Текст книги "Карты и лезвия (СИ)"

Автор книги: храм из дров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

«Надеюсь, ты поживаешь так же хорошо, как я сейчас, Каетан-наверное-из-Каэдвена.»

Марек листал карточки, предавался странным, плохо знакомым потокам ностальгии и играм в предположения. Кажется даже, слегка пожалел, что избегает слушать песен про ведьмаков – знал бы сейчас сюжеты маленьких произведений в руках.

Все эти ведьмаки нарисованы были как и полагается ведьмакам: с оголённым оружием, чаще серебряным, бьющиеся против чудовищ. Вот Волк рубит грифона, вот Змей тычет бесу в глаз, вот Медведь крошит сирене череп… А ещё вот Кот. Вот он Кот вспарывает человечье дитё. Заебись презентация. Марек выбросил Йольта в компанию к Геральтам. О, нет, вот ещё один ведьмак в крови и с детьми…

Чёрт, к сожалению, он их не режет. Ведёт через мёрзлое поле куда-то в ночи. Походу, даже не крадёт. Они испуганы, оглядываются, а сами жмутся к нему. Твою-то мать. Очередной герой, ну конечно. Как там тебя, просто Тейгр? Поздравляю, просто Тейгр, повезло тебе с карточкой. Умеешь обращаться с детьми.

Марек закряхтел и откинул карту. Глотнув пива передумал и взял обратно, чтобы всмотреться. И что за медальон у него странный? Череп звериный. Ренегат, что ли? Яр вздохнул.

«Надеюсь, у тебя тоже всё хорошо, наверное-ренегат-Тейгр.»

Марек желал это всем ведьмакам, хоть все они и бесили его неимоверно. Больше знакомых он не нашёл и отложил карточки. Упёр щеку рукой и уставился на болтающего без остановки Гозу. Слушать его, впрочем, не собирался.

Вдруг с грохотом распахнулась дверь. Толкучкой в «корчму» втиснулись смеющиеся нелюди: два гнома, два краснолюда, низушка, и безбородая краснолюдка.

– О-о-о!

– Ху-ха-ха!

– Все дороги ведут в Гвинт!

– Да не, к пивку ведут!

– Ху-ха, гостярики, ху-ха, Гоза!

– Как продвигается вербовка?

– Что-что? – Гоза вскочил. – Я как раз рассказывал гостям о вашем отделе! Коген, Марек, перед вами весь отдел Механик! Староста Ладай и её коллеги Гробельски, Валайсис, Гавронска, Дючек, Мастойанни, и… Ан нет, не весь. Биазотто нету.

– Биазотто с Уго катается.

– Ху-ха! – Коген тоже встал.

– Ху-ху, – откликнулся ведьмак.

Курчавая краснолюдка, кивнувшая на имя Ладай, тут же к нему подсела. Из-за причёски и зеленых одежд она походила на одуванчик, а отсутствие бороды давало угадать возраст – лет шестьдесят, если по-человечьи.

– Вот это удача! Только нас от сейдхе отогнали, а тут вы, хы-хы!

– Почему отогнали? – нахмурился Гоза.

– Да в Саду все не помещаются со своими этими паштетами.

– Планетами.

– План рефами…

– Планшетами, – кинул Гоза гостям, пока механики обменивались друг с другом созвучной белибердой, будто мяч чеканили, избегая правильного слова. – Игра у них такая.

– В общем, маляры там очередь придумали, и наша вышла.

– Вот худы. Ноют вечно, что устали, а как выходной на дворе – от мольбертов не отлепишь!

– Да, то ли дело мы, рождены бездельниками – живём бездельниками, ха-ха. Хотите с нами сыграть?

– В Гвинт? – пролепетал Коген из-зо всех сил, но звучал еле-слышно.

Влюблёнными глазами он пожирал Ладай и команду, хотя ничего о них толком не знал.

– Ой нет! Выходной же. В марблы.

Краснолюдка сняла с пояса бренчащий мешочек.

– Дючек, будь братом, плесни Видмарской Крови, – Ладай высыпала на стол стеклянные шарики. – О, Йольт, своих тут разглядываешь.

– Ага, а ещё предпочитаю зваться Мареком.

– Да хоть стариной Гоогом. Ну-ка, – Ладай построила башенку из Волков. – Что, на Каэр Морхен? – и щелбаном отправила один из шариков на штурм.

Волчья крепость пала, а снаряд улетел на колени Гозы.

– Вестей от Уго не приходило? – спросил он, возвращая стеклянный шар краснолюдке.

