Текст книги "Одиннадцать друзей Лафейсона (СИ)"

Автор книги: Holy Ghost

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 35 страниц)

– Тони, положи лопату, – строгий женский голос за спиной оказался самой большой неожиданностью, что я замахнулся и резко повернулся.

– Пеппер?! – отшатнувшись от меня, она подняла руки вверх.

– Положи, пожалуйста, лопату, – я тихо кивнул и бросил пресловутый предмет на землю. – Умница, – Пеппер выглядела, как всегда, сногсшибательно. Идеальная причёска, идеальная одежда, идеальный макияж, идеальный запах, идеальная женщина.

– Напомни, как я умудрился тебя потерять? – ноги подкашивались, и я упал коленями в какую-то грязь, что Поттс в несколько широких шагов оказалась рядом со мной.

– Тони, давай немного отойдем, – она тонкая, но сильная. Пеппер кивнула на могилу, хотя так ее назвать сложно, все тем же гробовщикам, и они вновь взялись за работу. – Я забираю тебя домой.

– Не хочу, Пепс, не хочу…

– А я и не спрашиваю, – я видел, как к нам направлялся суровый Хэппи, хотя я-то знаю, что он один из самых добрых людей, но приказ начальника, видимо, заключался далеко не в добродушии. – Больше ты сюда не ногой.

– Ты так и не ответила на мой вопрос.

– Я отвечу тебе на все, что захочешь, только сядь в машину.

– Я хочу сейчас.

– Ох, Тони… – Хэппи молча взял меня под руку и потащил в сторону черного «Рено». – Ты никогда меня не терял.

***

Взглянув на часы, а после в зеркало заднего вида, Марк приметил небольшой гоночный автомобиль, что точно следовал за ними уже около нескольких минут. «Порш» пару раз моргнул фарами и пристроился сзади, сбавив обороты. Достав из кармана мобильный, Сорен шустро набрал заученный номер и прислонил телефон к уху.

– Все прошло, как нельзя лучше, сэр, – ответил голос с русским акцентом на той стороне. – Самолет в руинах лежит на побережье, тела там же, объекты в пароходе, ни о чем не подозревают.

– С документами все в порядке?

– Майк с ними. Я получил от него отчет с пятнадцать минут назад. Объекты будут в Дубине завтра утром, недвижимость в Лимерике заказана. Проблем возникнуть не должно.

– Я тебя понял.

Нажав на кнопку «сброс», Марк приказал водителю давить на газ. Время подходило, и нужно было успеть. Если он не успеет, то можно считать, что жизнь прожита зря. Да, для Сорена проигрыш был сродни смерти, особенно во всех делах, что касались его главной цели. За окном мелькали спящие дома и редкие прохожие, а мигалки на крыше машины позволяли ехать как угодно, не обращая внимания ни на один светофор. Марк считал минуты.

– Сэр, мистер Моронье покинул метрополитен. Мистер Одинсон и мистер Старк были с ним.

– Ты видел его? – Марк ждал, пока его люди справятся с тяжелой железной дверью, что была практически незаметной в темной подворотне одной из самых коротких улиц Парижа.

– Мистера Моронье?

– Да.

– Информаторы сказали, что это он, но Вы же знаете, что никто не знает, как он выглядит.

– И эта его главная ошибка, Мэтти, – Матвей понимающе улыбнулся и первым нырнул в черноту тоннеля, Сорен последовал за ним. – Что насчет военных?

– Приказ пока не отдан, они ждут властей, так что время на нашей стороне.

– Прекрасно. Кто там? – Марк кивнул на черный пакет, который тащили двое самых крупных мужчин.

– Парня траванули, помер пять дней назад.

– Вы все сделали, что я сказал?

– Конечно, сэр, – Мэтт явно гордился проделанной работой и уверено шел дальше. – Как можно?

– Умница, Мэтти, умница. А теперь беги, – парень молча кивнул и, закрыв лицо маской, свернул в другом направлении.

Шестеро людей быстро шли по обычному пассажирскому тоннелю, и Марк насвистывал себе под нос никому неизвестную мелодию, иногда спускаясь в мычание, что нагоняло на остальных еще больше тоски, но им платили не за эмоции, а за действия, так что никто не смел и вякнуть, пока не спросят. Взглянув на навигатор, Сорен приказал своим людям остановиться. Трое мужчин, чьи руки не были заняты пакетом, взялись за оружие, прислышав быстрые бегущие шаги из глубины ответвления.

