Текст книги "Назад в прошлое. Между строк (СИ)"
Автор книги: Heselinda
Жанры:
Фанфик
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
Элизабет отложила в сторону шкатулку с пергаментами, которую держала на коленях, пытаясь разобрать древние каракули – сегодня работа шла как–то медленно. Она нисколько не чувствовала Рождества. Словно всю радость в этом году кто-то собрал в один большой мешок и унес от нее куда-то далеко. Ей не было одиноко, вовсе нет, и ее нисколько не тянуло в общую рождественскую сутолоку во дворе или в возбужденные разговоры в коридорах. Ей даже нравилось сидеть здесь – в тихой уютной гостиной. Бал казался каким-то далеким и не касающимся ее событием. Она решила не идти. И ей не хотелось копаться в собственных мыслях, из–за опасений наткнуться там на что-то, что ее действительно может расстроить.
Элизабет, было, снова вернулась к пергаментам, но шум на лестнице не дал ей продолжить. Студенты начали выходить из своих комнат, спускаться по лестницам – весело переговаривающиеся, полные жизни и ждущие с нетерпением Торжества. Общая гостиная быстро заполнилась людьми в разноцветных вместо привычно черного одеждах. Падма была в ярко–бирюзовой мантии с многочисленными украшениями. Чжоу косо на нее посмотрела и усмехнулась.
На фоне жизнерадостности остальных Элизабет казалась самой себе призраком, которого никто не видел. Почти никто.
– Эй, Томпсон! – Бен Бредли все-таки нашел ее укрытие и встал, прислонившись к стене возле облюбованного ей подоконника.
Он был при полном параде – темно-синяя мантия, в тон его глазам, волосы причесанны более тщательно, чем обычно, сверкающая улыбка на губах. Его глаза, казалось, сверлили ее, охватывая обычную повседневную одежду целиком:
– Напомни мне, что ты здесь забыла, когда по моим расчетам должна вертеться перед зеркалом в комнате со своими подружками, а потом торопиться на бал и спорить, кто сегодня всех милее?..
Элизабет вздохнула.
– О, Бен, ради Мерлина, – она подняла утомленный взгляд на Бредли, надеясь, что он прочитает в ее глазах, как ей не хочется сейчас ни с кем разговаривать. – Я вообще не собираюсь никуда идти. У меня много дел… вот, – она указала на пергаменты рядом, – готовлюсь к курсовой.
Бен округлил глаза:
– Уроки? В Рождество? С ума сошла?..
– Почему тебя-то это волнует?.. – скрестила руки на груди Элизабет.
– Может, потому что мое предложение о приглашении на бал еще в силе? – произнес он как-то нарочито весело.
– У меня есть с кем пойти, – быстро возразила Лизз, сама не понимая, почему ей так сложно признаться в отсутствии партнера, если Бал и Рождество были ей вовсе безразличны.
– Тогда почему ты сидишь здесь одна, а не толкаешься со всеми у двери за право пойти первой и ослепить всех своим нарядом? Если тебя никто не пригласил, то…
– У меня есть с кем пойти, Бен, честно. – Снова более твердо повторила Элизаебет. – Просто… настроения нет. Ясно?
Бредли тут же напустил на себя безразличный вид:
– Ну что ж, не буду тогда тебя отвлекать от важных научных тайн, мисс Я-не-такая-как-все.
Бен сверкнул беззаботной улыбкой. Гостиная уже снова была пустой, все ушли, унося с собой вихрь веселья. Бен тоже сделал, было, шаг к выходу, но оглянулся:
– И все-таки, подумай, Лизз. Если решишь пойти – я буду ждать тебя в холле.
Элизабет усмехнулась про себя – черт бы побрал этого Бредли – он ведь ни на йоту не поверил тому, что у нее уже есть партнер. И что только ему от нее надо?..
– Почему ты это делаешь? – вдогонку ему крикнула Элизабет, но Бен уже не слышал, проход захлопнулся за его спиной, оставляя ее одну.
*
Гостиная погрузилась в темноту – вечер сгустил ночные краски за окнами, и в камине сам собой вспыхнул огонь, а на стенах зажглись светильники. Элизабет вздохнула. Попыталась читать, но сегодня руны казались для нее невероятно сложными. Это было странно – озарения приходили к ней, когда хотели без каких-либо предупреждений.
