Текст книги "Снежная история (СИ)"

Автор книги: HelenRad

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Мать регулярно приглашала его приехать, и Северус всё-таки решил навестить Коукворт в ближайший отпуск, а заодно и повидать Лили, которая родила «очаровательного мальчика». Ребёнок Лили и не мог быть другим, несмотря на то, что отцом его был Поттер. Северус представлял пухлого рыжего карапуза с зелёными глазами и размышлял, какой подарок ему будет уместным. Сын Малфоя, часто приезжающий на авиастанцию, очень любил играть с маленькими копиями самолётов – наверное, и сын Лили такому обрадуется, надо только узнать, где их продают. Благодаря офицерскому жалованию финансовые дела Северуса, наконец, наладились, и он мог себе позволить многое из того, что считал ненужной роскошью.

Северус взглянул на часы и потёр широкий кожаный ремешок, скрывающий напоминание о собственной глупости. Полночь. Самое время… Он отмахнулся от дурацких мыслей и сел писать Лили. Подруга явно скучала, ей тяжело давалось затворничество с маленьким ребёнком, а Поттер редко появлялся дома – у них в Бомбардировочном командовании практиковались краткосрочные отпуска не чаще раза в два, а то и в три месяца. Конечно, Блэк уступал ему свой отпуск, но этого было очень мало, Лили сильно уставала. А ещё она рвалась в небо, и каждое её письмо было пронизано такой грустью, что Северус невольно принимался её утешать. Вот и сейчас он зачем-то начал ей рассказывать про сломанное шасси, разумеется, немного преувеличивая опасность и выгодно оттеняя собственный героизм.

Время шло, письма были написаны, и заняться было совершенно нечем, кроме как следить за радаром и слушать метроном. За окном бушевал совсем не весенний ветер, который, если прикрыть глаза, можно было принять за шорох волн…

Море было теплое и казалось бесконечным. Правда, смотреть на него долго не получалось – начинали слезиться глаза. Зато можно было улечься на воду и покачиваться на волнах. Этому нехитрому трюку его научил Рей, долго уговаривая попробовать и довериться ему, разрешив поддержать. Страшнее всего было решиться запрокинуть голову, чтобы вода попала в уши, но Рей оказался очень убедительным, демонстрируя, как это просто, и даже поддерживал под спину и поясницу.

Чтобы не выдать страх, Северус закрыл глаза и сильно удивился, когда всё получилось. Он так и остался лежать на воде, медленно разжимая кулаки и осторожно раскидывая руки. Здорово-то как! И как люди ухитряются тонуть? Наверное, в шторм или в бурю. Северус не заметил, как Рей оставил его одного, уплыв далеко от берега, но это совершенно не расстроило – плескаться у берега оказалось очень приятно.

– Сев, ты идиот…

Северус чувствовал себя просто отвратительно – его трясло, а температура была такой высокой, что происходящее казалось бредом, плодом воспалённого воображения, и только поэтому он соглашался со всем.

– Сев, и я идиот… оставил тебя… лежи уже, сейчас будет легче.

Северус слабо запротестовал, когда Рей принялся втирать ему в грудь и живот отвратительно пахнущий полужидкий сыр.

– Сейчас-сейчас…

Прохладная масса охлаждала воспалённую кожу, принося почти мгновенное облегчение, а осторожные прикосновения Рея хотелось продлить. Северус чувствовал себя котом, которого ласкают и нежат, и едва сдерживался, чтобы не начать мурлыкать.

– Сев, что ты творишь?

– М-м-м?

– Сев, тебе же плохо…

Прямо сейчас Северусу было очень хорошо.

– Сев, – жалобно простонал Рей. – Сев, ты хоть что-то понимаешь?

– Да.

Ладони Рея скользили по его животу, опускаясь всё ниже, и удовольствие от прикосновений стало перерастать в возбуждение – совершенно невероятное и немыслимое.

– Сев, можно?

– Да-а…

Резко хлопнувшая дверь вывела Северуса из дрёмы, и он не сразу осознал, где находится, и почему перед ним появился Малфой.

– Хороший сон? – ехидно усмехнулся тот.

Северус потёр ладонями лицо, окончательно просыпаясь.

