Текст книги "Назад в прошлое. Между строк (СИ)"
Автор книги: Heselinda
Жанры:
Фанфик
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)
========== Глава 1 ==========
– Элизабет! – миссис Томпсон заглянула в открытую дверь спальни, теребя в руках кухонное полотенце.
С ней в комнату просочился замечательный запах жарящихся внизу блинчиков. Девушка с каштановыми волосами, кое-как стянутыми резинкой, подняла голову от книги.
– Ты уже собрала вещи? – миссис Томпсон окинула взглядом чемодан на полу, стопку учебников рядом, раскиданные в беспорядке листы и поджала губы. – Поторопись, папа сказал, что к этому времени уже пришлют таксу! – крикнула она уже с лестницы.
Элизабет прислушалась – таксу? Какую еще таксу?
Она неохотно закрыла книгу, положив ее на самый верх качающейся башни из учебников.
В окно неистово барабанил дождь, поэтому в комнате горел свет. Элизабет постояла в задумчивости посреди комнаты, и, вздохнув, принялась собирать листы, как попало разложенные на полу и столе – летние наброски, с половиной из которых скрепя сердце она решила расстаться.
Кое-как сложив их в неровную стопку, девушка одним движением выдвинула нижний ящик стола и засунула в него листы. Теперь можно не волноваться, что мама в ее отсутствие решит навести порядок и доберется до рисунков: своенравный стол Элизабет не всегда открывался даже для своей хозяйки.
Она застегнула чемодан и села сверху, оглядев напоследок комнату; такой чистой ее спальня бывала только в ее отсутствие. Никаких тебе разбросанных подушек, никаких свитков, под которыми погребен стол, никаких набросков и грязных кисточек.
– Расселась, – прошипело зеркало на стене, но Элизабет и ухом не повела – она привыкла не обращать на него внимания. Кто-то давным-давно намертво приклеил его к стене, и наглое зеркало, пользуясь своей абсолютной безнаказанностью, частенько позволяло себе ехидно высказаться в адрес хозяйки.
– Лиззи, спускайся, – донесся снизу взволнованный голос миссис Томпсон, – Спускайся скорее, она ждет!
Элизабет, подхватив чемодан, направилась вниз. Входная дверь была распахнута настежь, из нее в коридор залетали брызги дождя. Элизабет поежилась на пробирающем до костей сквозняке.
– И что за странное название для такого-то устройства, – миссис Томпсон опасливо выглядывала за порог. – Ты видишь что-то общее с таксами?
Элизабет с любопытством взглянула и засмеялась: на подъездной дорожке мигал желтыми шашечками автомобиль.
– Такси, мама, такси, – она одной рукой обняла мать.
– Что ж, это еще более странное название, ох уж эти магглы, все не как у людей, – миссис Томпсон махнула полотенцем, и взгляд ее стал серьезным: – Обещай, что приедешь на Рождество. Тем более, Линн обещала заглянуть к нам этой зимой, устроим тихий домашний праздник.
– Ладно.
Элизабет вздохнула. Она мечтала остаться на Рождество в Хогвартсе, там было веселее, а дома все повторяется из года в год. Конечно, она понимала, что это семейный праздник, и раз приезжает Линн, мамина младшая сестра, ей точно не отвертеться в этот раз.
– А где папа?
– Он не смог вырваться, Лиззи, – нахмурилась миссис Томпсон и грозно поглядела на полотенце, которое все еще держала в руках, словно то было виновато во всех бедах. – Барти заставляет их работать, словно домовых эльфов, особенно после… – она запнулась, – неважно… но если они не выплатят в этом месяце премиальные, пусть знают, я десятки раз говорила Роберту: пора менять работу, – сурово закончила она, уже обнимая дочь. – Обещай, что напишешь, как только вы доберетесь.
– Конечно.
Пока водитель грузил чемодан, Элизабет добежала до машины, успев по дороге изрядно промокнуть. Мама стояла на крыльце под навесом, скрестив руки на груди, и смотрела на нее. Махнув напоследок рукой, Элизабет захлопнула дверцу машины, и та сорвалась с места и вскоре скрылась за пеленой дождя.
