Текст книги "Снежная история (СИ)"

Автор книги: HelenRad

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Ближе к концу осени противник изменил тактику. Теперь вместо того, чтобы сразу пересекать границу, большие силы сосредотачивались над Ла-Маншем, но начало рейда задерживалось. Это создавало серьезные проблемы, особенно учитывая, что британские истребители могли находиться в воздухе ограниченное время. Поэтому теперь вместо того чтобы отдавать эскадрильям приказ на взлет, служба наведения держала их на земле до тех пор, пока очевидность рейда не становилась безусловной. Разумеется, такая задержка была лишь меньшим из двух зол. Но пока британские истребители лихорадочно пытались набрать высоту, самолеты Люфтваффе уже пересекали линию южного побережья. А это часто не позволяло занять господствующую высоту. Еще реже появлялась возможность выйти на удобную позицию для атаки, что усугубляло ситуацию, ведь бои всегда велись с превосходящим по силе противником.

Люциус мог сказать, что уже выработал свой почерк ведения боя. Примерно за две мили до места сражения он выстраивал свою эскадрилью в одну линию и вёл её в атаку. Они всегда сбрасывали газ, чтобы уменьшить скорость сближения, но все равно получали лишь несколько секунд выигрыша для ведения огня. Тогда он ловил в прицел кого-то одного, держал его и, не обращая внимания на трассы снарядов, несущихся навстречу, жал на гашетку. Жал до тех пор, пока не начинало казаться, что столкновения не избежать. Только тогда он выжимал ручку управления вперед до самого конца. Сила тяжести мгновенно исчезала, и казалось, что желудок застрял в горле, а пыль и какой-то мусор из-под ног летели прямо в глаза, и, уже проваливаясь, он чувствовал, как голова бьется о фонарь кабины.

Но в такой схватке тратить более двадцати секунд на одного противника означало позволить другому зайти в хвост атакующему. За свой тыл Люциус не беспокоился, но Северус, повторяющий его маневры, становился уязвим. Поэтому цель выбиралась быстро, заход на неё осуществлялся мгновенно, и огонь открывался с любого возможного угла, чтобы так же быстро уйти в сторону. Длительное маневрирование не имело смысла, и победы одерживались, когда в кратчайшее время удавалось атаковать и выпустить точную очередь, желательно с самого близкого расстояния.

И каждый раз Люциус поражался тому, как точно понимал Северус его зачастую бессвязные ассоциации вроде «беру шмеля, а ты бей муху». Кстати, Поттер и Блэк тоже говорили на языке, которого кроме них не понимал никто. И в бою это имело решающее значение.

– Малфой, ты уже знаешь, где брать ёлку?

Иногда Люциусу казалось, что Блэк думает, будто окружающие говорят на том же языке, что и они с Поттером. А после недавнего боя даже значение знакомых слов доходило не сразу: в голове царила блаженная пустота, полностью отражающая опустошённую душу.

– Чего ты хочешь, Блэк? Какую, к чертям, ёлку?!

– Малфой, ты чего? – Блэк попытался ощупать его лоб, изображая заботливую маменьку. – Рождество же… подарки… пунш… венки из омелы… ну же! Ты должен о таком догадываться.

Только сейчас Люциус понял, что до Рождества осталось всего три дня, и война не повод лишать детей праздника.

– Я позабочусь о ели.

– Уж изволь! Мы с Джеем обеспечим всех пуншем, а ещё Джей хочет устроить сюрприз для леди.

Люциус мгновенно насторожился. Зная Поттера, он мог себе представить эти «сюрпризы». Но Блэк поспешил развеять его сомнения:

– Ничего криминального. Он просто хочет сделать мороженое. Лонгботтом поделился рецептом.

– Лонгботтом? Он-то откуда такое знает?

– Не всё ли равно? В общем, с нас пунш и мороженое, а с вас со Снейпом – мясо и ель. Всё по-честному.

Люциус не стал спорить. Действительно, всё было по-честному и выглядело довольно разумно, а кроме того, Нарцисса очень любила мороженое.

– Хороший план, – согласился он. – А что будем делать, если нам назначат в эту ночь дежурство?

