тебя на север, Риван, добудешь для нас сведения, что за лихо там творится, и заработаешь свободу.

– Но я и так мог получить свободу, отрекшись.

– Я говорю о нормальной свободе, жрец, а не когда за тобой будут ходить по пятам соседи и выглядывать, не прячешь ли ты перья под подушкой. Сможешь чтить своего бога дальше. Решать тебе, север или темница.

– Могу я спросить совета у Бога-Ворона?

– А что, если он тебе скажет: «Езжай в Котлы», поедешь?

– Поеду. Как вы не можете перечить воле царицы, так и я не могу идти против желания моего бога.

– Ох, не испытывай моё терпение, жрец. Ладно, будь по-твоему, давай только быстро. Хальвард, присмотри за ним.

Капитан вышел, за ним следом и самодовольный солдат. Оставшийся, что за все время не проронил ни слова, помог Ривану отодвинуть стол, дабы освободить места побольше. Он встал в сторонку, наблюдая, как жрец, сев на пол, вынимает из мешка необходимые для ритуала вещицы. С трепетом Риван достал завернутую в ткань маску, бережно раскутал, чтобы убедиться, что она не повреждена. Провел рукой по деревянному клюву, перебрал пальцами перья и положил подле себя.

– Красивая, – нарушил молчание солдат.

– Спасибо, – отозвался Риван.

– Неужто сам делал?

– Конечно. Каждый врановый жрец самостоятельно вырезает маску после первого общения с Богом-Вороном.

– А почему глазница одна?

– Я вижу «ту сторону» только одним глазом. Решил, что так будет правильнее.

– Ты правда думаешь, что твой бог может решить, что тебе лучше в темнице?

– Я много слышал небылиц о колдуне. Говорят, он ставленник самого Бога-Ворона. Если это хоть отчасти правда, вряд ли мой бог захочет, чтобы я навредил ему. Знаешь, как у нас говорят: ворон ворону глаз не выклюет. Я хоть и не одобряю войны, но пойти против него не смогу.

– Честный ты парень. Прямой, как палка.

– Я сейчас не в том положении, чтобы юлить.

Риван положил перед собой перо, затем, костяной иглой уколов себе палец, окропил его. После жрец разрезал коротким ножом пучок трав и зажег их в медной чаше, пустив по комнате дурманящий терпкий аромат.

– А сейчас маску надевать не будешь?

– Она мне нужна, когда через меня с Богом-Вороном хотят поговорить другие, самому мне ни к чему, – сказал Риван и хлебнул из бутылочки отвар, что жаром разлился по его телу. Обычно и в нем не было необходимости, но сейчас жрец слишком сильно волновался. Он закрыл глаза, вдохнул полной грудью дым, а затем открыл обратно. Правое око его стало черно, словно бездна, а второе, наоборот, покрылось белой дымкой, будто ослепло. Хальвард наблюдал. Жрец сидел неподвижно, уставившись в одну точку, казалось, ничего не видя вокруг.

Но он видел. Видел бескрайнюю пустошь, лишенную света и цвета, видел вдали холм, поросший серой травой, а на холме том развевающуюся воинскую хоругвь, с черным враном, распростершим крылья. Риван оглянулся. За спиной жреца стояла тень, в маске, в такой же, что он сам однажды вырезал из бука, повторяющей вороний череп с одной глазницей. Тень склонила голову, и давящую тишину разорвал могучий глас:

– Пора с этим заканчивать. Найди его. Найди Корвуса.

========== 4. Пограничье ==========

– Позволь, сынок, к нему обратиться. Я же видела, у него перья в косу вплетены.

– Не могу, запрещено.

– Сжалься, солдат, – молила бабка. – Их же теперь не осталось. Не у кого совета мудрого просить.

– Богов много, отыщи другого жреца, – громче, чем хотелось, ответил Хальвард, отчего в его сторону с интересом повернули голову трактирщик и несколько местных.

– Так не помогают же, – растерянно проговорила бабка, но солдат уже отошел от нее.

Халь вернулся к столику в темном углу зала. Такому, какой обычно выбирают путники, что не желают привлекать к себе внимание, и, как назло, на который с любопытством пялятся все посетители таверны. За столом, прислонившись спиной к стене, жадно уплетал похлебку Риван, облаченный в накидку с тяжелым капюшоном, дабы спрятать все броские жреческие атрибуты. Но, по всей видимости, от внимательных глаз бабок ничего не укрыть.