– Великолепный. Чего надо?

– Пришёл тебя подменить, чтобы ты поспал.

– Зачем?

– Потому что на месте Маккензи я бы отправил тебя под арест. За сон на дежурстве, – Малфой почесал переносицу и хитро взглянул на Северуса. – За сладкий сон.

– Иди ты! – смутился Северус.

– Не интересует! – усмехнулся Малфой. – Я по другой части.

И запомнил же! Северус зевнул и потёр глаза.

– Я тоже. И всё-таки, чего тебе не спится?

– Совесть замучила. Виноват я, а наказан ты.

– Совесть? – фыркнул Северус. – Было бы за что.

– Сам удивился, когда обнаружил. Двух часов тебе хватит?

– С лихвой.

Северус сдвинул стулья, на которые улёгся, устроив голову на сгибе локтя. Уснул он почти мгновенно, и больше никакие сны его не тревожили. Или, быть может, он их просто не запомнил. Малфой разбудил его ровно через два часа и, пожелав отличного дежурства, ушёл к себе. Такая забота была очень приятна, и Северус больше не сомневался в том, что всё сделал правильно.

Однако минувший сон не давал покоя, пробудив воспоминания, которые давно перестали тревожить Северуса. На первый взгляд. Прошло уже больше года с тех пор, как эта страница жизни была перевёрнута навсегда, и вроде бы не осталось никаких сожалений. Впрочем, кого он хотел обмануть?! Северус подвинул к себе лист бумаги, где аккуратно, как мог, вывел: «Привет, Рей!» В конце концов, они остались друзьями, а друзьям стоит иногда интересоваться делами друг друга. Тем более Рей сказал, что будет ждать письма. Дружеского, разумеется.

***

Отпуск Северус получил вместе с Малфоем. Ехали они, разумеется, в разные места, но большую часть дороги им было по пути. В Инвернессе, пока ждали свой поезд, они даже сходили в кафе, где Малфой выпил чашку кофе, хоть и с отвращением разглядывал чёрную, как обувной крем, жижу. Всё-таки он был не совсем сноб.

– Люциус, а где ты покупал самолёт для сына?

– Модели для коллекции мне делал один знакомый ювелир. Это его хобби. Если тебе надо, я могу заказать.

– Понятно…

Слова «ювелир» и «хобби» определённо означали запредельно высокую цену, поэтому Северус решил купить ребёнку Лили игрушку попроще, которую, к тому же, и сломать не жалко. Малфой словно прочитал его мысли:

– А поскольку никаких драгоценных металлов Грипхук в работе не использует, то и за свою работу берёт не так много, – он улыбнулся: – Не думал, что у тебя есть знакомый ребёнок. Племянник?

Северус почему-то покраснел и, словно оправдываясь, буркнул:

– Сын подруги. Лучшей.

Малфой тактично промолчал и заговорил о политической обстановке. В ней он разбирался тоже гораздо лучше Северуса, и даже мог делать прогнозы относительно деятельности БСФ с его инициативами на предоставление нацистской Германии свободы действий в Центральной и Восточной Европе.

– Добром это не кончится, – Малфой принимал дела этого Союза чересчур близко к сердцу. – Мосли добьётся не только запрета их деятельности, но и массовой депортации. Черчилль уже намекал на такой исход, а к его словам стоит прислушаться – он сейчас переживает взлёт.

Северус не слишком хорошо разбирался в политике, поэтому в основном кивал, думая о своём.

– Люциус, а как вообще общаться с маленькими детьми?

Вопрос застал Малфоя врасплох.

– Ну, вот у тебя, к примеру, есть сын. Что ты сделал, чтобы он начал так на тебя смотреть?

– Как?

Северус постарался изобразить этот взгляд, отчего Малфой расхохотался:

– Ребёнка надо просто любить, и он ответит тебе взаимностью.

Мысль о том, что можно любить кого-то, ещё не ставшего человеком, показалась просто нелепой.

– Люциус, он же ни черта не понимает.

– Глупости, – отмахнулся Малфой. – Любовь понимают все.

Здесь, конечно, Северус мог бы поспорить, но не стал выставлять себя полным идиотом. Достаточно того, что он это знает сам, и даже уже почти научился с этим жить.

