Текст книги "Одиннадцать друзей Лафейсона (СИ)"

Автор книги: Holy Ghost

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 35 страниц)

– Убей тебя – скандал будет.

– Подохнуть даже нельзя, – Локи стянул со стола пачку сигарет Бо и щелкнул зажигалкой. – Сидел бы дома лучше и метатеологией* занимался, а не все это…

– Успеешь. Закончишь со всем этим и занимайся, чем душе будет угодно хоть до скончания веков, хоть этой свей метатето…

– Метатеологией.

– Ага.

– Ты же знаешь, что меня не должно здесь быть? – Лафейсон резко перевел тему и направился к выходу из комнаты. – Мне нужно оправдание.

– Ох, Лафейсон, нашел перед кем оправдываться.

Удар, и голова отлетает куда-то в сторону. Костяшки окрашиваются кровью. Не своей. В уголке тонких губ тлеет очередная сигарета. Уже немного подташнивает, но, мать твою, какая разница? Брюки измяты, рубашка покоится в углу комнаты. У Локи вечеринка, ведь есть прекрасный повод.

– О, да ты сегодня в ударе, – Бо усмехается и сплевывает кровь на пол.

Вместо ответа Лафейсон наносит еще один удар, но здоровяк блокирует боковой и делает шаг назад. Бо шире Локи раза в три, а головой практически касается потолка. Его тело покрыто татуировками, остальные русские почему-то зовут эту машину Борисом и стараются обходить стороной, не подозревая о том, что Бо на самом деле один из самых начитанных и воспитанных людей, которых они когда-либо встречали.

«Ты можешь бежать очень долго», – мобильный Локи звонко попискивает, но хозяин телефона не обращает на него никакого внимания.

Лафейсон получает удар в живот, и воздух вышибает из легких. Он на секунду забывает как дышать, и это возвращает его на несколько лет назад. Вы когда-либо во сне убегали от чудовища? В таких снах все двери закрыты, монстр всегда быстрее вас, а впереди ожидает только глухая стена. И вам ничего не остается, как обернуться и посмотреть в глаза своему страху. Прошлое стало чудовищем для Лафейсона. И он точно знал, сколько бы он не убегал, впереди его ждет тупик.

«Ты можешь прожить долгую жизнь», – в комнате вновь раздается настойчивый и противный писк.

Бо ухмыляется, когда от очередной серии мощных ударов Локи падает на пол. Он выплевывает кровь и останавливает взгляд на изломанной сигарете, валявшаяся в стороне. Лафейсон такой же белый, как ее обвертка. Такой же поломанный. И внутри по его жилам течет яд. Кто-то из них знает, что такое быть беспомощным? По настоящему беспомощным, когда даже нужду справляешь с помощью катетера? Когда ты уже дохлый, но кто-то там, в преисподней, ушел в запой и забыл забрать твою вшивую душонку в пекло. И ты сморишь в потолок. День за днем, час за часом ты смотришь в гребанный потолок. А внутри тебя четыре всадника апокалипсиса крушат и режут. Насилуют и убивают. Внутри тебя ад и пляшут черти, а снаружи только писк приборов и потолок. Девственно белый потолок. И писк. Лафейсон подымается и наносит удар. Бо валится на бок и хрипит. Еще удар и здоровяк сплевывает выбитый зуб.

– Сегодня прощаю, – хохотнул Бо, и Локи ощутил, как ему выбивают плечо.

На бледном, жилистом теле прорисовываются черные трещины татуировок и полосы старых шрамов. Лафейсон знает, что у него внутри настоящее месиво, но будет еще хуже, и по ночам он проваливается внутрь своего сознания, как Алиса в кроличью нору. И тогда Бармаглот из его собственного прошлого заглатывает его целиком, хохочет и жует, хохочет и жует.

Локи не верит в героев. Но если бы они были, он бы находился по другую сторону баррикад, хотя действует в совершенно обратном направлении. В конце то концов, кто-то же должен косить траву?

«Но рано или поздно ты предстанешь перед Богом», – сотовый вновь звонко запищал, но у Лафейсона есть дела поважнее.

Бо ударяет Локи об голую каменную стену, и подвал содрогается от тихого шипения. Кожа содрана, кровь струйками течет по голой груди. Здоровяк заламывает руки, но Локи не собирается падать на колени. Больше нет людей, способных поставить его на колени. Лафейсон делает подсечку. Никаких колен, только пуля в лоб. Бо падает и тянет Локи за собой. Редкие камешки на полу впиваются в кожу. Чувствовать боль – это уже чувствовать. Чувствовать значит жить.