– Отрезать тебе, что ль, эту косичку, чтоб людей не смущал, – проворчал Хальвард, усевшись рядом.

– И как ты ее прицепишь обратно, когда пересечем границу?

– Да зачем она тебе?

– А куда ж я перья буду вплетать? – фыркнул из-под капюшона жрец.

Халь не понимал, подшучивает над ним Риван или серьезно. Ему никогда раньше не приходилось общаться с врановыми жрецами, он, как и большинство солдат, почитал Ифри, богиню-воительницу. Нахмурившись, Халь молча отхлебнул эля. И зачем он только вызвался сопровождать жреца?

– Что старушка-то хотела? – спросил Риван.

– Совета у твоего бога просить.

– А ты совета пожалел?

– Ты помнишь, что мы все еще в Гвинланде? Что ты и твой бог вне закона?

– У закона не убудет от помощи старой женщине.

– А что, если она растреплет? Тут либо очередь к тебе выстроится, либо камнями забьют. И меня заодно.

– Воля твоя, – сдался жрец.

Хальвард бросил взгляд в сторону старушки, что продолжала растерянно топтаться у выхода, очевидно, набираясь сил обратиться к ним ещё раз. Солдат было подумал, не попросить ли трактирщика выпроводить ее, но решил, что лишнее внимание им ни к чему. Понаблюдав, как женщина переступает с ноги на ногу и нервно перебирает подол фартука, Халь не выдержал:

– Ну хорошо! Узнай, что ей надо, а то стоит там, аж кусок в горло не лезет. Только аккуратно, прошу.

Риван тут же вышел из-за стола и направился к старушке. Хальвард смотрел, как жрец, невольно нависнув над женщиной, внимательно выслушивает ее, успокаивающе взяв ее руки в свои. Спустя недолгое время старушка с благодарностью прислонилась лбом к ладоням Ривана и вышла из таверны. Жрец вернулся на место.

– И всё? – удивился Халь.

– И всё.

– И чего она хотела?

– Войны боится. Просила совета, как поступить, куда бежать.

– Не верят, значит, местные в свою царицу, раз готовы бежать ещё до того, как эта самая война началась.

– От Лапшанги день пути до границы с Таламией. А та, судя по слухам, сдает город за городом. Война – это вопрос времени, – рассуждал жрец, вернувшись к трапезе. – Да ты и сам это прекрасно знаешь, не зря же Зарина перекидывает войска ближе к Пограничью. Немудрено, что людям страшно.

– И что ты ей сказал?

– Предложил перебраться поближе к морю.

– И подальше от столицы? – догадался Хальвард.

– Именно. Если, или когда, войска Реилии пересекут границу, они в первую очередь попрут на Высоград, все просто.

– Значит, вместо совета от мудрого бога, она получила его от тебя?

– Какая разница, если это может помочь?

– Ой, дурная у тебя привычка, отвечать вопросом на вопрос…

Покончив с обедом, они расплатились и вышли во двор. Но не успели добраться до лошадей, как опасения Хальварда оправдались – они все-таки привлекли внимание. Возле стойл их ждали четверо местных, один суровее другого, а краем глаза Халь успел заметить, как из приоткрытой двери таверны выглядывает конопатое лицо трактирщика.

– Ты это нам, случайно, не вранового жреца привез, а, солдат? – начал один из них, высокий, на добрую голову выше Хальварда, широкоплечий детина.

Халь спокойно положил руку на рукоять меча.

– Мы проездом.

– И куда это вы проездом? Не на север случаем? Бежать помогаешь? – встрял второй мужик, низкий, но не менее широкоплечий.

Солдат не успел ответить, как вмешался Риван.

– В Острог везет. Отрекаться.

– А зачем куда-то ехать? Хочешь, прям сейчас и отречем? – под дружный гогот своих приятелей предложил коренастый.

– Может, среди вас есть те, кто умеет и глаза удалять?

– Это ещё зачем? – опешил первый верзила.

– Так я из видящих, по-другому никак, – невозмутимо проговорил жрец.

– Это вас вот так отрекают? Это ж ты беспомощным калекой останешься.