– Доктор Беннер, – Марк махнул рукой, и люди опустили автоматы. – Я уж думал, что Вы передумали.

– С таким давлением, как у Вас, мистер Сорен, особо думать не приходилось, – взгляд Брюса горел недобрым огоньком. – И люк, что Вы мне посоветовали, находился гораздо дальше, чем…

– Не время, доктор. Обсудим позже, – процессия вновь двинулась вперед.

– Вы взяли все, что я попросил? – Беннер шел рядом с Сореном.

– Даже больше. Вы курите?

– Нет, но после такого бы точно не отказался, – один из охранников тут же протянул Брюсу открытую пачку и не поскупился дать прикурить. – Надеюсь, это не единственная благодарность.

– Ваша семья в безопасности, как я и обещал. Простите за такие меры, но иначе бы Вы не согласились.

– Можно было бы и попытаться.

– У меня нет времени на попытки, – Сорен остановился и со всей серьезностью взглянул на Брюса. – Я должен знать точно.

Остальное время они шли молча, лишь Марк вновь начал насвистывать уже успевший приесться мотив. В тоннелях было безлюдно и тихо, а Брюсу хотелось задать целую кучу вопросов, но вид Сорена чуть ли не кричал о том, что отвечать он точно не будет. К охране обращаться тоже битый номер. Беннер понятия не имел какова его роль во всем этом спектакле, не знал зачем Сорену понадобилась его помощь, не знал, стоит ли ему вообще верить.

– Хоть что-нибудь ты можешь сделать нормально?! Хотя бы раз?! Мне не нужен твой рай… Не нужен… – за стеной послышался далекий, но громкий голос.

– Это?.. – Беннер тут же признал его владельца.

– Да, доктор, – взяв Брюса за плечо, Марк отвел доктора подальше от стены. – Взрывайте. Немедленно.

– Ох, черт! – грохот тут же накрыл Беннера с головой, что заложило уши.

– Дай мне шанс… Дай-мне-еще-один-шанс.

– Доктор, я бы советовал Вам поторопиться.

– Мать вашу! – проматерился Брюс, приметив истекающего кровью Локи. – Я не практиковал медицину уже лет пять! Ай, ладно! Физраствор мне, да побыстрее. Мне нужно поднять давление!

– Тогда прости… Прости меня за все… – Локи бредил, его глаза закатывались, отчего становились белыми и жуткими. Беннер засуетился вокруг временами дергающегося Лафейсона, раздавая охране Сорена приказы.

– Давно уже простил, – старясь не мешать Брюсу, Марк присел рядом с Локи. – А теперь прекрати говорить с Ним, поверь, Он не услышит. Говори со мной, а то я вновь ревную.

========== S06E05 Unfunny Jokes ==========

– Смотри на меня, слушай голос, – с периодичностью раз в минуту Локи терял сознание и возвращался вновь. – Я же не для этого душу заложил, чтобы ты у меня на руках помер.

Лафейсон жадно глотал воздух, пока бронированный автомобиль несся по просыпающимся улицам города и нарушал всевозможные правила дорожного движения. Голова Локи лежала на коленях Сорена, в то время как сам Марк гладил Лафейсона по волосам и держал капельницу, как можно выше. Рука у Марка затекла уже давно, но неудобств от этого он никаких не чувствовал, лишь так же низко и спокойно пытался достучаться до Локи.

– Тише, малыш, тише, не трать силы за зря. Я рядом.

Сидя на переднем сидении, Беннер трясущимися руками открывал новые ампулы и набирал лекарства в шприцы, но вкалывать их Лафейсону пока не собирался. На каждой кочке и неровности руки доктора тряслись еще сильнее, что на полу машины образовалась маленькая горка битого стекла и испорченных игл. Брюс понятия не имел, куда они едут, но на просьбу, хотя скорее это был приказ, отправиться в больницу, Марк со всей серьезностью качнул головой и набрал очередной номер телефона. О чем Сорен говорил, Беннер так и не смог разобрать, ибо во французском он никогда не был особо силен. Да что уж, Брюс не знал французский.