По стеклу струились мокрые дорожки, и Лиззи рассеянно наблюдала, как они доползают до края, причудливо изгибаясь и сливаясь в новые ручейки. Вот, и с отцом не попрощалась… Сегодня придет с работы, а ее нет, и никто не будет встречать, потому что мама уже спит, и никто не посидит с ним за поздним ужином.
Элизабет было неприятно это осознавать, но с отцом у них отношения были намного лучше, чем с мамой. Миссис Томпсон была категорична по отношению к дочери, и Элизабет не оставалось ничего другого, как подчиняться. Она изо всех сил старалась быть идеальной дочерью: послушной, внимательной, словом, такой, какой ее хотела видеть мама. Но в глубине души Элизабет чувствовала, что не соответствует маминым представлениям об идеале; она с детства была необщительна, шумным дворовым компаниям предпочитая книги или рисование, не болела ни за одну квиддичную команду, хотя ее отец был ярым болельщиком и мог достать билеты на любой матч. В конце концов, она была обычной – обычной настолько, что миссис Томпсон порой очень хотелось, чтобы ее дочь была поярче. Иногда, сидя на подоконнике своей комнаты одинокими летними вечерами, этого отчаянно хотела и сама Элизабет, но она понимала: изменить себя практически невозможно, если уж природа создала тебя такой.
А еще Элизабет довольно хорошо рисовала, сокурсники даже называли это «о-бал-деть», но миссис Томпсон считала все это художество пустой тратой времени, попыткой убежать от реальности. Она недовольно поджимала губы всякий раз, когда входила в комнату дочери и натыкалась на кипу набросков, приколотых кнопками к стене зарисовок и выстроившиеся в творческом беспорядке на столе баночки с красками. Учебники же всегда стопочкой стояли на тумбочке, и отчетливо было видно, что к ним никто не прикасался.
Придется приехать на Рождество. Родители всегда хотели видеть ее дома на рождественские праздники, но ей безумно хотелось остаться в Хогвартсе, где не нужно будет думать, что ты сделала не так, и где не будет ежедневных ссор и недомолвок…
– Вокзал Кингс-Кросс, – объявил водитель, бросив взгляд через зеркало на заднее сиденье.
– Спасибо, – кивнула Элизабет, встрепенувшись.
В конце концов, все не так плохо. Папа, когда обещает написать, всегда пишет. У него всегда можно спросить совета по любому вопросу. И вообще, впереди – Хогвартс…
Вокзал Кингс-Кросс встретил ее шумным многоголосьем и толпой людей, спешащих в разные стороны. Никто из них не заметил, как девушка с тяжелым чемоданом прошла сквозь стену, разделяющую платформы девять и десять.
Сияющий красный Хогвартс-экспресс, как и все годы до этого, поджидал школьников, выпуская сероватые клубы пара. На платформе девять и три четверти в этот раз было не так людно: моросил дождь, кое-кто, стоя под зонтом, прощался с родными, остальные норовили поскорее зайти в купе и уже из окна махать провожающим.
Элизабет огляделась, спрятавшись под капюшоном плаща от дождя, который все равно попадал за шиворот. Она немного нервничала: обычно родители провожали ее на поезд, а сейчас здесь ее должен был встретить друг, однако, его почему-то нигде не было видно. В одном из окон красивая черноволосая девочка махала родителям. Поймав взгляд Элизабет, она заулыбалась:
– Эй, Лиззи! Чего ты там мокнешь, иди сюда, в купе.
И Элизабет улыбнулась в ответ, еще раз оглянулась в поисках знакомого мальчишеского лица, и, не успокоившись до конца, поспешила в поезд.
– Ну, как лето? – спросила Чжоу Чанг, не успела Лиззи войти в купе. Поезд уже тронулся, медленно набирая ход, и Чжоу, глянув напоследок на родителей, которые остались на платформе, торопливо захлопнула окно. Стол был забрызган дождем.
– В общем, неплохо, – ответила Элизабет, пристраивая свои вещи и садясь напротив Чжоу.
В глубине души Лиззи была не слишком высокого мнения о ней и ее компании, и, как это ни странно, живя в одной спальне, они за все годы так и не подружились. Чжоу, как считала Элизабет, была из тех, кто всегда оказывался в центре внимания и в курсе всех событий. Она была совершенно не близким по духу человеком для Элизабет, ей нравились другие вещи, они будто говорили на разных языках, и все же в последнее время, еще до каникул, Чжоу явно пыталась с ней сдружиться.