Скользнув взглядом по гостиной, она остановилась на статуе Рейвенкло. Иногда, Элизабет пыталась представить себе средневековую жизнь Основательницы. Она готова была поспорить, что у Рейвенкло жизнь была в миллионы раз сложнее, чем ее, Лиззи, проблемы. И в миллионы раз интереснее. Как ей удавалось справляться со всем и оставаться такой хладнокровной?
Статуя все также безответно смотрела перед собой. Поддавшись внутреннему порыву, Элизабет порылась на дне шкатулки и извлекла маленький огрызок карандаша. В голове ее вдруг сложился уже готовый образ. Идти за альбомом в спальню девочек не хотелось и, мысленно попросив прощения у Основательницы, Элизабет перевернула один из древних пергаментов неисписанной рунами стороной, используя его как альбомный лист.
Она еще ни разу не рисовала так стремительно и удивительно четко. Уже через несколько минут на листе стояла стройная девушка, держащая под уздцы большого скакуна. Девушка казалась очень красивой, хоть и одета была в мужской костюм Средних веков и высокие охотничьи сапоги, за плечами у нее торчал арбалет, а пояс обвивали ножны с вложенным в них мечом.
Элизабет отодвинула пергамент чуть подальше, любуясь живой фигуркой на листе.
– Именно такой она и была, – голос рядом с ней заставил вздрогнуть, и чуть не упасть с подоконника.
Элизабет резко обернулась, почти лицом к лицу столкнувшись с кем-то… или чем–то… Вглядевшись в полумрак, она различила небольшое облачко в воздухе. Призрак. Серая Дама. Официально она считалась призраком дома Рейвенкло, но почти не показывалась на глаза и считала общение со студентами ниже своего достоинства. Элизабет удивилась, почему ей сейчас захотелось поболтать. Может, не только ее саму мучило в Рождество плохое настроение?
– Вы меня напугали, – только и смогла произнести Элизабет, чувствуя исходящий от призрака холод.
Серая Дама не соизволила извиниться, лишь прошелестела мимо, подобрав свои длинные прозрачные одежды.
– Я думала, что смогу побыть здесь в одиночестве, надеясь, что все отбудут на Бал, – наконец, сказала она как-то нехотя, не оборачиваясь. – Но видимо, вы, юная леди, решили потратить вечер развлечений на изучение школьных наук. Весьма похвально.
Она проплыла по воздуху к статуе Ровены и задумчиво уставилась на нее.
– Моя мать тоже всю себя посвящала науке, отказываясь от мирских обычных радостей, и к чему это привело? – Словно разговаривая сама с собой, прошептала Серая Дама. – Она осталась в одиночестве…
– Ваша мама? – скорее из желания поддержать вежливую беседу, переспросила Лизз.
Серая Дама важно кивнула:
– Да, моя обожаемая мамочка. Вы должно быть много знаете о ней, раз учитесь на ее факультете?
Элизабет слабо кивнула, наблюдая, как призрачная девица с изысканной грацией перемещается по комнате. Одета она была в средневековое платье, светлые волосы аккуратно заплетены косой и уложены вокруг головы.
Да, Элизабет знала Ровену Рейвенкло – и надо признать, лучше остальных студентов ее факультета, – но почему, проучившись здесь столько лет, она впервые услышала, что Ровена была матерью Серой Дамы? Этот виток истории вызывал в ней новый интерес. Словно она знала Основательницу, как саму себя, а теперь вот у Ровены открывалась очередная тайна. У ее Ровены.
–Так вы… вы ее дочь? Ровены Рейвенкло? – тупо переспросила Элизабет.
Привидение кивнуло с безразличным видом и состроило рожицу:
– Она никогда не любила Рождество. Вся эта суматоха с подарками… И я никогда не получала в подарок того, что хотела… Мне не нужны были все эти магические безделушки, хватило бы и просто одного ласкового слова…
Элизабет удивилась про себя. Ровена Рейвенкло была чем-то отдаленным, нереальным, почти выдуманным персонажем, несмотря на ее ежедневное присутствие в жизни Элизабет. И вот перед ней витает призрак ее дочери – целый кладезь воспоминаний о настоящей Ровене. Ниточка соединяющая прошлое с настоящим.