– Не назначат! – довольно оскалился Блэк. – Это я беру на себя. Ну, знаешь, к Маккензи можно найти подход: маленькие дети, плачущие жёны…

– Балабол!

Блэк расхохотался и пошёл прочь, прокричав о том, что иметь дело с Люциусом – одно удовольствие. Будто кто-то в этом сомневался.

Северус помог Люциусу не только срубить подходящую ель, но и притащить её домой, к огромной радости детей. Впрочем, Гарри тут же потерял к ней интерес, и пока Драко вёл учтивый разговор с Северусом о духе праздника, успел не только подставить стул к стеллажу с моделями самолётов, но и забраться на него.

– Прошу меня простить, – вежливо закончил Драко и метнулся спасать свои сокровища.

– Весело тут у вас, – улыбнулся Северус подошедшей Лили.

– Как в сказке, – согласилась она. – Ну-ка, Сев, быстренько поставь ель в том углу, там её точно никто не свалит.

Люциус подошёл к Нарциссе и украдкой поцеловал её в плечо.

– Весело у вас, – повторил он слова Северуса.

– Даже не представляешь насколько, – улыбнулась Нарцисса. – Никогда прежде я не чувствовала себя настолько живой. И знаешь, милый, когда война закончится, ты меня обязательно прокатишь на самолёте. Если уж все вокруг сходят от полётов с ума, значит, в этом что-то есть.

Конечно же, Люциус пообещал, только вот ему почему-то казалось, что конца войны он не увидит, и это, как ни странно, даже не пугало.

На Рождество Маккензи отпустил их всех, и Люциус понял, что подобного опыта у него не было. Этот семейный праздник он всегда проводил в очень узком кругу, начиная с детства, когда ему стали позволять оставаться на поздний ужин, и заканчивая уютными семейными посиделками с Нарциссой и Драко, на которых всегда присутствовал молчаливый Добби. Похоже, именно он и был хранителем этой традиции, потому что с его уходом всё изменилось. Хотя Люциус и сам приложил к этому руку.

Яблочный пунш с лимоном и мятой по древнему рецепту Блэков определённо удался, несмотря на то, что Нарцисса уверяла, что Блэки никогда не увлекались кулинарией. Судя по всему, Поттеры тоже, потому что мороженое вышло как-то не очень. Но оно было сладким, быстро таяло и неплохо сочеталось с пуншем – чего ещё желать?

– Я поднимаю этот бокал за нашу чудесную компанию, – язык Поттера немного заплетался, но речь при этом не теряла связности. – Вот сидим мы здесь, все вместе, а где-то там идёт война, рвутся бомбы.

– Завязывай о плохом! – толкнул его в бок Блэк.

– Я не об этом. Просто хочу сказать, что эта гадская война объединяет лучше, чем какие-то церковные обряды… песнопения… Рождество…

– Не отвлекайся, Поттер, – снова вернул его на землю Блэк.

– Я не отвлекаюсь! Я просто хочу сказать, что пока мы вместе, нам плевать и на войну, и на смерть, потому что любовь всё равно сильнее! И когда мы победим – а мы победим! – я хочу, чтобы мы так же все собрались вместе, и тогда я найду эту чёртову волынку и даже сыграю, а Снейп споёт… а потом мы все станцуем… и это будет… это будет…

Захмелевший Поттер схватил в охапку Лили и поцеловал, подводя итог свои словам. Люциус был с ним совершенно согласен. Он поднял бокал:

– За любовь!

– За любовь, – отозвался Северус.

Тост подхватили все, веселье продолжилось, а Люциус вдруг подумал, что надо было загадывать жизнь…

***

Двадцать девятого декабря в небе над Лондоном снова была бойня. После ноябрьских налётов на Бирмингем и Ковентри показалось, что самое страшное позади. Но нет. И то, что обошлось почти без потерь – не считать же трагедией перебитую снарядом стойку шасси Блэка? – Люциус записал на счёт удачи. А она, как известно, очень капризная леди.

Сразу после этого вооружение их «Спитов» усилили двумя двадцатимиллиметровыми пушками «Испано-Сьюиза» и поменяли двигатели на более мощные «Мерлин 45». Всё говорило о том, что грядут перемены, и они вовсе не связаны с кадровыми перемещениями в командовании. Гипотезу Люциуса подтвердил Маккензи, который на очередном построении объявил:

– Хватит сидеть в обороне, пора наступать! И наши эскадрильи будут первыми.