– А ты уверен, что это не твой ребёнок? – осторожно начал Малфой.

Северус даже закашлялся, подавившись воздухом от такого чудовищного предположения.

– Лили не такая!

Чтобы окончательно убедить Малфоя, он начал рассказывать о подруге, уделив особое внимание тому, что она стала лётчицей.

– Постой, Северус, а фамилия твоей Лили, случайно, не Поттер?

– Откуда ты знаешь?!

– Наслышан, – Малфой насладился недоумением Северуса, а потом всё-таки снизошёл до объяснений. – Она дружна с сестрой моей супруги. Они вместе покоряют небо.

Северус неверяще уставился на него. Не может быть! Он видел жену Малфоя – милая приветливая блондинка, ничего общего с Красоткой Бель.

– Ты не ошибаешься?

– Нет, – Малфой покачал головой. – Нарцисса в девичестве носила фамилию Блэк.

– Но как?! Беллатрикс ведь… совсем другая.

– Так тоже бывает. У них ещё и третья сестра была. Она сбежала из дома с французским лейтенантом и порвала все связи с семьёй. Я пытался отыскать её следы, но безуспешно.

Ни хрена ж себе! Осознать, что Люциус не всесилен, оказалось непросто. Интересно, какая она? Северус ничуть бы не удивился, если у блондинки Нарциссы и брюнетки Беллатрикс сестра оказалась бы рыжей. Что тут сказать?

– Тебе повезло с женой.

Малфой самодовольно усмехнулся:

– Я знаю.

Северус завидовал Малфою, у которого уже было всё, о чём только можно мечтать: красавица и умница жена, любимый сын-наследник, дом в Лондоне. А ещё Малфой вполне мог позволить себе даже собственный самолёт, хоть это и казалось невероятным, но чем чёрт не шутит? Только вот почему-то Северус чувствовал себя рядом с ним почти равным, понимая, что отстаёт только в некоторых областях науки. Наверное, это было потому, что их объединило небо. Северус тихо хмыкнул пафосности своих мыслей. Не иначе, как от Малфоя набрался.

В Коукворт поезд прибывал вечером, отчего в голову лезли дурацкие мысли о том, куда отправиться ночевать, если отец не пустит, как и обещал. Мать, конечно, передавала приветы, ну а вдруг? Всё-таки прощание было не самым тёплым. Но не отступать же теперь.

Северус поднялся на крыльцо, которое сколько не крась, всё равно будет выглядеть облезлым, и несколько раз постучал. Открыла мать и несколько мгновений разглядывала его, явно не узнавая, а потом нерешительно улыбнулась:

– Северус?

– Да.

Сколько Северус её помнил, Эйлин Снейп всегда была очень скупа на эмоции, но сейчас она стиснула его в объятьях, утыкаясь лицом куда-то в грудь, и разрыдалась. Какая же она, оказывается, маленькая и худая. Северус растерянно гладил её по костлявой спине, не зная, что сказать и сделать, а потом поднял взгляд и замер, настороженно разглядывая подошедшего Тобиаса.

– Здравствуй, отец.

– Здравствуй, сын. Не стой на пороге, заходи.

Напряжение первых минут встречи немного ушло, но всё равно Северус чувствовал себя крайне неловко. Он начал было рассказывать о полётах, но понял, что родители не знают ни одного термина, а от этого терялся весь смысл. Скорее всего, их совершенно не интересовали преимущества мотора «Мерлин», а также достоинства прямого впрыска топлива, потому что в середине рассказа, когда Северус уже хотел нарисовать схему турели, Тобиас вздохнул:

– Твоя рыженькая всё-таки дура. Такого парня упустила!

Мать согласно закивала, сообщая, что Северусу к лицу лётная форма, и смущая его тем самым ещё больше. Пришлось сослаться на необходимость перекурить и выйти на крыльцо. Во взгляде отца мелькнуло осуждение, но он промолчал.

Сумерки сгущались, и Северус, по привычке бросив взгляд на дом Эвансов, заметил огонёк в окне комнаты Лили. Воровато оглядевшись, Северус затушил сигарету и бросил камешек. Лили подошла к окну не сразу. Она прижимала к груди похожего на куклу ребёнка и очень обрадовалась, узнав Северуса. Ни на мгновение не задумавшись, она открыла окно и намекающе приподняла бровь. Совсем как в старые времена!