– А что поделать…

Мужики растерянно переглянулись. Видно было, что подобным членовредительством никто из них заниматься не желал.

– Во времена пошли, – освобождая проход к стойлам, проворчал детина. – Ну, в Острог, так в Острог. Бывайте.

– И вам не хворать, – ответил Риван.

– Это ты сейчас чего загнул? – процедил сквозь зубы Хальвард, когда местные отошли на приличное расстояние.

– Они знают об отречении не больше, чем ты, Халь, о том, зачем жрецам косы.

– А если бы они тебе глаз выбили?

– Да ты посмотри на них, – пожал плечами Риван. – Они морды бить пришли, а не убивать.

Халь глянул вслед удаляющимся безоружным мужикам, которые, впрочем, могли и кулаками выбить дух из них обоих, и лишь покачал головой.

– Поехали, пока они не передумали.

========== 5. Ворон ворону ==========

– А в Котлах, говорят, в темнице сухо…

Хальвард не сдержал смешка:

– Что, уже передумал?

– Не передумаешь тут, когда третий день хлещет как из ведра, – проворчал Риван, да поплотнее закутался в накидку.

Через худую крышу заброшенного хлева нещадно лило. А вот лошадям в стойлах было хоть бы хны, стоят себе, довольные фырчат, лишь бы не ковылять по размытым дорогам. Да и Халь, судя по всему, вполне уютно себя чувствовал, устроившись на сеновале. Для себя же жрец решил, что одной накидки да старого сена недостаточно. Покопавшись в мешке, он выудил бутылочку с отваром. Не густо, но лучше, чем ничего. Сделав глоток и насладившись теплом, разлившимся по всему телу, Риван передал пузырек Хальварду.

– Что это?

– Настойка на травах, помогает сосредоточиться во время ритуалов.

Халь, недоверчиво повертев бутыль в руках, отхлебнул:

– Ох, ну и сивуха! Неудивительно, что вам потом видится всякое.

Пришла очередь засмеяться жрецу. Солдат, кажется, даже прослезился, но бутылочку вернул не сразу.

– Так зачем тебе косичка? – вдруг спросил он.

– Говорю ж, перья вплетать. На самом деле, у нашего брата кто во что горазд. В косы, в бороду. Я по юности тоже патлы отращивал, тугую косу носил, потом понял, что жарко, неудобно, зудит, да и остриг все, оставил вот только косичку за ухом. Главное чтобы на голове были оберегающие перья. Так же, как на левой руке – защищающие путь к сердцу, – Риван побренчал в воздухе браслетами с черными перышками. – Нашими устами говорит мудрый бог, разум и душа жреца должны быть чисты.

– А нож на шее для чего?

– Так чтобы на дне мешка этот бабий ножик не искать постоянно, – усмехнулся жрец.

– Бабий? Почему бабий?

– Не знаю, называют так. Может, потому что мелкий такой?

– Ну, а кольца в ухе?

– А это мы с приятелем-односельчанином по хмельному делу прокололи.

– А два в одно, потому что приятель второе ухо твое не нашел?

– Наверняка так и было. Я, честно сказать, плохо помню, – жрец залился звонким смехом.

– Разум у него, говорит, чистый должен быть, – присоединился к нему Халь. Чуть успокоившись, добавил: – Понял, кого ты мне напоминаешь. Сороку! Вот белую рубаху вместо черной надеть и точно сорока.

– Ну спасибо, – фыркнул Риван.

– И как ты вообще понял, что хочешь стать жрецом?

– Да у меня и выбора-то особого не было. Я вырос в Вереске.

– Сирота, значит?

– Да. Зарина, когда приходила к власти, много сирот наделала, у приюта в тот год был богатый урожай. Не все воспитанники становились жрецами, но ещё в детстве, насмотревшись на служителей Бога-Ворона, я понял, что хочу помогать людям.

– А у нас в деревне приют в Вереске называли Гнездом.

– Да, все его так называли, – усмехнулся жрец.

– Матушка пугала нас в детстве, мол, будете себя плохо вести, увезут вас в Гнездо.

Вдруг Хальвард сделался хмурым и улыбка сползла с его лица.

– Что-то случилось? – спросил Риван.

– А? – немного растерянно переспросил солдат и тут же встрепенулся: – Чудо-отвар твой кончился, вот что случилось. И спать надо, завтра опять по этой слякоти тащиться. Так что давай, жрец, гаси лучину.

