Текст книги "Снежная история (СИ)"

Автор книги: HelenRad

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

– Они бомбят авиастанции.

– Знаю, – поморщилась Беллатрикс. – И иногда я бы хотела многого не знать.

Седьмого сентября на постах наблюдения допустили роковую ошибку. Когда над Ла-Маншем была замечена настоящая армада вражеских самолетов в составе более трёхсот бомбардировщиков и шестисот истребителей сопровождения, то на ее перехват в воздух подняли двадцать одну эскадрилью Королевских ВВС, решив, что немцы вновь собираются атаковать аэродромы. В итоге почти все эскадрильи в условиях низкой облачности не смогли установить контакт с противником, и бомбардировщики Люфтваффе сбросили свой смертоносный груз на Лондон, в основном на район доков, причинив им огромный ущерб. Эффективность противовоздушной обороны города оказалась чрезвычайно низкой, и противник решил, что у Британии осталось не больше пятидесяти истребителей.

Пятнадцатого сентября на Лондон двинулись две огромных эскадры, и к городу прорвалось не меньше двухсот самолётов. На этот раз Люциус вёл свою эскадрилью единым фронтом, не разбиваясь на пары и звенья. Противника они встретили над предместьями Южного Лондона. Про создание «Большого авиакрыла» Люциус уже слышал, а сейчас имел возможность не только увидеть воочию, но и принять участие в совместном бою. Дуглас Бэйдер был прав, считая, что силе следует противопоставлять силу.

С легендарным безногим лётчиком Люциусу удалось не только повоевать в небе над Дюнкерком, но и пообщаться на земле. В память врезалась его лекция для новобранцев, которых он ввёл в курс краткими и ёмкими инструкциями: «Занимая позицию для атаки сзади, получаешь вполне очевидные преимущества. Тебя не видят, зато ты, находясь чуть-чуть ниже противника, прекрасно видишь весь вражеский самолет, а не только его силуэт. И появляется масса возможностей, стрелять ли по бомбардировщику, или по его двигателям, или куда-то там еще. Именно снизу самолет наиболее уязвим, сто девятые сбивать тоже не особенно трудно, хотя, конечно, тут все зависит от того, как ты маневрируешь. Немецкий летчик сидит над топливным баком, который имеет форму кресла пилота. Понятно, там есть бронирование и все такое, но, знаете ли, я вряд ли был бы спокоен, сидя на баке с горючим!»

Эта тактика была настолько успешной, что вслед за Люциусом её стал придерживаться и Северус, а потом подхватили Поттер с Блэком и все остальные, считая уже фирменным почерком своей эскадрильи. Правда, сейчас приходилось сходиться лоб в лоб, но в этом тоже был смысл: так бились когда-то их предки. Скоро воздух вокруг, искрясь, зарябил от множества пуль, но Люциус стиснул зубы, выбирая момент для атаки. Бить он предпочитал наверняка. В тот миг, когда он нажал гашетку, в глазах потемнело от боли, пронзившей плечо и грудь. Но останавливаться он не собирался!

Убедившись, что свой «Дорнье» он завалил, и тот падает, Люциус сделал то, что должен:

– Ранен. Выхожу из боя.

В динамик он услышал, как выругался Северус, и увидел, что тот ввязался в перестрелку со сто девятым. Всё шло, как и должно. Правая рука больше не слушалась, но это не было поводом для того, чтобы сдаваться. Люциус смотрел на приборы, но не мог понять, что видит. Лондон остался позади, но как рассчитать курс? Неожиданно динамик снова ожил:

– Люци, держи штурвал левее. Так. Хорошо. Через четырнадцать минут будем на месте. Как ты?

– Нормально.

Теперь всё будет нормально! Северус, очевидно, понял, что он плохо ориентируется, и повёл его, выстраивая маршрут.

– Говори.

– Что?

– Хоть что.

Люциус понимал, зачем Северус требует это от него, но в голове было пусто. Чтобы не пугать друга, он начал считать вслух. Кажется, это было то, что надо.

– Держи руль высоты.

– Что? – Люциус понял, что в сознание его вернул только голос Северуса.

– Осталось четыре минуты.

– Позаботься о Драко.

– Сам позаботишься. Мы уже почти на месте.

Спокойный голос Северуса не давал терять связь с реальностью, и если ему подчиняться, то действия приобретали осмысленность и вели к цели.