– Расскажите мне о вашей матери, – просто попросила Лизз, голос ее звучал неуверенно в полумраке.
Серая Дама резко оглянулась – казалось, она уже успела забыть, что сама начала этот диалог.
– А почему вас интересует моя мать? Почему она всех всегда интересовала? Что в ней такого было? – она воззрилась на Элизабет с неприязнью. Похоже, Лизз затронула больную тему.
Но через несколько секунд та подлетела ближе и зависла в воздухе перед Элизабет. Серая Дама задумчиво уставилась в темноту окон за ее спиной.
– Она была очень красивой. Это первое, что бросалось в глаза. А затем при более близком знакомстве, люди поражались ее внутренней красоте – ее уму. Ее талантам. Уходила с головой в книги и сидела, словно одержимая, в библиотеке. Закрывалась ото всех. Она никого не любила, – в ее голосе чувствовалась нескрываемая старая обида. – И в итоге никто не любил ее.
Элизабет нахмурилась, задумавшись. Стоит ли признаваться, что она нашла шкатулку с медальоном? Может, даже после смерти Серой Даме будет приятно увидеть что-то родное, что принадлежало матери?.. Но вдруг она захочет оставить свитки себе? Или еще хуже – медальон? С другой стороны, что может сделать призрак?..
– Не знаете ли вы, – осторожно начала Элизабет, – был ли у вашей матери медальон? И для чего он ей был нужен?
Серая Дама впилась взглядом в ее лицо, как будто Элизабет заговорила о чем-то очень значительном.
– Я ничего не знаю. Не помню никакого медальона.
И за версту было видно, что призрак лжет.
– Но вы же не станете отрицать тот факт, – вкрадчиво произнесла Элизабет, вспомнив рассказы Бинса на истории магии, – что Ровена Рейвенкло владела несколькими артефактами? Например, волшебный посох, диадема…
– Замолчи! – призрак вплотную подлетел к Элизабет и злобно уставился в глаза. Сама того не ожидая, Лизз в ужасе замерла. Серая Дама сейчас казалась очень внушительной. – Ни слова больше! Ничего не было! Ничего!!!
И что ее так разозлило?
– Простите, если чем-то обидела… – нашла свой голос Элизабет.
– Ты такая же, как моя мать, думаешь только о себе, – накинулась вдруг на нее Серая Дама, – считаешь, я не видела, как ты тут сидишь вечерами и закапываешься ото всех в пергаментах и свитках?! Я наблюдала за тобой! Ты прямо как она, думаешь, что ты особенная? Как она, надеешься, что обладаешь чем–то, чего нет у остальных? Особым даром? Особым умом? Она тоже так считала! И у нее не осталось никого рядом! Никого! Вот и ты – когда-нибудь просто исчезнешь и станешь незаметной тенью для всех!
Как бы в доказательство своих слов, средневековая девица схватила с колен Элизабет один из пергаментов, тот самый, на котором прохаживалась нарисованная ею Ровена, и в одно мгновение под полным ужаса взглядом Лизз порвала на несколько мелких частей.
– Между прочим, эти свитки принадлежали вашей матери! – крикнула Элизабет, но призрака уже не было. Серая Дама просто растворилась в воздухе, оставив после себя ледяной холод. Скорее всего, отправилась залечивать старые раны, которые в ней разбередил разговор. Разорванный пергамент, к удивлению Элизабет, за одно мгновение превратился в кучку праха, словно древние чары по сохранению его в целости и сохранности развеялись.
Элизабет с сожалением наблюдала за этой неприятной метаморфозой, даже не зная, чего ей больше жаль – собственного рисунка или исписанных Ровеной страниц. Невольно она подняла взгляд на статую, казалось, та тоже наблюдает за происходящим с похожими чувствами. Элизабет чертыхнулась. В ней бушевала неподдельная ярость. Словно все гадости, выслушанные о Ровене, относились к ней самой. Она не могла больше здесь находиться. Сгребла охапкой пергаменты и сердито затопала по лестнице в комнату девочек.