Серые стены постепенно окрашивались в бурый цвет, запах крови и пота переполнял маленькое помещение, где единственным источником света была голая лампочка под потолком. Удары становились все сильнее, боль все нестерпимее. Боль – это первое доказательство того, что еще не зарыт под двумя метрами земли. Если у тебя ничего не болит, то ты сдох. Либо внутренне, либо физически – выбирай, что больше по нраву.

Динамики оживают, и голос дежурного ударяется о стены:

– Локи, заканчивай. Хейм уже ждет тебя на терминале.

Лафейсон только кивает и подымается с пола. Бо, все еще усмехаясь, довольно щурится и пожимает руку старому приятелю.

– Хорошо размялись, старик. Надо будет повторить.

– Обязательно, – ухмыляется Локи и поднимает с пола измятую рубашку. Перебросив через руку, он тянется к лежащей в том же углу пачке сигарет и вновь прикуривает. Предлагает Бо, но тот отказывается:

– Не, я завязал. Вредно, знаешь ли.

И они оба ржут, грязные, потные и в крови. Здоровяк и тощий парень, которому не дашь и двадцати.

Все еще посмеиваясь и натягивая ткань на израненную грудь, Локи направляется к железной двери. В голове гудит, тело ноет, некоторые раны нужно будет заштопать. И что-то придумать для Марка. Но это самое легкое.

– Лафейсон? – он оборачивается, вопросительно вскинув брови. – С Днем Рождения.

Локи кривит губы и кивает головой.

«С Днем Рождения. Возвращайся, ты мне нужен», – проходя по узким коридорам с ободранной краской, Локи, наконец, открывает диалог сообщений и пишет ответ: «Буду через три дня», а после нажимает на кнопку выключения и оставляет мобильный на одном из пошарпаных дубовых столов.

*Ядерный клуб – политологическое клише, условное обозначение группы т. н. ядерных держав – государств, осуществивших разработку, производство и испытания ядерного оружия.

Театр военных действий (ТВД) – часть мирового пространства, включая космическое, в пределах которого развёртываются группировки Вооружённых Сил государства, коалиции государств и могут вестись военные действия.

Груз 200 – военный термин, обозначающий транспортировку убитых или умерших людей в специальном герметичном контейнере (запаянный цинковый гроб) до места захоронения.

Груз 300 – военный термин, обозначающий транспортировку раненого солдата, вывозимого из мест боевых действий.

Метатеология (или философская теология) – философская дисциплина, изучающая весь спектр отношений между философией и религиями, между философией и теологией.

========== S04E08 Mark’n’Loki ==========

Прим.авт.: На всякий случай предупреждаю, что данная глава – параллель главы «S02E05 Role Playing».

– Ты долго будешь на меня злиться?

– Сколько я раз тебе повторял, что я не злюсь?

– Но сейчас ты злишься.

– Ты испортил мне прекрасный день и свидание, – Локи напыщенно закутался в пиджак и скрестил руки на груди. – Я даже костюм надел.

– Вижу.

– Молодец, – в автомобиле повисло молчание, и Лафейсон заметил, как на лице Марка появилась улыбка. – Ты видишь в данной ситуации что-то забавное?

– Я просто рад тебя видеть.

– Да, с прошлого раза лицо зажило. Сейчас я выгляжу получше.

– Ты всегда выглядишь великолепно.

– Когда я уходил с того проклятого склада, все выглядело довольно плачевно.

– Куда едем? – Локи выглядел совершенно спокойно, можно даже сказать умиротворенно.

– Довер. Я расположился там. Тебе понравится.

И вновь тишина, лишь редкие звуки клаксонов проезжающих мимо машин, свидетельствующие о том, что водитель Марка наглеет, но Локи это беспокоило мало, он волновался по другому поводу. Сорен стал для Лафейсона самым страшным грехом, который он мог совершить, и Локи, как главный праведник, принял обет, что больше никогда и ни за что не вступать ни в какую связь с этим человеком, но получалось неимоверно плохо. Нет, Лафейсон не мечтал о своем бывшем, находясь наедине сам с собой, не представлял его на месте Тора, однако, как только Локи видел этот зеленый взгляд, сразу же и заочно сдавался.