– А у меня лето прошло просто отлично, – весело поделилась Чжоу. – Один только Чемпионат мира по квиддичу чего стоит…
Не успела Элизабет ответить, как дверь купе распахнулась, и ввалились (другого слова не подберешь) еще четверо пятикурсниц.
Мариэтта Эджком, девушка со светлыми кудрявыми волосами, сразу же пристроилась около Чжоу. Кира Стивенс, высокая девушка с ухоженным видом, улыбнувшись, села рядом с Элизабет. Дора Девис, чуть полноватая, но не менее симпатичная, весело помахала им с Чжоу. Замыкала процессию Аннет Бонне с болезненно-бледным лицом и большими печальными глазами. Аннет была весьма капризной особой и никогда, кажется, не уставала напоминать о своих французских корнях.
– Кто тут говорил о Чемпионате мира по квиддичу? – живо поинтересовалась Дора.
– О, по-моему, во всех купе сейчас говорят только о нем, – сказала Кира, стягивая резинкой темные волосы.
– А о чем еще стоит говорить? – искренне удивилась Чжоу. – Вы не поверите, что я там видела, сейчас, – она порылась в сумке и извлекла из нее фигурку, которая, сдвинув брови, важно прошлась по ее ладони. – Виктор Крам! Мерлин мой, как он летает!
Элизабет поспешила спрятать улыбку, притворившись, что поперхнулась.
Девочки с восторгом рассматривали болгарского ловца. Кира кивнула – она тоже была на Чемпионате.
– Он пролетел прямо мимо меня! Я видела его так близко, почти как вас! – воскликнула Чжоу под восхищенный возглас Мариэтты.
Элизабет отвернулась к окну, не принимая участия в общем разговоре.
Небо основательно затянуло тучами, и стена никак не кончающегося ливня плотной пеленой закрыла проплывающий мимо пейзаж. В вагоне уже к полудню зажгли свет. Мимо проносились деревья и фонарные столбы, мелькали пастбища и редкие домики, а Элизабет с тоской думала о том, что ее ожидает на редкость изматывающий путь к Хогвартсу, заполненный разговорами о квиддиче и сплетнями о мальчиках. Она уже жалела, что согласилась на приглашение Чжоу, ей хотелось бы сейчас оказаться в менее шумной компании.
Вскоре проехала тележка с едой. Вяло прислушиваясь к общему разговору (сейчас он шел о том, кто каких знакомых встретил на Чемпионате), Элизабет развернула припасенную газету – все никак не находила времени прочитать ее. Это был «Ежедневный пророк» почти недельной давности:
«КОШМАРНЫЕ СЦЕНЫ НА ЧЕМПИОНАТЕ МИРА ПО КВИДДИЧУ
Напуганные до смерти колдуны и колдуньи, надеявшиеся, что Министерство Магии развеет их треволнения, жестоко ошиблись…»
Элизабет нахмурилась. События казались не самыми радостными, особенно из-под пера Риты Скиттер. Ее мерзкие статейки были причиной тому, что отец сутками пропадал на работе. Неудивительно, что после таких заявлений все Министерство стоит на ушах. Отец ничего толком не рассказывал, а может, просто не хотел рассказывать, хотя работал, можно сказать, в центре событий – в Отделе магических игр и спорта. Элизабет задумчиво откусила от шоколадной лягушки лапку и покосилась на соседок: либо она все пропустила, либо они и не вспомнили о произошедшем на Чемпионате.
– Угадайте, кого я видела на платформе, – сказала Мариэтта. – Кевина Энтвистле! И угадайте что? – она округлила глаза, став похожей на какую-то диковинную рыбу. Элизабет удержалась, чтобы не хихикнуть. – Его, кажется, назначили старостой!
– Ты шутишь! – воскликнула Чжоу, повернувшись к ней. – А я все гадала, кого же…
– Я уверена, что староста среди девочек – Изабель, – хмыкнула Дора, и все кивнули.
– Но Кевин! Он же… такой… – Чжоу смутилась.
– Необязательный, – вставила Аннет, которая внимательно слушала их разговор.
– Взбалмошный, – поправила Кира.
Лиззи поборола тяжелый вздох. Казалось, что прошла целая вечность, когда поезд, наконец, остановился на станции Хогсмид, встретившей их дождливой темнотой и раскатами грома.
