Текст книги "Одиннадцать друзей Лафейсона (СИ)"

Автор книги: Holy Ghost

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 35 страниц)

Стив уехал из родного дома довольно поздно, если сравнивать с другими его одногодками, но уйти раньше не представлялось возможности. Родительское давление в виде «ты должен помогать нам по хозяйству» доставало юного Стива хуже некуда. Конечно, ведь только старший сын Роджерсов был в состоянии выполнить работу за троих и даже не выказать видов на усталость, однако всему приходит конец. Одним весенним вечером терпение Стива лопнуло, и Роджерс, собрав самое необходимое, решил раз и навсегда покинуть эту «дыру», и неважно, что будет дальше. Главное не здесь. Как и предполагал Стив, разразился грандиозный скандал, но сам Роджерс даже слова не сказал, а лишь протянул отцу руку, которую тот не пожал, и обнял на прощание мать. Конечно же родители Стива любили своего старшего сына, но, к сожалению, совсем не разделяли его взглядов и считали, что большие города – рассадник пьянства, наркотиков и разврата, не задумываясь над тем, что любой порок для Роджерса был сродни предательству самого себя, а предательство гораздо хуже любого порока.

Если где-то мелькало имя «Тони Старк», то рядом обязательно должны были стоять слова «вечеринка», «полиция» и «скандал». Забавно то, что все это не приносило младшему Старку особого удовольствия, интерес заключался в том, чтобы позлить отца, и каждый раз цель была достигнута, но глава Старк Инкорпорейтед молчал. Молчал лишь только потому, что знал на что способен его сын. Когда Тони ушел в первый раз, Говард посчитал это не более чем напыщенным показом силы и независимости, но все оказалось гораздо интереснее – юный Старк действительно было готов отказаться от наследства, лишь бы не потакать очередной прихоти отца, который всеми силами лепил из своего чада то, что он так хотел в нем видеть. Тони не был Говардом, более того – они даже близко не стояли. Старший Старк считался образцом интеллекта, гордости, уважения к другим и цельности, а Тони… Тони был противоположностью. Хоть нет, не так, Тони позиционировал себя противоположностью, но чести и человечности в нем было побольше, чем в его родителе.

Какую работу может найти молодой парень без образования, но с мощным телосложением? Первый вариант для Стива отпал сразу, так что пришлось брать второй, ведь сбережения когда-нибудь кончатся, а жить на что-то надо. Можно сказать, что Роджерсу повезло, и его внешность сыграла ему на руку, как никогда кстати, так что Стиву пришлось стоять «на дверях» не какой-то заплеванной забегаловки, а в вполне приличном клубе, где привыкла гулять вся элита Филадельфии. Роджерс понятия не имел, что он хочет от жизни, но факт остается фактом – делать что-то нужно, и это «что-то» должно быть полезным обществу, так что быть вышибалой это лишь начало пути к вершине айсберга. Возможно, когда-нибудь его кто-то заметит, а может и не заметит, но о втором варианте Стив старался не думать, дабы не опустить руки окончательно.

2003-ий год стал для Тони одним из самых тяжёлых годов за всю его жизнь, и все упиралось в одно – выбор. Выбор между помощью отцу – единственному живому члену его семьи, либо своего рода предательство лучшего друга. Локи показывал неплохие результаты, так что проект «Френшелон» скоро будет у них в кармане, главное, чтобы Говард пережил еще пару лет, о большем Тони не просил. Скрываясь под маской веселости и безразличия, младший Старк искал ответ там, где его по принципу не может быть, а именно на дне стакана. Обычно походы в клуб ограничивались пятницей, но теперь в графике появилась суббота, а иногда даже воскресенье, после которых Тони отходил еще до середины недели. Исследования отошли на второй план, так как вдохновение покинуло Старка с концами, не оставив после себя и следа, Локи вдруг ни с того ни с сего решил отступить, мотивируя это плохим предчувствием, а состояние Говарда ухудшалось с каждым днем.