– Вот жеж! Это мы теперь подручные вместо тебя? – хихикнул гном, ставя перед Ладай кружку благоухающего эля.

– Ха-ха, ну ты тогда Мэвку и чини, а мы пойдём за новостями следить!

– Я на миссии!

– Та мы шутим. Прилетали новости – к вечеру должен вернуться, – Ладай принялась за строительство нового замка, укрепляя его чародейками. – А тебя, кстати, Марек, искала Кукуй.

– Она как раз в Саду кукует.

– О.

– А мы туда и собираемся, – кивнул Гоза.

– Сначала сыграйте с нами!

– Но, – Гоза встретился взглядом с круглыми, полными надежды глазами Когена и заулыбался. – А, ладно. Но вам придётся поделиться марблами.

И нелюди устроили игру. Целый чемпионат в рамках стола, состоящий из нескольких дисциплин. По ходу его Гоза ещё пытался рассказывать, что не успел, о Галерее, подначивая представителей отдела Механик делиться секретами. Но даже записи свои никто из них демонстрировать не хотел, и только после второй кружки Ладай согласилась засветить Когену и Мареку часть загадочных схем. С её слов, время их «всё равно подходило к концу». Марек из написанного не понял вообще ничего, хотя иногда на страницах появлялись буквы и цифры всеобщего. Понятны ему были только пляшущие между символами стрелки, многократные зачёркивания и рисунки на полях, явно не относящиеся к делу: черепушки, злые и уставшие морды и гениталии.

Каракули эти явно проигрывали всем художествам, висящим в Галерее, зато рисовались в сердцах. А вот Коген успел уловить, что все три разворота, которыми их удостоили, посвящены одной карте – «Йольту из Ярсбора». Больше, впрочем, не понял ничего.

Отдел Механик воспринял Марека точно также, как весь Махакам: нейтрально. Безразлично, если бы не какой-то тихий положительный интерес.

– Первый Герой в нашей таверне!

– Кстати, как тебе твоя карточка? Надеюсь, ты из-за картинки хочешь её сменить, а не из-за механики.

– Я, э, даже не знаю, что она делает. Под Горой без этого всего играют.

– Ах ты блёде-шмёде!

– Ха-ха, ты при нас в таком не признавайся! Ну-ка, Коген!..

Краснолюд вздрогнул.

– …Проверочка! Чё там Йольтуха творит?

– Он относится к шпионам… И он, – Коген нервничал под вниманием кучи задорных нелюдей. – У него пассивная способность убивать в конце каждого хода слабейшего в ряду люда. Отправлять в сброс.

– Молодец, Коген!

Ладай почесала его, такого же белобрысого, как она сама, будто собаку. Будь у Когена хвост – разнёс бы им на радостях лавку.

– Хм, а я думал, он уничтожает любой отряд, – протянул Гоза. – И не в ряду, а на поле.

– С самого начала… Какая это там была редакция, восьмая? Он так и делал. Но пришлось его порезать. Крутоват был ведьмачок, да и на песню плохо ложилось.

– Но эту способность мы припасли кое-кому другому из обновлений Мэвки, хе-хе.

– Кому? Ну, если не секрет…

– Всё-то тебе расскажи, Коген, да покажи, ха-ха. Увидишь.

Стеклянные шарики катались по столу и полу, а запас пива Галереи терпел нешуточный натиск. Насколько Марек не был гурманом, настолько же чётко понимал, что вкуснее ничего не пробовал. Заподозрил, что больше не попробует. Это были махакамские сорта. Как и почти всё в Галерее, приходили они от спонсоров. Просто так, за заслуги прошлого и с намёком на свершения будущего.

Весь Махакам поддерживал живущих в Галерее художников, скульпторов и «бездельников». Когда-то просто за то, что они дарят Махакаму произведения искусства, а позже и за гвинт.

Отдел Механик отпустил гостей с Гозой, только когда устал проигрывать ведьмаку. Удача явно была на его стороне, и думать в шариках было не надо, поэтому Марек быстро наловчился с ними управляться одной правой. Гоза разрешил Яру взять с собой н-ную кружку махакамского эля, и группа отправилась в Сад.

– А что нужно делать, чтобы попасть в Галерею?.. Если ты ничего умеешь…

– Помнить, что всему можно научиться, Коген. А так, хотеть достаточно. И даже не все здесь что-то умеют. Вот Борта, например, ничего не умеет, да и старовата уже что-то уметь, ха-ха, но она тоже часть нашего, так сказать, клана, помогает с перевозками. Или я, например, умею только на скрипке играть, но занимаюсь всякими техническими вопросами и коммуникацией между отделами…

Группа прошла мимо бредущего в их сторону кота, который не упустил шанса обменяться с ведьмаком недовольным шипением.