*
Рухнув на кровать в спальне и подняв в воздух маленькое облачко пыли, Элизабет некоторое время наслаждалась тишиной и темнотой комнаты – нужно было переварить услышанное. Разговор с призраком разбудил непонятные чувства и в ней. Странно, что все это так тревожило ее, так близко прикасалось к ней самой. Дело было не только в ее медальоне. Если смотреть шире, все события были каким–то подозрительным стечением обстоятельств – она учится на факультете Ровены, она пишет о ней научную работу, она нашла ее вещи и записи… и наконец, в своих снах и видениях она уже не может отличить, где кончается ее жизнь и начинается жизнь Ровены Рейвенкло…
Эта мысль вызывала ужас. Элизабет чувствовала, как запутывается все больше в происходящем, словно в липкой паутине. Но снова пообещала себе, что разберется со всем этим на зимних каникулах. Почему-то казалось, что ей необходимо побывать в Годриковой Лощине, словно это прольет свет на все происходящее.
Мысли ее переключились на Серую Даму. Впервые за все годы обучения в школе Лизз поговорила с ней. Не верилось, что Серая Дама была дочерью Ровены. Почему Ровена осталась одна, если у нее была дочь?..
Элизабет вдруг резко ощутила собственное одиночество. Огляделась. Пустая комната. Честно сказать, она представляла несколько иначе этот вечер. Она думала, ей будет хорошо и спокойно наедине с собой. Но стоило ей переключить мысли с Ровены Рейвенкло, как все, о чем она смогла думать сейчас, это представлять, как все веселятся в Большом Зале. Танцуют под «Чертовых Сестричек». Встречают Чемпионов. И Седрик тоже там. И Чжоу. Она зажмурилась – с подаренным ей кулоном.
Элизабет вздохнула. Ей бы хотелось быть с Седриком сегодня. Тайком пробраться к нему, сквозь толпу, поймать за руку, и отвести куда-нибудь подальше ото всех, где будут только они вдвоем. Рассказать ему о том, что произошло только что. Рассказать обо всем, что накопилось на душе. О том, как он ей стал бесконечно по-особому дорог.
Бал…
Элизабет приподнялась на локтях, задумалась… встала.
Подошла к шкафу. Постояла в задумчивости перед раскрытой дверцей, глядя на парадную мантию, при виде которой морщилась каждый раз. Коснулась медальона, покрепче сжала его в ладони… Решимость тут же полилась в нее живительной силой.
Через двадцать минут она сидела перед зеркалом. Косметический набор, подаренный Седриком, в раскрытом виде стоял рядом. Как сумела, Элизабет попыталась сотворить на своем лице подобие макияжа. Слава Мерлину, навыки художника ее не подвели. Мантия, к слову, тоже сидела на ней неплохо – и оборки смотрелись не так уж ужасно, как казалось сначала. Распустила волосы по плечам, не рискнув применять заклинания для создания прически, виденные ею у девчонок, а просто аккуратно причесала – выглядело даже красиво. Немного подумав, взяла с тумбочки Киры ее шкатулку с различными шпильками, булавками и безделушками, в надежде, что ее соседка не будет против. Немного порывшись, вытащила небольшую заколку с приколотым к ней алым цветком в тон платья и вколола ее в волосы над ухом. Смотрелось очень интересно – цветок выглядел совсем как живой.
Элизабет встала у большого старинного зеркала в полный рост, поправила медальон на груди – он идеально подходил к вырезу мантии. Вот так. Пристальнее вгляделась в отражение, чтобы оценить проделанную работу. Она выглядела необычно в таком виде. Незнакомая сама себе. На какой–то дикий момент Элизабет показалось, что она видит совсем не свое отражение.