– Зачем ты все это делаешь? – выдохнул Локи. – Я видел каждое твое письмо и сообщение, я читал их по несколько раз и даже начал тебе верить, но скажи… Неужели ты думаешь, что это что-либо изменит?

– Помнишь самое первое письмо? – Марк немного ближе придвинулся к Лафейсону. – Я писал, что ты можешь мне не отвечать, что мне достаточно твоего внимания, достаточно, что ты знаешь.

– Марк, давай честно…

– Честно?

– Да, мать твою, честно, – Сорен тут же среагировал на грубость и усмехнулся. – Я не люблю тебя, и ты прекрасно это знаешь. Между нами всего лишь химия, причем довольно глупая и совершенно бесполезная. Пойми, я не герой твоего романа. Остановись, брось уже эту затею и живи дальше.

– Если бы ты хоть раз испытывал то, что чувствую я, то ты бы так не говорил. К тому же, тебе не справиться одному, а моя замена ничем, увы, не поможет.

– Он – не твоя замена, – голос Лафейсона стал тверже стали, отчего самоуверенность Марка пошатнулась. – С таким человеком я бы смог идти дальше и вместе, и плевать на все загоны Тора. Мы справимся.

– Почему? В чем я-то тогда промахнулся?

– Я его не боюсь, а ты больной психопат, которому уже давно надо лечиться, и это не обзывательство, это диагноз.

– По крайней мере я в дурке не лежал.

– А надо бы.

– Надо было мне всегда вести себя так, как в последние дни, тогда бы и в психиатрию не пришлось ложиться, – Сорен тяжело выдохнул и закрыл глаза. – И ты бы тогда начал мне верить.

– Я верю тебе больше, чем самому себе, но далеко не той верой, которую ждешь ты.

– Ты хотя бы немного счастлив?

– Да, – помедлив ответил Локи. – Думаю, да. Вполне.

– Тогда счастлив и я.

– Почему? Почему, сукин ты сын? – Марк не знал что ответить, поэтому просто смотрел на Локи и тихо улыбался. – Надеюсь, мне станет легче.

– Ты?..

– Молчи. Просто молчи.

Локи медленно провел прямую линию по скуле Марка, от чего тот закрыл глаза и заулыбался еще шире. «Боже, каким же идиотом я себя чувствую» – кричало сознание внутри Лафейсона, но он не мог остановиться, только не сейчас, – «Наплевать. Тор ничего не узнает, а я не скажу». Когда губы Сорена коснулись шеи Локи, Лафейсон тут же забыл обо всем на свете, включая Тора, и притянул бывшего любовника ближе. Ни с кем и никогда Локи не испытывал такого наслаждения, какое мог ему дать Марк, и никто из них двоих не знал причин столь странного влечения друг к другу. Им обоим было наплевать на водителя, который начал нервно поглядывать в зеркало заднего вида, когда Локи улегся спиной на заднее сиденье, а сам Марк оказался сверху.

– Я так по тебе скучал, – выдохнул Сорен у самого уха Локи.

– Я тоже.

– Знаю, малыш, знаю.

Марк не имел привычки выказывать к кому-либо нежность, даже самому Локи редко перепадала подобная милость, но время меняет людей, и сейчас Сорен использовал весь словарный запас французского и английского языков, чтобы попытаться сказать то, что накипело у него внутри, чтобы сказать то, чего он никогда не говорил. Тонкими пальцами Лафейсон развязал галстук на шее Марка, за ним вниз полетел пиджак, а после Локи принялся за рубашку, но Сорен его остановил.

– Ты не простишь себе это.

– Я не прощу в любом случае, и не важно будет ли между нами что-то или нет.

– Каждый раз, Локи, каждый гребанный раз, когда я спал с кем-либо, я думал только о тебе, но все они были лишь блеклой заменой…

– Господи, Марк, молчи, – проскулил Лафейсон, пытаясь заткнуть рот Сорена поцелуем.

– Знаешь, я отдам за тебя жизнь, если это потребуется, – уперевшись коленями в сиденье, Марк вытащил рубашку Локи из брюк и начал медленно ее расстегивать. – И я буду счастлив сделать это. Обычно люди поклоняются богам, а я поклоняюсь тебе.

– Мы здесь не одни, если что, – напомнил Лафейсон.

– Раньше тебе нравилось заниматься сексом на глазах у незнакомцев.

– Это было раньше.