Вместе с девочками, поплотнее кутаясь в плащ, Элизабет пробиралась сквозь общую суету к каретам. Кто-то схватил ее за руку, и Лиззи резко обернулась, заморгав – бьющие по лицу капли едва позволяли различить в темноте знакомое лицо. Она широко улыбнулась и порывисто обняла промокшего насквозь парня.
– Прости, что не встретил на вокзале, – улыбаясь, сказал Седрик Диггори, пытаясь перекрыть шум дождя и восклицания студентов, спешащих мимо них. – Чуть не опоздал на поезд. А потом меня затащили в купе старост. Ты как?
Она лишь покачала головой, отбросив с лица мокрые волосы:
– Ничего, у меня все нормально. Встретимся как обычно?
Он кивнул, легонько подтолкнув Элизабет к каретам, и она, успокоенная, полезла внутрь.
*
Ужин подошел к концу, и Большой зал наполнился возбужденными голосами студентов. Ученики Рейвенкло выходили из-за стола, чтобы в общей суматохе отыскать сокурсников и старосту и дружной командой отправиться спать. Элизабет, немного нервничая, бросила взгляд в дальний конец стола – Кевин Энтвистле, новоиспеченный староста, на лице которого было написано большое желание немедленно, в первых рядах, отправиться спать, наблюдал за Изабель Макдугал, властным голосом подзывавшей первоклашек. Ну конечно, хмыкнула Элизабет, дорвалась, наконец, до власти.
– Лиззи, ты с нами? – окликнула ее Чжоу, и Элизабет ничего не оставалось, как последовать за ней. Рейвенкловские девушки стали протискиваться сквозь толпу к выходу.
На полпути к гостиной Элизабет хлопнула себя по лбу, надеясь, что в ней есть хоть крохи актерского таланта:
– Я забыла сумку! – взволнованно воскликнула она. – Придется вернуться.
– Могу сходить с тобой, – предложила Кира.
– Ой, нет, не стоит, – отмахнулась Элизабет, благодарно улыбнувшись, и поспешила в обратном направлении – навстречу потоку школьников.
Спустилась на пару этажей и незаметно свернула в боковой проход. В этот раз все оказалось куда легче, подумала она, переведя дух. В прошлом году пришлось изловчиться, чтобы ускользнуть от бдительного ока старосты.
Элизабет торопливо проходила тихие и темные в это время суток коридоры; в одном из них свернула налево, затем еще раз, пока не остановилась перед портретом некрасивой барышни в кремовом платье. Та еще не спала, теребила в руках веер и как всегда исподлобья изучала Элизабет. Кажется, барышня была немая, потому что за все время, что Элизабет ходила сюда, она не услышала от нее ни слова.
Девушка присела в реверансе перед знакомым до мелочей портретом:
– Добрый вечер.
Барышня с грустным лицом присела в ответ, и портрет отъехал в сторону, освобождая проход в последний коридор.
Слабые отголоски возбужденных разговоров студентов, восклицания первокурсников и строгие голоса старост, провожающих новичков в их спальни, едва доносились сюда. Элизабет сидела на широком подоконнике в тупике короткого полутемного коридорчика.
Здесь было прохладно, в большое окно тихо стучался дождь, и даже пахло по-особенному: уютом, Хогвартсом и приключениями. Девушка смотрела сквозь витраж в темноту и думала о том, что им предстоит весьма насыщенный разговор. Тот же Тремудрый Турнир, о котором сказал за ужином директор, произвел настоящий фурор среди студентов. Отец еще дома рассказывал о нем, и Элизабет, не особо любящая всякого рода состязания, отнеслась к этому прохладно. Но, наверное, для Хогвартса это было большое событие.
Она прочертила пальцем замысловатый узор на стекле и взглянула на часы. Время поджимало, ей нужно было идти, иначе ее исчезновение заметили бы… почему он не появляется?
Наконец, она услышала отдаленное эхо шагов, и сердце забилось сильнее от странного волнения и переполняющей радости. Но Элизабет лишь улыбнулась, продолжая смотреть в окно, и произнесла, когда шаги замерли около нее:
– Ты опоздал на двадцать минут.
– Я знаю, – ответил знакомый голос.