– Ему больно, доктор Беннер, и мне это не очень по нраву, – Брюс вздрогнул от ледяного голоса за спиной. – Вы можете что-то с этим сделать?

– Нам нужна больница!.. – начал Брюс.

– Мы туда и направляемся, операционная готовится, и я спрашиваю не об этом. Боль, доктор, Вы можете ее ослабить?

– Сможете найти вену? – Беннер взял с приборной панели один из шприцов.

– На его теле я найду что угодно, – с той же сухостью и серьезностью ответил Сорен и взял из рук доктора шприц. – Подержите, – передав Брюсу пакет с физраствором, Марк попытался взять руку Локи, но тот вцепился в него мертвой хваткой.

– Где?.. – силясь оставаться в сознании, Лафейсон сжимал запястье Сорена.

– Дай мне сделать лучше, – Марк провел ладонью по щеке Локи и посмотрел в его бегающие глаза. – Несколько секунд, и станет легче. Позволь помочь, – прикрыв веки, Лафейсон вновь провалился в бессознательное состояние, и хватка ослабилась. – Я позабочусь о тебе.

Острая игла быстро и без замедлений пронзила самую темную вену на левой руке Локи, но он даже не поморщился. Приложив два пальца к сонной артерии, Марк начал медленно вводить анальгетик, слушая пульс. Когда лекарство было введено полностью, Сорен отметил не резкое, но все же снижение сердечного ритма, что не могло не радовать.

– Ответь… – вновь послышался сиплый голос Локи. – Ответь…

– Я в курсе твоих приоритетов, любовь моя, так что, поверь, я сделаю все возможное, но пока с ним все хорошо, он жив, – внутри себя Локи невероятно обрадовался данной новости и прикрыл глаза. – Отдыхай, но больше не покидай меня. Слишком рано для тебя, слишком. Если ты слушаешь, то просто дай знать, – Марк сплел пальцы Лафейсоном, и Локи легко сжал ладонь. – Умница. Тебе стало хотя бы немного легче? – Локи повторил движение. – Полагаю, это «да». Продержишься еще минут десять или нужно еще? – на этот раз Лафейсон оставил Марка без ответа. – Хорошо. Все будет хорошо. Ты сильный, и мы справимся.

Скрипнув колесами, автомобиль подъехал к трехэтажной небольшой больнице, сродни тем, которые обычно были центральными в маленьких городках. В прилежащем парке медперсонал выводил на прогулку больных, большинство из которых находились в инвалидных креслах. Но их возраст говорил о том, что этим людям в самую пору бежать десятимильный кросс. На главном входе весела огромная табличка, оповещающая о том, что больница являлась не общей, а исключительно травматологией, что объясняло ее размеры. Из дистанционно открывающихся дверей вылетела женщина, чей возраст приближался к тридцати, а возможно она просто хорошо выглядела для своих годов. Понять это было сложно. Брюс тут же приметил в ней знакомые черты и яркие зеленые глаза, но вот где он уже видел такое, Беннер не помнил.

– Доктор Бланш Сорен, – женщина быстро протянула Брюсу руку и нырнула с головой в машину, опираясь коленом на заднее сиденье. – Сколько времени назад произошло ранение?

– Вы… – Беннер постарался быстро убрать шок с лица. – Около получаса. Мне удалось нормализировать давление и более ли менее предотвратить кровопотери, но ему нужно переливание. Полагаю, важные артерии не задеты, и…

– Марк, аккуратнее! – не обратив на женщину никакого внимания, Сорен быстро, но нежно положил Локи на носилки. – У меня и так из-за тебя будут огромные проблемы!

– Если тебе сложно, то я могу… – начал Марк.

– Мне не сложно, – мягким тоном ответила Бланш. – Просто не мешай мне, и если я говорю, что лучше предоставить данную работу санитарам, то, значит, так оно и есть. Простите, доктор Беннер, – женщина вновь обратилась к Брюсу, и они все вместе последовали за крупным мужчиной в зеленой форме, что вез перед собой каталку с Локи. – Продолжайте.

– Рана сквозная, я не смог разобрать что именно задела пуля. Но не все так серьезно, как кажется на первый взгляд, мы вовремя подоспели. В худшем случае задета печень, а в лучшем… – Брюс запнулся, ему явно не хватало знаний, чтобы произвести впечатление. – Если честно, меня больше беспокоят его связки. Придется сшивать.