Убедившись, что на улице никого нет – всё-таки теперь Лили замужняя леди! – Северус начал карабкаться по стене, забираясь в окно. Он подтянулся на руках и уселся на подоконнике, свешивая ноги на улицу.

– Сев! Как я рада тебя видеть! – просияла Лили. – Заходи!

Её коротко остриженные волосы торчали в разные стороны, совсем как в детстве, и Северус невольно залюбовался.

– Давай быстрее, ребёнка мне простудишь!

Она затянула Северуса в комнату и закрыла окно. После чего уселась на узкую кровать и, покачивая ребёнка, потребовала:

– Рассказывай!

Если забыть о том, что она замужем, у неё ребёнок, да и сам Северус далеко ушёл от желания жениться на подруге, то всё было совершенно как раньше. Лили морщила нос, сдерживая смех, но потом всё-таки весело засмеялась и разбудила ребёнка. Он сразу же недовольно скривился, явно собираясь плакать, но Лили ловко развернула его, показывая Северуса:

– Знакомься, Сев, это Гарри. Гарри Поттер.

Маленький Гарри забавно таращил на Северуса глаза, такие же зелёные, как у Лили, и пускал пузыри.

– У него зубы режутся, – деловито пояснила Лили. – Хочешь подержать?

Северус не хотел. Он знал, что маленькие дети беспрестанно писаются, пускают слюни и при этом ничего не понимают, но обижать отказом подругу не хотелось.

– Хочу.

Лили усадила Гарри ему на колени, показала, как качать его ногой, и с удовольствием потянулась.

– Не представляешь, как болит спина, – пожаловалась она. – Гораздо сильнее, чем после недельного лётного марафона.

В её голосе было столько грусти, что Северус не сдержался и полез не в своё дело:

– Хочешь вернуться?

– Очень, – Лили вздохнула. – Я люблю Гарри, я понимаю, что я ему нужна, но… если бы ты знал, как я скучаю по Джею… и по полётам. И тогда я не могу осуждать Бель.

– За что?

Лили наморщила нос:

– Не важно. И знаешь…

Договорить она не успела, потому что дверь в комнату распахнулась, и на пороге появилась Петунья, чей вздорный характер Северус помнил с детства. Она была на год старше Лили и считала это основанием постоянно совать нос в дела сестры.

– Ага! Я так и знала. Подумать только, какая идиллия! – Петунья пылала праведным гневом. – Только законный муж за порог, этот уже нарисовался. В окно, как всегда!

– Петти…

– Помолчала бы! – одёрнула Лили сестра. – Значит, старая любовь не ржавеет? И давно этот по окнам лазает? Позор-то какой! Бедный Гарри, мало того, что растёт – отца не видит, так ещё и мать загуляла.

– Петунья, уймись! – начал Северус.

– А ты бы молчал! Ходил, ходил, а как дело к женитьбе пошло – сбежал! Опозорил девушку! Не мудрено, что она пошла по рукам! В Лондоне помыкалась и вернулась на сносях. Думаете, я ничего не вижу? Или это твой сынок, а, Снейп?

– Заткнись!

Северус был знаком с крутым нравом подруги, но никогда не видел её в таком бешенстве. Казалось, что сейчас она, как кошка, вцепится в лицо Петунье, не ограничившись самыми страшными обвинениями. Северус знать не знал ни Вернона, ни Дадли, но теперь даже знакомиться с ними бы не захотел. Он лишь сильнее прижал к себе Гарри, который, казалось, раздумывал, реветь или нет, а потом вдруг почувствовал, как стало тепло. Вот ведь!

– Лили, он описался! На меня!

Именно в этот момент подруге удалось вытолкать сестру из комнаты, и она повернулась к Северусу. Раскрасневшаяся, похожая на валькирию, она упёрлась руками в бока и гневно сдула со лба прилипший медно-золотой локон:

– И что? Подумаешь! Зато ты точно будешь гулять на его свадьбе!