Элизабет резко обернулась:
– Честное слово, если бы я была твоей подружкой, я бы давно тебя бросила! – засмеялась и порывисто обняла того, по кому скучала все лето.
Седрик совсем не изменился, отметила она: те же синие глаза с хитринкой, слегка взъерошенные русые волосы, теперь, правда, подстриженные чуть по-другому, те же черты лица. Вот только вырос на пару дюймов, чуть похудел…
– Прекращай меня рассматривать, – сказал юноша, усаживаясь рядом на подоконник и привычным жестом кидая вниз свою сумку. – Прости, что я поздно, Нейл пристал уже в спальне, что-то насчет Чемпионата… Все пытается вызнать.
– О чем ты? – Элизабет внимательно посмотрела на него.
– Отец, – коротко ответил он, – они знают, что отец был в центре всего, что там происходило – помнишь, я писал тебе, – так вот, кое-кто жаждет услышать подробности. Но какие подробности, если я сам толком ничего не знаю?
Элизабет кивнула. Она тысячу раз перечитывала его последнее письмо: Седрик полагал, что она будет волноваться, когда узнает о произошедшем на Чемпионате из прессы, поэтому поспешил успокоить заранее.
Девушка поежилась, вдруг ощутив идущий от окна сквозняк, и неосознанно бросила взгляд в темноту за спиной.
– Пожиратели смерти? – спросила она.
Парень пожал плечами.
– Кто может с уверенностью утверждать? Отец говорит, бред это все, но, может быть, он просто маму хотел успокоить…
– Кстати, – повернулся он к ней, – передай своему отцу огромное спасибо за билеты, сам Чемпионат был потрясающим.
Но Элизабет скорчила рожицу в ответ:
– Обязательно передам, только избавь меня от подробностей про квиддич, я довольно наслушалась в поезде.
Седрик рассмеялся и слегка толкнул ее в бок.
– Ладно, не будем о Чемпионате, – улыбнулся парень, – лучше поделись, как провела последнюю неделю?
– Рисовала, – Лиззи пожала плечами, – ну, что еще… Дописала, наконец, сочинение по Трансфигурации. Собиралась. Не смейся! Чемодан я собрала, кажется еще в прошлую пятницу. Ты же знаешь маму, ей не угодишь…
– О, да уж. Помнишь, как я гостил у вас прошлым летом? – Седрик ухмыльнулся, поглядывая на Элизабет. – Твоя мама все время пыталась мне намекнуть, чтобы я подарил тебе цветы. Я только потом сообразил, что к чему.
– Прости за это. Она спит и видит, что у меня появится ухажер, и тогда я буду нормальная, как все остальные. – Элизабет поморщилась, когда он засмеялся. – Она, кажется, совсем сошла с ума. Немудрено, когда все время сидишь дома… Работа ее хоть как-то отвлекала.
– Слушай, – произнес он, будто кое-что вспомнил, – а как тебе моя новая прическа? Мама говорит, я теперь похож на мачо.
Седрик Диггори взлохматил волосы. Лиззи хитро прищурилась:
– Мне ты напоминаешь нашего нового профессора, как его там? Только в молодости.
– Грюм, – усмехнулся он, – тот еще экземпляр.
– Мне он показался вполне симпатичным… Особенно его крутящийся глаз.
Собеседник с немалым удивлением воззрился на Элизабет, и она, не выдержав, фыркнула. Их смех нарушил ночную тишину коридора.
Они помолчали. Рассказать нужно было много, очень много. Но время близилось к полуночи, и им нужно было уходить. Элизабет решила сразу перейти к теме, которая волновала ее больше всего.
– А что насчет Тремудрого Турнира? – осторожно спросила она, прислоняясь спиной к стене. Она краем глаза следила за другом детства.
Тот лишь закатил глаза:
– Поверить не могу, что они убрали квиддич…
– Ну, квиддич квиддичем, а все-таки… – Элизабет пристально вгляделась в его лицо: – Не стоит увиливать, я тебя насквозь вижу, ведь ты еще летом решил подать заявку, как только о нем узнал, так?
– Ты что, усиленно занялась Прорицанием или читаешь мысли?
Элизабет не улыбнулась, лишь опустила взгляд на собственные руки.
– Тебе не кажется, что все эти дела с Турниром больше опасны, чем интересны?