========== Глава 11 ==========
Между строк. Назад в прошлое автора Heselinda&LinJetts (бета: Lin Jetts) в работе Оценка фанфикаОценка фанфикаОценка фанфика
Случайно найденная шкатулка меняет жизнь Элизабет Томпсон, студентки пятого курса Рейвенкло и лучшей подруги Седрика Диггори. Тайны Основателей Хогвартса врываются в школьные будни Лиззи, все глубже утягивая в водоворот прошлого. Это романтическая легкая история о глубоких чувствах и важных вещах. Мы увидим взросление Элизабет, ее разочарования, ее мечты. И приоткроем тайну отношений Седрика Диггори И Чжоу Чанг…
Ученики живо переговаривались, веселый гомон эхом наполнял коридоры, когда Элизабет подошла к студентам Хогвартса. Все вместе с деканами уже выстроились перед высокими дверями Большого зала, переминаясь в нетерпении. Несколько студенток не с их факультета начали шептаться и хихикать. Лизз неуклюже поправила мантию. Ей было наплевать, пусть думают, что угодно. Лишь бы она не столкнулась с Бредли. Перед Беном она действительно могла стушеваться – чувствовала себя немного виноватой из-за того, что соврала.
Двери Большого зала дрогнули и медленно начали открываться, второпях Элизабет попыталась высмотреть в толпе Седрика. Его светлая макушка торчала в отдалении ото всех – Чемпионы стояли в стороне. Флер Делакур с обезумевшим от счастья Роджером, Гарри Поттер с Парвати, Виктор Крам, на которого глазели все девушки вокруг, глупо хихикая. Последний был с какой-то красивой девочкой, в которой Лизз спустя мгновение признала Гермиону Грейнджер. Она слабо удивилась произошедшей в гриффиндорке перемене – Элизабет сейчас вообще мало что беспокоило, кроме Седрика.
Она еле успела его поймать – поток студентов уже готов был двинуться вперед.
– Сед, – легонько сжала его руку.
Седрик оглянулся.
– О, Лиззи!
– У тебя все получится, – ободряюще произнесла она.
Седрик улыбнулся самой открытой и радостной улыбкой. Элизабет заулыбалась в ответ, но запоздало сообразила, что он смотрит на кого-то за ее спиной. Резко обернулась – рядом почти вплотную к ней стояла Чжоу.
– Лиззи, ты все–таки пришла! – она радостно и удивленно изучала Элизабет.
На фоне того, как потрясающе смотрелась Чжоу, все старания Лизз по поводу собственного торжественного вида выглядели теперь попросту банальными.
– Хотела пожелать удачи… – пробормотала она, глядя на Седрика, но он ничего не произнес в ответ. Все-таки было видно, что Седрик немного нервничал. И может, поэтому он так крепко сжимал руку Чжоу?.. Элизабет постаралась побыстрее ретироваться.
Толпа хлынула в Зал, сверкающий в свете парящих гирлянд и фонариков. Краем глаза Элизабет успела заметить, как переливаются стены и пол, словно посыпанные ледяной алмазной крошкой. Интерьер изменился – большие длинные столы заменили маленькими столиками, а в центре поместили круглый стол для преподавателей.
Студенты тут же расселись на свои места, но Элизабет не пошла вместе со всеми, а замерла на пороге в нерешительности. Немного отошла к стене, завешанной гобеленом, чтобы дать проход Чемпионам. Под аплодисменты они прошли мимо выстроившихся и замерших в восхищении студентов. Элизабет наблюдала за ними, так и оставшись стоять в тени дверного проема, никем не замеченная, словно зритель, пробравшийся за кулисы и украдкой наблюдающий за сценическим действием.
Чемпионы сияли ничуть не меньше, чем и все вокруг. Флер Делакур, разумеется, была неотразима, если бы не эта ее вечная презрительная гримаска, которая потрясающе роднила ее с Аннет. Поттер постоянно наступал Парвати на ноги, и Лизз криво усмехнулась. Вот уж ирония судьбы – как переживала Падма по поводу сплетен о Гарри Поттере и Чжоу накануне, и, наверняка, мечтала пойти с ним сама, а теперь Парвати должна была терпеть его мальчишескую неуклюжесть. Хотя, подумала Лизз, в такой ситуации Гарри Поттер – отличный вариант. Она и сама бы не отказалась от кавалера. Даже Грейнджер ухитрилась пойти с Виктором Крамом! Тут же Лизз представила, как на утро об этом событии будет гудеть вся женская половина Хогвартса, зеленея от зависти.