– …А вообще, кто-то постоянно ищет себе учеников. Последний раз я слышал это от пейзажиста Станковиче и резчика Сола. Да и Кукуй, главе отдела Таксидермии и единственному его члену, становится одиноко, как мне кажется. Галерея всё растёт и, думаю, лет через сто сюда стекутся все умельцы Махакама. Уго, вот, ездил в Карбон договориться принять под крыло мастерскую ковроткачества Вегеров, что из Бабьего Дола. А то Кельтуллис их пожгла, пока тебя не было. Кто знает, какое ещё искусство захочет войти в Галерею.

– Пошлите мне голубя, когда начнёте брать мастеров резьбы по коже.

– Понравилось в Галерее, ведьмак?

– Как тут не понравиться. Холодно, конечно, но…

Марек зевнул и не продолжил. Отхлебнул самого вкусного в его жизни эля. Рука со спиной с каждым глотком будто всё меньше болели, да и изнутри становилось теплее. Не считая кухни, Галерея оказалась довольно холодным местом. Не знай ведьмак, что на улице лежит снег, сказал бы, что внутри холоднее, чем снаружи. Даже Коген отметил прохладу, но Гоза заверил, что они не топят только одну неделю в несколько месяцев – для экономии и чистки труб.

Марек не видел ещё ни одного камина, но периодически замечал те самые трубы – толщиной с два-четыре краснолюдских кулака, они тянулись вдоль стен и наполовину в них утопали.

Из-за поворота на троицу вышел новый кот. Рявкнул с перепугу на ведьмака и удрал. Следующий только подозрительно следил, на всякий случай приподнявшись.

– Так, чувствую скопление пушистых… Кажется, Чезаре пошёл в Сад.

– Нет, – скрипнул Марек. – Мы разминулись с ним два поворота назад.

– Откуда знаешь?

– От него всё ещё пахнет той вкусной штукой. Разрыхлителем?

– Разбавителем. Это чтобы краски были мягче. Вот это нюх!

Послышался смех, и вместо очередного кота, за новым поворотом на группу наткнулась компания нелюдей.

– Ой!

– А!

– Ху!

Не успели все отздороваться, гости были окружены. Вернее, один гость: Гозу и Когена чумазые нелюди проигнорировали, столпившись вокруг ведьмака.

– Да ты ещё красивше, чем на портретах!

– А фактурный какой!

– Ну-ка, поверни мордаху.

Марек повернул, сбитый с толку.

– Вах, как у тебя здорово кожа натягивается…

– Да, улыбнись ещё!

– Наклонись!

Краснолюды и низушки рассматривали ведьмака с глазами, полными восторга и опасливого любопытства. Так Яра ещё никогда не изучали. Только парочка нелюдей осталась в стороне смущённая, но даже они поглядывали не без интереса.

– Так, нет! – скомандовал Гоза, заметив, как чьи-то руки потянулись к альбому. – Мы вообще-то Лайку проведать!

– Мы это чудо не отпустим, пока не нарисуем!..

– И вообще, когда ещё такой красавец к нам наведается!

– А… э… Извините, ребята, я обещан скульпторам.

– И Кукуй!

– Нет, вот ей ещё не обещан, слава Лебеде.

Марек закряхтел тем, что у него называлось смехом, но затих, поняв, что все вокруг замерли, жадно изучая каждое его движение.

– Я сейчас умру, как красиво, – прошептал кто-то в кучке.

– А по-моему кошмар. Но я это точно рисую.

– Чур я первый с три-четверти!

– Нет! – Гоза втиснулся между нелюдьми и смущённым ведьмаком. – В очередь! Вон, эльфийку вы первые рисовали, значит ведьмака потерпите!

И правда, с разложенных по полу холстов и обрывков пергамента, из альбомов и записных книжек смотрело множество эльфиек. Эльфийки углём и графитом, эльфийки соусом и темперой, эльфийки сидящие, лежащие и стоящие. В сарафане, в штанах, драпировках, в листве и совсем голые. И всё это была одна эльфийка с красными, где у автора был цвет, глазами и пёрышками в волосах.

– Ой! Мне такое смотреть нельзя!

Сказал Коген и смотреть не перестал. Ведьмак отчего-то очень обрадовался куче маленьких Лайк и снова засмеялся, вызывая в толпе вздохи восхищения и беззлобного ужаса. Гоза начал толкаться, расчищая ведьмаку проход.