– Особенно для тех, кто будет в нем участвовать, – полушутливо-полусерьезно ответил Седрик, глядя смеющимися глазами на помрачневшую Элизабет, и, поняв, что она теперь не отстанет, примиряюще поднял руки. – Хорошо. Ты права. Я давно решил подать заявку на участие. А вообще, не будь занудой, Лиззи, – он спрыгнул с подоконника, поднял свою сумку и одной рукой приобнял насупившуюся девушку. – И попридержи фестралов, пока Кубок не выберет меня – вот тогда я готов выслушать хоть десять лекций на тему «безопасность».
Он усмехнулся, а Элизабет, ткнув в него пальцем, набрала в грудь побольше воздуха. Парень замер, ожидая очередного выпада.
– Попробуй только не поделиться выигрышем, – выдохнула она.
Они переглянулись и рассмеялись, наполнив коридор звонким эхом. Он поймал ее руку и бросил взгляд на часы.
– Пора уходить. Скоро Филч начнет бродить по коридорам.
Элизабет кивнула. За время учебы они уже успели изучить расписание обходов школьного завхоза, поэтому оба понимали, что задерживаться тут после десяти не имеет смысла. В день приезда учеников Филч выходит на охоту как раз в начале одиннадцатого.
Они не спеша вышли на главную лестницу, где им пришлось распрощаться.
– Ладно, еще увидимся.
– Ага.
По-дружески тепло улыбнулись друг другу, и в глазах парня заплясали счастливые огоньки.
– Я так скучал, Лиззи, ужасно, – Седрик обнял ее, по-братски взлохматив ей волосы, так что Элизабет вновь почувствовала себя маленькой девочкой. – Здорово, что мы снова здесь, а?
– Да, – хитро улыбнулась в ответ Элизабет. – Я готова терпеть тебя еще один год.
– Ладно… я пойду, – парень усмехнулся в полумраке коридора и направился вниз. Элизабет поспешила вверх по боковой лестнице.
– Седрик! – обернувшись, крикнула она. Он оглянулся, остановившись на середине лестницы. – Тебе все-таки очень идет эта прическа.
Седрик Диггори улыбнулся, неопределенно махнул рукой и побежал вниз.
========== Глава 2 ==========
Открыв глаза, она не сразу сообразила, где находится. Сквозь легкую дремоту Элизабет пыталась понять, что же ее разбудило: шум дождя, барабанящего по оконным стеклам спальни пятикурсниц, или восторги Доры Дейвис по поводу новой мантии.
– Который час? – рука Элизабет потянулась к стоящему на тумбочке будильнику, но Чжоу, вертевшаяся перед зеркалом, ее опередила:
– Половина. Поторапливайся, Лиззи, иначе мы опоздаем на завтрак.
Чжоу как-то поспешно отвернулась к шкафу, но от Элизабет не ускользнуло ни это новое обращение «Лиззи», ни слово «мы». Пообещав себе, что подумает об этом позже, она нехотя вылезла из-под теплого одеяла, кое-как попав в тапочки. Было очень странно вновь очутиться там, где всегда полно людей, все это так контрастировало с ее уютным домашним одиночеством, что Элизабет на миг страстно пожелала оказаться снова дома, в своей постели, завернуться в одеяло и спать дальше.
Дора и Чжоу наперебой хвастались новыми нарядами, шумно решая, что надеть; Кира безучастно поглядывала на них, собирая сумку. Она была уже полностью одета, прямые волосы распущены по плечам. За лето она еще подросла, подстригла челку, и сейчас выглядела очень красиво.
– Что это у тебя? – спросила Элизабет, показывая на книгу в коричневой обложке в руках у Киры. Название было на латыни “Reminiscentia”.
– А, – Кира махнула рукой, чуть смущенно улыбнувшись, – исторический роман. Я подсела на них в каникулы, не могу теперь оторваться, прочитала почти всю серию. Это про Основателей, – пояснила она в ответ на удивленный взгляд Чжоу, которая тоже обернулась посмотреть.
– Тебе это интересно? – Дора старательно красила губы, держа в руках маленькое зеркальце. – Ты шутишь.
– Действительно интересно! – воскликнула Кира. – Советую вам почитать, просто здорово.