Элизабет перевела взгляд на Чжоу и Седрика. Она не могла смотреть на них, но в то же время постоянно возвращалась к этой парочке. Сдерик двигался очень хорошо, и Чжоу его прекрасно дополняла. Они словно сошли с картинки из какой–нибудь статьи Риты Скиттер, например, «Волшебные и Знаменитые». И – счастливые. Наверное, Седрик ее заслужил. И, наверное, Элизабет должна была радоваться за него – это был ее долг как подруги. Она честно пыталась себя заставить это почувствовать, но через пару минут изнурительных попыток сдалась. Сейчас она скорее жалела, что пришла сюда. Жалела, что была вынуждена стоять и видеть их вдвоем.
Каково это – смотреть на человека, осознавать все свои чувства к нему, и понимать, что вы никогда не будете вместе? Каково это – носить в себе каждодневно этот груз, улыбаться ему, общаться, касаться его и – молчать? Потому что ты знаешь, что все твои попытки обречены на провал. Потому что ты прекрасно видишь, что все, что он когда-либо искал, о чем мечтал и к чему стремился, он уже обрел – с другой девушкой, не с тобой. И каждый раз, когда ты ловишь его взгляд, обращенный на эту другую девушку, думаешь, что отдала бы что угодно, лишь бы он всего один-единственный раз точно так же взглянул на тебя…
Элизабет слабо помахала Седрику, когда кончился вступительный танец. Настроение ее медленно, но верно скатывалось к нулю. Она смотрела на радостные лица, слушала праздничные тосты и не понимала – зачем она здесь? Почему решила придти? Побоялась остаться наедине с собственными мыслями?
Она чувствовала себя ужасно нелепо. Одна. На балу. В этом праздничном антураже – платье, косметика, некое подобие прически. Элизабет прислонилась к стене с тяжелым вздохом. Тени танцующих и веселящихся студентов касались ее, как ее очередное видение. Зал был полон людей – пестрая мешанина из ярких платьев и сияющих лиц. Она была чужой здесь. Она была чужой самой себе.
Вихрь красок, смех, музыка. Лизз моргнула пару раз. Странное чувство, но она как будто уже видела нечто подобное. Бал, дамы в платьях, сверкающие полы огромного зала и сияющие люстры под высоким сводом…
Возможно, простое déjà vu, как сказали бы в Шармбатоне…
Но она словно уже была здесь в далеком-далеком прошлом, несколько сотен лет назад. С ней точно все это происходило, вплоть до переживаемых ею собственных чувств, до ощущения ненужности и неуютности среди общего праздника жизни, ощущения, что она навсегда что-то безвозвратно потеряла и теперь ничего нельзя вернуть, когда она смотрит на своего лучшего друга.
И она даже знала, что произойдет дальше. Она видела все на секунду вперед. Неслышные шаги позади, горячая ладонь опускается на ее плечо, спрятанное под тонкой тканью мантии. И этот шепот почти в самое ухо:
– Обманывать нехорошо, Лиззи…
Элизабет вздрогнула и оглянулась, силясь не закричать от испуга.
– Бен!
На лице Бредли сияла широкая улыбка.
Собственные миражи настолько поглотили ее, что потребовалась пара секунд, чтобы адекватно воспринимать реальность.
– Так и думал, что мне соврала, и все-таки у тебя был запасной план отправиться на бал.
Элизабет захлопала глазами:
– Какого черта ты подкрадываешься сзади?
Бредли как ни в чем не бывало прислонился к стене рядом с ней.
– Извини, если напугал, Лизз.
– Ничего, – выдохнула она. – Просто не делай так больше.
Элизабет тут же отвернулась, прикусив губу, молясь, чтобы Бен не начал расспросы. Но он как будто читал ее мысли.
– Так какими судьбами ты здесь, Лиззи? – произнес Бен, скрещивая руки на груди. – Как я помню, ты говорила, что решила весь вечер проваляться на подоконнике в гостиной в обнимку с пергаментами.
Она не повернула головы, чувствуя себя пойманной с поличным:
– У меня была причина, но я уже пожалела, что пришла.
– Ну, раз уж пришла – тогда я приглашаю тебя на танец, хватит торчать в дверях, или… – он на секунду остановился, внимательно наблюдая за Элизабет: – Или твой парень будет против?
Бен смотрел на нее, приподняв одну бровь.
– Он же существует, да, Лизз?
– Разумеется, – кивнула Элизабет, напуская непроницаемый вид. – Вышел подышать свежим воздухом.