Ощущение того, что время идет, а ничего не меняется никак не отпускало Стива – одни и те же люди, те же жалобы, те же ситуации, те же угрозы и разборки. Поначалу было смешно, но потом стало грустно, так что в голову Роджерса вновь начали вкрадываться мысли об армии, однако рассказы тех, кто там побывал, совершенно его не радовали. Коллеги шутили над Стивом: «Надевай костюм в обтяжку и топай бороться со злом по ночам, может, что и изменится», на что Роджерс лишь улыбался уголками губ и вновь уходил в себя. Но, как говорят, в каждой шутке есть доля шутки. Обычно смена Стива заканчивалась ближе к трем часам ночи, когда уже мало кто рвется в клуб, а сами посетители доходили до точки «неконтролируемого безудержного веселья», когда с периодичностью раз в полчаса разбивалась посуда, кто-то получал по лицу, а самый веселый и пьяный человек обязательно рвался залезть на барную стойку. Именно в этом Роджерс видел всю прелесть своей работы, что хотя бы не приходится сталкиваться лицом к лицу с подобными дебошами, которые Стив на дух не переносил, а тем более не хотел их устранять, ведь есть миллионы других интересных занятий. Больше всего Роджерсу было по душе разрабатывать планы о том, как можно оптимизировать безопасность, что сделать, чтобы наладить систему слежения и потока людей – все это настолько затягивало Стива, что даже дома по вечерам он занимался именно этим и уже через пару месяцев работы заслужил повышения до должности начальника охраны, однако с одним условием: уходить он будет все же в три и не минутой позже. Три часа ночи для клубной Филадельфии было часом «икс», ибо именно в это время происходила самая большая волна грабежей, нападений, изнасилований и прочей чертовщины, так что Роджерс всегда выбирал для себя самую, что ни есть, опасную и темную дорогу до дома.

Наверное, покажется странным, но Тони терпеть не мог всеразличные клубы и вечеринки, тем не менее только они могли отвлечь его от рутинных проблем, что начинали давить словно груз, как минимум в несколько тонн. Обычно Старка хватало не больше чем на пару часов громкой музыки, постоянно мелькающих полуголых девиц и алкоголя, после чего он кидал на стол практически всю наличность, что у него была и, не прощаясь, удалялся. Раньше, когда идти домой совсем не хотелось, Тони нужно было пройти всего лишь один поворот мимо, и все быстро вставало на свои места, но сейчас искать спасения у Локи было дело гиблым и бесполезным, так что прогулка и любимая музыка в наушниках были единственным правильным выходом из сложившейся ситуации.

Уже с несколько десятков раз Стив разнимал драки и предотвращал побои, а иногда и что похуже, по пути домой. Для Роджерса действительно было важным делать что-то хорошее, правильное, полезное, хотелось бы, конечно, другим путем, но другого пути не было. Когда ночи выдавались спокойными, Стив размышлял о ничем ином, как о технике, продумывал вопросы конфликтующего друг с другом оборудования штатной сигнализации и, например, охранно-навигационного комплекса, придумывал, как этот вопрос решить, устранить неполадки, систематизировать подающие и принимающие сигналы… В общем, Стив думал о том, о чем думать ему было по сути не положено и не нужно, но мозг такая штука, которой не прикажешь о чем думать или нет, и одну из таких ночей «ненужных мыслей» жизнь Роджерса изменилась с ног на голову.

У Тони никогда не было особой любви к физическому насилию, ведь его – наследника миллиардной компании, вырастили в условиях дипломатии, но не всем людям докажешь, что разговором можно решить любой вопрос, особенно если тебе уже заехали по лицу и ты лежишь на холодной земле в какой-то подворотне, куда занесла тебя нелегкая. Двое парней, мужчин или еще кого, наносили новую череду ударов по корпусу Старка, и Тони был бы рад выполнить их требования, да вот только испанский (или это был итальянский?) был далеко не в его талантах, но, видимо, нападающим было на это глубоко наплевать. Во рту металлический вкус крови, тело болит, встать нет возможности – все по стандартной программе, и вот, когда Тони уже видит свое пробуждение в больнице под яркими и слепящими лампами, где рядом на кресле будет спать Лафейсон, свернувшись в позу эмбриона, все заканчивается.

– Парень, ты как? – обеспокоенный и незнакомый голос над ухом возвращает Тони в сознание. – Тебе нужна медицинская помощь. Как думаешь, есть внутреннее кровотечение? Позвоночник цел?

– Я… Я бы сам… – Старк сплевывает на пол кровь и верхнюю правую «шестерку», прикидывая во сколько она ему обойдется. – Я бы справился.