– Выпускай шасси… молодец. Теперь гаси скорость. Касание. Есть!

При посадке Люциуса здорово тряхнуло, и он всё-таки потерял сознание. Но теперь это уже не имело никакого значения. Он сел.

***

Маленький госпиталь в Уике своим появлением был обязан авиастанции и войне. Тем не менее, хирург знал своё дело и уверял, что поставит Люциуса на ноги за пару недель. Хотелось бы верить! Потому что вернуться в строй и отомстить стало делом чести.

А ещё Люциус сильно волновался за Снейпа. Одно дело, когда они шли в бой вместе, и совсем другое, когда Северус остался один. От кошмаров избавляло снотворное, но и днём эти мысли никуда не девались, навязчиво преследуя картинами падающего «Спитфайра». На третий день к Люциусу начали пускать Нарциссу, а через неделю она уже приходила к нему вместе с Драко. Совсем, как в старые добрые времена.

Как же Люциусу сейчас не хватало новостей! То, что было в газетах и передавалось по радио, не могло восполнить информационный голод. Люциус мог только догадываться, что пик сражений пришёлся на пятнадцатое сентября, а сейчас накал заметно ослаб. Но всё равно, стоило закрыть глаза, как начинали мелькать картины лобовой атаки, когда все двенадцать самолётов эскадрильи выстраивались в линию и шли на врага, одновременно открывая огонь. Знать, что это происходит, возможно, в ту самую минуту, когда Люциусу ставят укол или меняют повязку, было невыносимо. Зато ему разрешили гулять, и теперь много времени Люциус проводил в беседке, глядя в серое по-осеннему небо.

А ещё в беседке можно было курить, не опасаясь вызвать гневную отповедь лечащего врача, возомнившего, что это наносит невосполнимый вред здоровью. Будто истрёпанные нервы лучше.

– Люциус, привет!

Беллатрикс появилась внезапно, как, впрочем, и всегда, обрадовав Люциуса как никто другой. Даже её нарочитая фамильярность и резковатый тон не злили, а казались бальзамом для истерзанной неизвестностью души.

– Бель, рад вас видеть!

– Давай попроще, Люциус. Если ещё и с тобой быть вежливой… – Беллатрикс поморщилась и потянулась к пачке сигарет. – Дай закурить.

Просьба шокировала Люциуса настолько, что он не стал возражать. Тем более что совершенно не хотел задеть свояченицу, чей нрав и в лучшие времена не отличался сдержанностью. Она умело затянулась и, усевшись на перила беседки, принялась болтать ногами.

– Как же я всегда любила летать, Люциус, – голос Беллатрикс казался глухим и был почти неузнаваемым. – Полёты для меня были чудом, феерией, мечтой, – она глубоко затянулась и выпустила дым тонкой струйкой. – Это даже лучше, чем любовь, Люциус.

Удивительно, но как раз это Люциус и мог понять. С лёгкостью. Он никогда не думал о Беллатрикс в таком ключе, и уж точно не хотел замечать её похожести с собой и с Северусом, да даже с тем же Блэком, привычно считая её существом другого порядка, не то чтобы лучше или хуже, просто другой. И признав эту общность, стало гораздо легче признать в ней лётчика, равного себе.

– Что-то случилось, Бель?

– Ох, Люци, – она вздохнула и зажмурилась. – Мы совершаем в день по пять вылетов. В нашем подразделении уже тридцать восемь человек, и мы не единственные, кто перегоняет самолёты.

– Вы молодцы, – решил поддержать её Люциус.

Беллатрикс только нервно дёрнула плечом и снова затянулась.

– Понимаешь, мы пригоняем машины туда, где их не хватает… после недавних боёв. И на новые машины садятся новые лётчики, ты это понимаешь? Совсем мальчики, которые не умеют толком ничего, а идут в бой… и мы снова летим туда! И снова, и снова… Люциус, это страшно прилетать на знакомую авиастанцию, где не осталось ни одного знакомого лица… особенно это заметно в одиннадцатой авиагруппе.

Люциусу вдруг стало страшно. А вдруг, пока он здесь лежит, и в его эскадрилье сменится состав? А что если этот «кто-то» придёт на место Северуса?

– Ты не представляешь, что со мной было, когда я не увидела тебя!