Бен подарил ей один из своих скептических взглядов.
– Ты сумела так увлечь собственного кавалера, что он сбежал на пятой минуте Рождественского вальса?
– Тебе не кажется что ты и так утомителен без своего вечного ощущения величия? – Лишь поджала губы Лиззи.
– Есть только один способ отделаться от меня, – быстро произнес он, и пока Элизабет не успела ничего сообразить, Бредли схватил ее за руку мертвой хваткой и потащил в зал к танцующим. Не слушая ее возмущенные крики, заглушаемые музыкой, он сильным жестом привлек ее к себе и плавно закружил в такт музыке.
– По-твоему, так нужно приглашать девушку на танец? – раскрасневшись, она попыталась еще какое–то время его оттолкнуть, но все попытки были бесполезны, и Лизз просто покорно следовала за его движениями.
– Да, если эта девушка Элизабет Томпсон. С твоим упрямством может поспорить разве что лишь парочка грифонов.
Элизабет лишь злобно фыркнула, надеясь, что он это расслышит и поймет, насколько она рассержена.
Краем глаза она уловила, что некоторые взгляды действительно обращены на нее.
«Ну здорово! – пронеслась в голове возмущенная мысль, – теперь все в школе будут считать нас новообразовавшейся парочкой!»
– Слушай, Бредли! – снова угрожающе начала она, но Бен лишь зашикал на нее.
– Тихо, Томпсон, ты мешаешь мне наслаждаться музыкой, – видя ее очередной протест на лице, готовый вылиться в новые ругательства, он улыбнулся как сытый довольный кот.
– Просто расслабься, Лиззи, – тихо шепнул он ей на ухо.
Она шумно выдохнула и беспомощно обвела взглядом пеструю толпу студентов и учителей.
На совсем короткий миг взгляд ее отыскал Седрика. Как искал всегда по привычке, где бы они ни находились – в Большом Зале или на вокзале Кинг-Кросс. Он нашелся сразу – сидел за столом преподавателей и увлеченно общался с Каркаровым.
– Седрик сегодня настоящий рыцарь в золотых доспехах, – тихо произнес Бен, проследив за ее взглядом.
И Элизабет неожиданно засмущалась, но ничего не ответила. Мельком она увидела, как к Седрику подошла Чжоу, что-то сказала, улыбнулась… Интересно, если бы она сама подошла к нему вот так, смогли бы они спокойно говорить, как обычно?.. А если бы это Седрик пригласил ее сегодня? Если бы она была его парой на Балу, она, а не Чжоу?.. Элизабет понимала, как абсурдно это звучит, но все же дала волю воображению. Все бы тихо гадали, кто эта девушка, что танцует рядом с Седриком Диггори, будущим Чемпионом Школы. Смотрели бы на них двоих и восхищались. А им бы было просто весело. Они бы просто танцевали в свое удовольствие. Шутили, смеялись, молчали вдвоем… Лизз прикрыла глаза, представив, что сейчас это рука Седрика держит ее за талию, и мурашки пробежали вдоль спины.
– Почему тебя не пригласил Седрик? – неожиданно поинтересовался Бен у ее уха.
И Лизз распахнула глаза, она уже успела забыть о его существовании.
– Что?.. Почему… – этот вопрос застал ее врасплох.
Бен поспешил пояснить:
– Я думаю, это было бы логично. Вы ходите на прогулки, у вас какие-то общие дела, тайны… Все эти девчонки, что бегают за ним с автографами, завидуют, что ты можешь вот так запросто с ним болтать. Странно, что он пригласил Чжоу.
Элизабет в упор уставилась на Бена:
– А тебе-то что с того?
Бредли с напускным безразличием пожал плечом:
– Просто вот думаю, что там у вас – дружба или как?..
Лизз резко остановилась, выглядя, наверное, немного глупо посреди танцующей толпы.
– Ты знаешь, – нахмурилась она, – я обещала своему кавалеру быть паинькой и не разговаривать с неприятными назойливыми типами, и тем более не танцевать с ними, так что извини, мне нужно идти…
Она сделала шаг вперед, но Бен успел поймать ее за руку:
– Постой, а как же танец?