План атаки был прост: шесть бомбардировщиков «Бленхейм» под прикрытием трех «Харрикейнов» и трех эскадрилий «Спитфайров» должны были нарушить воздушное пространство противника чуть южнее Кале. Бомбардировщики использовались в качестве приманки, а истребители должны были спровоцировать самолеты Люфтваффе на бой. Интересно, о чём думали в штабе командования, называя операцию «Цирк»? Люциус бы не удивился, узнав, что это изощрялся шутник вроде Блэка – вполне в его духе!

Дата этого «Цирка» была засекречена, но не оставалось никаких сомнений, что это дело ближайших дней. А ещё Люциус ломал голову над тем, как вручить Северусу подарок. Дату его рождения он знал ещё из пресловутого личного дела, добытого по случаю, но всё осложнялось тем, что Снейп никогда этот день не праздновал. Да и двадцать семь лет не такая дата… хотя на войне любая дата становится достаточно круглой, чтобы её отмечать. Ещё один год жизни – что может быть лучше? К чёрту правила приличия.

Вечер девятого января выдался очень холодным и ветреным, поэтому после очередного патрулирования никто не хотел задерживаться на площадке перед ангаром, где обычно любили покурить и обменяться новостями. Люциус задержался намеренно и не удивился, когда они с Северусом остались одни.

– С днём рождения, Северус, – Люциус протянул подарок.

Северус изумлённо уставился на него, а когда развернул подарок, то несколько мгновений разглядывал его, поглаживая вороненую сталь, с таким мальчишеским восторгом, что у Люциуса потеплело на душе.

– Люци, но это же «Браунинг М 1906»… это же… он же по индивидуальному заказу… – Северус словно забыл все слова.

– Да. Это тебе.

– Но мне нечем тебе ответить, – уши Северуса покраснели, выдавая сильное смущение.

– Просто скажи «спасибо», и мне хватит.

– Спасибо, но…

– Грипхук кое-что мне задолжал, – начал Люциус.

– Угу, и поэтому тебе это ничего не стоило, – перебил Северус. – Как всегда.

– Вот видишь, ты всё знаешь.

Северус откровенно любовался пистолетом и осторожно поглаживал его, словно лаская. Люциусу стало неловко за свои мысли и ассоциации, и он отвернулся, закурив следующую сигарету.

– А можно, я его испытаю? – похоже, Северус и сам понял, как это прозвучало, потому что быстро поправился: – В смысле, ты пойдёшь со мной в тир?

Разумеется, Люциус согласился, и, стоя рядом с раскрасневшимся Северусом, поймал себя на том, что радуется не меньше его, а ещё почему-то любуется им. Хотя, конечно, стрелял Северус красиво.

«Цирк» случился десятого января. Не встретив никакого отпора, четыре эскадрильи вторглись в воздушное пространство противника. «Бленхеймы» достойно сыграли роль приманки, показательно разбомбив военные склады. Когда показались «сто девятые», Люциус впервые с начала войны испытал прелесть численного преимущества.

Это была безусловная победа! И когда эскадрилья вернулась в Уик, Люциус записал на счёт каждого по сбитому «Мессершмитту», слегка погрешив против истины. Но моральный дух того стоил. С этого дня такие вылеты стали обычной практикой.

Однако «Цирк» не был единственным типом операций, проводимых Королевскими ВВС. Вскоре опробовали ещё один вариант, названный «Родео». В такой акции принимало участие до шести эскадрилий истребителей, которые буквально сметали всё на своем пути. Если немцы вовремя разгадывали цель подобного налета, они просто старались не попадаться на пути нападающих, так же как летом прошлого года Истребительное командование игнорировало подобные рейды немецких «свободных охотников». Когда же погода не благоприятствовала использованию больших авиагрупп, британцы все равно старались не давать противнику ни дня передышки. В этом случае применяли приемы «бузотеров» и «рейнджеров», когда два или четыре истребителя на малой высоте пересекали Ла-Манш и охотились за любой подходящей целью. И все же главным тактическим приемом Истребительного командования оставалось «цирковое представление».