– А Северус? Он был на месте?

– Да. Как раз вернулся. В одном звене с Поттером и Блэком. А тебя не было, Люци, – Беллатрикс ещё раз затянулась и запрокинула голову, явно сдерживая слёзы. – И я вдруг подумала…

Что она подумала, можно было и не говорить – эти мысли Люциуса терзали не меньше. А Беллатрикс отбросила в сторону докуренную сигарету и потянулась за следующей. Её красивые пальцы с безупречным когда-то маникюром дрожали.

– Прости меня… нервы совсем ни к чёрту.

Повинуясь порыву, Люциус встал с ней рядом и обнял за плечи, пытаясь утешить. Почему-то ему никогда даже в голову не приходило, что Беллатрикс может быть слабой и нуждаться в защите. А она благодарно потёрлась щекой о воротник его куртки и продолжила:

– Я всегда должна была доказывать свою состоятельность. То, что я не хуже, что я могу справляться с перегрузками, и что я летаю получше многих, но теперь… теперь я получаю то, к чему стремилась. Меня признали, Люциус! Но мне это не надо, понимаешь?!

– Бель, тебе не надо ничего доказывать…

Но Беллатрикс не дала Люциусу договорить:

– Мне ничего не надо! В Дебдене за мной пытался ухаживать один мальчик. Совсем юный, после авиашколы. Он даже попытался меня поцеловать… но ведь я не такая! – Бель невесело рассмеялась. – А в следующий раз я пригнала в Дебден «Харрикейн» вместо одного сбитого. Догадаешься, чьего? Над Лондоном его самолёт загорелся, а он не сумел открыть фонарь, чтобы выпрыгнуть. И ведь он мне даже никто, но почему так больно?

Люциус мог бы сказать, что терять всегда больно, и о том, что война – это страшно, и постоянное ожидание потери пугает больше, чем собственная смерть. Но Бель знала это и сама, поэтому он решил сменить тему:

– Бель, а как давно ты встречала Тома Риддла?

Беллатрикс долго молчала, а потом устало взглянула на Люциуса:

– Ты знаешь, что он разошёлся с супругой?

– После того, как он разошёлся с Мосли, этого следовало ожидать, но не забывай о его слабости.

Беллатрикс сердито дёрнула плечом:

– Я помню всё.

– И зачем это тебе, Бель? Тот мальчик всё равно…

– Я была с Томом, когда он думал, что потерял его, – перебила Беллатрикс, – и именно я помогла ему пережить эту потерю.

– Но ведь после выяснилось, что мальчик жив.

– Да. И что? – Беллатрикс с вызовом взглянула на Люциуса. – Мне нужен Том.

– Иногда ты напоминаешь девочку, которая хочет луну. Но сколько бы она капризно ни надувала губки…

– Люци, тебе не к лицу эта пошлость.

Люциус вздохнул. Он не любил лезть в чужие дела, потому что ничем хорошим это никогда не заканчивалось, но Беллатрикс была слишком «своя», чтобы не попытаться.

– Бель, у тебя был шанс его удержать.

Она взглянула на него так, будто он её ударил.

– Том не тот человек, которого можно удержать пелёнками и сопливыми носами.

– И ты не хотела терять свободу, – в тон продолжил Люциус.

– Да! – Беллатрикс вздёрнула подбородок. – Потому что это ничего бы не изменило. И не стоит читать мне проповедь.

Люциус и не собирался. Но узнать про Риддла ему было жизненно необходимо, потому что их последняя встреча в Лондоне прошла очень напряжённо и закончилась едва ли не взаимными проклятьями. Тогда по какой-то одному ему понятной логике Риддл назначил виновником за гибель своего «племянника» Северуса и требовал сатисфакции. Люциус очень серьёзно отнёсся к этому факту, потому что слишком хорошо знал людей подобного типа – ничего не забывающих и не умеющих прощать. Кроме того, Люциус не сомневался, что Риддл мог годами ждать подходящего времени для мести.

– Бель, так как давно вы с ним встречались?

– Позавчера.

– И где он сейчас?

– В Аксбридже.

– Там базируется одиннадцатая авиагруппа.

– Именно. Том начальник её штаба.

– Но каким образом?! Он же был далёк от авиации.

Бель взглянула на Люциуса немного свысока.