– Так! Вечером приходите в скульпт. отдел, там будет вам натурщик! А сейчас ха-шу, шу-у!

Толпа нехотя пропустила группу вперёд, к маленькой дверке.

– Как вы уже могли догадаться, эти бешеные – отдел Искусств вперемешку с отделом Легенд. В Махакаме всего тринадцать сейдхе, а ведьмаков отродясь не было, вот все и перевозбудились…

Идти, чтобы ни на что и ни на кого не наступить, было сложно. Отдел Искусств устроил в коридоре целый лагерь, равномерно распределив по полу все свои принадлежности: мольберты, табуретки, палитры, тюбики, тубусы и Мелитэле знает что ещё.

– Ещё бы тут не перевозбудиться, – хмыкнул Марек, встретившись взглядом с нарисованной в откровенной позе эльфийкой. – Вам бы такие вот карточки, да в гвинт.

– Хе-хе. Не поверишь, ведьмак, но мы раздумываем над этим. Для другой игры только.

Следующей комнаткой отказался крошечный предбанник, заставленный садовыми инструментами. Напротив светилась стеклянная дверь с железными перегородками.

– Что-то даже мне жарко стало.

– Ха-ха, это от Сада.

Сад встретил гостей ослепляющим светом. Дыхнул на них теплом, влагой и сладким ароматом цветения. Неожиданно, настало лето, и даже не северное – нильфгаардское, если не зерриканское.

Где-то там, в зелени и ярких цветочных пятен, виднелись косматые затылки занятых нелюдей. Они болтали, смеялись и шуршали бумагой. Гоза как можно тише закрыл дверь.

– ХУ-ХА! – крикнул ведьмак.

– Да блин!

– Ху-ха-ха! – донеслось из зелени десятком голосов. Один из них был тихий и тоненький – эльфийский.

Никто не оторвался от планшетов и мольбертов – только сидящие в стороне и без дела повернулись к гостям, тут же засияв спектром эмоций от восхищения до пугливого трепета, снова – без всякого отвращения. Кто-то даже остался невпечатлённым.

В центре шуршащего бумагой хоровода нелюдей, на бортике крохотного фонтанчика стояла эльфийка. Первым бросались в глаза её волосы: неожиданно коротко, до плеч, небрежно остриженные. Только потом, как ни странно, внимание обращалось на то, что стояла Лайка голая, с лейкой на плече.

Коген вытаращился, сменил за мгновение цвет лица, и тут же отвернулся. Марек прыснул. Он припоминал, что Коген, вообще-то, уже видел голую Лайку, впрочем, также отводил глаза. Что-то плохо его зерриканки научили…

– Ведьмин! Когенчик! Гоза! – радостно выкрикнула Лайка, чуть не выронив свой артефакт.

На этот раз художникам пришлось отвлечься и обернуться. Ближайший к Мареку низушек вздрогнул и съехал со стула, не издав ни писка.

– Так, нет, все сидим и не двигаемся! – скомандовал Гоза. – Мы поздороваться зашли. Новую жертву словите вечером.

– А жертву, кстати, Кукуй искала! – отозвалась краснолюдка из рисующих. Лайка на её холсте стояла нарисованная цветными мелками.

– Знаем! Она тут?

– Не, к себе умотала, – на планшете этого низушка Лайка была угольной.

– О. Придётся снова наведаться в трупошную. Экскурсанты, – Гоза сделал паузу, смакуя редкое слово, – за мной.

– Стой, – подал голос Коген, – я хочу погулять по саду, можно?.. Тут так красиво.

Гоза мягко улыбнулся.

– Можно. Хотя я могу оставить тебя тут, а сам провожу ведьмака.

– Я могу дойти сам, если скажешь дорогу.

– Заплутаешь же.

– Ведьмаки – лучшие следопыты. Думаешь, дорогу не запомню?

– Хм… ну… Чезаре ты, судя по всему, лучше нашего обойдёшь, если что… ладно.

– Кстати, о чертях. Йольт? – позвал краснолюд, держащий на коленях Лайку маслом.

– Лучше Марек, – поправил за ведьмака Гоза.

– Марек. Тебе Чезаре разрешил собрать, что хочешь, в саду.

– Ага, он сказал, что тут вроде есть ведьмачьи травки, – кивнула краснолюдка, сидящая в стороне с лютней.

– Чего?! – Гоза схватился за грудь.

– Да-да! Мы свидетели, – подтвердил другой краснолюд. Перед ним стоял глиняный эльфийский бюст (с самим бюстом автор, мягко говоря, приврал).