– Сошьем, – спокойно ответила Бланш. – Мистер Лафейсон, вы меня слышите? – в ответ Локи только что-то нечленораздельно промычал и завозился. – Не двигайтесь, прошу Вас. Вы можете пошевелить пальцами ног?

– Я… – от осознания своего состояния, Лафейсон словно прекратил дышать. – Нет… Я не чувствую… Боль есть, но я не могу.

– Не делайте поспешных выводов, – вся процессия во главе с лежащим на носилках Локи завернула в левое крыло больницы, где на странность было слишком пусто. – Все, остаетесь здесь, – повернувшись к Брюсу и Марку, Бланш пропустила в операционную санитара с Локи и перегородила путь остальным.

– Я хочу быть с ним, – Марк был тверд в своих намереньях, когда Брюс, смирившись с полным непониманием происходящего, плюхнулся на мягкий диван, что стоял в коридоре.

– Ты ему там ничем не поможешь, – настаивала на своем доктор Сорен.

– Бланш, – взяв за руки женщину, Марк подошел к ней вплотную. – Я боюсь быть бесполезным. Прошу.

– Сукин ты сын, Марк, – сдалась Бланш. – Поверь, если бы не твое это «последнее желание» и не наши кровные узы, то я бы послала тебя куда подальше.

– Как мама? – улыбнувшись уголком губ, Марк проследовал за сестрой к раковинам.

– Не переводи тему, – вновь взъелась женщина. – Ты когда последний раз себя в зеркало видел?

– Я так плохо выгляжу? – наблюдая за действиями Бланш, Марк закатал рукава рубашки и намылил руки до самых локтей.

– Ты выглядишь хуже, чем плохо. История нашего отца тебя, видимо, ничему не научила?

– Отец научил меня только одному, – вытерев руки, Сорен принял помощь медбрата, чтобы надеть халат и маревую повязку ни лицо. – Если хочешь сделать что-то хорошо, то делай это сам.

– И твой бывший любовник прекрасно показал это на своем примере, – вновь сверкнув глазами, Бланш спиной открыла дверь в главную комнату операционной и приказала всем приготовиться.

Сдерживая позывы подойти к операционному столу и взять руку Локи в свою, Марк стоял в стороне и наблюдал. Хоть Бланш и злилась, что ей пришлось лгать начальству, персоналу больницы и по совместительству хорошим коллегам и друзьям, а так же подделывать документы, отказать она бы явно не смогла. Сорен слишком рано покинул семью, но разрывать контакт с сестрой никогда не намеревался, даже когда в его жизни произошли колоссальные перемены. Не имея своего круга общения и друзей, как таковых, Марк вверял все свои секреты Бланш и больше никому. Когда же сестра выросла и изъявила желание пойти в медицину, именно Марк полностью оплатил ее учебу, а после целую серию дорогостоящих курсов. Бланш всегда оставалась связью Сорена с внешним миром, помогала советом, хотя по профессии она никогда не изучала людскую психологию, но отвернуться от брата не могла. Ей было противно только от одной мысли поступить так же, как когда-то сделал их отец. Марк прекрасно знал, что его каменное лицо не способно одурачить сестру, что кто-кто, но она-то точно знает, что происходит у него на душе. Каждый взгляд, каждое слово, каждый наигранный и заученный ответ, Бланш воспринимала, как защиту брата на столь недоброжелательную к нему окружающую среду.

Казалось, операция длилась больше нескольких часов, а, может, так оно на самом деле и было. Марк изменил себе и не следил за часами. Никаких инцидентов, никаких громких и противных пищаний приборов, никакой суеты и криков «разряд». Все было очень спокойно. С тем же непроницаемым лицом, что у брата, Бланш делала свою работу холодно, немного отстраненно, но от этого только лучше и быстрее. Лицо Локи, наконец, стало умиротворенным. Его больше ничего не беспокоило, так как анестезиолог постарался на славу. В своих мыслях Марк вернулся к тем далеким временам, когда Локи с тем же умиротворением лежал рядом с ним и тихо посапывал, а когда просыпался, то его сонная улыбка могла поднять настроение Сорену на весь день. Могла, но не поднимала.