– Он выпускник Королевской военной академии в Сандхерсте и был кадровым военным. Поверь мне, он прекрасный стратег и тактик.

В это-то как раз верилось очень легко. Более того, Люциус не сомневался, что Риддл сделает неплохую карьеру, а стало быть, и его перевод в Генеральный штаб не за горами.

– Твоё восхищение я понимаю, но ты не думаешь о том, что для него…

– Я всего лишь замена большой и светлой любви? – лицо Беллатрикс исказила дикая усмешка.

– Скорее уж болезненной страсти.

– Нет, Люци… у Тома был выбор между Африкой и Аксбриджем.

– Думаешь, он выбрал тебя?

– Он выбрал Аксбридж. Нельзя войти дважды в одну реку.

– А что его мальчик?

– Всё там же. Служит в Египте. Уже флэг-офицер. Говорят, очень удачлив.

Спорить Люциус не стал, а в душе затеплилась надежда, что Риддл забудет о мести. К тому же, если он и впрямь остановил свой выбор на Беллатрикс, то они с ним почти породнились. Если, конечно, она не выдаёт за действительность свои мечты. Хотя она всегда была реалисткой и се6я не жалела…

Беллатрикс выговорилась, и ей явно стало легче. Даже улыбка у неё стала почти нежной. И было гораздо проще разглядеть её сходство с Нарциссой. Беллатрикс немного помолчала, а потом засобиралась на авиастанцию – пусть она намного свободнее распоряжалась своим временем, чем тот же Северус, всё-таки она была на службе.

Визит свояченицы разбередил старую рану. Люциус до сих пор не знал, правильно ли поступил, скрыв от Северуса, что Мальсибер жив. Сначала просто стало страшно спровоцировать реакцию Риддла, а потом, вроде как, поздно. Северус больше не вспоминал своего бывшего любовника, поэтому было очень просто промолчать, оправдав себя невмешательством в чужие дела. Только вот Северус уже давно перестал быть чужим, хоть и трудно подобрать слово, кем он стал. Наверное, всё-таки другом.

В госпитале Люциус пролежал две недели, и едва только сняли повязки, поспешил вернуться в строй. Рука хоть и болела, но довольно неплохо слушалась, и вообще, если верить хирургу, Люциусу сильно повезло – пуля прошла навылет, чудом не задев артерию и не раздробив кость.

Чем ближе Люциус подходил к авиастанции, тем сильнее сжималось сердце. Ожидание известий о потерях пугало. Он мог только гадать «кто?» и суеверно скрещивать пальцы, в надежде, что обойдётся. Только бы обошлось. Все эскадрильи оказались на вылете, и Люциус вдруг понял, почему так не любил ждать. Он вспомнил свой последний полёт и подумал, каково же было Северусу лететь рядом с ним и слышать, как слабеет голос, даже не зная, как сильно Люциус ранен. И надо же было оказаться таким идиотом, чтобы на вопросы о ранении ответить, что истекает кровью. А вдруг и Северус сейчас так?..

Не в силах сидеть в пустой комнате, Люциус отправился на поле, ждать возвращения эскадрилий. Первой вернулась третья эскадрилья, патрулировавшая побережье. А это значило, что первая и вторая были в небе над Лондоном. Стоило прикрыть глаза, и Люциус снова увидел огромную тучу самолётов, надвигающихся волна за волной. Казалось, что им нет числа, и у объединённых в авиакрыло пяти эскадрилий не хватит сил хоть как-то проредить эту тучу, не говоря уже о том, чтобы прогнать.

Когда Люциус закурил третью сигарету, послышался гул приближающихся самолётов. Машину Северуса он узнал сразу же и замер, увидев, как тот заходит на посадку. Кажется, ему перебили элерон, иначе откуда взяться такому крену? Думать о том, что Северус ранен, было попросту страшно.

Северус легко спрыгнул на землю и выругался, показывая на крылья. Всё-таки элероны! От облегчения Люциус даже не сразу понял, что Северус его заметил и помчался навстречу. Он неловко обнял его и несколько раз хлопнул по спине:

– С возвращением! Как ты?

– Нормально, – Люциус вдруг ощутил досаду. – Мог бы и навестить. Или хотя бы написать записку.

Северус смутился так сильно, что у него покраснели уши.