Риван спорить не стал, потушил свет да попытался уснуть под непрерывный стук капель, просачивающихся сквозь щели в крыше.

На утро, к счастью, распогодилось, но раскисшая дорога под копытами никуда не делась. Хальвард так и остался в угрюмом настроении, потому ехали не спеша и молча.

Передвигаясь по территории Таламии, следовало сохранять осторожность, нарваться можно было как на одну, так и на другую воюющие стороны. Насколько Риван смог понять, сейчас их задача заключалась в том, чтобы добраться до ближайшего штаба, куда гонец, возможно, уже доставил весть об их прибытии. А уже там они получат свежие сведения о расстановке вражеских и союзных сил и решат, как поступить дальше и откуда будет проще добраться до колдуна.

– Ну а ты, отчего решил стать солдатом? – лишь к концу дня Риван решился прервать молчание.

– Да как-то тоже с детства оно, желание защищать.

– И давно служишь?

– Считай, всю жизнь. Уж больше двадцати зим.

– А семья? Дети?

– Нет, никого.

– Телега, – неожиданно произнес Риван.

– Телега? – растерялся Хальвард, не сразу заметив плотно увязшую в дорожной грязи повозку и скачущего вокруг да ругающего ее на чем свет стоит старичка. – А!

– Поможем? – жрец хотел было натянуть капюшон пониже, но передумал. – К тому же он может быть нам полезен.

Теперь и Халь рассмотрел в редкой бороде лысеющего старца вплетенные перья. Завидев всадников, мужичок втянул шею в высокий ворот, да и скрылся за противоположным бортом.

– Не бойся, брат, – окликнул его Риван, стянув капюшон накидки. – Подсобить?

– Ох, – прокряхтел старый жрец, выглянув из-за повозки. – Да чего ж не подсобить. Слава мудрому богу, что я вас встретил.

Путники немедля спешились. Навалившись вдвоем, пусть от Ривана было и не столь много пользы, как от превосходившего его и ростом, и силой солдата, они смогли помочь стариковской кляче вытянуть телегу.

– Вот же спасибо. Даже не знаю, как вас благодарить, – затараторил старец. – Если бы не вы, торчать мне тут всю ночь. Позвольте вас хотя бы накормить, похлебки наварю. Что скажете?

– Кто же от горячей еды в дороге отказывается? – ответил Риван.

– Вот и славно.

Расположившись на обочине, развели костер, да старый жрец, как и обещал, засуетился за готовкой. А после сытного ужина устроил расспрос:

– К Корвусу под крыло путь держишь? Издалека?

– А куда ж ещё? Из села под Невелем.

– А ты? – старик повернулся к Халю.

– А он мне сбежать помог, – ответил за того Риван. – По старой дружбе.

– Похвально. Всем бы таких друзей. Предложил бы ехать вместе, да я вас задерживать буду. Тут места спокойные, но дальше советую взять западнее, чтобы не повстречаться с таламийскими солдатами. Тут тебе не Гвинланд, тут с тобой никто цацкаться не будет, вздернут на ближайшем суку, да и дело с концом.

Ривану отчего-то подурнело с его слов. Может, и правда стоило в Котлы?

– Скажи, брат, а ты видишь? – вдруг поникшим голосом спросил старый жрец, уставившись на тлеющие угли.

– Вижу.

– Ох, завидую я тебе. Всю жизнь мечтал увидеть его хоть одним глазком, – рябое лицо старика на миг стало мечтательно-хмурым. – Корвус, говорят, ценит видящих.

– Уважаемые богослужители, а не пора ли на боковую? – прервал его Хальвард. – Хотелось бы утром пораньше продолжить путь.

– Да-да, уболтал я вас. Конечно. У меня и одеяла есть. Нет-нет, не отказывайтесь, нечего на сырой земле спать. Располагайтесь.

Видно, от предостережений старшего собрата Риван спал неспокойно этой ночью. Виделось ему древо посреди серой бесконечной пустоши, а на древе том висельников ряд. Взмахнув мощным крылом, с ветвей к нему сорвался ворон, метя острым клювом в лицо. Жрец закрылся от того руками, да и проснулся от удара по ним. Сон ещё не до конца отпустил, но Риван успел с ужасом понять, что перехватил руки старца с нацеленным на себя острием ножа.