Тактика действий тоже претерпела изменения. Дуглас Бэйдер предложил Истребительному командованию использовать боевое построение, получившее название «четыре пальца». Этот порядок состоял из двух пар самолетов, расположенных в ряд. Ведущие истребители размещались чуть впереди уступом, а их ведомые находились немного сзади, справа и слева. Таким образом, во время полета летчики могли следить за воздушным пространством, прикрывая друг друга сверху и сзади. Конечно же, в пару Люциусу с Северусом встали Поттер и Блэк.

«Цирк» номер четырнадцать давал представление в середине июня. На последнем совещании Маккензи говорил о том, что Германия готовится к вторжению в Россию. Это было очень похоже на правду – налёты на Британию почти прекратились, а в небе Франции редко когда удавалось встретить противника. Наверное, это было к лучшему, потому что командование стало использовать «цирковые представления» для того, чтобы поднатаскать новобранцев – кадровый голод коснулся истребительной авиации сильнее всего.

В этот раз им повезло перехватить две эскадрильи «Мессершмиттов», и Люциус хотел показать новичкам, как с ними надо обходиться. Только вот сейчас их противники оказались настоящими асами и приняли навязанный им бой с огромным энтузиазмом. А может, им просто надоел «цирк», и они решили показать, кто в этом небе хозяин.

Люциус и сам уже давно научился определять мастерство противника по манере управления самолётом, потому ничуть не удивился, когда вся мощь атаки обрушилась на новичков.

– Ах, ты ж посмотри, какая сука! – не сдержался Блэк. – Джей, бей пиздоглазого!

В пылу атаки никто не выбирал слов, но Блэк отличался особенной экспрессией. Как обычно, Поттер его понял с полуслова, и Люциусу оставалось лишь повторить их маневр.

– Сев, наш с красным фонарём.

Закатное солнце, и в самом деле, подсветило фонарь одного сто девятого. Беда была в том, что летящему в стороне Северусу, очевидно, красным засветился кто-то другой.

А тем временем оставшиеся без внимания «Мессеры» методично выбивали «Спитов», и вот уже три самолёта сорвались в последнее пике. На бешеных скоростях было трудно уследить за всеми, но новички явно не справлялись, и эти потери Люциус не мог себе простить.

– Отходим! Против солнца поднимаемся в облака и курс запад!

В бою Люциуса слушались беспрекословно, и даже Блэк признавал его право последнего слова. Он грязно выругался и пристроился в хвост Поттеру. Служба наведения Германии явно уступала британской, и в облаках удалось затеряться и взять верный курс. Люциус устроил перекличку и, не досчитавшись четверых, стиснул зубы. Хуже некуда! Вот что значит расслабились… непозволительно!

Они уже пересекли Ла-Манш, когда из облаков внезапно вынырнули их недавние противники. Люциус узнал нарисованную на фюзеляже акулью морду, наречённую Блэком недобрым словом. Пилоты «Мессеров» явно мечтали о реванше, и им удалось занять лучшее положение, пристроившись сзади с хвоста.

Непонятно, чем их разозлил Блэк, но, похоже, охота шла на него персонально. Впрочем, этот засранец умел выбесить кого угодно. Четверо против четверых – чего ещё желать! В воздухе ярко светились трассирующие пули, напоминая сплошные прутья клетки, в которую их пытались поймать, и Люциус пожалел, что расстрелял все заряды обеих пушек. Он вёл свой «Спит», проклиная законы физики, нагрузку на крыло и недостаточный радиус разворота, а когда, наконец, вышел на линию атаки, увидел, как закрутило в штопор самолёт Поттера, и тот стремительно понёсся к земле. В этот же миг Блэк взвыл, как смертельно раненый зверь, и пошёл на таран.

========== Северус. 1942-1943 гг ==========

Лето наступило внезапно. Северус и раньше иногда пропускал смену времён года, но чтобы настолько… Казалось, только вчера шёл снег, и вот уже полностью зелёные деревья. И когда только успели? Северус растёр пальцами клейкий листик, пытаясь ощутить весенний запах свежести, который когда-то будоражил воображение. Но, наверное, он всё просто пропустил. Снова. Кусты зашуршали, и Северусу в колено уткнулся мокрый нос.