– Я не знал, что тебе написать… и я приходил. Ночью. Один раз. А ты спал.

– Меня поили люминалом.

– Ну, вот, – Северус развёл руками. – Бель от тебя привет передавала, говорила, что у тебя всё неплохо.

– Неплохо и было, – Люциус улыбнулся. – Можно даже сказать хорошо. Не представляешь, как я выспался.

– Представляю, – Северус достал пачку сигарет и, закурив, протянул её Люциусу. – Тебе можно?

– Мне нужно. Никаких нервов не хватит, чтобы тебя дожидаться, – проворчал он, закуривая.

Улыбку Снейпа можно было назвать неуверенной, но она полностью преображала его лицо, делая мягче и моложе. Он улыбался каким-то своим мыслям и щурился, глядя в закатное небо, и Люциус невольно разулыбался. Наверное, в ответ. На душе стало легко.

***

Маккензи был отличным командиром, а ещё, как оказалось, неплохим человеком. Он вызвал Люциуса к себе для приватного разговора и сильно озадачил, начав:

– Мистер Малфой, вы любите свою супругу?

Ответ мог быть только один:

– Разумеется, сэр, и мне крайне неприятна постановка такого вопроса.

– Я не хотел вас обидеть, прошу извинить мою случайную бестактность. Дело в том, что я хотел бы предложить вам две недели побыть в резерве.

– Это как?

– Это участвовать только в плановом патрулировании побережья днём, и проводить ночи в Уике с супругой. Мне показалось, что так вы восстановитесь гораздо быстрее. Правда, больше двух недель я не могу вам дать.

Предложение было более чем щедрым. Люциус от души поблагодарил командира и с радостью принял его предложение. Единственным, что немного напрягло, заставляя задуматься, был изначальный вопрос. Не мог же Маккензи всерьёз считать, что Люциуса с Северусом связывают иные узы, кроме дружбы? Просто возвращение в эскадрилью было в большем приоритете, чем посещение дома. Да и с Нарциссой и Драко Люциус виделся ежедневно, в отличие от… нет! Не стоит искать глубокий смысл там, где его нет.

– Ну, вы, Малфой, и счастливчик! – Поттер смотрел на него, не скрывая зависти. – Теперь я буду мечтать о своей счастливой пуле.

Блэк тут же отвесил другу подзатыльник, посоветовав не искушать судьбу, но Поттер словно не слышал:

– Быть так близко и не иметь возможности видеться – что может быть хуже?!

– Но Лили ведь приходит к тебе, – вмешался Северус, – я видел.

– Видел, угу, – фыркнул Поттер. – И не подошёл. Не то чтобы я тебя приглашал, но Лили это обидно. Особенно после твоих нашумевших похождений – для Берты-то у тебя время нашлось.

Северус пробурчал что-то невнятное, ещё больше заинтриговав Люциуса. Интересно, что это за Берта такая, одного упоминания которой хватает, чтобы так смутить? И когда успел только? А Поттер словно ничего и не заметил, деловито начиная перечислять условия общения со своей супругой. Вот же ревнивец! И наверняка не догадывается о несколько иных интересах Северуса. Хотя откуда тогда эта Берта?

Пока Люциус набирал полетную высоту, плечо ощутимо заныло, и это несмотря на легкость управления «Спитфайром». Пришлось утешить себя старинной соломоновой мудростью, что это пройдёт, и сосредоточиться на задании. Офицер службы наведения молчал, и это вселяло надежду, что полёт пройдёт без лишних эксцессов. Люциус вовсе не избегал боя, просто сейчас был не в самой лучшей форме для его ведения. Тишину в эфире компенсировали Блэк и Поттер, затеявшие игру в «облака»: надо было придумать, на что похоже очередное облако или тень от него.

Разумеется, озабоченный Блэк видел во всём фаллические символы, даже там, где Северус разглядел кота, а Поттер – пса. Впрочем, игра неплохо отвлекала от ноющей боли в плече, и постепенно Люциус тоже в неё включился. А Блэк тут же окрестил его романтиком, стоило лишь увидеть канделябр. Наверняка потому, что сам разглядел в этом странном облаке трехчлен.

Погода скоро изменилась, поднявшийся ветер согнал все облака в кучу, и игра закончилась. Низкая облачность была хороша ещё и тем, что в такую погоду самолёты противника практически никогда не появлялись, и можно было не переживать за происходящее в районе Лондона.