– Хорошо, – изогнувшись в спине, Марк оставил несколько поцелуев внизу живота Локи. – Мы скоро? – громкий голос Сорена отдался от воспаленного сознания Локи, что он даже не услышал ответ водителя. – Потерпишь? Мы скоро.

– Ты чертов демон, – прошептал Локи через сбивчивое дыхание. – Я хочу тебя.

– Я чувствую, – несмотря на то, что Лафейсон начал сопротивляться, Марк расстегнул ширинку своего бывшего и запустил руку под его нижнее белье. – Тебе всегда это нравилось. Помнишь, когда сил ни на что не оставалось, ты ложился мне спиной на грудь, а я удовлетворял тебя руками? Ты мог испытать по три оргазма подряд, и твой член даже не думал падать.

– Я солью раньше, чем мы начнем.

– Мы не будем ничего начинать, – в ответ Локи широко распахнул глаза, а Марк приложил свободную ладонь к его губам. – Тише, мой мальчик, все будет хорошо.

– Марк?..

– Приехали, босс, – громко провозгласил водитель, но Сорен к нему даже не повернулся и все так же продолжал смотреть в глаза своему бывшему любовнику.

– Свободен, – дверь автомобиля громко хлопнула, и давящий взгляд водителя перестал так нервировать. – Вот мы и остались одни.

– Марк, я…

– Не надо, Локи, не стоит, – Сорен принялся покрывать поцелуями торс Лафейсона, не забывая о вставшем члене. – Я был таким глупцом, что позволял другим пользоваться твоим телом. Мне стоило быть ласковее и внимательней.

– Марк…

– Я никогда не видел тебя настоящего, не понимал, не слушал, – спустившись к самому низу туловища, Марк начал оставлять мокрые дорожки на животе Локи. – Прости меня. Прости.

– Возьми меня… Возьми, прошу, – голос с каждым разом становился все тоньше и выше, Локи срывался, безуспешно стараясь держать себя в узде. – Другого шанса не будет.

– И не надо. Я больше никогда не буду пользоваться тобой. Хочешь получить удовольствие – получай, но я не возьму на себя твое чувство вины.

Локи не понимал – издеваются над ним сейчас или нет, но тот факт, что Марк действительно не собирался воспользоваться этой слабостью, выбил Лафейсона из колеи. С Сореном было невероятно хорошо и на странность спокойно, к тому же его опыт играл положительную роль в интимном отношении – Марк всегда знал, чем можно удивить. Как только его язык коснулся головки Локи, Лафейсон выгнулся и зашипел, так как допроситься минета от Сорена было делом практически нереальным, но сейчас… Марк не скупился на ласки, не давясь вбирал член Локи полностью в рот, проталкивая в горло, массировал пальцами кожу на бедрах и делал это все то медленно, то быстро, от чего Лафейсон думал, что сознание в скором его покинет.

– Хорошо он тебя натренировал, – почувствовав приближающийся оргазм Локи, Марк отстранился. – Тогда ты мог за пару минут дойти до предела.

– Тут ты прав, – запыхавшись ответил Лафейсон. – Мне такие подарки теперь перепадают гораздо чаще.

– Помнишь того мальчика, который уж больно тебе нравился? – продолжая более медленные движения рукой, Марк решил проследить реакцию Локи на воспоминания. – Он поменьше тебя, узкий, тонкий, тихий. Помнишь?

– Помню…

– Ты тащился от его минетов, в то время как я натягивал его на себя, – мечтательно протянул Марк. – Мне всегда нравилась твоя раскрепощенность.

– Это ты меня таким сделал.

– Одним богам известно, как же я люблю тебя, Локи. Люблю все, что с тобой связано, и даже несмотря на то, что ты не со мной, и я не смогу составить конкуренцию твоей новой пассии, я счастлив, что знаю такого человека, как ты.

– Зачем это все?..

– Это? – лицо Марка оказалось напротив покрасневшего Локи. – Я хочу быть ближе.

– Я приглашаю еще ближе.

Сорен вновь улыбнулся той самой улыбкой, из-за которой Локи и повелся на него, и Марк вновь спустился ниже. Лафейсон больше не вспоминал ни про свою команду, ни про Тора, ни про задания и проблемы, он был здесь, с этим сумасшедшим и невменяемым французом, с человеком, который его любит, и Локи прекрасно знает, что это правда, но эта любовь, как и все остальное в жизни Сорена, была настолько непонятна и извращена, что Лафейсон даже не задавал очередной вопрос «почему?», ибо знал – нормального и ясного ответа он на него не получит.