Винил ли себя Марк во всем, что произошло между ними? Винил. Он посыпал себя последними проклятьями, пытался залить горе алкоголем, упокоиться при помощи различных препаратов и сменяющихся каждую ночь любовников. Позже Сорен поменял решение и взял все в свои руки, вернувшись в Штаты, но это лишь подтвердило его страх. Все кончено. С одним «но»: Локи до сих пор нуждался в Марке, хотя утверждал обратное, и лишь это знание помогло Сорену дожить до этого дня, не опустить руки, а идти дальше. Идти до тех пор, пока самый главный человек в его жизни не будет спокоен и в безопасности.

– Мы закончили, – Бланш стянула с себя резиновые перчатки, полностью перепачканные в крови, и зашвырнула их в урну. – Уберитесь здесь, а больного в терапию и наложить гипс. Всем все ясно? – люди в белых халатах незамедлительно кивнули. – Тогда за работу. А ты, – Бланш взглянула на Марка. – За мной. И прекрати на него пялиться.

– Тебя это напрягает?

– Нет, я хочу, чтобы ты меня послушал.

– На это я еще способен, – проводив взглядом Локи, которого увозили в терапию, Сорен принялся высвобождаться из больничного халата.

– Если хочешь остаться здесь, то не снимай.

– Ты была всегда такой правильной, – Марк нехотя вернул халат на плечи. – Когда я смогу его забрать?

– Я не дам тебе его забрать, и не надейся.

– Тогда твои старания были напрасны. Я должен его спрятать от посторонних глаз.

– Я… – Бланш тяжело выдохнула. – Хорошо, мы сделаем ему еще одно переливание ближе к ночи, а на утро можешь забрать. Я проинструктирую доктора Беннера…

– У нас нет столько времени, – открыв перед сестрой дверь, Сорен направился к ее кабинету.

– Послушай, Марк, он стабилен, но это может резко поменяться. Ему нужно наблюдение специалиста.

– Мы справимся, – не оборачиваясь, бросил Сорен.

– И тебе нужно понаблюдаться.

– Я сказал – мы справимся, – более грубо ответил Марк.

– Какой же ты упрямый баран! – повернув ключ в замке кабинета, Бланш с пинка открыла дверь. – Но это лишь твое дело, братец. Я свое сделала.

– И я тебе за это благодарен, – одернув идеально отглаженные брюки, Сорен приземлился на стул для посетителей. – Ты молодец. Даже свой кабинет есть. Растешь и добавляешь мне гордости.

– А за это я должна сказать спасибо тебе, – подойдя к окну, Бланш сцепила на пояснице руки в замок. – У тебя будет доступ к медикаментам и оборудованию?

– У меня есть свой врач, и да, все будет.

– Хорошо… – женщина начала нарезать круги по кабинету. – Очень хорошо. Период реабилитации будет недолгим, но сложным. Его будут мучить боли, и я не знаю такого обезболивающего, чтобы мы ему не навредили и сумели снять боль полностью. Такого просто нет.

– Сколько?

– От трех до шести недель.

– Точнее.

– От трех до шести недель, – остановившись, Бланш встретилась взглядом с братом. – Если хочешь, то сходи к гадалке, думаю, она скажет конкретнее.

– Пожалуй, обойдусь.

– Следи, чтобы он не дергался, иначе могут разойтись швы. Держи все, что к нему прикасается, стерильным, а остальное за доктором Беннером. И еще…

– Да?

– Он беспомощен, как котенок. Его нужно кормить, мыть и все прилагающееся.

– Не страшно, – Марк улыбнулся мыслям, как же Локи будет сопротивляться всем его действиям.

– Еще как страшно! Я говорю тебе о таких серьезных вещах, а ты улыбаешься. Марк, ты болен!

– Я знаю.

– Ты можешь отвечать за то, что не сделаешь глупостей?

– Ради него, Бланш, я могу поклясться собственной жизнью, – улыбка Сорена стала еще шире.

– Не смешно. Вообще никак, – женщина фыркнула с отвращением.

– А по моему забавно.

– И куда ты его повезешь?

– Прости, но даже тебе я не могу сказать. Если кратко, то туда, где меня никто и никогда не находил и даже не думал искать.