Поэтому и домой Люциус отправился с лёгким сердцем. Конечно, прощаясь, он попытался разузнать у Северуса про таинственную Берту, но тот лишь неразборчиво что-то пробурчал и смутился.

Нарцисса совершенно точно не ожидала его появления, и её радость приятно согрела. А Драко вообще бросился на шею и весь вечер держался рядом, пытаясь лишний раз дотронуться. Словно сомневался в его реальности. И каждый раз сердце Люциуса болезненно сжималось. А при этом ещё Драко очень старался казаться взрослым и самостоятельным. Почему-то именно понимание, что тот маленький мальчик, который называл Люциуса «папочка» и не стеснялся забраться на колени, исчез навсегда, причиняло особую боль. Словно это была вина Люциуса, что сын вырос без него… ну, или не вырос, а повзрослел – разница, по сути, небольшая.

– Отец, а ты теперь всегда будешь приходить домой?

– Ближайшие две недели да.

– Но этого же так мало…

Люциус вдруг вспомнил, что Поттера-то жена навещает, и наверняка он поделится секретом, как подаёт ей сигнал, когда возвращается.

– Ничего, вы тоже сможете приходить ко мне.

Драко откровенно обрадовался, а Нарцисса погрустнела:

– Люциус, вы же с Поттером в одной эскадрилье?

– Да, и что?

– Просто, когда Лили бегает на авиастанцию, она оставляет Гарри мне… они так хорошо играют с Драко…

Драко наморщил нос, изображая, как он любит играть с таким крохой, но вежливо согласился:

– Он, в общем-то, неплох. Особенно, когда ловит кошку.

– Нет, Драко, это была не самая удачная идея, – вздохнула Нарцисса. – И ты как старший должен был это понимать.

– Но вазу всё равно разбил не я!

Драко упрямо сжал губы, снова становясь похожим на ребёнка. Люциусу тут же захотелось стиснуть его в объятьях, но он сдержался. Тем более что вазу разбил не он.

– Нарцисса, я уверен, что этот вопрос мы уладим.

Добби подал какао, и Люциус снова ощутил себя под уютной сенью дома. Ни с чем не сравнимое удовольствие! Спать они отправились рано, потому что построение Маккензи любил проводить на рассвете, а опаздывать Люциус не собирался.

Разбудил его нарастающий гул приближающего самолёта, и первой была мысль о ночных учениях. Однако свистящий визг падающих бомб полностью развеял это заблуждение.

– В укрытие, быстро!

Нарцисса живо набросила тёплое пальто прямо на ночную сорочку и, сунув ноги в сапоги – и где только они были! – метнулась в комнату Драко. Люциус уже давно научился мгновенно одеваться, поэтому на пороге оказался первым.

– Свет не включать. Держитесь меня. Добби! Где тебя черти носят? Захвати плед.

Сонный Драко кутался в старую шубу Нарциссы и сжимал в руке модель «Спитфайра». А за окном уже рвались бомбы, и зарево горящего сарая освещало улицу. Люциус пропустил Нарциссу вперёд и, подхватив Драко на руки, выбежал из дома.

– Добби, быстрей! Как неживой!

Хорошо, что бывший дровяник был у самой двери. Люциус опустил Драко на землю, чтобы открыть тяжёлую щеколду, которая, как и бывает в такие минуты, попросту заела. Потратив несколько драгоценных мгновений на борьбу с железкой, Люциус распахнул узкую дверцу, пропуская Нарциссу. Она потянула за собой Драко, и в это мгновение совсем рядом разорвалась осколочная бомба.

Взрывной волной оторвало открытую дверь, и Люциуса швырнуло вглубь сарая. Падая, он постарался накрыть собой Драко и Нарциссу, а на него сверху рухнул Добби с этим чёртовым пледом.

Налёт продолжался не больше четверти часа, и вражеские самолёты трижды заходили для атаки, прежде чем появились свои. И всё это время Люциус боялся шевельнуться, чтобы не нарушить ритм испуганного биения сердец своих родных, который означал, что они живы. Всё закончилось так же внезапно, как и началось, и гул самолётов медленно удалился на восток, а потом и вовсе стих. Можно было выбираться.

– Добби, вставай… Добби?..