– Как-нибудь в другой раз… – еле вывернулась Элизабет, мечтая побыстрее от него избавиться. Она вмиг вспомнила все то, что ее так раздражало в Бредли.
Выдернула руку из его хватки и, не оборачиваясь, протиснулась в толпу. Уже отойдя на внушительное от Бена расстояние, с надеждой кинула мимолетный взгляд на Седрика.
Он ее не замечал.
*
Она проталкивалась в толпе, все еще думая о Бене. Не надо было вот так от него сбегать. В зале было очень душно, Элизабет замерла посреди снующих туда-сюда студентов. Ей становилось физически дурно. Она ощутила опасные симптомы – легкое головокружение, растущее тепло медальона в центре груди. Это начиналось всякий раз перед ее обмороками. Поискав глазами, где можно было присесть, она осторожно пробралась сквозь прыгающих под музыку студентов к столику, за которым недавно сидели ее соседки, ушедшие на танцпол. Осталась только Мариетта, с кислым видом изучавшая меню. Элизабет благоразумно отодвинулась подальше, на другой край, надеясь, что громкая музыка не позволит им вести светскую беседу.
На сцене вопили легендарные «Чертовы Сестрички», заряжая атмосферу безудержным весельем и современным звучанием. Средневековый налет безвозвратно был стерт, и по–светски вежливые гости бала в длинных мантиях тут же превратились в обычных подростков. Лизз слабо улыбнулась, глядя, как Дора и Кира с их кавалерами заражают всех энтузиазмом и тянут в круг потанцевать – сама она не была фанатом подобной музыки.
Ей стало немного лучше, когда девочки вернулись обратно. Красные, со взмокшими волосами, но довольные. Они наперебой начали делиться впечатлениями.
– Эрни просто чудо, – сообщила Дора, падая на стул и тяжело дыша, – сказал, что принесет нам всем напитки, – но затем перевела взгляд на Лизз, и улыбка ее стала меньше: – О, Лиззи, прости, ты наверное сидишь здесь одна, скучаешь… Как ты?..
Ее сочувственный тон раздражал, но Элизабет попыталась отыскать свою самую беззаботную улыбку.
– Все нормально.
Однако все же слегка поморщилась. Медальон разогревался все сильнее, голой кожей это ощущалось заметнее, чем обычно. Осторожно Лизз взяла его в ладонь, пытаясь остудить и чувствуя, как он пульсирует.
– Интересная подвеска, – взгляды девчонок тут же были прикованы к ее сжатой руке.
– Красивая, – согласно кивнула Кира, – я раньше у тебя ее не замечала.
Элизабет взглянула на Киру, стараясь ее отвлечь и перевести разговор на другую тему:
– А где Лазар?..
– Он… – Кира немного растерялась. – Он… ушел к Виктору, кажется, проведать, как там дела…
– Грейнджер и Виктор Крам, – тут же подхватила Дора и округлила глаза, – кто бы мог подумать?
– Да уж, – кивнула Мариетта.
Как по команде головы их повернулись в сторону Крама. Он тоже отошел за напитками и увлеченно беседовал с Лазаром. Толпа поклонниц стояла неподалеку, перешептываясь и сверля взглядом то болгарского ловца, то Гермиону Грейнджер. Но та даже не смотрела в сторону Виктора. Она сидела в отдалении за столиком со своими вечными приятелями и горячо спорила с рыжеволосым Уизли. Раскрасневшись, он что–то возбужденно ей доказывал, размахивая руками.
– Эта парочка смотрится так же дико, как ты и Колин МакКинли, – усмехнулась Кира, глядя на Дору.
– Ничего подобного, у нас с Колином были настоящие чувства. Совсем, как у вас с Майклом.
Кира состроила рожицу:
– Ну нет, я только рада, что избавилась от Майкла.
– Да ты шлешь ему сову каждую неделю!
– Ну, уезжая, он просил не забывать, и я не забываю…
– А Аннет не видели? – неожиданно перебила их препирательства Мариетта.
– Пошла прогуляться со своим новым другом из Шармбатона, – хихикнула Кира. – Она сначала приставала к мадам Максим, пытаясь показать, какой у нее правильный французский, но когда Директор не поняла ее раза с третьего, один из шармботонцев решил вывести ее на свежий воздух.