– Я искренне надеюсь, что ты знаешь, что делать, – налив в высокий бокал красного вина до половины, Бланш, наконец, села. – Да храни тебя Бог, Марк.

– А теперь мне стало еще смешнее, – вытащив из рук сестры бокал, Сорен практически залпом осушил его. – У тебя еще шесть часов работы впереди.

– Третий этаж, палата 16-А, – Марк с недоверием взглянул на сестру. – Проваливай, пока я не передумала и не сдала тебя властям.

========== S06E06 Confession ==========

– Позволишь мне поговорить с тобой?

– Опять хочешь заняться моим исправлением и услышать покаяние? – Марк повел бровью и усталым взглядом посмотрел на вошедшего в комнату мужчину. – Если тебе станет легче, то я могу сыграть.

– Марк, сын мой, – гость, что был одет в черную длинную и явно не особо новую рясу, положил ладонь на плечо Сорена. – Я хочу, чтобы стало легче тебе, – в ответ Марк тяжело выдохнул через нос и уставился в маленькое окно, за которым не было ничего, кроме непроглядной темноты. – Пойдем, выйдем на свежий воздух. Нечего тебе всю ночь в келье сидеть и придаваться ненужным размышлениям.

Около трех лет назад, когда в жизни Сорена произошел переломный момент в осознании своего «я», Марк, как и любой другой человек с прошлым, подобным ему, впал в отчаяние. Чувство, сродни тяжелой депрессии, что заполняет изнутри, образуя под сердцем черную дыру, способно погубить любого человека, способно задавить его, уничтожить. В таких случаях, людей начинают называть не просто «больными», а «душевно больными», так как грань, что оберегает человеческий разум от сумасшествия, становится тоньше первого слоя кожи. Одно неловкое движение, и стена рушится, а вместе с этой стеной рушится личность. Психотерапия не была выходом, и Марк прекрасно знал это, но желание избавиться от тяжести стало доминирующим в жизни Сорена. Нужно было спокойствие. Спокойствие, тишина и вера.

– Я помню твой скептицизм, когда ты пришел сюда, – мужчина в рясе облокотился на белую кирпичную ограду и опустил глаза. – Ты сказал три слова: «красиво» и «я остаюсь». Мне показалось, что ты почувствовал себя в безопасности. Я прав?

– Можно? – Марк достал из кармана пачку сигарет.

– Не стоит.

– Без разницы, – щелкнув зажигалкой, Сорен прикурил и выпустил в ночной холодный воздух серые клубы дыма. – Ты говорил, что я могу чувствовать себя, как дома.

– С тех пор ничего не изменилось, – луна скрылась за вершиной горы, и в каньоне, где спали все кроме двоих мужчин, наступила полнейшая тьма, лишь неяркий красный огонек сигареты то зажигался ярче, то почти угасал. – Кто он?

– Он? – в голосе Марка прозвучали насмешливые нотки. – Он – мой Бог.

– Моя вера сейчас обливается слезами, но я могу понять и понимаю. Однако, хочу напомнить, что одна из заповедей гласит…

– Что есть Бог, Джон? – луна вновь показалась из за острого шпиля горы, и мужчина в рясе смог разглядеть настороженное лицо Сорена.

– Бог – есть высшая любовь.

– Тогда я не ошибся, – зажав фильтр между большим и указательным пальцем, Марк выстрелил дотлевшей сигаретой вперед, и Джон проследил ее путь до самого дна карьера. – Он и есть моя любовь. Единственная.

– А ты есть мое испытание на верность.

– Кому верность, Джон? Ты ведь его даже не видел.

– Видимо, мне не обязательно, – мужчина по-доброму улыбнулся.

– Ты живешь в этом аббатстве уже сколько? Семь лет? Я не понимаю этого, – дабы избежать копаний в своем внутреннем мире. Марк решил перевести разговор в более обыденную тему, то бишь спор. – Вы сами себе противоречите. В одно время вы католики, в другую протестанты, у вас есть несколько церквей и храмов, каждое утро вы намываете иконы и прочее. Кто вы? У меня от этого смешения мозг взрывается. Причем, в прямом смысле.

– Тебе спокойно здесь? – Джон в свою очередь знал, на что делать ставки, чтобы вернуть беседу в нужное русло.