– Ага, я так и подумал, – все тем же тоном отвечает незнакомец. – Но решил помочь.

– Не нужно. Мне не нужна твоя помощь, – спаситель перекидывает руку Тони себе через плечи и, видимо, понимает, что разница в росте довольно велика и отказывается от этой затеи. – Сам!

– Хорошо, как скажешь, – незнакомец прослеживает, как Тони делает пару шагов и начинает падать. – А теперь я могу помочь?

– Сука… – пьяный и побитый мозг Тони отказывается понимать данную ситуацию, а разум уже начинает просчитывать сколько времени и сил придется затратить на тренировки по самообороне.

– А вот обзываться не стоит.

– Я не про тебя, – выдыхает Старк и теряет сознание.

Прогнозы Тони, как обычно, подтвердились – белые стены, яркий свет, неприятные жесткие простыни и матрац, а первое, что попадается на глаза – спящий Локи, обнимающий себя за грудную клетку и поджавший колени. Скорее всего уже день, и Лафейсон приехал ближе к четырем, а то и пяти утра, так как до отца Тони не дозвониться. Ну а кто бы в этом сомневался? Сейчас начнутся лекции на тему «тебе нужно быть аккуратнее», а после угрозы приковать к батарее или подшить, но ничего подобного не происходит.

– Ты как?

– Жить буду.

– Я в этом даже не сомневался, – Локи разлепляет заспанные глаза и перемещается на край больничной койки.

– Ты не на тренировках…

– К херам тренировки. Что произошло?

– Напали.

– Ладно, это я понял. Тогда у меня другой вопрос.

– Дай угадаю – почему я такой кретин?

– Нет. Кто такой Стивен Роджерс?

========== S04E11 Two Of Us ==========

– Вот так вот мы и познакомились, – Тони поставил на стол пустую кружку и окинул глазами остальных присутствующих. – Ничего особенного.

– Значит, вы тут все побитые, – подытожил Мэтт. – А что потом? Ну, в смысле как вы второй раз пересеклись?

– Он следил за мной, – ответил за друга Стив. – Я уже думал в полицию обращаться. Стою, как обычно, «на дверях», а он на меня из зала клуба пялится. То в планшет, то на меня, в планшет и вновь на меня.

– Я – человек честный, Роджерс, так что должен был хоть как-то отблагодарить.

– Огромное тебе и человеческое спасибо, – Стив сделал наигранный низкий поклон и сел за общий стол. – Доигрался я тогда, вот теперь расхлебываю.

– Еще скажи, что тебе не нравится.

– О, меня все устраивает, – улыбнувшись во все тридцать два, Роджерс бросил на Тони взгляд, который поняли только они, а остальные сделали вид, что ничего не заметили.

– А с вами что не так? – обратился Мэтт к Наташе и Клинту.

– Все отлично, – пожал плечами Бартон. – Не так ли, Нат?

– Конечно. Я гуляла в парке обычным весенним теплым днем, сломала каблук, а этот герой вызвался мне помочь.

– Ага, – хмыкнул Старк. – Про горящий склад ты, видимо, решила не упоминать и забыть.

– Забыла, но ты напомнил, – словно ножом по одному месту отрезала Романофф.

– Черт… Я не…

– Знаю, – одного словесного удара для Тони было достаточно, и Наташа отступила.

– Оу, я понял, – тут же решил разрядить обстановку Мэтт. – Больше глупых вопросов не задаю.

– У вас тут пир? – в кухню вошел Тор, а за ним показались оба Фоше. – А чего свет не включаете, со свечами сидите?

– Россия, парень, – ответил Мэтт. – У нас по ночам нет электричества. Экономим.

– Но лифт-то работает, – усомнился Одинсон.

– Американцы…

– Это он так шутит, – вступил Стив. – Так как-то лучше, вот и все. Лампы сменить надо, а то по глазам бьет.

– Ладно. Тогда другой вопрос – а где? – для пущего антуража Тор развел руками и покрутился по сторонам.

– Спит, – поняв о чем идет речь, ответил Тони.

– Хорошо. Следующий вопрос – где спит?

– У меня спит.

– Так… – запутался Одинсон. – Что я опять не то сделал?