– Под его крылом на всех места не хватит, – процедил сквозь зубы старый жрец, чьи глаза горели страшной ненавистью, а руки оказались куда сильнее, чем могло показаться на первый взгляд.

– Да что ты творишь! – воскликнул Риван.

Старик навалился всем своим весом на рукоять ножа. Хлынула кровь. Хватка ослабла и старый жрец, не издав ни звука, повалился на бок. Из ключицы его, почти отхватив руку, торчал палаш Хальварда.

Риван вскочил на ноги. Казалось, что кошмарный сон все никак не заканчивался. Ведь нельзя же вот так! Но мертвый брат и вправду лежал у Ривана под ногами, по-прежнему сжимая в руке нож. Жрец с трудом подавил ком в горле.

– Наверное, убивать его не стоило, – растерянно произнес он, смахивая рукавом кровь с лица.

– Ага. Пожалуйста, – ответил ему Хальвард. – Если ты не заметил, он тебя спящего заколоть хотел.

– Да, прости. Спасибо… – проговорил Риван, согласно кивая, а сердце тем временем тревожно сдавило в груди.

– Собирайся давай, поехали отсюда.

Риван подхватил свой заплечный мешок, убедился, что все его вещи на месте да поторопился седлать лошадей.

– Риван?

– Да?

– Ты же говорил, что ворон ворону глаз не выклюет?

Жрецу нечего было на это ответить.

========== 6. Вепрь и волчица ==========

– И это вся помощь от Зарины, на которую мы можем рассчитывать?

– Мы здесь для того, чтобы собрать сведения.

– А чего их собирать? Враг вон там, – русая девчушка, разодетая по-мужски: в рубаху, перетянутую ремнями, кожаные штаны да в высокие солдатские сапоги, демонстративно махнула рукой в сторону. – Идешь и бьешь! Вот и все, что нужно знать.

– Арндис, угомонись, – одернул ее начальник штаба, сутулая осанка, седина в висках да темные круги под глазами которого говорили о смертельной усталости. – Хорошо, что вы быстро добрались. Враг прижал нас со всех сторон, и мы едва ли бы стали вас ждать. – Полководец склонился над приказами, запечатанными личным гербом Нигрима Свирепого, кабанья голова с которого красовалась и на камзоле его обладателя. – Пока мы вынужденно сражались на несколько фронтов, войска Корвуса заняли Заречье. Нам ничего не остается, кроме как повернуть на запад и отступить к Равнице. Как и вам. Если желаете заполучить сведения до того, как армия Реилии выдвинется на Гвинланд, то стоит поторопиться, – Нигрим поднял глаза на прикрытую дверь, за которой несли караул его солдаты, и тихо добавил: – Я не думаю, что столица долго продержится.

– Да что ты такое говоришь, старый вепрь, – прошипела Арндис, скрестив руки на груди, отчего звонко щелкнули друг о друга клыки на ее ожерелье.

– Корвус движется на Равницу, – проигнорировал ее воевода. – Ривану не составит труда оттуда завербоваться к его жрецам, а ты, Хальвард, сможешь получать вести от него, находясь за линией фронта. Хотя бы какое-то время.

– А можешь отправиться на передовую, как всякий нормальный мужик.

– Арндис, прошу. Ступай, распорядись о комнатах.

Девушка смерила его неодобрительным взглядом, развернулась на каблуках и вышла из штаба, организованного на скорую руку в одной из комнат постоялого двора.

– Не знал, что в Таламии есть культ Ульвальда, – проговорил Риван, обернувшись вслед удаляющейся Арндис.

– Нету, – ответил Нигрим. – И нигде его теперь, считай, нету. Арни да пара юнцов – все, что осталось от культа из Бесваны, после того, как Корвус прошел маршем по их охотничьим угодьям.

– Оттого-то она так рвется в бой?