– Более чем.

– Чудеса происходят, Марк. Почему ты сдался?

– Ты же изучал психологию? Помнишь все эти типажи людей? Интроверты, экстраверты, холерики, сангвиники, соционика и прочее? – запрыгнув на ограду, Сорен перевернулся к обрыву в карьер и свесил ноги, что у Джона защемило сердце. – Я не согласен с этими теориями. Есть всего два типажа людей, и каждый индивид приближен либо к одному, либо к другому.

– Объяснишь? – на всякий случай зацепив Марка за шлейку брюк, Джон встал рядом с ним.

– Есть люди-мухи и люди-пчелы. Муха, она как мухой была, так мухой и останется – во всем ищет дерьмо. Отборное, качественное, ей нравится там копаться, более того – это залог ее жизни, а люди-пчелы… Пчела ищет красоту, ей нужны цветы, их самое прекрасное, их сердце – нектар. Так вот, я не хочу жить в том мире, где девяносто процентов населения составляют мухи.

– Ты слишком нелюдим, чтобы делать такие выводы.

– Джон… Джон-Джон-Джон, – Сорен рассмеялся в голос. – Ты не видишь ничего дальше собственной кельи и времяпрепровождений за молитвами, а я был там, делал ошибки… Делал ужасные, невероятные и дикие ошибки. Ошибки, что обошлись мне многими потерями. Я видел этих мух роями, слышал гул их крыльев, чувствовал, как они летят на меня, ищут самое черное, что только может быть, копаются во мне, осуждают. И, главное, за что? За то, что я человек со своими страхами и недостатками? За то, что я далек от идеала? А разве хоть один из них ушел хотя бы на один шаг вперед? Нет, – Джон хотел было что-то ответить, но Марк опередил его. – О, я благодарен им, благодарен за то, что взглянув на это, я понял, что так нельзя, что все это низко, отвратительно, непотребно, и стал учиться видеть красоту. Мне не пришлось искать. То, что является в моей жизни самым прекрасным, было рядом со мной, но я потерял его… – задумавшись, Сорен вновь рассмеялся. – Давай, скажи мне, что в скором времени меня ожидает ад за гордыню, гнев и мужеложство.

– Я не могу предрекать тебе подобное.

– И правильно делаешь. В моем мире таких понятий нет.

– Ты зол, сын мой, – Джон вновь подбодряюще похлопал Марка по плечу. – Я чувствую твой страх и боль. Один раз у тебя получилось попросить помощи, тебя услышали, и ты узрел всю Его силу. Попробуй еще раз.

– Как же ты заблуждаешься, – повернувшись обратно, Сорен спрыгнул и пошел в сторону поднимающегося каменистого коридора. – Во мне нет веры ни на грош, так что мои беседы были ни с кем иным, как с Дьяволом. Конечно, я вижу это немного в ином ключе, но так тебе будет понятней. Я просил одного, и взамен он потребовал свою стандартную цену – душу. Скоро все обязанности по договору будут исполнены, так что мое время подходит к концу. Думаю, это обрадует многих.

– Люди исцелялись и не от таких недугов, – Джон шел по правое плечо от Сорена, держа руки за спиной. – Мне бы не хотелось видеть твое поражение.

– Это не поражение, это победа.

Некоторое время они шли в тишине, что нарушалась целым хором сверчков. По ночам в монастыре всегда было тихо, так как у монахов было принято соблюдать определенный режим дня, который Марку был всегда непонятен. Они вставали в три утра, а ложились в десять вечера, большую часть времени проводили в молитвах, либо уходом за территорией и домашним скотом, который был для Сорена диковинкой. Его не заставляли работать, не заставляли принимать жизненные устои данного места, даже позволяли нарушать правила, и все благодаря Джону. Тогда его статус был не столь высоким, как сейчас, но именно он решил помочь заблудшему человеку, что пришел к ним ранним утром в состоянии сильного алкогольного опьянения и еще Бог знает чего. Джон занимался Марком. Вел с ним беседы, даже если его подопечный не отвечал, пытался дать совет, разобраться в его проблемах, дать спокойствие. Да, у него не вышло приобщить Сорена к вере, но то, как Марк изменился, какими стали его мысли и внутреннее состояние, говорили Джону о том, что старания были не напрасными.