Но старый слуга не подавал признаков жизни, и его тело было слишком тяжёлым… слишком… этого просто не могло быть!

Пока Драко и Нарцисса замерли от ужаса, Люциус выбрался из-под тела Добби и постарался нащупать у него пульс. Пульса не было. Подсвечивая себе зажигалкой, Люциус пытался понять, что же произошло. След от осколка обнаружился на спине Добби, чуть ниже левой лопатки.

– Папочка, он спас тебя?

– Да, Драко. Он меня прикрыл.

Бледная Нарцисса зажмурилась и притянула сына к себе. Уткнувшись ей в плечо, он разревелся, горько и безнадёжно, как в детстве. Люциус не мог себе такого позволить, поэтому он вытащил тело на улицу и положил его в траву рядом с домом. На большее не хватило сил. А ведь предстояло ещё как-то похоронить Добби и решить, как поступить с Нарциссой и Драко: оставлять их одних в доме было никак нельзя, а где найдёшь сейчас надёжного компаньона? Нарцисса тихо подошла сзади и, обняв за грудь, прижалась так сильно, будто боялась потерять. Хотя почему «будто»? Боялась. Смерть уже перешагнула порог их дома, и кто мог знать, хватит ли ей лишь одной жертвы.

Драко тоже выбрался из укрытия и теперь стоял рядом с Люциусом, глядя на Добби. Его била крупная дрожь, и, когда у него застучали зубы, Люциус прижал сына к себе. Какой же он хрупкий! И маленький… и беззащитный… и так отчаянно хочет казаться старше! Наверное, в свои одиннадцать Люциус был таким же. И у него уже был свой пони, большой любитель сахара и морковки. Сэр Абраксас был уверен, что забота о живой душе научит Люциуса чему-то, и если бы ни война, у Драко тоже мог быть свой пони… хотя Драко с большим интересом смотрел в небо… Люциус прикусил губу. И что только не лезет в голову!

– Нарси, принесите покрывало.

Нарцисса ушла в дом, а Люциус крепче прижал к себе сына и тихо сказал:

– Вот и всё, Драко. Теперь, когда меня нет, старшим мужчиной в доме остаёшься ты. Ты справишься. Я знаю.

Упадническое «если я не вернусь» не прозвучало, но и без этого Драко сумел взять себя в руки и прошептать:

– Я позабочусь о ней. Правда.

Вот и хорошо.

– Иди в дом.

– А ты?

– А я узнаю, какие потери в Уике, кто сможет вставить нам стекло, и схожу в эскадрилью.

Драко серьёзно кивнул и послушался. Нарцисса принесла покрывало, и пока Люциус накрывал Добби, зябко куталась в пальто. Только после этого он заметил светлый плед, испачканный кровью. Оторвать взгляд от этих тёмно-бурых пятен было непросто, но он всё-таки отвернулся и спросил:

– Нарси, я не могу оставить вас одних. Что, если я поговорю с Лили Поттер, чтобы она составила вам компанию?

Нарцисса улыбнулась дрожащими губами и кивнула:

– Это было бы замечательно.

***

Уик не сильно пострадал после бомбёжки, потому что на него не было сброшено ни одной фугасной бомбы. Скорее всего, в налёте участвовала пара сто девятых, которые теперь всё чаще несли бомбовую нагрузку. Потерявшись в низкой облачности, они сбросили свой смертоносный груз на цель, показавшуюся привлекательной, и только.

– Флайт-лейтенант Малфой, я рассчитывал увидеть вас лишь утром, – Маккензи был в отвратительном настроении и искал повод его выплеснуть. – Какого чёрта?!

– В результате налёта на Уик был убит мой помощник по хозяйству. Прошу выдать для похорон гроб.

Маккензи изменился в лице:

– Мне передали, что жертв нет. Сожгли пару сараев, и всё.

– Если и есть, то такие же случайные, как и Добби.

– Эти гробы предназначены для военнослужащих.

– Добби дослужился до капрала и был в Индии с сэром Абраксасом. Он воевал, сэр.

– Соболезную, Малфой. И дождитесь уже возвращения своей эскадрильи. Парни помогут. И могилу выкопать, ну и почести отдать, как положено.