– Быстрее… Немного быстрее, – простонал Локи вновь почувствовав приближающийся оргазм, и Марк повиновался. Лафейсон потребовалось буквально не больше минуты, чтобы вновь выгнуться, издать четыре коротких стона и рухнуть обратно. Локи молчал и тяжело дышал, ощущая, что Сорен до сих пор ласкает его, слизывает с низа живота подтеки спермы и постоянно дарит новую порцию кротких поцелуев.

– Я бы проводил с тобой так каждый день.

– Ты за этим испортил мое свидание? – вспомнил о Торе Локи.

– Разве я что-то испортил?

– Ты даже больше чем испортил.

– Не говори ему, и все будет нормально, – поднявшись наверх, Марк устроился рядом с Лафейсоном, благо широкого заднего кресла хватало для них обоих.

– Мне ведь он правда нравится, – Сорен, проигнорировав данное заявление, начал гладить Локи по волосам и прижимать к себе еще ближе.

– Расскажешь?

– Хороший парень. Запутался, но в целом для меня идеальный вариант.

– Рад слышать.

– Неужели не ревнуешь?

– Я отпустил эту мысль, осталось лишь чувство, которому я далеко не противник. Может, и ты отпустишь меня?

– Я?

– Ты.

– Я даже не отвечаю тебе, не звоню, не пишу, это, вообще-то, ты преследуешь меня.

– Не преследую, а защищаю. Сегодня я, например, хотел поговорить об одном деле и предоставить тебе довольно важную информацию, но ты сам полез ко мне.

– Черт… – прогнав в голове воспоминания получасовой давности, Локи понял, что Марк прав. – Ты действительно дьявол.

– Мы пойдем в дом или останемся здесь?

– Останемся. Мои скоро найдут меня.

– Тогда нужно идти. Я покажу тебе то, что знаю, а потом будем ставить твой побег.

– И как на этот раз?

– Дам тебе нож и спущу собак, – пожал плечами Сорен. – Так мы с тобой еще не играли.

– Еще скажи, что в грязи вываляешь.

– Это обязательно. А еще вырежу этот датчик. Он вредный очень.

– С каких таких пор ты заботишься о моем здоровье?

– Всегда заботился, – Марк вновь поцеловал Локи в губы, но тот сразу же отстранился. – Я понял. Нам надо идти, иначе твои заподозрят неладное.

– Например?

– Например, что не того персонажа они в главные злодеи выбрали.

========== S04E09 Loki’n’Barts ==========

1999г.

– А ты все ржешь надо мной, значит? – Локи опустил голову на прижатого к его груди Бартса. – Смейся, смейся, это не мне с твоей матерью жить с пару десятков лет, – в ответ ребенок вновь улыбнулся и залился смехом. – Говорить мы не можем, но обсмеять – это пожалуйста. Завидую я тебе, парень, всем бы так жить. Может, это, ты поспишь? – Бартс вновь уставился на Локи огромными голубыми глазами и попытался схватить свою няньку за нос, чему Лафейсон даже не сопротивлялся. – Ну как? Легче? И спать мы, видимо, даже и не думаем. Ладно, тогда будем вести светские беседы и заниматься настоящими мужскими делами, – Лафейсон, хрустнув позвонками, затянул слинг потуже и взял корзину для покупок. – Вот скажи мне, почему твоя мать так нагло мной пользуется? Нет, я не то чтобы против, но это же настолько лежит на поверхности, что мне, порой, становится не по себе. Хотя чего я хотел? Мне восемнадцать, на руках у меня чужой ребенок, который является по документам моим, а в кармане чужая кредитка. Не жизнь, а сказка, да, парень? Но будем благодарными и все же явимся на поклон дяде Тони, который, кстати, безвозмездно меня содержит. Нет, я бы конечно и сам мог, но с Тони как-то полегче, да и куда ему столько денег? Пусть благотворительностью занимается, грехи замаливает, – Бартоломей вновь потянул руки к лицу Локи и что-то хотел сказать, но пока у него выходили только лишь повторяющиеся слоги и пара слов, но, видимо, эти слова под данную ситуацию не подходили, – Вот, и я про то же.

– Папа? – от данного заявления Лафейсон даже забыл за чем именно он пришёл в супермаркет.