– Только сказал, рвать по минимуму, – добавила гномка из команды нерисующих.

– Если вы врёте, – подозрительно начал Гоза. – Всё шишки мне… А я вас потом…

– Чезаре правда так сказал, Гозушка, – проурчала Лайка.

Пользуясь тем, что от неё все отвлеклись, она опустила руки.

– Тебе, вот, поверю!.. Тогда, ведьмак, можешь осмотреться.

Гоза забрал у ведьмака пустую кружку и присел в тёплую траву. Художники вернулись к эльфийке, убедив друг друга, что ведьмак и правда никуда не денется. Обнаружили натурщицу в другой позе и возмущённо загалдели. Лайка засмеялась и встала, как была (по мнению художников вообще не так, но всё – карета ушла).

Марек потянулся, принимая телом тепло, скрипнув от боли в плече, и пошёл вслед за бордовым Когеном – тот был крайне увлечён цветочками. Сад оказался небольшой круглой теплицей. Его накрывала сеть металлического каркаса, держащая на плечах полупрозрачные стёкла. И если стенки Сада терялись в растительности, то наверху голубело сквозь капли и потёки конденсата небо.

– Сад это тоже наше изобретение, – громко, чтобы его могли услышать гости, сказал Гоза. – Им занимаются Чезаре и братья из Механик.

– И я! – добавил кто-то из рисующих.

– И ты, Смит. Однажды, возможно, такие будут по всему Махакаму, но мы никуда не спешим.

– Я не узнаю половину растений, – подал голос ведьмак, уже присмотрев себе пару знакомых травинок.

– Это потому что ты не был в Офире и Зангвебаре, это оттуда.

– Всё-то вы знаете.

– Вот зангвебарское, кстати, Чезаре запретил лапать, – вспомнила краснолюдка с лютней и тихо забренчала.

Марек сделал круг и вернулся со скромной добычей. Встал напротив Лайки, загораживая вид отдыхающим.

– Возьму это на Ласточку.

– Что-то скромно.

– Не хочу злоупотреблять гостеприимством.

– Какой воспитанный ведьмак.

– Да, ты уж извини, что мы тебе такую карточку нарисовали злобную.

Марек обернулся к сказавшей это низушке.

– Ты её нарисовала?

Гоза поспешно засигнализировал низушке остановиться, но она ниже лица ведьмака не смотрела.

– Я. А ещё Капустка и Деттлафф. Ну, и Чезаре, конечно.

Гоза ударил себя по лбу. Марек хмыкнул. Эта милая низушка с радужными от мелков пальцами (и каким-то образом носом) совсем не выглядела как художник, способный рисовать такую жестокость.

– Что ж. Получилось красиво.

– Спасибо!

Ведьмак с низушкой ещё поглядели друг на друга без особых, не считая пылающих щёк последней, выражений. Марек отвёл глаз. Больше игнорировать Лайку было нельзя, так старательно она строила ему рожицы к недовольству портретистов – надо было ответить.

– А где твой ведьмачий амулет? – поинтересовался боболак, сидящий с книгой.

– Потерялся, когда налетел ярчук. Кстати, Гоза, выпустишь меня, чтобы сходить за ним?

– Не вопрос. Только сначала сходи к Кукуй. Так-то и она тебе сможет открыть.

– Диктуй путь.

Комментарий к Глава 12 часть 3 – Механики

не мем, но мем: https://drive.google.com/file/d/1oSc1pgx6FxCJy7nlCpJh5k8RLDim1T-R/view?usp=sharing

почитать о Каетане: https://ficbook.net/readfic/9418295

почитать о Тейгре: https://ficbook.net/readfic/7219003

========== Глава 13 – Трупошно-врательская ==========

Ведьмак заблудился. Там, где по плану он должен был пройти по лестнице вверх, оказалась запертая дверь. И несмотря на какое-то неимоверное количество дверей в Галерее, лестницы ими, тем более закрытыми, обычно не обрамлялись. Марек мог бы развернуть маршрут в обратном направлении и вернуться в Сад, признав свою бестолковость, но… начинал подозревать, что и до Сада не дойдёт. Так он решил просто идти.

Теперь, когда в голове не нужно было держать шарф направлений, Яр мог расслабить котелок, порассматривать картины с рельефами на стенах и скульптуры в нишах – они оказались не такими уж и скучными. Особо Марек старался не думать, а то лимит думанья он сегодня уже многократно превысил и, чуял, превысит ещё.

О, кот.

– Хщ-щ-щ, – сказал кот.

– Хш-шкх-кха-кха… – ответил Марек, спугнув кота кашлем.