– О, нет, лучше древних рун сейчас ничего не может быть, – одеваясь, усмехнулась Чжоу. – Учеба началась, Кира, вместо романов будем читать словари.
– Пятый курс, С.О.В., – подхватила Дора. – Мама пилила меня все лето. До тех пор, пока я ей в сотый раз не пообещала вести себя, как примерная девочка.
– Ты не одна такая, – ответила Элизабет, направляясь в ванную, из которой уже выходила Мариетта.
Она умылась и принялась вытирать лицо полотенцем. Потом взглянула на себя в зеркало и вздохнула. Наверное, стоило перед отъездом хотя бы пролистать «Ведьмополитен», усмехнулась она про себя, чтобы разговаривать с соседками на одном языке.
Чжоу ждала ее внизу в общей гостиной.
– Лиззи, честное слово, ну сколько можно копаться! – в сердцах воскликнула она. – Завтрак уже начался.
– Зато ты войдешь, и все взгляды обратятся на тебя, – задумчиво ответила Элизабет, но Чжоу, судя по всему, эта мысль понравилась.
Они пересекли просторную гостиную Рейвенкло. Большие полукруглые окна были занавешены шторами, и Лиззи с радостью подумала, что днем снова можно будет любоваться видом, который из них открывается.
В Большом Зале полным ходом шел завтрак. Они с Чжоу примостились между Дорой и Мариеттой и оказались напротив двух парней – Бена Бредли и Эдди Кармайкла. Только не это, мрачно подумала Элизабет. Они с Бредли никогда особо не ладили. Бен, светловолосый, с серыми глазами, был одним из тех парней, которые сводят с ума девочек своим насмешливым самодовольным видом. Вокруг Бена всегда вертелась уйма таких. Но только не она. Никогда. Элизабет предпочитала напускному пафосу открытых и интересных людей, например, таких, как Седрик. Она вспомнила о друге детства и улыбнулась.
– Всем привет! – поздоровался Бен, отрывая ее от мыслей о Седрике. – Как настроение?
– Готовое к бою! – весело ответила Дора. – Руки уже чешутся что-нибудь пописать.
– Не верю своим ушам, – прозвучал за спиной насмешливый голос. Красивый темноволосый старшекурсник, проходя мимо, похлопал Дору по плечу. – Сестренка взялась за ум?
– Роджер, ты невыносим, – невозмутимо ответила Дора, накладывая себе вторую порцию омлета. Несмотря на внушительную фигуру, она совсем не ограничивала себя в еде. – Где твоя новая подружка? Вернулась в сумасшедший дом?
– Смотри, как бы ты туда не вернулась, – с ласковой улыбкой ответил Роджер Девис. – Привет, Чжоу!
Чжоу улыбнулась в ответ.
– Вернусь, как же, – сказала Дора. – Непременно, на это Рождество.
На дальнем конце стола уже вовсю обсуждали расписание. Профессор Флитвик шел между рядами, раздавая листки с таблицей занятий.
Лиззи заглянула в свой пергамент. Что ж, неплохо. Нумерология, история магии. Конечно, не фонтан, но могло быть и хуже.
Завтрак, перемежаемый болтовней о каникулах и обсуждением Турнира, закончился, и шумная компания рейвенкловцев отправилась на занятия. Элизабет бодро пересекла холл. Утро в Хогвартсе – как же она все-таки соскучилась по всей этой бурлящей школьной жизни.
Перед лестницей, ведущей в класс Истории магии, уже топтались несколько человек, среди них была Кира с раскрытой книгой в руках, и, конечно, Бен Бредли.
Элизабет подошла к сокурснице, стараясь встать спиной к Бену.
– Что читаешь? – спросила она просто ради того, чтобы спросить. Кира показала обложку уже знакомой ей коричневой книги с золотыми тиснеными буквами. – О. Понятно.
– Не могу оторваться, – сокрушенно проговорила Кира. – Просто необходимо дочитать главу.
Коридор постепенно наполнялся однокурсниками, и сквозь общий шум Кира вдруг прошептала:
– Он смотрит на тебя.
– Кто? – Не поняла Элизабет.
– Бен! – Кира хитро глянула на нее поверх книги и сразу же перевела взгляд за ее спину. – Постоянно.
Элизабет равнодушно пожала плечами.