– Это ты спрашиваешь или перед фактом ставишь?

– Папа, папа, па.. Ма, – все так же лепетал Бартс в перемешку со смехом.

– Нет, давай по-другому, – Лафейсон, придерживая ребенка, поставил корзинку на пол. – А теперь повторяй за мной. Это не сложно. Давай – Ло-ки. Ну же, парень. Ло-ки.

– Па-па, – так же гнул свою линию Бартс.

– Ло-ки, – не сдавался Лафейсон.

– Ма-ма.

– Еще лучше… Тогда я согласен на первый вариант.

– Мама!

– Ну уж нет, молодой человек, завязывайте, – Бартоломей вновь потянулся руками к лицу Локи, но Лафейсон решил, что хватит с него постоянно красного носа и выставил руку вперед, что ребенок на хватательном рефлексе вцепился в его указательный палец и явно не собирался отпускать, – Знаешь, твоя мать нас прибьет. Мы должны уже по сути на кассе стоять, а ты мне руку не отдаешь. Если что, то виноват во всем ты, – Бартоломей, словно понял о чем говорит Локи, отпустил палец и прикрыл глаза. – Ох ты… Устали, значит. Так и быть, я тебя прикрою, а ты спи, – ребенок еще около полминуты поклевал носом и провалился в сон, – Спи, Бартс, папа Локи о тебе позаботится.

2000г.

– Ах ты е… – попытался не выразиться Локи и пытался остановить кровь из порезанного пальца. – Криворукий, блин! – из зала послышался топот и на кухне появился взъерошенный Бартс. – О, прости, я разбудил тебя.

– Больно? – ребенок глазами прослеживал, как редкие капли крови падали на пол.

– Нет… Нет, конечно нет. Это же кетчуп, я просто испачкался и все.

– Во дела, – Бартоломей по театральному развел руками и направился обратно в зал.

– О черт.. – больше бороться с болью не было нужды и Лафейсон, тихо застонав, включил холодную воду и подставил порез под струю. – А еще оружие в руках держать пытаюсь… Какое оружие, если я с кухонным ножом справиться не в состоянии?

– Локи? – Лафейсон резко дернулся назад и изобразил улыбку на лице, дабы не пугать ребенка. – Тебе больно. На, – Бартс протянул своей няньке маленький белый чемодан с красным крестом. – Там пластырь.

– Думаю, пластырем здесь не обойдешься, – скрестив ноги, Локи уселся на пол, а Бартс тем временем пытался открыть аптечку и помочь, но замок давался ему сложно.

– Я не могу.

– Можешь, – спокойно ответил Локи, несмотря на то, что боль усиливалась.

– Хорошо, – Бартоломей провозился с чемоданом еще довольно долго, и все это время Лафейсон терпеливо ждал пока у него не получится. – Вот! – обрадовался ребенок.

– Молодец, – улыбнулся Локи. – А теперь мне все же нужны марли, бинт и что-то обеззараживающее, – добротно вылив на порез спиртового раствора и вновь сдерживая мат, Лафейсон прижал к ране марлю, – Давай перевяжем меня вместе.

– У меня получится?

– Конечно получится. Будем играть в доктора, раз уж повар из меня не особо вышел.

Хоть Локи и пришлось в тайне от ребенка вновь перевязывать себя в ванне, но Бартоломей был явно доволен. Сиф нередко оставляла своего отпрыска с лучшим другом, побаиваясь отдавать Бартса на воспитание своим родителям, к тому же ее сын очень любил и жаловал Локи, постоянно спрашивая, когда тот придет. И Локи приходил, он просто не мог поступить иначе, хотя, по идее, в данный момент он должен тренироваться, обучаться и прочее, но Лафейсон всегда выбирал Бартса.

2001г.

– Прыгай!

– Нет.

– Давай же! Я поймаю тебя.

– Нет.

– Ты мне не веришь?

– Верю.

– Тогда прыгай.

– Обещаешь?

– Обещаю, – Бартс визжал, болтыхался и уже собирался зарыдать, как Локи подхватил его на руки. Ребенку понадобилось больше минуты, чтобы осознать, что происходит, в то время как Тони, сидя на бортике своего бассейна, наблюдал за всей картиной.

– Не зря все же воду спускали, – отметил Старк.

– Ну как? Страшно? – поинтересовался Локи.

– Нормально, – уже более задорно ответил Бартс.