– Ничего. По мне так у вас все лучше всех. Он пришел, так сказать, на разговор и вырубился. Устал, видимо, деточка.

– А… – мысль медленно, но верно доходила до Тора. – Ага. Понял. Тогда я его забираю?

– Твой парень, тебе и решать. Сам он сейчас мало чего смыслит. Заездили мы его.

– Напомню, что мы так и не знаем, что тут делаем, – откликнулся Стив.

– Скажет. Встретит Сиф и скажет.

– Ты спишь? – Тор как можно тише открыл дверь в спальню Тони. – Локи? – но на кровати Лафейсона не было. Одинсон включил свет и заметил, что дверь в кладовку открыта, там-то Тор и нашел пропажу – Локи сидел на полу маленького помещения и вычерчивал довольно странный план маркером на бетонной стене, – Эй? Локи, что случилось? – но Лафейсон не подавал признаков какого-либо понимания. – Послушай, ты давно уже… Не ходил. Что тебя беспокоит? – в ответ молчание, а сам Лафейсон начал с еще большим остервенением чертить. – Будешь со мной говорить? Нет? Хорошо… – присев рядом со своим бывшим шефом, Тор обнял его сзади и прижался грудью к спине Локи, почувствовав, что тот горячее, чем обычно. – Тише, успокойся. Все будет нормально. О чем ты так сильно переживаешь? – ощутив чужое тепло, Лафейсон остановился, но его глаза были так же открыты и безэмоциональны. Тор успел проследить, что сомнамбулизм Локи – не более чем психическое расстройство, проявляющееся на почве стрессов, если по простому – Лафейсон о чем-то беспокоится. Причем беспокоится очень сильно. – Вставай с пола, простудишься, мне и так не нравится твой жар, – Тор попытался поднять Локи, и тот не выказал никакого сопротивления. – Пойдешь в кровать? Только в нашу, – однако Лафейсон данную просьбу проигнорировал, убрав со своего пути Тора, и прошагал до кровати Тони, после чего без раздумываний улегся туда и закрыл глаза. – Как скажешь, – пожал плечами Одинсон, решив перейти к более активным и решительным действиям.

– Что ты делаешь? – сонно пробубнил Локи по прошествии пары минут. – Куда тащишь?

– В нашу комнату, – на лице Тора было выражение, словно он каждый день занимается подобным – а именно несет в другой конец квартиры крепко спящего человека.

– Я… Тони, да?

– Ага.

– Тут-то хоть не ревнуешь?

– И мыслей не было, – идея «ревновать к Тони» вызвала у Тора приступ смеха, который подхватил и сам Лафейсон. – Ты ходил. Опять. Только что.

– Что говорил? – уже без удивления спросил Локи.

– Ничего. Сидел у Старка в кладовке и чертил что-то на стенах, как умалишенный.

– Чертил?! – меньше пары секунд понадобилось Лафейсону, чтобы разрушить их с Тором идиллию, вырваться и чуть ли не бегом вернуться обратно. – Ох ты черт… – столько же времени потребовалось, чтобы Локи осознал, что же он хотел там изобразить.

– Ты понял?

– А ты нет?

– Если честно, то…

– Квартира. Это моя квартира в Филадельфии. Вот длинный балкон, вот та часть, что отводилась тебе, вот та часть… Ты понял. А здесь я пытался изобразить третий уровень, только не понимаю, почему нет второго.

– Ты скучаешь по дому, да? – Одинсон не нашел более лучшей идеи, чем повторить объятия со спины, но на это раз Локи ответил и положил свои ладони на руки Тора.

– Да. Я бы никогда не уезжал оттуда. С тобой.

– Мы вернемся?

– Сомневаюсь.

– Пошли, Локи, – Тор начал медленно раскачиваться из стороны в сторону, словно убаюкивал Лафейсона, температура которого действительно набирала градусы. – Ты заболеваешь, надо отдохнуть.

– У меня нет времени на отдых.

– А я сказал – есть, – резко, но по-доброму ответил Тор, и вновь, не спрашивая разрешения, поднял Локи на руки. – Ты не мой босс, так что теперь придется иногда делать то, что говорю я.