– Привет, Бродяга… извини, сегодня для тебя ничего нет.

Кудлатый пёс обнюхал пальцы и согласно лизнул ладонь Северуса, после чего снова ткнулся носом, требуя ласки. Пса когда-то прикормил Поттер, чтобы без помех обмениваться письмами с Лили, и сердце Северуса каждый раз предательски сжималось, стоило появиться Бродяге. Чувство вины никуда не делось и оставалось таким же острым, как и в день гибели Поттера. А ещё он не мог больше смотреть в глаза Лили, потому что ожидал увидеть в её взгляде заслуженный упрёк, и не находил для себя оправдания. Северус порылся в карманах комбинезона и нашёл поломанное печенье.

– Держи, дружище, но больше точно ничего нет.

Бродяга деликатно слизнул с ладони крошки и даже довольно ими захрустел. И только теперь Северус заметил записку, алой лентой привязанную к ошейнику.

«Сев, нам надо поговорить. Подойди, как сможешь. Л».

Он вытер вспотевшие ладони о комбинезон и достал ещё одну сигарету. Лили не стала бы его звать, если бы что-то не случилось… что-то плохое. Ноги принесли Северуса в штаб прежде, чем он понял, что именно туда ему и надо. Маккензи отнёсся к его просьбе с пониманием и отпустил на целых три часа, благо график вылетов позволял.

– Северус, что случилось?

Умению Люциуса появляться там, где что-то происходило, можно было только позавидовать. Северус протянул ему сложенный листок:

– Вот.

Люциус помрачнел:

– Всё-таки не убедил!

– В чём?

– Она сама тебе расскажет.

– Люциус, что именно?

– Я могу ошибаться, – Люциус стиснул его запястье. – Всё будет хорошо.

Северус ненавидел эти слова. Так говорили, когда больше было нечем утешить, и это пугало больше всего. Но если Люциус не хотел отвечать, он этого не делал.

Северус вышел в Уик, свистом подозвав Бродягу. Почему-то его компания придавала уверенности. Дорога показалась короче, чем запомнилось, и Северус недолго постоял у входа, успокаивая дыханье, прежде чем постучать. Дверь открыла Нарцисса.

– Северус, дорогой, давно тебя не видела… как ты?

– Нормально. А Лили…

– Заходи, сейчас я её позову.

В гостиной на ковре сидели Драко и Гарри и увлечённо рисовали самолёты. Вернее, рисовал Драко, а Гарри пытался добавить им достоверности. Северус давно не видел Лили, и сейчас вновь испытал острый укол вины. Подруга сильно похудела и теперь походила на бледную тень самой себя. Она кивнула Северусу и взглянула на Нарциссу:

– Нарси, мы прогуляемся, вы же с Драко присмотрите за Гарри?

– Конечно, дорогая, – во взгляде Нарциссы мелькнула тревога, от которой сердце Северуса снова сжалось.

На улице Лили взяла Северуса за руку точно так же, как в детстве. Вот только сейчас она была непривычно серьёзна.

– Ты почему перестал приходить, Сев?

Северус стиснул её ледяную ладонь, словно хватался за соломинку:

– Прости меня, Лилс. Я не смог… не справился… но если бы я мог поменяться с ним местами, я бы…

– Знаю, Сев… ты бы это сделал… но не смог, и ты не виноват. Не надо…

– Но я…

– Не надо, Сев. Ничего не изменить. И сколько бы ты ни казнил себя, Джея не вернуть. И ты по-прежнему ни при чём.

– Лилс, я…

– Сири тоже винит себя. Что выжил. Что ж вы за идиоты такие, а?! Вместо того, чтобы просто жить, терзаете себя придуманной виной. Что ты, что Сири, и даже Люци!

– Люциус? – удивился Северус.

– Он вообще считает себя ответственным за всё, не хуже тебя. Только, может быть, страдает не так ярко, как ты, – Лили заметила, как Северус закусил губу, чтобы не ляпнуть лишнего, и осторожно погладила его по запястью. – Не обижайся, Сев. Просто, кроме вас, у меня никого не осталось… это страшно, когда в одном человеке сосредоточен весь мир. Мой мир разбился вдребезги.