– Что ты собираешься делать? – двое мужчин вышли на небольшое плато, откуда открывался еще более прекрасный вид, чем в самом каньоне.

– Я собираюсь отпустить его и сделать все для его счастья, – скрестив ноги, Марк аккуратно присел на мокрую от росы траву и уставился на горизонт.

– А потом? – но Джон не торопился последовать за ним.

– Если бы меня это волновало, я бы оскорбился твоим вопросом, – Сорен вновь достал из кармана белую пачку с черной надписью и зажигалку. – В этом твоем «потом» меня никто не хочет видеть. Я проблема, Джон. Большая и глобальная, так что твой Всевышний расставил все по местам.

– Марк…

– И я полностью с ним согласен, – Сорен повернулся к Джону и улыбнулся, но не так лживо, как обычно, а по-настоящему. – Не хотелось бы накладывать на себя руки. Грех как-никак.

– Скажи, а чего бы тебе хотелось? – Джон все же приподнял рясу к коленям и сел рядом с Марком.

– Знаешь, как они его зовут? – с лица Сорена не сходила улыба. – Они исковеркали его имя…

– Братья?

– Они самые, – кивнул Марк. – Они зовут его не Локи, а немного по-другому. Ваш религиозный юмор всегда вызывал во мне некое благоговение, – Джон нахмурился, давая понять, что он не знает о чем идет речь. – Лука. Они зовут его Лука. К тебе они всегда обращались не иначе, как Иоанн, бедного русского парнишку, что со мной, кличут Матфеем, и есть я – Марк.* Они посчитали это знаком свыше, но мне на руку. Вопросов меньше, чем я предполагал.

– Этот слух еще не дошел до меня, – и Джон просиял довольной улыбкой. – Им нужно чудо, брат мой, и если они увидели его в тебе и твоих друзьях, то радуйся, тебе это еще зачтется.

– Господи Боже! – Сорен наигранно вскинул руки к небу. – Да что же это за жизнь такая, если даже святая обитель переполнена слухами?! – нахмурившись еще больше, Джон прикрыл глаза и постарался сохранить самообладание. – Ну?.. Нет?.. Видишь? – Марк пождал губы. – Не хочет Он со мной говорить. Я не сдался даже своему, как ты любишь выражаться, Создателю. А теперь, исходя из перешептываний твоих братьев и поговорки «случайности не случайны», я могу нацепить на себя нимб, попутно надев его на своего бывшего любовника и парня, которого подкупил довольно большой суммой и хорошим будущим, и мы можем собраться вчетвером, разойтись по сторонам света и писать о… – лицо Марка скривилось. Он, перехватив себя одной рукой за грудь, тяжело задышал и вцепился в землю.

– Марк?

Сорен ничего не отвечал. Перед его глазами мелькали яркие вспышки огней, а в голове стало пусто и зацепиться хоть за что-то, чтобы оставаться в сознании не было возможности. Джон кружил над своим подопечным, пытался привести его в чувства, но все было напрасным. Марк не приходил в себя. Чуть позже, когда Джон нес его на руках в один из храмов, Сорен начал бредить. В его фразах можно было проследить слова принадлежащие четырем разным языкам, они никак не связывались между собой, даже, скорее, противоречили. Сорен взывал к кому-то, повторял словосочетания по десять раз, пытался объяснить что-то, доказать, высказаться. В последнее время подобные приступы начали случаться с ним все чаще и чаще, а, следовательно, время Марка подходило к концу.

Его болезнь уже давно была с ним, но рассмотреть ее невооруженным взглядом невозможно. Каждый из приближенных Сорена знал, что приступы начинались резко, совершенно неожиданно. Они могли закончиться так же быстро, как и начинались, однако иногда они затягивались. Затягивались на долгие часы, когда от одного только созерцания мучений Марка становилось плохо, жутко и страшно. Порой у Сорена нарушалось зрение – он видел то, чего не видели другие, но это было сложно назвать галлюцинациями, скорее – искажения. Все чаще и чаще начали проглядываться изменения в координации, в походке, скомканность движений, но больше всего Марка беспокоила память. Приступы и прочее его мало волновало, а вот забыть то, что хочется всегда помнить… Сорен не мог себе этого позволить.