– Но…

– Пусть хоть Третья Мировая начнется, ты никуда не пойдешь, пока я не буду полностью уверен в том, что ты здоров, – в ответ Лафейсон закашлялся, попытался успокоиться, но простуда брала свое. – Поговори мне еще, что все с тобой в порядке, – наконец, Локи расслабился, принимая свое нынешнее бессилие, и прижался головой к плечу Тора. – Так-то лучше.

– Холодно здесь, – Лафейсон старался согреться, обнимая себя руками, и Тор прижал ослабленное тело еще ближе. – Но ты теплый.

– Это озноб. Ничего, сейчас согреем, – встретившись с непонимающим и сонным Беннером в коридоре, Одинсон тихо качнул головой в знак приветствия, а после с пинка открыл дверь в их с Локи спальню. – Побудешь без меня пару минут? Никуда не сбежишь?

– Куда я сбегу? А даже если и было куда, ты бы меня нашел, и ситуация повернулась бы точно не в мою сторону.

– Правильно мыслишь, – Тор аккуратно положил Лафейсона в постель и быстро удалился.

Все конечности ломило, голова кружилась, а горло неприятно саднило. Локи перевернулся на бок, подтянул колени к туловищу и укутался в одеяло, однако теплее от этого не становилось. После того самого разговора, когда Тор, да и сам Локи, если честно, думали, что это все, конец, и ничего нельзя исправить, отношения пошли на подъем. Одинсон постоянно крутился рядом со своим бывшим шефом, бросал на него двусмысленные взгляды, пытался дотронуться, быть ближе, сделать комплимент или просто сказать что-то приятное, и Лафейсон расслабился. Расслабился настолько, насколько это возможно, так что усталость, накопившаяся годами, решила проявить себя в виде простуды, которая могла перерасти во что-то действительно серьезное.

– Давай, ложись на живот и снимай футболку, – тихий и непривычно низкий голос Тора вернул Локи из дремы.

– Слушай, я немного не в настроении.

– О чем ты? Я и не собирался, – Одинсон, не дожидаясь инициативы от полуспящего тела, сам перевернул Локи, приподнял футболку и уселся сверху. – Будет слишком горячо – говори.

– Будем играть в доктора?

– Ага. Доктор Одинсон выходит на дежурство, – Тор мастерски справлялся с поставленной задачей растереть спину бывшего шефа согревающей мазью. Локи от подобных движений чуть ли не мурлыкал и просто наслаждался приятным массажем, который в добавок, еще и грел продрогшее тело.

– Спасибо. Это хорошо. Очень хорошо.

– Скоро поправишься, ничего, и не такое лечили…

– Я рад, что у нас все в порядке, – неожиданно даже для себя признался Локи.

– Я тоже рад, – Тор остановился буквально на пару секунд, чтобы легко коснуться губами затылка Лафейсона и продолжил. – Знаешь, я не хочу больше задавать тебе вопросы и давить, но позволь рассказать о том, чего бы мне хотелось.

– Да, конечно.

– Я хочу, чтобы ты отдохнул. Не в смысле отдохнул-работал или отдохнул и вел себя апатично, а в нормальном, чисто человеческом смысле.

– Например?

– Например… Пусть это будет маленький домик в глухом лесу, где нет никого, кроме лосей, всяких белок и нас с тобой.

– И что мы там будем делать?

– Не важно, главное, чтобы вместе. Готовить, гулять, ложиться спать, просыпаться, разговаривать, смотреть фильмы, читать, заниматься любовью всю ночь, завтракать часа в три дня не раньше, валяться в кровати… В общем, дел полно.

– Да, это было бы прекрасно. Уехать на месяц-два, а лучше на год, и ни о чем не думать.

– Переворачивайся, – на это раз Локи спокойно заерзал под приподнявшимся на коленях Тором и выполнил просьбу.

– С волосами поаккуратнее, – наиграно бросил угрозу Лафейсон.

– Ой, у тебя тут волос-то, – усмехнулся Тор.

– Вот поэтому и беспокоюсь. Остатки мужской гордости, как-никак.

– Мужская гордость у тебя ниже, – Одинсон добротно зачерпнул из синей баночки мазь и принялся растирать грудь Локи.

– Эрогенная зона, осторожней, могу и неправильно среагировать, – хоть голова и гудела, но Лафейсон в приятной неге вытянулся и немного прогнулся в пояснице, что стали видны острые ребра.