– Ты уверена, что он смотрит на меня, а не на тебя? – сказала она.
Легкая улыбка тронула губы Киры.
– Он вообще-то ничего.
– Ничего? В том-то и дело, что ничего! Меня просто тошнит от его шуточек, Кира. Все, тема закрыта, – твердо сказала она хихикающей подруге, и, войдя в класс, постаралась сесть подальше и от Бена, и от Киры. В результате она оказалась за одним столом с Аннет.
«Что ж, хорошее начало дня», – подумала Элизабет, незаметно отодвигаясь от нее на полдюйма. Когда профессор Бинс начал что-то вещать замогильным голосом.
*
Элизабет честно попыталась сосредоточиться на уроке. Однако, единственная фраза, что она успела записать: «Самая прочная крепость есть человеческие мысли», – так и не дополнилась оставшейся лекцией. «В 607 году нашей эры это изречение ничем не опровергалось, – монотонно бубнил Бинс, – но вскоре эксперименты ведущих магов того времени подтвердили давнюю догадку: и человеческие мысли – вещь весьма и весьма ненадежная…»
В классе истории магии царил сонный покой. Вяло шуршали перья, записывая лекцию, и, похоже, никто особо не задумывался о том, что слушал: студенты привыкли писать, не вникая в смысл. «Если попытаешься действительно слушать Бинса, можешь проспать ужин», – сказал когда-то Седрик. Элизабет хмыкнула.
Она вяло думала о том, сколько полезного успела бы сделать. В спальне стоял еще не разобранный чемодан; когда она вернулась вечером, сил хватило только на то, чтобы раздеться и лечь. Жаль, что не захватила с собой карандаш – можно было бы порисовать сейчас, потому что записывать было выше ее сил. Наконец, прозвенел звонок.
– …и пожалуйста, я не хочу после перепроверять ваши курсовые работы: постарайтесь учесть все требования, указанные в конце перечня тем. Изольда! Раздайте листы, прошу вас.
Изабель, несправедливо обозванная Изольдой, с кислым видом принялась раздавать списки тем. Элизабет удивленно оглянулась по сторонам: некоторые выглядели так же озадаченно, как и она сама. Большинство студентов явно прослушали, что за курсовую задал Бинс. К счастью, он пояснил:
– Еще раз повторяю, если вы решите писать курсовую к С.О.В. на какую-либо тему по истории магии, к концу года она должна быть готова. Со всеми вопросами обращайтесь ко мне. И постарайтесь также, чтобы темы не повторялись.
Элизабет закрыла тетрадь, в которой из всей лекции была записана только первая фраза, застегнула сумку, и, не выпуская из рук листочка с темами, направилась к выходу.
До ужина еще была уйма времени. В коридорах Хогвартса царило оживление; занятия у многих на сегодня закончились, и студенты спешили в гостиные, чтобы избавиться от учебников.
Протискиваясь в общем потоке на лестницах, Элизабет добралась до пятого этажа. Барышня в старомодном кремовом платье учтиво присела в ответ на ее реверанс, открывая для нее проем.
В конце коридора на подоконнике сидел парень. Окно было наполовину распахнуто, и в него то и дело залетали капли дождя, уже забрызгавшие весь пол вокруг.
– Честное слово, Седрик! Где мне теперь сесть? – Элизабет взглянула на лужу на подоконнике, которая капля за каплей стекала на пол.
Седрик поднял лицо от книги.
– Ай, точно, – он захлопнул окно и взмахом палочки высушил подоконник. – Тут ужасно душно в последнее время. Не иначе, Филч заделал все щели в нашем окне.
Элизабет примостилась рядом с ним, искоса взглянув на знакомый профиль. Седрик сосредоточенно что-то читал, сумка как всегда валялась на полу у его ног. Они уже в тысячный раз сидели вот так, болтая или занимаясь; в этот коридор, кроме них, никто никогда не заходил.
Собственно, потайное место с замечательным широким подоконником случайно обнаружила сама Элизабет, когда на первом курсе заблудилась в коридорах замка. Она проходила мимо портрета дамы в кремовом платье и просто невзначай присела в шутливом реверансе. К огромному удивлению девушки, дама присела в ответ, и портрет отъехал в сторону. С тех пор это окно стало их с Седриком излюбленным местом, здесь хорошо было прятаться ото всех.