Спорить Северус не стал. Во-первых, бесполезно, а во-вторых, уже ничего не изменить. Он передал расплакавшегося ребёнка Лили и, пообещав ещё заходить, полез в окно, запоздало думая, что выходить через дверь было бы гораздо приличнее.

Гулять на свадьбе младшего Поттера он точно не собирался, но намоченные им форменные брюки требовали внимания. Помогла мать, впервые не упрекнув за испорченную одежду.

Отпуск пролетел быстро и запомнился долгими вечерними разговорами с отцом. Северусу казалось, что они за всю жизнь столько не говорили, и если поначалу он ограничивался односложными ответами, то потом и его прорвало. Началось всё с вопроса, который уже набил оскомину: «Будет ли война с Германией, и как скоро?»

– Будет. Мы готовимся, но пока мы отстаём. Нам не хватает самолётов, нам не хватает пилотов, но мы будем драться.

– Ты уверен?

– Да.

– Но пишут же, что Германия нацелена в другую сторону. Есть ещё Франция…

– Когда она падёт, придёт наш черёд.

Северус и сам не заметил, как заговорил словами Малфоя, но они произвели на отца сильное впечатление. Он тяжело вздохнул и поинтересовался:

– У тебя закурить не будет?

Впервые они курили вдвоём на крыльце, молча разглядывая гаснувшее небо. И Северус вдруг понял, что отец впервые признавал его равным. Он и не думал, что это будет так приятно.

Северус трясся в поезде и жалел, что не договорился с Малфоем встретиться в Лондоне. Тогда дорога обратно не казалась бы такой долгой и унылой. Когда смотреть в окно надоело, Северус устроился поудобнее и закрыл глаза. Стук колёс навевал воспоминания. Встреча с Лили оказалась совсем не такой, как представлялось в Уике. И дело было даже не в Гарри, который навсегда встал между ними. Нет. Просто теперь было отчётливо ясно, что их пути разошлись и, наверное, даже навсегда. И Лили в этом точно была не виновата…

– Сев, ты такой…

– Смешной? – перебил Северус. – Говори, не стесняйся.

– Балбес, – Рей едва касался его кожи кончиками пальцев. – Красивый.

– Пф-ф, скажешь тоже.

– Вот я и говорю – балбес.

Северус никогда не задумывался о собственной внешности, но когда слышал в свой адрес «носатый урод», то бил обидчика, не задумываясь. А вот как реагировать, когда вроде бы хвалят? Но всегда можно было сменить тему разговора, и Рей сам показал самый лёгкий и приятный способ.

Поцелуи действовали и на самого Северуса, заставляя терять голову в предвкушении удовольствия, такого острого, что становилось больно, но отказаться от которого было невозможно. Они возились на кровати, поочерёдно оказываясь сверху, и одежда исчезала каким-то совершенно волшебным способом. Взгляд Рея неотвратимо терял осмысленность, и…

– Молодой человек, мне казалось, что вы собирались выходить в Инвернессе.

Северус непонимающе уставился на старую леди, которая трясла его руку.

– Что?

– Через две минуты мы прибываем в Инвернесс.

– Спасибо.

Северус мгновенно проснулся и поднялся, собираясь выходить, а его соседка хитро подмигнула:

– Девушка снилась, да?

– Почему это?

– У вас было такое лицо. Только любовные грёзы…

Он быстро попрощался и вышел. «Любовные грёзы»… знала бы она, что это за грёзы такие!

В Уик Северус вернулся, испытывая очень тёплые чувства. Наверное, так возвращаются домой, где тебя всегда ждут и тебе всегда рады. Первым делом он зашёл в столовую, которая за неимением альтернативы играла роль клуба. Там всегда было шумно и можно было узнать последние новости. Сейчас, к примеру, обсуждали решение командования оснастить их авиастанцию новыми самолётами, и никто не мог сказать какими. Мнения разделились: большинство выступали за «Спитфайры», но зато любители «Харрикейнов» кричали громче, доказывая, что те проще и надёжнее в бою. А ещё Северус узнал, что их авиастанцию решили укрепить за счёт эскадрильи Берегового командования. Новость была отличная, но пока было непонятно, где размещать пилотов. Да и в ангарах места было немного. Хотя, если планируется увеличить количество вылетов, в том числе и ночных…

– Снейп, привет! Зайди в штаб.