Кошки в Галерее были большие и пушистые, как и подобает жителям снежных вершин. Марек поймал себя на мысли, что хотел бы такого потрогать – кошачья шерсть на вид мягче собачьей, тем более овечьей, но руке ведьмака была незнакома. Не считая того драного нервного кота, который жил в Юхерн Бане, – охоту на него сезонно открывали дети, ещё не ведьмаки, уже не люди.

Запах спирта отвлёк Яра от полузабытых воспоминаний. Знакомый запах, неужели это краснолюдский спирт? Точно он, хотя тот, что под Горой, пахнет иначе. Грязнее.

Ведьмак взял след и запетлял по лабиринту Галереи уже не бесцельно. С запахом спирта смешался печёный картофель и старая кровь. Коридор показался знакомым. О, вот отмеченный цветочный горшок. Да, именно этим путём ведьмак шёл утром. Новый след снова привёл его на кухню.

– Ху-ху? – поздоровался Марек со взъерошенным затылком.

Нелюдь подавился и вскочил, роняя изо рта обед.

– Фу-у-у! – выдохнула краснолюдка. – Нап-гал, котолак!

– О. Это ты.

Старушка вытерла жирную ладонь о замызганный фартук и протянула ведьмаку.

– Хоть п-знакомимся п-чесному! Пр-ст Борта.

Марек принял рукопожатие.

– Просто Марек.

– Присаж-вайся, Марек. Я тут это, того. Пользуюсь отвл-кающим эльфим марёвном, шобы сожрать н-зметно чью-нить порцию. Т-льк ты тс-с-с. Предлагаю присоед-ница.

– Предложение заманчивое, но я ищу отдел Таксидермии.

– З-бл-дился?

– Да. Только тс-с.

Краснолюдка положила руку на губы, затем на грудь. Хотела что-то сказать, но сила молчания оказалась сильнее, и она только важно кивнула.

– В-пще-т, я тоже туда шла. Но п-няла, что не дошлю. Надо уметь оцен-вать свои силы, понимаешь, котолак?

– Понимаю.

– Но т-перь! Вместе мы спарвимся!

– А ты уверена, что найдёшь дорогу?

На столе стояла бутылка настоящего краснолюдского спирта, и, исходя из знаний Марека о краснолюдах, не первая за душой Борты.

Борта посмотрела тупо и тяжело на Марека, нахмурив косматые брови. Ударила себя по груди. Она явно искала слова, но, вероятно, не находила даже мыслей.

– Понял, понял. Талант не пропьёшь.

– Во! – Борта рухнула на стул. – Но с-н-чала учинтожить улики.

Ведьмак не без удовольствия присоединился к уничтожению оставшейся в тарелке тройке картофелин, печёных с сыром и травами, а после не забыл прихватить с собой бутылку. Кое-как вцепившись друг в друга (поддерживать краснолюдов оказалось не очень удобным занятием, будучи людского роста), они отправились плутать по Галерее на пару.

Не считая скорости и заносов, путь ложился гладко, и, что было идущим важнее, весело. Борта болтала о жизни, прерываясь на глубокомысленные затишья, и всего лишь дважды сворачивала не туда. Понимала она это уже спустя пару-тройку шагов и тут же командовала разворот.

– Цыц, – вдруг шикнул ведьмак посреди несомненно важного рассказа о незнакомых ему нелюдях.

Принюхался. Не смотря на пару глотков краснолюдского, запах считался очень хорошо. Защекотал остаток носа, отправляя по спине мурашки.

Яр дунул в лампу и отшагнул с развилки. Резким движением оттащил краснолюдку за собой и прижал. Она начала бухтеть, но быстро затихла.

Через пару секунд послышался тихий шелест колёс по камню, на стенах замаячил свет – Чезаре прокатился на своём троне по коридору. К скитальцам не свернул, направился в сторону кухни (или любой другой из десятков, если не сотен комнат в той стороне). За ним плелась здоровенная кошка, не по-махакамски лысая. Она остановилась на повороте и посмотрела ровно в глаз ведьмака. Возмущаться не стала, даже не оскалилась – поглядела себе и пошла дальше.

Марек отпустил руку с краснолюдской бороды, когда перестал слышать шаги.

– От эт хват, я чуть не обдел-л-сь. Профссоинально.

– Рефлекторно.

– Эт ты нас спас, котолак. От бы нам п-зды прил-тело. Хотя я не знаю, отк-да ты знаешь, о летащуей по Г-лерее п-зде.

– Пзду знать не обязательно. Её нужно чувствовать.