– Он не так уж и давно из воды вылез, чтобы ее бояться. Хотя, я бы заменил слово «вода» на что-то более грубое. Правдивее будет.

– Откуда я вылез? – Тони, получив убийственный взгляд от Лафейсона, отвернулся и сделал вид, что ничего не говорил.

– Дядя Тони шутит. Он у нас юморист, – бросил Локи и решил перевести тему. – Ложись на руки и двигайся, хорошо?

– Я попробую.

Очередной урок плавания для Бартса прошел более успешно, чем все предыдущие – парень хотя бы перестал так сильно бояться воды. Локи, который каждый раз убирал волосы в хвост и старался их не намочить, казалось, веселился сильнее самого ребенка, несмотря на то, что все же вымокал до нитки. Уже больше трех лет Локи нянчился с ребенком Сиф чуть ли не каждую неделю, ведь только этот маленький человечек мог отвлекать Лафейсона от проблем агентства, от травм, от усталости. Именно Бартс, и никто более, мог запросто и молниеносно поднять Локи настроение, и Лафейсон это ценил. Более того – он любил этого ребенка.

– Привет, балбесы, – голос Сиф отдался эхом от кафельных стен помещения.

– Привет, мам! – тут же завопил Бартс.

– Милый, слово «балбесы» к тебе не относилось.

– Я понял, – и ребенок вновь вернулся к своему занятию по плаванию.

– Ребят, у меня есть новости, – было непонятно: то ли Сиф рада, то ли нет, но эмоции ее явно переполняли.

– Вещай, – бросил Старк.

– Я прошла. Меня взяли.

– Поздравляю! – Тони тут же подлетел к подруге и приобнял ее за плечи. – Ты же у нас главный мужик, так что я не сомневался даже.

– Локи? – позвала девушка.

– Да? – Лафейсон, наконец, пришел в себя.

– Все нормально.

– Да, – тихо ответил Лафейсон и посмотрел на плескавшегося в воде Бартса. – Все нормально.

2002г.

Локи понимал, что у него нет никакого права просить Сиф остаться, а тем более ломать мечту всей ее жизни. Так же Лафейсон осознавал, что нет совершенно никакого смысла просить оставить Бартса здесь – ребенок должен быть с матерью. С родной матерью, а не с ним, кто всего лишь сказал «да», когда попросили.

– Надо было мне не глупить и жениться тогда на тебе, – тихо выдохнул Лафейсон.

– И что? Локи, ты не был бы счастлив со мной, а я с тобой. В один прекрасный момент влюбился бы ты или я, а может и одновременно, а после, как обычно развод. Тебе это надо?

– Я буду скучать по тебе и… Бартсу.

– Я знаю, но…

– Твоя мечта и цель, я помню. Все проходит, пройдет и это.

– Не надо, чтобы проходило. Приезжай, я всегда буду рада тебе.

– У меня готовится важный проект.

– Но выходные же будут?

– И то верно.

– Из тебя вышел отличный отец.

– Ты забыла добавить частицу «бы».

– Нет, не забыла, – Сиф по доброму улыбнулась и взяла Локи под руку. – Ее и не должно там быть.

– Оставайся, – набравшись смелости, Локи одним словом признался обо всех своих страхах. – Хотя нет, ты права, так будет лучше. В Европе вам будет безопасней.

– Ну вот, а ты мне говоришь про какое-то «бы».

Практически год Сиф готовили к бессрочной командировке, следовательно Барст довольно часто оставался без присмотра матери, которую с таким удовольствием подменял Локи, забывая о своих делах, но агентство ему это прощало. Директорат считал эту «слабость» совершенно нормальной и закрывал глаза в обмен на обещание «служить верой и правдой» после отъезда Бартоломея.

– И это ты считаешь нормальным? – девушка тыкала пальцем на приклеенного скотчем ребенка к стене и злобно смотрела на Локи. – Ты что вообще натворил?

– Ма, все нормально!

– А ты помолчи, пожалуйста. Лафейсон?!

– Да, – еле сдерживая смех ответил Локи.

– Ты вменяем?

– Вполне. Нам вот весело.

– Мам, ну ведь правда весело!

– Так, ты виси, а мне нужно поговорить с новоявленным человеком-пауком, – Сиф указала Локи на выход, и Лафейсон, все так же давя смех, вышел.

– Я тебя слушаю.

– Неделя, – Локи сразу понял, о чем идет речь, и эта новость быстро стерла с его лица ухмылку. – Мы улетаем через неделю.