– Но у тебя же есть Гарри!

Северус часто слышал, как это говорили Лили, хотя не очень понимал, как это должно утешить. Но он вообще плохо разбирался в чувствах.

– Есть, да. И он очень похож на Джея… и мне будет безумно тяжело с ним разлучиться.

– О чём ты?

– Я написала прошение о зачислении в АТА, в подразделение Полин Гауэр. Его удовлетворили.

Северус замер. Почему-то такое просто не приходило ему в голову. Он думал, что Лили всегда будет где-то рядом, а когда сумеет его простить, то можно будет снова общаться, как прежде. И он всегда будет знать, что у неё всё хорошо, а так…

– Лилс, а как же Гарри?

– Я отвезу его Петунье.

Северус мигом вспомнил последнюю встречу с этой фурией.

– С ума сошла?!

– Вовсе нет. Наоборот, сейчас я как никогда рациональна и даже расчётлива. В АТА женщины-пилоты получают офицерское жалование, а мне надо растить ребёнка! Петунья едва сводит концы с концами, поэтому с радостью будет заботиться о моём сыне, если это поможет поправить её положение.

– Но она же…

– Кровь – не вода, Северус. Она – моя сестра. И она обещала заботиться.

– Но если дело в деньгах… Лилс, почему ты молчала? Я бы даже не заметил, если бы отдавал половину своего жалования тебе. У меня просто ещё родители…

– Сев, да не в деньгах дело! Нарси и так не берёт с меня ни копейки, настаивая на том, что я её компаньонка и вполне могу потребовать плату сама. И Люциус это несколько раз повторял.

– Но почему тогда Петунья? Почему бы тебе не оставить ребёнка Нарциссе?

– Сев, что ты такое говоришь?! А вдруг со мной что случится?

Северус похолодел. Этого ещё не хватало!

– Лилс, пожалуйста, послушай меня. Зачем тебе всё это? Просто представь, что будет с Гарри, если с тобой что случится.

– Да ничего не будет! – Лили устало улыбнулась. – Я уже устала всем это повторять. Бель вон сколько летает, и ничего. Не жалуется.

Северус не мог себе даже представить жалующуюся Беллатрикс, а потому и не нашёлся с ответом, тем более, что Лили продолжила, как бы между прочим:

– Я, в общем-то, позвала тебя для того, чтобы попрощаться.

– Как?

– Ну да. Послезавтра мы с Гарри уезжаем в Коукворт, а оттуда я одна – в Аксбридж.

– Так быстро?

– А чего тянуть-то? – впервые за разговор улыбнулась Лили.

– Лилс, но всё-таки – зачем?

– Зачем? – Лили ласково потрепала Северуса по руке. – Потому что я не могу иначе. Потому что есть небо, и оно огромное. Потому что в нём у меня всегда будет Джей.

– А Гарри? – спросить про себя у него не повернулся язык.

– А к нему я всегда буду возвращаться. Чего бы мне это ни стоило.

Северусу стало не по себе. Но когда ему удавалось остановить Лили, если она уже всё для себя решила?

Люциус встретил Северуса у ангара, словно ждал. Он молча протянул сигареты и щёлкнул зажигалкой.

– Лили вступила в АТА, – пробормотал Северус. – Послезавтра уезжает. Ты знал?

– Да, – Люциус кивнул и тоже закурил. – Мне казалось, что у меня получится её отговорить.

Северус покачал головой. Он слишком хорошо знал подругу.

– Если бы… она ни с кем не советуется, принимая решения, и если уж что-то решила…

– Это я понял. Она сказала Нарциссе, когда уже получила ответ из АТА, – Люциус устало потёр переносицу. – В этом они очень похожи с Бель.

Северусу хотелось возразить, что у Бель не было ребёнка, и вообще она никого не теряла, но только махнул рукой. В конце концов, что он про неё знал? Хотя вот про Люциуса он знал гораздо больше, но всё равно временами не мог его понять, что частенько приводило к неловким моментам. Хорошо, что Люциус не придавал им большого значения.