– От это мысль!

Оказалось, что лампу-бутылку без спичек не зажечь, но ни у Марека, ни у Борты их не нашлось, и они продолжили путь в темноте. Краснолюдка иногда спрашивала у кое-как видящего котолака, какие картины висят на поворотах – ориентировалась, видно, по ним.

***

– Борхта, курхваматьтвою!

– Откуд не жд-ли.

– Даже одежду не сменила, засрханка! А ну мыться, я тебя дальше не пущу такую!

Борта засигнализировала заторможенно понимание, смирение и согласие. Хлопнула ведьмака, вручая ему свой ценный недопитый груз, и заковыляла через костяное царство к одной из дверей.

– Вот же архсе млядская. Даже фархтук не сняла. Прхивет, талант.

– Давно не виделись.

– Как рхука?

– Болит. Не так, как обычно.

– Ещё бы – не волчок цапнул. Пошли, чё врхучу.

В кабинете с тигролаком, так и стоящем с иглами в ногах, Кукуй протянула ведьмаку горчичный свёрток. Марек развернул: это был его плащ. Всё ещё грязный и в крови он заметно удлинился: рваный подол заменили несколько разноцветных полос.

– Чё было, то налепили.

– Ого. Не ожидал.

– А вон ещё.

Боболака указала на край стола. На нём лежали пирамидкой куртка с рубахой, но ведьмак не обратил на них внимания. Он тянулся к медальону с разными глазами. Вместо цепочки кошачья морда теперь висела на бечёвке.

– Откуда?

– Борхта нашла, когда катала за дирхусом. Она хоть и пьянчуга, а глаз у неё алмаз, рхуки золото.

– Ух, я скучал.

– Давай, ведьмак.

– Что?

Кукуй поманила ладошкой, как дети выпрашивают монету. Марек положил ей в руку бутылку, предварительно отхлебнув.

– Да мля! Спасибо давай!

– А. Спасибо.

Кукуй глотнула, и хоть мордочка её нисколько не сжалась, шерсть тут же стала дыбом. Не такой уж и облезлой она вдруг оказалась. Кукуй выдохнула и вернула Мареку бутылку.

– Ты всё зашила…

– Не я, Борхта.

– А, вижу.

Швы на одежде и правда сильно отличались от швов на руке ведьмака. По ним даже можно было отследить, что зашивалось в первую очередь, а что под повышением градуса. Но швы это были крепкие, все на своих местах.

– Чёрт. Махакам…

– Чего ты там борхмочешь?

– Махакам слишком добр ко мне.

– Пф-ф! Махакам тебе что ли трхяпки шил и спать укладывал? Ну-ну, ватф. Пошли тогда, Махакам тебе ещё добрха отвалит.

Пока они шли в трупошную, Марек наслаждался тяжестью на шее. Теперь он чувствовал себя правильно. Слегка пьяненький, слегка побитый, с железкой на груди.

Посреди комнаты в плитке, на железном столе лежало тело. Ошкуренная туша ярчука без головы. Голова же, уже почти череп, зияла пустыми глазницами на другом столе. Нижняя челюсть и все зубы разложены были в своём порядке неподалёку.

Кукуй взяла клык и положила Мареку на гипс. Лёг идеально – длиной зуб был с ведьмачье предплечье, а толщиной примерно с его лучевую кость, которую оба нелюдя ещё вчера имели честь лицезреть.

– Это мне?

– Тебе.

– Спасибо.

– Глянь-ка, сам спрхавился курхвёнок.

– Я подпивший легко обучаемый. Тебе он точно не нужен? Будет у тебя ярчук без клыка.

– Буду всем говорхить, что клык остался в ведьмаке. Рхомантично – пиздец.

Ведьмак осмотрел тело зверя. Оно лежало выпотрошенное: мышцы да кости, никаких органов. Как-то удар по боку его совсем не задел – даже не царапнул рёбер. Ощущалось иначе.

Марек пытался вспомнить хоть что-то, что читал в юности о ярчуках. Было ли в одной из тех полузабытых книг, что хранились в чародейской библиотеке, написано про саблезубость? Про какое-то неприличное количество пальцев? Марек не помнил, зато всё это видел.

Ведьмак осмотрел зубы: здоровые, но волчьи как волчьи.

– Эй, Кукуй? Ярчуки же не ядовитые? – зачем спрашивал – сам не знал. Видел же, что ядопроводящих каналов нет.

– Нет, окс, конечно.

– Странно. Боль странная.

– По телу?

– Нет, по телу обычная. Только в руке и немного в затылке.