– Реагируй, разберемся, – Тор хотел приблизиться к Локи, чтобы поцеловать, но тот быстро отвернулся.

– Не стоит. Я заразный, а больные мы тут с тобой не нужны.

– У меня хороший иммунитет, но настаивать не буду, – Одинсон почувствовал, как Локи начал возбуждаться и даже тихо постанывать, но рассчитывать на близость в данной ситуации было делом довольно глупым, да и мучить Лафейсона совершенно не хотелось.

– Я не специально. Это все ты, – оправдался Локи.

– Да я сам из последних сил держусь.

– Боже, право, как два юнца двадцатилетних.

– Иди сюда, – закончив растирание, Тор усадил Лафейсона себе на колени, стянул с себя майку и прижался к бывшему шефу. – Кто же виноват, что мне хватает одного взгляда на тебя, чтобы завестись?

– Точно не я.

– Спать-отдыхать?

– Мне завтра надо еще Сиф встретить, – недовольно протянул Локи. – Не знаю, что ей так приспичило. Опять отношения выяснять будем.

– Я встречу, а ты будешь лежать в кровати и выздоравливать.

– То-то она удивится.

– Разберусь. Я теракты предотвращал, так что с одной женщиной уж точно справлюсь.

– Тор?.. – именно это «Тор» всегда значило только две вещи: либо Локи хочет открыть тайну, либо спросить то, о чем раньше не смел. – Что мешало тебе быть таким, как сейчас, раньше?

– Мне нужно время, чтобы привыкнуть к человеку. Много времени, зато уж если я привык, то от меня очень сложно отделаться.

– Значит, я могу даже не пытаться бежать?

– Именно. Осознание твоей нужности улеглось тяжелым пластом в моей голове, и чтобы его оттуда вытащить понадобиться гораздо больше времени, нежели чем на формирование этого пласта.

– Кто ты, незнакомец? – немного отстранившись от Одинсона, Локи посмотрел ему в глаза. – Откуда этот романтизм и желание говорить? Куда ты дел моего замкнутого и молчаливого Тора?

– Он занят.

– Так вот передай ему – занятому такому, что я собираюсь влюбиться в его замену, и домой он может не приходить, так как у меня уже есть другой.

– Поверь, он и без твоих слов об этом знает, – Одинсон вновь уложил Локи на спину и лег рядом с ним. – Он не будет ревновать, честно, – Локи решил не отвечать, а лишь стянул под одеялом с себя штаны, чтобы еще плотнее ощутить чужое тепло, которое спасало от холода лучше любых одеял. – Я люблю тебя и не хочу терять. Пообещай мне, что с тобой все будет хорошо, что ты не оставишь меня, даже если это придется сделать. Не надо, Локи. Вместе мы будем сильнее. Я не прошу от тебя правды, раскрытия всех карт, у меня нет никаких претензий, просто не делай глупостей, хорошо? Мы не для этого строили это все… Понимаю, у тебя было гораздо больше переживаний с другим человеком, но я не хочу думать об этом, и ты со мной. Сейчас и здесь, а не где-то далеко… В общем, я счастлив, что ты есть… Не столь, что ты есть у меня, а в принципе, что ты есть, и то что ты мой это отдельный разговор. Локи? – но Лафейсон уже мирно посапывал, прижавшись щекой к груди Тора. – Я утомил тебя. Спи, все будет хорошо. Я и ты… И не с таким справлялись, а теперь мы еще и вместе. Я не позволю случиться ничему плохому. Обещаю.

========== S04E12 Traitor ==========

– Не уходи, – Локи сильнее сжал объятия. – Останься.

– Ты хрипишь, я просто принесу горячего чая.

– Нет, не уходи, – более жалостливо протянул Лафейсон.

– Я быстро.

– Вернешься тем же, кто ты есть сейчас?

– Ах, вон оно что, – Тор кротко поцеловал Лафейсона в лоб. – Вернусь еще лучше.

– Тогда иди, но не задерживайся.

Локи не хотел, чтобы эта ночь заканчивалась и начинался новый день. Несмотря на отвратительное самочувствие, Лафейсон ощущал счастье, к тому же погода сыграла на обстановке – за окном непрерывно шел сильный дождь, а рядом был теплый Тор, который, казалось, и вовсе не спал и все время гладил своего бывшего шефа по голове и спине, отчего Локи просыпался чуть ли не каждые пятнадцать минут и вновь засыпал блаженным сном.