***

«Цирковые представления» закончились ещё в ноябре прошлого года, после того, как командование, наконец, признало изменение условий игры. Именно с тех пор и началось стремительное увеличение числа легких бомбардировщиков. Кроме того, на вооружение британских частей были приняты самолеты «Бостон», разработанные американской корпорацией «Дуглас». Эти машины несли большую бомбовую нагрузку, чем «Бленхеймы», и их скорость была гораздо выше. Медленно, но неотвратимо налеты становились все мощнее и наносили уже ощутимый вред экономике врага.

Изменились и методы проведения атак. Теперь бомбардировщики и истребители сопровождения пересекали Ла-Манш на малой высоте, вне поля видимости немецких радаров. И только достигнув побережья Франции, они набирали высоту. Отныне немецкие истребители не могли взлетать тогда, когда им это было удобно, и не успевали занять выгодную позицию для нападения – «Спитфайры» чаще всего уже находились выше.

Блэк так и не вернулся в эскадрилью. После своего фееричного тарана он три месяца пролежал в госпитале, а затем переквалифицировался в инструктора авиашколы. Он прислал очень лаконичное письмо Люциусу, в котором даже извинился за своё решение, только это не меняло того факта, что в тот день они потеряли обоих. Тогда Люциусу удалось заполучить в их группу Лонгботтома и Розье. В таком составе они продержались больше года.

Розье погиб девятнадцатого августа в небе над Дьеппом. Эта акция носила, в основном, разведывательный характер, так как требовалось выяснить, возможно ли захватить этот морской порт. Первым условием выполнения задачи было завоевание господства в воздухе. Поэтому Ли-Мэллори поднял в воздух все, что было в его распоряжении на тот момент, не побоявшись даже оголить систему ПВО Британии.

В небо подняли сорок восемь эскадрилий «Спитфайров», авиакрыло из трех эскадрилий «Тайфунов» и восемь эскадрилий «Харрикейнов». Командование RAF планировало создать над Дьеппом своеобразный «воздушный зонт». Однако практика показала, что такой зонт все равно оказался дырявым. Удалось добиться лишь временного господства в воздухе на крайне ограниченном участке фронта, заплатив за это слишком большую цену. Огонь зенитных установок оказался слишком плотным, и если в воздухе бой вёлся на равных, то поддержка с земли решила его исход. Потери Люфтваффе были вдвое меньше. Вдвое!

Терять было больно. За этот год Розье стал для Северуса Эваном, точно так же, как и Лонгботтом – Фрэнком, и уже казалось, что они знакомы не меньше десяти лет, а то и больше, и даже думать не хотелось, что кто-то его может заменить. Давно уже Северус не чувствовал себя настолько опустошённым. Даже два дня передышки, положенные после тяжёлых боёв, не вернули ему душевного равновесия. Первый день он просто отсыпался, а второй – лежал на кровати, разглядывая трещины в потолке. В голову лезли совершенно дурацкие мысли о тех, кого он уже потерял, и тех, кого может лишиться. Рей, Джеймс, теперь ещё Эван смотрели на него с этого дурацкого потолка – молодые, весёлые и совершенно живые… а сколько таких было?..

– Сев, привет! А чего это ты тут валяешься?

Северус едва не упал с кровати:

– Лили?! Но как?

– Я специально попросилась в этот рейс вместе с Бель и Алисой, – Лили довольно улыбнулась и, подперев плечом дверной косяк, задорно подмигнула. – Надо же нам знать, как наши мальчики?

Северус сел и растёр ладонями лицо, приходя в чувство.

– Эван погиб, – глухо сообщил он.

– Я знаю, – Лили вмиг оказалась рядом и взяла Северуса за руку. – У Бель есть возможность заглянуть в списки погибших. Она первым делом узнаёт о вас. Пойдём, Люциус всех приглашает к себе.

– Меня он не звал, – пробурчал Северус.

– Он попросил меня. Сказал, что только я смогу вытащить тебя из депрессии.

– Правда?

– Вру, конечно, – улыбнулась Лили. – Пойдём, у нас мало времени.

Северус умылся ледяной водой и пошёл с подругой, которая явно хотела его отвлечь, всю дорогу болтая о каких-то глупостях. Однако чем ближе они подходили к дому Люциуса, тем серьёзнее становилась Лили. Наконец она замолчала на полуслове, а потом и вовсе остановилась.

– Лилс, ты чего?

Лили закрыла глаза и покачала головой.

– Понимаешь, здесь я была сначала очень счастлива, а потом настолько же несчастна… а Гарри… что я скажу Драко, когда он про него спросит?

– Правду? – предположил Северус.

– О том, что я бросила ребёнка?

– Лилс, ты что такое говоришь?!

Лили горько усмехнулась:

– Думаешь, я не знаю, что говорят за моей спиной?!

О таком Северус просто никогда не задумывался и, наверное, правильно делал.

– Лилс, да наплюй ты на них!

– Обязательно, – Лили слегка толкнула его плечом. – А ты умеешь утешить.

– Обращайся, если что.

Но всё-таки Лили повеселела и в дом Малфоев входила уже с улыбкой. Нарцисса встретила её очень тепло, и Северусу стало немного неловко за свою тревогу. Зато Драко лишь вежливо поздоровался и продолжил разговор с Бель, а ведь раньше он всегда с удовольствием беседовал с Лили. Неужели, и правда, обиделся за Гарри? Нарцисса увлекла Лили на кухню, Фрэнк что-то горячо обсуждал с Алисой, не обращая ни на кого внимания, поэтому Северус и позвал Люциуса покурить. Почему-то в присутствии Нарциссы ему всегда хотелось оправдываться за такие невинные порывы.

Молчание было настолько уютным, что Северус от удовольствия прикрыл глаза. Всё-таки рядом с Люциусом комфортно было не только в бою.

– Тебя можно поздравить? – поинтересовался тот после пары затяжек.

– С чем? – насторожился Северус.

– Лили повеселела, – Люциус игриво подмигнул.

– Я здесь ни при чём, – пожал плечами Северус. – Мы просто друзья.

– Мне казалось, что она всегда тебе нравилась.

– Как друг, – с нажимом повторил Северус. – Дружба тоже очень сильное чувство.

– Тоже.

Северус взглянул на Люциуса, неожиданно ставшего очень серьёзным, и внезапно признался:

– Вот ты, к примеру, очень хороший друг.

Со смущением помогла справиться Беллатрикс, которая очень кстати вышла на улицу покурить, а вообще встреча получилась тёплой, почти семейной. Нарцисса разливала чай и наверняка добавила в него что-то успокоительное, потому что Северусу удалось не только наравне со всеми вспоминать Эвана, но и взглянуть в глаза Лили, когда заговорили о Джеймсе. Один только Фрэнк выглядел чересчур напряжённым. Кажется, в чувство он пришёл, только когда пришла пора прощаться – обычно стеснительный, он обнял Алису и сначала что-то горячо прошептал ей на ухо, а потом и вовсе принялся целовать, невзирая на восторженный свист многочисленных зрителей.

– Пробрало, – прокомментировал Люциус.

Когда девушки улетели, он попытался подшутить нал «героем-любовником», но Лонгботтом вдруг разозлился:

– Что бы ты понимал! – махнул он рукой, и его лицо перекосила судорога боли. – Она ждёт ребёнка! А я не только не могу её защитить, но и провожаю… в пекло.

***

Тем временем на вооружение Люфтваффе приняли новый истребитель «Фокке-Вульф FW190A». Если «сто девятый» Люциус назвал «скаковой лошадкой», скоростной и проворной, то «сто девяностого» сравнил с типичным кавалерийским скакуном, мощным и надежным. В лошадях Северус не разбирался, но столкнувшись с «Фокке-Вульфом» в небе, понял, о чём речь. Для пилотов «Спитфайров» появление этого скакуна оказалось неприятным сюрпризом. Новый немецкий истребитель имел большую скорость, стремительнее набирал высоту и уходил в пике. Он уступал британским самолетам только на виражах, где быстро терял скорость. Это таило в себе серьезную опасность, так как эта потеря происходила совершенно неожиданно, и самолет мог внезапно сорваться в штопор. Получалось, что резкие маневры на малых высотах превращали «Фокке-Вульф» в потенциального убийцу для собственного пилота, поэтому новая тактика как раз и заключалась в том, чтобы заставить противника принять бой именно на такой высоте.