Кукуй пожала плечами.

– Херх знает. Может, ведьмачья крховь с ихней слюной рхеагирхует?

– Я бы чувствовал это венами.

– О как.

Марек приложил медальон к костям, зубам, туше, к гипсу – ничего.

– Ярчуки, они же не любят чары, да?

– А то! Они Махты обходят за милю.

– Махты?

– Ты чего, ватф, рходнички магии не знаешь? Только не говорхи, что в Северхных…

– Есть. Места Силы называются.

– Ну слава меди.

– Магия им не нравятся, значит. Этот ярчук напал на затухающий источник магии. А меня ударил не в шею, а по руке. Даже не так. По Знаку.

– Чё ты там мутишь?

– Анализирую.

– Хуилизирхуешь. Тут тебе в вопрхосе магии помощников нет. Ни в этой комнате, ни в Галерхее. В Махакаме – не ебу, врходе перхдел где-то десяток магикнутых…

– Ну да. Зубы как зубы. Псина как псина.

– Э, ты тут псина. Дирхусы пёсики.

Ведьмак хмыкнул. И чем ярчуки заслужили столько симпатии на Горе? Может именно тем, что погнали с неё чародеев?

– Интересно. А они съедобные?

– Чего, млять?

– Того. Есть ярчуков можно? Вроде волчара, а мяса больше, чем в корове.

– Не знаю, ведьм… Но теперхь мне, мляха, интерхесно. Отрхезать тебе на ужин?

– А отрежь. Могу и сейчас попробовать, не вижу болезни.

– Ну дикий!

– Я исследователь, Кукуй. Показал бы тебе научные труды, да они под горой остались.

– Чего ты там, окс, исследуешь?

– Съедобность. Всех подряд.

– Не, ну точно дикий.

Кукуй срезала тонкий слой мяса с рёбер. Такими прозрачными ломтиками в богатых лавках Северных продавали дорогую говядину. Ведьмак понюхал (ничего особенного) и отправил в рот. Пожевал задумчиво под заинтригованным взглядом Кукуй.

– Ну чё, талант учёный, верхдикт?

– Мхм… Не понял. Давай ещё, – судя по лицу, на втором ломте, талант учёный всё-таки что-то понял. – Знаешь, съедобно. Интересно. Похоже на медвежатину. Только грубее и слаще. Советую.

– Не, спасибо.

– Отрежь ещё.

– Трхавануться рхешил, не иначе.

– Чем я только не травился, Кукуй – вкусноту от яда отличу.

– Херх с тобой, котярха.

– Я думал, боболаки едят сырое мясо, – протянул Марек, смакуя третий ломтик.

– Едят. Зубы, вон, видел? – Кукуй засветила ряд бритвенных треугольничков. – Только я совсем мясо не ем, даже вархёное.

– А чего так?

– Ничё интерхесного, зверхушек, млять, жалко.

– Забавно.

Четвёртый кусочек ведьмак не попросил. Было всё же в этом мясе что-то странное, отчего набивать им желудок не хотелось. Подозрительный привкус, но не болезни, не токсичности. А может, и не было его, а казался с непривычки. Такое бывало в его учёной карьере.

– И всё-таки чёрт.

– А?

– Что-то я боюсь, Кукуй, – Марек снова принял от боболаки бутылку и опустошил. – Что-то, чую, мне хана.

– Это ещё почему? Впитал дирхусную мудрхость?

– Не. Просто знаешь. Что-то всё идёт хорошо. Что-то больно мне везёт. Когда судьба по головке гладит – одно значит. Сейчас схватит за волосы и окунёт с головой.

– Так, этому таланту больше не наливать.

– …ааААА! – раздалось из-за железной двери и продолжилось невнятными криками.

– Чё за лабуда в моём отделе!

Только Кукуй открыла дверь, в неё влетел растрёпанный Гоза. Он врезался в боболаку, которая не упала только оттого, что сзади стоял ведьмак.

– Кукуй! – Гоза запыхался, но времени дышать у него явно не было. – О, он тут! – низушек бросил на Яра взбудораженный взгляд. – Кукуй, прячь его!

– Чего?

– Сюда, хах, идут Гооги! На дируса смотреть! Прячем, хах, ведьмака!

Только Кукуй сделала шаг, загрохотали ворота на другом конце комнаты. В тёмный зал ударил свет, обрамляя силуэты чучел.

Ведьмак вытолкнул низушка из проёма, и втащил в трупошную боболаку – дверь тяжело захлопнулась одновременно с тем, как по помещению разнеслись громкие голоса.