– А вы куда собрались? – на кухне Тор встретил Клинта и Наташу, которые уже были на «низком старте».

– Летим забирать Огуна, к вечеру будем, – ответил Бартон.

– Так говоришь, словно за хлебом идете.

– Ну, не совсем, – улыбнулся Клинт.

– Я этой истории не знаю, – Одинсон достал с полок большую прозрачную кружку и принялся искать по полкам чай, который так любил Локи.

– И то, что у нас в подвале сидит обдолбанный Оксфорд с мешком на голове тоже не знаешь? – удивилась Романов, на что Тор с громким звуком поставил кружку на стол и обернулся. – Видимо, не знаешь.

– И что он там делает?

– Сидит. По сути больше ничего и не делает, – ответил Бартон.

– А какого черта он там сидит?

– А куда нам его еще девать-то? Он нам нужен. Залог жизни Огуна, как сказал Лафейсон.

– Это инициатива Локи?

– Нет, – Наташа тихо рассмеялась наивности Тора. – Лафейсон бы его убил давно. Тони – он занимается этим.

– А что с Огуном?

– Поймали с две недели назад, когда мы на него вышли. Всё гады знают наперед.

– Это значит только одно – у нас крот.

– Да всем известно, что у нас завелся грызун, – отмахнулась девушки и сгребла грязную посуду в охапку. – Не новость.

– И кто это?

– Если бы мы знали, – протянул Клинт и зашвырнул смятую салфетку в урну.

– Вас что, это не беспокоит?

– Если он не беспокоит Лафейсона и Старка, то и нас не должен подавно, – Романов мило, насколько могла, улыбнулась и кивнула Клинту на выход. – Нам пора. Тор?

– Да? – Одинсон находился с некой прострации от только что полученной информации.

– Передай Стиву, пусть сам все это моет, – подобный перевод разговора привел Тора в еще большее непонимание происходящего. – Он мне вчера желание проспорил.

Проводив Клинта и Наташу взглядом, Одинсон облокотился на стол и тяжело выдохнул. Локи опять скрыл информацию, но по идее это далеко не дело Тора, чем занимается его бывший шеф в рабочее время. Но факт того, что кто-то сливает информацию противнику, а Лафейсон ничего с этим не делает, убивал в Торе все человеческое. «Нет, это не мои заботы», – вслух проговорил Одинсон и вернулся к приготовлению чая, за которым пришел. Локи болен, плохо себя чувствует и ждет. Ждет того, что Тор вернется в том же расположении духа, как и уходил, и Одинсон не может не оправдать его ожиданий.

– Думал, придется будить, – Одинсону пришлось аккуратно открыть дверь в спальню спиной, чтобы ничего не разлить и не уронить. – А ты, видимо, спать и не собираешься.

– Пока ты не будешь лежать рядом, даже не подумаю, – Лафейсон уселся на кровати и облокотился на спинку. – О, ты мне еды еще принес… Сомневаюсь, что я смогу хоть что-то в себя запихнуть. Тошнит.

– Не съешь, съем я, – Тор передал кружку Локи и присел рядом. – Мне надо Сиф встретить. Забыл?

– Она сама доехать не может? Хотя… Раз просила, значит надо.

– Надо, – повторил Одинсон. – Ты пей, это должно облегчить боль.

– Может, ну его к черту все эти задания? Соберём шмотки по-тихому и уедем. Думаю, в Китае нас искать не будут.

– Мы там будем очень резко выделяться среди остальных.

– Восточная Россия?

– Я слишком глуп, чтобы выучить русский.

– Нижняя часть Евразии?

– Думаю, не стоит.

– И то верно. Тогда нам некуда идти, – Лафейсон изобразил расстроенное выражение лица и наигранно вздохнул.

– Значит, мы должны остаться, – Тор повторил движение за Локи и сел у спинки кровати. – Ложись на меня и укрывайся.

– Ты скоро уходишь, да? – придерживая кружку с чаем, Локи забрался под одеяло и лег на грудь Одинсона.

– У меня есть еще немного времени.

– Помнишь, ты вчера говорил о том, чтобы нам уехать в какую-нибудь глушь?

– Конечно, – от данной мысли Тору захотелось прижать своего бывшего шефа еще сильнее, но ближе уже было некуда.

– Сегодня вечером я расскажу вам план. По моим подсчетам управимся где-то за две-три недели, а потом… Потом мы уедем.

– Именно так и сделаем, – очередной поцелуй в шею заставил Локи закрыть глаза.

– Что ты делаешь?

– Мне хочется целовать тебя, я и целую.

– Я мокрый, холодный и вообще мне пора в душ.

– Никакого душа, – строго отрезал Одинсон. – Хотя бы пойди на поправку, тогда и сходишь. Вместе сходим.

– Вместе?

– Ага. Два раза.

– Давай три?

– Может, четыре?

– Да, четыре, – усмехнувшись, Локи нырнул под кровать, чтобы поставить пустую кружку на пол.

– Вот и договорились, – схватив Лафейсона за талию, Тор резко подмял его под себя и навис сверху.

– А если?..

– Не стоит, – Одинсон хоть и отрицал, но ему невероятно хотелось близости с Локи, однако приятного из этого вышло бы мало. – Дам тебе мотивацию – поправишься и можешь делать со мной, что угодно.

– Я очень неприятный тип, когда дело доходит до «что угодно».

– А если я хочу именно этого?

– Помнится, один раз от меня ушли с сотрясением и вывихнутым плечом.

– Посмотрим, как пойдет, – несмотря на отпирания Локи, Тор все же поцеловал того в губы. – Мне пора. По этим пробкам надо еще доехать.

– Молю, не разбей мою «малышку».

– Сделаю все по высшему классу.

«Рейс номер ТК-1022 задержан на один час сорок пять минут. Повторяем, рейс…», – Тор вздохнул с облегчением и плюхнулся на свободное место в зале ожидания. Локи совершенно не хотел его отпускать, а пробки в городе действительно были невыносимыми, что Одинсон так или иначе опоздал не менее чем на двадцать минут. Одинсон любил аэропорты, но не любил летать, ведь всегда есть вероятность того, что можешь не долететь до дома, хотя статистика показывает, что гораздо больше людей погибает за рулем автомобиля, нежели чем в авиакатастрофах. Сам же зал ожидания был делом довольно занимательным: люди бегущие друг другу на встречу, объятия, иногда слезы, иногда сдержанное рукопожатие или поцелуй в щеку. Родители встречали детей, мужья жен, да и просто дорогие друг другу люди, которых свела судьба, бросались на шею тем, кого так долго не видели. Вроде все просто, но настроение поднималось на раз.

«Рейс задержан, мне повезло», – Тор нажал на кнопку «отправить» и огляделся по сторонам. Есть около полутора часов свободного времени в незнакомом городе и стране, где люди говорят на совершенно другом языке, из которого и слова-то непонятно. Чем же можно занять себя? Одинсон решил просто пройтись и осмотреться вокруг, но с территории аэропорта не уходить, так как персонал все же должен знать английский, и если что он не потеряется. «Мог бы тогда и подольше со мной остаться», – Локи ответил практически сразу, что обозначало одно: он не последовал совету Одинсона лечь спать и, скорее всего, все же вылез из кровати и пошел в технический центр работать.

«Все будет, разберемся с делами и сделаем, как хотели», – пока Тор на ходу набирал текст, его голова чуть ли не встретилась с рекламным щитом, но он вовремя опомнился и успел свернуть, однако для компании молодежи это не осталось незамеченным, и три парня с парой девушек залились громким смехом. «Хотел сказать, что я уеду на один день в ближайшее время. Не хочу больше лгать – мне нужно пересечься с Марком, и прошу об одном – не стоит ревновать, это более чем беспочвенно» – первой реакцией Одинсона было зашвырнуть телефон куда подальше, чтобы он разлетелся на мелкие части, но гнев тут же сменило спокойствие. Локи тянется к Тору, хочет быть ближе, быть рядом и как можно чаще, так что истерики тут явно ни к чему. «Я бы взял тебя с собой, но не думаю, что это хорошая идея» – не дожавшись ответа, Лафейсон решил написать еще одно сообщение, дабы хоть как-то скрасить ситуацию.