– К Маккензи?

– Нет, к Смиту в канцелярию.

Гадая, зачем он мог там понадобиться, Северус отправился в штаб. Смит смотрел в окно, грея руки о кружку с чаем. Он, позёвывая, предложил подождать и долго рылся в бумагах, что-то выискивая. Когда Северус уже начал терять терпенье, тот, наконец, выудил письмо.

– Держи. Это тебе.

Северус взял конверт, узнавая на нём свой почерк и понимая, что это вернулось его письмо Рею. Всё бы ничего, если бы не прямоугольный штамп, перечёркивающий фамилию: «Адресат умер».

***

Северус лежал в своей комнате, бессмысленно пялясь в потолок. Сна не было. Боли тоже. Только пустота. Мысли о смерти казались какими-то ненастоящими и сплошь фальшивыми, потому что такого просто не могло быть. Смерть всегда казалась Северусу каким-то далёким мрачным символом, неизбежно маячащим в конце «жизненного пути». Только вот этот путь должен быть непременно длинным, чтобы успеть всё. Рей не успел, ничего не успел, и от этого становилось обидно. Северус пытался представить себе смерть Рея и не мог, ему просто не хватало воображения.

В голову лезли какие-то глупые и совершенно бессмысленные вопросы: было ли ему больно… страшно… хотя какая теперь разница? Но хуже всего было то, что они с ним так и не поговорили, и Северус не сказал ничего из того, что мог. И Рей умер, думая, что для Северуса он был лишь заменой чему-то серьёзному. Как иногда хотелось откусить дурацкий язык, чтобы никогда не прозвучало то, что вырвалось сгоряча. Теперь-то Северус был готов признать, что Рей был для него чем-то большим, нежели просто другом, и уж точно не дурацким экспериментом, только уже было поздно.

И от этого «поздно» хотелось завыть. Северус уткнулся в холодную подушку, с удивлением обнаруживая, что она промокла от слёз, которых он даже не заметил. Он зажмурился, видя перед собой Рея. Улыбающегося, молодого и очень красивого – теперь-то это можно было признать. Как можно было признаться в том, что скучал по нему и хотел… безумно хотел! И в редкие минуты разрядки представлял себе именно его.

Теперь Северус всё бы сделал по-другому. Абсолютно всё. Только вот это уже было никому не нужно. Потому что поздно. И теперь так будет всегда. Наверное, эта ночь была самой длинной в его жизни. И самой тяжёлой. Северус гладил кожаный ремешок часов и вспоминал, вспоминал, вспоминал…

Утром на построении Северус едва разобрал слова задания, но всё же сумел собраться и, стиснув зубы, отправился в самолётный ангар, где его неожиданно догнал Малфой.

– Северус, что случилось?

– Всё в порядке.

Голос прозвучал глухо и неубедительно. Стоило ли удивляться, что Малфой встревожился?

– Тебе нельзя в таком состоянии за штурвал.

– Я в порядке. В полном.

Но если Малфоя посещала какая-то идея, противиться было совершенно бессмысленно.

– Пайлот-офицер Снейп, я отменяю ваши сегодняшние вылеты. Ступайте к себе.

– Слушаюсь, флайт-лейтенант Малфой.

Северус вытянулся, как положено по уставу, и даже, кажется, щёлкнул каблуками. Малфой холодно кивнул, провожая его задумчивым взглядом. В комнате было совершенно нечем заняться, но почему-то и не хотелось. Северус навзничь упал на кровать и зажмурился, отгоняя навязчивые видения. Теперь ему было больно, но унять эту боль было нечем, разве что только продолжать ковырять рану. Это было лишь справедливо – кому-то должно быть больно…

Малфой появился через несколько часов и, достав из кармана фляжку, молча протянул её Северусу. Разобрать по вкусу, что за пойло обожгло горло и согрело желудок, не удалось, но почему-то стало немного легче. Возможно, оттого, что Малфой, по-прежнему не говоря ни слова, уселся на его кровать и стиснул руку. Северус сделал ещё пару глотков и совсем не удивился, когда Люциус ещё раз сжал его предплечье и тихо сказал:

– Рассказывай.