Люциусу выделили не только гроб, но и открытый фургон, который обычно буксировал самолёты в ангар. В ожидании подмоги Люциус уселся на этот дурацкий гроб и закурил. Ему и в голову не пришло, что может подумать Северус, увидев его при заходе на посадку. Не говоря уже о Поттере с Блэком. Они мчались к нему наперегонки, бледные и напуганные до жути.

– Кто?!

– Добби.

– Твою мать, Малфой! Так и сдохнуть недолго, – выругался Блэк.

– В следующий раз напишу имя на гробе, чтобы было видно с воздуха, – огрызнулся Люциус. – Мне нужна помощь. Маккензи вас отпустил на пару часов.

Помочь Люциусу вызвался ещё Лонгботтом, который неплохо водил фургон.

Добби похоронили в конце городского кладбища, рядом с обрывом, откуда отлично просматривалась морская синь. Словно повинуясь магии, солёный ветер разметал облака, а теперь лишь трепал волосы и доносил холодное дыханье моря. Когда пришла пора прощаться, удивил Драко, который до этого старался держаться в тени, как и положено хорошо воспитанному ребёнку.

– Спасибо тебе большое, Добби, за то, – Драко прокашлялся, – что ты спас меня в подвале. Ужасно несправедливо, что тебе пришлось умереть, когда ты такой хороший и храбрый. Я всегда буду помнить то, что ты сделал для меня. Надеюсь, что сейчас ты счастлив.

Он оглянулся на Нарциссу, и она подхватила:

– Спасибо, Добби.

– Спасибо, Добби, – откликнулся Люциус. – Ты прикрыл меня от этого осколка. Покойся с миром.

Во взгляде Северуса отразился ужас, но он ничего не сказал, лишь сжал губы и первым поднял вверх руку с пистолетом. Троекратный залп прозвучал над тихим кладбищем и спугнул ворон, разлетевшихся с дикими криками. Скоро всё было кончено. Нарцисса приложила к глазам белоснежный платок, а Драко придержал её за локоть, вживаясь в образ защитника.

– Ты не говорил, что он тебя прикрыл, – едва слышно прошептал Северус.

– Это так. Прикрыл. Собой. Тихий и незаметный Добби.

– О таком не принято кричать… я бы тоже…

– Я знаю, Северус. И я.

Люциус одобряюще сжал ледяную ладонь друга, с сожалением отпуская. У него было ещё одно дело. Прежде чем уйти, он подошёл к Поттеру и без обиняков спросил:

– Джеймс, я хотел просить тебя разрешить супруге и сыну поселиться в моём доме. Этим вы бы оказали мне большую услугу.

– На каких условиях?

– На дружеских. И вместо того, чтобы оплачивать аренду, лучше побалуй их какими-нибудь приятными мелочами.

Поттер отлично умел считать, а кроме того, для него это был тоже отличный выход, поэтому он усмехнулся:

– Мне кажется, Лили согласится.

– Мне тоже так кажется. С Нарциссой они поладили, а с Беллатрикс и вовсе подруги.

– Но ты же понимаешь, Малфой, что к моей супруге прилагаюсь я?

– Понимаю.

– А это значит, что я буду навещать её, и возможно – в компании Сириуса.

– Он кузен Нарциссы, – улыбнулся Люциус.

– Ну да, – Поттер смешно наморщил нос. – Значит, мы будем приходить вместе.

– Хорошо, – согласился Люциус, – но ты ведь тоже понимаешь, что ко мне прилагается Северус?

– Кто бы сомневался, – фыркнул Поттер. – Ну, а теперь, раз мы так чудно договорились, предлагаю вместе встретить Рождество. У тебя дома. Нам нужен праздник.

Поттер, вне всяких сомнений, был наглецом, но сейчас Люциус был полностью с ним согласен. Праздник нужен.

– По рукам!

***

Супруга Поттера с радостью согласилась на переезд, и уже на следующий день Драко водил за руку младшего Поттера, показывая ему дом и объясняя, что коллекцию самолётов трогать нельзя категорически. Ребёнок покладисто кивал, но стоило отвернуться, как уже проворно двигал стул к открытой витрине. Драко переносил это со стоическим терпением и был всегда начеку. Нарцисса тоже неплохо ладила с Лили, что давало уверенность в том, что всё у них будет хорошо. Люциус похвалил себя за мудрое решение и вернулся в эскадрилью. Так было правильно. Тем более что бои в воздухе продолжались.