– А то. Девка дерзкая и упрямая, но ее боевого духа, как и подобает волчице, хватит с запасом на целый батальон. И вам советую с ней поладить, иначе по дороге в столицу она вас с потрохами сожрет. Ей не терпится поскорее оказаться на передовой, – опередил он вопрос Хальварда, – а нашим солдатам благословение любого бога будет ой как не лишним, – Нигрим ненадолго умолк. – Что ж, пожалуй, мне больше добавить нечего. Располагайтесь, отдохните с дороги, будет желание, присоединяйтесь к трапезе внизу. Признаюсь, там наливают отменный мед. В подворье разместился лишь офицерский состав, все предупреждены о жреце, проблем быть не должно. В гарнизон, само собой, соваться не стоит, порвут на части…

Мед и правда оказался что надо, языки так и вовсе развязывал на раз-два. Хальвард и Нигрим наперебой обменивались военными байками, меряясь боевыми заслугами, кто больше врагов положил, да у кого меч острее, но Риван слушал их вполуха. Из головы никак не выходил старый жрец и его безумные жестокие глаза. Это как же колдун искажает их веру, насколько сильно влияет на умы и сердца жрецов, что те готовы поднять руку друг на друга, борясь за его внимание? Нет, Корвус никак не мог быть ставленником Бога-Ворона, Риван отказывался верить, что его бог способен на подобное.

Свирепый отлучился, и Хальвард, словно прочитав мысли жреца, спросил:

– Ты дважды обмолвился, что ты из видящих. Так что это значит?

– В том-то и дело, что ничего особенного, – вздохнул жрец. – Есть те, кто видят по «ту сторону» тень Бога-Ворона, а есть, кто только слышит его глас. Никогда это не было причиной для различия жрецов или, тем более, поводом для зависти.

– И тем не менее старику это не понравилось.

– Оттого-то и гнило на душе.

– Знаешь, – помолчав, выпалил Халь, – у меня когда-то был брат. Приемыш. Мать была уверена, что ему прямая дорога во врановые жрецы. Его нашли на молитвенном холме, возле идола Бога-Ворона, да и сам он был вылитый вороненок, черноволос, как ты, – солдат нахмурился, по всей видимости, нелегко ему давались эти слова. – Я ума не приложу, каково бы мне было, окажись он в такой ситуации, как ты сейчас. Как бы я поступил? Сдал? Спрятал? Увез бы на север?

– А что с ним стало? – осторожно спросил Риван.

– Пропал.

– Давно?

– Да. Ты, получается, едва родился, в тот год как раз и началась смута, приведшая Зарину к власти.

– Мне жаль.

– Мне тоже…

Нигрим вернулся с Арндис и полным кувшином меда.

– Знаете, в чем наша беда? – не успев усесться, начал полководец. – В разобщенности. Мы не привыкли воевать с севером. Мы и сами север! Одно дело гарши со своими набегами. Мы, все мы, Таламия, Гвинланд, Бесвана, Реилия, Ваомия, даже всеми богами забытый Эстад, не позволяли южанам бесчинствовать на наших землях. А когда Реилия вдруг пошла войной на несчастный Эстад, все стояли в стороне, сами, мол, разберутся. Разобрались. За два года четвертую, четвертую, Бетхор его дери, страну подминает! – Нигрим в сердцах стукнул пустой кружкой по столу. – А мы сидим каждый в своей норе, ждем когда наша очередь подойдет. Ох, не завидую я Гвинланду с его полуостровом, куда бежать-то? Если бы мы только сразу сообразили, что тут не обошлось без колдовства.

– Неужели на всю Таламию нет ни единого способного заклинателя, кто может дать отпор Корвусу? – перебил его тираду Риван.

– Были – да сплыли, – фыркнула Арндис. – Извел всех.

– Как это извел?

– А вот так. Держал царь Линнард придворных колдунов. А теперь ни царя, ни его кудесников. Извел.

– А кто же теперь у власти? – удивился Халь.

– Наследник – молокосос, да вдова – истеричка.

– Арндис!

– А разве не так? Забилась в угол и орет, мол, сдавайте города!

– По делу орет. Людей спасти хочет. Только нет ее, гарантии, что это поможет.

– Неужели даже мирное население не щадит?

– По всякому. Вот Вострице не свезло. Ни единой живой души. Там же и лег Линнард со своими колдунами. А ведь Корвус и его армия к стенам города даже на расстояние полета стрелы не подошли. Как и сказала Арндис, извел.

Чем больше Риван слышал о колдуне, тем меньше ему хотелось отправляться к нему на встречу. Кто знает, на что он способен? Вдруг он заблаговременно почует неприятеля и что тогда?