Почему нет? Северус зажмурился и выдохнул:

– Рей погиб.

Люциус не стал ничего спрашивать, он просто держал его за руку, и это помогало не захлебнуться словами. Северус рассказывал о своём коротком романе, не жалея себя и даже мечтая, чтобы Малфой в ужасе отпрянул и сбежал. Это было бы объяснимо и справедливо, чего уж там! Но Люциус просто держал его за руку и слушал, кажется, даже не осуждая, что совершенно не укладывалось в голове. Северус ещё трижды прикладывался к фляжке, прежде чем у него иссяк поток слов, и показалось возможным спросить:

– Люциус, тебе разве не противно?

– Нет.

– Но я же… педик… оказывается.

– Нет, Северус, ты просто человек.

– А ты не боишься, что я начну приставать к тебе?

– Нет.

– Почему?

– Потому что ты хороший человек, – Люциус говорил терпеливо, будто с ребёнком. – И ты никогда не попытаешься добиваться своего силой.

Такое Северусу даже в голову не приходило, о чём он тут же попытался сообщить, но Малфой не стал его слушать. Он стянул с него сапоги, укутал одеялом и даже потрепал по плечу:

– Теперь спи.

Северус ощутил себя настолько опустошённым, что действительно закрыл глаза и уже сквозь сон почувствовал, как Люциус поднялся с кровати и тихо вышел, погасив свет.

Он проспал до следующего утра и, увидев Малфоя на построении, испытал лёгкий приступ паники, замешанный на стыде от своих признаний. Но Люциус сделал вид, что не произошло ничего сверхъестественного, словно каждый день выслушивал подобное. Очевидно, он не собирался придавать открывшимся пристрастиям Северуса какое-то значение, и это очень сильно успокаивало. А ещё очень удачно выпала месячная командировка на полигон в Пенросе.

Северус с головой ушёл в отработку навыков стрельбы по движущимся целям, и его радовал плотный график учебных вылетов. За штурвал они садились на рассвете и лишь в сумерках загоняли самолёты в ангары. Это были первые совместные тренировки истребителей и бомбардировщиков. Учебные «Фьюри» образовывали звенья из трёх машин и атаковали наземные цели, в то время как парни на «Оксфордах» сбрасывали свои учебные бомбы. Если о чём и можно было пожалеть, так это о том, что парк учебных самолётов настолько устарел. Северус мечтал о «Спитфайре».

«Фьюри» был оснащен двумя пулеметами «виккерс», стрелявшими через втулку винта с помощью механизма Константинеску, предохранявшего от попадания в лопасти. Атаки наземных целей сопровождались стрельбой по полотнищу, буксируемому «Хартом» или «Одэксом». Это нравилось Северусу больше всего. Он с лёгкостью представлял, что чувствовали прославленные летчики, такие как Болл, Мэннок, Бишоп и Рихтгофен, когда пикировали на врага. После пары таких стрельб по воздушной мишени он стал добиваться весьма точных попаданий в полотнище, и появилось желание отработать эти навыки в бою. После гибели Рея его отношение к смерти стало довольно прохладным, и она перестала его страшить, а раз так, то и предстоящие сражения виделись в новом свете.

– Северус, Грипхук сделал модель «Спитфайра», – Люциус с наслаждением затянулся сигаретой, глядя в чернеющее небо. – Скажи адрес, куда послать.

Надо же! А Северус уже и забыл о том разговоре, зато точно знал, что Гарри игрушке обрадуется, хотя, конечно, хвост «Спитфайру» обгрызть может.

– Сколько я должен?

– Считай это подарком, – улыбнулся Малфой. – Он был мне должен за одну небольшую услугу, которая мне ничего не стоила.

– Но тогда ты мог отдать игрушку сыну.

– Ему перепал новый «Харрикейн», так что он не в обиде.

– Но я не могу…

– Прекрасно можешь. Но если хочешь, можешь оплатить почтовые издержки.

– Спасибо. Гарри будет рад.

– Гарри?

– Его так зовут, – Северус стряхнул пепел. – Гарри Поттер.