***

– Ну что, парень, тебе пора, – Локи уперся коленями в кафельный пол, чтобы сровняться с Бартсом. – Я могу взять с тебя несколько обещаний?

– Конечно, – для пущей уверенности ребенок закачал головой в утвердительном ответе.

– Будь умницей, хорошо? И береги маму, она у тебя немного того, – Лафейсон закрутил пальцем у виска, чем вызвал звонкий смех ребенка. – А еще… Знаешь, если тебе захочется чего-то очень сильно, настолько сильно, что ты будешь называть это словом «судьба», то иди к своей мечте и не думай сдаваться. А еще ты всегда можешь обращаться ко мне за помощью, даже если я буду очень далеко, то, поверь, либо твоя мать, либо дядя Тони знают, где меня найти.

– Я понял.

– Прекрасно.

– Мы же еще встретимся?

– Конечно, мы обязательно встретимся и не раз.

– А ты приедешь к нам на Рождество? Мы всегда праздновали вместе.

– Я постараюсь, Бартс, – смотря в эти чистые голубые глаза, Локи узнавал себя в этом же возрасте, но все факторы говорили ему слово «нет», и от этого становилось хоть чуть-чуть, но легче. – Я буду стараться изо всех сил.

– А я буду ждать, – не смотря на то, что Локи практически сидел на полу аэропорта, Бартоломею пришлось привстать на носочки, чтобы обнять Лафейсона. – У тебя все будет хорошо.

– Да. У меня все будет хорошо.

Еще никогда в жизни Локи не проводил столько много времени в аэропорте, как тогда. Рейс Сиф и Бартса уже давно улетел и даже возможно уже пересекал океан, но Лафейсону просто не хотелось идти домой, так что он сидел за столом кафетерия, пил уже четвертую кружку крепкого кофе, хотя раньше не мог перенести и одну, и смотрел вслед улетающим самолетам. Аэропорт дело довольно хорошее – тебя не выгонят, здание не закроют, так что можно просто сидеть и думать, хотя Локи не думалось, и единственное, что смогло вернуть его в реальность – звонок телефона, оповещающий об смс: «Возможно не время, но я нашел нам отличную работу. Как ты относишься к Франции?».

========== S04E10 Tony’n’Steve ==========

Стив любил свою работу. Стив вообще любил любую работу, главное, чтобы было чем заняться, и неважно каким именно было это занятие и в чем оно заключалось. Однако есть одно «но» – дело не должно противоречить принципам Роджерса, а этих принципов у него было вагон и маленькая тележка. Не убивай, не прелюбодействуй, не кради, не произноси ложного свидетельства, не желай дома и жены ближнего своего и прочее, хотя верующим, а уж тем более праведником, Стив никогда не был. Его родители всегда настаивали на том, чтобы он пошел по их стопам: рано женился на одной из одноклассниц, наделал детишек не меньше трех штук и занимался бы хозяйством и фермой, но Роджерс не оправдал их ожиданий и первым делом после наступления восемнадцатилетия завербовался, да только его не взяли. Щуплый и тонкий по тем временам Стив был совершенно негоден для каких-либо боевых действия, но, получив отказ, Роджерс не опустил руки. Больше года тренировок и строгой диеты понадобилось этому худощавому парню чтобы превратиться в настоящего бойца, бывшие недоброжелатели которого в страхе разбегались кто куда и желательнее подальше. И тут вроде бы достижение мечты возможно, что вот оно – иди и бери, но время меняет людские приоритеты.

Тони не мог терпеть свою работу. Более того – он не переносил ее на дух, во всяком случае ту, которую навязывал ему отец. Компания, директорат, совещания, командировки, денежный оборот, акции – до всего этого Старку совершенно не было никакого дела, и пока отец будет заниматься Старк Инкорпорейтед, Тони даже близко не подойдет к этому чудовищному зданию, от вида которого его начинало тошнить. Зато в агентстве было весело и именно там ценили Тони, как человека, как достойного ученого, как имеющего хорошие перспективы сотрудника. Именно там младший Старк мог проводить все свое свободное и не только время, разрабатывая очередной нелепый, но невероятно грандиозный план, изучая технику, планируя очередное достижение или прорыв. Именно в этом Тони чувствовал себя, как рыба в воде, а какие-то переговоры и бумажки приравнивались к жизни на Марсе – то ли есть, то ли нет.