– Хорошее имя, – одобрил Люциус. – А ты знаешь, что Поттера и Блэка переводят к нам в Уик?

***

Напрасно Северус опасался продолжения былой вражды с компанией Поттера. Хотя, может, дело было просто в том, что их поселили далеко друг от друга, а график вылетов совершенно не совпадал. Вот и получалось, что они не видели друг друга неделями, а при встречах были настолько измотаны беспрестанными тренировками, что сотрясать воздух в спорах не хотелось. Да и смысла особого в этом не было – после женитьбы Поттера словно подменили, и он больше не стремился бросить вызов Северусу. Ни в чём. Даже когда летом были отменены все отпуска.

Вечерние разговоры с Малфоем превратились в традицию. Люциус отлично разбирался в политике и мог простыми словами объяснить, что же стоит за газетной шумихой. И именно он предсказал, что признание Британией законности аншлюса приведёт к большему позору, чем и стало, в конце концов, Мюнхенское соглашение.

– Чемберлен может сколько угодно говорить о том, что привёз в Британию мир, но его политика умиротворения лишь усиливает Германию.

Люциус задумчиво разглядывал огонёк сигареты и морщился, словно от зубной боли. Северус прекрасно помнил его рассказы о прогерманском блоке в правительстве, и об опасениях, что условия мира окажутся для Британии губительными.

– Люциус, но ты ведь говорил, что Гитлер рвётся на восток. Может…

– Когда он войдёт в Польшу, все эти договорённости не будут стоить и пенса. Мы стремительно теряем контроль над Германией, и даже ультраправые не испытывают восторга по этому поводу.

– Откуда ты знаешь?

– Агрессор неизменно входит во вкус, желая большего, и остановить его может только сила.

– Чемберлен не хочет войны.

– Это не значит, что её не будет. И в этот раз Ла-Манш не станет преградой.

Об этом говорили все, но как же хотелось верить, что война обойдёт Британию стороной. Одно дело – воевать в небе Франции, как предрекал Уоттерс, и совсем другое…

– Люциус, но мы ведь к этому не готовы.

– Ты прав. Но это ничего не меняет.

Похоже, что, невзирая на все речи и заверения Чемберлена, командование Королевских ВВС имело своё видение происходящего, результатом чего стали совместные учения с ВВС Франции с целью проверки противовоздушной обороны. Всю неделю учений авиастанция в Уике была на военном положении. Эскадрильи истребителей взлетали по тревоге, пытаясь перехватить «агрессора» из Бомбардировочного командования или французской бомбардировочной авиации.

Северусу хотелось ругаться, потому что только один из десяти вылетов оказывался успешным. Стало понятным, что без управления с земли при помощи радаров, помогающих обнаружить цель и наводящих на неё, можно рассчитывать только на удачу, которая, как известно, была очень капризной леди. Приходилось полностью полагаться на информацию с наземных наблюдательных постов, а та передавалась с задержками, приводя к неудачным перехватам.

Кроме того, обнаружились огромные бреши в руководствах по тактике ведения боя, в частности, методики атаки превращали пилотов в «сидячих уток» для хвостовых стрелков «Веллингтонов», «Хемпденов» и «Уитли». Эти учения многое дали всем, но прежде всего командование озаботилось разработкой усовершенствования тактики. И возможно, ещё не стало слишком поздно.

Когда учения закончились, и жизнь вошла в привычный ритм, Северус затосковал. Ему совершенно точно надо было себя чем-то занять, чтобы только не оставаться наедине с собой. Воспоминания о Рее преследовали его, заставляя мечтать о несбыточном и размышлять, как всё могло бы сложиться, не будь Северус таким идиотом. А ещё он постоянно пытался подловить Малфоя на изменившемся к нему отношении, и когда этого не получалось, в голову лезли совсем уже дурацкие мысли. Например, что означала та фраза о том, что добиваться его силой – плохая идея. Это был намёк? И именно поэтому он проявил такое участие и понимание? Северус терялся в догадках и отметал самые нелепые.

– Снейп, надо поговорить!

Слова Поттера застали Северуса врасплох, поэтому вместо того, чтобы отмахнуться чем-то вроде «у тебя есть Блэк, с ним и говори», он настороженно остановился: